Текст книги "Наследник пиратов"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Пол Стюарт, Крис Риддел
Наследник Пиратов

Посвящается Джеку, Кетти и Анне

Часть 1

Подарок снежных великанов

Жили-были когда-то на белом свете муж и жена Харви и Сарви Рунтер-Тун-Туны. Харви был высоким и худощавым, Сарви – низенькой и пухленькой.

У обоих супругов были глаза-бусинки, курносые носы и длинные волосы, заплетенные в косички и спрятанные под смешные трехконечные шапки.

Харви и Сарви очень любили друг друга.

И хотя судьба не послала им детей, они были счастливы, крепки духом, пасли своих северных оленей и считали себя самыми разудачливыми на земле.

Они жил и в небольшой хижине посреди ледяных лесов Морозного Севера, в тех краях, где всегда короткое лето, а зима длинная-предлинная.

Все лето Харви и Сарви пасли оленей, а с наступлением холодов возвращались домой.

Долгими зимними вечерами под желтой луной они варили сыр из оленьего молока – самый вкусный сыр на всем Морозном Севере. Люди со всех концов света стекались к ним, только чтобы попробовать сливочно-молочный кусочек оленьего моцареллы или горгонзолы.

А знаменитый сыр бри-красный нос, названный в честь оленя Рудольфа, [1]1
  Рудольф – любимый красноносый олень Санта-Клауса (прим. пер.).


[Закрыть]однажды был подан на стол самой королевы Риты во время роскошного обеда на борту парохода «Гармония».

Если бы Харви и Сарви захотели, они бы могли продать весь сыр из оленьего молока, да за огромные деньги, но они всегда оставляли чуток, и на то были веские причины. Хотя Рунтер-Тун-Туны и были самыми знаменитыми сыроделами Морозного Севера, они помнили, где живут, и чтили традиции своего сурового края.

Именно поэтому супруги неизменно брали по кусочку каждого сорта сыра и перед сном оставляли их у порога лачуги. Это был их скромный дар Снежным Великанам из ледяных лесов. Харви и Сарви никогда не встречались с этими чудищами, но точно знали, что они существуют, потому что своими глазами видели на снегу следы их гигантских лап. Каждый след был размером с ведро и заканчивался отпечатками трех огромных пальцев. И конечно, каждый в их северном краю знал, что злить таких страшных великанов не стоит. Когда Харви и Сарви поутру выглядывали из лачуги, сыра уже не было в помине, а на снегу виднелись отпечатки тяжелых лап.

Иногда Снежные Великаны оставляли оленеводам ответные подарки: заиндевелую веточку или обледенелую шишку. Где-то в холодной лесной чаще выли на луну голодные волки и рычали белые медведи, но Харви и Сарви знали, уж они-то под надежной защитой.

Супруги верили, что помимо шишек и веточек могущественные друзья приносят им удачу. Но одной зимней ночью Снежные Великаны принесли к порогу лачуги кое-что необычное. Когда поутру Сарви распахнула дверь и посмотрела себе под ноги, то вместо традиционной шишечки увидела на снегу сверток, из которого на нее внимательно смотрели два синих глаза. Женщина изумленно вскрикнула, и было отчего. На снегу лежал закутанный в ковер ребенок.

Сарви опустилась на колени, подняла малыша и прижала к груди. Мальчик радостно загугукал.

– Харви! Харви! Проснись! Погляди, кого нам принесли Снежные Великаны! – закричала Сарви, бросаясь к мужу.

И хотя Рунтер-Тун-Туны были простыми пастухами, они смекнули, что если есть ребенок, то где-то должны быть и его родители. Поэтому Харви обул валенки, запряг оленя и отправился в ледяные леса.

Он ехал все утро, весь день и только с наступлением вечера нашел то, что искал.

Прямо перед ним лежали опрокинутые сани, а вокруг них виднелись следы белых медведей вперемешку с отпечатками лап Снежных Великанов. Все говорило о том, что несколько часов назад здесь произошла горячая схватка. Тут же валялись зимний мужской ботинок и дамская перчатка на меху и диковинное шелковое покрывало. Все, что осталось от родителей найденыша.

Горестно вздыхая, Харви поставил сани на полозья, запряг в них оленя и направился домой.

