Текст книги "Холодный остров: Пропащий Джонни (СИ)"

Автор книги: Крис Найрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Пространство взорвали быстрые гитарные риффы. Раст заметно повеселел. Кадиллак резво продирался сквозь снег, несмотря на летнюю резину. Эстер сидела рядом и делала вид, что ей тоже нравится тяжелый метал.

– Джон меня достал… – начала она.

Раст сделал музыку потише, ожидая дальнейших откровений.

– Понимаешь, – продолжила Эстер. – Он может быть, хорошим, только если ему что-то нужно – секс, водка, банальное сочувствие. В остальное время ему просто похуй и я пустое место.

И вечно это: «Даже если я плачу ночами в подушку, то это просто слёзы сильного мужчины, вот так вот меня жизнь потрепала». Я больше и больше разочаровываюсь во всём. И я знаю, что он любит свою покойную жену и слишком часто о ней вспоминает. Ох, уж эти мужики, словно любят только раз в жизни, а дальше только мстят всем вокруг.

Раст закурил в машине.

– Знаешь, он просто очень сложный. Он и меня по триста раз на дню посылает нахуй. Но я просто знаю, что это не от чистого сердца, потому и терплю. Это такая мужская дружба что ли.

– Да не дружба это, это как Рух сказал, собачьи игры в иерархию. Он тебя унижает, чтобы казаться главным.

– Всё далеко не так.

Тем временем, они подъехали к утёсу. Солнце медленно садилось в воду, освещая её поверхность красноватым светом. Ветра не было. На море стоял полный штиль. Пахло солью и холодом. Так спокойнее и верится, что доживёшь до лета.

– Останови, закат красивый, – попросила Эстер.

Раст послушно остановил машину. Он поймал себя на мысли, что закат действительно красивый, какой-то жизнеутверждающий, но эта предательская пустота в душе мешает ему наслаждаться жизнью по-полной и провожать закаты без сожаления.

Эстер смотрела, как солнце уходит за горизонт. Украдкой поглядывала на лицо Раста. Он так красив, так молод. Старше её на ких-то три года, а не на двенадцать. Не то, что потрёпанный жизнью Джон Доу. У Раста такие пронзительные глаза светло-карие глаза. Он довольно отзывчивый и понимающий. Почему же она не обратила на него внимания раньше? Он был в тени Джона, потому что он не из тех, кто любит высовываться.

Она осторожно приблизилась к нему и их губы на миг соединились. Раст мягко отстранил

Эстер. Затем, глядя в глаза, спросил:

– Что же ты делаешь?

– Ничего, – разочарованно ответила она.

Он сгрёб её в охапку и поцеловал уже крепко страстно и с языком, прижимаясь к ней всем телом, запуская пальцы ей в волосы.

– Ну и что мы будем с этим делать? – спросил он, переводя дыхание.

На его лице застыла растерянная гримаса.

– Не знаю, просто жить… если кто-то после этого даст нам спокойно жить. В конце концов, это просто поцелуй, он ничего не значит… – пыталась успокаивать себя Эстер.

– Ты хочешь, чтобы это ничего не значило? – многозначительно спросил Раст.

– Я не поняла.

Она потянулись друг к другу снова, словно пробуя на вкус горькое хмельное питьё, которое обжигало и пьянило, отбирая разум.

– Хватит! Мне нужно успеть до шести, – сказала Эстер, переводя дыхание.

Она повернула к себе зеркало дальнего вида и принялась поправлять макияж. Раст подумал о том, что столько косметики выглядит неуместно на её полудетском лице. Это только набавляет ей возраста и какой-то второсортности.

Дальнейший путь они проделали в полном молчании. Рядом мелькали всё те дорожные огни, все те же вывески и редкие прохожие. Наконец они подъехали к клубу с вульгарным названием «Розовый дельфин». Вывеска из неона изображала скачущего по волнам дельфина, пытливый глаз так же смог бы разглядеть его восставший розовый хер.

– Не боишься? – спросил Раст, оглядывая вход в бар и район вокруг.

Эстер отрицательно покачала головой.

– Я сейчас сгоняю кое-куда и вернусь, – сказал Раст.

Эстер отрицательно покачала головой.

