Текст книги "Наша неправильная любовь (СИ)"

Автор книги: Кора Брент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Корд провёл рукой по своим коротким волосам, и его лицо стало обеспокоенным.

– Дважды. Первый раз это была катастрофическая поездка в Коачеллу с Бентоном. Он сказал, что хочет навестить старых друзей. Только они оказались сворой прожигателей жизни, которые провалились в трёхдневную пьянку с нашим отцом, пока мы спали в грязном сарае.

– А во второй раз?

Корд расплылся в ослепительной улыбке, которая пробила дыру в моём сердце.

– Однажды утром Чейз проснулся и решил, что должен увидеть океан. Он начал спорить с Кридом, потому что в то время у нас не было денег, и мы питались только лапшой быстрого приготовления. Но Чейз может быть довольно театральным, когда захочет. Он сказал, что перед смертью хочет увидеть океан, а поскольку никогда не знаешь, как закончится день, то наступило единственно правильное время. – Корд пожал плечами. – И мы поехали. Часами лежали на пляже, напивались и плавали среди океанских волн. Это был хороший день.

– «Мы», – кивнула я. – Вы, ребята, почти всё делаете вместе, да?

Мы оказались в пробке, и Корду пришлось притормозить. Он воспользовался возможностью, чтобы бросить на меня ещё один проницательный взгляд.

– Не всё.

Я покраснела, не зная, как себя вести под таким сексуальным взглядом. Пришлось смотреть в окно, чтобы не дать ему понять, – он меня разрывает на части.

Когда мы добрались до пляжа, Корд приподнял брови и присвистнул, глядя на роскошные многоквартирные дома.

– Твой бывший, случайно, не киномагнат?

Мои руки непроизвольно дёрнулись, когда мы припарковались

– Деньги его папочки.

– Сколько вещей ты должна забрать обратно?

– Немного. Только одежда и личное дерьмо. Дэвин сказал, что положил все мои вещи в коробки перед дверью. Мебель как дорогая, так и дешёвая, принадлежит ему.

– Окей.

Корд начал открывать дверь.

– Подожди. – Я остановила его за руку. – Послушай, я думаю, тебе стоит остаться здесь на несколько минут. – Дай мне подняться одной, посмотреть и сказать Дэвину, чтобы он пошёл прогулялся.

Корд выглядел растерянным.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Правда думаешь, что я буду сидеть здесь со счастливыми мыслями, пока ты будешь в одиночку разбираться с этим придурком?

– Я не хочу, чтобы там устраивались сцены.

– Но она уже была, – напомнил он мне, касаясь моей зажившей челюсти.

Мне нужно было как-то заставить его понять это.

– Корд, Дэвин богат и жесток.

– А ещё он куча куриного дерьма. Вот почему мне нужно пойти с тобой.

Я потянула его за руку.

– Дай мне пять минут, Корд. Пожалуйста.

Он уставился на меня.

– В лучшем случае я могу остаться за дверью, Сэйлор. И поверь мне, я снесу её на хрен при первом же подозрительном звуке.

Я сглотнула, заметив, как сжались его кулаки. Дэвин никогда не сможет сравниться с Кордом, даже без сломанной руки.

– Я тебе верю.

– Хорошо. Пойдём.

Корд шёл рядом, и напряжение в его мышцах было почти осязаемым. Когда мы подошли к двери квартиры, она выглядела точно так же, как и в ночь моего побега. Почему-то от этого мне стало ещё тревожнее. Я постучала и подождала, пока Корд прислонится к стене рядом с дверью. Зазвонил мой телефон. Я уже знала, кто это был ещё до того, как посмотрела на экран.

– Дэвин.

Голос моего бывшего парня звучал устало.

– Сэйлор, просто используй свой чёртов ключ.

Я полезла в сумочку и вытащила его. Корд сузил глаза, а я одарила его последним умоляющим взглядом, прежде чем войти в дверь, осторожно прикрывая ту за собой.

Дэвин сидел на диване с ноутбуком. Его правая рука была забинтована. Увидев меня, он грустно усмехнулся и поднялся с дивана.

– Перелом в трёх местах. Рентгеновский снимок был весьма впечатляющим.

– Я в этом не сомневаюсь.

Я пересекла комнату, настороженно наблюдая за ним, и бросила ключ на барную стойку.

