Текст книги "Инструментарий человечества"

Автор книги: Кордвайнер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Имя – О’гентур, профессия – дополнительный хирург. Статус – животное. Я не недочеловек. Всего лишь животное. Я прибыл на корабле с Марса вместе с мертвым человеком и несколькими истинными людьми, которые выглядели как он. Они спустились первыми…

– Заткнись, – приказал человек в форме. Повернулся к приближающимся людям и произнес: – Достопочтимый заместитель главы, докладывает сержант номер пятьсот восемьдесят семь. Пользователь телепатического оружия скрылся. Здесь только два человека-кошки, не слишком умных, и маленькая обезьянка. Они умеют говорить. Девчонка утверждает, что видела, как кто-то спрыгнул с башни.

Заместитель главы был высоким рыжеволосым мужчиной в еще более красивой форме, чем у сержанта.

– Как он это сделал? – рявкнул он К’мелл.

Род уже достаточно хорошо изучил К’мелл, чтобы увидеть, с каким артистизмом та становится смущенной, женственной и непонимающей – внешне. На самом деле она полностью контролировала ситуацию.

– Думаю, он прыгнул, – пролепетала она. – Я не знаю как.

– Это невозможно, – произнес заместитель главы. И рявкнул, обращаясь к Роду Макбану: – Ты видел, куда он отправился?

Род задохнулся от неожиданности; кроме того, К’мелл велела ему молчать. Не зная, как поступить, он промычал:

– Э-э… а-а… о-о… понимаете…

– Сэр и хозяин заместитель главы, – сухо вмешалась обезьяна, – этот человек-кот не слишком умен. Вряд ли вы чего-то от него добьетесь. Красивый, но глупый. Исключительно для разведения…

От этих слов Род подавился и покраснел, но быстрый взгляд, который украдкой метнула в него К’мелл, сообщил ему, что следует молчать.

– Я кое-что видела, хозяин, – вставила К’мелл. – Это может быть важно.

– Ради Банка и Колокола, животное! Так скажи мне! – воскликнул заместитель главы. – Хватит решать за меня, что мне следует знать!

– Кожа этого странного человека имела слабый голубой оттенок.

Заместитель главы отшатнулся. Солдаты и сержант уставились на него.

– Ты уверена? – прямо, серьезно спросил он К’мелл.

– Нет, хозяин. Мне так показалось.

– Ты видела только одного? – рявкнул заместитель главы.

Род, переиграв с глупостью, выставил четыре пальца.

– Этот идиот думает, что видел четверых! – воскликнул заместитель главы. И спросил К’мелл: – Он умеет считать?

К’мелл посмотрела на Рода так, словно он был красивым, но совершенно безмозглым животным. Род в ответ посмотрел на нее, намеренно заставляя себя ощутить собственную глупость. Это у него получалось очень хорошо, поскольку, неспособный ни говрить, ни слыжать, в детстве он провел бессчетные часы в обществе беседовавших людей, понятия не имея, что они обсуждают. Он очень рано обнаружил, что, если сидеть тихо с глупым видом, никто не попытается вовлечь его в разговор, заревев вслух, словно он был глухим. Род попробовал принять старую знакомую позу и был весьма доволен, что может продемонстрировать свои актерские таланты перед К’мелл. Пусть она всерьез сражалась за их свободу и одновременно изображала глупую девицу, в короне своих пылающих волос девушка сияла, как само земное солнце; среди всех этих людей на платформе она выделялась красотой и умом, хотя и была кошкой. Род вовсе не удивился, что на него не обратили внимания, когда рядом находилась такая яркая личность; он лишь хотел побыть незаметным еще немного, чтобы небрежно отойти в сторону и посмотреть, кому принадлежало тело – Элеанор или роботу. Если Элеанор уже погибла за него в первые минуты своего большого путешествия на Землю, он не простит себя до конца жизни.

Разговор про голубых людей чрезвычайно позабавил Рода. Они существовали в севстралийском фольклоре, раса прибывших издалека волшебников, которые посредством науки или гипноза могли при желании становиться невидимыми для окружающих. Род никогда не обсуждал с офицером севстралийской службы безопасности проблемы защиты струна от нападения невидимых людей, но, судя по тому, как местные рассказывали истории про голубых человечков, либо те не появлялись на Севстралии, либо севстралийские власти не воспринимали их всерьез. Он удивился, что земляне не привели пару первоклассных телепатов, чтобы проверить крышу башни на присутствие живых существ, однако, судя по непрерывной болтовне и визуальным осмотрам, жители Земли обладали слаборазвитыми чувствами и не умели действовать быстро и эффективно.

