Текст книги "Джайна Праудмур: Приливы Войны"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кристи Голден
Джайна Праудмур: Приливы Войны

Глава 1

Близилось время сумерек, и размытые теплые оттенки дня растворялись в холоде синевы и пурпура. Над Хладаррой воздух жалил льдинками. Кто бы угодно встопорщил шерсть или закутался поплотнее в плащ, защищая глаза. Но не громадный синий дракон, медленно взмахивающий крыльями, не обращая внимания на снег и холод. Он поднялся в воздух, ища освежающего порыва испестренного снегом ветра, в тщетной попытке очистить разум и успокоить дух.

Калесгос будучи молодым по драконьим меркам стал свидетелем значительных перемен в своем роду. И, как ему казалось, синим драконам они дались нелегко. Они дважды потеряли своего любимого Аспекта, Малигоса – сначала тот сошел с ума, оставив стаю на долгие века, а лишь успев оправиться – умер. По злой иронии синие драконы – своего рода интеллигенция, и в то же время, стража магии Азерота – были стаей, наиболее склонной к миру и порядку, а потому едва ли способной противиться воцарившемуся хаосу.

И все же даже посреди происходящего беспредела, они остались верны себе. Натура синей стаи была такова, что они предпочли отстаиваемой Аригосом – кровным наследником Малигоса – не знающей каких бы то ни было уступок, позиции более мягкую, более радостную сторону Калесгоса.

И тот выбор, как оказалось, был верным. Аригос, вовсе не желая становиться истинным хранителем магии, тайно предал свою стаю. Он пообещал выдать своих драконов весьма злому – и не менее безумному – дракону Смертокрылу, стоило бы им только присягнуть Аригосу. Но синие драконы объединились со своими красными, зелеными и бронзовыми собратьями – и одним необычным орком – чтобы сокрушить ужасного монстра.

Но когда Калесгос парил по темнеющему небу, над исчезающим внизу снегом, он думал, какой же жертвой была для стай та победа. У них не было больше Аспектов, хотя, конечно, бывшие ими драконы остались живы. Победа над Смертокрылом забрала у них все, что они могли дать, и в самом конце сила Аспектов покинула – ушла без остатка – Алекстразу, Ноздорму, Изеру и самого Калесгоса, оставив им только их жизни. Аспекты были созданы для достижения конкретной цели. И с ним они исполнили свою судьбу.

Но у всего этого были и закулисные последствия. Стаи всегда четко представляли себе свою позицию и дальнейшие действия. Но теперь, когда момент, ради которого они были созданы, пришел – и канул – что им оставалось делать? Многие синие драконы уже покинули стаю. Кто-то перед отбытием из Нексуса обращался за его благословением – Калесгос продолжал быть их вожаком, даже без силы Аспекта. Они говорили, что не могут обрести здесь внутренний покой, а потому желают исследовать мир, чтобы найти место, где их оценят. Кто-то же уходил не попрощавшись: был тут – и вдруг исчез. Те, кто остался, либо были не в духе, либо прогибались под гнетущим унынием.

Калесгос несся вниз, давая холодному вихрю обдувать чешую, и раскрывал затем крылья, ловя восходящий поток, но мысли его оставались все так же тяжелы и не веселы.

Очень уж долго, даже во время безумия Малигоса, у синих драконов был путь, по которому им следовало идти. Над ответом на вопрос, чем заняться им теперь, лишь шептались, да обдумывали наедине с собой. Калесгос ничего не мог поделать, но он вопрошал себя, подвел ли он как-то свою стаю? Или им было бы лучше под правлением безумного Аспекта? Ответ был очевиден, и все же… все же.

Он зажмурил глаза от боли – но не от острых как иглы снежинок. Их сердца доверились мне, они пошли за мной. Думаю, я был хорошим вожаком, тогда, а… теперь? Как жить синим драконам – всем драконам – в мире, где Время Сумерек было предотвращено, и перед ними маячила лишь бесконечная ночь?

Он чувствовал себя одиноким. Он всегда считал себя, может, странным выбором на роль лидера синей стаи, поскольку никогда не чувствовал себя "типичным" синим драконом. Пока он летел, подавленный и погруженный в свои мысли, он понял, что есть хотя бы один дракон, который поймет его. Он сделал крен вправо, немного повернув тело, и замахал крыльями, возвращаясь в Нексус.

