Текст книги "Книга Снов"
Автор книги: Константин Бояндин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
* * *
– Кто это? – шёпотом поинтересовалась Тесан, когда Хорёк и Вессен отошли, вместе с «кухаркой» – Светлой – в другой угол комнаты, поговорить.
Вейс поджала губы, покачала головой.
– Да, я необразованная! – Тесан обиделась. – Вот и скажи мне простыми словами!
– Это Светлая, – Лас взяла Тесан за руку. – Второй человек в государстве. Талисман страны и оплот устоев. Если она с тобой заговорит, не вздумай ей лгать.
– Эта девочка? – поразилась Тесан. – Ого! Вот это класс! Надо щёлкнуть, а то никто же не поверит!
– Дай сюда, – Вейс резким движением отобрала у неё фотоаппарат. – С ума сошла?!
Светлая кивнула Вессен, прикоснулась ладонью к щеке её и Хорька (те немедленно поклонились и замерли, склонившись) и подошла к остальным.
– Прошу к столу, – пригласила она. – Я сегодня готовила сама. Не судите строго! – и подмигнула Тесан. Та рассмеялась, опомнилась и поклонилась – так, как сказала Лас.
…Лас опасалась, что Светлая так и оставит за собой роль служанки, но нет – девочка села за стол вместе с ними. Похоже, остальные её знают, вон как запросто говорят! Как с подружкой! Неужели и они… ну Хорёк, ты даёшь! Вот это прислуга!
– Я не знал, – Стайен произнёс, понизив голос. Он сидел рядом с Лас, Вейс сидела по другую сторону. Светлая сидела на противоположном конце стола – как почётная гостья. Нужно перебраться сюда, подумала Лас. Тессегер – страна развлечений, там шумно и нет нормальной жизни. А здесь всё по-прежнему размеренно и спокойно. Да, весь остальной мир любит шутить на тегарцами, которые никогда и никуда не торопятся. А я сама такая. Я уже никуда не тороплюсь.
– Я не знал, – повторил Стайен. – Но зато я её и обнаружил! Датчики всё-таки сработали.
* * *
Со стола убрали, зажгли светильники – как в добрые старые времена – и наступил, наконец, вечер. Мы не будем говорить сегодня о делах, подумала Лас. И завтра не будем. Вессен очень боится чего-то, это я ощущаю даже отсюда. Что за картина? Что она так над ней трясётся?
Светлая говорила с Вейс и Тесан.
– …Слушайте, я ведь никогда не говорила с таким высоким человеком! – восхитилась Тесан. – Я думала, умру от страха! А с вами так легко!
– Тесан! – Вейс нахмурилась. Но Светлая посмотрела на бабушку, подмигнула и та, улыбнувшись, отошла в сторону.
– Что Тесан? Я Тесан! Скажите, а можно? – Тесан добыла фотоаппарат. – На память! Я никому не покажу, слово! Даже им!
– Пожалуйста, – улыбнулась Майеринн. – На меня могут смотреть все, кто хочет.
– Бабушки! Ну-ка, встаньте рядом с ней!
* * *
Светлая долго говорила с Вессен, а потом – с Вейс, и со всеми остальными. С глазу на глаз. В конце концов она подошла к Лас.
– Бабушка будет очень рада, – Светлая прикоснулась к щеке Лас. – Мне пора, – она вздохнула и Лас вновь увидела девочку – немного обиженную – домой зовут! – но довольную. – У вас правда много теней. Я не могу ничего сделать, теаренти, вы сами должны справиться с ними.
Если бы я понимала, о чём ты говоришь, подумала Лас, вежливо кивнув в ответ.
– Приезжайте завтра в парк. К нам домой, – Светлая взяла Лас за руку. – Бабушка будет там в полдень, у семи фонтанов.
– А нас пустят? – поинтересовалась Лас. Светлая говорит про внутренний дворец. Туда дано попасть немногим.
– Вас и ваших родственников, – кивнула Майеринн. – Остальным придётся подождать за воротами. Извините! Не я так придумала!
– Светлая никогда ни перед кем не извиняется, – вполголоса заметила Лас, улыбнувшись.
– Все бабушки одинаковы! – девочка поджала губы. – До завтра! – и, помахав остальным, вышла. Лас успела заметить несколько рослых солдат снаружи – охрана?
* * *
– Не сегодня? – Лас подошла к Вессен и Хорьку. Вессен молча пила вино – стакан за стаканом – но опьяневшей не выглядела.
– Не сегодня, – согласилась Вессен. – Я знаю, где картина. То есть, примерно знаю.
– Это она вам сказала? Светлая?
