Текст книги "Раскол: прелюдия к Катаклизму"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

Проходили недели. Вариан настоял, чтобы Андуин остался в Стальгорне.

– Сейчас у тебя есть шанс помочь народу Стальгорна, – сказал Вариан. – Ты завел тут несколько хороших друзей. И тот факт, что принц Штормграда постоянно находится здесь в это трудное время, говорит о том, как высоко мы ценим дворфов. Я знаю, что сейчас это не самое приятное место, но не все обязанности короля бывают приятными.

Андуин кивнул и вернулся в Стальгорн в течение часа после беседы. Он знал, что его отец был прав, и он действительно хотел помочь.

Однако он знал, что для всех было бы лучше, если бы Мурадин или Бранн вернулись и заняли место своего столь трагически погибшего брата.

Он продолжал беседовать с Роханом и тренироваться с некоторыми из личных стражников Магни. Однажды он был с верховным жрецом, когда Уилл прибежал к нему, запыхавшись и слегка прихрамывая от бега.

– Ваше Высочество! Скорее!

Андуин немедленно вскочил на ноги.

– Что такое? Что случилось?

– Я… я не уверен, – задыхался пожилой слуга. – Вы оба… требуетесь у Высокого Трона…

Рохан и Андуин обменялись взглядами, встали и поспешно вышли. Андуин по пути гадал, может это Мурадин или Бранн наконец-то прибыли и готовы перенять бразды правления. Эта мысль наполнила его облегчением, но в то же время ему стало больно от того, что это было необходимо. Однако Магни хотел бы этого. Он старался не сорваться на бег.

Он свернул за угол и не смог с собой совладать; последние несколько шагов он пронесся бегом.

И резко остановился, не веря своим глазам.

Ни Мурадин, ни Бранн Бронзобороды не ответили на призыв вернуться в Стальгорн, чтобы принять корону. Вместо них прибыл другой Бронзобород.

Советник Белграм застыл так, что можно было подумать, будто бы он, как и Магни, обратился в алмаз, если бы не его широко распахнутые, полные тревоги глаза. Стражники, которые всегда стояли на карауле возле Магни Бронзоборода, теперь столпились на одной стороне и выглядели пораженными и сбитыми с толку. На их месте ощетинились оружием другие дворфы, с длинными черными бородами и кожей такой же серой, как и их броня. Но Андуин не обратил на них особого внимания. Вместо этого он смотрел на молодую дворфийку.

Она была симпатичной, с красновато-каштановыми волосами, аккуратно собранными в круглые пучки с обеих сторон головы. Она была одета в качественно сшитую, но немного старомодную одежду, а на коленях держала маленького ребенка. Андуин знал, что никогда не видел ее прежде, но она выглядела странно знакомой.

И она сидела на троне Бронзобородов.

– А, Верховный жрец Рохан, – спокойно улыбаясь, произнесла незнакомка ласкающим слух голосом. – Ну очень рада видеть тебя снова. А этот молодой человек, должно быть, принц Андуин Ринн. Весьма учтиво с твоей стороны было появиться так быстро. Твой отец проделал прекрасную работу, обучив тебя таким манерам. О, но мы же не были представлены должным образом, не так ли?

Она улыбнулась шире, и на короткий момент ее глаза вспыхнули.

– Я – Королева Мойра Бронзобород.

Андуин не мог поверить в то, что слышал и видел. Но теперь, когда Мойра объявила свое имя, он приметил в ней сходство с ее отцом. И понял, почему никто не помешал ей прийти сюда, даже когда ее сопровождали несколько дворфов, чьи горящие глаза и серая кожа говорили, что они из клана Черного Железа. Ее право было законно, она была единственным выжившим наследником, а после нее – ее ребенок. Никто ничего не мог сделать.

И… хотели ли они что-либо делать? – задался вопросом Андуин после того, как шок прошел. В конце концов, она была дочерью Магни. Бронзобород снова сидел на троне Стальгорна. В этот момент Андуин опомнился и исполнил надлежащий принцу поклон даме, равной ему по статусу. Она могла быть наследницей, но без коронации она не становилась королевой, чего бы она сама ни говорила. И до того времени она оставалась принцессой, равной ему.

Она подняла красно-коричневую бровь и склонила голову. Но не поклонилась. И это сказало Андуину все, что он должен был знать.