– Так что же ты сказал людям?

Дэвин взглянул на свою руку и слегка рассмеялся.

– Сказал, что катался на скейтборде. – Он перестал улыбаться и, казалось, почти хотел извиниться. – Разве ты не так говорила?

– Что ты рассказал людям обо мне?

Он нахмурился.

– О тебе почти никто не спрашивал, Сэйлор. Когда они это сделают, я скажу, что ты нашла работу в другом штате, и мы решили избежать отношений на расстоянии.

Я скрестила руки на груди.

– Ну, так ты хоть немного сохранишь лицо.

Он потёр затылок здоровой рукой и нахмурился.

– Что, чёрт возьми, ты хочешь, чтобы я сказал людям, Сэйлор?

Я сокрушённо покачала головой.

– Мне наплевать.

Это было правдой. Люди могут верить или не верить в то, что они хотят, видеть или не видеть то, что им больше всего подходит.

Дэвин осторожно шагнул ко мне.

– Я не лгал, когда говорил, что сожалею.

Я закашлялась. В комнате вдруг стало холодно.

– Ты сожалеешь. Ты извиняешься, это мило.

– Это также правда, что я получаю помощь, чтобы справиться с тем, как…

– Неоднократно избивал к чёртовой матери того, кого, по твоим словам, любил?

Он поморщился.

– Да, – кивнул он вздыхая. – Моя голова полна дерьма, Сэйлор. Спасибо моему отцу и тому, чего от меня ожидают все остальные…

Я злобно рассмеялась.

– Ты, бл*дь, издеваешься надо мной.

В его глаза вспыхнул печально знакомый блеск, но это не помешало мне продолжить.

– Ты живёшь в роскоши, почти не работая. Тебе дали хорошую жизнь, но ты так и не сумел стать порядочным человеком. Не похоже, что ты выполз из адского детства и отчаянно пытаешься сделать из себя хорошего мужчину.

Дэвин уставился на меня.

– О чём ты, бля, говоришь?

Я точно знала, о чём или о ком говорю. Но я определенно не хотела обсуждать это с Дэвином.

– Не обращай внимания. Это все мои коробки? Я просто хочу убраться отсюда.

Дэвин повысил голос.

– Не нужно быть сукой. – Он взял ноутбук со стола. – Знаешь, я купил тебе его в качестве извинения за тот, что сломал. И подумал, мы могли бы пойти поужинать и попытаться остаться друзьями.

– Ужин? – Я недоверчиво сплюнула. – Забавно, я открыла новую страницу и больше не желаю ужинать с мужчинами, которые нападают на меня. И ты ошибаешься, Дэвин, мне действительно нужно быть стервой. Так что возьми свой ноутбук и засунь его прямо в свою лощёную задницу.

Его рот принял комическую форму заглавной буквы О, и Дэвин опустил руку, державшую ноутбук. Затем в его глазах промелькнула знакомая вспышка гнева, он с силой швырнул комп на пол, как делал это раньше. Я начала пятиться, когда увидела его приближение. Это может быть плохо.

Услышав, как от удара распахнулась дверь, я резко обернулась и увидела влетающего в комнату Корда. Выражение его лица было безумным. Отчаянно пытаясь остановить, я окликнула его по имени. Это не сработало.

ГЛАВА 10

Корд

«Пожалуйста, Корд,» – сказала она, и я не смог ей отказать.

Итак, я сделал, как просила Сэй, остался по другую сторону двери, а она прошла через неё, чтобы в одиночестве столкнуться со своим кошмаром. Я прислонился к косяку и прислушался, но был слышен только голос Сэйлор. Криков пока не было.

«Да поможет ему Бог, если он просто попытается причинить ей боль».

Меня не волновало, насколько он богат или какие большие связи имеет; если он только осмелится прикоснуться к ней, то вместо костюма наденет собственную кровь.

Я не любил ходить по краю, как Крид. На земле я стоял твёрдо и всегда знал, когда ударить, а когда отступить. Вот почему у меня было больше драк, чем нужно. Я был уравновешен, хладнокровен.

Но когда услышал голос того неизвестного придурка, который избил слабую девушку, я оказался практически на краю пропасти. Чтобы заставить меня прыгнуть в темноту, ему нужно было сделать достаточно громко одно неверное движение, и всё.