– Я сейчас сгоняю кое-куда и вернусь, – сказал Раст. – Не думаю, что это надолго. Но я вернусь.

Он снова поцеловал её на прощанье, только по-дружески, вскользь.

Отъехав от клуба, Раст извлёк из кармана серую крысу, обыкновенного пасюка, коими просто кишат городские свалки, и посадил на приборную панель.

– Ну что, говори, куда ехать, – сказал он Йону.

– Прямо и направо. Тебе на Оушен-стрит, не доезжая до порта. Ищи «Магазинчик мадам Алексис».

Не так давно Йон отдал ему всю свою денежную заначку, сославшись на то, что на его уровне развития можно прожить без денег. Зато, Расту они сейчас очень нужны, для того, чтобы продолжать учение на пути колдовства. Здесь на Острове гораздо проще достать чёрную курицу или путы с покойника, а вот с восковыми свечами обстоят большие проблемы. Раст и не догадывался раньше, что все свечи, что он видит вокруг, на самом деле, состоят из дешевого парафина и никак не годятся для магической работе. «Воск – это материал солнца, это связь с природой и духами», – пояснил Йон.

Так же Раст рассчитывал купить здесь несколько подлинных тетрадок с ритуалами. Местная магия не признавала растиражированных изданий. Чем меньше людей имеют доступ к текстам, тем лучше.

Он остановился, в указанном Йоном, месте, между магазином тканей и китайской закусочной. Когда Раст вошёл внутрь, прозвенел колокольчик, в нос ударил резкий запах благовоний. Всё напоминало эти викканские магазины в торговых центрах с псевдо-магическими штуками и книгами по йоге, где Раст, и подобные ему ребята, покупал благовония, дабы заглушить запах марихуаны в комнате. Ещё в таких местах можно было достать неплохой бонг или трубку для курения. Зачастую и сами продавцы приторговывали травкой.

В помещении играла какая-то заунывная музыка для медитаций. Вокруг ловцы снов, статуэтки в стиле фэнтези, полки с книгами, свечами и талисманами. Часть этих амулетов были вполне привычными пентаграммами, скандинавскими рунами и изображениями тотемных животных. Другие же, простейшие переплетения линий, он видел впервые.

– Кто там? – распевный низкий голос.

Из подсобки выпорхнуло нечто в белом платье в пол. С длинными волосами, заплетёнными в две косы. На нём болталось множество украшений, а том числе те же символы, что Раст видел на витрине. Но это было не так удивительно, как-то, что перед ним находился двухметровый накрашенный мужик в женской одежде. Под слоем пудры пробивалась трёхдневная щетина, так нелепо контрастирующая с красной помадой и синими тенями.

Раст испытал некую нотку брезгливого отвращения к этому трансвеститу, однако решил остаться.

– Меня зовут Алекса, – пропел он низким баритоном.

Раст промолчал, потеряв дар речи.

– Я потомственная ведьма, – продолжала сельская Драг Квин. – Для этого мне пришлось отвергнуть свою грубую мужскую сторону. Найти в себе тонкую женскую натуру, внутреннюю Богиню, чтобы овладеть силами природы.

«К такому жизнь меня не готовила, – подумал Раст. – Если для занятия колдовством, придётся носить юбки и обретать внутреннюю вагину, то я пас».

– Я последняя дочь своего колдовского рода, – продолжала Алекса. – Вместе со мной вся магия острова уйдёт в могилу, если я не найду ученицу.

– Вообще-то я хотел спросить про эти символы, – Раст перебил щебетания трансвестита.

– Ах, это сигилы забытых богов Чёрного Пантеона. Нечто оставленное первыми колонизаторами Аляски. У нас мало сведений о них. Но древние боги жаждут внимания и готовы помогать любому, кто будет поминать их имена. У меня есть лишь записи с именами божеств, их печатями и краткими молитвами, если тебя это интересует, мой мальчик.

– Вполне, – ответил Раст, затем быстро добавил. – Также меня интересуют практические обряды и свечи.

Алекса понимающе кивнула и полезла под прилавок.

– У меня есть обычные свечи, есть ещё черные, заговоренные и красные… ну это для сексуальной магии, если ты понимаешь, – проворковала она оттуда. Какая магия интересует тебя? Магия смерти или же магия любви?

