Текст книги "Сломи меня (ЛП)"
Автор книги: Крисс Джули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Я отмахнулась от назойливых летних комаров и, уперев руки в бедра, задалась вопросом: чем же мне заняться. Мне уже стукнуло двадцать четыре, и я жила в Терре– Миллс, штата Мичиган. Прошло почти два года после того, как я бросила учебу в колледже, начав собственное дело. Моя мать впала в ярость, но папа меня поддержал – он тоже вел свой бизнес. У нас с ним всегда было много общего. И поскольку я была уже достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно, то, недолго думая, переехала сюда, поближе к нему.
Но это совсем не означало, что мой отец не сводил меня с ума.
– Папа, дай мне хотя бы помочь, – попросила я.
– Я сам, не волнуйся, – махнул он рукой.
Папа давно жил один. Его брак с Брендой распался много лет назад. Но даже после развода мой папа сохранял оптимистичность и некоторую беспечность. Точнее сказать, до того момента, как пострадала его нога. С тех пор в нем что-то изменилось. Словно его что-то беспокоило и угнетало. Папа даже стал более раздражительным, но я полагала, что это все из-за боли.
– Слушай, не нужно меня постоянно опекать, – проворчал он. – За свою жизнь мне не раз приходилось обрезать виноград. Тебе не пора в магазин?
Я огорченно вздохнула, но обижаться на папу совсем не хотелось.
В колледже я изучала экономику, но мне она была не по душе. Еще во время учебы я занялась реставрацией старой мебели, купленной на распродажах. Это дело приносило мне хорошую прибыль. Изначально я занималась этим ради карманных расходов, но вскоре обнаружила, что реставрация мне не просто нравилась. У меня был талант. Я легко распознавала вещи, которые имели большой потенциал, – были подлинным антиквариатом. Стоило лишь немного с ними поработать, и они уже выглядели в миллион раз лучше. К тому же у меня были золотые руки.
Мое ремесло стало такой выгодной подработкой, что я бросила колледж и открыла свой магазин в центре Терре-Миллс. Я скупала и продавала антикварную мебель. Миллионером не стала, но на приличную жизнь хватало. И, конечно же, это было чертовски лучше, чем горбатиться на кого-то в офисе.
На самом деле у меня все шло довольно неплохо. Если не брать во внимание мое одиночество и то, что мой последний парень оказался полным придурком. Окружающие считали его идеальным. Меня же сочли сумасшедшей, едва я с ним рассталась. Но я предпочитала умереть иссохшей старой девой, чем снова пройти через то, что пережила с ним.
– Магазин закрыт, папа, – напомнила я. – Сегодня воскресенье.
– Воскресенье? Правда? – он отложил ножницы и, посмотрев на меня с нескрываемым удивлением, чуть не потерял равновесие.
– Да, – я давно привыкла к его рассеянности. Отец никогда не следил за тем, какой сегодня день недели. – Это так важно?
– Ох, черт возьми, – он бросил ножницы на землю и, завернув край рукава, посмотрел на часы. – Уже три часа?! – он быстро развернулся и поковылял через двор к дому. Папа изо всех сил старался как можно быстрее преодолеть этот участок. Даже несколько раз чуть не упал, зацепившись загипсованной ногой.
– Да в чем дело-то? – окрикнула я его и тут же поспешила следом.
О боже, он хотел упасть и разбить себе голову? Я бы ничем не смогла ему помочь. Лишь вызвала бы 911. Я постоянно беспокоилась об отце с тех пор, как он остался один в большом доме. Я жила в своей маленькой квартирке в центре города, потому что он не разрешил мне переехать к нему. И не позволил заботиться о нем. Даже на некоторое время. Нейт Фризен был упрямым гордецом.
– Я приготовлю чай, – бормотал он сам с собой, поднимаясь по ступеням. – Или кофе. Даже не знаю, что он захочет. Ох, черт, можно ведь сделать и то, и другое. Саммер, у нас есть кофе?
– Папа, пожалуйста! – крикнула я и, вытирая пот со лба, последовала за ним через прихожую на кухню. – Просто скажи, что происходит?
