Текст книги "Книга Снов"
Автор книги: Константин Бояндин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
– С тобой всё хорошо? – Вейс повернула голову.
– Да. Всё, думай и не отвлекайся.
…Едва Лас погрузила клинок – со своей и Вейс кровью – в землю, как вокруг стало светлее. Вейс покосилась краем глаза – картина начала светиться. Вейс улыбнулась и, прикрыв глаза, изо всех сил представляла, представляла… и становилось тепло и хорошо-хорошо, она будто летела.
Когда Лас пришла в себя, в пакете выросла карликовая вишня. Дюжина плодов. А как пахнет!
Лас поднялась на ноги, ощущая лёгкость во всём теле. Ни усталости, ничего подобного. Наоборот.
– Признавайся, что ты загадала?
Вейс восхищённо смотрела на кустик, засунув в рот раненый палец.
– Вот! – она сорвала ягодку, выдавила каплю сока. Капнула на ранку… вздрогнула. Замерла в ожидании. Я тоже ждала, подумала Лас, глядя на подругу. Я тоже всегда ждала и было страшно, вдруг не получится.
– Ой! – Вейс хихикнула. – Щекотно! – Облизала палец – нет ранки. Чуть выделяется место, где она была – тонкая полоска белой кожи. Полоска темнела на глазах, и через минуту уже было не понять, где именно Вейс уколола себя.
– Излечивает раны? – Лас пристально смотрела на Вейс. Та хитро улыбалась.
– Да! И не только порезы, но и то, что внутри – тоже.
– Правда? – Хорёк вошёл, затворив за собой дверь. – Вейс, вы бы меня предупредили. Мы боялись проделывать такой опыт. Боялись за Лас и за тех, кто рядом. Вы очень рисковали.
Вейс вздохнула.
– Ладно, – Хорёк смотрел на деревце. – Что сделано, то сделано. Давайте так. Вы мне подарите пару ягодок, а я, если что, соберу все шишки. Что они делают?
– Лечат раны, – отозвалась Вейс. Она не договаривает, подумала Лас. Тут не только лечение ран. Тут что-то ещё.
– Это может пригодиться, – кивнул Хорёк. – Но в следующий раз давайте заранее договариваться.
– Ладно, – Вейс улыбнулась. – Мне самой сказать Вессен?
– Я скажу. А сейчас – давайте уйдём отсюда. Вы и так были здесь слишком долго.
Лас и Вейс, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 19, 19:20
– Мы останемся здесь? – Вейс сидела у окна и смотрела на свою вишенку. Деревце – крохотное, уменьшенная копия настоящего – было в цвету. Стоило сорвать ягоду, как минут через пять на этом месте появлялся цветок.
– Почему нет? Здесь и в замке интересно, и вокруг. Мы же никуда не торопимся?
– Мне же огород нужно поливать!
– Эверан включил автоматический полив. Он сам сказал.
– А урожай кто соберёт?
– Садовник. Кто его собирает, по-твоему? Вейс, перестань. Хозяйство в надёжных руках. Ты же сама говорила.
– Извини, – Вейс улыбнулась. – Привычка. Всё ещё чувствую себя старушкой. – Потянулась за ягодкой.
– Что, такие вкусные?
– Попробуй! Тебе понравится!
Лас угостилась. Тоже медовые, но не такие сладкие – и тают на языке. И косточки – крупные, почти чёрные.
– Так что ты загадала? Кроме исцеления ран?
– Не скажу!
– Медвежонок!
– Не скажу! Может быть у меня тайна?
Лас вздохнула.
– Пороть тебя некому! Так нечестно!
– Честно! Это подарок мне на день рождения! Потом скажу.
– Ладно, вредина, – Лас посмотрела на себя в зеркало. Латунное. Вессен много знает о гостях – комната обставлена в имперском стиле, и, конечно, Третья Династия. Комната Вейс – напротив – обставлена совсем по-другому. – Скоро ужин. Да прекращай же есть их! Аппетит перебьёшь!
– У меня больная печень, – пояснила Вейс, глядя, как очередной цветок жухнет, как наливается новая вишня. – Не мешай!
