Текст книги "На крючке (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

ЭТО ИДЕАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Не жарко и светит солнце. Я могла бы заняться многими различными делами, по типу выполнения заданий или прочтения книг. Могла бы поехать за покупками или в кино. Но нет, я сижу на балконе, наблюдая за скудным уличным движением. Мой живот болит, а кожа ощущается стянутой. Знаю, это неправильно. Я заражена желанием Бэйлора.

Произошедшее явно повторится снова.

Зависимость лучше всего лечится воздержанием. Так что я буду сильной. Я не буду искать встречи с Дрю. Мне просто нужно подняться на ноги и сделать хоть что-то.

Мой телефон дзинькает на столике рядом.

Надеюсь, это сообщение от Айрис, в котором она сообщает, где находится и приглашает присоединиться. Но нет.

Неизвестный номер: Эй. Это Дрю. Ты занята?

Я тупо гляжу на экран, пока мой мозг пытается заставить буквы сложиться в понятные слова. Дрю? Пишет мне смс? Я оглядываюсь через плечо, словно он может прямо сейчас за мной наблюдать или что-то в этом роде. Что само по себе глупо и инфантильно. Я все еще уверена, что этот парень свел меня с ума. Однако, часть меня крайне взволнована от данного сообщения. И это – нижняя часть моего тела, – размышляю я, пока пишу ответное смс.

Я: Где ты взял мой номер?

Я поднимаюсь и направляюсь в квартиру, так как все еще ощущаю, что за мной наблюдают.

Неизвестный номер: Изучил классный реестр ;)

Я фыркаю, кликая пальцем по экрану.

Я: Вот же чертов реестр.

Неизвестный номер: Лично я ему крайне благодарен.

– Ага, конечно, ты благодарен, – бормочу я, но кого я пытаюсь обмануть? Я тоже благодарна за существование этого реестра. Телефон снова издает дзинькающий звук.

Неизвестный номер: Ты где сейчас?

Мои щеки начинают болеть от сдерживаемой улыбки.

Я: Дома.

Неизвестный номер: А где это?

Я делаю паузу, ощущая, как сердце колотится о ребра. Это глупо. Он причинит мне боль. Даже особо не стараясь. Мне нужно себя защитить. Думая об этом, я осознаю, что уже набираю ответ.

Я: Зачем тебе?

Неизвестный номер: Очевидно, я хотел бы это знать.

Я: Это зов плоти?

Черт, все мои потайные местечки сейчас оживают. Предатели.

Неизвестный номер: Если следовать тактике нашей типичной грубой честности, то да. Да.

Я смеюсь, слишком шокированная его ответом, чтобы сдержаться. И когда отвечаю, глупая усмешка все еще красуется на моем лице.

Я: Дополнительный балл за честность, Бэйлор.

Неизвестный номер: Тогда дай мне свой адрес, Джонс. Мой список подходящих полупубличных мест становится все короче. Я бы предложил встретиться в кладовой или кабинке уборной. Но эти варианты не из лучших. И мне бы не хотелось, чтобы кто-то кроме меня, видел твой восхитительный зад. По возможности, я бы хотел воздержаться от избиения посторонних людей.

Должна согласиться на счет недостатка уединенности, но мозги отключились на восхищении Дрю моим задом. Он считает его восхитительным? Ладно. Я могу это принять. Могу принять все, что касается секса. Только секса. Нереальная, возбуждающая, идеальная...

И прежде чем одумаюсь, шлю Дрю свой адрес. Испарина покрывает мою кожу в тот момент, когда жму отправить.

Телефон молчит. Слишком долго. Дерьмо. И когда вновь раздается сигнал сообщения, мое сердце уходит в пятки.

Неизвестный номер: Скоро буду.

Мое сердце сходит с ума. Как и я. Я практически роняю телефон, когда лечу, хватая разбросанную одежду, мусор, носок, мой потрепанный любимый лифчик и кучу всякой ерунды, которой наполнена наша квартира, забрасывая все это в кладовку. Ладно, мне не следовало волноваться о том, как выглядит мое жилье. Если я неряха, то и нечего это скрывать.