Он знал, где искать ее.

***

Киригоса, дочь Малигоса, сестра по кладке Аригосу, сидела в своем человеческом облике на одной из магически парящих сверкающих платформ, опоясывающих Нексус. Она была одета в тонкое открытое платье, ее иссиня-черные волосы были распущены. Спиной она облокотилась на одно из ярких серебряно-белых деревьев, растущих на некоторых платформах. Над ней кружили синие драконы, как уже многие сотни лет, неся непрерывную стражу, хотя, казалось уж, ни здесь, ни где бы то ни было еще, им ничего не угрожало. Киригоса их словно не замечала – ее взгляд был расслаблен и ни на чем конкретно не сосредоточен. Казалась, она затерялась в своих мыслях, но что ее так увлекло, Калесгос так и не узнал.

Она повернулась, чтобы рассмотреть, кто там приближается, и слегка улыбнулась, поняв, что он – не один из стражей стаи. Он приземлился на платформе и принял свой полуэльфийский облик. Улыбка Кири на ее лице теперь заиграла вовсю, и она протянула к нему руку. Он нежно ее поцеловал ее в щеку и уселся возле нее, отдернув свои длинные ноги и положив руки за голову, пытаясь казаться беспечным.

– Калек, – тепло сказала она. – Решил посетить мое место для уединения?

– Так вот что это такое.

– Для меня – да. Нексус – мой дом, и потому мне не нравится уходить от него слишком далеко, но находиться там одной может быть целым испытанием. – Она встала перед ним. – Потому я и прихожу сюда – здесь можно все обдумать. Похоже, у тебя те же причины.

Калек вздохнул, понимая, что все его уловки перед проницательной подругой, которую он считал себе сестрой, были напрасны.

– Я летал, – признался он.

– Ты не можешь улететь от своих обязанностей и, тем более, мыслей, – мягко ответила Киригоса, потянувшись и сжав его руку. – Ты наш лидер, Калек. И ты хорошо с этим справляешься. Аригос уже бы погубил и стаю, и целый мир в придачу.

Калек нахмурился, вспоминая страшное видение, которым Изера, бывший Зеленый Аспект, поделилась с ними не так давно. Это было Время Сумерек – и в нем был Азерот, жизнь с лица которого была стерта. От травы с насекомыми до орков, эльфов, людей; ни твари ни в воздухе, ни под водой, ни на земле, даже могущественные Аспекты погибли от своих же сил. Не избежал этой участи и Смертокрыл, погибнув со всем Азеротом, нанизанный, словно громадный трофей на шпиль храма Драконьего Покоя. Калесгос вздрогнул, вспоминая мелодичный, но ломающийся голос Изеры, рассказывающей о своем видении.

– Да, так и было бы, – сказал Калек, частично, но не до конца, соглашаясь с ней.

Она смотрела на него своими синими глазами.

– Милый Калек, – сказала она, – Ты всегда был… не таким как все.

Несмотря на весь свой мрачный настрой, он сделал дурашливое веселое лицо, ломающее представление об изящных полуэльфах. Киригоса рассмеялась.

– Сам же знаешь.

– Быть не таким – не всегда хорошо, – заметил он.

– Таков уж ты, и именно за это тебя и выбрала стая.

Веселье растаяло, и он угрюмо посмотрел на нее.

– Однако, дорогая Киригоса, – с сожалением проговорил он, – как думаешь, избрала бы меня стая снова?

Для Киригосы одним из важнейших идеалов была правда. Она глядела на него, ища ответ, который стал бы для него утешением, и не был ложью, но не находила его. Калек почувствовал, как замерло его сердце. Если его любимая подруга, его названная сестра не знала, как его поддержать, то опасения его были небезосновательны.

– Я думаю…

Он так и не узнал, о чем она думала, поскольку их беседу прервал внезапные и ужасные звуки – отчаянные и мучительные крики синих драконов. Больше дюжины беспорядочно метущихся драконов появлялось из Нексуса. Один из них резко отлетел от своих товарищей, направляясь прямиком к Калесгосу. Калек так вскочил на ноги, что даже кровь отхлынула от лица. Кири продолжала стоять возле него, подняв руку ко рту.