* * *
Хорёк, как с ним бывало, не успел выдать «ключи для гостей» – и исправил ошибку после ужина. Теперь входить и выходить можно было куда угодно – кроме дюжины дверей в самом замке. Среди прочего, запретной зоной являлся винный погреб.
Туда Вессен проводила «бабушек» – оба внука сорвались и убежали в лабораторию Хорька. А может, ещё куда.
– Я такого нигде не видела! – с уважением отметила Вейс, глядя на стеллажи с бутылками. Как только гости вошли, кондиционеры запели чуть громче. – Даже у внучки.
– У вас пять внуков и девятнадцать внучек, – заметила Вессен. – О ком вы говорите?
– Темеринн, – улыбнулась Вейс.
– Темеринн эр Неммет эс Темстар, – Вессен улыбнулась в ответ. – Секретарь нашего посла в Кемметри. Сделала хорошую карьеру, но главное у неё впереди.
– Вы всё знаете! – удивилась Вейс. – Я уже сама не всё помню.
– Можно личный вопрос? Почему Тесан и Эвверан живут с вами, а не с родителями или родной бабушкой?
– Я не спрашивала, – улыбнулась Вейс. – Мы с ними хорошо ладим. Меня сейчас вспоминают только по большим юбилеям. Да и пусть, у молодёжи другие заботы. Я и так счастлива, – она взяла Лас за руку, – особенно, когда есть с кем вспомнить молодость.
– Пятьсот, – вполголоса заметила Лас. Вейс поморгала в недоумении. – Пятьсот ударов подушкой. Ты у меня вспомнишь молодость.
Вессен отвернулась, пряча улыбку.
– Да ну тебя! Вессен, скажите, почему вы не были в Стране Цветов? У нас так красиво!
– Я давно сижу здесь, привыкла, – Вессен развела руками, совсем как Хорёк. – Наверное, у меня было слишком много приключений. Я уже чувствую себя бабушкой. Правда, детей всего трое и они часто заезжают.
– Приезжайте! Лас, пригласи её!
– Я не смогу, – Вессен взяла Вейс за руки. – Пока что не могу. Прошу простить. Вот вас всегда рада видеть. Скажите, у вас ведь есть видеозаписи?
– Полтора года непрерывного просмотра, – улыбнулась Лас. – Могу передать все. Там очень красиво.
– Передайте. Мне нельзя отлучаться из дома надолго, а если приеду к вам, то захочется всё бросить и отдыхать.
– Это точно, – Вейс немного обиделась, поняла Лас. Что поделать.
– Когда-нибудь приеду, – пообещала Вессен. – У вас есть любимое вино, Вейс?
– Вишнёвая наливка, – засмеялась Вейс. – Я не разбираюсь в хороших винах, теаренти. Простите. Меня угощали, я хвалила, конечно, с умным видом, но не разбираюсь.
– Я думаю, мы найдём наливку, – Вессен подмигнула Вейс и взяла Лас за руку. – Я знаю, вы редко пьёте. Почти никогда. Но у вас ведь тоже есть любимое вино?
– Если у вас найдётся Мазиэр двадцать пятого года…
– Найдётся, – Вессен жестом указала, – прошу за мной. Они прошли ещё две комнаты – в каждой своя температура и влажность – и в третьей Вессен указала на полку слева. – Вот, у меня ещё осталось две бутылки. Замечательный был год, верно?
– Вы так много знаете! – теперь и Лас удивилась. Хотя чему я удивляюсь, подумала она. Если она сейчас ведёт все дела «заговорщиков», она обязана знать о нас всё.
– О вас я знаю очень мало, Лас-Таэнин. Вы постарались, чтобы никто ничего не знал. Простите! Это не упрёк. Просто я смотрю сейчас на Вейс, на вас, и пытаюсь себе представить, как жили люди сто лет назад. И не могу. Расскажете?
– С удовольствием. У камина длинными зимними вечерами, – и все трое засмеялись.
* * *
– С ума сойти, – призналась Вейс. – Как здесь красиво!