– Пошло слишком много времени с тех пор, как я жила в этих стенах, – сказала она. – Было глупо со стороны моего дорогого покойного отца позволить обстоятельствам встать между нами. Я вышла замуж за императора, никак не опозорив имени Бронзобородых. Этот ребенок – Дагран Тауриссан, названный в честь своего отца, внук Магни Бронзоборода и наследник двух королевств, – она побаюкала ребенка, и улыбка искренней любви смягчила ее строгие черты. – После стольких лет этот маленький мальчик подарит мир двум гордым народам – дворфам Черного Железа и Бронзобородым, – она подняла глаза, и образ любящей матери немедленно уступил место коварному, наигранному очарованию. – Рохан, разве это не замечательно? Ты миролюбивый дворф, жрец Света. Конечно, ты должен приветствовать эту новую эру, свидетелем которой ты станешь!

– Несомненно, Ваше Высочество. Я... – вежливо начал Рохан…

– Величество, – и снова резкая улыбка. Андуин почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

Рохан колебался ровно столько, сколько нужно было, чтобы выразить свое неодобрение.

– Величество. Конечно, мир – это достойная цель, за которую стоит бороться.

Высший жрец, как оказалось, был еще и политиком. Это был искусный ответ.

Мойра направила пристальный взгляд на Андуина, широко улыбаясь. Андуин подумал, что она была похожа на лису, готовую наброситься на кролика.

– И, Андуин, – сказала она, почти мурлыча. – Какими большими друзьями мы можем стать! Два ребенка из королевских семей, здесь, в Стальгорне. Мне так хочется узнать тебя! Ты просто обязан остаться на некоторое время, чтобы мы могли познакомиться получше.

– Мой отец попросил меня оставаться в Стальгорне до тех пор, пока не будет найден подходящий наследник трона, – сказал Андуин спокойным и вежливым голосом. Во многом это была правда. – Теперь, когда эта важная задача решена, дома меня ожидают другие обязанности.

Тоже правда. За исключением слов о том, что отец призывал его домой.

Ее улыбка не дрогнула.

– О, нет, я и помыслить не могу о таком неутешительном развитии событий. Я уверена, что твой отец поймет.

– Я полагаю, что…

Она властно подняла руку.

– И слышать об этом не хочу, принц Андуин. Ты мой гость, и ты не уедешь в Штормград, пока как следует не погостишь у нас, – она улыбнулась и кивнула, как будто все было улажено.

И с болью в животе, Андуин понял, что так и было.

Он пробормотал что-то вежливое и льстивое, и она жестом показала ему, что больше не задерживает его. Он, Белграм и Рохан ушли. Андуин был в изумлении.

– Это… был… переворот? – спросил он, очень сильно понизив голос.

– Все совершенно честно и законно, – сказал Белграм. – При отсутствии наследника мужского пола, законнорожденная наследница имеет право претендовать на трон. Мойра даже имеет преимущество перед Мурадином и Бранном, поскольку она прямая наследница. Таким образом, это не переворот, а законная передача власти.

– Но… она и Магни отвернулись друг от друга. И тут дворфы Черного Железа! – Андуин изо всех сил пытался разобраться во всем происходящем.

– Ну, Магни никогда не отрекался от нее, парень, – сказал Рохан. – Он всегда хотел, чтобы она вернулась домой. Даже если он… ну, это дело прошлое. Хотя я уверен, что он был бы в ярости при виде Черного Железа в своем городе. Но они наши родственники… возможно, это окажется хорошей…

Он остановился на полуслове. Они вышли из Высокого Трона к Великой Кузне. Кузница снова заработала вскоре после похорон Магни. И прямо здесь, в Стальгорне, было место, где взлетали и приземлялись грифоны.

За исключением того… что их не было.

Как и мастеров полета. Только пустые насесты, набитые соломой, оставались там, где раньше несколько грифонов ожидали наездников, чтобы отнести их в различные места Восточных Королевств. Андуин посмотрел вокруг и увидел хвост с кисточкой и желтую львиную заднюю часть туловища, исчезающие в направлении ворот. Не раздумывая, Андуин кинулся бежать, игнорируя призывы остановиться.

Он догнал мастера полета и одного из грифонов, когда они вышли в холодный, снежный день.

– Грит! – крикнул он, положив руку на широкое плечо дворфа. – Что происходит? Почему грифонов уводят?

Грит Турден, хмурясь, повернулся к Андуину.