Вопрос про Элеанор решился сам собой. Один из солдат присоединился к группе, отдал честь и дождался позволения прервать бесконечные догадки К’мелл и О’гентура насчет того, сколько голубых людей могло находиться на башне, если они вообще здесь были. Заместитель главы кивнул солдату, и тот произнес:

– Прошу позволения доложить, сэр и заместитель главы! Тело – вовсе не тело. Это всего лишь робот, который выглядит как человек.

С плеч Рода свалилась колоссальная тяжесть. Элеанор была в безопасности, где-то в недрах этой огромной башни.

Слова солдата, казалось, убедили молодого офицера.

– Приведите робота-уборщика и собаку-ищейку, – приказал он сержанту, – и проследите, чтобы вся территория была убрана и осмотрена до последнего квадратного миллиметра.

– Сделано, – откликнулся солдат.

Род счел такой ответ странным, поскольку ничего еще не было сделано.

Заместитель главы отдал новый приказ:

– Прежде чем мы спустимся по пандусу, включите уничтожающие детекторы. Любая сомнительная личность должна быть автоматически уничтожена сканирующим устройством. Включая нас, – сообщил он своим солдатам. – Мы не хотим, чтобы голубые люди вошли прямиком в башню вместе с нами.

Неожиданно К’мелл весьма смело подошла к офицеру и шепнула что-то ему на ухо. Он закатил глаза и слабо покраснел, а затем изменил приказ:

– Отмените унитожающие детекторы. Я хочу, чтобы вся компания встала вплотную друг к другу. Простите, парни, но вам придется несколько минут потерпеть прикосновения этих недолюдей. Я хочу, чтобы они стояли близко к нам, и мы могли убедиться, что никто посторонний не проникнет в нашу группу.

(Позже К’мелл рассказала Роду, что призналась молодому офицеру, будто может быть гибридом, получеловеком-полуживотным, и что она особая эскорт-девушка двух внеземных магнатов Инструментария. Она сказала, что думает, что у нее определенная личность, но не уверена в этом, и что детекторы могут убить ее, если не получат правильную картинку, когда она будет проходить мимо них. К’мелл объяснила Роду, что эти детекторы отлавливали недолюдей, притворявшихся людьми, и людей, притворявшихся недолюдьми, и убивали жертву, усиливая магнитное излучение ее собственного органического тела. Проходить рядом с этими машинами было опасно, поскольку время от времени они убивали нормальных, законных людей и недолюдей, которые всего лишь не давали четкого изображения.)

Офицер занял левый передний угол живого прямоугольника из людей и недолюдей, вставших плотными рядами. Род почувствовал, как вздрогнули два солдата рядом с ним, коснувшись его «кошачьего» тела. Они демонстративно отвернулись, словно от него скверно пахло. Род промолчал; он просто смотрел вперед и изображал довольного идиота.

Дальнейшие события были удивительными. Люди шагали странным образом, синхронно переставляя то левые, то правые ноги. О’гентур не мог этого сделать, и после одобрительного кивка сержанта К’мелл взяла его на руки и прижала к груди. Внезапно вспыхнуло оружие.

Должно быть, это кузены оружия, которое несколько недель назад было у лорда Редлэди, когда тот посадил свой корабль на моей земле, подумал Род. (Он вспомнил Хоппера с дрожащим, словно голова змеи, ножом, грозящего лорду Редлэди; и вспомнил внезапный безмолвный взрыв, черный маслянистый дым и мрачного Билла, глядящего на кресло, в котором мгновение назад сидел его друг.)

Вспышка от этого оружия была слабой, едва заметной, но его силу выдала вздрогнувшая крыша и взметнувшаяся пыль.

– Ближе, парни! Нога к ноге! Не дайте голубому человеку проскользнуть! – крикнул заместитель главы.

Люди повиновались.

В воздухе запахло чем-то странным, горелым.

На пандусе не было никого, кроме них.

Пандус свернул за угол, и Род ахнул.

Это была самая большая комната, что он когда-либо видел. Она занимала всю вершину Землепорта. Он даже предположить не мог, сколько гектаров составляет ее площадь, но здесь вполне могла уместиться небольшая ферма. Здесь были люди. По приказу заместителя главы солдаты нарушили строй. Офицер пристально посмотрел на мужчину-кота Рода, девушку-кошку К’мелл и обезьяну О’гентура.