Отец остановился и резко повернулся ко мне. Он поседел после несчастного случая, но, тем не менее, черты его лица стали более привлекательными. Он окинул меня с ног до головы задумчивым взглядом. Я стояла перед ним в старой футболке, в штанах для йоги и с собранными в хвост волосами. На ногах у меня были домашние шлепанцы.
– Я должен тебе кое-что сказать, – медленно проговорил папа. – Но, боюсь, тебе это не понравится.
Я непонимающе уставилась на него. «О чем вообще он говорит?!»
– Что? Ты о чем?
– Пожалуй, тебе лучше присесть.
«О нет, только не это! У него рак? Или что-то еще?»
– Да говори уже. Как-нибудь переживу.
– Брэм возвращается домой.
У меня перехватило дыхание. Брэм...
Я пододвинула к себе стул и рухнула на него. Кровь ударила мне в голову, и я испугалась, что упаду в обморок. Брэм. Все еще мой сводный брат, хотя папа с Брендой давно развелись. Преступник. Бывший осужденный. Мой первый мужчина. Мужчина, лишивший меня девственности и подаривший лучший оргазм.
С того вечера я считала его человеком, разрушившим мою жизнь и укравшим у меня надежду. С того дня я больше его не видела. Оказалось, отец поддерживал с ним связь, но никогда ничего не говорил мне. Я же ничего не знала. Ни о том, как он прожил эти шесть лет, ни о том, зачем он сюда возвращается.
– Что ты имеешь в виду? – наконец, выдавила я. – О чем ты говоришь? Он вышел из тюрьмы?
– Он освободился два месяца назад, – сказал отец. – Проходил реабилитацию в центре социальной адаптации. Ему помогали встать на ноги. Но в последний раз, когда я разговаривал с ним, я знал...
– Подожди... Ты общался с ним?
– Все это время, – признался папа. – И никогда не переставал. Я не упоминал об этом лишь потому, что не знал, как ты отреагируешь. Я на себе испытал отношение твоей матери к уголовникам.
Я в недоумении покачала головой.
В молодости мой отец угонял машины. Он связался с плохой компанией и сейчас свободно говорил об этом. Все закончилось тем, что через год после моего рождения он провел несколько месяцев в тюрьме общего режима. Мама чрезмерно стыдилась этого, и их брак так и не наладился после его освобождения. Даже после развода она еще долгое время плохо отзывалась об отце и его ошибках. Мама вновь вышла замуж и жила в Колорадо. Мы не разговаривали с ней очень давно – она расценила мой уход из колледжа, как предательство.
– Мама тут совсем ни при чем, – возразила я. – Это просто... Я не знала, что вы… близки.
– Брэм был хорошим парнем, – немного подумав, сказал папа. – Я знаю, он был неуправляемым и допустил ошибки. Такие же, как и я в свое время. Тогда мне казалось, что я смогу помочь ему добиться лучшего в жизни, смогу уберечь. Когда его арестовали и посадили... – отец покачал головой, и его взгляд стал тяжелым и грустным, – я понял, что упустил шанс достучаться до него. В некотором роде это и моя вина. Я должен был направить его на лучший путь, пока была возможность. И тогда я сохранил связь с ним, веря, что парень еще сможет чего-то добиться. Главное, чтобы он дал себе шанс.
Я почувствовала, как слезы жгли мои глаза. Это был мой папа – человек с большим сердцем. Вот почему я всегда боролась со своей матерью за возможность находиться рядом с ним.
– Но ты же не знаешь его, папа, – возмутилась я. – Каким он стал сейчас? Он пробыл в тюрьме шесть лет. Возможно, Брэм давно не тот, кого ты помнишь. Зачем он приезжает сюда?
– Ребцентр уже не помогает ему, – с сожалением проговорил он. – Если Брэм задержался бы там дольше, то вновь наступил бы на те же грабли. Я убежден, что могу остановить это и помочь ему измениться. У него больше никого нет. И ему больше некуда идти. Поэтому я пригласил его к себе.
– Сюда? – моя голова закружилась. Брэм Риордан наедине с моим папой? В этом доме каждый день? А что, если тюрьма превратила его в безумного ублюдка? – Я в полнейшем замешательстве, папа.