Они поднялись на башню. Если бы не антенна на её макушке, было бы полное ощущение, что они на настоящей древней башне настоящего древнего замка.
Вейс права. Горы, горы, горы. Владения Вессен не очень велики, но даже виноградники и кофейные плантации прославили её крохотную страну на весь мир. У её владений, припомнила Лас, особый статус. Автономия в составе Южного Союза. Конечно, нет ни границ, ни своей армии, но местные жители, что живут на её земле, считают себя гражданами самостоятельного государства. Поселиться здесь невероятно трудно, хозяйка дома Метуар имеет право отказать кому угодно во въезде в свои владения. И – это самая спокойная провинция Тегарона. Полный ноль – никаких уголовных преступлений. И вместе с тем – самая посещаемая. Треть дохода от туризма в Тегароне приносит Метуар.
– Погуляем? Можно завтра. Можно прямо сейчас.
– Ой, нет! Спать-спать-спать. Мои ста… – Лас молча двинула её локтем в бок. – Мои косточки желают покоя!
* * *
– Медвежонок, – в сотый раз спросила Лас, уже после того, как Вейс закончила массаж. – Что ты придумала? Для чего эти вишенки? Ты их так торопилась есть. Что, нужно было съесть именно сорок штук?
– Всё-то ты видишь, – заметила Вейс. Голос выдал её разочарование. Не сорок, Ласточка, а сорок три! Сама не знаю, почему выбрала это число. – Зато у меня печень больше не болит!
Печень у неё перестала болеть после второй. Но Лас об этом знать необязательно.
– Знаешь, как насолить, – проворчала Лас. – Теперь буду мучаться от мысли, что ты затеяла какую-то хитрость.
– Будешь! Это тебе за то, что столько времени меня не замечала.
Лас прорычала что-то невнятное и прикрыла глаза.
– Ладно тебе, – Вейс присела, погладила её по затылку. Нет, не действует. У каждого человека всё немного по-другому. Вейс всё ещё помнит, как Лас сломала запястье какому-то молодому человеку там, в библиотеке, когда тот захотел приласкать её против её воли. До сих пор страшно вспоминать. Их было двое. Один сидел на полу, прокусив губу от боли, а к горлу второго Лас приставила кинжал. И сказала, ровным и спокойным голосом – «я не разрешала». А потом плакала всю ночь – так, чтобы никто не слышал. Кроме Вейс…
– Ниже и правее, – произнесла Лас неожиданно. Вейс захлопала ресницами. От неожиданности.
– Ч-что?
– Большой палец. Треть куан ниже и столько же правее.
Вейс замерла, ошарашенная. Лас, не открывая глаз, взяла её руку и указала место – куда прижимать большим пальцем. Вейс не сразу осмелилась провести по её затылку. А когда провела – почувствовала, как расслабляется Лас, становится горячей, уплывает…
Комната вокруг стала зыбкой, сдвинулась, изменились её очертания. И что-то швырнуло Вейс в чёрную и холодную пустоту.
Лас и Вейс, 12:04
– Чуть-чуть выше голову, – указала Лас. – Вот так, так правильно. Теперь дверь открывается и входит моя матушка.
Вейс – в светло-зелёном тефане, в зелёной же повязке – повернулась туда, откуда вышла воображаемая госпожа и исполнила поклон. Почти правильно.
Лас молча вручила служанке хлопушку – мухобойку. Кланяться служанке нельзя, за это – суровое наказание. Но тот, кому по доброй воле передали любую вещь хозяйки, уже не считается низким человеком, и можно кланяться. А как ещё обучить эту варварку правилам хорошего тона?
– Нет, – Лас отметила почти без эмоций. – Правая рука не движется, прижимай к телу. Глаза не прикрывать. Ещё раз! Смотри, как я делаю!
Вейс была рада-радёшенька. Там, где её обучали, прежде чем отдали в дом Вантар, за подобное уже угостили бы плёткой. Лас была терпелива как никто и доставалось от неё не кулаком, не ладонью и не плёткой, а только мухобойкой. Правда, это было обиднее всего – означало, что уже и Лас теряет терпение.