Но еще я девушка и не могу позволить Дрю увидеть мою квартиру в менее чем первозданном виде.

Не знаю, сколько времени ему потребуется, чтобы добраться сюда; и почему я вообще задаюсь этим вопросом? Залетая в ванну, я останавливаюсь перед зеркалом и смотрю на себя. По крайней мере у меня нет прыщей. Что наталкивает на воспоминания о Джордже и его аналогии. Чертов Джордж.

Я выгляжу нормально, но зная, зачем сюда приедет Дрю, немного нервничаю и потею. У меня нет времени на то, чтобы помыть голову, так что приходится обойтись быстрым душем, бритьем всех нужных мест за рекордно короткое время и марш-броском голышом из душа в свою комнату. По пути я ударяюсь пальцем ноги о комод.

– Черт! – я прыгаю на одной ноге, пытаясь натянуть какие-то штаны для йоги. Звенит дверной звонок, а я все еще полуголая. – Блин, блин, блин!

Хватая висящий на рабочем кресле свитер, я натягиваю его через голову. Быстро бросаю нервный взгляд на свой вид, проверяя на наличие пятен – пожалуйста, пусть их не будет – немного успокаиваю себя тем, что свитер довольно милый, насыщенного голубого цвета из смеси шерстяных и шелковых нитей.

За секунду до открытия двери, я вытягиваю ленту из волос и швыряю ее в дальний темный угол гостиной.

Ну вот, передо мной Бэйлор, его руки засунуты в карманы джинс, а короткие волосы растрепаны, словно он только что провел по ним пальцами. Золотистые глаза сверкают под линией его темных бровей, маленькая ямочка появляется на его левой щеке, и за это тело я готова убить или лучше умереть.  Лишь от вида этого парня мои колени слабеют, а кожа горит. Каждый чертов раз.

Мы смотрим друг на друга, он усмехается, а у меня сердце грохочет, как барабан. Будем ли мы разговаривать? Или же предполагается, что просто сразу перейдем к делу? Думаю, для начала стоит пригласить его войти.

– Эй, – вот такое мое сногсшибательное остроумное приветствие.

– И тебе эй, – его взгляд пробегает вдоль моего тела. – Выглядишь мило. И ты покраснела, – добавляет он, еще шире усмехаясь, – но это тоже мило.

– Ага, ладно, – я отступаю назад, жестом приглашая его войти. – Я только что бегала по дому, убирая тут все, так что... – я пожимаю плечами.

Дрю посмеивается, направляясь в центр гостиной. Боже, какой же он высокий. Без каблуков рядом с ним я – эльф.

– Я бы подумал, что ты меня разыгрываешь, Джонс, – он поворачивается и смотрит мне в глаза, – но знаю, что ты крайне честна со мной.

Я сдерживаю улыбку и закрываю дверь.

– Ты так говоришь, будто это плохо.

– Забавно, я считал, что сделал тебе комплимент.

– Мы достигли уровня комплиментов? – я немного напрягаюсь и даже не представляю, что с этим поделать. Так что просто стою на месте, как идиотка.

– Джонс, я делаю тебе комплименты со дня нашего знакомства, – его голос низкий и непринужденный, от чего пальчики моих ног вжимаются в ковер. – Ты просто не обращаешь внимания.

Вдыхая, я задаю ему очень важный для меня вопрос.

– Хочешь выпить? – или мы прямо сейчас начнем трахаться, словно кролики?

Даже не знаю, какой ответ я бы хотела услышать, когда Дрю говорит:

– С удовольствием.

Что-то внутри меня чуть-чуть расслабляется, тогда как на самом деле мне следовало бы больше волноваться.

Бэйлор следует за мной в кухню, соединенную с гостиной, попутно внимательно изучая окружение, от декора из Икеи и подержанной мебели до календаря Айрис с горячими парнями пожарными Нью-Йорка, висящего на кухонной стене.

– Хорошая квартира, – говорит он дружелюбно. Дружелюбно, потому что квартира совсем нехорошая.