– Нет, – Вессен покачала головой. – Но она права, картина вернётся. Она всегда возвращается. Я расскажу вам всё, как только смогу.
* * *
– Бабушки! Тут классный кинотеатр, – Тесан подбежала, перевела взгляд с Лас на Вейс и обратно. – Не хотите? Я так и знала! – поджала губы и, махнув рукой Эверану, убежала по лестнице.
– И когда только повзрослеет, – покачала головой Вейс. – Красней за них всё время!
– А ты за себя красней, – предложила Лас. – Так гораздо проще!
– Да ну тебя! – глаза Вейс недобро загорелись. – Ты остаёшься?
– Нет, – Лас оглянулась. На столике перед камином стоял десяток бутылок. – Прихвати во-о-он ту бутылку, вторая справа, и пару стаканов.
– А тебе не хватит?
Лас молча показала ей «перчик».
– Я не только свихнусь, – проворчала Вейс, направляясь к столику, – я ещё и сопьюсь.
Лас и Вейс, Тегарон, Неиверин 21, 23:20
– Вкусно, – кивнула Вейс. Она любит ходить в халате, подумала Лас, но почти никогда не ходит, если я рядом. Помнит, как я отзывалась о халате и прочей варварской одежде.
Ты сама стала, как она. С кем поведёшься…
– Лас, – Вейс тут же взяла её за руку. – Почему ты не хочешь пойти к врачу? Эти твои голоса, это же ненормально!
– Я была у врачей сто раз, – Лас, стоя у зеркала, медленно разоблачалась. Тоже надеть халат? Да пошло оно всё… надену. – И что толку? Даже Хо… Стайен ничего не заметил!
– Или сделал вид, – Вейс поспешно отвернулась, заметив, что Лас смотрит на неё в зеркало. – Он не всё тебе говорит! Я же знаю!
– Хорошо, к какому врачу мне нужно пойти? Я схожу. Чтобы ты успокоилась. Они скажут ровно то же: у вас всё в порядке, вы просто переутомляетесь, в вашем возрасте нужно больше гулять и не перенапрягаться.
– О, ты взяла их! – Вейс заметила чёрную коробочку. – Как мило! Интересно, а сад у них тут есть?
– Ты неисправима… – Лас отпила вина. Вкусное. Замечательный погреб там, у Вессен, и замечательная коллекция! Может, и мне начать собирать вина? А почему нет?
– Да! – Вейс вскочила и подбоченилась. – Мне нравится заниматься огородом и садом! Давай, скажи, что это недостойное занятие!
– Достойное, – Лас хотела взять её за руку, но Вейс спрятала руки за спиной. – Не заводись! Спроси. Может, и есть.
* * *
– Слушай, – Лас соскочила и подбежала ко второй кровати – там, где устроилась Вейс. Кто поставил в эту комнату две кровати? Или тут в каждой по две? – Я так не могу. Или переставай дуться, или иди ко мне!
– Вот ещё, – Вейс повернулась на другой бок. Ну как ребёнок, вздохнула Лас. Слова лишнего не скажи про её огород. Видимо, много над ней смеялись.
Вейс уселась, повернула голову в сторону Лас.
– Ещё раз вздохнёшь, я уйду в другую комнату!
Ещё неделю назад Лас пожала бы плечами и заметила бы равнодушно – «уходи».
– Двигайся, – потребовала Лас. Вейс смотрела на неё исподлобья, никак не реагировала.
– Медвежонок, мне холодно!
Вейс едва заметно пожимает плечами.
– Ну, знаешь! – Лас молча забралась под одеяло. Ощущала, как напряжена Вейс. Одно лишнее слово – взорвётся. – Давай, выкидывай меня на пол, подруга называется. Простужусь и слягу, тебе назло.
Вейс расхохоталась, упала на спину
– Ласточка, ты меня в могилу сведёшь!
Неуловимо быстрое движение… и Лас вновь сидит на её коленях, прижимает руки к кровати.
– Не надо меня злить! Никаких могил! По шее дам!
– Давай, – согласилась Вейс, прикрыла глаза. – Только дай сяду, а то не с руки.
Лас упала с ней рядом. Нужно было включить тишину, подумала она, пытаясь совладать со смехом, что люди подумают!
* * *
– Я уже не боюсь, – заметила Вейс. Лас медленно гладила её по затылку, ощущая, как Вейс хорошо. – У меня было пять детей, четырёх я уже похоронила. Осталась их бабушка, – она открыла глаза, посмотрела на Лас. Видно было, как трудно и неохота открывать глаза. – Но она у нас знаменитость, что ей мама-огородница, – Вейс улыбнулась.
