Текст книги "Если обманешь"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 30
Поздней ночью налетел шквал и началась качка.
– Расскажи, как ты оказалась в Марэ, – попросил Итан, вероятно, для того, чтобы отвлечь мысли Мэдди от шторма. Он сидел, прислонившись к спинке кровати, а она прильнула к его груди.
– А что тебе рассказывал Куин? – спросила, в свою очередь, Мэдди, откинувшись назад, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Что твой отец погиб на дуэли и кредиторы захватили ваш дом. Будучи француженкой, мать увезла тебя в Париж.
Она пожала плечами:
– Примерно так и было.
– Нет уж. Я хочу знать все подробности.
– Чтобы лучше знать, чем потом меня доставать? – спросила она.
– Нет, мне просто интересно все знать о тебе.
– Я расскажу, но сначала ты должен рассказать что-нибудь из того, о чем мне неизвестно.
Итан нахмурился:
– И что же это?
– Что-нибудь из твоего прошлого, любую непостижимую тайну.
Он, казалось, надолго задумался и не спешил с ответом.
– Я считал, что на меня наслано проклятие. Мэдди округлила глаза.
– Правда?
– Да. Моей семье несколько веков назад была передана книга с предсказаниями на поколения вперед, и все они сбылись. Было также сказано обо мне и моих братьях.
Она недоверчиво посмотрела на него:
– Ты что, издеваешься надо мной? Никогда не подумала бы, что ты настолько суеверен.
– Конечно, суеверен. Ведь я настоящий шотландец.
– В любом случае это не выглядит такой уж большой тайной. Я даже нахожу очаровательным то, что такому сильному человеку, как ты, во многом осуществляющему контроль над своей судьбой, присущи такие иррациональные взгляды.
– Очаровательным? – процедил Итан. – У тебя же, надо полагать, никаких иррациональных взглядов нет?
– Есть, и много. Но ведь я не контролирую свою судьбу. Оба замолчали.
Вскинув руку, Мэдди коснулась его плеча.
– Итан, я не имела в виду, что поехала с тобой поневоле. Это был мой собственный выбор. И я рада, что поступила так.
Итан немного расслабился.
– Теперь тебе рассказывать.
– Такой рассказ не предназначен для званых вечеров, – сказала она. – И я не хочу, чтобы у тебя изменилось мнение обо мне.
– Что ты хочешь этим сказать?
– «Невесты из счастливых семей создают счастливые семьи». Так сказано у Гоуди, а это неоспоримый источник.
– Это не повлияет на мое отношение к тебе. Давай рассказывай.
– Тебе как, подробно все рассказывать, или удовольствуешься беглым пересказом? – спросили Мэдди.
– Расскажи мне все.
Сделав глубокий вдох, она приступила к рассказу:
– Что ж, вопреки всеобщему мнению моя жизнь развалилась не в день смерти моего отца. Это произошло в одну из ночей за шесть месяцев до дуэли. – В ночь, полную тайн и ярости, происхождение которых Мэдди так и не смогла понять. – Знаешь, Итан, все было как во сне. – Снаружи, рядом с судном, полыхнула молния, за которой последовал раскат грома. Мэдди вздрогнула. – Я легла спать с ощущением покоя и безопасности, а проснулась в другой жизни, в чужом мире, полном незнакомцев. Это трудно объяснить.
Он погладил ее руку своей большой шершавой ладонью.
– Попробуй.
– На протяжении нескольких лет я пыталась свести воедино то, что произошло той ночью. Первое, что мне бросилось в глаза после пробуждения, было нервное поведение слуг. Они бросали на меня оценивающие взгляды, будто пытались выяснить, что мне известно о ночном происшествии. Впоследствии я узнала, что двое самых доверенных слуг нашей семьи были уволены: мужчина – правая рука моего отца, а также служанка и наперсница матери. – Мэдди умолкла, изучая выражение его лица. – Ты что, будешь насмехаться над всем, что я собираюсь рассказать тебе?