– Мы сделали все, что могли с хламом моей мамы. Однако, некоторые вещи видели и лучшие времена, – я смотрю на большой коричневый диван. – Думаю, мама купила этот диван, когда мне было еще лет 10.

– У меня такой же. Когда мои родители... – он смолкает, выглядя болезненно.

– Когда они что?

Дрю откашливается, наклоняя голову, он чешет свой затылок.

– Гм, когда они умерли.

Мои внутренности будто встряхивает, от чего бросает в жар.

– Твои родители мертвы? – конечно же мертвы, он только что сказал это, идиотка. – То есть, черт, Дрю, мне жаль. Я не знала.

Уголок его губ приподнимается в слабой попытке улыбнуться.

– А откуда тебе было знать?

– Это вероятно, одна из тех вещей, которая всем о тебе известна, верно?

– Возможно. Но мы оба знаем, что ты не следишь за моей жизнью или за футболом, – кажется, что он говорит это с неким облегчением.

– Так ты, – говорю я, пытаясь, чтобы мой голос не дрожал, – отправился жить с бабушкой и дедушкой или с родственниками?

Он снова тянется рукой к затылку.

– Нет. У меня никого нет. Были только я и мои родители.

Господи. Все, о чем могу сейчас думать, так это о том, что парень – сирота. Одинок по жизни. И посмотрите, чего он достиг. Но с другой стороны, это не мое дело, чтобы ощущать сейчас гордость и восхищение его успехами. Тем более если я выскажу это вслух, то покажусь ему снисходительной.

– Дрю, мне правда жаль, – говорю я. – Это отстойно.

– Ага. Отстойно, – он не смотрит на меня.

– Как... – я морщусь. – Не обращай внимания.

– Нет ничего плохого в любопытстве, – из него вырывается короткий смешок. – Это случилось летом, после моего окончания школы. Они путешествовали в Колорадо. Был внезапный паводок и... ну и это случилось... я не знаю точно как. То есть, кто, черт возьми, может досконально разбираться в подобных вопросах?

Никто. Я хочу обнять его так сильно, что руки начинают болеть. Но не думаю, что Дрю бы высоко оценил этот жест. Если бы я была на его месте, то восприняла бы это как жалость. Делая вид, что его заинтересовало что-то на кухне, Бэйлор отводит взгляд.

– Так я могу получить свой напиток?

– Конечно, – выкрикиваю я от изумления и направляюсь к холодильнику. – Верно.

Бэйлор прислоняется бедром к барной стойке.

– У нас есть, – я открываю дверцу и заглядываю внутрь, – одна Голубая лагуна, бутылка воды, белое вино и апельсиновый сок.

– Я выберу воду, – и тут у него громко и нетерпеливо урчит живот. Румянец заливает щеки парня, а его губы изгибаются. – Прости.

– Голоден? – спрашиваю я, приподымая одну бровь.

– Почти всегда, – он даже не пытается обыграть данную фразу как игру слов. Но тем не менее, это выглядит именно так. Возможно, потому что я не могу быть в одной комнате с Дрю Бэйлором и не думать о сексе. Но я беру себя в руки, снова открываю холодильник и роюсь в нем.

– Ладно, есть чизкейк, два кусочка сатэ из курицы, йогурт, хотя на самом деле его не стоит трогать, иначе Айрис нас убьет...

У меня за спиной Бэйлор открывает бутылку с водой и делает большой глоток, а затем заглядывает в холодильник через мое плечо.

– Айрис? Твоя соседка, верно?

– Она самая, – каждый мускул моего тела напрягается от его непосредственной близости. Но я себя успокаиваю. – Она готова избить каждого за свой греческий йогурт.

– Ах.

– А ну и еще... – я заглядываю под алюминиевую крышку, – ... ооо шашлык.

– У вас была вечеринка или что-то в этом духе? – его руки упираются в края дверцы, блокируя меня с обеих сторон, от чего я чувствую себя странно защищенной.

– Это с концерта. По сути, одна из причин, по которой я устроилась работать в отдел кэйтеринга(отрасль общественного питания, связанная с оказанием услуг на удаленных точках– прим.пер.), так это возможность забирать домой остатки еды с фуршетов. Мы с Айрис экономим на этом кучу денег.

