Текст книги "Девон: Сладострастные сновидения"
Автор книги: Кордия Байерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 3
Ночь сочилась мелким, холодным дождем. Пар от дыхания образовал своеобразный нимб над головой кучера; поеживаясь от холода, он остановил лошадь и соскочил с козел на мокрый булыжник. Огляделся: никого порядок. В такую погоду вряд ли кого встретишь в этом парке, тем более так поздно. Даже влюбленных, ищущих уединения, сюда не заманишь. Лунный свет или огонь в камине – это для Купидона более подходящий антураж.
– В такую ночь этот дьяволенок со стрелами и прицелиться-то не сможет – от холода руки дрожать будут, – рассудительно промолвил возница.
Сгорбившись, он еще раз бросил беглый взгляд на улицу, начинавшуюся за куртиной старых дубов. Нет никого. Он открыл дверцу кабриолета и заглянул внутрь. Свет от фонаря упал на его лицо – это был парень лет двадцати. Лоб озабоченно наморщен, в глазах беспокойство. Видимо, это было как-то связано с пассажиром, больше похожим на какую-то черную тень.
– Нет, так нельзя. Честно. Я нутром чую. Слишком опасно. Нельзя идти на дело, когда ничего не знаешь о нем, кроме того, что он богат. Он может оказаться дома, и даже если нет – неизвестно, где он хранит свои драгоценности.
Черная шляпа скрывала черты лица пассажира. Одев мягкие черные перчатки, он улыбнулся. Опершись на руку кучера, бодро спрыгнул на мостовую.
– Не стоит волноваться. Лорд Баркли сегодня на балу у леди Фоксуорт. Он не вернется раньше, чем через несколько часов. У меня куча времени как следует поворошить в его кабинете, да и в соседних тоже, и поискать сейф.
– Хм. То же самое было с лордом Монтмейном: думали, что его нет, а он нас всех надул.
– Ну, от лорда Баркли этого трудно ожидать. Возраст все-таки не тот, – деловито заметила Тень, поднимая воротник.
– На твоем месте я бы так не думал. Старики не так уж отличаются от нас, молодых. Они тоже любят женщин, хотя им, может быть, побольше времени нужно на раскачку Но от хорошей девчонки у этих старых жеребцов кровь так вскипает, что они готовы через забор прыгать.
Тени это сравнение лорда Баркли со старым жеребцом, пасущимся в загоне, показалось забавным. Она уже представила себе, как он, завидя молодую леди, несется, раздувая ноздри, по траве к препятствию. Смех подступил к горлу, но стоп: не время. Ночь летит как птица на невидимых черных крыльях, надо спешить на дело.
Тень бросила взгляд на трехэтажный особняк на другой стороне улицы, а потом – на темное небо. Глубокий вдох – чтобы подавить какую-то неприятную дрожь внутри. Каждый раз – то же самое. Напряжение, тревожные предчувствия, возбуждение, сопровождавшие каждый налет, довели нервную систему до точки.
Сегодня миссия была особенно сложной. Цель заключалась не в том, чтобы стибрить несколько монет и безделушек и отделаться от наиболее настойчивых кредиторов; на этот раз надо было набрать столько добычи, чтобы не было никаких забот хотя бы недели на две. Рисковать жизнью ради мелочевки – нет, хватит…
Ну все, пора. Легкое прикосновение к шляпе – нечто вроде военного приветствия кучеру – и фигура исчезла.
Кучер поглядел вслед и пробормотал: – Говорю тебе, не нравится мне это. За несколько безделушек не повесят, а вот сегодняшняя задумка может подороже статься.
Он покачал головой и забрался внутрь экипажа. Там хоть сухо. В потоке света от фонаря он чувствовал себя неловко.
А что же Тень? Взгляд туда-сюда вдоль улицы, потом, с кошачьей грацией сквозь живую изгородь – к чугунному забору с острыми пиками, торчащими поверху. Трудное препятствие – забор сплошной, его нелегко перелезть и в сухую погоду, а когда эти железки мокрые и скользкие – бр-р-р…
Может быть, есть другой способ попасть внутрь? Ага, вот маленькая узкая калитка.
Заперта, конечно, но это пустяк: несколько ловких движений кончиком ножа – и старый замок открылся. Калитка скрипнула. Звук полоснул грабителя по нервам, по спине прошла дрожь. Но отступать нельзя.