Грустные, очень грустные новости пришлось ему сообщить жене. И все же в глубине души Харви и Сарви были счастливы, что теперь у них есть сыночек. Да, малыш потерял родителей, но Снежные Великаны спасли его из лап белых медведей и принесли к их порогу. Рунтер-Тун-Туны были польщены, что именно им доверили воспитание мальчика.

И все же иногда добрых пастухов терзало чувство вины. Да, они очень любили малыша, воспитывали как собственного, научили пасти оленей, варить сыр и звали по имени, вышитом на ковре. Но все же, все же кое-что они не сделали.

Они не попытались разузнать о прошлом мальчика.

Харви и Сарви знали, что поступают неправильно, но они слишком боялись потерять своего названого сына. И потому, когда к ним приезжали покупатели из разных уголков света, они держали рот на замке, а если и говорили, то только о сыре, который, как всегда, пользовался большим успехом. Ну и конечно, Рунтер-Тун-Туны никогда не забывали оставить подношение для своих добрых покровителей – Снежных Великанов.

Прошли годы…

Десять с половиной лет. И вот однажды сын Харви и Сарви не пришел ужинать. Отец отправился его искать и обнаружил в глубине сарая возле старых саней со следами от медвежьих зубов на бортах. Мальчик сжимал в руках мужской ботинок и дамскую перчатку.

Глава 1

Тяжелый туман окутал припортовые улицы и бульвары, приглушив привычный шум города, смазав все яркие краски. В Русалочьей бухте прогудел протяжный туманный горн, а старинный Циклопов маяк целиком потонул в серой мгле.

В Нижнем городе стали закрываться лавки, расположенные вдоль бульвара Эрцгерцога Фердинанда, а из театра все того же эрцгерцога Фердинанда потянулись зрители. Концерт под названием «Федрунские забавы» только что подошел к концу.

На улицах помпезного Верхнего города было тихо, как в склепе. Величавые площади и широкие проспекты были безлюдны. Обитатели роскошных апартаментов в такую погоду предпочитали сидеть дома.

Если кто-нибудь в тот вечер решил прогуляться по площади Монморанси, то не нашел бы себе компании, на Утесовой улице тоже не было ни души. Три сотни ступеней уходящего вверх переулка Спящей Лошади пустовали.

Но если повернуть налево, можно очутиться на тихой, уютной площади, такой непохижей на все остальные площади Верхнего города. Здесь потерянно бродил в клубах тумана весьма любопытный субъект: сухопарый старик в старом сером плаще, высоком цилиндре и с длинным шестом в морщинистой руке.

Поравнявшись с высоким фонарным столбом, старик поднял шест и без всякого труда отворил им дверцу фонаря. Затем он осторожно засунул кончик шеста внутрь и легонько надавил на сопло, раздался негромкий щелчок, за ним последовало протяжное шипение газа. Взяв обрывок вощеного фитиля, привязанного к старому цилиндру, фонарщик прикрепил его к шесту, чиркнул спичкой, поджег и поднес к соплу.

Что-то пыхнуло, и фонарь замерцал голубоватым огоньком, который вскоре превратился в желтый. Фонарщик закрыл стеклянную дверцу фонаря и зашагал в позолоченных светом клубах тумана к следующему столбу.

Так он и двигался по кругу, зажигая старинные газовые фонари. А позади вспыхивали, словно предвещая чудеса, желтые огоньки. Этот свет озарял деревья и кусты, мрачной громадой обрамлявшие края площади. Когда старый фонарщик зажег последний фонарь и, прихрамывая, удалился восвояси, сад, окружавший площадь, уже мерцал сотнями живых огоньков. Светлячки, как малюсенькие фонарики, вспыхивали на темных ветках, превращая этот угрюмый вечер в настоящий праздник.

Внезапно тишину нарушил странный прерывистый звук, поначалу еле слышный, потом отчетливый и, наконец, громкий.

Пррр! Мррр! Дррр!

Он шел откуда-то сверху, как будто с самого неба, и напоминал рокот мотора.

Пррр! Мррр! Дррр!

Внезапно мотор стих как раз прямо над садом, и на секунду воцарилась полная тишина. И вдруг с громким свистом сверху грохнулось что-то тяжелое, обломав по дороге ветви на высоком дереве в углу сада и напугав с десяток рыжих кошек, так и прыснувших в разные стороны.

