Текст книги "Отважная любовь"

Автор книги: Кристи Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Кристи Голд
Отважная любовь

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Восстанавливающая физиотерапия никогда не была простым делом, но Брук Левис любила свою работу. Правда, сегодня ей захотелось сбежать из отделения и наняться официанткой в ближайшую забегаловку. Или придушить свою начальницу, Мэйси Карпентер. И все из-за нового пациента.

Доктор Джед Грейнджер, светило кардиохирургии, почтил Брук своим присутствием. И никто в отделении не взял на себя труд предупредить ее заранее о его визите.

Брук всегда восхищалась им, но не смела показать свое восхищение. Он проходил в своем туго накрахмаленном халате коридорами больницы Сан-Антонио с таким неприступным выражением лица, которое отбивало всякое желание общаться. Так и должно быть, думала Брук. Человек, на котором лежит огромная ответственность за жизни пациентов, не похож на простых смертных.

Но недавняя травма, поставившая крест на карьере Грейнджера, изменила все. Неровно постриженные золотистые волосы, заросшее бородой лицо и драные джинсы разительно переменили облик доктора. Преуспевающий врач стал похож на бродягу.

За несколько недель, прошедших со дня несчастного случая, он ухитрился поссориться со всеми сотрудниками отделения физиотерапии. Его дурного расположения духа пока ухитрялась избегать одна Брук Левис. До сегодняшнего дня.

С трудом улыбнувшись, она жестом показала на стул напротив:

– Рада, что вы посетили нас, доктор Грейнджер. Пожалуйста, садитесь.

Молча дохромав до стула, Грейнджер упал на него, неловко вытянув сломанную ногу. Руку в лубке он поставил на стол так, как будто собрался заняться армрестлингом.

Затем он посмотрел в лицо Брук и ухмыльнулся:

– Итак, вы – моя следующая жертва.

Его улыбка, даже такая циничная, подействовала на нее как удар тока.

– Жертва? Вообще-то, это моя реплика.

Брук начала просматривать историю болезни. Ничего обнадеживающего там не было. Грейнджер побывал в руках уже трех физиотерапевтов, однако пока лечение успехов не принесло.

Подняв глаза, девушка заметила, что он пристально наблюдает за ней, как будто чего-то ожидая. Наверное, фальшивых слов ободрения, подумала она. Но в его взгляде было что-то еще. Пользуясь огромной популярностью у женщин, он, видимо, ожидает, что она тоже попадет под его чары. Не дождется, решила Брук. Она сумеет сдержать свои гормоны.

Захлопнув историю болезни, Брук произнесла:

– Меня зовут Брук Левис. Мы будем общаться с вами…

– И не рассчитывайте на это, – фраза просто сочилась высокомерием.

Боже, ей уже хотелось завыть, хотя с начала встречи прошло только две минуты.

– Я не понимаю. Доктор Кемпнер хочет попробовать экстенсивную терапию для вашей руки.

– Да, именно этого он хочет.

– А вы, значит, против?

– Ненавижу процесс.

Брук уже начала ненавидеть самого доктора.

– Ладно, давайте попробуем сделать наше общение как можно более приятным для нас обоих. Если вы собираетесь вернуться в хирургию…

– Не упоминайте об этом. Никогда.

Он подался вперед, сверля ее взглядом. В глубине его глаз пряталась боль – но не физическая, с которой Брук умела справляться. Боль была одним из условий возвращения к полноценной жизни ее пациентов. Но душевные страдания – совсем другое. И, насколько она могла видеть, ее пациент был полностью раздавлен.

Выпрямившись, Брук попыталась принять бодрый вид.

– Хорошо, мы попытаемся растянуть сухожилия. И посмотрим, как пойдет дело. – Она хотела снять повязку, но он отдернул руку.

– Я сам, – медленным, неловким движением он снял бинты.

Брук терпеливо ждала. Такая самостоятельность была хорошим знаком: гордость способна помочь ему выздороветь.

Пока он справлялся с повязкой, Брук размышляла, что значит для хирурга потеря подвижности пальцев. Да, у Грейнджера есть все причины для депрессии, решила она. И его гнев окажется здесь очень кстати. Он заставит Джеда работать над собой, а это крайне необходимо. Путь выздоровления обещает быть долгим. Вопрос в том, сможет ли выдержать сама Брук, не сорвется ли она первой.