Странная она девочка. На людях – непроницаемая, никаких чувств сверх положенных. Только когда никто её не видел – служанка не в счёт – Лас умела и смеяться, и огорчаться, и капризничать.
Только бы она меня не прогнала, думала Вейс каждую ночь. Лас быстро засыпала и редко просыпалась по ночам. Служанке положено спать чутко и быть рядом, когда нужно – угадывать волю хозяев. Только бы не прогнала! Она слышала жуткие рассказы о том, как обходятся со слугами-варварами. Её и считают варваркой – неотёсанной, необученной, а если нет хозяйки рядом, то держатся так, словно от Вейс дурно пахнет.
Лас ударила её, по-настоящему, всего три раза. Всего три раза в жизни. Два раза – ни за что, Вейс понимала. Но зла не держала. В конце концов, она была на пиратском судне, а пиратам нет пощады. Если бы Лас не согласилась взять её, кто знает, долго ли прожила бы Вейс.
Взгляд и молчание Лас были страшнее любых побоев. Особенно когда во взгляде читалось – надоела ты мне, иди куда глаза глядят.
Лас и Вейс, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 19, 23:45
…Вейс поняла, что Лас сидит рядом и обнимает её за плечи.
– Что такое, Медвежонок? Что случилось?
– Мне показалось, – Вейс сглотнула. – Я побывала в прошлом. Там, у тебя дома. Всё было так по-настоящему…
– Ложись, – Лас подвинулась. – Снова длинный день. Потом расскажешь.
Вейс не пришлось просить дважды. Она уснула почти моментально, а Лас вспоминала, как от прикосновения Вейс стало легко-легко, и кругом простирались цветочные поляны, и она летела, летела, и ветер поддерживал её.
Лети, Ласточка. Лети, смелая птица.
Лас услышала этот голос уже на грани яви и сна, и узнала, но не успела ответить – только улыбнулась. Так и заснула с улыбкой.
Вейс, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 20, 0:15
Вейс проснулась, будто по команде. Лас спит – спит крепко, слышно по дыханию. Вейс некоторое время любовалась ей… какая фигура! Даже не двадцать – восемнадцать лет. Я сама выгляжу так же, но от Лас просто не отвести взгляда. Как на неё все смотрят на улице – ведь только глаза выдают её возраст.
Вейс действовала по наитию. Нужно проверить. Обязательно нужно проверить, иначе не будет покоя. Она оделась – у себя дома просто схватила бы одежду и выскользнула в коридор, там одеться, чтобы не разбудить Лас. А здесь не осмелилась.
Замок на ночь не запирался. Хорёк говорил что-то – что посторонний сюда не войдёт, а если попробует – убежит, как только увидит, что находится за оградой. И хорошо. Какое счастье, что все двери смазаны, ничто не скрипит!
Она долго бродила по парку. Только бы никто не видел. Нельзя, чтобы видели. Особенно, если не получится.
Вейс уселась среди кустов – Луна освещает всё, как фонарь, но вроде бы кусты и деревья всё скрывают. Достала кинжал – стащила у Лас из одежды. Вернёт, Лас и не заметит. Семена, самые разные, и та самая вишнёвая косточка. От самой первой вишни. Вейс долго не решалась.
Укол в палец – и капелька крови на острие. Теперь положить семечко в лунку и воткнуть рядом кинжал. Так? Вроде бы так. А что теперь?
– Расти, – попросила Вейс. Прикрыла глаза. Представила, что семечко прорастает – всё представила, как растёт деревце, как расцветает, как завязываются ягоды, как зреют. Стало жарко, в ушах зазвенело.
Накатила слабость – волной. Накатила и ушла. Вейс долго не решалась открыть глаза. Открыла… и вскрикнула, отпрянула, упала на спину.
Вишня. Не маленькое деревце – ростом с саму Вейс. И вся в ягодах! А запах какой!
– Получилось, – ошарашенно пробормотала Вейс. – Получилось! Не может быть!
Но деревце утверждало обратное. Вейс протянула руку, и… поняла что не помнит, что загадывала. Что-то загадывала! Что делают эти ягоды? Неизвестно. Лучше не есть, на всякий случай. Но как выглядят!