А потом это случилось.

Закричал он, и закричала она. Затем раздался громкий треск, и это было единственное, чего я ждал, чтобы вмешаться. Дверь вскрылась легко, и, хотя я невнятно услышал, как Сэйлор зовёт меня по имени, я немедленно на него бросился.

Он был именно таким, каким ожидал увидеть: подтянутый и кашеобразный, продукт денег и тренажёрных залов. Одна его рука, которую Сэйлор сломала в отчаянной попытке самообороны, была загипсована. Но меньше всего меня удивили его глаза. Они светились настоящим страхом, и я бы не удивился, если бы увидел, что он обоссался. Такие мужики, как он, вышли ли они из сверкающей башни на берегу океана или из потрёпанного трейлера в пустыне, всегда одинаковы. Бойцы, которые боялись, что их ударят.

Из горла придурка вырвалось бессвязное бульканье, когда я схватил его за волосы и ударил по лицу, ломая нос. Он помахал сломанной рукой в воздухе, словно жалуясь на несправедливость, но, когда этот сукин сын был справедлив к Сэйлор?

Пока продолжал безжалостно избивать, он перестал быть для меня просто каким-то жалким богатым ублюдком, склонным к жестокости. Он был ещё хуже. Он был моим стариком и заслуживал того, чтобы его искалечили за причинённые страдания.

– КОРД!

Сэйлор кричала, рыдала, бросалась своим телом на моё, пытаясь остановить. Моргнув, я очнулся.

Сэйлор продолжала за меня цепляться. Её голова была опущена, длинные каштановые волосы закрывали лицо. У моих ног лежала сопливая куча дерьма, называвшая себя мужчиной. Я наклонился к его уху; понимал, что говорю, но даже сам не узнавал собственного голоса.

– Послушай меня, засранец, – прошипел я. – Если попробуешь ещё раз к ней прикоснуться, я убью тебя. Если ты попытаешься подать жалобу или что-то в этом роде, я вернусь сюда и убью тебя. Кивни, если понимаешь, что я тебе только что сказал.

Он зажал нос рукой и застонал. Потом кивнул.

Сэйлор всё ещё меня держала. Но не потому, что она хотела быть ближе.

Она пыталась помешать мне сделать лишний шаг. Я указал на коробки у двери и небрежно спросил.

– Это твои вещи?

– Да, – с трудом выдавила она, подняла голову и посмотрела на меня. От того, что я увидел в её глазах, у меня пересохло во рту. Я напугал её. Глядя на меня, Сэйлор видела монстра.

Я спокойно сложил коробки друг на друга и поднял. У меня не было уверенности, что Сэй последует за мной. Ей предстоял ужасный выбор: я или Дэвин.

Сэйлор ничего не сказала, даже когда мы подошли к пикапу и выехали на дорогу. Она перестала плакать. А взглянув на неё несколько раз, всегда видел, что она смотрит вперёд с выражением растерянной тревоги. Она не произнесла ни слова, пока мы не приблизились к ветряным генераторам возле Палм-Спрингс.

– Теперь ты мне скажешь?

Я крепче сжал руль.

– Что именно?

Она спокойно посмотрела в мою сторону, и больше не ужасалась, глядя на меня. Но вместо того тепла и застенчивости, к которым я привык, на её лице появилось отстранённое выражение.

– Почему в ту ночь, когда мы столкнулись, у тебя все костяшки пальцев были в синяках, словно ты пробивал кулаками стены?

– Нет, не стены, – ответил я.

– Людей?

– Да.

– Зачем?

Больше не было смысла ходить вокруг да около. Но я не хотел говорить об этом и мчаться по шоссе. Сэйлор ждала, пока я остановлюсь на следующем съезде с автострады. Это было самое оживлённое время дня и жаркое, как в аду. Она сидела тихо, а я пытался повернуть ручки кондиционера.

– Мы с братьями зарабатываем деньги, выигрывая бои.

– Имеешь в виду незаконные бои?

Я пожал плечами.

– Подпольные бои. Думаю, они незаконны, если решишь посмотреть на это таким образом. Какая разница?

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что за это платят больше, чем минимальная зарплата, и у меня чертовски хорошо получается.