– Лучше не подходи слишком близко, парень, а то можешь заболеть!

Обычно это предупреждение вызвало бы искреннее беспокойство, но в голосе Грита звучало так много сарказма, что это было больше похоже на плохую шутку.

– Что? – Андуин был не уверен, не разыгрывают ли его, и с подозрением посмотрел на грифона. – Ну, у этого, кажется, повреждено крыло, но он не выглядит больным...

– О, не-не-не, они ужасно больны! – Грит буквально вытаращил глаза. – По крайней мере, так сказали нам эти здоровяки из Черного Железа, слуги новой королевы. Они все очень больны, как оказалось. И это заразно! Для всех, представляешь! Для дворфов, людей, эльфов, гномов и даже дренеев, которые даже не из этого мира! Какая сильная болезнь! Их нужно будет изолировать на месяцы. Никаких полетов на грифонах ни туда, ни обратно. Этому малышу Черное железо не понравилось, и он оторвал от одного из них кусочек. Получил хорошую маленькую рану на крыле за свою выходку. Остальные уже улетели в свои новые загоны. Один только Свет знает, когда они вернутся.

– Но вы же знаете, что это неправда! – выпалил Андуин.

Грит медленно повернулся к нему.

– Конечно, неправда, – сказал он низким и сердитым голосом. – Эта молодая лицемерная королева – дура, если думает, что мы поверили в эти россказни. Но что я могу поделать? Мойра не хочет, чтобы грифоны летали, а эти ублюдки из Черного Железа угрожали убить животное прямо на месте, когда я возразил. Пусть лучше они чуток посидят на земле, но живыми, пока все снова не встанет на свои места. И поскорее бы, во имя Света.

Андуин наблюдал, как они уходят вниз по дороге из Стальгорна, и с тревогой размышлял, будут ли животные действительно всего лишь изолированы или их казнят. Он провел дрожащей рукой по лбу, который был мокрым от пота, несмотря на холодный воздух снаружи.

Белграм и Рохан догнали его. Они выглядели обеспокоенными. С ними был гном с унылым выражением лица.

– Грифонов изолируют, – вяло сказал Андуин, поворачиваясь к ним. – Очевидно, они весьма больны, а болезнь заразна.

– О, да ну? – сказал Рохан, хмурясь. – Возможно, это больной грифон к тому же повредил Подземный поезд?

– Что? – Андуин дрожал, он крепко скрестил руки. Он был уверен, что дрожал только от холода, пока они возвращались внутрь. По крайней мере, он на это надеялся.

– Поезд, – заговорил гном. – Решено, что он «небезопасен» и его приказано закрыть, пока не будет закончен ремонт. Но в нем нет ничего опасного! Он в порядке! Я работаю на этом поезде каждый день; я бы знал, если бы что-то было неладно!

– Небезопасные поезда и нездоровые грифоны, – сказал Андуин, прищурив глаза. – Способы выйти из города…

Рохан нахмурился.

– Да, мы тоже понимаем. Но есть и другие способы…

– Что это вы задумали, вы, скоты?! – раздался пронзительный женский гномий голос.

– Да, действительно! – вторил голос другого гнома. – Мы хорошие, уважаемые горожане!

Парень-гном. Оба голоса показались Андуину знакомыми. Он обменялся взволнованными взглядами со своими друзьями, и они вместе поспешили на крики в Общий Зал.

Четверо дворфов из Черного Железа крепко держали за руки двух гномов, которые извивались, протестуя и громко крича от возмущения.

– Бинк и Динк, – сказал Андуин, вспомнив магов – брата и сестру.

– Отпустите их! – подбежало несколько охранников Стальгорна с топорами и щитами наготове.

– Приказ Ее Величества, – буркнул один из Черного Железа. – Им не повредят, – его голос был низким и зловещим и заставил Андуина немедленно подумать – "лжешь!" – Мы только заберем их, чтобы расспросить о некоторых подозрительных вещах, и все.

Нет, они так не сделают, и Андуин знал это. Они забирали их, потому что те были магами… а маги были в состоянии открыть порталы из Стальгорна. А Мойра не хотела выпускать из Стальгорна никого.

– Она пока не наша королева, – сказал стражник, его голос был угрожающим и спокойным. – Позвольте. Им. Уйти.

Вместо ответа тот из Черного Железа, что говорил, толкнул Динка своему товарищу, вытащил меч и напал.