– Меня интересует всё. Главное, уложиться в сто баксов. Смерть, любовь и древние боги. Всё, что может пригодиться на практике.

Алекса выложила на прилавок свечи и скрылась в подсобке. Её не было где-то минуту. Раст уже начал подумывать о том, чтобы что-то спереть, как она появилась, сжимая в руках несколько пыльных папок и тетрадок.

– Я думаю, этого хватит тебе на первое время. Так же могу по скидке отдать целый набор трав, они собраны в особые лунные дни.

Раст взял в руки одну из толстых тетрадей, исписанных каллиграфическим почерком. «Основы погостного колдовства» – гласила запись на первой странице. Что ж, любопытно. Несколько потрепанных тетрадок, папка с древними текстами, колода карта Таро, пучки трав и свечи обошлись ему в целых 75 баксов. Напоследок Алекса всучила ему магический талисман и попыталась угостить своим домашним печеньем, от последнего Раст решил отказаться.

***

Эстер вошла в тёмное помещение бара. Внутри пахло табаком, сыростью и затхлостью. Наверное, так может пахнуть скисшая сперма, пропитавшая шёлковые диваны. Играла громкая музыка, мелькал разноцветный свет, в этот ранний час баре было немноголюдно, не считая парочки лысеющих сальных мужиков, но они не обратили на Эстер никакого внимания. Их взгляды были прикованы к сцене, где голые девушки извивались у шестов. Их пластика буквально завораживала. Они танцевали, оплетая собой пилоны, словно не имели костей. Их идеальные тела покрывали блёстки. Глядя на них, Эстер почувствовала, все комплексы всплыли в ней разом. «У меня слишком маленькая грудь. Я никогда не научусь так танцевать. Моя участь – быть официанткой», – с горечью подумала она.

Редкие посетители с вожделением взирали на этих полубогинь, разгорячённые алкоголем, они бросали купюры к их ногам. Девушки призывно улыбались.

Голос ди-джея доносился из-за пульта: «Не забывайте, что любую понравившуюся девушку, можно заказать в приват».

Музыка стихла, наконец, кто-то обратил внимание и на Эстер.

– Ты кого-то ищешь? – спросил трезвый лысый мордоврот, судя по всему, являющийся охранником.

– Можно мне администратора? Я по поводу работы официанткой, – ответила Эстер, слегка теряясь.

Охранник кивнул и указал ей на дверь, ведущую в подсобные помещения. Немного краснея от смущения, Эстер последовала вперёд.

В тёмной комнате, освещённой лишь слабоватым светом красных ламп, за столом сидела девушка с пышными чёрными волосами и загробным макияжем. В чёрных губах они сжимала сигарету в длинном мундштуке.

– Здравствуйте! Я по поводу работы официанткой, – выпалила Эстер дежурную фразу.

***

Сюзанна втянула ноздрями воздух. Нет, такого не может быть. Этот запах, который она искала, снова всплыл в её памяти. У вампиров обоняние хищника, которое никогда не даёт сбоев. Эта девчонка определённо несла на себе отпечаток запаха рыжего, того, кто, в прямом смысле, поразил её в самое сердце. Но сейчас её нужно было не выдавать себя и совладать со своими эмоциями. Енох платит ей за то, что она управляет стрип-клубом, а не ест соискателей прямо на собеседовании.

– Ты работала когда-нибудь официанткой? – зада она вопрос в лоб.

– Нет, честно говоря, это вообще моя первая работа. Но я очень ответственная и пунктуальная. Мне очень нужны деньги, чтобы начать самостоятельную жизнь.

Сюзанна выпустила дым сквозь зубы.

– Как твои родители отнесутся к тому, что ты работаешь в стрип-клубе? Это не самое лучшее место для подростка.

– У меня нет родителей, – честно ответила Эстер.

– А с кем ты живёшь? – Сюзанна старалась ненавязчиво вытянуть информацию.

– Я живу с друзьями на ферме за городом. Это если ехать по западному шоссе. Но я обещаю приходить на работу вовремя.

Сюзанна была довольна результатом: жертва болтала сама, её даже не надо было тянуть за ниточки.