Девушка осторожно взяла его кисть. Кисть была крупной, хорошей лепки. И неподвижной.

– Вы выполняете дома назначенные вам упражнения?

Он отвел взгляд:

– Когда нахожу время.

Брук внимательно осматривала руку. Уродливый шрам на запястье сразу бросился ей в глаза. Прикосновение к нему заставило Джеда вздрогнуть от боли.

– Все еще болит?

– А вы думаете, я притворяюсь?

Не обращая внимания на сарказм, она ощупала большой палец.

– Вы чувствуете прикосновения?

– Нет.

Она перешла к указательному пальцу.

– А здесь?

Джед резко выдернул руку, в его голосе сквозила безнадежность:

– Я уже проходил через это. У меня полностью отсутствует чувствительность большого и указательного пальцев. И в минимальной степени присутствует в третьем пальце. Мои сухожилия настолько изуродованы, что ни один физиотерапевт в мире не сможет мне помочь.

Брук с напускным спокойствием ждала, пока закончится эта вспышка отчаяния. Когда Джед немного успокоился, она выдавила улыбку.

– Доктор Грейнджер, я понимаю, что вы знаете гораздо больше меня о своем состоянии. Вам придется пройти через весьма болезненные процедуры, однако если вы не продолжите предписанные упражнения, то никогда не сможете поднять предмет меньше апельсина, не говоря уже о скальпеле. – Брук смотрела на него, ожидая следующей вспышки, но ее не последовало. Тогда девушка продолжила: – Итак, рекомендую пойти на сотрудничество со мной, и тогда я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Но я не могу помогать вам в одностороннем порядке.

– А я вообще не могу все это проделывать.

Брук ожидала, что Грейнджер сейчас встанет со стула и отправится к двери. Но он не пошевелился. Почему он продолжает сидеть, если отвергает терапию?

Во время процедур, когда Брук использовала электронный стимулятор, чтобы уменьшить боль в шраме, он не проронил ни слова. Продолжал молчать и при растягивающих упражнениях. Он походил на каменную статую и лишь иногда вздрагивал от боли. Даже когда Брук попыталась втянуть его в разговор о погоде, он отделался односложными ответами. С тем же успехом она могла вести беседу со стеной.

– Так, а теперь попробуем другое, – сказала Брук. – Садитесь ровнее. Через минуту мы начнем.

Он сдвинулся едва ли на долю миллиметра. Брук достала красный синтетический мячик и положила его на ладонь Джеду.

– Можете его сжать?

С отвращением посмотрев на мяч, Грейнджер позволил ему упасть с ладони. Он даже не пытался попробовать его удержать. Мячик покатился по полу. Брук подняла его и снова положила на ладонь пациента. Все опять повторилось – с той разницей, что теперь мяч укатился под стол.

Брук глубоко вздохнула и полезла за мячом. Затем выпрямилась, пребольно стукнувшись головой о столешницу.

Грейнджер безучастно смотрел в пустоту. Судя по всему, он даже не заметил, что она ушиблась. Ни капельки сочувствия, только полнейшая отстраненность, как будто он хотел оказаться как можно дальше отсюда. Брук страстно желала того же.

Сегодня явно был не ее день. Но зарядивший с утра холодный, пронизывающий до костей дождь и сломавшаяся кофеварка не шли ни в какое сравнение с визитом Грейнджера. Это было несправедливо. Она не заслужила такого отношения – тем более от человека, о котором так часто мечтала.

Брук всегда была терпелива со вспыльчивыми пациентами и никогда не теряла самообладания, но поведение Джеда переполнило чашу терпения.

Она сжала мяч в кулаке и хмуро уставилась на человека напротив.

– Доктор Грейнджер, у вас явные проблемы с общением. И мне приходит в голову, что сейчас вы испытываете приступ острой жалости к себе. У меня есть пациенты, которым приходится гораздо тяжелее, чем вам. Например, молодой мужчина, отец двоих детей. У него сломан позвоночник, и он приезжает ко мне в инвалидной коляске. Он не встанет никогда, но не оплакивает себя. В отличие от вас.