Лас наклонилась, прикоснулась губами к её щеке.
– Первым умер Верэйн, их отец, – Вейс прикрыла глаза. – Рак. Он давно был болен, с самого начала. Я знала, и он знал, что я знаю. Но мы никогда не говорили о болезни, и он никогда не падал духом. С ним было так спокойно… – она вновь открыла глаза, видимо, боясь что-то увидеть в глазах Лас. Но не увидела. – А потом я переехала к тебе, и там много думала. И я больше не боюсь. Даже если я в самом деле их всех переживу, я ни о чём не жалею.
Лас вздохнула. Что тут можно сказать! Вейс вновь открыла глаза.
– Она умерла? Ты что-то странное сказала – и да, и нет.
– Она может быть жива, – согласилась Лас. – Гле-то далеко отсюда. Никто не знает, где.
– Она заколдовала меня, да? И тебя?
Лас хотела возразить – нет, меня – ни за что! Но задумалась. И думы были невесёлыми.
– Прости, – Вейс положила ладонь поверх ладони Лас. – Знаешь, я её простила. На самом деле простила. Она была очень несчастна, я поняла. Может, поэтому делала другим больно. Если бы я могла с ней встретиться, я бы ей так и сказала. Что простила, что не держу зла.
– О, Лас… как это мило!
Лас вздрогнула, напряглась. Обернулась.
Вейрон. Средняя сестра. В двух шагах от кровати. Вейрон покончила с собой, это было так давно. И позвонила мне накануне… и сказала много гадостей. Я хотела приехать к ней, я не успела… О Великое Море!
– Вейрон? – Лас уселась. Вейс за её спиной тоже уселась, обняла Лас за плечи.
– Ласточка! Что с тобой?! Снова голос, да? Ответь!
Вейрон казалась пьяной. Она так и выглядела, осознала Лас. Её нашли именно в такой одежде.
– Спишь со служанкой, – злым голосом заметила Вейрон. Теперь Лас почувствовала – запах. Смрад. Вейрон пила уже не первый день. – Бедная мама, хорошо, что она не дожила! Что не видит это! – Вейрон кричала, кричала во весь голос.
– Уходи, – Лас с трудом выдерживала её взгляд. – Тебя нет. Ты сама за всё в ответе. Каждый человек в ответе только за себя! Это была твоя жизнь!
– Ну уж нет, – злорадно ухмыльнулась Вейрон. Покачнулась, чуть не упала. – Я буду приходить, сестричка. Ты уж мне покажи! Покажи, чем вы тут с ней занимаетесь!
Лас сжалась в комочек, прижала ладони к ушам, спрятала лицо в коленях. Тебя нет, ты умерла, тебя нет, тебя нет…
– Ласточка! – Вейс больно сжала её плечи. – Очнись! Очнись сейчас же!
Лас медленно подняла голову. Звенящая тишина. Вейрон исчезла.
– У меня слишком много теней, – произнесла она. – Так она сказала.
– Сиди! – Вейс вскочила, включила свет. – Я быстро! Вот, выпей! – Вейс добыла из сумки аптечку. – Выпей! Вот дитё, да не снотворное это! – Вейс показала ей пузырёк. – Это от сердца! Живо пей! – вручила стакан воды. Подбежала к телевизору, включила. Торопливо нажала на сенсоры, нашла музыкальный канал. – Сиди и не вздумай плакать! Я сейчас!
* * *
Чай с мёдом сделали своё дело. А может, таблетка. А может, ладонь Вейс, её пальцы – где только она научилась массажу?
– Вот так, вот и хорошо, – Вейс укрыла Лас одеялом, устроилась у неё под боком. – Спи, Ласточка. Она не придёт, я обещаю. Больше не придёт. Не пущу.
У меня слишком много теней, повторила Лас, жмурясь от удовольствия. Слишком много. Слишком…
7. Ключ от всех дверейЛас и Вейс, Неиверин 22, 4:20
Лас проснулась не стремительно и словно бы взлетая – как это было чаще всего – а медленно, словно всплывая в липком горячем киселе. Даже потрогала себя, когда проснулась – нет, ничего липкого.
Снилась всякая чепуха. А состояние, которое сейчас, описывалось одним словом – похмелье. Тяжёлое, мерзкое похмелье. Да только откуда ему взяться? Вчера первым делом съели по перчику.
Лас уселась. В голову немедленно ударило тяжёлым молотом, а в горло с размаху вбили чугунный шар. Несколько секунд Лас сидела, обхватив голову руками и об одном мечтала – чтобы не стошнило.