– Хорошо, можешь выходить в понедельник. У нас большая текучка кадров и уйма работы. Если будут проблемы с посетителями, говори охране, они помогут. Еду здесь редко кто заказывает, в основном придётся разносить напитки. Также придётся убирать со столов; не забывай улыбаться и быть вежливой, чаевыми делись с барменом. У нас такие правила. Понятно?

Эстер кивнула.

– Хорошо, теперь иди домой и не забудь прийти в понедельник в 18.00, за опоздания полагается штраф.

***

– Ну что? Как собеседование? – спросил Раст, когда она садилась в машину.

– Отлично, – ответила она. – Теперь я буду разносить помои и убирать блевотину.

– Я думаю, это нужно отпраздновать, – предложил Раст. – Поехали, поедим чего-нить и заодно выпьем, а то у меня от супа Козерога до сих пор мутит.

Они сидели в закусочной, ели бургеры и пили виски-колу. Всё вокруг казалось почти нормальным, играет весёлый нью-вейв, местные подростки убивают время, малобюджетные пары пришли на свидание. Эстер посмотрела по сторонам и вздохнула.

– Наверное, такой и должна быть нормальная жизнь? – спросила она. – Кажется, и ты, и я что-то давно потеряли.

– А я от всего от этого сбежал, – ответил Раст. – Что-то в моём механизме сломалось после школы. Может быть, испугался того, что придётся взрослеть и ушёл, как Питер Пэн, в свой Неверленд.

– Главное, не заиграйся, а то будешь как Джон.

***

Она идёт по пути смерти. Она знает, где искать. Она прочитала дорогу в чужих глазах. Легко быстро и просто. Ночной бег по проторенной дороге. Тому, кто никогда не был жив, не страшны расстояния и холод зимней ночи. Кто не жил, не боится смерти, потому что он и есть смерть. Она уже представляла, как воткнёт клыки в тонкую белую кожу, сквозь которую видны вены и сосуды.

Сюзанна буквально летела по свежим следам в предвкушении самой желанной своей жертвы. Енох говорил, что не стоит терять голову и тратить силы на месть. Какой смысл, если вокруг много еды. Но смысл питаться падалью, если вокруг столько живых. «Дети» Еноха – заочные покойники, сами загнавшие себя в могилу. Они тепличные растения. А он – прекрасный дикий цветок, оттого его кровь так влечёт и манит.

Вот и одинокий дом у дороги, покосившийся забор и глубокие заросли кустарника, припорошенного снегом. Захламлённый двор и одинокий свет в окне первого этажа. Всё, как она и прочитала в глазах этой девчонки. Всё бы ничего, если бы некоторые мифы про вампиров не были правдой. Сюзанна не могла войти внутрь без приглашения. Оставалось только ждать, пока он сам не выйдет к ней.

Припасть к окну и взывать к его сознанию, звать его танцевать под полной луной прощальный танец смерти. Звать вперёд к своей сладкой погибели, к ледяным объятьям. Смерть сладка, когда твой убийца любит тебя.

***

Раст сидел наедине с бутылкой виски. Даже крыса куда-то пропала.

Это была ночь одиночества и ночь раздумий. Когда все спят, а ты остаешься один на один с собой посреди жёлтого света гостиной. В твоей голове Эстер, которая сама по себе не представляет никакой ценности, а просто является единственной самкой в вашем закрытом сообществе. Но где-то там за пределами есть и другие, но до них далеко, как до Луны.

Мы совершаем столько глупостей, когда в сердце вдруг включается эта нелепая потребность любить. Она не зависит от нахождения рядом подходящего человека. Для влюблённости вообще нет подходящих людей. С каждым новым чувством ты ломаешь всё больше и больше дров.

А кто-то ходит под окнами и стучится в двери. Этот звук продолжается снова и снова, он резонирует в голове. Хочется взять ружьё и угомонить его навсегда, а затем уже и себя.

Если верить некоторым эзотерическим учениям, то душа самоубийцы после смерти бродит по земле весь отмеренный срок, переживая снова и снова свои душевные терзания, пока не выйдет время. Если это так? То, чем это существенно отличается от жизни Раста сейчас? Бродит как тень. И вспоминают о нём только, когда что-то нужно. А так… сырьевой придаток Джона.