Играя с прядью волос, Сэй посмотрела в окно. Её голос был тихим и печальным.

– Раньше ты много дрался.

– Раньше? Ты имеешь в виду в Эмблеме? Думал, урок истории у нас уже был. Ты собираешься пересказать всё дерьмо, что я когда-либо делал?

– Ты и твои братья, вы были ужасны. Ты не раз выбивал дерьмо из Брейдена только потому, что он существовал. И он был не единственным.

– Он до сих пор злится из-за этого?

– Нет.

– Тогда, чёрт возьми, зачем ты об этом заговорила?

Она наморщилась.

– Именно такими я вас и запомнила, всех вас. Сначала бей, потом задавай вопросы.

– Так вот оно что, да, Сэйлор? Я не могу победить с тобой. Что бы я ни говорил, что бы ни делал, ты будешь видеть во мне хулигана, который любит затевать драку.

– Корд.

Её губы слегка задрожали, но она не сдвинулась с места.

– Нет, к чёрту всё. Мы те подлые Джентри. Ни на что не годимся, кроме как трахаться и драться. Разве не это вы все говорили? Ну что ж, теперь ты имела честь наблюдать оба моих таланта. – Намеренно грубым жестом я потёр ширинку. – Хочешь ещё одну демонстрацию, Сэй? Мы могли бы провести некоторое время здесь, прямо на обочине дороги.

Она с отвращением отвернулась.

– Прекрати.

Я схватил её руку и начал прижимать к своей промежности.

– Давай Сэйлор. Я видел, как ты смотришь на мой член. Я знаю, чего ты хочешь.

Её лицо побледнело. Я отпустил её руку и открыл окно, высунув голову в невозможную жару и тяжело дыша. Что, чёрт возьми, со мной не так?

– Твой член никого не покорил, – сказала она полным отвращения голосом, распахивая дверь и выскакивая на обочину.

– Эй! – крикнул ей вслед.

Сэй проигнорировала меня, решительно шагая по обочине дороги в направлении заброшенной заправочной станции.

Я подрезал её грузовиком.

– Сэйлор!

– Пошёл ты, Корд!

Чёрт, я не мог просто уехать и оставить её здесь, в глуши.

– Слушай, я больше не буду тебя трогать, ладно? Клянусь жизнью моих братьев. Просто садись в грузовик и позволь мне отвезти тебя домой.

Она отвернулась, покачала головой и закусила губу. Но при этом она остановилась. Я заглушил мотор, намереваясь просидеть там столько, сколько потребуется. Сэйлор посмотрела мне в глаза. Презрение, которое она испытывала ко мне, было очевидным. Но она всё равно открыла дверь и села.

Я завёл двигатель и направил грузовик обратно на автостраду. Я мог сказать ей, что волноваться не о чем. Ей удалось поразить меня в самый дальний уголок моего сердца. И я скорее срежу кожу с ладоней по миллиметру зараз, чем причиню ей боль. Но чёрт с ним. Если она до сих пор ничего не поняла, я не собираюсь держать её за руку и умолять увидеть меня таким, какой я есть.

Ярость, овладевшая мной раньше, никуда не делась. Во внезапном приступе гнева я ударил кулаком по рулю. Сэйлор ахнула, уставившись на меня, но в итоге отвернулась и стала хмуро смотреть в окно.

Всю оставшуюся дорогу до Феникса говорить было не о чем.

И когда мы наконец добрались до Темпа, в кабине воцарилась ледяная тишина. Я подъехал к дому Брейдена, выгрузил коробки и оставил их перед дверью. Сэйлор стояла в нескольких футах, молча наблюдая за мной.

На её лице было столько страдания, что на долю секунды мне захотелось подойти к ней.

– Вот и всё, – резко сказал я.

– Так и есть, правда? – Она говорила не только о коробках.

– Пока, Сэйлор.

Она не последовала за мной. Я даже не был уверен, что хочу этого. Возможно, Сэйлор МакКенн была слишком переполнена прошлым. Я и так зашёл слишком далеко в попытке искупить свою вину перед ней. Скорее всего, она сбежит с другим богатым ублюдком, который станет обращаться с ней как с подержанной мебелью.