Шорох… и Вейс уселась за её спиной.
Если она меня обнимет, меня точно стошнит, поняла Лас. Даже если просто толкнёт.
Вейс осторожно прикоснулась к её плечу, спине. Затем она одним прыжком оказалась на полу и заглянула в лицо Лас.
– Тошнит? – Вейс осторожно прижала ладонь ко лбу Лас. Горячий. Но глаза не блестят, и жар не лихорадочный.
Лас подтвердила движением ресниц. Только не шевелиться. Ни в коем случае не шевелиться.
Вейс отыскала перчик, поднесла к губам Лас.
– Сможешь? Давай-ка, медленно, вот так. Подожди-ка! Дыхни!
Чистое дыхание. А выглядит Лас так, словно вчера усердно смешивала самогон с пивом и брагой. То есть совсем никакая.
– Разжуй, медленно-медленно, – посоветовала Вейс. – Вот так, умничка, давай подождём немножко.
Помогло минуты за три. Чугунный шар упал назад, в желудок – там теперь жгло и ныло – от жуткого голода.
– Вот, а теперь вот это, – Вейс поднесла к её губам таблетку. – Не кривись, это вкусно! Бабушка Вейс плохого не посоветует! Запей! И ложись, полежи, я сейчас.
* * *
– Что за таблетки? – поинтересовалась Лас. Шар в желудке куда-то делся, осталось ощущение голода.
– Верэйн пил их по утрам, – пояснила Вейс. – Последние несколько недель он иногда выпивал лишнего. Не пьянствовал, что ты, просто ему уже от всего было плохо.
– Ты его любила? – Лас прикрыла глаза. А когда открыла, увидела, что Вейс улыбается. Счастливая, добрая улыбка
– Я его и сейчас люблю, – она погладила Лас по щеке. – Его нет рядом, но это ничего не меняет. Я вот тебе извинюсь! Ты сама-то скажешь или нет?
– Что я должна сказать? – удивилась Лас. Голова уже не болела, совсем. Надо запомнить название таблеток.
– Дорман, – пояснила Вейс и с удовольствием отметила, что Лас покраснела. Это трудно заметить при её тёмной коже, но Вейс заметила. – На вашем языке «Инженер».
– Ладно тебе, ехидна, – проворчала Лас.
– Не отворачивайся! Я не слепая. Так ты скажешь ему, или нет?
– Я уже почти сказала.
Вейс всплеснула руками.
– Почти! Ты бы сама себя послушала! И чего ты ждёшь? Пока он состарится?
– Медвежонок, – Лас уселась. – Ты уверена, что это тебя касается?
Вейс села рядом с ней.
– Не знаю, Лас. После того, как ты поговоришь с ним, даже об этой вашей чепухе, ты потом сияешь весь день. И плачешь ночью. Не притворяйся, что не понимаешь!
– Он знает, сколько мне лет, – Лас закрыла глаза. Я снова как маленькая, я боюсь смотреть в глаза. Открыла их вновь.
Вейс пожала плечами.
– Тоже мне, беда! Ты же знаешь, как выглядишь! Как себя чувствуешь! Лас, это отговорки. Скажи ему. Он сам не скажет, и знаешь, почему?
– Почему же?
– Ты для него живая легенда. Да-да, я слышала их разговоры, краем уха. Что ты так смотришь? Не ты, между прочим, кормила их обедом, а я! Вот и слышала. Я давно уже не подслушиваю. Он сам никогда не скажет.
– Ты так хочешь устроить мою личную жизнь? – улыбнулась Лас.
– Тебе нельзя быть одной, Лас. Ты ещё не поняла?
– У меня есть ты, внуки, да много кто!
– Это другое! Это совсем другое! – Вейс привлекла её к себе. – Поверь мне на слово.
Лас встала, потянулась… бодрость необычайная! И откуда только то похмелье?!
– А не боишься, – Лас подошла к зеркалу, – что он отнимет меня, насовсем?
– У меня? А ты его будешь спрашивать, что ли?
Вейс подошла, встала рядом. Уже не отводит взгляд, Лас сдержала улыбку. Интересно, у кого больше предрассудков, у меня или у неё?
– Нет, не буду, – Лас прижала к себе Вейс, уткнулась в ей плечо. Почуствовала себя глупой, нашкодившей внучкой. Как это Вейс удаётся?
Вейс вздохнула.
– Сто лет прожила, а до сих пор не понимаешь… – Вейс обняла её. Силища! Какой медвежонок – медведица! – Всё, милочка, быстро в душ! Я ещё не закончила с твоим лечением.