Этот стук… снова и снова… скрежет ногтей по стеклу. Больше нет сил терпеть.

Раст зарядил ружьё и вышел на улицу, ледяной ветер объял со всех сторон. На свежем снегу вокруг дома вереницы новых следов. В небе луна, она слишком близко к земле.

Похожа на уродливый глаз мертвеца. Она тоже следит за ним. Паранойя обретала реальные очертания, когда из темноты кто-то ухватился за дуло ружья, Раст так испугался, что не мог даже выстрелить. Бледные тощие руки оказались сильнее его. Ружьё упало в снег.

– Ты узнаешь меня? – спросила вампирша, выходя на лунный свет.

Всё в той же легкой одежде, чтобы синяя кожа так неестественно бросалась в глаза, напоминая, что она всё ещё мертва. Но ей не холодно, мышцы и вены её неестественно вздуты в предвкушении борьбы. Она ведь погибла той ночью?. А могут ли они умереть? А может быть, это просто начало ночного кошмара? Зимой так много спишь, что непонятно, где сон, а где явь.

– Я хочу выпить твою жизнь, – шептала она. – Иди же ко мне.

Хотелось бежать, но Раст так и остался стоять, скованный холодом и чарами вампирши. Парализующий ужас, как во сне. В памяти всплыли кадры кошмара про Дикую Охоту. Кошмары вещие… главное уметь их вовремя трактовать. Она приближалась к нему, прыжками, затем отбегала в сторону, словно дразня, тянула руки из темноты, затем снова выходила свет, подставляя бледную кожу луне.

Во мраке заплясали острые ножи в её руках. Расту удалось увернуться первый раз, скорее это была просто удача для скованного страхом и виски тела. Вторым ударом она сшибла его с ног. Лезвие ножа задело шею. Кровь закапала на воротник тонкой джинсовой рубашки. Вампиршу раззадорил вид крови из этой пока ещё неглубокой раны. Осторожно она коснулась языком шеи Раста. Невольно по телу пробежали мурашки. В этом было, тем не менее, что-то убийственно сексуальное.

Вдали послышался волчий вой. Он становился всё громче и громче. Вот она смерть…. Зовёт к себе и трубят вдали небесные рога.

Что-то большое и сильное отбросило от него вампиршу. Она не успела даже вскрикнуть, как огромный белый волк вцепился ей в горло. Раст быстро пришёл в себя. Сознание возвращалось вместе с болью и холодом. В метре от себя он нащупал в снегу ружьё. Он стрелял, почти не целясь, на удачу, стремясь различить хоть что-то в поднявшейся снежной пурге и сцепившиеся тела вампирши и зверя.

Она вскрикнула и упала в снег. Чёрная дыра сверкала между глаз. Липкая кровь застилала её лицо.

Раст стоял, опустив ружьё, стараясь унять дрожь в сердце.

– Йон, это ты? – спросил он.

– А кто же ещё, – ответил волк, скрываясь в белом тумане.

На крыльце появился Джон. Очевидно, его разбудил выстрел.

– Что опять костёр разводить? – равнодушно сказал он, глядя на труп вампирши. – Не добил ты её в тот раз. Всему тебя учить надо.

========== Часть 11 ==========

– Подойдём к заключительной части моей жизни. Она такая длинная, что уже меня самого достала, – начал Джон. – Но как-то не хочется утаскивать в могилу столь замечательную историю, а писательским талантом я обделён или же просто ленив.

Раст уже привычно приготовился молчать и не перебивать.

– Героин появился в моей жизни, как шутка. «Смотрите, я прыгаю с моста!» – вот это выглядело как-то так. Об этом уже без меня говорили проповедники, борцы с наркотиками и прочие «умные» люди. Скажу лишь то, что я пытался заполнить свою внутреннюю пустоту, самореализация, любовь и деньги больше не приносили мне ничего. В жизни вообще ничего не приносит кайфа, если по-хорошему. Если ты ищешь смысла, то его уже давно нет. Ширнуться и забыться – временное облегчение, тупик в который загоняет эпоха гедонизма.