Джед выглядел так, как будто она ударила его.

– Я не нуждаюсь в вашей лекции, мисс Левис. Я оперирую людей уже много лет. Каждый раз, когда теряю пациента, я умираю вместе с ним. Но продолжаю оперировать, потому что я врач. И не хочу быть никем иным. – Он продемонстрировал ей искалеченную правую руку, которая тряслась, как у алкоголика. – Вы ничем не можете мне помочь.

Он резко поднялся, и Брук немедленно начали мучить угрызения совести. Ее нотация заставила его раскрыть душу. Заставила кровоточить и без того не заживающую рану. Ни в коем случае нельзя непрофессиональным поведением нанести вред пациенту, талантливому врачу, который, лишившись из-за травмы своего главного инструмента, останется лишь слабой тенью человека.

– Доктор Грейнджер, подождите! – позвала Брук.

Пожав плечами, Джед на секунду остановился. Вместе они вышли в холл. Брук старалась не смотреть Джеду в глаза. Ощущать его отчаяние было слишком болезненно.

– Простите меня. Я не хотела вас обидеть. Просто если вы бросите занятия, то потом сами об этом пожалеете.

– Пожалею?

Она встретилась с его тоскливым взглядом.

– Обязательно пожалеете. Я предлагаю вам прийти сюда во вторник, и мы начнем все сначала. Когда вы втянетесь, дело пойдет гораздо легче.

– Мне тяжело приходить в больницу.

Егобольницу, подумала Брук. Место, где прошла большая часть его жизни. Место, полное воспоминаний о нем как о блестящем кардиохирурге.

Брук не могла осуждать Джеда за подобные эмоции. Но она также не могла позволить ему погрузиться в жалость к самому себе. Джеда нужно заставить делать упражнения. Но как этого добиться, если он не хочет появляться в больнице?

Внезапно ее озарило. Мысль, пришедшая в голову, была достаточно сумасшедшей, чтобы не сработать.

– Доктор Грейнджер, а если вы продолжите необходимые упражнения дома? В принципе это нормальная практика.

Брук не стала говорить, что на дому она помогала только лежачим больным.

– Вы действительно хотите приходить ко мне на дом? – удивленно спросил Джед.

– Да. Я или кто-то другой. Как пожелаете.

– Я бы предпочел вас.

Его внезапная решимость продолжать курс физиотерапии лишила Брук дара речи. Она набрала в грудь воздуха:

– Нам нужно переговорить об этом с доктором Кемпнером.

– Он разрешит, – буркнул Джед и похромал по коридору, гордо расправив плечи.

Значит, ее вспышка раздражения все-таки принесла пользу. Если доктор Грейнджер даст ей шанс, она сделает все возможное, чтобы помочь ему. А затем уйдет с чувством хорошо сделанной работы. Ей придется уйти. Эмоциональная привязанность к пациенту никого не доводила до добра. Но сейчас он нуждается в ней, и грустные мысли нужно выкинуть из головы.

В ожидании доктора Кемпнера Джед Грейнджер изучал свою неподвижную руку и торчащие, как ветки сухого дерева, пальцы. Он ненавидел, когда ему сочувствовали. И сейчас жалостливые взгляды коллег и друзей доводили его до белого каления.

Беда обрушилась внезапно. Он не был готов принять свое увечье. Смириться с тем, что ему никогда не быть больше хирургом.

Три недели назад Джед поехал отдохнуть на свою ферму. Он всегда отправлялся туда, если терял пациента. Это место помогало ему преодолеть ощущение беспомощности перед смертью – и чудовищной вины за то, что не сумел помочь. Именно такие чувства одолевали его, когда он решил выпутать кусок проволоки, застрявший в отвалочном ноже трактора. Внезапно сработавший механизм повредил руку и почти перерезал центральный нерв. А потом последовало падение, вызвавшее перелом ноги. За свою беспечность Джед заплатил разрушенной карьерой.

Мысли Джеда были заняты двенадцатилетней Кайлой Браун, чья смерть и погнала его уехать в выходные на ферму. Ее новое сердце отказывалось работать, но Кайла боролась до конца. Джед не смог спасти девочку, которая всегда улыбалась, несмотря на стоявшую рядом смерть.