Все произошло так быстро. Черное Железо и Бронзобороды, казалось, появлялись со всех сторон, кипя негодованием, страхом и гневом, назревшими и теперь разом вырвавшимися наружу. Воздух наполнился не звоном молота о наковальню, а сердитыми криками и лязгом стали. Андуин ринулся вперед, но сильная рука остановила его.

– Нет, парень! Это дело дворфов! – крикнул Рохан. Он шагнул вперед и поднял руки, произнося молитву и излучая спокойствие. – Сложите свое оружие! Стальгорн никогда больше не должен видеть дворфа, поднявшего оружие на дворфа!

– Назад, стражники Стальгорна! Всем назад!

Голос был низким и выразительным, привыкшим вызывать повиновение, и, к счастью, принадлежал Ангусу Камнемолоту, капитану стражников Стальгорна. Он возглавлял небольшой отряд стражников, которые с серьезным и разгневанным видом спешили к месту драки.

Охранники были хорошо вышколены, и потребовалось всего несколько секунд, чтобы они повиновались, приняли оборонительную стойку и начали отступать. Черное Железо шли в нападение некоторое время, но, наконец, и они остановились. В беспорядке о гномах забыли, и те бросились к Андуину и Белграму, вцепившись в них от испуга. Рохан быстро подошел к месту схватки, чтобы излечить раненых, в то время как Камнемолот продолжал говорить. Андуин видел, что пострадали многие дворфы из обоих кланов, некоторые из них весьма серьезно. Несмотря на жару этого места, по его спине пробежал холодок, и он не мог не задаться вопросом, не смотрел ли он на первые ядовитые ростки новой гражданской войны дворфов.

– Гвардейцы! – кричал капитан. – Пока Мойра – наследница трона, и пока не появится лучший претендент, вы будете уважать ее, а также тех, что она выбирает для своей защиты! Всем понятно?

– Есть, – послышался нестройный хор голосов, и некоторые из них звучали с большой неохотой.

– И вы! – Каменный Молот ткнул коротким пальцем в Черное Железо. – Вы не можете просто так хватать добропорядочных граждан и забирать их куда бы то ни было. Есть закон, который нужно соблюдать. Я сомневаюсь, что вы хотя бы предъявили обвинения этим крохам. Мы охраняем народ Стальгорна, руководствуясь его законами. Независимо от того, кто сидит на троне!

Дворфы Черного Железа беспокойно переминались с ноги на ногу. Андуин через силу улыбнулся. Надежда оставалась. Заставить закрыть поезд и убить – или угрожать убить – животных – чтобы надлежащим образом держать Стальгорн в изоляции – это одно. Но совсем другое – лишать свободы горожан без объяснений и без надлежащей правовой процедуры. Мойра, может, и в состоянии выполнить некоторые из ее планов, и Андуин подозревал, что почта и все другие средства связи с внешним миром будут приостановлены, но она не приняла во внимание на исключительный характер и силу воли дворфов Стальгорна.

Дворфы Черного Железа, недовольно ворча и бросая взгляды на гномов, кивнули.

– Если хотите закон – вы его получите, – рявкнул один из них. – Мы подчинимся ему. Поскольку, знаете ли, Ее Величество – законная наследница. И вы довольно скоро поймете, что это означает.

Он сплюнул под ноги другим дворфам, затем он и его спутники повернулись и ушли прочь. Андуин смотрел им вслед. Он должен был почувствовать облегчение, но не чувствовал. До окончания этого конфликта было очень далеко, и он боялся, что прежде, чем все уладится, кровь дворфов будет течь в Стальгорне, как расплавленный металл течет в кузне: обильно и легко.

Глава 19

Тралл наклонился вперед и почесал длинную желтовато-коричневую шею талбука. Животное повернуло голову от удовольствия, но оставалось начеку. Оно готово было отвезти Тралла, куда бы тот ни пожелал. Тралл прибыл, желая научиться чему-то новому, и уже начал: сидел верхом на животном, которое до этого видел лишь мельком. Маг'хары, как и большинство орков, ездили и на волках, но талбуки считались особенными, любимыми созданиями, на которых было позволено ездить только некоторым избранным.

Талбук Аггры был красивого синего оттенка и казался более вредным. Про талбука Тралла она выразилась чуть ранее: «Животное, подходящее для новичков, как ты, Го'эль». Очередное проявление неуважения. Казалось, она получала огромное удовольствие, оскорбляя его ровно настолько, чтобы не перегнуть палку. Он воспринимал свое общение с Аггрой как еще одно испытание, которое нужно вынести для блага его народа.