– На самом деле, это замечательно. Он будет помогать по дому. Составит мне компанию и будет выполнять все поручения.
Я недовольно поджала губы. Все это я пыталась делать для папы, особенно во время его болезни, но постоянно получала резкий отказ. Как он мог?! По какой причине он предпочел мне Брэма?
– А как он собирается оплачивать жилье и еду?
– Из зарплаты. Возьму его к себе на работу в мастерскую.
Я вскочила со стула.
– Ты предложил ему работу?
– Конечно, предложил. Он бывший зек, Саммер. Ты думаешь, что с такой пометкой в резюме он нашел бы работу? Брэм всегда был хорош в ремонте автомобилей и всему быстро учился. Я дал ему шанс.
Я стояла и не знала, что сказать. Могло случиться все, что угодно. Ведь Брэм мог даже отнять бизнес у отца. Или же увести его клиентов. Каждый божий день он будет здесь. Жить в этом доме и работать в отцовской мастерской. У него будет море возможностей ограбить старика, ведь тот слишком ему доверял.
– Это ужасная идея, – я была просто разбита, понимая, что не смогу отговорить папу от этой затеи. – Разве ты не можешь просто помочь ему снять квартиру? На крайний случай, дать ему рекомендацию?
– Саммер, – отрезал отец. Подобный тон он всегда использовал, если ему надоедало спорить. Таким способом он сообщал, что разговор окончен. – Здесь нечего обсуждать. Все уже решено. Вообще-то, Брэм придет с минуты на минуту.
– Ты же не можешь ему доверять, папа.
– Почему бы и нет?
«Потому что однажды он прямо у тебя под носом сорвал вишенку твоей дочери, а потом исчез».
Но я не могла сказать ему такое, поэтому просто произнесла:
– Шестое чувство.
Отец отвернулся от меня, подхватив костыли.
– Я сделаю кофе.
Прекрасно. Ладно. Я не могла помешать Брэму Риордану переехать жить к отцу. По крайней мере, пока что. Но я не была обязана оставаться здесь до его приезда. Я выбежала в коридор и стала лихорадочно искать кошелек с ключами.
Мне хотелось оказаться далеко-далеко, на многие мили отсюда. От того, кому я в последнюю нашу встречу сказала: «О, да, трахни меня». От того, кто бешено вколачивался в моё извивающееся под ним тело и подарил незабываемый оргазм. От того, кто совсем скоро войдёт в эту дверь.
Я успела лишь накрыть рукой кошелек и схватить солнцезащитные очки, когда, взглянув в окно у входной двери, замерла в растерянности.
Слишком поздно.
К дому приближался мужчина. В джинсах и темно-серой толстовке. Его руки были засунуты глубоко в карманы, а голова низко опущена. Всю дорогу до двери он, не поднимая головы, смотрел себе под ноги.
Брэм мне показался очень большим. Намного больше, чем я помнила, хотя и тогда он отличался мощной мускулатурой. Его темные волосы не были длинными и волнистыми, как шесть лет назад. Теперь он носил очень короткую стрижку. Он шагал твердо и уверенно, немного сгорбившись, как обычно ходят боксеры. И, лишь поднявшись по ступенькам ко входной двери, мужчина поднял голову.
Темно-карие глаза, угловатые скулы и рот, созданный для греховного наслаждения. Брэм Риордан.
Он увидел в окне мое лицо, и его взгляд сосредоточился на моих глазах. Я застыла на месте и наблюдала за ним, словно мышка, пытавшаяся спастись от сокола, который собирался напасть на нее. У меня пересохло во рту.
Он не стал ни звонить, ни стучать. Просто схватился за ручку и распахнул дверь.
– Саммер, – его голос был низким и бархатистым. – Давно не виделись.
– Брэм, – все же смогла произнести я.
Брэм быстро и дерзко окинул меня цепким взглядом, буквально прожигая одежду. Я не была одета вызывающе до неприличия, по крайней мере, по моему мнению. Но внезапно почувствовала себя голой. Я была совсем без макияжа, а в конце потраченного на домашние дела дня вся вспотела.