Потеря Кайлы была несравнима с его проблемами. Ну что такого, если теперь ему требуется больше времени на то, чтобы почистить зубы, одеться и налить стакан молока? Или стало чуть сложнее справляться с ежедневными делами? Никто не сможет понять боль его утраты.

Джеду пришла на ум Брук Левис – темные волнистые волосы, большие карие глаза, милая улыбка. И сказанные ею жесткие слова. Он ни за что бы не признался, что решительность Брук очень понравилась ему, так же как и изящная фигура. Брук обращалась с ним, как с обычным пациентом. Одним из многих. Это было ново и неожиданно приятно. Потому что люди привыкли относиться к нему как к никогда не ошибающемуся божеству, не обладающему ни чувствами, ни сердцем. Никто не знал, каков настоящий Джед Грейнджер: он не любил слишком открываться, боясь, что не оправдает ожиданий других людей.

Открылась дверь, и вошел Ник Кемпнер, великолепный ортопед и лучший друг Джеда.

– Что случилось, Грейнджер?

– Ничего особенного.

Ник снял белый халат, смахнул газеты на софу и только после этого уселся на стул.

– Извини, я опоздал. Дела.

– Без проблем, я не спешу.

Джеду действительно больше некуда было торопиться. Если только на консультации к своему доктору или на лечебные процедуры в физиокабинет.

Ник опустил сложенные в замок руки на стол.

– Меня задержал звонок от твоего последнего физиотерапевта.

Джед приготовился выслушать еще одну лекцию.

– И что?

– Она сказала мне, что готова поработать с тобой, хотя ты, цитирую, «был немного некоммуникабелен». Предлагает провести необходимые сеансы физиотерапии у тебя дома. Что ты об этом думаешь?

Мисс Левис оказалась очень настойчива.

– Вряд ли это принесет какую-нибудь пользу.

– Но ты ведь не даешь ей шанса попробовать.

– Она выглядит слишком юной, чтобы обладать опытом.

И слишком привлекательной. Эту фразу Джед добавил уже про себя.

– Она получила степень доктора и работает здесь уже несколько лет. Кажется, ей двадцать пять, а может, больше.

– Почти ребенок.

– Тебя послушать, Грейнджер, тебе шестьдесят, а не тридцать шесть.

– Я чувствую себя на все восемьдесят.

Ник пригладил свои темные волосы.

– Послушай, Левис – одна из лучших физиотерапевтов нашей больницы. Если ты дашь ей возможность, она поможет привести в порядок твою руку. Это займет некоторое время и потребует от тебя определенных усилий.

Джеду страстно захотелось ударить кулаком в стену. Но правой рукой он не владел, а бить левой опасался, учитывая преследующие его несчастья. Остаться совсем без рук не входило в его планы.

– Значит, я никогда не смогу оперировать снова…

Ник подавил раздраженный вздох.

– Не нужно искать в моих словах то, чего я не говорил. Я имел в виду, что нужно позволить физиотерапевту поработать с тобой. Левис подходит, как никто другой. – Он ухмыльнулся: – И признайся, она хорошенькая. Не думаю, что ты будешь возражать против ее прикосновений.

Джед не стал говорить вслух, что его посещали такие мысли. Он немедленно представил, как она нежно дотрагивается до него. И сразу понял, почему был с ней так невежлив: она вызывала у него странное волнение, а ему сейчас было не до женщин. У него были другие, более важные проблемы. Например, как заставить руку функционировать вновь.

– Если она такой хороший врач, как ты утверждаешь, то договорись, пожалуйста, с ней о сеансе физиотерапии, – попросил Джед.

Ник помотал головой:

– Хорошо, но иметь дело с женщинами очень трудно.

– Да ладно тебе, Кемпнер. Кстати, как поживает твоя бывшая жена?

Ник схватил ручку и забарабанил ею по крышке стола.

– Мне приходится встречаться с ней, когда я забираю Келси на выходные. Мы практически не разговариваем, и это хорошо. Не годится ссориться на глазах у четырехлетнего ребенка.