А потом нам просто захотелось стать выше всего этого унылого мира, колеса сансары из производителей музыки и её потребителей. Что может быть скучнее, чем брести на поводу у лейблов, которые решили, что именно эти группы теперь должны слушать длинноволосые обрыганы, которым никто не даёт? «Ты можешь стать популярнее „Motley Crue“, если запишешь этот сингл», – говорили они. Да, чёрт возьми, почему я должен быть популярнее кого-то, почему я вообще должен быть популярным? А потом мы стали злыми, очень злыми.

Я и Джесси поехали в Луизиану на прекрёсток двух просёлочных дорог, где обитал дьявол. Эту легенду я слышал много раз в детстве. Моему другу хотелось познать всё, стать лучшим гитаристом на свете, а я сам не знал, чего хотел. Мне казалось, я вытерпел дофига дерьма и нужно что-то, что поможет мне оставаться целым и невредимым в этой игре. Я недавно сломал ключицу, и только опиаты помогали мне избавиться от боли, пока я играю на гитаре. Всё это казалось мне страшной несправедливостью.

Цели у нас были разные. Но все они требовали пролития собственной крови и произнесения заклинаний-договоров.

«Посреди четырёх дорог

Прощу демона-защитника принять мою сердечную кровь

И охранять меня от всех злых людей,

От голодных зверей.

От пули случайной

И от смерти нечаянной.

Попирая имя господа, произношу молитвы Дьяволу. Amen», —

текст я помню до сих пор наизусть, как и заклинание Джесси, с которым всё было гораздо хуже:

«Вызываю Свидетеля на четырех дорогах – пеших и езжих,

Где пыль от ног стоит, где носили покойников,

Где дети бежали, где старики ходили,

Куда относили порчи и беду и где я теперь стою.

Призываю тебя в подтверждение своему решению – все познать.

И не отступлюсь, пока не узнаю все.

И если я обману, ты, свидетель, прах мой принесешь сюда. Amen»

Возможно, мы до конца не верили в это дерьмо, не догадывались о том, что сам дьявол должен стать свидетелем наших клятв. В ту ночь мы выпарили над костром по столовой ложке собственной крови, занятная аллюзия на героин. После я не заметил в своей жизни особых изменений, разве что перешёл резко с наркотиков на водку. И теперь целенаправленно пил каждый божий день. Если не выпить, то начинался ад – голоса в голове, видения. В общем, всё, что можно найти в медицинском справочнике под значением «Delirium Tremers». Я устраивал порой себе перерывы, чтобы насладиться превосходным адом своих видений. Мне тогда подумалось, что все мистические мотивы рок-н-ролла идут от злоупотребления веществами. Моя музыка приходила ко мне с утра звуками воды из-под крана или в радиопомехах на старом приёмнике. Настоящее безумие для вдохновения. Бесконтрольный поток впечатлений.

Джесси пусть и стал играть лучше и техничней, но в голове у него творился настоящий ад, напоминающий непроходящий ЛСД-трип, странные логические цепочки, перманентные визуалы. Не особо задумываясь, он мог ответить, пожалуй, на любой вопрос во вселенной. Его мозг постоянно работал, даже в состоянии сна он искал ответы на множество вопросов мироздания и смысла жизни. Он видел демонов везде – в воздухе, в людях, даже просто в пространстве. Он говорил, что их особенно много в церкви.

Разумеется, как человек, который осознал всё в этой жизни, Джесси не хотел жить.

Я тоже видел бесов, но старался о них не думать. В остальное время моя удача была со мной, я разбился на мотоцикле и вышел живым, я стрелял в себя по приколу, но пистолет дал осечку. Падал с третьей этажа бесчисленное число раз.

Я видел, как Линда пытается спасти меня из последних сил, но я, что я? Мне похуй было, я ничего вокруг не видел.

Любовь жила внутри меня, но всё больше становилась фоном этого кошмара. И я она просто цеплялись за воспоминания о том, как нам было хорошо в начале. Всё надеялись, что это время когда-нибудь вернётся, так и жили, становясь друг другу всё больше чужими. У меня не было других женщин, мне просто было не до этого. Но я ревновал к каждой собаке. Всё это выливалось в вечные скандалы.