– Господин Калесгос! – кричал Наригос. – Мы погибли! Все потеряно!

– Что стряслось? Тише, говори спокойнее, друг мой! – сказал Калек, хотя сердце его екнуло в груди, глядя на ужас, исходящий от Наригоса. Этот обычно спокойный дракон был одним из самых непредвзятых в стае в то напряженное время, когда Калек и Аригос соперничали за место Аспекта. Его смятение сильно встревожило Калесгоса.

– Радужное Средоточие! Оно пропало!

– Пропало? Как это понимать?

– Его украли!

Калек уставился на него, ему стало дурно от ужаса, все его мысли перепутались. Мало того, что Радужное Средоточие обладало огромной тайной мощью, оно и само по себе обладало неизмеримой ценностью для синей стаи. Оно принадлежало им, сколько они себя помнили. Как и множество подобных артефактов, оно не было ни хорошим, ни плохим, его могли использовать как для великодушных, так и для зловещих поступков. А так его уже использовали. В прошлом оно собрало тайную энергию Азерота и оживило отвратительную тварь, недостойную сделать ни единого вздоха.

Подумать, что теперь оно было потеряно, да еще и находится в руках тех, кто смог бы воспользоваться его силой...

– Ведь мы для того его и перемещали, – пробормотал Калесгос. Не минуло и двух дней, как Калесгос наряду с несколькими другими драконами рекомендовал переместить Радужное Средоточие из Ока Вечности в секретное место – чтобы избежать подобного. Он вспомнил свой аргумент: многие наши тайны уже известны, и многие драконы покидают стаю с каждым днем. Есть те, кому это только на руку. Защита Нексуса уже была нарушена, а Радужное Средоточие использовали в темных целях. Мы должны охранять их… и если уж большая часть Азерота знает, что Нексус сейчас хранит сей артефакт, то не далек тот день, когда наш дом снова станет уязвим.

И этот день пришел, но не так, как того ожидал Калек. Синие драконы решили, что небольшая группа перенесет Средоточие в Ледяное Море, в место не столь отдаленное от берегов Хладарры. Там оно находилось бы в безопасности – как он рассчитывал – внутри зачарованного льда. Оно было бы там надежно скрыто, в непростой ледяной воде.

Калек пытался сохранить спокойствие.

– С чего вы решили, что оно было украдено? – Пожалуйста, молился он, не зная кому, пожалуйста, пусть это окажется простое недоразумение.

– Мы не получили известий от Верагоса и остальных, а Радужное Средоточие находится не там, где должно быть.

Часть синих драконов, что провела большую часть своей долгой жизни с артефактом, были особенно чувствительны к нему. Калесгос просил, чтобы они отслеживали его продвижение. По логике, Радужное Средоточие должно было быть запечатано на дне океана, а его посыльные должны были уже вернуться. Были, конечно, и другие догадки, и не от всех из них стыла кровь в жилах, но Калесгос уже вовсю летел к Нексусу, а Киригоса с Наригосом от него не отставали.

Поскольку он знал – хоть и не понимал, как – что все эти предположения были лишь ложными надеждами. И что худшее из того, что только могло приключиться с синей стаей, произошло, не прошло даже несколько месяцев, как он стал их Аспектом.

***

Калесгос приземлился в холодном убранстве испещренного пещерами Нексуса, над которым теперь навис хаос.

Казалось, все говорили хором. Каждая чешуйка их огромных змеиных тел излучало страх и гнев. Кто-то тихо уселся, неестественно сгорбившись, что сильно встревожило Калесгоса. Сколько же их уже ушло, подумал он; а сколько осталось, и теперь последние, без сомнения, сожалели, что не успели покинуть эти стены прежде, чем эта напасть свалилась на их головы.

Сохраняя свой истинный облик, он призвал всех к тишине. Но мало кто к нему прислушался, остальные же продолжали препираться.

– Да как такое вообще могло произойти?

– Мы должны были послать больше драконов; я же говорил вам, больше!

– Да это с самого начала было дурацкой затеей. Если бы оно осталось здесь, то оно всегда было бы у нас перед глазами!

Калесгос ударил хвостом о пол.