Каждой своей клеточкой я ощущала, как мужчина впитывает мой облик, как жадно вдыхает мой запах. Как улавливает до малейших подробностей каждую деталь, которую мне очень хотелось бы скрыть. И все же я сделала над собой усилие и взглянула на него.
Это был совсем не тот Брэм, которого я помнила. Стоявший передо мной мужчина был старше, мудрее, жестче. Его тело, безусловно, изменилось. Даже шесть лет назад у него было спортивное и крепкое телосложение, но в тюрьме он основательно подкачался. Толстовка не скрывала массивных плеч, внушительных бицепсов и мощной груди. А джинсы выгодно подчеркивали мускулистые бедра. И лишь татуировка, выглядывавшая из-под воротника, была знакома.
С короткими волосами Брэм выглядел как мужчина, представлявший опасность. Мужчина, с которым я бы не захотела трахаться. Мужчина, который определенно мог причинить боль.
Я уловила его слабый аромат – пряный и мужественный – и мои соски вмиг затвердели. Брэм всегда был бунтарем, но теперь превратился в зверя. Трах с этим мужчиной значительно отличался бы от опыта потери моей девственности на пляже. Секс с нынешним Брэмом казался слишком опасным. Он мог просто разорвать тебя на части.
От этих мыслей моя кровь ускорила свой бег по венам. Брэм стал для меня не только первым – до сего дня он оставался единственным. После него в моей жизни не было ничего подобного. Особенно в сексуальном плане. И в большей степени это превратилось в проблему.
– И это все, что ты можешь мне сказать? – мужчина испытывающе смотрел на меня. Наши взгляды сцепились в безмолвной схватке. – Даже не поприветствуешь?
– Окей, лови свое приветствие, – я подошла совсем близко к нему и встала на цыпочки. Я надеялась, что он не заметит мои затвердевшие соски. Приблизившись к его уху, я зло прошипела:
– Обидишь его, и я убью тебя.
Я резко отстранилась, обогнула его и вышла за дверь.
Глава 3
Брэм
«О, черт! Это Саммер»
Те же длинные светлые волосы, которые в последний раз я видел влажными и спутанными, струились по ее спине. Те же карие глаза с длинными темными ресницами. Те же розовые губы, манящие своей мягкостью и сочностью. Та же нежная кожа и упругая округлая грудь под футболкой. Восхитительные, охрененные буфера, которые скользили по моей груди, пока я вколачивался в шикарное тело Саммер. Мне тогда чуть голову не снесло от наслаждения. Шесть лет тюремного заключения – и я стал куском гребаного мусора. А Саммер? Саммер выглядела ох*енно. Она стала настолько сексапильной, что я просто проглотил свой дерьмовый язык.
Я намеренно никогда не спрашивал Нейта о его дочери. Никогда не интересовался, как у нее шли дела, не просил ее фотографию. Просто представлял, что она нашла милого парня и вышла за него замуж. Обзавелась парочкой детишек и глупым мужем, который думал лишь о налогах и ипотеке. Глупым, потому что вряд ли замечал и ценил, что рядом с ним находилась самая горячая и самая отзывчивая девушка в мире. Делавшая ему, ко всему прочему, каждую ночь минет.
Я бы посчитал ее своей самой большой удачей в жизни.
Саммер потянулась, встала на цыпочки и практически коснулась меня. Я до сих пор не мог забыть, что ее соски под футболкой напоминали ластики на конце карандаша. Она не подумала о том, что прикасаться к мужчине, который провел шесть долгих лет в тюрьме – мечтая о женской киске – так же опасно, как играть с огнём.
А потом Саммер произнесла:
– Обидишь его, и я убью тебя.
Прозвучало оскорбительно, но, черт возьми, я это заслужил. Стоило отдать ей должное – на ее месте я бы выдал что-нибудь похлеще, если бы какой-то мудак приперся в дом моего отца. Разумеется, я не ожидал подобных слов от Саммер, но опять же, эта девушка всегда была полна сюрпризов.
Как и в тот день на пляже.
Она прошла мимо меня, слегка покачивая бедрами. И, естественно, я не мог не оглянуться. И не заценить ее вид сзади. Штаны для йоги. Гребаные штаны для йоги. Не совсем сексуальные, но я мог разглядеть каждый изгиб задницы. И даже еле заметную линию между ягодиц, когда Саммер двигалась. Да. Спасибо тебе, боже, за штаны для йоги.