Несколько быстрых, мягких, как у пантеры шагов – и, миновав садик, он перед каким-то подъездом. Широкие застекленные двери. Через них пробивается огонь от камина. Аккуратно протерев запотевшее стекло, заглянул внутрь.
Повезло! Это как раз кабинет лорда Баркли. Большой стол, везде слоновая кость, пурпурные цвета панелей. Хозяин был известный охотник и наездник; эти его вкусы отразились в обстановке кабинета: на стенах портреты господ с ружьями и изображения скаковых лошадей; в шкафу – призовые мушкеты и пистолеты; серебряные кубки и памятные вымпелы над камином. Перед огнем два кожаных кресла под углом – так, чтобы Баркли, сидя, мог созерцать плоды своих побед. На столике – тоже джентльменский набор: хрустальный графинчик с бренди, трубки для курения, табакерка с виргинским табаком, – колониальный товар.
Ладно, это не так уж интересно, во всяком случае, некогда разглядывать. Дверь была заперта изнутри на щеколду, но Тень это не остановило. Лезвие ножа – в трещину, теперь немного нажать, повернуть – готово: дверь легко открылась. На лице Тени появилась торжествующая улыбка; ее никто не видел, а она уже в кабинете.
Так, теперь быстро к столу – там бумаги, какие-то конторские книги. Ну-ка посмотрим первую попавшуюся: цифры, цифры. Совсем не малые – столько Баркли тратит и получает из месяца в месяц. Да, понятно, почему он считается одним из первых в Англии богачей. Поневоле позавидуешь… А теперь быстро просмотреть, что в ящиках. Может быть, в одном из них спрятан сейф.
У других всегда были наготове наличные – чтобы быстро взять и расплатиться за карточный проигрыш и разные другие мелкие долги, которые случаются на этих балах и раутах. У этого ничего, увы!
Вот выдвинут последний ящик – пусто. Выпрямившись, Тень осмотрела кабинет. Где же он может хранить свои ценности? Но что это? Щелкнула щеколда, и раздался шум голосов. Быстрее к столу, вот так, за ним можно спрятаться, если сжаться в комочек. Шаги приближались. Яркий сноп света упал на стол. Неужели ее сейчас обнаружат?
– Мордекай, я никак не ждал тебя сегодня, но это прекрасно, что мы встретились. Сколько месяцев прошло? Как ты? Баркли-гроув без тебя – это совсем не то.
– Приятно слышать, Хантер. Я тоже скучаю. Англия с этим проклятым дождем у меня в печенках сидит, вернее, в суставах. То ли дело Виргиния: воздух свежий, простор. А тут – сажей дышишь!
– Сесилия и Элсбет мне голову снимут, если я там появлюсь без тебя.
– Ну тогда придется вернуться в Баркли-гроув, – Мордекай шутливо прищелкнул пальцами. – Почувствовать на себе их гнев, – это я злейшему врагу не пожелаю, а тем более лучшему другу.
Тень услышала звон бокалов и поняла, что они угощаются бренди, принадлежащим лорду Баркли.
– Как твой дядюшка, Хантер?
– Я его видел буквально несколько минут сегодня, но, насколько я могу судить, он в полном порядке.
– Ладно. Я не хочу ему ничего плохого, хотя в политике он мой враг.
– Кстати, о политике… Ты сегодня заявился и вытащил меня из постели – не для того, наверное, чтобы попробовать дядюшкино бренди и не из-за моих красивых глаз. А, Мордекай?
– Черт тебя дери. Леди небось тебя считают красавчиком, но мне все едино. Конечно, в такую ночь я бы так просто не пришел. Дело срочное, Хантер!
– Понятно. Какие новости?
– От лорда Гилберта. Он юлит. Я уж его убеждал-убеждал; он хочет выйти из дела. Тебе надо с ним встретиться.
– Это первое, что я сделаю с утра. Он нам нужен. Да и знает слишком много. Мы его не можем отпустить. Если то, что ему известно, узнают те, кому это не следует знать, шум пойдет – отсюда до Виргинии слышно будет Особенно, когда с нас шкуры будут сдирать.
– А как с оружием и боеприпасами? Дошли до Сент-Юстисия?
– Я все проверил, когда мы там бросили якорь на пути сюда. Несколько партий уже там, в складах ждут, когда придут корабли.
– Хорошо. По крайней мере хоть что-то мне удалось.