Вейс пробиралась к дому, ощущая себя преступницей и гордясь собой – одновременно. Лас пока не нужно знать. И Вессен не нужно. Нужно попробовать ещё! Там, у себя, в огороде, чтобы никто ничего не заподозрил!
Теперь нас двое, подумала Вессен. Теперь ей будет легче.
Её скрутило у самого входа в поместье. Навалилась чёрная непроницаемая ночь и жуткая, ужасная тоска. Не хотелось жить, не хотелось ничего – только лечь и умереть.
– …Вейс? – Хорёк склонился над ней. – Что с вами?
– Плохой сон, – Вейс размазала слёзы по лицу, пытаясь вытереть. Ужас, как неприлично! – Простите!
– Может, вам погулять по парку? А может, выпить? Не стесняйтесь.
– Можно, – согласилась Вейс. – Немножко можно.
Они долго беседовали с Хорьком о чём попало – милая, приятная беседа ни о чём – и уже через час Вейс успокоилась. Её всё казалось, что Хорёк всё знает. Всё-всё знает. Но похоже, он всё-таки не знал, или очень умело притворялся.
* * *
Два часа до рассвета. Нужно всё-таки полежать отвлечься, подумала Вейс. Иначе я лопну от счастья!
– Как там погода? – спросила Лас не открывая глаз. Вот ведь какая чуткая! Поняла, что Вейс гуляла где-то!
– Очень хорошая, – Вейс забралась под одеяло. – Спи, Ласточка, – она, всё ещё несмело, погладила ту по затылку. Так, как нужно. Лас улыбнулась, что-то промурлыкала и прижалась к Вейс. Вейс успела ещё почувствовать, как сквозь руку в неё саму проходит и растекается по телу тепло – а потом заснула. Как выключили. Глубоко, крепко и без сновидений.
6. Большой-большой секретЛас и Вейс, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 20, 5:20
– Не спалось? – Лас и так знала, что Вейс не спит. Не спит, лежит на боку и смотрит на неё.
– Я как электрическая была, – призналась Вейс. Надо же сказать хоть часть правды. – Погуляла по парку, потом со Стайеном лясы поточили. Голова до сих пор кругом!
Лас уселась.
– Моя очередь делать массаж, Медвежонок. Давай-давай!
Лас спрыгнула на пол и… чуть не полетела кубарем. Вейс тут же слезла сама. Посмотрела на Лас внимательно, нахмурилась, привлекла к себе.
– Сядь! – указала на краешек кровати. Провела пальцем по виску Лас, поднесла к носу.
– Да ты горишь, подруга! Это я тебя сбила, наверное…
– Уже?! – Лас попробовала вскочить и подбежать к зеркалу, посмотреть на зрачки. Но ноги не держали. Можно на зрачки и не смотреть, у неё всё начинается с того, что ноги плохо держат.
– Сейчас-сейчас! – Вейс бросилась к шкафу, открыла сумку. Подбежала к кровати, протянула Лас мандарин. Один из тех.
– Очень кстати, – Лас с удовольствием упала на спину, когда с мандарином было покончено. – На неделю раньше срока. Давно уже так не было.
– Это я, да? То… что я сделала вчера?
– А это важно, Медвежонок? – Лас закрыла глаза. – Ну что, делать тебе массаж? Будет очень горячо, – она пошевелила пальцами в воздухе.
Вейс засмеялась.
– Нет уж, я и от обычного вся таю, ещё не привыкла. Бегом в душ! Сегодня я о тебе забочусь.
* * *
Лас столкнулась с Тесан в коридоре. Похоже, внучка ходила смотреть на картины – в левом крыле их особенно много.
Тесан принюхалась, чуть открыв рот. Её счастье, что Вейс ушла на кухню – поговорить с Крайеном.
– Мандарин? – задала Тесан ненужный вопрос. Лас кивнула. Они долго смотрели в глаза друг другу и… расхохотались, обнявшись.
– Ой, я сегодня так чудила… – Тесан никак не могла успокоиться. – По парку бегала, песни пела… Ужас как приятно! И голова почти ясная! Ну что, няня, сегодня вечером в парке, да?