– Тихо! – проревел он, и это слово эхом прокатилось по всему залу.

Стая сразу утихла, метнув головы в сторону своего предводителя. Калек заметил в нескольких взглядах слабый проблеск надежды, что все это – не более чем какая-то ошибка, и что он все-все исправит. Другие уставились на него мрачным, угрюмым взглядом, словно виня в произошедшем его.

Только заполучив их внимание, Калесгос начал свою речь:

– Давайте вначале определимся, что из того, что нам известно, правда, безо всяких бредовых предположений, – сказал он. – Синяя стая не поддастся страху, рожденному в воспаленном воображении.

Кто-то, услышав это, стыдливо понурил свои голову и сжал уши. Кто-то заартачился. Но Калек разберется с ними позже. Сейчас ему нужно определиться в случившемся.

– Я первым ощутил это, – начал Тералигос. Он был одним из самых старых синих драконов, пожелавших остаться. Когда-то он примкнул к сопернику Калека, Аригосу. Но с того момента, как раскрылось Аригосово предательство, и тем паче после его смерти, Тералигос, как и большинство других, доверился Калеку, даже после потери сил Аспекта.

– Ты долго был защитником нашего дома, Тералигос, за что все мы выражаем великую благодарность, – с уважением сказал Калек. – Что ты почувствовал?

– Путь, по которому должны были проследовать Верагос со своим отрядом, не был прямым, – сказал Тералигос. Калек кивнул. Было решено, что если несколько синих драконов станут переносить таинственный объект, летя прямиком к своей цели, то все будет как-то слишком очевидно. Вместо того было решено отправиться на своих двоих в облике смертных. Так было, конечно, медленнее и приходилось ходить кругами, но зато так они куда меньше привлекали к себе внимание. А если б они, и правда, подверглись нападению, будучи на земле, то достаточно было моргнуть, как все бы успели вернуться к своему истинному облику. А пять драконов было более чем достаточно для неудачника, решившего устроить засаду на вроде бы простой караван.

И все же …

– Я знал каждый изгиб и поворот их пути, – продолжал Тералигос. – Я с Алагосой и Банагосом следовал за каждым шагом, который предпринимали наши братья и сестры. И до сего часа все шло хорошо.

Его голос, скрипучий от старых лет, оборвался на последнем слове. Калек не отрывал взгляда от Тералигоса, но почувствовал, как голова Киригосы слегка коснулась его плеча, стараясь приободрить его.

– И что произошло потом?

– Потом они остановились. До того они не останавливались ни на миг. А после привала они начали двигаться вновь, но не на запад, к Ледяному Морю… а на юго-запад, да и намного быстрее, чем Средоточие двигалось раньше.

– Что за место, где они остановились?

– На берегу моря. Теперь оно ушло далеко на юг. И чем дальше оно удаляется от меня, – с печалью сказал Тералигос, – тем хуже я чувствую его.

Калесгос посмотрел на Киригосу.

– Возьми кого-нибудь с собой, и отправляйся к побережью. Будьте начеку. Узнайте, что там стряслось.

Она кивнула, перебросилась словами с Банагосом и Алагосой, и мгновение спустя все трое были уже в пути, широкие крылья уносили их вдаль от Нексуса. По воздуху это было недалеко. Они надолго не задержатся.

Так он надеялся.

***

– О нет, – прошептала Киригоса. На секунду она задержалась в воздухе, на случай, если поблизости затаилась угроза. Но ничего такого она не почувствовала. Враг уже давно ушел. Оставив за собой лишь последствия.

Она сложила крылья и изящно опустилась на поверхность, в горе согнув свою длинную гибкую шею.

Это место когда-то было равниной, с неприветливыми дикими белыми просторами, – чистыми и спокойными в своей простоте. Путник увидел бы здесь лишь снег, да редкие бурые и серые камни. Где-то голодный холодный океан обгладывал желтый песок.

Теперь вместо снега была красную слякоть. Виднелись зловещие черные пятна, словно молния била в заледенелую, когда-то белоснежную, почву. Из земли были выкорчеваны и разбросаны валуны. Некоторые из них были окрашены в багровый. Когда Киригоса вдохнула воздух, то услышала едва заметную демоническую вонь, крепкий медно-красный запах крови и особенный, ни с чем не сравнимый аромат разбушевавшейся магии.