Джед услышал боль в голосе друга. Ник видится с дочерью только по выходным, и все потому, что женился не на той женщине. Но кто может знать, как сделать правильный выбор?

Вообще-то, Джед не был убежденным противником женитьбы, особенно учитывая особенности его не очень устроенного быта. Просто он не хотел совершать такой серьезный шаг второпях.

Ник откинулся в кресле.

– Джед, я знаю, ты переживаешь не самый лучший период в жизни. Если ты нуждаешься в хорошем психоаналитике, то…

– У меня нет депрессии. Я просто выбит из колеи.

Джеда безумно раздражало всезнание людей. Они уверены, что прекрасно разбираются в его чувствах, не понимая на самом деле ничего.

Ник выставил вперед ладони:

– Ладно, плохая идея. Но я действительно считаю, что ты сможешь вернуться в хирургию, если будешь упорно трудиться над своей рукой. И тебе никто не поможет так, как Брук Левис.

Сам Джед гораздо лучше справился бы с этим. Ему просто нужно прийти в себя. Где бы найти такую нору, куда можно заползти, чтобы спокойно зализать свои раны? Но это неправильно. Когда-нибудь ему все равно придется решать проблему подвижности руки. И почему бы не начать решать ее вместе с мисс Левис? Идея совсем не плоха.

Несколько минут Джед задумчиво изучал потолок, буквально физически чувствуя на себе нетерпеливый взгляд Ника, ожидающего ответа.

– Ладно, ты прав.

Ник улыбнулся:

– Я думаю, ты принял верное решение.

Джед привык доверять своим предчувствиям. А в данном случае предчувствие предупреждало, что работа с мисс Левис равносильна падению в яму, полную гадюк. Однако почему бы не попробовать? Вряд ли будет сложно справиться с женщиной, даже если она и вызывает у него интерес.

– Да, еще одно, – вспомнил Ник. – Она сказала мне, что в следующий раз использует клей, чтобы мяч не скатывался. Это тебе о чем-то говорит?

Джед весело рассмеялся, впервые со дня катастрофы:

– Да, это значит, что я принимаю вызов.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Деревня – таково было ее заключение.

Брук выбралась из машины и устало поковыляла к двери. Она провела в дороге целый час, даже пришлось остановиться около почты, чтобы уточнить адрес. Место ее разочаровало. В воображении она рисовала огромный дом, достойный знаменитого кардиохирурга, а вместо этого перед ней предстал маленький домик, аккуратно выкрашенный белой краской. Рядом с крыльцом стоял потрепанный голубой пикап. Брук на секунду показалось, что она очутилась на ферме у дедушки. Что ж, доктору Джеду Грейнджеру удалось ее удивить.

По крайней мере, он согласился на домашнюю физиотерапию. Это приятно поразило Брук. Но сейчас, оказавшись в незнакомой обстановке, она немного сожалела о своем предложении. Правда, отступать было уже поздно.

Собрав все мужество в кулак, девушка постучала в дверь, внутренне радуясь установившейся теплой погоде, которая позволит ей спокойно подождать доктора во дворе.

Но тут за дверью послышались шаги, дверь открылась, и перед ней предстал доктор Грейнджер. Он был одет в мятую рубашку и вытертые джинсы, его светлые волосы растрепались. Было похоже, что он только что встал с постели.

– Вы нашли меня, – сказал Джед вместо приветствия. Его тон был гораздо теплее, чем она ожидала. А может, ей хотелось так думать.

– Да, – ответила Брук. – Доктор Кемпнер хорошо объяснил дорогу.

Распахнув скрипнувшую дверь, Джед пропустил ее вперед. Брук вошла в дом и огляделась. Казалось, что по гостиной прошелся торнадо. Причем не один раз. Разбросанная по углам одежда, заваленный газетами кофейный столик совершенно не понравились привыкшей убирать вещи на место Брук.

Сделав несколько осторожных шагов, она подняла глаза на доктора Грейнджера и вежливо улыбнулась:

– Уютный дом.

– Меня устраивает, – пожал плечами Джед.

– Где нам лучше расположиться?

– Там, – он тяжело оперся на костыль и повел ее к двери в маленькую кухню.