– Стойте, где стоите, пока я не вернусь!

Они молча остались стоять.

К’мелл и О’гентур восприняли это место как само собой разумеющееся.

Род упивался зрелищем, словно впитывал мир глазами. В одной колоссальной комнате было больше реликвий и богатства, чем все, чем владела Старая Северная Австралия. Занавеси из невероятно дорогого материала струились, мерцая, с тридцатиметрового потолка; некоторые выглядели грязными и потертыми, но даже одна такая занавесь, после уплаты 20 000 000 % пошлины на импорт, стоила бы больше, чем мог себе позволить какой-либо севстралиец. Там и сям стояли кресла и столы, причем некоторые из них вполне могли украсить Музей человека на Новом Марсе. Здесь же их использовали по назначению. Люди не казались счастливее оттого, что их окружали все эти сокровища. Впервые в жизни Род начал понимать, каким образом суровая, преднамеренная бедность придавала жизни смысл на его родной планете. Его люди владели немногим, хотя могли позволить себе бесконечные караваны сокровищ, которые потянулись бы на их планету из всех миров, в обмен на продлевающий жизнь струн. Но, будучи заваленными сокровищами, они бы ничего не ценили – и в итоге ничем бы не обладали. Род вспомнил о своей маленькой коллекции спрятанных реликвий. Здесь, на Земле, она бы уместилась в мусорном баке, но на Пастбище рока он мог любоваться ею до конца жизни.

Мысль о доме заставила его задуматься, как поступит Пылкий Простак, почсек, теперь, когда его противник оказался на Земле. Досюда очень, очень далеко! – подумал он.

К’мелл привлекла его внимание, ущипнув за руку.

– Держи меня, – велела она, – потому что я боюсь упасть, а Ойкасусу не хватит на это сил.

Род удивился, кто такой этот Ойкасус, когда рядом была только обезьянка О’гентур; он также удивился, зачем понадобилось держать К’мелл. Однако севстралийская дисциплина научила его не задавать вопросы в чрезвычайных ситуациях. Он обнял ее.

Она внезапно обмякла, словно упала в обморок или уснула. Удерживая К’мелл одной рукой, другой Род положил ее голову себе на плечо, так, чтобы девушка-кошка выглядела утомленной и нежной, а не лишившейся сознания. Было приятно обнимать ее маленькое женское тело, которое казалось невероятно хрупким и изящным. Ее волосы, взъерошенные и спутанные ветром, до сих пор пахли соленым морским воздухом, который так удивил Рода час назад. Она сама, подумал он, была величайшим сокровищем Земли из всех, что ему довелось увидеть. Но что, если он получит ее? Что он будет делать с ней на Старой Северной Австралии? Недолюди там под абсолютным запретом, не считая тех, что используются в военных целях под полным контролем правительства Содружества. Он не мог представить К’мелл, управляющую косилкой, шагающую по гигантской овце и стригущую ее. Сама идея о том, что она просидит всю ночь с одинокой или напуганной чудовищной овцой, казалась нелепой. Она была бездельницей, украшением в человеческом обличье; таким не место под уютными серыми небесами его родной планеты. В сухом воздухе ее красота поблекнет; ее изощренный ум озлобится от утомительной монотонности фермерской жизни: собственность, ответственность, защита, самодостаточность, умеренность. Нью-Мельбурн покажется ей скоплением грубых сараев.

Род понял, что у него мерзнут ноги. На крыше их согревало солнце, несмотря на холодный, соленый, влажный воздух чудесных земных «морей». Здесь, внутри, было просто высоко, холодно и по-прежнему влажно; он никогда прежде не сталкивался с влажным холодом, и это ощущение было неожиданно неприятным.

К’мелл пришла в себя и встряхнулась как раз в тот момент, когда они увидели офицера, идущего к ним из другого конца огромной комнаты.

(Позже она рассказала Роду, что пережила, пока была без сознания.

Сначала она услышала зов, которого не могла объяснить. И потому предупредила Рода. «Ойкасус», само собой, оказался О’йкасусом, настоящим именем обезьяны, которую Род звал О’гентуром.

Затем, почувствовав, как уплывает в полусон, обхваченная сильной рукой Рода, она услышала трубы, две или три, играющие различные отрывки одного и того же затейливого, очаровательного музыкального произведения, иногда соло, иногда вместе. Если бы человек или робот-телепат заглянул к ней в разум, пока она слушала музыку, он бы увидел чувствительную девушку-кошку, которая подключилась к одному из многочисленных телепатических развлекательных каналов, что заполняли пространство Земли.