«Трахни меня», – просила меня Саммер, умоляя стать ее первым. Перед глазами до сих пор стояли сахарные зубки, прикусывающие пухлую губу.
Я прислонился к косяку и прикрыл глаза.
Чаще всего в тюрьме я вспоминал именно это. Когда все было плохо. Когда жизнь казалась безнадежной, а во мне скапливалось слишком много жесткости, насилия, холода и одиночества. В подобные моменты я вспоминал наш день на пляже.
Скромная и стыдливая Саммер послушно откинулась на полотенце и лежала передо мной, полностью доверяя. Она позволила мне не только рассматривать ее тело, но и с легкостью предоставила мне безграничную власть над ним.
Я вспоминал, как стянул с нее бикини, и она податливо раздвинула для меня ноги. А я просто смотрел. Смотрел на нее. На ее девственную киску. Раскрытую и обнаженную.
Вспоминал, как Саммер, расслабившись, закрыла глаза. Вспоминал тихий стон, что сорвался с ее губ, когда я скользнул в нее членом и стал ее первым мужчиной. Первым мужчиной, который заставил ее кончить. И первым, кто услышал те сладостные звуки, которые она, задыхаясь, произносила вместе с моим именем. Они надолго запали мне в душу.
В тюрьме я постоянно вспоминал тот день. И дрочил. Без этого там не выжить. Это одно из немногих занятий, приносящих временное успокоение.
Ты вынужден дрочить в тюрьме. Мастурбация – единственный способ пережить весь этот ад. Закрываешь глаза и думаешь о том, что спрятано глубоко внутри тебя. О том, что отличает тебя от животного в клетке. И это почти всегда секс. Вспоминаешь, и член становится твердым. Затем дрочишь торопливо и порывисто, до боли сжимая головку. И на короткую минуту снова становишься человеком. Собой.
Я дрочил так часто, как только мог.
У меня был огромный выбор воспоминаний. Я перетрахал слишком много кисок, прежде чем сломал свою жизнь, попав сюда. Черт, тем летом мне было двадцать, и я был в ударе. Непринужденно отымел продавщицу из магазина мороженого, нагнув ее после работы в подсобном помещении. Девчонка на вечеринке отсосала мне в ванной. Она подрочила мне рукой и проглотила мое семя, когда я кончил. И нас совсем не смущало, что в это время кто-то стучал в дверь, интересуясь, почему так долго занято. На другой вечеринке красотка в одной из комнат залезла на меня сверху, а затем попросила подождать минут десять ее подругу. Девчонка не бросала слов на ветер. Спустя несколько минут вошла подружка и тут же оседлала меня.
Тем летом я был гребаной рок-звездой. Не мог удержать член в штанах. Но мне казалось, что этого от меня никто и не ждал.
Разумеется, уже тогда я заглядывался на Саммер. Ей стукнуло восемнадцать, и она была спелой, словно персик. У нее появились ох*енные сиськи и шикарная задница. И я не мог не заметить, что охренеть как нравился ей. Я должен был забить на нее, ведь она была моей сводной сестрой. Но все было не совсем так. Я не трахнул ее лишь потому, что понимал – девушка не была готова к близости, что не мешало мне фантазировать о тех вещах, которые я хотел бы с ней сделать. И все же я не позволял себе ничего такого, ведь получал достаточно секса и в других местах.
Тот день начался для меня необычно. Я подыхал от суки, предков не было дома, и мне абсолютно нечем было заняться. Сам не знаю зачем, но напросился с девчонкой на пляж. В действительности я реально наслаждался компанией Саммер, чего не мог сказать о многих своих знакомых. Но вел себя как козел. Меня немного забавляло дразнить ее, и я отпускал пошлые шуточки, заставляя Саммер краснеть и чувствовать себя неловко.
Но что-то вдруг изменилось.