Просыпаешься в поту и бреду, выпиваешь водки, постепенно добреешь. Пьёшь дальше, громишь весь дом, орёшь на всех, кто мешает тебя разлагаться. К ночи становится проще, ведёшь философские беседы с кем-то из забредших приятелей или Линдой, которая решила пригубить винца за компанию. Я толкал бредовые пророчества, которые имели свойство сбываться. Ближайшие свои беды я тоже видел ранее, но так и не смог ничего поделать.

Я никогда не забуду то жуткое утро, я попросил Линду съездить мне за бухлом, потому что сам был не в состоянии. Накричал, попросил сгонять в алкомаркет. Я не мог поехать с ней, потому что в моём видении мы были вместе, а я был за рулём. Ей пришлось послушаться. На выезде с нашей улицы она въехала в припаркованный на обочине грузовик. Очевидно, была слишком на взводе и не справилась с управлением. Я до сих пор не могу простить себе, что не успел нормально попрощаться. Если бы мы так не скандалили бы, то ничего бы и не случилось. Машина вдребезги, она скончалась на месте. Память стёрла эти дни из моей жизни. Я даже похороны с трудом помню, всё пил безбожно. А в глубине души своей радовался, что теперь у меня есть повод официально бухать, как не в себя.

Когда немного отошёл, мы с Джесси снова поехали в Луизиану, искать выход из наших бед. Он всё жаловался на головные боли, и традиционная медицина была бессильна. И тогда ночью на безлюдном перекрёстке, он достал пистолет и попросил застрелить его, потому что сам он уже не мог нажать на курок из-за тремора в руках.

Он сказал мне тогда:

– Помнишь, как в том заклинании было «И если я обману, ты, свидетель, прах мой принесешь сюда». Исполни мою последнюю волю. Дай мне избавиться от проклятия.

Мы обнялись на прощанье, и я выстрелил ему в висок. Это было просто механическое действие. Убивать было слишком легко. Я хотел и в себя выстрелить, вот только знал, что это бесполезно. Остаётся только ждать, когда демон выпьет меня до дна.

Вот я остался один на земле, косвенно виноватый в гибели жены, милосердный убийца друга. Во мне всё сдохло, осталась только тоска. Я стал бродягой, классическим таким, как из народных песен. Скитался по стране, общался с сомнительными людьми, что и сейчас продолжаю делать. Устраивал грабежи и налёты, чтобы как-то скрасить остатки своей жизни. Почти не скрывался, но меня ни разу не ловили. Потом я снова каялся, вводил себе ударные дозы наркотика, в надежде больше не проснуться, но нет, я снова здоровался со смертью и возвращался в этот убогий мир.

Я мечтал о смерти, я делал всё, чтобы её приблизить. Но каждый раз, выходя из потасовок, я понимал, что не хочу умереть от руки какого-то отморозка, я не хочу проиграть в игре жизни, я хочу умереть сам. Я хочу спокойно выбрать дату и время, я хочу управлять своей судьбой от начала и до конца. Я хочу умереть свободным человеком.

Чувствую, что мне недолго осталось. Нет, теперь по-настоящему чувствую. Мёртвые рядом, зовут меня к себе, я говорю с ними, мои сны такие яркие, гораздо ярче этой реальности. Я готовлюсь. Смерть близко и мне легко.

– Пиздец какой-то, – сказал, наконец, Раст.

Он налил себе ещё виски и выпил залпом. От историй Джона стало зябко и липко. Непонятно, как относиться к нему после всего этого, хотя, это во многом объясняло подобное поведение. Раст не знал, что тут можно сказать, как поддержать Джона и стоит ли вообще это делать.

Джон молчал и лишь наигрывал что-то на гитаре. Его разум был далеко отсюда.

Раст задумался снова о том, что же можно вынести из этой истории. Является ли это историей о падении на дно талантливого, тонко чувствующего, человека? Либо он изначально родился больным психопатом, а интеллект и талант были лишь отклонениями от этой извращённой «нормы»? Или у всего явления Джона в мир была какая-то своя фатальная цель? Раст не знал, стоит ли его жалеть или в данном случае, всё идёт своим чередом.

И только алкогольный демон смотрел на него сквозь Джона своими пронзительными глазами, цвета донышка винных бутылок. Он становился всё больше и набирал силу.