Наконец начались послания. Они не были зашифрованы в музыке. Музыка вызывала образы в сознании К’мелл, поскольку та была самой собой, уникальной, неповторимой. Определенные фуги и даже отдельные ноты касались ее памяти и эмоций, заставляя разум вспомнить старые, полузабытые ассоциации. Сперва она подумала: Птицы кричат в вышине… – как в песне, которую пела Роду. Затем увидела глаза, проницательные глаза, горящие знанием и одновременно влажные от смирения. Потом она почувствовала странные запахи Глубины глубин, рабочего города, где недолюди поддерживали цивилизацию на поверхности и где скрывались недолюди-преступники, которых не замечали человеческие власти. Наконец она увидела Рода, сходящего с крыши своей размашистой севстралийской походкой. Все это складывалось в простой вывод: она должна привести Рода в забытые, заброшенные, запретные залы Безымянного – и быстро. Музыка в ее голове смолкла, и она очнулась.)

Офицер подошел к ним.

Окинул их пытливым, сердитым взглядом.

– Все это очень странно. Исполняющий обязанности комиссара не верит, что здесь голубые люди. Мы все слышали о них. И все же мы знаем, что кто-то взорвал телепатическую эмоциональную бомбу. Такая ярость! Половина людей в этой комнате рухнула на пол, когда она сработала. Использование этого оружия полностью запрещено в атмосфере Земли.

Склонив голову, он посмотрел на них.

К’мелл хранила благоразумное молчание, Род практиковал абсолютно глупый вид, О’гентур напоминал умную, беспомощную обезьянку.

– Что еще более странно, исполняющий обязанности комиссара получил приказ отпустить вас, – продолжил офицер. – Получил, когда делал мне выговор. Откуда кому-то известно, что вы здесь? И, кстати, кто вы такие?

Минуту он с любопытством смотрел на них, затем старые привычки взяли верх.

– Кому есть до этого дело? – рявкнул он. – Идите. Убирайтесь. Вы недолюди, и вам запрещено находиться в этом зале.

Он повернулся к ним спиной и ушел.

– Куда мы идем? – прошептал Род в надежде, что К’мелл скажет: они могут спуститься на поверхность и увидеть саму Старую Землю.

– Вниз, на дно мира, а затем… – Она прикусила губу. – А затем еще ниже. У меня есть инструкции.

– Нельзя ли мне выкроить часок и взглянуть на Землю? – спросил Род. – Конечно, вместе с тобой.

– Когда смерть пляшет вокруг нас, словно дикие искры? Конечно, нет. Идем, Род. Скоро ты получишь свою свободу, если только кто-то не убьет тебя раньше. Веди нас, Ойкасус!

Они сделали всего несколько шагов – и резко остановились.

Род резко остановился.

Все трое обернулись.

Перед ними стоял человек – высокий, официально одетый; его лицо светилось умом, отвагой, мудростью и необычным изяществом.

– Я проецирую, – сказал он.

– Ты знаешь меня, – сказал он К’мелл.

– Лорд Жестокость!

– Усни, – приказал мужчина О’гентуру, и маленькая обезьянка свалилась на пол грудой меха.

– Я – лорд Жестокость, глава Инструментария, – сообщил странный человек, – и я буду говорить с тобой на очень высокой скорости. Тебе покажется, что пройдет много минут, но на самом деле это займет несколько секунд. Ты должен знать свою судьбу.

– Вы имеете в виду мое будущее? – уточнил Род Макбан. – Я думал, что вы – или кто-то другой – все устроили.

– Мы можем распорядиться, но не можем устроить. Я беседовал с лордом Редлэди. У меня есть на тебя планы. Возможно, они сработают.

Слабая, хмурая улыбка скользнула по лицу этого достойного человека. Левой рукой он предупредил К’мелл ничего не предпринимать. Прекрасная девушка-кошка шагнула вперед, затем подчинилась повелительному жесту, замерла и стала наблюдать.

Лорд Жестокость опустился на одно колено. Поклонился, гордо и непринужденно, высоко держа голову, запрокинув лицо вверх, глядя прямо на Рода Макбана. Не поднимаясь с колена, торжественно произнес:

– Однажды, молодой человек, вы поймете то, что видите сейчас. Лорд Жестокость, то есть я собственной персоной, не кланялся ни одному мужчине и ни одной женщине со дня своей инициации. С тех пор прошло столько лет, что я не люблю об этом вспоминать. Но я с радостью кланяюсь человеку, который купил Землю. Я предлагаю тебе свою дружбу и помощь, предлагаю без мысленных оговорок. Теперь я встану и поприветствую тебя как своего младшего товарища.