– Мордекай, Конгресс глубоко благодарен тебе за работу. Ты рисковал жизнью ради дела свободы.
Зрачки глаз Тени расширились от ужаса. Это же измена! Ну и влипла! Теперь, если они ее обнаружат, ей даже и виселицы ждать не придется: они ее живой отсюда не выпустят – ведь это будет для них самих смертный приговор.
– Я не единственный, кто рискует жизнью за дело свободы. Ты тоже внес свою долю, а уж тебе я обязан стольким, что никогда не расплачусь.
– Расплатился – вдвойне уже, Мордекай. Мне повезло, когда я тебя встретил тогда на этом британском фрегате. Мало кто может похвастать таким верным другом, – Хантер прокашлялся. – Ну хватит, разболтались как старые бабы. Мне нужно как следует выспаться – тем более завтра эта встреча с лордом Гилбертом… Рейс от Сент-Юстисия был жуткий, я совсем вымотался.
Они попрощались, звуки их шагов – все тише, тише – и, наконец, смолкли. Тень издала вздох облегчения. Теперь – побыстрее сматываться; кажется, все тихо; можно встать.
О ужас! Из проема двери на нее внимательно глядела пара внимательных глаз, опушенных густыми ресницами. Как кролик под взглядом удава, Тень застыла на месте, не в силах оторвать своих глаз от его взгляда. Человек подошел ближе. Сердце Тени замерло. За кого бы он ее ни принял – за грабителя или за соглядатая – живьем он ее не выпустит.
Что делать? Справиться с ним – немыслимо: все равно что карлик против великана. В его крупном теле ощущалась недюжинная сила. Он был одет в элегантный бархатный халат, но не слишком походил на джентльмена. Широкая грудь поросла густыми черными волосами. Мощные мышцы перекатываются при каждом движении. Загорелый. Плечи широченные.
Тень ощутила холодок в спине. В кровавых отсветах от камина он выглядел как сам сатана. Транс понемногу стал проходить. Тень бросила быстрый взгляд на стеклянные двери и отошла от стола.
– На вашем месте я бы от этого воздержался. Бесполезно, – предупреждение Хантера Баркли прозвучало как раскат грома, звук заполнил весь кабинет.
Да, похоже, капкан захлопнулся. Выход закрыт. Но свободна дверь, ведущая во внутренние покои. Быстрее туда! Удача! По коридору вниз в вестибюль, вот и двери, ах, черт, эта щеколда…
– Ах ты, ублюдок! Нет, от меня не уйдешь. – Тяжелая рука опустилась на плечо, крутанула беглеца как игрушку. Действуя больше по наитию, чем по расчету, Тень обеими руками оттолкнула от себя преследователя.
От неожиданности тот качнулся, – кожаные подошвы его домашних туфель не давали достаточной опоры на мраморных плитах – взмахнул руками и грохнулся на пол, выругавшись от ярости.
Тень вновь бросилась наутек. Однако рука упавшего успела схватить ее за край плаща – опять попалась! Но нет, не все еще потеряно: быстро оторвав завязки, Тень высвободилась из железной хватки Хантера и бросилась к лестнице, придерживая рукой маску на лице. Так, бегом через две ступеньки – но куда дальше? Тяжелое дыхание преследователя совсем близко, быстрее – в открытую дверь и к окну. Не открывается! В отчаянии Тень прижалась лбом к стеклу. Все! Конец!
Дверь гулко хлопнула. Вон он – на пороге! Тень повернулась к нему лицом. Теп ерь уж все равно… Пусть подходит. Да, выражение его лица не сулит ничего хорошего. Тень сделала глубокий вдох, сжала челюсти. Что ж, такова судьба. Когда-нибудь это должно было случиться. Надо быть мужественной.