– Нет, не собираюсь ни над чем насмехаться. Она с шумом выдохнула и призналась:
– Думаю, отец… застал мать в постели с другим мужчиной.
– Почему ты пришла к такому выводу? – сдержанно спросил Итан.
– Потому что я обнаружила, что той ночью мой обычно мягкий отец бил мать. – Мэдди хорошо помнила синяк под глазом матери и презрение, сквозившее в глазах отца, если его взгляд случайно попадал на мать, хотя он старался вообще не смотреть в сторону прежде любимой жены.
– Это не означает…
– В этот вечер он неожиданно рано вернулся из деловой поездки. И честно говоря, зная мать, я была бы очень удивлена, если бы у нее не было регулярных адюльтеров в процессе их брака. Слабая, эгоистичная женщина, она была намного моложе отца.
– Понятно. – Итан был, натянут как струна. Вглядываясь в его лицо, она гадала, вызвано ли это отвращением к тому, что она еще собиралась сказать, или страхом.
– В любом случае в тот день, рассеянно гладя меня по голове, отец сказал: «Мэдди, девочка моя, твой папа совершил кое-какие ошибки». Потом он бесцельно побрел куда-то. Таким он никогда прежде не был. Мне казалось, что я совсем не знала своих родителей.
– Что же произошло после той ночи?
Она отметила плотно стиснутые челюсти Итана и сказала:
– Даже не знаю, стоит ли говорить.
– Мэдлин, я хочу услышать.
– Но это не… – Она запнулась, наткнувшись на его тяжелый взгляд, и прошептала: – Отлично.
Итан знал, что последовало за этим. Он был дирижером тех событий, а сейчас тихим, потухшим голосом она поведала о последствиях:
– Через полгода после той ночи отец погиб, и к нам нагрянули кредиторы. Мы с матерью вернулись с похорон отца, а нас, несмотря на жуткую непогоду, не пустили в Айвли-Холл – так назывался дом моего детства. Я была так напугана. Особенно по той причине, что моя мать была совершенно не способной заботиться обо мне. Помню, как однажды спросила ее насчет того, собираемся ли мы предпринять что-то по скорейшему поиску жилья. Вместо того чтобы ответить: мол, конечно, в ближайшие же дни мы обретем счастливое гнездышко, – мать процедила: «Я знаю столько же, сколько и ты, Мэдлин. Так что скажи, что ты думаешь обо всем этом?»
Место проживания…
Пока Мэдлин рассказывала о тяжких испытаниях, выпавших надолго одиннадцатилетней Девочки, лишившейся в одночасье всего привычного, Итан ощущал влагу ее слез на своей груди. Он понял, как мучительно было для девочки-подростка расстаться с вещами, без которых, как ей казалось, она не могла жить, – с куклами, платьями, любимыми домашними животными… Насколько пугающим и омерзительным показался ей Марэ, когда она впервые увидела этот район.
И Итан выяснил, что знаний Мэдлин было почти достаточно, чтобы связать концы с концами. Она была очень смышленым и, судя по всему, наблюдательным ребенком. Уже тогда она заподозрила присутствие чужого мужчины в доме.
Сколько времени ей понадобится на то, чтобы догадаться, что этим мужчиной был Итан?
Когда Мэдлин, наконец, заснула, свернувшись калачиком и сжимая подвешенное на ленте кольцо, он взглянул на нее и не смог удержаться от поглаживания шелковистых волос.
Сегодня он узнал еще больше о ее мужестве и неукротимой силе духа. Эти черты ее характера только сильнее акцентировали присущие Итану недостатки.
Сознавать это было больно и неприятно.
По мнению большинства, злодеи никогда не пытались стать лучше и даже не желали прилагать к этому никаких усилий, поскольку не знали, что для этого следовало бы предпринять. Меньшая часть обывателей полагала, что все зависит от прошлого и будущее не имеет к этому никакого отношения.