И они снова расхохотались. Взялись за руки и пошли – в другое крыло.
– От тебя сейчас глаз не отвести, – призналась Тесан. – Сиди уж дома, а то нам с бабушкой придётся поклонников отгонять!
И снова рассмеялись. Для меня это всё время было наказанием, подумала Лас. Никогда не ела мандарины, не пила таблетки. Все смотрели на меня странно, особенно Гроза. Всё по-старинке – море и хижина, отвар и эти мерзкие медузы. И зачем, спрашивается? Для кого? Днём ломит суставы, ночью болит живот и голова, и огонь в крови, и не с кем им делиться…
Сегодня ночью в парке, Тесан. Споём в два голоса.
– Возьми, – Лас протянула ей мандарин. – Бабушка запаслась.
– Она тоже?! – Тесан неподдельно изумилась.
– Ещё нет, а жаль, – и они снова расхохотались. Самым неприличным образом. Но плевать было на все и всякие приличия.
Аратрин-Лан-Таэр, Неиверин 20, 6:45
Завтракает хозяйка рано. Но, по её словам, гости вольны завтракать и так далее, когда хотят – просто сказать об этом Сэнье.
За завтраком молчали. Здесь тоже принято молчать, и это хорошо, подумала Лас. Я сейчас такого могу наговорить… в голове невесть что крутится, хорошо, что Дормана нет рядом! Я бы не удержалась!
– …Вы уверены, что вам стоит выходить из замка? – поинтересовалась Вессен. – Я не знаю, как вы проводите такие дни, но могу вам дать всё, что потребуется.
– Нет, спасибо, – после мандарина всё стало совсем по-другому. Семьдесят лет, подумала Лас. Семьдесят лет я приносила себя в жертву… чему? Чего добилась?
Ты нашла друзей. Ты их просто не замечала, а теперь заметила.
– Вам нехорошо? – Вессен обратила внимание, что Лас будто бы прислушивается к чему-то. Но никого рядом нет, ей самой ничего такого не слышно.
– Я справлюсь, – пообещала Лас. – В такое время это случается чаще, вот и всё.
– Что случается, простите?
– Голоса. Я слышу голоса. Их голоса, свою маму, кое-кого ещё.
Вессен покачала головой. А Стайен ничего такого не заметил. Или аппаратура не может определить, или… Но зачем ему обманывать или скрывать что-то? Он прав, я уже начинаю всех во всём подозревать. Сторожу картину – величайшую ценность во вселенной, которая лишила меня всех друзей. Почти всех.
– Мы можем помочь вам.
– Я здорова, – Лас, хоть и ниже ростом, взглянула свысока. – И исследования ничего не показали, ведь так? Это не болезнь, таблетки тут не помогут.
– Давно вы начали их слышать?
– С тех пор, как умерла мама, да пребудет под Светом. Она была первой.
– Лас, если я могу чем-то помочь…
– Я хочу знать, чем вы занимаетесь, – Лас посмотрела в её глаза. – Хочу знать, что за картина, почему вы её и любите, и ненавидите. Откровенность за откровенность! Я расскажу вам, что вы спросите, вы расскажете мне. Только честно.
– Договорились! – Вессен пожала ей руку. Вот сейчас она очень похожа на Грозу, подумала Лас, и облекла мысли в слова.
Вессен улыбнулась.
– Спасибо. Я очень хотела бы услышать о ней побольше. Она о себе мало рассказывала.
Лас почувствовала, что сердце забилось сильнее. Расскажу, подумала она. Всё расскажу. С того дня, как увидела впервые. И начала бы, но…
– Няня! Мы только что узнали – в городе выставка роз! Крупнейшая в году! Давайте съездим!
Тесан и Эверан. Запыхавшиеся.
Лас посмотрела в глаза хозяйки замка.
– Простите, я не могу составить вам компанию, – вздохнула Вессен. – Но вы привезёте снимки?
– Мы привезём! – заявила Тесан. – Няня? Поедем? Осталось три часа!
– Поедем! – решила Лас. – А где бабушка?