Глаза Бэйлора немного прищуриваются.

– Уверен, ты – соседка-мечта каждого спортсмена.

 Я не спрашиваю, относится ли это к нему самому, просто поворачиваюсь обратно к холодильнику.

– Ну? Так что ты будешь?

– Ты правда собираешься меня накормить? – он выглядит удивленным.

– Конечно, собираюсь, – я нервно переступаю с ноги на ногу. – Или ты не хочешь? – потому что я могу забрать свое предложение обратно. Могу просто отвести его в свою комнату и...

– Нет, то есть, да. Я хочу, – сейчас Бэйлор окончательно заливается краской. – Черт. Еда. То есть...

Я смеюсь.

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

Он стонет и щипает себя за переносицу.

– Просто дай мне шашлык.

Все еще смеясь, я достаю контейнер и пачку яиц.

– Ладно, но я не стану его разогревать. Мне нравиться думать об объедках как о сырье для новых блюд.

Его самоуничижение в миг растворяется, и Дрю вновь прислоняется к барной стойке.

– Так что ты приготовишь для меня, Джонс?

– Фриттату, – я хватаю маленький кусочек гауды, который у нас вообще-то остался с вечеринки. – С сыром.

– Звучит восхитительно.

На удивление, просто и забавно находиться на кухне с Дрю Бэйлором. Он помогает мне снять мясо и овощи с шампуров, а затем я измельчаю все это, а Дрю в это время трет сыр.

– Ты умеешь готовить, – замечает он, когда я начинаю нарезать кусочки шашлыка. Запах лука и говядины наполняет воздух.

– Я много чего умею, – я взбиваю в миске яйца и выливаю их на сковороду. – Я выросла лишь с мамой, так что помогала ей, чем могла.

Четыре поколения назад, семья моей матери иммигрировала в Джорджию, а не в Нью-Йорк, где уже обитали их остальные итальянские родственники. Но мой отец был чистокровным ирландцем и буквально только сошел с трапа самолета, как повстречал мою мать. На фотографии он выглядит как обычный мужчина с молочной кожей и с ярко-рыжими волосами. Я же будто воплощение их слияния: моя кожа – это смесь бледной, цвета слоновой кости, и загорелой кожи, к тому же у меня по телу есть веснушки, плюс темно-зеленые глаза и темные рыжие волосы.

В действительности на данный момент я практически ничего не помню об отце. Со временем человек будто выцветает в вашей памяти. К сожалению, это не мешает ранам гноиться и проникать глубоко под кожу.

– Настоящий повар здесь – это Айрис, – говорю я. – Она словно пятое поколение мексиканско-американского слияния, и ее семья владеет тем обалденным рестораном в Таксоне.

Дрю наблюдает за мной, пока я переворачиваю яйца.

– Что случилось с твоим отцом? – он произносит это тихо. Потому что как никто другой знает, что мой ответ может быть крайне нехорошим.

Верно? Я стала довольно нечувствительна ко всему, что связано с отцом. Ну, до тех пор, пока не приходиться об этом говорить. В горле появляется знакомый ком боли. Я игнорирую его и пожимаю плечами.

– Уехал, когда мне было семь.

Бэйлор смотрит на меня. А я концентрируюсь на разбрасывании сыра по полуготовым яйцам и переворачивании всего омлета целиком.

– Смотри, – говорю я, – через минутку у нас будет фриттата.

Мой голос полон притворного энтузиазма, но в тоже время довольно неровный. Мне вообще не следовало говорить. Не следовало готовить для него. Это всего лишь интрижка, а не какая-то послешкольная откровенность. Но уже слишком поздно. Дрю все еще наблюдает за мной, понимающим взглядом.

– Почему он уехал? – мягко спрашивает Бэйлор.

Я вытягиваю две тарелки и вилки.

– Это хреновая история.

– Я рассказал тебе свою хреновую историю, – он ставит тарелки и кладет вилки на стол, одну возле другой. – К тому же, я отлично умею слушать.