Делая один за другим необходимые повороты, чтобы выехать с парковки и вернуться в свою квартиру, я знал – ночь ещё не закончилась. Самая порочная часть меня, та, что унаследована от Бентона Джентри, требовала удовлетворения. В поиске братьев я ворвался в квартиру. Если бой состоится, я хотел принять его. Мне нужно было принять его.

Г ЛАВА 11

Сэйлор

Я втолкнула коробки ногой в дверь и внезапно почувствовала себя без сил. Поэтому плюхнулась на диван и заплакала. Этот плач не был очищающим или спасительным. Это было что-то вроде сдавленного рыдания, которое вырывается из тьмы внутри нас, а мы не можем найти способ сдержать. Это был вопль отчаяния и разбитого сердца.

С тех пор как Корд Джентри вернулся в мою жизнь, я думала о нём больше, чем он мог себе представить. Его вид поначалу напоминал мне обо всём, что презирала в детстве, когда росла в Эмблеме. Не могу точно вспомнить момент, когда я поняла, что мир больше, чем четыре покрытых пылью трейлера. Но примерно тогда во мне появилось желание сбежать.

И также возникал вопрос о том, как люди связаны со своими воспоминаниями. Я не могла думать о Корде, не вспоминая дурную репутацию семьи Джентри в Эмблеме. Даже когда над ними насмехались, их всё равно боялись. И в центре этой злой ауры находился Корд

Но Корд, которого я помнила, был совсем другим, чем тот, кто накрыл меня своим одеялом на диване и тот, кто открыл мне свои самые болезненные воспоминания. Именно из-за этого мужчины моё сердце сейчас задыхалось от горя. Когда Корд сломал дверь в квартиру Дэвина, он даже не заметил меня. Он был похож на машину беспорядочной ярости. Не останови я его, он избивал бы Дэвина до тех пор, пока не осталось бы кого бить.

Милли нашла меня на диване (комок слёз и рыданий), и в тревоге уронила сумочку на пол.

– Сэйлор, – мягко позвала она. Успокаивая, она потянулась к моему лицу и поправила мне волосы, как это сделала бы мать. – Что случилось? На мгновение я просто прильнула к ней, как маленькая. И через несколько глубоких вдохов я снова смогла говорить.

– Скажем, в Калифорнии всё пошло не так.

Яркие глаза Милли пристально оглядели меня.

– Чёрт возьми, что он с тобой сделал? Разве Корд не был там с тобой?

Я закрыла глаза.

– Корд там был. Мы с Дэвином начали спорить, и Дэвин хотел наброситься на меня. Корд оставался снаружи, а услышав шум, выломал дверь.

У Милли отвисла челюсть.

– О боже.

– Ага. – Я сглотнула и поморщилась. – Господи, Милли, ты бы его видела. Корд был как одержимый. Он набросился на Дэвина с животной яростью. На мгновение я подумала, что он убьёт его.

Милли скрестила руки на коленях.

– Но он этого не сделал.

– Нет. Я пыталась удержать Корда. Чтобы остановить, кричала, пока он продолжал избивать Дэвина, но, казалось, Корд даже не слышал меня. И вдруг он меня послушал. Он посмотрел на меня так, будто удивился, увидев рядом. Чёрт, у тебя есть носовой платок?

Милли протянула мне упаковку бумажных носовых платков из своей сумочки и посмотрела на меня, ожидая, что я продолжу рассказ.

– И что случилось потом, Сэйлор?

Я высморкалась и вспомнила, как в тот момент звучал голос Корда. Он был глубоким, почти гортанным. И он на самом деле имел в виду то, что говорил. Эти слова было трудно повторить.

– А потом он сказал Дэвину, что убьёт его, если тот обратиться в полицию или ещё раз ко мне приблизится.

– Как ты думаешь, что теперь будет делать этот Дэвин?

Я думала об этом по дороге домой, глядя в окно и молча наблюдая, как один штат переходит в другой. – Я не знаю. Сомневаюсь, что он что-нибудь предпримет. Дэвин такой. В душе он трус, и не станет ничем рисковать, даже ради мести. Корд правильно его раскусил.

Милли нахмурилась.

– А где Корд сейчас? У меня такое чувство, что между вами произошла небольшая ссора.

Я положила подушку на колени, чувствуя себя отчаянно несчастной.