Десять лет назад, будучи старше, чем Мэдлин сейчас, из жалости к себе Итан пьянствовал, проявлял жестокость и был за это наказан. Мэдлин же не делала ничего подобного, лишь проявляла силу характера и волю, но также была наказана за ошибки своих родителей.
Причем наказана Итаном. Он часто представлял себе, с чего начал бы свое объяснение с ней: «В один из вечеров я напился и решил… ну… переспать с Сильвией – твоей матерью. Она заявила твоему отцу, что подверглась насилию, тот же, будучи слабовольным и доверчивым рогоносцем, натравил на меня своих прихвостней для выполнения грязного замысла. Браймер исполосовал половину моего лица, за что позже я прирезал его. Затем я обанкротил твоего отца, чем, несомненно, подтолкнул к самоубийственной дуэли. Я завладел вашим домом и капиталом, вышвырнув вас с матерью на улицу».
Если Мэдлин к этому моменту не убежит с визгом, он мог бы продолжить следующим образом: «Затем Сильвия увезла тебя, одиннадцатилетнюю, в ад, и я знал об этом. Я позволил этому случиться, хотя мог пощадить тебя в силу твоего нежного возраста. И, если всего этого недостаточно, могу добавить, что это я приложил руку к расторжению вашего с графом обручения и специально приехал в Париж, чтобы с помощью обмана использовать тебя».
«Что, если она та, единственная?» – спросил его Хью. Итан издал горький смешок.
Хью не понимал, что «единственная» она или нет, несущественно. Не имело также значения, достоверным или недостоверным было проклятие. Итану никогда не заполучить Мэдлин, поскольку уже был причинен вред и, в конечном счете, она возненавидит его.
И придет конец невиданному наслаждению с ней. Возобладает чертов здравый смысл.
Как всегда, жребий Итана был уже брошен.
Глава 31
– И это малая усадьба? – Высунув голову в окошко экипажа, Мэдди смотрела на обращенную к морю усадьбу, к которой они приближались.
– Да. Она называется Карийон по звучанию подбора церковных колоколов в деревне, – ответил Маккаррик. Экипаж ехал по выложенной гравием дорожке. – И должен отметить, что эта усадьба и меньше, и уединеннее, чем другие принадлежащие мне поместья. Сглотнув, она кивнула:
– Конечно.
Представительный дом был выстроен, подобно обычным замкам, из тесаного природного камня, но эти каменные блоки были гладкими, темно-кремового цвета. Вдоль дороги, по которой они проезжали, тянулись террасы садов – огороженных или диких, с заросшими травой тропками и ручьями с кристально чистой водой.
– Как красиво, – рассеянно проговорила Мэдди, но слово «красиво» не совсем полно характеризовало это место. Увидев прогуливавшегося по зеленой лужайке павлина, она поняла, что Карийон – сказочное место. – Это ведь… павлин.
– Их привезла сюда моя несколько эксцентричная бабушка. Они были ручными, но сейчас немного одичали.
– А это что? Пальма?
– Да. Теплые воды Ирландского моря смягчают местный климат. Здесь редко выпадает снег и почти не бывает заморозков.
И это место будет частично принадлежать ей?
– Не думаю, что мне доводилось видеть более роскошный дом.
– Управляющий совсем запустил хозяйство.
– Откуда ты знаешь?
– В это время года на полях, мимо которых мы проезжали, должны быть стога сена, а также посеяны озимые культуры. Ничего этого нет. К тому же видно, что на стенах дома и конюшни облупилась краска, да и ограда повсеместно нуждается в починке. Не работают фонтаны, а поскольку я телеграфировал, что вскоре прибуду, похоже, они просто сломаны. Я не привык содержать свое имущество в таком состоянии.
– Мне это состояние не кажется таким уж плачевным, – сказала Мэдди в попытке улучшить его настроение.
Маккаррик уставился в окно:
– Тебе не могло казаться иначе.