Тралла вполне устраивал его талбук, Шук'сар, и он не жаловался на него. Езда верхом на талбуке была более тряской, чем плавный шаг волка, но он привыкал к этому.

– Награнду повезло. Он пострадал не так сильно, как другие части мира, который когда-то был Дренором, – сказала Аггра, когда они остановились у небольшого, чистого пруда, чтобы набрать воды. – Другие места осквернены и изранены. Мы делаем, что можем, обучаясь здесь и помогая поддержать стихии в других местах. Он никогда уже не будет таким, как прежде, но он исцелится, насколько это возможно.

– Интересно, можно ли будет сказать то же самое о моем мире, – произнес Тралл. – Ты упоминала место, называемое Троном Стихий?

Аггра кивнула.

– Когда мы просим помощи у стихий, чтобы выполнить нашу волю, мы обращаемся к духам этих стихий. Духам Земли, Воздуха, Огня и Воды.

Настала очередь Тралла кивнуть, и у него это вышло немного нетерпеливо.

– Я знаю. Это было одной из первых вещей, которым научил меня Дрек'Тар.

– О? Хорошо. Просто убедилась. В конце концов, я же не знаю, насколько малы твои знания, – она улыбнулась с наигранной любезностью, а он стиснул зубы.

– Гейя упоминала как-то, что у стихий здесь есть имена, – продолжил он. – В Азероте наличие имени часто означает, что это особенно сильные элементали. Какова роль этих существ?

– Это действительно хороший вопрос, – сказала она, хотя произнесла похвалу с неохотой. – Эти так называемые существа зовутся Яростями. Это чрезвычайно сильные элементали, но они не более земля или вода, чем являют собой землю или воду горсть земли или капля воды. Это сложная мысль, ее не так-то просто уложить в голове.

Тралл вздохнул.

– Аггра, независимо от того, что ты думаешь обо мне, не стоит считать, что мне не хватает интеллекта. В конечном счете, твои непрерывные оскорбления могут повредить твоей способности обучать, а моей учиться, а ни один из нас не хочет этого.

Ее глаза сузились, а ноздри раздулись. Он знал, что попал прямо в цель. Ее мощные челюсти сжались.

– Нет. Ты не глуп, Го'эль. Я сомневаюсь в твоем выборе, твоих решениях, но я знаю, что в твоей голове есть мозги.

– Тогда, пожалуйста, учи меня, как если бы у меня действительно была способность учиться. Так пойдет намного быстрее, и я смогу вернуться домой намного раньше. И я уверен – это то, чего хотим мы оба.

– Верно, – она сказала прямо. – Если ты понимаешь то, что я говорю…

– Прекрасно понимаю, – сказал Тралл, едва способный быть вежливым.

– …тогда давай потратим день на путешествие из Награнда. Я покажу тебе другие места Запределья. Я покажу тебе оскверненных водных элементалей и отравленных элементалей земли. Ты можешь попытаться поговорить с ними или рискнуть сразиться, поскольку они не ответят на твой призыв, и ты увидишь, как они относятся к тебе.

– Я уже работал с искаженными и испорченными элементалями, – ответил Тралл, кивая.

– Хорошо. Возможно, ты найдешь нечто знакомое в их болезни, и это поможет тебе излечить Азерот.

Он моргнул. Когда она приостанавливала поток сарказма или презрения, ее голос становился сильным и мелодичным. А ее лицо, когда она не хмурилась, было спокойным и красивым и напоминало ему Гейю. Было жаль, что она испытывала к нему столь сильную неприязнь. Ему бы хотелось, чтобы она вернулась с ним в Азерот, чтобы ее умения помогли Орде и Азероту. Но в тот момент, когда эти мысли пришли ему на ум, она будто вспомнила, насколько не любила Тралла, и нахмурилась.

Щелкая языком, она с излишней силой повернула голову своего талбука и направилась на юг.

– Поехали, Го'эль, – сказала она. – Мы отправляемся на край света.

***

– Все меняется, – произнес Верховный друид Хамуул Рунический Тотем. Он тихо сидел рядом с Кэрном за пределами Громового Утеса, в местности, известной как Красные Скалы. Эти нагромождения рыжеватых камней считались священным местом у предков тауренов. Кэрн приходил сюда, когда ему нужно было спокойно подумать.