– Так оно и было. Я не знаю, что-то внутри меня щёлкнуло, когда увидела его таким озверевшим. Потом он сказал мне, что зарабатывает на жизнь участием в подпольных боях.

Милли рассеянно кивнула.

– Да, Брейден что-то упоминал.

Это немного сбило с толку.

– Брей знает? Было бы здорово, если бы он и меня приобщил к этим знаниям.

Она пожала плечами.

– Может, он думал, что ты знаешь. Или, возможно, Брей решил, что это не должно иметь большого значения.

– Чёрт возьми, Милли, как это может не иметь значения? Ты хоть представляешь, каково было расти с этими парнями? Видеть, как они яростно избивают всех, кто попадается им на пути? Все прекрасно знают, каковы Джентри.

– Я не знаю, – просто ответила она. – А какие они?

Я прерывисто выдохнула.

– Горячие как ад и чертовски пугающие.

– Сэйлор, ты боишься, что Корд причинит тебе боль, как Дэвин?

– Нет, – тут же ответила я. – Корд никогда бы так не поступил со мной, только не со мной.

– Но ты ему не доверяешь.

Я покачала головой.

– Не знаю, – сказала я печально, – наверное, нет. То есть, в конце концов, он всё ещё тот парень, который поимел меня на спор и выбивал дерьмо из любого, кто с ним не соглашался. Может, это не его вина. Возможно, никуда не деться от среды, где ты родился. А Корд родился Джентри.

Милли отвела взгляд. Она выглядела несчастной.

– Ты судишь себя слишком строго, Сэйлор. Но я вижу, что и остальной мир ты решила судить с такой же суровостью.

Её слова немного задели. Казалось, слёзы хотели вернуться в глаза.

– Понимаю, так утверждать довольно дерьмово с моей стороны, да? Это не моё дело – судить кого-то. Не то чтобы сама сделала так много вещей, которыми можно гордиться. Боже, как бы я хотела быть такой, как Брей, понимаешь? У него простой и справедливый взгляд на мир и на всех в нём. Словно эти толстые очки позволяют брату ясно видеть души людей.

Милли слабо улыбнулась мне.

– Брейдена не волнует, что думают другие. Он всегда прислушивается к своему сердцу, чтобы понять, что нужно делать.

Я прильнула к ней и попыталась улыбнуться в ответ.

– Рада, что это привело его к тебе. И я люблю тебя, потому что ты делаешь брата таким счастливым. Вы двое – архетип идеальной пары.

Милли, похоже, меня больше не слушала. Часто, когда человек борется с каким-то сложным и болезненным личным конфликтом, на лице проявляется потрясение. Сейчас такое выражение появилось на лице у Милли. Наконец она глубоко вздохнула и заговорила.

– Когда моя семья переехала в эту страну, родители называли меня Давидом.

Она наклонила голову и спокойно посмотрела на меня.

– Так меня называли, пока я не окончила среднюю школу.

Я моргнула.

– А потом ты стала Милли?

Она улыбнулась.

– Я всегда была Милли.

Я не понимала. А потом до меня дошло. Милли наблюдала за моим лицом и, увидев, что до меня начинает доходить, кивнула и начала объяснять. Она рассказала мне, каково это – быть запертым в теле, которое кажется тебе чуждым с момента первоначального осознания себя, каково это – оказаться с личностью, которая не имеет ничего общего с твоей душой.

– Но ещё хуже было то, что все в твоей жизни, все, кто должен был тебя любить, твердили: ты ошибаешься. Они утверждали, что знают тебя лучше, чем ты сам. Посмотри в зеркало, говорили они. Смотри, вот записано твоё имя. Ты ошибаешься. Ты запутался. Это пройдёт. Вот станешь мужчиной и увидишь.

– Ты общаешься с ними? – Спросила я. – С твоей семьёй?

Как отражение испытываемой боли у Милли искривился рот.

– Они больше не хотят со мной разговаривать. Моя семья очень традиционна. Родители считают, что Милли не существует, я нарушаю природу, и мальчик, которого родили, предал их.

Я взяла её за руку.

– Мне очень жаль.

Милли обняла меня.

– Почему ты сожалеешь? Я продолжаю надеяться, что когда-нибудь их мнение изменится. Мир становится всё более широким. И сегодня я счастлива, как никогда.