– Что это должно означать?
– Разве не все выглядит роскошным в сравнении с Марэ? Хотя Мэдди думала о том же, ей надоели его издевки. С тех пор как они вошли в порт, он снова стал холодным, холоднее, чем когда-либо. «Только мед, никакого уксуса», – напомнила она себе.
Тем не менее, ее терпение истощалось.
– А я думала, что хотя бы день пройдет без напоминания о том, где ты меня подобрал.
– Я просто уточнил факт, – сказал он, но перепалку пришлось отложить, поскольку кучер подкатил экипаж к фронтону здания. – Лёгок на помине, – процедил Итан. Снаружи их поджидали мужчина средних лет и женщина. – Управляющий Сайлас.
Маккаррик помог Мэдди выйти из экипажа.
– Мэдлин, это Сорча – экономка Карийона, – сказал он, игнорируя мужчину. – Сорча, это моя жена, леди Кавана.
Мэдди понимала, почему ему приходилось представлять ее своей женой, но эта ложь покоробила ее. Сорча робко улыбнулась и приветствовала ее поклоном.
– Покажи леди Кавана наши комнаты и проследи, чтобы у нее было все, что ей нужно.
Затем он обратился к Мэдди:
– Увидимся за ужином.
Сорча снова поклонилась и направилась в сопровождении Мэдди к парадной двери. Внутри был выложенный мрамором вестибюль, переходивший в комнату с высоченным потолком. Деревянные лестницы, изящно выгнутые подковой, были застелены коврами.
Вслед за Сорчей Мэдди поднялась на широкую площадку второго этажа. Бросив быстрый взгляд поверх перил, она увидела внизу Итана. С громким топотом он пересекал комнату в другом направлении, а за ним семенил явно перепуганный Сайлас.
Снова посмотрев вверх, она увидела, что Сорча уже открыла тяжелую дверь хозяйских апартаментов и поспешила войти внутрь. Присоединившись к ней, Мэдди обнаружила, что обе спальни апартаментов были отделаны резными панелями, при этом ее комната оказалась окрашенной в светлые тона, а комната Итана выдержана в более темных. Все полы были застелены ворсистыми коврами, потолки же казались недосягаемыми.
Стоя в дверном проеме, соединявшем комнаты, она переводила взгляд со своей элегантной кровати под балдахином на его огромную, размером с обычную комнату, кровать. Поскольку это уже не каюта на двоих, интересно, как Итан предпочтет спать в этих апартаментах?
– Это очень здорово, – сказала Мэдди, обращаясь к Сорче. Это можно было сказать о самой усадьбе, что же касается интерьера, то он был несколько консервативным. Некоторые комнаты, мимо которых они проходили, выглядели… мрачными, однообразными. Стоило поработать над тем, чтобы придать больше уюта этим строго убранным помещениям.
Осознав, что вскоре она сможет изменить здесь все на правах хозяйки, Мэдди решила спросить у Итана, смогут ли они вернуться сюда и заняться переделкой, после того как все устроится.
– Здорово, да, – робко ответила Сорча, – но вы еще не видели, какой отсюда открывается вид. – Она во всю ширь раздвинула шторы, открыв доступ к застекленному эркеру с дверью посередине, который занимал едва ли не всю стену.
Открыв дверь, Сорча пригласила Мэдди выйти наружу. Когда она вышла на мраморный балкон, у нее перехватило дыхание.
Море… оно было прямо здесь. Блестевшая на солнце водная лазурь на мили простиралась вдаль.
Дом располагался на нависшей над морем скале, опиравшейся на песчаный берег. Под домом находилась мраморная терраса, огражденная такими же, как и балкон, перилами. С этой стороны дома отовсюду открывался вид на берег и Ирландское море.
– Боже, – прошептала Мэдди. Если ее так впечатлил Карийон после холмов и садов, то, увидев море, она просто влюбилась в него.