А еще через мгновение в небе показался новый предмет. Как огромный воздушный шарик, он грациозно спустился прямо на крону дерева. Раздался шелест, дерево задрожало, и шелковый сверток плавно заскользил вниз в потоке листьев и в мерцании светлячков.

В нескольких дюймах от земли сверток завис, затрепетал, раскрылся, словно цветок, и только потом коснулся мощеной площади. Посреди шелкового ковра лежал свернувшийся клубочком перепуганный мальчик.

Пестрый вязаный свитер, трехконечная шапка и толстые варежки ясно говорили, что он родом с Морозного Севера. Сам юный путешественник неуверенно поднялся на ноги, поглядел в небо, потом на ковер, на котором стоял. Затем он бережно свернул ковер в рулон, засунул под мышку и, пошатываясь, зашагал по саду прямо навстречу двум престарелым леди, появившимся из переулка Спящей Лошади.

Это были высокие, стройные, элегантные леди в длинных платьях со шлейфами, волочившимися по земле. У обеих были длинные рыжие волосы, стянутые в узлы, и большие зеленые очки, сквозь которые они смотрели на мальчика.

– Добрый вечер, молодой человек, – обратилась к нему первая леди.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросила вторая, вглядываясь в бледное лицо мальчика.

– Я… Я не ел целую вечность. – Мальчик слегка покачнулся. – С тех пор как закончился сыр… Я и не думал, что досюда с Морозного Севера так далеко.

– Сыр? – повторила первая леди, опуская на землю обломок коралла, который она несла в руках.

– Морозный Север? – переспросила вторая, опуская на землю морскую раковину, которую она тащила под мышкой.

Туман становился все гуще, светлячков уже почти не было видно.

– Где я? – растерянно спросил мальчик.

– Как – где? – Престарелые леди уставились на него поверх очков. – На Светлячковой площади, конечно.

Но мальчик уже их не услышал, он потерял сознание от слабости.

Странствующий писатель и русалки

Жили-были когда-то на белом свете две молоденькие русалки. И звали их Дейзи и Лили Нептун. Они плавали в теплом море возле чудесного портового городка и отдыхали в просторной пещере у Русалочьей бухты.

Многие думают, что русалки живут на дне океана среди коралловых рифов и разноцветных водорослей. Что ж, такие дамочки тоже встречаются, но они, как правило, происходят из царской семьи, появляются чаще всего в волшебных сказках и редко выходят на поверхность, а если выходят, то устраивают из этого настоящую шумиху.

Лили и Дейзи были не из таких. Они казались вполне заурядными русалками. Им, конечно, нравилось плавать в море, но они были не прочь прогуляться по суше. Другими словами, они с той же охотой бродили по улицам, с какой некоторые люди плавают в бассейне.

Сестры так приноровились передвигаться по земле, что плавники у них стали работать не хуже человеческих ног. Кроме того, русалки сшили элегантные платья со шлейфом, скрывающим хвосты. Их любимым занятием было бродить по берегу в поисках выброшенных на песок вещей.

Дейзи и Лили украшали ими пещеру, и вскоре та превратилась в чрезвычайно уютный уголок. Они тащили в свой наземный дом пиратские сундуки и корабельные колокола, а однажды нашли исправный велосипед и гоняли на нем по пляжу у Русалочьей бухты. Именно тогда их заметил автор популярных мюзиклов Эдвард Т. Треллис. А увидев, уже не забыл.

Впрочем, это совсем другая история.

Причина, по которой Дейзи и Лили находили для своей пещеры столько прекрасных вещей, была проста. Берег бухты был такой скалистый, что многие суда терпели тут бедствие. Циклопов маяк всех устраивал до той поры, пока маленькая рыбацкая деревушка не превратилась в портовый город.

Свет Циклопова маяка потонул в сотнях других огней, а подход к берегу оставался таким же коварным. Даже месяца не обходилось без какого-нибудь кораблекрушения. Горожане понимали, что перемены жизненно важны, но никак не могли решить, какие именно это должны быть перемены.

Некоторые предлагали заменить Циклопов маяк на новый, высокий и яркий. Другие считали нужным перенести его на новое место. Третьи же хотели перенести сам город. В общем, вопрос оставался открытым долгое время.

Неизвестно, сколько еще кораблей кануло бы в морской пучине, если бы не человек по имени Уилфред Макферсон. Уилфред был странствующим писателем и большим любителем всяческих историй. Именно поэтому он решил переговорить со всеми капитанами и рыбаками, заходившими в порт.