Брук молча проследовала за ним, стараясь не обращать внимания на прореху над задним карманом его джинсов, откуда выглядывало голое тело.

На кухне тоже царил беспорядок: там было еще больше использованных упаковок из-под готовой еды, еще больше разбросанных газет, еще больше хаоса.

Джед указал на ворох газет:

– Это подойдет?

Брук подозрительно посмотрела на кучу.

– А под ними есть стол?

– Да, где-то есть.

Девушка заметила, что доктор Грейнджер тщательно скрывает неловкость. Поудобнее опершись одной рукой на костыль, другой рукой он начал сбрасывать на пол газеты. Если бы матушка Брук увидела такое, она бы упала в обморок.

– Так, – скомандовала Брук. – Найдите стул и садитесь. А я сама все уберу.

Он уколол ее взглядом:

– Я не нанимал вас горничной.

– А я и не собираюсь ею быть. Но чтобы начать работать, мне нужно свободное пространство. Если вы покажете мне, где лежат мешки для мусора, уборка займет не более минуты.

Он указал на мусорную корзину, стоящую под раковиной.

– Если вы так настаиваете, мусор можно складывать сюда.

– Я настаиваю, – она поставила сумку прямо на пол и заглянула под раковину. Мусорная корзина была переполнена. – Судя по беспорядку, вы дали своей домработнице отпуск как минимум на год.

– Она в моем городском доме.

– У вас есть дом в городе? Тогда почему вы живете тут?

– Мне нравится. Здесь тихо.

– Да уж, – пробормотала Брук, вытаскивая пластиковый мешок из корзины. Случайно встретившись с Джедом взглядом, она удивилась, как потемнели его светлые глаза. – Может, вам стоит привезти домработницу сюда и устроить генеральную уборку?

– Она мне здесь не нужна, – тон его голоса был таким жестким, что Брук ясно поняла: ее он тоже не рад видеть в своем доме.

Резкость только заставила Брук быть настойчивее.

– Ну, я не виртуоз уборки, но с мусором справиться смогу, – сказала она.

Брук, как и ее сестра Мишель, никогда не утруждала себя уборкой. Их мать всегда наводила порядок сама. Но сейчас у девушки просто не было выбора.

Она грустно посмотрела на гору грязной посуды в раковине, которую, судя по всему, не мыли несколько недель, и, вернувшись к столу, принялась сметать скопившиеся там газеты, упаковки из-под пиццы и стаканчики из-под кофе в пластиковый мешок.

Когда наконец показалась поверхность деревянной столешницы, Брук вздохнула с облегчением. Она вытащила ручку и тетрадь, чтобы регистрировать успехи Джеда, и уселась напротив него.

– Вы уже начали выполнять предписанные вам домашние упражнения?

– Да.

– А поподробнее?

– Я делал их один раз на прошлой неделе.

Она сделала пометку в тетради и попыталась отвлечься от затопившей ее жалости.

– Вам следует заниматься раз в день. А еще лучше, два или три раза.

– Да, но у меня не хватает сил. Когда утром просыпаюсь, я принимаю душ и одеваюсь. На это уходит обычно половина дня. И я так выматываюсь, что ложусь отдохнуть.

Вряд ли он догадывался, как хорошо его понимает Брук. После особенно сильного приступа астмы, она всегда была слаба, как котенок.

Брук посмотрела в сторону раковины. Для некоторых процедур ей была нужна горячая вода, но гора грязной посуды перекрывала доступ к крану. Встав со стула, Брук подошла к раковине и, вынув оттуда часть бокалов, освободила достаточно пространства, чтобы включить воду. Помыв кастрюлю, налила в нее воды и поставила на огонь. Пока вода грелась, она вернулась к мытью посуды.

Маленькую кухню наполнила тишина, такая же душная, как и запах от немытой посуды из раковины. Брук попыталась нарушить повисшую паузу непринужденной болтовней:

– Судя по количеству коробок, вы успели познакомиться со всеми разносчиками пиццы. Что предпочитаете? Пепперони?

– Нет. Я люблю пиццу без всяких изысков, – коротко ответил он.

– Никогда бы не подумала.

– Почему?