– Ах ты, воришка! Тебе повезло, что у меня под рукой пистолета не оказалось, а то бы я просто снес тебе башку и вешать не за что было бы, – голос Хантера Баркли прогремел как труба архангела Гавриила. Вообще-то, ему меньше всего хотелось бы связываться с этим делом – ловить воров, вызывать полицию и вообще привлекать к себе внимание. На всем пути от Виргинии до Лондона его преследовали всяческие несчастья. Штормы и морская болезнь беспощадно трепали экипаж. Они прибыли в Англию на неделю позже, чем рассчитывали, измученные до предела. Он приехал в дом дядюшки, надеясь хорошенько отдохнуть, а тот сразу пригласил его поехать вместе с ним на этот бал к леди Фоксуорт. Он, естественно, отказался, выпил для разрядки и улегся спать. Уже засыпал, когда явился дворецкий с новостью, что его внизу ждет Мордекай Брэдли. Зная, что его друг не пришел бы так поздно, если бы это не было срочно, он встал и пошел его встретить. Поговорили – дело было действительно неотложное – потом он проводил его к выходу, вернулся, чтобы потушить свет – и вот тебе на! Какой-то воришка что-то там ищет на дядюшкином столе.
– Ну, что скажешь? – спросил Хантер, сурово разглядывая воришку: шипздик какой-то. Лица не видно за маской. Ну что ж, придется тащить его вниз и послать за полицией. Во всяком случае сопротивления от него трудно ожидать.
Однако не успел Хантер подойти поближе, как маленькая фигура сделала отчаянный рывок в сторону.
Единственное преимущество Тени было в большей маневренности; единственная надежда на спасение для нее была поэтому в том, чтобы попытаться заставить его бегать за ней по всей комнате; может быть, тогда удастся улучить момент и еще раз нырнуть в дверь. С одной стороны был шкаф, с другой – огромное спальное ложе хозяина; естественно, она бросилась туда. Вот она уже на другой стороне кровати но, увы, рука Хантера цепко вцепилась ей в лодыжку. В отчаянии она схватилась за атласное покрывало, ища точку опоры. Однако покрывало поехало вместе с ее телом – ближе, ближе к неминуемому возмездию.
Тень отчаянно вцепилась в пуховик, изо всех сил сопротивляясь Хантеру, который теперь, подтащив ее к себе, силился перевернуть ее на спину. Нет, брыкаться бесполезно. Хантер сильнее. Вот и маска, сорвавшись с ее лица, летит куда-то в сторону, на ковер. Длинные пряди каштановых волос шелковой волной рассыпались по белой простыне.
Хантер этого сперва не заметил: он был занят ее руками и ногами; так, обе ее кисти надежно прижаты к матрасу. Коленями он навалился на ноги и на живот: теперь ей не вырваться. Тяжело дыша, Хантер взглянул, наконец, на лицо своего пленника. Господи, да это же женщина, еще и какая красавица! Хантер не верил своим глазам. Да еще и этот надменный взгляд – как будто это она его застала в своем доме!
– Ты что здесь, черт побери, делаешь? Что это за игрушки? Это что – дядюшкины причуды? Что он за роль тебе придумал? Почему ты об этом не сказала-то? Я слишком устал, чтобы гоняться по всему дому за его красоткой! Дэвон молчала.
– Черт тебя дери! Я тебя спрашиваю! А то сейчас полицию позову! Ну, отвечай же, кто ты такая и что ты тут делаешь!
Дэвон опустила ресницы. Что ему ответить? Только не правду, конечно. Бабушка этого не переживет. Если она узнает, что внучка в Тайберне ждет петли, – это ее сразу убьет. Пожалуй, лучше, если она просто исчезнет и никто не узнает, кто она и что с ней.
– Я не эта… не девка твоего дядьки. Делай со мной, что хошь. Только убери коленку с пуза – больна, – Дэвон сознательно вернулась к лексике и к стилю речи первых десяти лет своей жизни. Она не должна говорить как леди, если хочет скрыть свою личность.
– Сперва скажи, что за цирк ты здесь устроила? Почему оделась как мужчина, почему оказалась в доме моего дяди?
– Как думаешь, начальник? Какой симпатяга, а не можешь дотумкать! Конечно, не на прогулку сюда собралась!
– Значит, поворовываешь? Дэвон кивнула:
– У меня семья голодает. Такой богач может поделиться парой монет – от него не убудет.
Хантер продолжал разглядывать Дэвон. Его удивление не проходило. Судя по разговору, она была с самого дна, но что-то тут не стыковалось: кожа, волосы, надменное выражение лица – говорили о другом.
– Ну что ж, тогда мне только остается сдать тебя в полицию – и загремишь в Ньюгейт.
– Будь лапкой, отпусти! – Она с бьющимся сердцем ожидала его реакции.
Загадочная улыбка тронула губы Хантера; но глаза остались прежними – сама суровость. И руки ей не освободил.