– Вы по-прежнему идеальная пара, – заметила я. – Ты и Брей.

– Брейден был первым мужчиной, который полностью оценил мою сложность и полюбил её. В первый раз, когда мы занимались любовью, он сказал, что ему всё равно, что я собой представляю, важно только то, кто я. Твой двоюродный брат – редкий человек. Но ты это уже знаешь.

– Я всегда это знала. Мне приятно слышать это и от кого-то другого. Его отец, мой дядя, был крепким орешком. Он много пил и всегда критиковал Брея за то, что он не очень хороший боец, не очень жёсткий, как будто мужчина должен быть таким. – Я покачала головой. – Засранец. Я тоже не очень лажу со своими, хотя это не идёт ни в какое сравнение с тем, через что пришлось пройти тебе. – Обдумывая откровение Милли, я замолчала. – Мы все в какой-то степени потерпели кораблекрушение, не так ли, Милли? Ты, я, Брейден.

– Корд, – добавила она. – И его братья тоже.

– Наверное, ты права, – медленно сказала я, думая о братьях Джентри прошлых лет и сегодняшних. – Помню, как-то раз у них были неприятности из-за того, что они вломились ночью в начальную школу. Они воровали еду из столовой, и долгое время я не понимала, – братья делают это потому, что голодны. Мой отец часто повторял, что эти мальчишки закончат жизнь не лучше, чем их отец, который то и дело попадал в тюрьму. – Я вздрогнула, вспоминая об отце Джентри. – Бентон Джентри был страшным сукиным сыном. Однажды в продуктовом магазине он загнал мою мать в угол и принялся лапать, пока она не отбилась от него замороженной отбивной и убежала, взяв меня за руку. Я до сих пор слышу его тяжёлое дыхание, когда он гнался за нами. Мама заставила меня поклясться не говорить отцу, потому что боялась – любая конфронтация между ним и Бентоном Джентри непременно закончится кровопролитием.

Я замолчала и уставилась на свои руки. Корд не был как его отец. Я была несправедлива к нему. И поняла, как сильно ранила, когда обращалась с ним так, словно он был нечто меньшее, чем человек.

Милли догадалась, о чём я думаю.

– Ты должна пойти к нему.

– Я не знаю, что конкретно чувствую. Или что испытывает он.

Милли приподняла бровь.

– Хорошо, но будет весело узнать, правда?

– Не знаю, может, ещё слишком рано. Наверное, мне стоит на какое-то время сосредоточиться на себе, почитать несколько пособий по саморазвитию, закончить роман и, может быть, купить безделицу на батарейках, просто чтобы какое-то время наслаждаться ею, потому что настоящие в реальности отсутствуют.

Милли рассмеялась.

– Ты этого хочешь?

– Нет, – сказала я с жестокой откровенностью. – Я хочу, чтобы Корд Джентри разобрал меня на части десятью разными способами.

– Ну, это звучит интереснее, чем первоначальный план.

– Конечно, – сказала я, уже потерявшись в туманных видениях сильных рук Корда, настойчиво исследующих каждую часть меня. Я была уверена, что он хотел этого. Хотя, возможно, он пересмотрел свои намерения после дневного фиаско.

«Я не могу победить с тобой».

Он сказал это, чувствуя себя проигравшим. Быть может, это и правда. А может быть, речь никогда не шла о победе. Может быть, это было просто блуждание в темноте, пока ты не нашёл кого-то, кто тебе подходит.

Милли снова обняла меня. Я обняла её в ответ и поблагодарила за то, что она стала для меня частью семьи – верная и добрая, только это имело значение.

Я пошла в ванную, где посмотрела на себя в зеркало. Моя кожа покраснела и покрылась пятнами, поэтому я набрала полную раковину холодной воды и ополоснула лицо. Отражение в зеркале терпеливо ждало, пока я осматривала его. У меня были зелёные глаза отца и каштановые волосы матери. Я не видела ни одного из них с тех пор, как вернулась в Аризону. Меня вдруг обеспокоило, что нас так мало связывало; родители не были теми, к кому я могла бы прибежать, попади в беду. Но у меня был Брейден. А теперь ещё и Милли.

Я начала понимать одну вещь: если в этом печальном мире есть хоть пара людей, за которых можно держаться, то можно считать себя счастливчиком.