Изменилось, как только она вышла из воды и села на полотенце. Саммер обхватила колени, стесняясь своего оголенного тела и пытаясь прикрыться. И внезапно у меня пропало всякое желание играть. Я вдруг нестерпимо захотел поцеловать ее. Захотел подарить ей незабываемый поцелуй. И когда я сделал это – открыл ее рот и скользнул в него языком, обучая Саммер, – она тут же подхватила мои движения.
И тут я почувствовал нечто реально странное. Необычное. Возможно, я захотел оставить девушке хорошие воспоминания о первом опыте. Я готов был показать ей, насколько бывает хорош секс. И она могла бы разделить со мной удовольствие. А, возможно, мне захотелось, чтобы она помнила обо мне.
Но я не мог тогда предположить, что именно Саммер преподаст мне серьезный урок. Может, у нее и не было никакой практики, но черт возьми, она была естественной. Настоящей. Без игры и фальши.
Она потрясла весь мой мир.
Как только Саммер решилась, то перестала стесняться и совершенно ничего не боялась. Она живо реагировала на все, что я с ней делал и страстно отзывалась на любое мое прикосновение. И я был почти уверен, что ей захочется большего, что она сможет пойти дальше и глубже окунуться в мир похоти.
Мне было всего лишь двадцать, и я был идиотом, гребаным ублюдком. После такого потрясающего секса я сделал единственное, что пришло на ум – сбежал так быстро, как только смог. Посчитал, что у меня еще будет время вернуться и, возможно, загладить свою вину. Или хотя бы убедиться, что Саммер в порядке. Но будучи двадцатилетним кретином, я смыл свою жизнь в унитаз, а тот день на пляже оказался последним днем, когда у меня была женщина. И секс.
Я провел шесть кошмарных лет, дроча на воспоминание. Только на одно. Никогда на другие. Именно оно помогло мне не сойти с ума. Саммер даже не догадывалась об этом, но все эти годы я оставался человеком лишь благодаря ей.
Я открыл глаза и перевел дыхание. Нейт упоминал, что Саммер в городе. Он был добр ко мне – хотя я его не выбирал – для меня он стал отцом даже больше моего умершего биологического. Мужчина дал мне шанс, и, если быть честным, Саммер была одной из причин, по которой я вернулся сюда – хотел снова оказаться рядом с ней. И вот мы оба находились здесь.
Нейт ждал меня.
Моя новая жизнь ждала меня.
Необходимо было взять себя в руки или потерять все навсегда.
Почувствовав запах сваренного кофе, я выпрямился и прошел на кухню, чтобы встретиться с единственным человеком, который считал меня достойным спасения.
Глава 4
Саммер
– Саммер, о, боже мой. Ты это слышала?
Я подняла глаза.
В своем магазине я пыталась разместить только что купленный на выставке столовый гарнитур. Расставив стулья в определенном порядке, я поставила на стол вазу с цветами и несколько бокалов, что позволит потенциальным покупателям представить, как этот набор мебели смотрелся бы в их собственном доме.
Подчеркнуть достоинство той или иной вещи для меня было делом привычным и выгодным для магазина. К тому же это всегда срабатывало. Эффект моих демонстраций был в тысячу раз сильнее, чем если бы я просто разбросала повсюду мебель и ждала, когда кто-нибудь ее купит.
Моя подруга Кейтлин вошла через парадную дверь магазина, придерживая на бедре своего шестимесячного сынишку, Джордана. Она стала одной из немногих подруг, которые у меня появились с переездом в Терре-Миллс. Кейтлин жила в такой же маленькой квартирке, как и я, со своим мужем и ребенком. Она работала в моем магазине администратором, но взяла декретный отпуск. Как правило, в течение дня она заходила ко мне, чтобы не сойти с ума от домашней суеты или во время прогулки с сыном.
– Слышала что? – уточнила я.
– Прошлой ночью Тим отгонял машину в мастерскую твоего отца. Твой брат вышел из тюрьмы и теперь там работает!
Я стиснула зубы. Прошло уже четыре дня после нашей встречи с Брэмом. Я изо всех сил старалась не думать о нем. О чем угодно, только не о нем.
– Ах, это... Да, я знаю.
– Тим говорил, что он выглядел устрашающе. Весь такой накаченный, словно боец. И в татуировках!!