Но не обошлось и без куда более приземленного оружия; ее острые взор ухватился за дыры в земле от копий, тут и там торчало оперение стрел, спрятавших в земле свои наконечники.

– Низшие расы, – прорычал Банагос. Ее сердце заныло, Киригоса даже не стала, по привычке, упрекать его за такую грубость. Он был прав, хоть и невозможно было сказать, какая раса, или даже какая фракция была к этому причастна.

Киригоса преобразилась в человеческий облик. Задернув локоны длинных вороных волос за уши, она с почтением приблизилась к телам убитых родичей. Пятеро ушли защищать Радужное Средоточие. Пятеро было убито, отдав свои жизни, выполняя задание. Кроткий и мудрый Урагос, самый старший из них, лидер отряда. Рулагос и Рулагоса, друзья с одной кладки, в своем человеческом облике были близнецами. Они упали вместе, рядом друг с дружкой, в одной той же позе, а из их горл торчали стрелы – таким схожим при жизни была уготована схожая смерть. Слезы выступили на глазах Киригосы, когда она смотрела на Пелагосу. Кири удалось распознать ее лишь из-за малого роста. Она всегда была самой маленькой и молодой (по их меркам) из синих драконов, но при этом обладала особым талантом к тайной магии, несравнимым с ее возрастом. Кто бы ни убил ее, тот тоже использовал магию, ибо она была до неузнаваемости обожжена.

Луругос, видимо, сопротивлялся дольше всех, его тело было найдено далеко от места гибели остального отряда. Опаленный, обмороженный, местами побитый, со стрелами, торчащими словно иглы из плеч и ног, он не сдавался. Киригоса подумала, что, возможно, еще он боролся несколько мгновений даже после того, как мечом ему снесли голову.

Банагос в человеческом облике появился сзади и протянул ей руку. Она стремительно сжала ее.

– Мне немногое известно о низших расах, – сказал Банагос. – Я вижу здесь следы как разного оружия, так и магии – что тайной, что демонической.

– Это мог быть кто угодно, – сказала Кири.

– Тогда, видимо, мы были правы, желая уничтожить их всех, – заявил Банагос. Его голос был суров от горя, а синие глаза покраснели от едва сдерживаемых слез. Он любил малютку Пелагосу, с которой собирался стать парой, стоило бы ей достичь зрелости.

– Нет, – отрезала Кири. – Так считают лишь те, кто не желает тратить время и пораскинуть мозгами, Банагос, и ты сам знаешь это. Знаю, и Пелагоса верила в это. Тот, кто сделал это – не "все", как и не "все" драконы убивают смертных забавы ради. Мы знаем, почему это произошло. И вовсе не из ненависти к нашему роду. Все потому, что кто-то хотел заполучить Радужное Средоточие для каких-то своих целей.

– Пять драконов, – выдохнула Алагоса. – Пятеро из нас. Пятеро лучших из нас. У кого могло хватить сил, чтобы сотворить такое?

– А вот это, – сказала Кири, – нам как раз и нужно понять. Банагос, доставь в Нексус эти мрачные новости. Алагоса останется здесь со мной, и мы позаботимся… об останках павших.

Она решила увести его подальше от увиденного, но Банагос потряс головой.

– Нет. Она должна была стать моей половинкой. Я… привязан к ней. И остальным. Ты ближе всех к Калесгосу. Будет лучше, что он услышит это от тебя, и как можно быстрее.

– Как пожелаешь, – тихо ответила Тири. Она в последний раз взглянула на тела синих драконов, заключенных в посмертии в облике, презираемом большинством из их рода; вновь с болью закрыла глаза, и лишь затем устремилась ввысь. Забив крыльями, она повернула и отправилась к Нексусу. Ее мысли были заняты не погибшими, а их убийцами. Кто был достаточно силен, чтобы совершить подобное? И ради какой цели?

Она знала слишком мало, но этого было достаточно, чтобы подтвердить самые худшие опасения о судьбе их странствующего отряда. Ей оставалось лишь надеяться, что в ее отсутствии Калеку удалось узнать больше.