Хотя его задача состоит в отдачи приказов и быстром мышлении, есть что-то успокаивающее в поведении этого парня и уверенной силе, от чего мне хочется открыться перед ним.

– Когда мне было семь, – говорю я, – мой отец сказал матери, что он не может справиться с отцовством, что я была для него слишком большой обузой, вечно плачущей и требующей внимания, – моя улыбка практически незаметна, словно вот-вот исчезнет вовсе. – Это его слова.

Я поворачиваюсь и снимаю с плиты нашу фриттату, ставя ее остывать. Она золотисто-коричневого цвета с пузырьками сыра. Я беру нож и разрезаю ее на кусочки.

– Так что он вернулся в Ирландию, а моя мама в одиночку растила меня.

Иногда я гадаю, остался ли бы мой отец с мамой, если бы я не умоляла его не уезжать. Ведь я умоляла. И от этого он выглядел расстроенным. После его отъезда я свернулась в калачик и лежала под кроватью. И моя мать поступила почти что так же. Вот только она еще и плакала. А я нет. Я бы не позволила себе это.

Теплая рука накрывает мою кисть, и я успокаиваюсь. Аккуратно, Бэйлор забирает у меня нож, а затем кладет руку мне на затылок.

– Ты права, – говорит он. – Это хреновая история. И твой отец глупый, недостойный мудак.

Я опускаю взгляд в пол.

– Что? Не скажешь ничего в роде "тебе лучше без него"?

Большой палец Бэйлора гладит меня по шее, вдоль роста волос.

– Ты и так это знаешь.

– Ага, знаю, – я поступаю рискованно, поднимая взгляд на Дрю. Выражение его лица крайне серьезное, словно это он ранил меня, тогда как он – тот, кто остался вообще без семьи. Что-то глубоко внутри моего сердца сжимается.

Нежные прикосновения к моей шее не прекращаются, а голос Дрю становится ниже и нежнее.

– Некоторые люди никогда не поймут данный им жизнью дар, – легонько сжимая мой затылок, он притягивает меня ближе к своему теплу. – А некоторые люди ждут всю жизнь, чтобы кого-то полюбить.

Во мне нарастает головокружительное, удушливое ощущение.  Я хочу докопаться внутрь самой себя и позволить Дрю забрать мою боль. Он сильный, возможно, Бэйлор сможет выдержать ее. Это странно, но я хочу притянуть его ближе и держать, словно это он мучается. Я не понимаю собственных порывов. Это нелегко и невесело. Чувства захватывают меня. Это сильная и безжалостная атака на мои эмоции.

Когда наши взгляды встречаются, веки Бэйлора закрываются, а голова опускается ближе ко мне. Мои губы приоткрываются и пульсируют от потребности в его прикосновении. Я хочу ощутить его вкус, втянуть в себя его дыхание и позволить ему наполнить мои легкие.

Его шепот касается моих щек.

– Анна...

И тут входная дверь открывается, а я в миг отпрыгиваю от парня, чуть не сбивая чертову фриттату со стола. Дрю тянется рукой, пытаясь помочь мне устоять на ногах, но я уже поворачиваюсь к Айрис, как раз в тот момент, когда она входит в квартиру.

Моя подруга останавливается, замечая нас, и Джордж, следовавший за ней, врезается в ее спину.

– Черт, женщина, не так резко, – внезапно он прекращает говорить, и оба мои друга глазеют на Дрю.

Чудесно. С Айрис я могла бы справиться. Но Джордж – совсем другое дело. И по огонькам, поблескивающим в его глазах, знаю, что мне придется поплатиться за все это. Он нараспев произносит:

– Эй, Бэйлор. Сказал бы, что ты последний человек, которого я ожидал увидеть на кухне Анны, но это было бы ложью.

Дрю приподнимает бровь, глядя на меня, а я смотрю на Джорджа, который просто улыбается и входит на кухню, протягивая руку Дрю.

– Джордж Круз.

Они обмениваются крепким рукопожатием, как обычно делают парни, проверяя силу друг друга, и я закатываю глаза.

– А это Айрис, – говорю я за свою подругу, которая все еще стоит посреди гостиной, улыбаясь как Чеширский кот.