* * *
– Что это ты принюхиваешься? – поинтересовалась Вейс. – Ложись давай! – указала на столик, на котором было приготовлено всё – масло, полотенца и остальное.
– Странный запах, – Лас стремительно присела, опустила голову к самому полу. – Чужой запах. Вот здесь. Что-то неприятное.
– Так ты тоже почуяла?! – удивилась Вейс. – Потом разнюхаешь! Быстро сюда, пока не остыла! Да, вот мне вчера тоже показалось. Когда с чаем зашла, подумала – кто это к нам заходил? Как будто пьяница какой с улицы.
Точно. Пьяница с улицы. Именно так, Вейс. Лас некоторое время полежала, потом вздрогнула. Вейрон! О Великое Море… это от неё был такой запах, пусть даже то была игра воображения! Но откуда?! Её же не было, это призрак, галлюцинация.
– Это была твоя сестра? – Вейс медленно, почти нежно растирала ей спину. А уж как потом надавит… медведица, медведица, тебе нужно сменить прозвище!
– Да, – Лас вздохнула. – Я не хочу о ней говорить.
– Я так не думаю, – Вейс покачала головой. – Расскажи, что тогда случилось. Расскажи, станет легче.
Лас не сразу начала.
– Она работала на очень важном месте. Там всегда крутились большие деньги. Ронни всегда любила авантюры, и вот однажды доигралась. Растратила казённые деньги, а те её приятели, которые посоветовали выгодные вложения, все разом куда-то делись.
– Сколько я уже такого повидала, – вздохнула Вейс. – Сама вот однажды чуть не попалась. А дальше?
– Дальше она начала пить, – Лас прикрыла глаза. Снова открыла. Нельзя, Лас. Это слабость! Не прячь взгляд! Так поступают только низкие люди!
Вейс внимательно слушала, не останавливаясь.
– Дома нам запрещали, – пояснила Лас, – и правильно делали. Здесь, на севере, вы все более крепкие, что ли. Меня опоить совсем легко. Ронни и напивалась быстро, и не могла остановиться. В конце концов мама позвонила ей и велела приехать домой. Ронни испугалась до беспамятства.
– Боялась, что её накажут?
– Да. Это было уже после того, как меня лишили имени. Если мама разозлится, это конец света. А куда потом было Ронни? Её отовсюду бы выгнали, и кто бы её взял?
– Это она так думала?
– Да. Это она говорила. Мы с ней говорили пять минут, и мне стало страшно. Как будто не она это говорила, понимаешь? Мы с ней часто ссорились в детстве, она постоянно меня «сдавала» родителям. Но она умела быть ласковой. Она сидела со мной, когда я болела, возила меня на Сердце Мира, на праздники. Понимаешь? – Лас ощутила, как подступают слёзы.
– Да, понимаю, – Вейс прикрыла её одеялом. – Очень хорошо понимаю, Ласточка.
– Она сказала, что это я во всём виновата. Несла какую-то чушь, я даже вспомнить не могу. Сказала, что я довела её до петли, что это я выдала её маме. Когда она бросила трубку, я была как в тумане. Побежала к друзьям, там со мной стало плохо. Когда меня привели в чувство, Ронни уже покончила с собой. Если бы я не сорвалась там, у друзей, если бы успела им рассказать… – Лас разрыдалась. Вейс пододвинулась, взяла её за руку, молча сидела – гладила Лас по голове и сжимала её ладонь.
* * *
Они сидели в ванной. Сами не понимали, почему там – Лас, уже умытая и почти успокоившаяся, Вейс – задумчивая и печальная. Не хотелось уходить.
– Вчера она появилась в комнате, – Лас посмотрела в глаза Вейс. – Наверное, именно так она выглядела в тот вечер. Пьяная, грязная, уже почти невменяемая. Она была как настоящая, мне даже казалось, что я чувствую тепло. Но она никогда бы такого не сказала, понимаешь?
– Что не сказала? – Вейс взяла Лас за руку. – Плачь, моя милая, если нужно. Не держи в себе.
– Нет, – Лас покачала головой, – не сейчас. Ронни болтала всякие глупости, когда была пьяна. Выдавала наши с Тесан секреты, выдумывала невесть что. Но она даже пьяная так не ругалась!
– Тесан – старшая сестра?
Лас кивнула. – Но она никогда не говорила гадости, Вейс. Понимаешь? Никогда не говорила такие гадости. Я не сразу поверила, что это она. Она никогда бы не сказала такое ни про маму, ни про других.
– Может быть, это была не она?
– Она знала такие вещи… откуда? Кто мог… – Лас прикусила язык.