***

Калесгос знал, что с каждой минувшей секундой Радужное Средоточие удаляется все дальше и дальше на юг. И становилось все сложнее и сложнее его проследить. У него были определенные преимущества над остальными членами стаи. Хотя он больше и не являлся одним из Аспектов Драконов, он все еще стоял во главе синей стаи. Эта сопричастность с его родом была лишь эхом того, чем он когда-то обладал, и все же как-то она усиливала его связь со Средоточием. Когда Тералигос сообщил, что он едва ли может ощутить объект своего поиска, Калесгос закрыл глаза и сделал три глубоких вздоха. Он визуально представил в уме артефакт, сконцентрировался на нем, прочувствовал его и...

Вот оно где!

– Оно находится теперь в Борейской Тундре, ведь так? – спросил он Тералигоса, не открывая глаз.

– Да, да, так и есть, и... – фраза оборвалась резким, кратким криком. – Оно пропало!

– Нет, пока нет, – сказал Калек. – Я все еще чувствую его.

Многие драконы с облегчением вздохнули. И в этот момент раздался тихий женский голос:

– Они мертвы, Калесгос. Все пятеро.

Он открыл глаза и без сил глядел на Киригосу, пока та пересказывала, что она обнаружила с Банагосом и Алагосой.

– И вы не смогли определить, были то люди или эльфы, орки или гоблины? – спросил он, когда она закончила рассказ. – Ни по отрывкам знамен, ни по оперению стрел?

Она покачала головой.

– Все, что мы нашли, было разного цвета. Не осталось никаких следов. Растаяло много снега, и они оказались достаточно умны, чтобы не оставить следов ног на песке или крови на камнях. Все, что нам удалось узнать, Калесгос: похоже, кто-то знал, где найти их, кто-то был достаточно силен, чтобы справиться сразу с пятью драконами, и кто-то скрылся с Радужным Средоточием. Кем бы они ни были, они знали, что делают.

Ее голос на последних словах понизился. Калек кивнул.

– Похоже, так оно и было. Но мы тоже знаем. – Он говорил с той уверенностью, которой сам не чувствовал. – В общих чертах, я могу ощутить, куда оно направляется. Я последую туда и верну его.

– Но ты – наш вожак, Калесгос, – возразила Киригоса. – Ты нужен нам здесь!

Он покачал головой.

– Неправда, – сказал он тихо. – Именно потому, что я ваш вожак, я и должен идти. Настало время признаться самому себе, что произошло – что чувствует стая. Многие уже покинули стаю, исследуют мир. Когда-то мы знали, для чего мы нужны; теперь это не так, и самый наш ценный магический предмет, инструмент и символ был украден, наши лучшие драконы лежат в земле, убитые ворами. Вести и защищать вас – мой долг. И я… с ним не справился.

Было больно признавать это.

– Я потерпел неудачу, по крайней мере, сейчас, а может, и в чем-то еще. Я не нужен вам здесь, весь в тревогах и догадках, пока кто-то другой продолжает рисковать, чтобы вернуть похищенный шар. Это моя задача, и выполняя ее, я буду вам лидером и защитником.

Все обменялись друг с другом взглядами, но против никто не выступил. Ведь все понимали, что так будет лучше всего. Все было так, как он и сказал. Его вина; так и возврат артефакта ложился на его плечи. Но он не упомянул в своей речи о том, что хотел уйти. Он чувствовал себя легче, общаясь с младшими расами, а не здесь, якобы возглавляя стаю. Он поймал взгляд Кири, похоже, понявшей его тайное желание, – и одобрившей его.

– Киригоса, дочь Малигоса, – сказал он, – воспользуйся мудростью Тералигоса, и будь, пока меня нет, здесь моим гласом.

– Никто не сможет заменить тебя, мой друг, – тихо ответила Киригоса, – но я сделаю все, что смогу. Если кто из нас и может найти потерянное Радужной Средоточие в этом огромном мире, так это ты, лучше всех нас знакомый с Азеротом.

Слов больше не осталось. В тишине Калесгос подпрыгнул вверх и вылетел навстречу холодному снежному дню, следуя за слабой ниточкой, шепчущей ему: сюда, сюда. Киригоса сказала, что Калек знал Азерот лучше, чем любой другой синий дракон. Ему оставалось только надеяться, что она была права.