Дрю протягивает ей руку.

– Соседка с отличным вкусом на вечеринки.

И Айрис, блин, смеется. Боже, это слишком странно. Бэйлор такой большой на этой кухне, его тело возвышается над всеми нами.

– О, эй, это же еда? – Джордж словно шимпанзе тянется к омлету, и я шлепаю его по руке. Он отдергивает ее, прижимая к груди. – Ауч, женщина! Поделись со мной любовью, а?

– Приготовь себе сам, – я беру большой кусок фриттаты и кладу на тарелку Дрю. – Ешь, – говорю я ему.

Но Джордж даже не собирается прекращать ныть.

– Но я тоже голоден. Почему он получает что-то, тогда как я нет?

Айрис прокашливается в кулак, от чего краснеет.

– И тебе об этом нужно спрашивать?

Дрю смеется, хотя его щеки тоже краснеют. Однако он не глуп и сразу сует свою еду в рот.

Джордж же надувает губы.

– Серьезно, Банана? Не дашь мне еды?

Дрю откидывает голову назад и широко улыбается.

– Банана?

– Да, – Айрис берет себе йогурт. – Анна Банана.

– Ее мать так называла, – вставляет услужливо Джордж. – Знаешь стишок: Анна жадно ест старый испорченный банан, закрывшись в своем шкафу...

Я даю ему подзатыльник.

– О, черт!

Беря нож, я отрезаю маленький кусочек от остывающей половинки фриттаты, беря ее себе, остальное отдавая Джорджу, потому что он та еще задница.

– Просто забирай свои, добытые нечестным путем дары, и проваливай.

Он издает счастливый звук и крадет мою вилку.

Дрю внимательно наблюдает за всем этим, и его улыбка становится от уха до уха, а в глазах появляются тени.

– Итак, вы хорошо знаете Анну.

Ну вот я и попалась.

Айрис не унимается.

– Мы неразлучны с первого курса.

– Соседи, – говорит Джордж с набитым ртом.

Брови Дрю приподымаются.

– Вы все?

– До тех пор пока Джордж не съехал в прошлом году, чтобы "сбежать от перебора эстрогена", – Айрис корчит рожу. – Это его слова, не мои.

Джордж кивает, соглашаясь, а на его лице появляется надменное выражение.

– Мужчина может вынести только определенное количество женских штучек в своей ванной, и когда их становится больше, приходит время убегать.

– У меня была своя собственная ванна, ты лох, – говорю я.

– Да. И ты меня кормишь. Сейчас я гадаю, почему же я съехал, – быстро, как молния, Джордж наклоняется вперед и оставляет поцелуй у меня на щеке. Он достает Дрю, наблюдая, взволнуют ли того подобные жесты внимания.

И это срабатывает. Выражение лица Дрю становится абсолютно нейтральным. Он кусает свою фриттату и кладет вилку на стол.

– Итак... вы ребята..?

Он переводит взгляд то на Джорджа, то на меня. Айрис корчит гримасу ужаса, а Джордж смеется. Он – вонючка, но не идиот, и потому спасает Дрю от его сомнений.

– Возможно в это и трудно поверить, потому что тебе явно нравится эта девушка, но мысль об интиме с Анной вызывает у меня боли в желудке.

– Взаимно, – вставляю я сухо, замечая, что Дрю выглядит крайне довольным.

Джордж усмехается мне.

– Она мне словно сестра, которой у меня никогда не было.

– Эй! – Айрис ударяет кулаком в предплечье Джорджа. – Я – твоя сестра!

– Нет, ты – мой близнец. Это абсолютно разные вещи, Рис.

– Неважно.

Пока Джордж и Айрис дискутируют о различии между "близнецом" и "сестрой", я наклоняюсь ближе к Дрю.

– Их постоянные ссоры, возможно, и стали одной из причин, по которым Джордж переехал.

Дрю смеется и кусает еще кусочек фриттаты.

– Кстати, это хорошо, – он смотрит на мою тарелку. – Ты уверена, что наешься этим?