– То есть кто-то мог, да? Ласточка, может, тебе прилечь? Просто полежи. Я принесу тебе чаю.
Лас кивнула. Её начинала бить дрожь.
– Идём-идём, – Вейс проводила её, уложила. – Музыку включить? Я сейчас.
Не закрывай глаза, Лас. Но глаза всё-таки закрылись, пусть ненадолго.
– Ждёшь свою служанку, Ласточка?
* * *
Вейрон. Всё та же, всё в том же виде. С отвратительной улыбкой на лице.
– Да, жду, – Лас стоило немалых трудов не отводить взгляда.
– О, как мило, я подожду. Посмотрю.
– Ты не Вейрон, – заметила Лас. Призрак, или кто это был, осклабился. – Ты не настоящая Вейрон.
– Да что ты говоришь! – она сделала шаг, опустилась на колено у кровати. – Не отворачивайся! Не узнаёшь? Не узнаёшь сестрицу? – Вейрон взяла Лас за руку и Лас едва не закричала – жаркое прикосновение. Вейрон, или кто это, вся горит. А запахи… хорошо, что желудок пуст. Но есть, что-то есть от Вейрон. Или только кажется?
– Ты не Вейрон. И если ты хочешь, чтобы я тебя слушала, ты будешь слушать меня, – сердце билось с бешеной скоростью.
Отворилась и закрылась дверь. Вейс. Она замерла на пороге. Лас махнула ей – не мешай.
– Ты никогда не говорила такие гадости, – Лас смотрела в лицо ложной Вейрон. – Отпусти! – призрак повиновался. – Прочь от меня!
– Твоя служанка меня не видит, Лас! Позови же её в постель! Она согласится!
– Ты никогда не говорила гадости ни про меня, ни про маму, ни про кого!
– Тебе с ней хорошо, Ласточка? Так же, как было с тем мальчиком, на Сердце Мира?
– И ты никогда не называла меня Ласточкой. Настоящая Ронни не называла! Я всегда была Чайка, птичка, цыплёнок, но не Ласточка!
Призрак отшатнулся.
– Ты не Вейрон, – Лас встала. – Ты хочешь казаться Вейрон. Я люблю Вейрон. Я люблю свою сестру, я люблю маму, и неважно, что они сделали плохого! Слушай! – крикнула Лас. Призрак отступил ещё на шаг. – Слушай меня! Я достаточно слушала твой голос! Ты не Вейрон! Она знала, что я всегда приехала бы к ней, если с ней случилась беда! Она дождалась бы меня! И я никогда не выдавала её маме, никогда в жизни!
Призрак пошёл волнами и рассеялся. Лас с размаху уселась на пол, спрятала лицо в коленях, её била крупная дрожь. И злость. Странная, сильная злость – накатила и схлынула.
– Никогда, – прошептала Лас. Вейс уже была рядом, набросила на Лас покрывало. – Никогда больше не говори её голосом, ты, слышишь?! Никогда!
Вейс села перед ней, обняла Лас, прижала к себе. В комнате вновь ощущался запах – тот самый, неприятный «букет» – застарелый перегар, немытое тело, и прочие «прелести» беспробудного пьянства.
* * *
– Что же с тобой творится… – Вейс отвела Лас в ванную, помогла ей там – ноги почти не слушались Ласточку. – Лас, это снова была она, да?
– Нет, не она. Она хотела казаться Вейрон.
– Я слышала, что ты ей говорила. Тихо, тихо, – Вейс прижала её голову к своей груди. – Она ушла?
Лас кивнула. Зубы стучали – дрожь не отпускала.
– Сейчас выпьешь чая, мы спустимся вниз, возьмём с собой внуков и поедем. Поедем, куда нас вчера пригласили. Ты расскажешь, если захочешь. А если не захочешь, то я расскажу. Что-нибудь хорошее, ладно?
– Вейс, ты чудо, – Лас упала на спину. Ещё чуть-чуть полежать, и всё. – Как ты так можешь?
– Я бабушка, – Вейс улыбнулась, развела руками. – Все бабушки так умеют. И все няни так умеют. Ты устала, Ласточка, вот и всё. Столько времени держать это в себе!
Бабушки и внуки, Неиверин 22, 7:10
– Ой, я так чудесно выспалась! – Тесан встретила бабушек в столовой. – В жизни так хорошо не спала. Няня, что случилось? Ты плакала?
– Плакала, – Лас прижала Тесан к себе, отпустила. – Ничего страшного, всё уже позади.
Тесан перевела взгляд с неё на бабушку и обратно.