Поэтому с тех пор, как ушел Тралл, он стал часто приходить сюда.

– Верно, – сказал Кэрн. – Когда Гаррош предложил начать восстанавливать Оргриммар, как только ушел Тралл, вместо того, чтобы начать совершать набеги на кого-нибудь, я был рад. Я хвалил его. Сказал ему, это показывает его как лидера, который заботится о благополучии его народа, а не как орка, который ищет собственной славы, – Кэрн фыркнул. – А теперь – не знаю. Учитывая то, что он сделал с деньгами.

Оргриммар был действительно восстановлен, но его было не узнать. Все поврежденные здания отстроили не из дерева, а крыши их покрыли не соломой или шкурами, как было раньше. Ссылаясь на потребность уберечь Оргриммар "от пожаров в будущем", Гаррош заказал металл вместо горючих материалов. Кто-то сказал бы, что его выбор был разумен.

А кто-то, как и Кэрн, почувствовал бы тревожную дрожь при виде новых зданий в Оргриммаре, поскольку новая архитектура до боли напоминала давнюю. Кэрн никогда не бывал в Дреноре, но видел изображения Цитадели Адского Пламени и других зданий, выстроенных орками, которые находились во власти демонической жажды крови. Угловатые, остроконечные, жестоко выглядящие строения, окованные черным металлом. Практично, но негостеприимно. Теперь, стоя в столице Орды, можно было подумать, что внутри зданий скрываются инструменты пыток, а не лавки разнообразных изделий и магазины еды, как было на самом деле.

После отъезда Тралла Кэрн оставил Громовой Утес ради Оргриммара, чтобы быть рядом с новым молодым лидером, которого Тралл назначил вопреки его советам. Правителем своего народа на время отсутствия Кэрн назначил своего сына, Бейна, прекрасного воина с холодной головой, как и у его отца. У Бэйна не возникало никаких проблем в его отсутствие.

Время шло, и Кэрн понял, что его совет не особо приветствуется и даже частенько игнорируется. Насмотревшись на то, как возводятся эти строения, выглядящие столь враждебно, Кэрн понял, что больше не может находиться в этом месте. Он попросил встречи с Гаррошем, объяснил, что возвращается в Громовой Утес, и был удивлен реакцией Гарроша.

Он ожидал облегчения или безразличия. Вместо этого Гаррош поднялся и подошел к нему.

– Мы вместе славно сражались однажды, в Нордсколе, – сказал Гаррош.

– Я помню, – согласился Кэрн.

– И все же я знаю, что ты не согласен со многими моими решениями.

Кэрн на мгновение задержал на нем взгляд.

– Все верно, Гаррош. И я думаю, что мое несогласие с твоими решениями мешает моей способности помочь тебе.

– Я… Тралл поручил мне позаботиться об Орде. Он ее символ, как и ты. Я не хотел оскорбить тебя, но я должен принимать свои собственные решения. Так я и поступаю. Я сделаю то, что считаю самым лучшим для чести и славы Орды… и ее всеобъемлющего процветания.

Кэрну нравились эти слова. И он был готов поверить, что Гаррош действительно так думал. Но он знал Гарроша, возможно, лучше, чем орк знал себя сам. Кэрн знал о Громе, знал несчетное множество других импульсивных юнцов и видел, как многие из них нашли жестокий и часто бессмысленный конец. Он не хотел, чтобы Гаррош присоединился к ним, или, что еще хуже, увлек за собой Орду.

Но ему было незачем оставаться. Гаррош будет делать только то, чего хочет сам. Если бы он хотел совета Кэрна, он нашел бы способ попросить о нем, сохранив при этом лицо. И Кэрн помог бы ему, не задевая его чувства собственного достоинства.

Он вежливо поклонился, Гаррош поклонился еще ниже, а затем Кэрн вернулся домой в Громовой Утес.

Кор'крон, элитная стража вождя, обычно неприметная, сопровождала его. Кэрн всегда считал их безгранично преданными Траллу; действительно, Тралл восстановил этот орден. Их преданность была, без сомнения, безграничной, однако она была преданностью не личности, а правителю. Кэрн пытался услышать от них хоть какое-то тихое несогласие или ропот о новом пути Орды, по крайней мере, в Оргриммаре, но так ничего и не узнал. Шепотки и ворчание, которые улавливал Кэрн, только вторили позиции "дней славы", которую Гаррош принес со своим стилем правления.