Касаясь его руки, я останавливаю Дрю от попытки поделиться со мной частью своей фриттаты. Его кожа теплая, и я хочу переплести наши пальцы и утащить парня куда подальше отсюда. Но вместо этого отдергиваю руку.

– Мило с твоей стороны предложить поделиться, но все и так в порядке. Я готовила это ради тебя.

Выражение его лица смягчается.

– Спасибо, Анна.

Мы словно погружаемся в свою собственную капсулу пространства, не замечая ссорящихся Анну и Джорджа, становясь к друг другу ближе, будто здесь лишь мы вдвоем. Его бедро прижимается к моему, опаляя место соприкосновения жаром. И когда он начинает говорить, то его голос так низок, словно слова предназначаются лишь мне одной.

– Итак, Банана, а?

Я сердито смотрю на него.

– Если еще раз назовешь меня так, то лишишься пальца.

На его левой щеке появляется едва заметная маленькая ямочка.

– Почему именно пальца?

– Разве не с этого начинают все плохие парни? Сначала лишают кого-то пальца, затем глаза или может уха... – я пожимаю плечами. – Мне кажется, эта угроза уместна в данной ситуации.

– О, очень. Не волнуйся, Джонс. Я усвоил урок. Никаких прозвищ для тебя, указательным пальцем он ударяет меня по кончику носа. – Таким образом, наши отношения становятся особенными.

Ну вот снова. Это слово на букву "О". Я откусываю кусочек фриттаты. Яйца уже успели остыть.

– Ладно, я ухожу отсюда, – объявляет Джордж.

Лицо Айрис морщится.

– Ты сказал, что собираешься сходить со мной и Генри в кино.

– Тебе не нужно, чтобы я шел с вами в роли третьего лишнего, Рис, – Джордж пытается имитировать равнодушие, но уверена, тем самым он хочет скрыть отвращение к Генри, и в этом мы с ним схожи. – И к тому же, я не в настроении для просмотра фильма.

Айрис упирает кулаки в боки.

– Это не мешало тебе ходить с нами раньше. К тому же это была твоя идея сходить сегодня в кино.

Джордж просто пожимает плечами.

– Я передумал. Так бывает, – он поворачивается к Дрю. – Был рад познакомиться, Бэйлор. Должен сказать, что ты проделываешь впечатляющую работу, мужик.

И ты туда же, Джордж?

Дрю принимает похвалу и просто улыбается в ответ вежливой улыбкой, не такой, какую обычно посылает мне; его улыбки для меня выглядят иначе – глаза парня сияют, а на щеках образуются ямочки.

– Спасибо. Я стараюсь изо всех сил. Тоже был рад познакомиться.

Джордж уходит, закрывая за собой дверь на замок, и буквально через несколько минут дверь открывает Генри.

– Ты дала ему ключ, – шиплю я Айрис. Я ни за что не позволю Генри так просто и дальше входить в мой дом.

Айрис немного морщиться.

– Не на совсем. Я заберу его.

– Сейчас же, – восклицаю я в ответ, стараясь, чтоб мой голос звучал приглушенно. Дрю стоит рядом и хмурится, слыша наш разговор.

Тем временем Генри подходит к барной стойке и обращается к моей подруге:

– Дорогая, – он откровенно целует ее, но при этом его взгляд направлен на нас с Дрю. Фактически, в основном на Дрю. Его глаза округляются, когда Генри узнает капитана футбольной команды.

– Боец Бэйлор, – он опускает руку на бедро Айрис. – Я уж было подумал, что меня глючит.

– Неа, – говорит Дрю, сдержанным тоном, при этом его глаза внимательно следят за Генри.

Тот смеется, словно они старые знакомые. Не уверена, что понимаю происходящее. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы эти двое обменялись хоть парой слов. Но тут Генри прерывает мои гадания, говоря:

– Генри Росс. Я полузащитник в команде по лакроссу, – его взгляд перемещается от Дрю ко мне. – А я уж было начал думать, что ты не по мальчикам, Анна.

– Генри, – кричит Айрис.

– Что? – говорит он, словно невинное дитя.