Я резко подняла голову. При встрече с Брэмом я не видела его тела, его толстовка с длинными рукавами была полностью застегнута.
– В татуировках? – не удержалась я от вопроса.
Кейтлин многозначительно кивнула. Джордан издал ноющий звук, и она рассеянно покачала малыша на бедре, успокаивая его.
– Тим сказал, что он похож... ну… на бывшего зека. Такой жуткий и злой. Уверена, Нейт понимает, что делает, и пасынок не похерит его бизнес.
– Думаю, все будет хорошо, – ответила я, продолжая выставлять на стол пустые бокалы. – Брэму просто нужен шанс, вот и все.
«Вау, в самую точку! Вот же дура! Всего четыре дня назад предупреждала отца, а теперь сама же защищаю этого засранца».
– Ну, не знаю. Поговаривают, владелец винного магазина, которого они избили, пролежал в больнице больше трех недель.
Я поморщилась. Понятия об этом не имела.
– Это было очень давно. Все совершают ошибки. Вспомни, мой отец тоже когда-то сидел в тюрьме.
– Да, но он никого не покалечил, – Кейтлин взглянула на Джордана, который смотрел на мамочку влюбленными глазками. – Я не возражала бы, расти Джордан рядом с твоим отцом. Но не уверена, что смогла бы доверять тем людям, которые его окружают.
Я выпрямилась. Разговор уже начал меня раздражать. Мне нравилась Кейтлин, но, честно говоря, у нас было мало общего. Она вышла замуж и родила ребенка, а я – нет. Она была убеждена, что мы должны пожениться с Майком, моим бывшим. Якобы для меня лучшего варианта не существовало. И после нашего с ним разрыва Кейтлин не раз на это намекала. Она до сих пор не желала понимать, почему я с ним рассталась.
«Майкл такой замечательный», – постоянно твердила она.
Я не собиралась рассказывать ей всю правду – мне было слишком стыдно. Даже позорно. Поэтому на все ее вопросы я просто пожимала плечами. Через несколько месяцев мне исполнится двадцать пять, и Кейтлин решила, что моя жизнь нуждалась в изменениях. Это немного выводило меня из себя.
– Не думаю, что Брэм способен обидеть ребенка, – уверенно ответила я.
Она пожала плечами, сохраняя непоколебимое выражение лица.
– Саммер, как ты можешь его защищать? Ведь ты совсем его не знаешь. Вы не виделись много лет.
Это было правдой. И я практически то же самое сказала отцу. И, тем не менее, мне казалось, что я знала Брэма. Или, по крайней мере, я так считала. В тот последний день в наших отношениях ощущалось нечто большее, чем просто секс. В то лето между нами были и хорошие мгновения. Брэм никогда не проявлял ни злости, ни жестокости. И его арест никак не вписывался в мои представления о нем. Все становилось еще более запутанным.
– Хорошо, – успокоила я Кейтлин. – Ты права. Думаю, у меня будет возможность узнать его получше – сегодня вечером мы ужинаем с ним у папы дома.
Подруга выпучила глаза.
– О, боже мой, это правда? Как интересно. Потом мне все расскажешь!
Я вернулась к столовому гарнитуру.
– По-моему, рассказывать будет не о чем, – я пожала плечами с деланным равнодушием.
– О, чуть не забыла, – тут же перевела тему Кейтлин. – Тим сообщил мне, что на днях видел Майка.
При упоминании имени моего бывшего я мгновенно напряглась.
– Кейтлин, ну, сколько раз тебе говорить? Мне реально это не интересно.
Она же, не обращая внимания на мои слова, с воодушевлением продолжила:
– Тим столкнулся с ним в кафе. Майк какое-то время встречался с девушкой. Но их отношения, видимо, уже закончились. И сейчас он один.
«Ой , фу . Ну, уж нет ».
– Прекрасно.
Кейтлин вздохнула.
– Саммер, как ты можешь? Он симпатичный, и у него хорошая работа. Именно такой мужчина тебе и нужен! Жизнь обретает краски, когда завязываешь отношения. Все становится намного ярче, интереснее и даже в какой-то мере проще. А здесь не так много мужчин, из которых можно выбирать. Неужели лучше провести время с татуированным головорезом?