– Да, похоже, – согласилась она. – Так мы едем? Няня, а что делать с книжным? Там ведь тоже будут ждать!
– Я позвоню, – Лас потрепала её по голове. – Я им позвоню, извинюсь, и назначу другой день. О, да вы уже всё приготовили!
– Это не мы! – Тесан указала кивком на горничную. – Я так, помогла немножко. Они такие интересные! Мы уже тут все подружились!
– У тебя все подруги, – проворчала Вейс. – Три минуты поболтала и уже подруги!
– Ну да, ну да, а что, плохо? Бабушка, да хватит уже!
– Доброе утро, доброе утро! – Вессен спускалась по лестнице, за ней в паре шагов – Хорёк. Оба выглядели намного лучше, чем вчера. – Вы так чудесно выглядите!
* * *
– До крепости час полёта, – Хорёк указал на карту. – Но по пути много прекрасных видов. Можно отправиться прямо сейчас и посмотреть не торопясь.
– Здорово! – Тесан хлопнула в ладоши. – Я давно мечтала! Слушайте, а магазины здесь есть? У меня уже снимать некуда!
– Найдём, – пообещал Хорёк. – Ближайший магазин в двадцати минутах медленной ходьбы.
– Цивилизация! – восхитилась Тесан. – А то мне такое рассказывали…
– Тесан! – Вейс погрозила ей кулаком.
– Да ладно! Будто я всем слухам верю!
– Уймись на минутку, я умоляю! Давайте, в самом деле, на свежий воздух, – Вейс посмотрела в глаза Вессен. – В четырёх стенах мы и дома можем сидеть.
Долина Аэн-Теран, Неиверин 22, 8:45
Первой остановкой была долина Аэн-Теран. Давным-давно здесь была свалка. Уж никто не знает, почему именно здесь. Но чистить здесь начали ещё на памяти Лас. А когда вычистили и начали раскопки, то нашли древнее поселение. Тех, кто жил здесь ещё до того, как эти земли завоевали Тегар-Тан, предки современных тегарцев.
Теперь здесь музей под открытым небом. Тесан, разжившаяся десятком новых карточек для своего фотоаппарата, была в восторге. Эверан тоже, только он всё же сдержаннее.
– У вас полчаса, – предупредила Вессен. – Потом летим дальше. Смотрите не заблудитесь!
Тесан с Эверан помахали остальным руками и побежали ко входу в музей. Несмотря на ранний час – в Тегароне немногие встают рано, нет здесь привычки встречать солнце – туристов было уже немало.
– Вы хотели сказать что-то? – Лас посмотрела в глаза Вессен.
– Давайте вон там, – указала та рукой. Кафе – пустующее, не так ещё жарко, чтобы зной сгонял туристов под навес.
– Я погуляю пока, – Вейс сжала ладонь Лас. – Простите, если что, – она посмотрела в глаза Вессен. Та кивнула и улыбнулась.
– Стайен, – Вессен прикрыла глаза. – Начни лучше ты.
Стайен начал. Говорил он всего пятнадцать минут, но Лас хватило. Она сама попросила пока ничего больше не рассказывать, дать ей время прийти в себя и обдумать всё то, что услышала.
– …Няня? – Тесан взяла её за руку. – Всё в порядке? – Она обвела взглядом остальных. – Летим дальше? Вы что такие задумчивые?
– Задумались о смысле жизни, – ответила Вессен.
– Ой, да ну вас! Ребёнку понятно – смысл, чтобы жить. Летим! Няня, потом подумаешь о смысле!
Ущелье Духов, Неиверин 22, 9:50
– Я туда не пойду, – поёжилась Вейс. – Не люблю такого. Мы тут пока погуляем.
– Зря, – покачала головой Тесан. – Вери, ты со мной? Молодец!
– Минутку, – Хорёк поймал их за руку. – Оденьте на руку, оба. Это просто маячки. И если не хотите опоздать, в пещеры – ни ногой! Ясно?
– Почему? – удивилась Тесан. – Вот же карты! Сказано, что там всё давно уже подписано и заблудится только ребёнок.
– Именно поэтому, – буркнула Вейс. – Давайте уж в следующий раз без могильников. Нет что ли мест поинтереснее?
– Полно, – Хорёк указал на карту. – Но пришлось бы отклониться от прямого маршрута.
Стайен и Вессен
– Весс, – Хорёк жестом указал ей на складные стулья, добыл из сумки-холодильника бутылку минералки. Предложил ей – отказалась. – Я давно хочу спросить тебя. Ты не хочешь прикрыть всё это?
– О чём это ты?