– Нет, – отвечаю я легкомысленно, – ты ошибался. Я просто не по мудакам.

Айрис сердито смотрит на меня, тогда как Генри прислоняется предплечьем к барной стойке и язвительно усмехается.

– Я думал, что ты была слишком напряжена, чтобы выпустить пар.

Но прежде чем успеваю ответить, в игру вступает Дрю, его теплая рука опускается на мой затылок. И это придает чувство комфорта и дополнительной уверенности.

– Осторожно.

Бэйлор обращается не ко мне. Его взгляд устремлен в сторону Генри. В его позе нет ни намека на угрозу, вторая рука расслабленно лежит на столешнице, а плечи не напряжены. И тем не менее, одно его слово несет в себе досконально четкий смысл. Если Генри сделает еще один неверных ход, то Дрю мгновенно среагирует. Мне не нужна ничья защита. Но все же очень приятно осознавать, что он хочет меня защищать.

Хмурое выражение Генри такое же фальшивое, как и тон его голоса.

– Осторожно?

– Мне нужно тебе пояснить? – Дрю даже не нужно повышать голос. Одного авторитета его присутствия достаточно, чтобы Генри отвел взгляд.

– Вам всем нужно расслабиться. Я просто дурачусь.

В то время как Айрис съеживается, я сдерживаюсь, чтобы не уличить этого парня во лжи. Дрю поступает так же и отводит напряженный взгляд от Генри.

– Мы идем? – обращается Генри к Айрис.

– Да, – она бросает на нас извиняющийся взгляд, а затем берет Генри под руку и практически тащит его к двери.

– Оставь ключ, – говорю я прежде, чем они успевают выйти за двери.

Генри останавливается, его плечи замирают, а голова поворачивается в мою сторону. Но пересекаясь с Дрю взглядом, парень Айрис просто пожимает плечами и вытягивает из кармана запасной набор ключей. Он бросает их на столик, и связка ударяется о поверхность, создавая громкий звон.

Как только дверь за ними закрывается, я прислоняюсь к стойке и вздыхаю.

– Он такой мудак.

– Предполагаю, Айрис этого не замечает, – в голосе Бэйлора проскакивают уже знакомые мне нотки.

– Я предпочитаю верить в то, что она пребывает в неведомом блаженстве, чем в то, что добровольно выбрала такого мудилу.

Я тянусь, чтобы взять тарелку Дрю, но он реагирует быстрее, забирая обе наши тарелки и ставя их в раковину.

– В любом случае, – говорю я, пока он споласкивает посуду, а я открываю посудомойку, – она не дает ему пинка под зад.

Дрю упирается бедром о столешницу.

– Иногда так бывает и с парнями из команды. Они начинают встречаться с неподходящими, склонными к манипулированию девушками, заботящимися лишь о славе. И время от времени кому-то нужно предупреждать этих бедных болванов.

– Как мило, что вы заботитесь друг о друге.

Его напряженная улыбка появляется и исчезает.

– Ну, это чистый альтруизм. Команда сильна ровно настолько, насколько сильно ее самое слабое звено. Никто из нас не хочет увидеть, как один из членов команды упадет посреди поля во время главной игры, – огромные плечи Дрю приподымаются, когда он пожимает ими. – Не то чтоб это особо помогало. Обычно после того, как парня предупреждают о плохих чертах или намерениях девушки, он еще с пущей силой тянется в ее сторону.

– Вот почему я стискиваю зубы и пытаюсь просто избегать Генри.

Лицо Дрю еще сильнее хмурится.

– Я видел его на вечеринке. Из-за него ты не хотела приходить?

– Я не хотела приходить, потому что не люблю вечеринки, – я бросаю полотенце для рук в раковину. – Присутствие Генри послужило лишь дополнительным фактором.

Уголок его губ вздрагивает.

– А я по-прежнему рад, что ты была там, – его глаза, будто жидкая карамель, от вида которой все мысли о Генри уносятся прочь, заменяясь жаром и сильнейшей жаждой. И словно ощущая тоже самое, Дрю начинает глубоко дышать, а его голос понижается до рычания. – Покажи мне свою комнату, Джонс.