– Значит, думаешь, я тебя должен отпустить?
Дэвон быстро кивнула головой:
– Я же ничего не украла, начальник.
– Ну ты и дрянь! Влезаешь в чужой дом, чтобы тут поживиться, а когда тебя прищучили – говоришь, что ничего плохого не сделала. Просто не успела!
– Ну правда, отпусти…
Хантер покрутил головой: ну и нахалка!
– Может, тебе еще денег дать на мелкие расходы?
– Было бы неплохо, начальник. Моя семья уж месяц, как голодает. Мой бедный па в прошлом году дал дуба, ма – ослепла с горя, а еще шесть сестер, и все на мне, – думая, чем бы еще вызвать жалость мужчины, она тихо добавила: – И они – калеки.
– Все шесть? – деловито спросил Хантер, пытаясь справиться с невольной улыбкой: да уж, могла бы что-нибудь и поправдоподобнее придумать. Тем не менее фантазии ее можно позавидовать. К тому же интересный метод она придумала: эмоциональный шантаж. Что-то с таким он еще не встречался. Забавно.
– Да, они все калеки и наверняка умрут, если я окажусь в тюряге. Они все на мне. Без меня – кто же даст им хлебушка?
– Твоя слепая мать и сестры-калеки вполне смогут обойтись без тебя. Они нищенством заработают больше, чем ты – воровством. Кто же откажется подать такой семейке? Надо же – шесть калек, да еще и слепая мамаша! Душераздирающее зрелище!
– Значит, отпустишь, начальник?
– Я этого не сказал, – Хантер одарил ее сладкой улыбочкой. – Я просто сказал, что зрелище будет душераздирающее.
Услышав издевку в его голосе, Дэвон вся сжалась. Он с ней играет как кошка с мышкой. И не собирается отпускать. Румянец ярости окрасил ее щеки, она повернула голову набок, изо всех сил стараясь сдержать свой темперамент. Невидящим взглядом она уставилась на рельефное изображение в подголовье кровати: двое любовников в куще деревьев, над ними в облаке – купидон.
– Что, не отпустишь? – процедила Дэвон сквозь стиснутые зубы.
– Не отпущу, если не скажешь всю правду. Меня не надуешь, дорогуша. Ты можешь напридумывать еще кучу больных и калечных родственников, но это тебе не поможет.
Дэвон никак не могла пережить своего поражения.
– Ну пожалей, неужели не можешь?
Хантер отпустил руки Дэвон и встал с постели. Поправил халат, подтянул пояс. Сдвинул брови в мрачноватой усмешке:
– Сперва ответь на мои вопросы, потом отвечу на твои.
Дэвон села на кровати, разглядывая Хантера из-под густых, пушистых ресниц, рассеянно потирая кисти. Ответов быть не может, если только она не хочет, чтобы весь мир узнал, что леди Дэвон Макинси стала воровкой ради того, чтобы заработать на жизнь. Дэвон вздрогнула от этой мысли.
– Тебе холодно? – спросил Хантер, заметив дрожь, прошедшую по телу молодой женщины.
Дэвон отрицательно покачала головой.
– Ну значит, все в порядке. Тебе не холодно, и ты не из сточной канавы, как ты стараешься показать, так кто же ты такая? И давно ты в дядином кабинете? Время уже пооткровенничать. Давай, пока дядя не вернулся.
Дэвон нервно облизала губы. Если она скажет ему, что подслушала его разговор с этим типом Мордекаем, это вообще будет конец. Какую бы историю придумать, чтобы он не подумал, что она слышала его изменнические речи и чтобы он не звал полицию?
Пожалуй, единственный вариант такой: она посмотрела ему прямо в глаза: зелень леса против голубизны моря; а теперь.
– Мой господин, я на коленях умоляю вас смилостивиться надо мной Я только-только вошла в кабинет, когда вы меня там обнаружили, и я прошу вас поверить мне, что я не вру, когда говорю, что на моих плечах забота о близких.
– Опять слепая мать и сестры-калеки? Или отец и братья, умирающие с голоду?
– Ну может быть, и не шесть сестер, и не слепая мать, но действительно речь идет о старой женщине, которая скоро умрет Я не хочу, чтобы она умерла от голода. Поэтому пошла воровать.
Хантер нахмурился. Что-то было в словах девушки, что внушало доверие. Или опять врет? Он внимательно посмотрел ей в лицо. Да нет, не похоже. Он задумчиво провел рукой по спутанным волосам.