– Я не видел Оргриммар с самого восстановления и не испытываю никакого желания увидеть его, – прогремел Хамуул Рунический тотем, возвращая Кэрна в настоящий момент. – Но, старый друг, я не думаю, что ты позвал меня сюда, чтобы обсуждать архитектуру.

Кэрн усмехнулся.

– Хотелось бы, чтобы это было причиной, но ты прав. Я хотел узнать о том, как продвигаются переговоры с представителями калдореев из Круга Кенария.

На праздновании в честь ветеранов Нордскола Кэрн выступил с предложением восстановить отношения с ночными эльфами с помощью Круга, куда те входили наравне с тауренами. Гаррош взорвался, и Траллу пришлось успокаивать его. В результате официального решения принято не было.

Но неофициально, Тралл позволил Хамуулу делать все, что, по его мнению, принесет пользу Орде. И Хамуул провел последние несколько месяцев, тайно отправляя послания, курьеров и даже представителей.

– Удивительно хорошо, учитывая все обстоятельства, – ответил Хамуул. – Потребовалось время, чтобы хотя бы получить предварительный ответ от калдореев. Они были очень сердиты.

– Мы тоже.

– Я объяснил это им. К счастью, среди них нашлись те, кто продолжал называть меня своим другом. Они смогли поверить моим словам. Это проходило медленно, Кэрн. Медленнее, чем хотелось бы, медленнее, чем, как я думаю, было необходимо… но всему свое время. Я не хотел настаивать на встрече, но кажется, что теперь калдореи согласятся на нее.

– Эти новости радуют старого буйвола, – воскликнул Кэрн, его сердце забилось быстрее. – Я рад слышать, что есть те, кто способен расслышать шепот разума сквозь крики агрессии.

– Такие вещи лучше слышны на Лунной Поляне, – сказал Хамуул, и Кэрн кивнул.

– Когда и где может произойти подобная встреча? – поинтересовался Кэрн.

– Ясеневый Лес. Еще несколько дней переписки, и затем, я думаю, мы договоримся.

– Ясеневый Лес? Почему не на самой Лунной Поляне?

– Ремул не занимается подобными делами, – ответил Хамуул. Ремул был одним из сыновей полубога Кенария, который обучал друидизму Малфуриона Ярость Бури. Могучее, красивое создание: тело Ремула было телом ночного эльфа и оленя; его волосы и борода были изо мха; его руки были не из плоти, а из дерева – когти, покрытые листвой. В этом спокойном месте он наблюдал, мирно правил.

– Он не может помешать случайным разговорам, но мы не принесли бы эту потенциально опасную проблему на Лунную Поляну без его благословения. Однако Ремул дал понять, что если все пройдет хорошо, он разрешит провести вторую встречу на Лунной Поляне.

– Это было бы замечательно, – сказал Кэрн. – Ясеневый Лес все еще слишком больное место, на мой взгляд. За тобой нужно присмотреть? Мне этим заняться?

– За мной присмотрят. Встречу буду проводить я совместно с верховным друидом, который, по существу, является моим аналогом среди калдореев.

– Возьми с собой нескольких моих лучших воинов, – настаивал Кэрн.

– Нет, – Хамуул решительно покачал головой. – Я никому не дам повода взяться за оружие. Кстати, я буду в некотором смысле вооружен. Единственным оружием будут когти, зубы и лапы, которыми все мы располагаем в наших животных формах. Мой собеседник согласился сделать то же самое. Мечи не нужны тем, кто идет с миром в сердце.

– Хррм, – прорычал Кэрн, поглаживая бороду. – Все, что ты говоришь, верно, хотя я бы хотел, чтобы было по-другому. Хотя, старый друг, я не хотел бы увидеть, как кто-то нападает на тебя, когда ты в своей медвежьей форме. У них просто не будет шансов.

Хамуул засмеялся.

– Будем надеяться, что у нас не появится повода это проверить. Я буду осторожен, Кэрн. От результата этой встречи зависит больше, чем моя жизнь. Мы все знаем о риске, которому себя подвергаем, и считаем, что дело того стоит.

Кэрн кивнул и раскинул руки, указывая на священные земли перед ними.

– Я надеюсь, после этого мне не придется приходить сюда, чтобы пообщаться с тобой.

Хамуул закинул назад голову и расхохотался.