Тем не менее, ее восхищение сдерживало нараставшее беспокойство. Мысль о том, что она станет хозяйкой усадьбы, казалась чем-то из области фантастики.
«Смелость города берет», – напомнила она себе. Да, но это смешно.
– Ты выяснил, почему Сайлас небрежно выполнял свои обязанности? – спросила Мэдлин Итана после прошедшего в скованной атмосфере совместного ужина. Не пригласив ее, он направился в свой кабинет, но она все равно последовала за ним.
– Да. Постоянные запои, – ответил Итан, усаживаясь за внушительный стол из красного дерева. – Усадьба сильно запущена. И теперь меня беспокоит состояние других моих поместий. Вдруг еще где-то сидят нерадивые управляющие.
Итан выглядел сильно озабоченным, и Мэдлин, зайдя сзади, начала разминать его плечи.
– Уверена, что ты легко сможешь подыскать подходящую кандидатуру. По-моему, Карийон привлекателен для любого управляющего.
– Пожалуй.
– Ты можешь дать объявление в газете и навести соответствующие справки по этому поводу.
– Что ты имеешь в виду? – Она ощутила, как напряглось его тело под ее пальцами. – Мы останемся здесь, пока не решим эту проблему.
Мэдлин заставила себя задать вопрос ровным тоном:
– И на какой срок ты предполагаешь задержаться здесь?
– Я должен найти замену управляющему, затем ввести его в курс дела, ознакомить с объемом предстоящих работ.
Она отняла руки от его плеч и перешла к другой стороне стола.
– Как долго мы пробудем здесь?
– Неделю, может быть, две. У Мэдди опустились руки.
– Я не могу оставаться здесь с тобой так долго незамужней.
Он попытался отмахнуться:
– Я уже сказал всем, что мы женаты.
– Мы могли бы обвенчаться в деревне, о которой мне говорила Сорча, а потом остаться здесь на любой нужный срок.
– Бог мой, неужели тебя заботит только это? Из-за Сайласа проживающие в моей усадьбе люди провели три полных лишений зимы, и на эту зиму у них нет запасов сена и овощей.
– Не понимаю. Что же он делал?
– Ничего не делал. Когда луга затапливались, он не отводил воду, не заказывал семена в нужное время в течение года. И еще дюжина примеров его халатности.
– Но почему никто не написал тебе, не предупредил?
– Они ни черта не умеют – ни читать, ни писать. И это не входит в сферу их ответственности. Это мое дело. – Итан ущипнул себя за переносицу, и устало вздохнул. – Мэдлин, для того чтобы найти выход из сложившейся ситуации, мне придется много разъезжать все эти дни. Надеюсь, ты сможешь занять себя чем-нибудь.
– Конечно, – разочарованно ответила она. – Я привыкла видеться с тобой только по ночам. – Она встала и направилась к выходу, но в дверях обернулась. – Я останусь, Шотландец, для виду только на десять дней.
– Как это понимать? Как угрозу?
– Нет, просто заявление о намерениях. Возможно, это эгоистично, но мне нужна страховка.
Итан, прищурившись, посмотрел на нее:
– Ты не доверяешь мне?
Она кивнула, чем явно удивила его.
– Ты прав. Пока не доверяю.
– Так что же должен сделать такой человек, как я, что бы заслужить твое доверие?
– Если честно, то не знаю. Думаю, для этого просто понадобится какое-то время.
– Ты имеешь в виду эти десять дней? Это все время, что предоставила мне мисс Ван Роуэн.
Корабль казался совсем другим миром. Сейчас Итан находился в своих владениях, представляя Мэдлин своим людям как жену. И эта ложь совсем не беспокоила его, судя по тому, с какой легкостью слова слетали с его языка.
Стоявшие перед Итаном проблемы, связанные с необходимостью замены управляющего, были достаточно серьезными, но в то же время он использовал ситуацию исключительно в собственных целях. Ведь он мог дать объявление или навести справки и, конечно же, жениться на Мэдлин прямо здесь.