– Проклятье, на этот раз я вам верю.
Дэвон почувствовала, что возвращается к жизни, и быстро спросила:
– Ну так отпустите?
Хантер, наконец, позволил себе разглядеть как следует свою пленницу. Ножки – ой-ой какие; кровь быстрее потекла в жилах. Он вспомнил, как давно у него уже не было женщины.
А лицо, а фигурка! Пожалуй, поуговаривать немного, и он получит от нее все, что ему надо.
Хантер поспешно прогнал от себя эту мысль. Черт! Неужели он уже дошел до того, чтобы шантажом принуждать женщину к сожительству! Он прокашлялся.
– Я отпущу, но за это вам придется кое-чем заплатить.
С глубоким облегчением от того, что он ей поверил, и не подозревая о направлении его мыслей, она поспешно ответила:
– Готова на все.
Хантер едва подавил стон. Девушка даже и не понимала, как эти ее слова могут прозвучать для истосковавшегося по женской ласке мужчины. Нет, он не может совсем уж побороть искушение.
Он улыбнулся:
– Цена вашей свободы – ваш поцелуй, и обещание, что вы этим больше не будете заниматься, по крайности в этом доме.
Дэвон улыбнулась – и вся комната как будто засияла каким-то чудесным светом. Подняв правую руку, она провозгласила:
– Подходящая сделка, сэр. Даю слово.
– Тогда еще поцелуй, миледи, и исчезайте, пока я не потребовал большего, – пробормотал Хантер, увлекая Дэвон в свои объятья Господи, какие сладкие, чувственные губы! Он чувствовал, как все его благие рассуждения отступают перед властным зовом плоти. Что он за дурак! Он поспешно отстранил Дэвон от себя и сделал несколько шагов назад. Лучше подальше. Он даже отвернулся и с преувеличенным вниманием уставился в догорающие угли камина. Желание буквально разрывало все его существо. Не поворачиваясь, он бросил:
– Ну, давай отсюда. И не попадайся мне снова, миледи. Больше сделок не будет.
Глядя на обращенную к ней широкую спину, Дэвон с трудом перевела дух. Поцелуй потряс ее всю до основания. Сердце билось как птица в клетке. Ее целовали и раньше, но никогда ранее так не бывало, чтобы поцелуй заставил ее забыть обо всем – обо всем, кроме того взрыва чувств, которые проснулись в ней, когда его губы жадно пожирали ее. Она снова облизнула губы, сделала глубокий вдох; чувство облегчения смешалось с чувством унижения – с ней обошлись как с какой-то шлюхой!
Тем не менее второй раз Хантеру повторять не пришлось; о своих эмоциях она поразмыслит попозже, а пока – быстрее отсюда! Она схватила свою шляпу-маску – и была такова.
Она покинула дом лорда Баркли тем же путем, как и проникла в него. Все было, как раньше, и все по-иному. Она на секунду остановилась у калитки и оглянулась. Этой ночью с ней произошло что-то странное; и страшное – тоже, но запомнилось почему-то именно странное. Что же? А вот что: когда Хантер Баркли обнял ее и получил свою награду за ее свободу, она на какое-то время забыла, что ее целует совершенно незнакомый мужчина, да к тому же еще и изменник. Более того, она хотела, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Он ее полностью одурманил, а потом почему-то неожиданно оттолкнул ее от себя – наверное, ему стало противно…
Дэвон покраснела от этих воспоминаний. Что же это такое: один поцелуй – и она уже чуть не лишилась способности разумно мыслить. Слава богу, что она ему не слишком понравилась; но, к ее собственной досаде, она чувствовала себя задетой тем, что этот поцелуй наверняка значил для него меньше, чем для нее.
Калитка скрипнула за Дэвон, как и тогда, когда она входила в этот двор, – и вот она уже на покрытой лужами улице. Да, она приобрела какой-то новый опыт – но не более того. Кредиторам-то по-прежнему платить нечем. Дэвон перешла улицу и направилась в сторону узкой аллеи, где ее ждал верный Уинклер со своим экипажем. Нет, домой с пустыми руками она не вернется. И эта встреча с Хантером Баркли ее не запугает и не заставит отказаться от своих планов. Дэвон взглянула на темный небосвод. До рассвета еще несколько часов…