========== Часть 12 ==========

Всё повествование обычно начинается с утра, порой утро меняется местами с вечером и вообще всё встаёт с ног на голову. Хотелось выпить сока, но в холодильнике было только дешёвое пиво. Раст открыл банку и поймал себя на мысли, что спускается каждый раз в гостиную в надежде на новый поток сомнительных развлечений Дома Пропащих. Сознание рисовало рекламный плакат:

«Добро пожаловать на ранчо Пропащих! Вас ожидает нерегулярное питание сомнительными продуктами, алкогольные отравления, дискомфортные поездки по бездорожью, душевные вечера за сжиганием трупов и философские беседы с одержимыми алкашами»

В гостиную спустились Козерог и Рух. Они волокли с собой коробки с играми.

– Ржавый, будешь в настолку? – спросили они хором.

– Не, у нас в школе, за такое били. Так, что давайте без меня, – ответил Раст, даже не глядя в их сторону.

– Ну вдвоём играть нет смысла, – Козерог отчаянно вывалил содержимое коробки на стол, пара кубиков скатилась на пол.

Раст только рассмеялся:

– Глупо играть D&D, когда тебя уже два раза пытались замочить вампиры.

Козерог посмотрел на Раста в упор, в болотных глазах блеснуло что-то потустороннее.

– Хочешь поиграть в другие игры? – спросил он, скалясь своими острыми кривыми зубами.

– Хочу, – ответил Раст с вызовом. – Меня уже сутки никто не пытался убить, так что жизнь скатилась в унылую яму.

Козерог и Рух плюхнулись рядом с ним на диван, осадив его словно конвой.

– Только ты поклянись, что ничего не скажешь Джону? – заговорчески зашептал Рух.

– Он испортит нам всё веселье, – вторил ему Козерог.

– Ладно, хрен с вами. Джона не возьмём, у него похмелье опять, – ответил Раст. – Ну и что мы будем делать?

Рух закурил сигарету:

– Мы пойдём кое-куда. Лучше тебе захватить что-то из оружия. У нас есть две кавалерийские сабли времён Гражданской войны, ты уж, как новичок, возьми с собой ствол. Но знаешь, саблей всё же веселее.

– Надеюсь, там нет никакого криминала? Вы явно не те люди, с которыми я бы пошёл грабить банк.

В ответ оба лишь молча покачали головами.

Раст снял со стены многострадальное ружье. Где-то в тумбочке ещё оставалось несколько коробок с патронами. Вздохнув, он снова понял, что ввязывается очередную бесполезную авантюру, вместо того, чтобы спокойно поваляться на диване перед теликом. Сомнительное удовольствие, но отказываться поздно.

– А что за ружьё у вас тут? – спросил Козерог, заглядывая через плечо.

– «Ремингтон» 12-го калибра.

Они прихватили с собой три мощных фонарика и запасные батарейки. Чего-чего, а этого добра всегда было в достатке.

Начинался февраль, снег превратился в липкую жижу под ногами, сверху накрапывал дождь. Блёклое солнце скрылось за облаками. С моря дул противный мокрый ветер. Раст не думал о том, куда и зачем он идёт. Кажется, туда, где троица всегда пропадала вместе с Йоном. Даже эта маленькая тайна нуждалась в раскрытии.

Они шли в сторону гор, туда, где чернел вековой сосновый лес. Где-то там находилось кладбище. Раст уже видел витую ограду и белеющие среди грязи надгробия. Это заставило снова пожалеть о своём решении. Однако, нельзя же было ударить в грязь лицом перед теми, кого он официально причислил к чмырям и любителям D&D.

***

Морриган

Аборт – лучшее изобретение человечества. Избавляет от последствий секса на выпускном и планету от перенаселения. Я не понимаю желание бедняков плодиться, мне кажется, это какой-то первобытный инстинкт, в хреновых условиях нарожать побольше, потому что не все дети выживут. В целом, секс – единственное развлечение бедняков, когда кончается выпивка. Бо льшинство из подобных людей просто не могут позволить себе процедуру выскабливания. Аборты легальны в США с 73-года. Не лучше ли один раз собрать денег, чтобы не содержать потом всю жизнь нежеланного ребёнка?