Я почувствовала, как покраснели щеки. Брэм бывал разным: эгоистичным, дерзким, бабником, бессердечным похитителем невинности, но только не головорезом. И я была твердо убеждена, что лучше быть рядом с Брэмом, чем с Майком.
– Приму к сведению, – постаралась спокойно ответить я.
– Слушай, Тим готов помочь тебе встретиться с Майком. Просто скажи, если согласна, – сладко пропела Кейтлин, направляясь к двери. А я вдруг обрадовалась, что подруга уходит. – Вы были бы просто великолепной парой. На твоем месте я бы даже не раздумывала.
С приближением вечера я уже сомневалась, что хотела этого ужина. Я, не задумываясь, защищала Брэма от Кейтлин, но перед новой встречей с ним мне становилось все беспокойнее и тревожнее. Понятия не имела, что буду делать или говорить, сидя за столом напротив этого знакомого незнакомца. Мне хотелось поболтать с отцом, но я совершенно не представляла, о чем беседовать с Брэмом. Но был ли у меня выбор? Папа попросил меня, так что постараюсь быть вежливой.
Я приехала первой. Брэм задержался в мастерской, ремонтируя машину. Его еще не было дома.
– Спагетти с фрикадельками! – воодушевленно объявил мой отец и, поцеловав меня в щеку, похромал к кастрюле с макаронами. Он до сих пор пользовался костылями. – Мы с Брэмом все эти дни питались едой на вынос, поэтому я решил что-нибудь приготовить. Ты всегда любила спагетти с фрикадельками.
Я улыбнулась. Это было правдой. В детстве папа часто готовил их для меня. И это было единственное блюдо, которое ему удавалось не испортить.
– Как дела у Брэма? – поинтересовалась я.
– Хорошо, можно сказать отлично, – папа взял ложку и помешал макароны. – Мальчик прекрасно разбирается в автомобилях.
– Он не мальчик, папа. Ему двадцать шесть.
– Для меня он еще мальчик, – ответил он, подмигнув мне, – а ты – моя маленькая девочка.
«О , отлично !»
– Тебе помочь чем-нибудь? – поинтересовалась я.
– Нет. Брэм сделал небольшую перестановку на кухне, чтобы мне было проще до всего добираться. И смотри-ка, он достал этот высокий стул с чердака и починил сломанную ножку. Теперь я могу просто опереться на него и разгрузить ногу.
Папа подошел к стойке. Рядом стоял барный стул, высотой до пояса. Папа присел на него, расслабил руки с костылями, и я поняла, что ему действительно удобно.
«Почему я сама не догадалась? Ладно, чудесно».
– Завтра плановое посещение врача, – напомнила я, ведь отец никогда не следил за днями недели. – Я тебя отвезу.
– Не беспокойся, сладенькая. Брэм заберет меня.
Меня словно ужалили.
– Я и сама могу. Я всегда возила тебя к врачу.
Папа махнул рукой.
– Да, но ты ведь занята. На кого ты оставишь магазин? И потом, мне понадобится помощь в подъеме и спуске по лестнице. А Брэм намного сильнее тебя.
Мои щеки запылали от возмущения. Ему действительно нужна была помощь на лестнице, но, когда я предлагала ее, отец упорно отказывался. И постоянно утверждал, что справится сам. А еще мне было глубоко наплевать на магазин, если речь шла о нуждах папы. Неужели он думал, что магазин для меня важнее?
– Брэм не знает, где находится кабинет врача, – возразила я, но мой протест звучал слабо даже для моих собственных ушей. – А время приема? У него же нет расписания! Он даже не в курсе, когда нужно обновлять рецепты на лекарства.
– Ладно уже, хватит, – начал раздражаться папа. – Мы взрослые мужчины, Саммер, а не пара идиотов. Как-нибудь разберемся.
– Просто...
– Просто что? – неожиданно раздалось за моей спиной.
Я повернулась. Брэм стоял в дверном проеме кухни. Я не слышала, когда он пришел. На нем были те же джинсы, что и несколько дней назад, и темно-зеленая футболка. Мой взор скользнул по его груди, рукам, и вдруг у меня перехватило дыхание.