Итан всегда придерживался собственных решений, сам составлял и реализовывал планы. Теперь же он чувствовал, что утрачивает контроль – поводья выскальзывали из рук.
Он решил сохранить несколько поместий, принадлежавших его семье на протяжении поколений, поскольку при правильном уходе они самоокупались или даже приносили прибыль. Думал, что нанял хороших управляющих для работы в свое отсутствие.
В результате пострадали арендаторы и работники, Итана охватывало растущее беспокойство в отношении других владений. Когда он вернется в Сеть, у него не будет времени на ведение хозяйства.
Промах.
Итан решил умерить свой гнев в отношении единственной дочери Ван Роуэнов. Теперь с каждым днем он желал ее все больше. Еще промах.
Жестокий, эгоистичный Итан не желал меняться. Тем не менее, сейчас он думал, прежде всего, о Мэдлин. Промах.
Ему уже пришлось сдерживать себя в постели, ее поцелуи могли свести его с ума.
«По-моему, я хочу ее… для себя». Черт побери! Если мужчина на десять лет вверг женщину в ад, ему не стоит мечтать о будущей счастливой семейной жизни с ней.
Итан всегда слишком остро чувствовал подобные вещи. И если он позволит себе проявить больше чувств к ней, а потом потеряет ее, то никогда уже не наладит свою жизнь.
Он поймал себя на том, что разглядывает столик для напитков, на котором стояла бутылка виски. Неужели последует еще один промах?
Глава 32
– Нет-нет, Итан, – бормотала Мэдди, поддавая ногой камешки в окрестностях Карийона. – Я не хочу сидеть затворницей, буду выходить на люди. – В течение последних трех дней именно этим она и занималась.
Во время первой своей вылазки она набрела на оранжерею со стенами из глазурованного стекла и куполообразной стеклянной крышей. Мэдди обрадовалась возможности собрать здесь плоды цитрусов, но обнаружила, что оранжерея не функционирует, и в ней осталась всего пара неухоженных апельсиновых деревьев. Большая печь с отведенным под пол разветвленным трубопроводом была, по-видимому, предназначена для подогрева помещения паром, но сейчас выглядела вышедшей из строя.
На следующий день она наткнулась на лестницу, выводившую на «вдовью дорожку» – огражденную площадку над домом, откуда жены моряков высматривали возвращающиеся домой суда. Мэдди подумала, поднималась ли туда хоть одна женщина, чтобы посмотреть в противоположную от моря сторону?
Мэдди старалась ежедневно совершать длительные прогулки, но здесь не с кем было общаться. Добрая Сорча в отношениях с хозяйкой дома старалась сохранять соответствующую дистанцию. Мэдди ощущала мучительное одиночество и отчаянно тосковала по Беа и Коррин.
Если ей в течение дня доводилось встречаться с Итаном, он держался неприветливо и отделывался отрывистыми фразами, но когда приходил к ней ночью… его тело говорило совершенно другим языком.
Пока они ласкали друг друга, он тыкался носом в ее шею и бормотал, как здорово она удовлетворяет его. Если она целовала или ласкала его так, как ему нравилось, он непременно извещал ее об этом. Подобные ласки приносили такое удовлетворение, что она начала подумывать, как хорошо было бы отдаться ему, и часто воображала, что он почувствует, оказавшись снова внутри ее. С каждым разом ей все труднее было отказывать ему в доведении процесса ласк до логического конца, хотя по необъяснимой причине Итан все меньше и меньше давил на нее в этом отношении.
После того как они кончали, он брал в ладони ее лицо и целовал так нежно, что ей хотелось плакать. Каждую ночь он обнимал ее, прижимая к себе, и она засыпала так, привыкая к его присутствию в постели.
Ночью Мэдди была обожаемой, под надежной защитой, но наступал день, а с ним – полное одиночество.