Милли права. Я должна пойти к Корду. И так я сделаю. Мне следовало отправиться к нему несколькими часами раньше. Я понятия не имела, что из этого выйдет. Он мог отшить меня. Мог решить, что между нами слишком много истории, слишком много сложностей. Если он хотел потрахаться, то мог сделать это без проблем, которые ему доставляла я.

Я услышала, как Милли тихо разговаривает в гостиной, и представила, как она говорит с Брейденом. Они наслаждались спокойной непринуждённостью своих отношений. Между мной и Кордом ничего подобного не будет. Между нами возникало взрывное электричество, которое прямо-таки взывало к зову плоти.

Я стянула бретельки платья и сняла бюстгальтер, ощущая, как меня охватило эротическое возбуждение. Я уставилась на своё тело. Головокружительных форм у меня не было, и от среднего ушла недалеко. Соски затвердели на глазах, пока я смотрела на них и представляя, как смыкаются там губы Корда. Закрыв глаза и, цепляясь за край раковины, я задрожала. Когда он лишил меня девственности на полу отцовского гаража, то проявил долю совести, хотя потребовались годы, чтобы понять это.

«Уверена, что хочешь это сделать?»

Я была уверена. Хотя никогда не смогу простить ему последовавшее за этим унижение, я не могу отрицать, как быстро сама отказалась от разума в пользу чего-то более дикого и опасного. И, может быть, сейчас я делала то же самое.

Я медленно натянула бретельки на плечи и разгладила мягкий хлопок платья. Умыв лицо, я повторно нанесла макияж, который за день растворился. И вот я готова.

Милли стояла в углу гостиной, опираясь локтем на подлокотник дивана, и говорила по телефону, её лицо украшала лёгкая улыбка. Она кивнула мне.

– Брей хочет убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Брей, – крикнула я через всю комнату, – это Сэй! И я в порядке!

Милли рассмеялась и прислушалась.

– Он ворчит, но говорит, что этого пока достаточно. – Она озорно улыбнулась мне. – Спокойной ночи, Сэйлор.

Я притворилась самой невинностью.

– Я скоро вернусь.

– Нет, – уверенно возразила Милли. – Ты вернёшься нескоро.

Сегодня был понедельник, один из тех будних вечеров, когда закатывалось мало вечеринок, и, за исключением резких взрывов смеха, жилой комплекс погрузился в тишину. Я шла медленно, пытаясь получить удовольствие от окружающей меня тишины и успокоить расшатанные переживаниями нервы. К моменту, когда я оказалась перед его дверью, моё сердце билось быстро, как барабан.

Но я обнаружила, что поддаваться тревоге не стоит. Постучав несколько минут и заглянув сквозь занавески, мне вспомнилась другая тёмная ночь; братьев Джентри дома не было. Возможно, они отправились на поиски женщин или выпивки, а может, и того и другого. А может, они были заняты опасными делами, которые считались их профессией. Внезапный мысленный образ Корда, яростно избиваемого злобным безликим противником, заставил меня вздрогнуть.

Стиснув зубы, я уселась прямо перед их дверью и скрестила ноги. Я отправила два сообщения на телефон Корда, но не удивилась, когда он не ответил. Не имело значения, где он находится; в какой-то момент ему придётся вернуться домой. И также не имело значения, что он делает, или даже, если он прикатит сюда с какой-нибудь случайной девчонкой под руку. Я собиралась сказать ему то, что должна была сказать.

В отдалении стоял старый складной стул, криво прислонённый к стене. Я раскрыла и села на него, вглядываясь в темноту пустынной парковки. Рано или поздно я должна была выложить на стол все свои карты.

Теперь мне оставалось только ждать.

ГЛАВА 12

Корд.

Из нас троих я был самым спокойным. Братом, который, когда требовалось, мог положиться на запас своей невозмутимой силы. Естественно, афишировать фактом, что ты самый стабильный из братьев Джентри не хотелось. Игривость Чейза была продуманной маской, и в половине случаев невозможно было даже понять, что творится у него в голове. А Крид – могучий Крид, – вечно находился в состоянии войны с армией личных демонов. Он соорудил вокруг себя толстую броню, которую не могла преодолеть никакая нежность.