Он выпрямился и протянул Роду руку. Род, по-прежнему ошеломленный, пожал ее.

– Ты видел труды некоторых людей, которые желают тебе смерти. Я помог тебе уцелеть (и обещаю, что человек, отправивший паука, будет очень долго и горько раскаиваться в этом). Другие люди станут охотиться на тебя за то, что ты сделал, или за то, кто ты такой. Я хочу, чтобы ты сохранил свою собственность отчасти и жизнь в целом. Ты получишь ценный опыт – если выживешь. Без меня у тебя нет шансов. Поправлюсь: у тебя есть один шанс из десяти тысяч уцелеть. Со мной, если ты будешь слушаться меня посредством К’мелл, твои шансы значительно вырастут. Более тысячи к одному в твою пользу. Ты будешь жить…

«Но мои деньги!» – в панике проговрил Род, сам не зная, что делает.

– Твои деньги – на Земле. Это и есть Земля, – улыбнулся мудрый, могущественный, старый чиновник. – С них берут колоссальные налоги. Такова ваша судьба, молодой человек. Запомни это – и будь готов с ней смириться. Когда я подниму руку, повторяй за мной. Ты понимаешь?

Род кивнул. Он не то чтобы боялся, но некая сердцевина у него внутри начала испускать животный ужас. Он не боялся того, что может случиться с ним; его пугала странная, дикая свирепость происходящего. Он и не догадывался, что человек или мальчик может быть таким одиноким.

Одиночество в севстралийском буше было физическим. Сейчас его окружали миллионы людей. Он чувствовал, как к нему подступает прошлое, словно живое, в своем праве. Стоявшая рядом девушка-кошка немного утешила Рода; он встретил ее благодаря доктору Вомакту; к Вомакту его отправил Редлэди, а Редлэди знал милый дом Рода. Ниточка имелась, пусть и тонкая.

Впереди не было никаких ниточек.

Ему казалось, будто он стоит на скале настоящего и глядит вниз, на сложную, необъяснимую беспредельность прошлого Земли. Из этого места вышли все люди. В этих океанах они ползали в иле, из этих соленых, богатых морей они выбрались на ту сушу далеко внизу; на этой суше они превратились из животных в людей, прежде чем покорили звезды. Это был дом, дом всех людей, и этот дом мог поглотить его.

Слова-мысли быстро влетали из разума лорда Жестокость прямо в его разум. Казалось, будто Жестокость отыскал способ справиться с увечьем Рода и теперь не обращал на него внимания.

«Это сама Старая Земля, откуда ты вышел и куда все люди возвращаются мысленно, если не физически. Это по-прежнему богатейший из миров, пусть его богатство измеряется сокровищами и воспоминаниями, а не струном. Многие люди пытались править этим миром. Очень немногим это ненадолго удавалось».

Внезапно лорд Жестокость поднял правую руку. Сам не зная, почему, Род повторил последнее предложение:

«Очень немногим это ненадолго удавалось».

«С Инструментарием это стало возможным».

Правая рука лорда Жестокость по-прежнему была поднята в приказном жесте, и Род повторил:

«С Инструментарием это стало возможным».

«И теперь ты, Род Макбан со Старой Северной Австралии, первым владеешь ею».

Рука по-прежнему была поднята.

«И теперь я, Род Макбан со Старой Северной Австралии, первым владею ею».

Рука опустилась, но лорд продолжил говрить:

«Так иди вперед, окруженный смертью».

«Иди вперед, к тому, чего желает твое сердце».

«Иди вперед, с любовью, которую ты завоюешь и потеряешь».

«Иди вперед, к миру и к другому миру под миром».

«Иди вперед, к безумным приключениям и счастливому возвращению».

«Наблюдай за К’мелл. Она будет моими глазами, следящими за тобой, моей рукой на твоих плечах, моей властью над твоей личностью; однако иди».

«Иди».

Рука поднялась вверх.

«Иди…» – откликнулся Род.

Лорд исчез.

К’мелл потянула его за рукав.

– Твое путешествие окончено, муж мой. Теперь мы заберем саму Землю.

Быстро и тихо они сбежали по ступеням, что вели к невообразимой Земле внизу.

Род Макбан получил свой шанс и свое наследство.