Разница в его поведении была настолько велика, что сводила ее с ума. Неужели он так вел себя с ней из-за переживаний о своих владениях? С ее решимостью держаться от него подальше днем, у него не было повода обвинить ее в том, что она путается под ногами.
Мэдди знала, что некоторые стороны ее биографии могут показаться совсем не привлекательными потенциальному мужу, тем более богатому могущественному лорду. Она необразованна, бесприданница и, скажем прямо, бывшая воровка. Зная все это, Итан не оставлял мыслей о женитьбе.
Но может быть, то, что она поведала ему неприглядные подробности семейной истории, оказалось решающим фактором, склонившим чашу весов не в ее пользу…
Из окна кабинета Итан наблюдал за попытками Мэдлин с помощью хлебных крошек подманить павлина. Когда он, развернув хвост веером, последовав за ней, ее смех огласил лужайку.
Итану захотелось оказаться там, внизу, вместе с ней.
После недельного пребывания здесь он начинал понимать, что вместе они или нет – не имеет значения. В любом случае он постоянно думал о ней. Потерял аппетит, лишился сна. Каждый день приближал к неминуемой болезненной развязке, и это раздражало его.
Итан никогда не предполагал, что будет настолько хотеть ее.
Ее веселая улыбка и жизнерадостный смех – это все, что нужно такому бездушному ублюдку, как он. Он страстно желал ее.
Было еще нечто большее в ней, существенно большее: единение, удовлетворение страсти, – он даже толком не знал что. Это не поддавалось объяснению. Иногда ему казалось, что она уже стала его частью – всегда была. Чем сильнее крепло в нем чувство к ней, тем отчетливее он осознавал, что расставание с Мэдлин погубит его.
«Что, если я оставлю ее при себе?» – вновь и вновь спрашивал он себя.
Иногда Итан задавался вопросом, что произойдет, если уйти из Сети и начать новую жизнь, – ведь это желание всегда таилось где-то в глубине души.
Жениться, заняться поместьем, заботиться об арендаторах и работниках. Здесь он почувствовал, что ему нравится вплотную заниматься своими земельными владениями. Действительно, похоже, такая работа – как раз по нему.
Хотя в последний раз, когда его посещали подобные мысли, все обернулось трагедией.
Женитьба на Саре Макриди планировалась им из чувства долга перед титулом. Сейчас же Итан понял, что хотел бы вести такую жизнь, если бы частью сделки была Мэдлин.
Но если Итан останется с ней, то причинит ей еще большую боль. Это неизбежно. Обман раскроется, это опустошит ее душу.
Частично оправдаться перед Мэдди он мог бы, рассказав ей правду о ее родителях – они не были такими, какими она их себе представляла. Может быть, стоило сказать, что ее отец, о котором она говорила с такой любовью, был известным рогоносцем; мать же – не просто испорченной и эгоистичной, как считала Мэдлин, а отъявленной мерзавкой.
Нужно ли Мэдлин знать, что ее родители ответственны за то, как двадцатитрехлетний молодой человек был подвешен в конюшне, и подвергнут пыткам?
Не могло быть другого такого союза, который был бы столь явно обречен, как их с Мэдлин. Их дети были бы внуками Ван Роуэнов, внуками Сильвии.
Обреченные…
Черт возьми, он решил, что не женится на ней, и ни за что не отступится от своего решения. На каком этапе он упустил из виду все, что планировал? Первым его побуждением было оставить ее. Дать ей денег, обеспечить ее счастье и отдать один из своих домов – или даже, пропади они пропадом, все дома. Какие проблемы с этим планом? Он уже слишком прикипел к ней, чтобы добровольно расстаться. Итан попал в ловушку.
Он навлек на Мэдлин несчастье, и она неосознанно отплачивает ему, причем тысячекратно, тем, что она такая. Каждый раз, когда Итан видел ее неуемную страсть ко всяким деликатесам, и каждую ночь, когда она просыпалась с мокрыми от слез щеками после очередного кошмара, у него ныло в груди.