Обдумав все услышанные им истории о кораблекрушениях, он пришел к интересному заключению, которое захотел проверить лично.

Несчастный писатель отплыл от берега всего ничего, когда разразился сильнейший шторм. Нужно сказать, что Уилфред был неплохим гребцом, но даже при всей его сноровке он не смог справиться с лодкой, и та налетела на скалы Русалочьей бухты.

Так бы и закончилась эта история, если бы не Дейзи и Лили Нептун. Они не раздумывая нырнули в бушующее море и вытащили странствующего писателя из морской пучины – точь-в-точь как русалки из волшебных сказок.

Сестры привели Уилфреда в пещеру и показали свою обширную коллекцию, гвоздем которой был, разумеется, велосипед. Это еще больше убедило Уилфреда в том, что горожане непременно должны водрузить маяк в Русалочьей бухте прямо над пещерой Дейзи и Лили.

Странствующий писатель направился прямиком в город на велосипеде (который, вопреки всем утверждениям либреттиста Эдварда Т. Треллиса, он не украл, а одолжил у Дейзи). Уилфред добился встречи с губернатором и на городском совете доказал справедливость своей теории. О сестрах Нептун он скромно умолчал, потому как не хотел нарушать их тихий и размеренный образ жизни.

Городской совет единогласно проголосовал за строительство в бухте нового маяка. И кораблекрушения прекратились. Губернатор и простые горожане – не говоря уже о моряках и рыбаках – были так благодарны Уилфреду, что наградили его кругленькой суммой денег и участком земли под названием Светлячковое поле в конце переулка Спящей Лошади.

На этом поле наш писатель заложил Институт Путешествий и Странствий, а на образовавшейся площади разбил сад. Кроме того, Уилфред женился на красивой девушке Молли, которую повстречал возле старого Циклопова маяка – к тому времени он уже не работал, – это была любовь с первого взгляда.

Молодые зажили счастливо в своем прекрасном городе, и вскоре у них родилась дочь Филлида. На ее крестинах присутствовали две элегантные престарелые дамы в длинных платьях и зеленых очках. Обе были чрезвычайно счастливы стать «русалочьими» крестными малышки.

Глава 2

Лохматый обманщик из «Федрунских забав»!

Из достоверных источников нам стало известно, что в Театре эрцгерцога Фердинанда не все так уж ладно. Под строжайшим секретом за кулисы доставляются шампуни для роста волос и средства от облысения, не говоря уже о таинственных визитах в гримерку знаменитого врача-трихолога. [2]2
  Трихолог – специалист по лечению волос.


[Закрыть]

Что все это может означать, спросите вы? Неужели у популярного актера Катберта Львиногрива поредела густая грива? Наш журнал взял на себя смелость утверждать, что звезда шоу Федрана Фоллиса засияла лысиной!

Светлячковый вестник. С. 32

Элиот де Милль, издатель журнала «Светлячковый вестник», стоял у овального окна своего кабинета. Стекла были густо закрашены белой краской, только в центре оставалось два маленьких глазка, сквозь которые издатель мог незаметно наблюдать за происходящим на Светлячковой площади.

Стоял обычный вечер. Заносчивая девчонка – продавщица ковров – вывела на прогулку свою тявкающую шавку. Чайный магазин уже закрылся.

А престранные сестрицы Нептун разговаривали о чем-то с незнакомым мальчишкой. Вот из мастерской вышел полубезумный старик и зачем-то полез на высокое дерево.

– Что еще пришло на ум старому идиоту? – пробормотал Элиот, покусывая карандаш. – Он же свернет себе шею…

Высокий старик в заляпанном маслом переднике и восточных туфлях с острыми, загнутыми кверху носами, храбро карабкался вверх по стволу. Несколько сломанных веток уже валялось на земле, вот чудак поднатужился, потянулся и скрылся в густой листве. Дерево заходило ходуном.

– Что ж, если и свернет, – усмехнулся Элиот де Милль, – мне это только на руку.

Он отошел от окна, пересек просторный кабинет и опустился на стул возле рабочего стола. С минуту он, все так же задумчиво покусывая карандаш, взирал на разложенные перед ним бумаги. Потом отыскал среди них смятый листок и поднес к глазам.