– Вы такая важная персона. Я всегда считала, что известные врачи отдают предпочтение экзотике. Ну, вы понимаете. Быстрые машины. Яркие женщины.

– У вас сработали стереотипы. Люди часто увязают в них.

– К вам это, конечно, не относится?

– Смотря что вы имеете в виду. Машины, пиццу или женщин?

Брук страстно хотела узнать его мнение по последнему пункту. Но, стараясь не показать своего интереса, сказала просто:

– Все.

– Мне нравится мой старый трактор, который выдает пятьдесят пять миль в час, если мне удается завести его. Пиццу я предпочитаю с двойным сыром и колбасой. И что там еще было?

– Женщины.

Он рассмеялся:

– Знания о том, что их не нужно заводить и посыпать сыром, мне вполне достаточно.

Боже, у этого доктора есть чувство юмора! Теплое чувство поднялось в груди Брук.

– А как насчет вас? – спросил Джед. – Какие требования вы предъявляете мужчине?

– Мужчине?

– Да. Что из себя представляет ваш бойфренд?

Она рассмеялась, но в ее смехе не было ни капли веселья.

– Его не существует.

– Я удивлен. У такой привлекательной женщины, как вы, обязательно должен быть бойфренд.

Бокал, который она и так мыла слишком долго, выскользнул из ее пальцев. Сердце от комплимента Джеда забилось в сумасшедшем ритме, но Брук взяла себя в руки, однако не стала рассказывать, что в ее жизни уже был мужчина. И все закончилось печально: он использовал ее и выкинул так же легко, как сама Брук выкинула мусор из корзины.

– Вы ставите карьеру превыше всего, – слова Джеда звучали как утверждение.

– Да, верно. Однажды я открою свою собственную клинику.

Джед устроился поудобнее.

– Вы уже все расписали по шагам, да? Но в какой-то момент ваш план может рассыпаться.

Отставив в сторону последний помытый бокал, Брук повернулась к нему лицом, прекрасно понимая, что сейчас он говорит не о ней, а о своей жизни.

– Никто не может гарантировать, что все пойдет правильно, – сказала она.

– Да. И это очень горькая пилюля.

Его лицо искривилось в гримасе привычной боли. Брук подавила очередной приступ острой жалости к нему. Сейчас не время. Нужно оставаться собранной. Деловитой.

Она окунула в горячую воду кусок полотна, завернула его в кухонное полотенце и приложила к руке Джеда. Затем снова вернулась к посуде. Через двадцать минут горячий компресс достаточно расслабил сухожилия поврежденных пальцев, чтобы с ними можно было работать.

– Вижу, мытье моей посуды вас развлекло, – заметил он, кладя руку на стол.

Брук подняла на него глаза, удивленная его веселым тоном.

– Почему вы так решили?

– Вы насвистывали, как будто наслаждаясь процессом.

Мама Брук ежедневно вылизывала квартиру, потому что пыль и грязь могли спровоцировать у ее дочери приступ астмы. Саму Брук никогда не допускали к уборке, и теперь она действительно упивалась процессом. Но доктору совсем не обязательно об этом знать.

– Поверьте, доктор Грейнджер, – сказала она, – я не забуду прислать вам счет за мытье посуды.

– Без проблем.

Она оторвалась от массирования его пальцев и взглянула ему в глаза.

– Как вы думаете, сколько мне с вас взять?

– Справедливую цену.

– Я возьму с вас вчетверо. Это справедливо, не так ли? Я мыла вашу посуду целых полчаса.

– Но, по крайней мере, она неразговорчива. Бокалы не стали возражать, когда вы разбили один из них.

Снова проявление юмора, с улыбкой подумала Брук. К сожалению, его неподвижные пальцы не вызывали у нее столь же приятных эмоций. Особенно указательный палец.

Она протянула ему ладонь.

– Вы можете взять меня за руку?

Сосредоточенно нахмурившись, он попытался сжать ее пальцы. Получилось не совсем хорошо, но даже этого было достаточно, чтобы Брук воспрянула духом. А еще девушку порадовал размер его руки, в которой полностью утонула ее собственная ладонь. Волнующее ощущение. Брук представила, какими опытными и подвижными были его пальцы до несчастного случая. Пальцы настоящего хирурга.