Чем больше он привязывался к девушке, тем больше ему приходилось бороться с ощущением удушающей безысходности. Чувство сожаления терзало его, а поскольку ранее ему никогда не доводилось бороться с подобными эмоциями, он не знал, что предпринять.
Итана возмущало изводившее его чувство вины; он негодовал и по ее поводу за то, что в ней было воплощено все то, что, он мечтал видеть в жене.
Хотя уже несколько лет он не брал в рот ни капли спиртного, сейчас вдруг склонился над столиком с напитками и трясущимися руками налил себе виски.
– Промах, – глядя в бокал, пробормотал Итан.
* * *
Последние две ночи Итан не приходил к Мэдди, словно желая избавить ее от своего присутствия. Он все время пил, хотя не признавался в этом.
Мэдди определенно видела достаточно пьяниц, валявшихся на ступенях крыльца в Марэ.
Если их с Итаном пути пересекались днем, он рявкал на нее. Порой она готова была поклясться, что он жалеет о том, что она здесь, в Карийоне. Иногда Мэдди замечала, что он наблюдает за ней из окна своего кабинета, когда насупившись, а когда с пугающей злостью.
Поэтому каждый день она взбиралась на «вдовью дорожку». В ясную погоду она могла видеть даже ирландский берег. Размышляя над сложившейся ситуацией, она могла часами смотреть на море, наблюдая идущие в Ирландию паромы.
Ей, наконец, пришлось признать, что поведение Итана не имеет ничего общего с напряжением от работы. Либо он считал, что она вытерпит любое обращение ради замужества, либо выискивал способ прогнать ее.
В этот вечер Мэдди вернулась на закате и обнаружила его сидящим в кабинете и тупо глядящим на зажатый в ладони хрустальный стакан с виски. У нее екнуло сердце, когда она увидела, что он уже изрядно набрался.
Она без приглашения вошла и села в его кресло за столом.
– Как прошел день, Итан? – Он лишь пожал плечами. – Чем ты занимался?
– Работал. – Ты пьешь.
– Ты наблюдательна.
Она могла быть терпеливой.
– Есть ли какой-нибудь сдвиг в деле найма нового управляющего?
– Нет.
– Я могу что-то сделать, как-то помочь тебе? Ведь у меня много свободного времени, – добавила она, стараясь не горячиться.
– Нет, ничего.
– Осталось всего четыре дня до отъезда. Наконец Итан повернулся к ней.
– Ты думаешь, я ни черта не знаю об этом? Как будто ты позволила бы мне забыть. Мэдлин до всего есть дело.
– Мы находимся здесь уже…
– А я еще не покончил с делами! Как можно спокойнее она заметила:
– Наверное, ты сделал бы больше, если бы меньше пил. Лицо Итана приняло угрожающее выражение, застывший шрам резко проявился на загорелой коже.
– Ангелочек, ты ведь не хочешь начинать это со мной, только не сегодня.
– Что я сделала тебе, Итан? Может быть, я обидела тебя или чем-то не угодила?
– Да, это называется половым актом. «Хватит миндальничать».
– Половой акт будет только после бракосочетания. Ведь именно так мы и договаривались! Ты прекрасно знал это с самого начала.
– Нет, тогда я не знал, что ты продержишься до конца, иначе ни за что не согласился бы на такую глупость.
– Ты можешь быть таким отвратительным, Шотландец. Любишь напоминать, что мне не следует выходить за тебя замуж. – И, как она начала подозревать, делал он это намеренно. Мэдди знала мужчин.
Этот выискивает способ выйти из игры.
– Я лучший из всех, кого ты могла бы заполучить. – Он поднял стакан. – Никогда не забывай об этом.
Ахнув, она отшатнулась, как от пощечины. Он был… прав.
– Понятно. Боюсь, что все это начинает мне надоедать.
Он издал безрадостный смешок:
– Да, именно это я и говорил.
– Надоедать мне, Итан.