– Резолюция директора, – прочитал он одними губами. – Теодор Ласкомб. Ай-ай-ай, юноша, – укоризненно покачал он головой, – что же вы натворили…

Элиот выудил из ящика чистый лист в косую линейку, облизал карандаш и, удобно устроившись в крутящемся кресле, торопливо застрочил очередную сенсационную статью.

Вскоре вся страница была исписана витиеватым почерком, смахивающим на паучьи лапки. Элиот перечитал свое творение несколько раз, и его глаза злобно сверкнули из-под очков. Он удовлетворенно отложил в сторону листок, поднялся со стула и вернулся к окну.

Светлячковая площадь опустела, лишь по вымощенной земле тянулся к маленьким магазинчикам след из листьев и мелких прутков. Элиот де Милль бегло прочитал знакомые вывески и заскрежетал зубами.

– Мастерская Ившема; Деллы и дочь: починка ковров-самолетов; чайный магазин Камомилло; морская антикварная лавка Нептун… Скоро, – прошептал он. – Скоро все вы у меня попляшете…

В этот миг в дверь робко постучали.

– Войдите! – рявкнул Элиот, даже не обернувшись. – Статьи к следующему выпуску на моем столе.

Роскошная кровать Кейт

Жила-была когда-то на белом свете красивая и храбрая пиратка по прозвищу Чертовка Кейт. Она оплавала все моря от Ледяного Пролива на Морозном Севере до теплых вод дельты Дандуна на юге, вселяя ужас и страх в сердца всех, кто видел ее неуловимый бриг. Вскоре она стала самой известной и отчаянной пираткой в округе. Шли упорные слухи о том, что в каюте Кейт под кроватью хранится сундук с несметными сокровищами. Вскоре ее старая кровать уже не могла скрывать все монеты и жемчуга своей хозяйки.

Именно поэтому, зайдя в очередной порт, Чертовка Кейт бросилась на поиски умелого кузнеца. Так получилось, что кузнец в то время как раз изготавливал фонарь для Циклопова маяка, но пиратка уговорила его отложить работу и выковать для нее роскошную, высокую и широкую кровать. Кузнец был смекалистым малым и, поскольку Кейт обещала заплатить за каждый час работы, ковал кровать целую вечность. Неудивительно, что из его рук вышел настоящий шедевр, и не было в мире кровати, равной по красоте кровати Кейт.

Чертовка Кейт была страшно довольна работой кузнеца, несмотря на то что кровать стоила целое состояние и ее еле-еле сумели втиснуть в каюту. Теперь свой сундук с сокровищами, туфельки и пару сабель Кейт хранила под новой кроватью. Но беда была в том, что, забросив работу над фонарем для Циклопова маяка, кузнец не изготовил его в срок. Может быть, поэтому корабль Кейт налетел на скалы у Русалочьей бухты и пошел ко дну.

С того дня никто больше не слыхал о Чертовке Кейт, хотя болтливые языки поговаривали, что пиратка чудесным образом уцелела, воротилась в порт Харбор Хайтс, прихватив с собой бесценные сокровища, вышла замуж за статного смотрителя нового маяка и родила дочь по имени Молли.

Глава 3

Хьюго Пеппер осторожно приоткрыл сначала один глаз, потом другой и огляделся по сторонам. Он лежал на огромной кованой кровати, утопая головой в мягкой, пуховой подушке. Спинка кровати, выполненная в виде цветочно-ягодного орнамента, почти доставала до потолка.

У подножия кровати скакал солнечный зайчик, просочившийся сквозь неплотно забытые шторы.

После долгого пути на жесткой лавке в диковиных санях эта кровать показалась Хыого пушистым облаком. Мальчик уткнулся носом в белоснежную наволочку и почувствовал аромат морского жасмина и прибрежной лаванды.

В этот миг ему припомнились лица Харви и Сарви и история о том, как его совсем крошкой нашли у порога лачуги. Историю, которую он, быть может, никогда и не узнал, если бы не странные сани в глубине сарая.

Несмотря на это, Хьюго решил, что Харви и Сарви навсегда останутся для него родителями, воспитавшими его в любви и понимании, обучившими оленеводству и сыроделию, а также всему, что стоит знать о Морозном Севере. Они обожали его, свой «подарок от Снежных Великанов», и он был им за это благодарен. Хьюго бы так и остался в ледяных лесах Морозного Севера, если б не таинственный «Компас Сердца».