– О том, чем ты руководишь, – Хорёк задумчиво посмотрел в ущелье – солнце висело над ним. Красиво. Вот что значит всерьёз взяться за туризм. Ни кофе, ни овцы, ни даже виноград не приносят Тегарону такого дохода, как туризм. И иммигрировать сюда теперь очень трудно – не пускают. Может, и правильно делают, что не пускают. – Не расскажешь мне, зачем мы всё это создали?
– Риторический вопрос? – Вессен достала из кармана фляжку, отпила. Что-то она расслабилась. Раньше никогда не брала с собой спиртное, тем более не пила вот так, не скрываясь. Правда, она не пьянеет. Не может, с тех пор, как её выучили на Тень.
– Нет, – Хорёк поправил шляпу и пригладил усы – левый, потом правый. – Я не понимаю, зачем нам это. У нас восемьдесят баз. У нас лучшие специалисты, которые все как один думают, что работают на Силы Всемирной Стабильности. У нас свои люди во всех крупных спецслужбах, у нас своя армия, мы можем объявить войну любой стране, начать или прекратить мировую войну. Мы сильнее кого угодно в этом мире. Но я не понимаю, зачем нам всё это. Я про нас с тобой.
– Преступность, которую сократили на восемьдесят процентов. Нет больше «диких пси», нет эпидемий. Нет мировых войн, не предвидится голода. Это плохо?
– Это замечательно, – Хорёк вздохнул. – Я не уверен, что человечеству нужен золотой век, но пока вроде всем нравится. Но я про нас с тобой!
– Ты хочешь в отставку?
– Ты меня не отпустишь, – Хорёк отпил из бутылки. – Весс, я не вечен. Ну да, ну проживу я ещё сто лет. Может, больше, на этих ваших ягодках. Мне есть чем заняться, и даже тысячи лет не хватит, не в этом вопрос. У меня свой автосервис, я уже наизобретал всякого барахла столько, что всем остальным ещё два века догонять меня. Но зачем? Человечеству и так хорошо. Давай уйдём, прикроем эту лавочку – мы открыли восемнадцать реальностей. Давай уйдём в любую на десяток лет, поживём сами по себе и вернёмся. Никто ничего не заметит.
– Двадцать четыре годных и сто одну промышленно годную, – поправила Вессен. – Не следишь за отчётами?
Хорёк махнул рукой.
– Давай отдадим пару реальностей. Ты не хуже меня знаешь, что в ближнем космосе им делать нечего. Там ничего нет, кроме красивых видов. Энергии и сырья и здесь хватает. А дальним владеем пока что только мы. Отдадим пару реальностей, пусть у людей будет другая цель. Они всё равно откроют проходы, пусть через сто лет. Или ты хочешь вечно за ними присматривать?
– Я хочу вернуть их, – Вессен встала и отвернулась. – Просто узнать, что они живы. А потом… потом мы поговорим.
– Они живы, – Хорёк пожал плечами. – Ты и так знаешь. Тебе нужно просто отдать картину. Отпустить её, увезти в другую реальность. Да хоть в Страну Цветов.
– Только, когда я найду, кому можно её доверить, – сухо возразила Вессен.
Хорёк долго смотрел в её глаза.
– Вот оно что, – протянул он. – Ты боишься. Ты боишься отказаться от неё, потому сидишь рядом с ней и дрожишь. Боишься, что картина отыщет другого хозяина.
– Перестань!
– Весс, чем ты занимаешься? Чем ты весь день занимаешься у себя в кабинете? Не говори мне, что делами Ордена. Он давно уже сам по себе, мы специально этого добивались. Чем ты занимаешься, почему картина всё ещё у тебя?
Вессен молчала.
– Она не терпит бездельников. Значит, ты что-то делаешь, но что?
– Это тебя не касается, Стайен, прости.
Хорёк встал.
– Я прощу, Весс. А вот остальные? Знаешь, почему они все с нами, почему смотрят на тебя, как на богиню? Потому что я нашёл им дело. Они осваивают реальности, они думают, что мы готовим место для человечества. Чтобы пришло на готовенькое. Что мы готовим на самом деле, Весс?
Вессен закрыла глаза.
– Мне нужно вернуться, – тихо сообщила она. – Я попробовала. Я снова попробовала перестать, Стайен. Она сразу же ушла – она где-то рядом, как всегда. Но если я не продолжу, она сменит хозяина.
– Так, – Хорёк почесал затылок. – И ты столько лет кормила меня сказками, что-де картина под твоим контролем, но без твоего присутствия может неуправляемо влиять на реальность. Ты собиралась жить вечно?