– Великолепно! – Она осторожно вытащила свою ладонь, а заодно постаралась отогнать непрошеные мысли. – Вам следует проделывать домашние упражнения как можно чаще. Если вы бросите заниматься, то никогда не сможете двигать поврежденными пальцами.

– Вы думаете, это неизбежно?

– Надеюсь, нет. Но вам необходимо упорно работать.

– Я постараюсь.

Закончив процедуры, Брук посмотрела на часы. Оказалось, что прошло уже больше часа. И она совершенно выбилась из сил.

– Ну, вот и все на сегодня, – сказала она, убирая инструменты. – Мне пора идти.

– Я хочу вас попросить об одной любезности. – Джед выглядел так, словно ему очень не хочется произносить подобные слова.

– О какой любезности?

– Мне… трудно делать некоторые вещи.

Брук была не совсем уверена, что он имеет в виду. И хочется ли ей знать об этом. Но все же она спросила:

– Какие вещи?

Он поскреб заросший подбородок.

– Бриться.

Доктор, который ежедневно проводил операции на открытом сердце, признавался в том, что ему трудно держать бритву. Жалость с новой силой нахлынула на Брук.

– Вы не думали о том, что вам нужна приходящая сиделка?

– Я не хочу никому рассказывать о моих проблемах.

Брук понимала желание Джеда сохранить свою беспомощность в тайне, но не намеревалась потакать его слабостям.

– Не уверена, что смогу вам помочь.

– Почему нет? Мы можем заключить с вами личное соглашение. Я, естественно, оплачу вам потраченное время.

Взвесив все за и против, она решила ответить согласием:

– Ладно, я помогу вам побриться. Излишнее перенапряжение вам тоже вредно.

– Отлично, но сначала мне нужно вам кое-что сказать.

Брук приготовилась услышать особые пожелания, но его слова оказались для нее полной неожиданностью.

– Я просто хотел поблагодарить вас, – он не поднимал глаз от столешницы. – Впервые с тех пор, как… Мне очень тяжело обращаться за помощью. Я оценил то, что вы сделали.

Она улыбнулась, благодарная ему за теплые слова.

– Итак, вы хотите, чтобы я помогла вам побриться сегодня вечером?

– Да, если вы не возражаете. – Он снова поскреб подбородок. – Справиться с этой задачей левой рукой у меня не получилось. Некоторые движения кажутся нам легкими, пока не попытаешься проделать их на практике. Удивительно.

– Никогда не задумывалась над этим, – она встала. – Будем бриться здесь? Или лучше в ванной?

В глазах Джеда зажегся дьявольский огонек.

– А где вы сами хотите это сделать?

Брук вспыхнула. В его вопросе был явный сексуальный подтекст. Если только она не выдает желаемое за действительное.

– Не знаю. Какого размера ваша ванная комната?

– Небольшая. Мне трудно там маневрировать с моей загипсованной ногой. – Тут он коварно улыбнулся: – Но стоя нам будет комфортно.

Брук сразу же представила, как он целует ее в ванной. У нее перехватило дыхание, но она взяла себя в руки и сделала вид, будто не поняла его намека.

– Так как у вас высокий рост, вам, наверное, лучше сесть на стул, а я останусь стоять. Мне так будет гораздо удобнее брить вас.

– Итак, мы снова вернулись к бритью.

– Но мы и говорили о нем, – она произнесла фразу так, как будто ни на секунду не сомневалась, что Джед имел в виду то же самое.

– Не знаю, как насчет вас, – тут он снова улыбнулся, – но воображение нарисовало мне картину, весьма далекую от личной гигиены.

Это был уже даже не намек. Брук знала, что очень часто пациенты влюбляются в своих врачей. Но здесь явно не тот случай. Очевидно, решила она, Джед всего лишь хочет утвердить себя как мужчина. Такое желание было понятно. Но вот сможет ли сама Брук противостоять своим желаниям? Одна только мысль, что она будет касаться его лица, заставляла ее трепетать от возбуждения.

Усилием воли девушка приняла деловой вид.

– Полагаю, нам лучше остаться в кухне. Где тут розетка?