Сердце мальчика затрепетало, когда он заметил в полумраке сарая необычный блестящий диск. Он находился рядом с медным рычагом, возле которого были написаны слова Пуск/Стоп. В санях было еще два рычага. Возле одного из них виднелась надпись Вверх, возле другого – Вниз. Сбоку мальчик обнаружил еще одну потертую надпись: «Воздухоплавательный зимний экипаж – Марк II, производства „Крейн и Сыновья“».

Ну какой бы мальчишка на месте Хьюго прошел мимо такой находки? Сердце мальчика билось, как у зайчонка. Ему хватило всего одного взгляда на компас, чтобы понять, что делать дальше.

Харви и Сарви пришли в ужас, когда сын сообщил им о своих планах, но их мучило чувство вины за то, что они не нашли в себе мужества узнать о прошлом мальчика и рассказать ему жуткую правду.

Вот почему они скрепя сердце согласились помочь ему починить воздухоплавательный зимний экипаж. Сарви залатала шелковую ткань воздушного шара. Харви перебрал мотор и почистил пропеллер.

Хьюго насобирал в ледяных лесах дров для маленькой печки. Вскоре все было готово.

Хьюго перевернулся на спину и уставился в потолок. Ему было нелегко оставить Рунтер-Тун-Тунов на Морозном Севере. Даже сейчас при мысли о маленькой лачуге у него на глаза набегали слезы.

Но он был обязан это сделать.

Свернувшись клубочком, мальчик снова предался воспоминаниям. Вот он садится в воздухоплавательный зимний экипаж, кутается в ковер – тот самый, в который его когда-то закутали настоящие родители, – и дергает рычаг с надписью Пуск.

Хьюго отлично помнил, как взревел тогда мотор и стал надуваться шелковый воздушный шар. Помнил, как полозья санок оторвались от земли и экипаж медленно взлетел в небо. Помнил заплаканные лица Харви и Сарви, прощавшихся с ним, возможно, навсегда.

Хьюго посмотрел на «Компас Сердца». Стрелка указывала на Морозный Север. Дрожащими пальцами мальчик повернул блестящий диск по кругу. Загадочный Восток, Солнечный Юги как раз посередине между Солнечным Югоми Диким Западомслово, при виде которого его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

С тихим рычанием воздухоплавательный зимний экипаж поднялся еще выше, набрал скорость и полетел прочь с Морозного Севера, туда, куда, направил его маленький капитан, – Домой.

Хьюго миновал высокие горы со снежными шапками и полетел над белыми просторами, которые вскоре сменили холодные воды ледяного океана.

На третий день пути Хьюго прикончил последний кусочек сыру и продрог до костей. Как же ему хотелось оказаться сейчас рядом с Харви и Сарви. Он уже начал подумывать о том, чтобы повернуть назад, но мысль о том, что он так и не узнает, кем были его родители и где был его дом, не позволяла ему повернуть обратно.

Мальчик лишь стискивал зубы, сжимал кулаки и поплотнее заворачивался в ковер. Хьюго не собирался так просто сдаваться…

В этот миг в дверь постучали и в спальню заглянула престарелая рыжеволосая леди в зеленых очках, одна из тех, кого он повстречал вчера на площади.

– Я вижу, вы уже проснулись, молодой человек, – приветливо улыбнулась она Хьюго. – Надеюсь, вам хорошо спалось. Впрочем, в прекрасной кровати Чертовки Кейт всегда видятся только сладкие сны. Дейзи и я нашли это кованое чудо на дне морском. И скажу откровенно, вытащить его было совсем нелегко…

– Ох, Лили, молодому человеку все это неинтересно. – В комнату важно вплыла вторая леди. – Я принесла ароматный тонизирующий чай «Взбодри меня», только вчера купленный у Камомилло. Поверьте мне, молодой человек, он кого угодно поставит на ноги. Да, кстати, меня зовут Дейзи Нептун, а это моя сестра Лили. Она жуткая болтушка. – Дейзи слегка улыбнулась. – Болтает и болтает, с тех самых пор, как научилась говорить…

– А я Хьюго. – Хьюго сел на постели. – Хьюго Пеппер.

Вскрики удивления заглушил звон разбитого фарфора.