– Она занята! У них там на кухне очень важное совещание! Стайен сказал, что подвезёт её, как только она освободится.
Лас и внуки, Тессегер-Лан, Неиверин 20, 9:45,
– Слишком быстро добрались, – вздохнула Тесан. – Няня, давайте пока в парке посидим! Выставка откроется через сорок пять минут!
«Сокола» вела она и до сих пор была в восхищении. Наверное, потому, что ей не запретили гнать во весь опор. Во весь разрешённый правилами опор – то есть, на пятьдесят километров в час ниже скорости звука. Гнать получилось недолго – быстро кончались никем не населённые области – но Тесан намеренно отклонялась от маршрута и пролетала над горами, чтобы лишний раз нажать на педаль газа. Как мало нужно для счастья, думала улыбающаяся Лас. Она боялась больших скоростей только первый год. Потом, привыкнув к «норову» «Сокола», летала и ездила иногда очень и очень быстро. Один только раз Вейс не стала бурно возражать против таких гонок – когда они возвращались домой в непогоду и, неожиданно, из клубящихся низких туч на воду опустился подсвеченный молниями хобот смерча…
– Не нужно было так гнать, – рассудил Эверан. – Ты же хотела пейзажи поснимать? Ну и снимала бы.
– А, потом, – отмахнулась девушка. – Вери, ну-ка беги, возьми мороженого!
– А сама размяться не хочешь?
– У твоей сестры уважительная причина! У неё голова сейчас не тем, чем нужно, занята!
– Она у тебя постоянно чем попало занята, – отметил Эверан, но пошёл.
– Возьми на всех! – крикнула Тесан вдогонку.
– Может, ещё мандарин? – предложила ей Лас, когда Эверан отошёл подальше.
Тесан расхохоталась, быстро взяла себя в руки.
– Ой, нет, меня после него на смех пробивает, еле сдерживаюсь. А тебя?
– Меня тоже. Но десятилетия упорных тренировок…
…Прохожие с удивлением и улыбкой смотрели, как две девушки сидят на скамейке, обнявшись, и погибают от смеха.
* * *
– Теаренти?
Они обернулись, все трое. Лас как раз рассказывала, как впервые вывела розу с разноцветными лепестками.
Репортёр. Молодой человек. Я видела его, вспомнила Лас. Там, где мы смотрели на фейерверк.
– Простите, – репортёр коротко поклонился. – Скажите, теаренти, вы не родственница Лас-Таэнин эр Тегарон?
– Родственница, – подтвердила Лас, стараясь не улыбаться. Тесан хотела что-то добавить, но брат резко ткнул её локтем в бок.
Репортёр просиял.
– Так значит, вы приехали на выставку! Вы позволите? Я хотел бы сделать снимок первым.
Лас встретилась взглядом с Тесан. Та улыбнулась, пожала плечами. Эверан сделал то же самое.
– Да, мы приехали на выставку, – согласилась Лас. – Кстати, пора идти!
– Минутку! Вы позволите?
Они с удовольствием позволили. Хотя самой довольной была Тесан.
– Идём, – она схватила няню за руку. – Там сейчас народу будет – не протолкнуться!
Так оно и оказалось – люди спешили в глубину выставочного центра – к главному павильону. Лас шла, внуки держали её за руки, она с улыбкой слушала их в пол-уха.
Она замерла, когда увидела. Плакат – огромный, во весь фасад здания. Прекрасный, хорошо построенный коллаж. Ступени, ведущие в мраморную беседку, корзины с розами, самых разных сортов, а у самого входа в беседку…
Она сама. В парадном одеянии. По пальцам одной руки можно сосчитать случаи, когда она надевала его.
– С днём рождения, няня! – Тесан, совершенно не смущаясь, привлекла няню к себе и легонько прикоснулась губами к её щеке. Эверан сделал то же самое. – С днём рождения!
И тут их заметили остальные репортёры.
* * *
– Теаренти! – распорядитель выставки – крупный, кряжистый южанин с пышными усами – спустился с возвышения и учтиво поклонился. – Вы так похожи на Лас-Таэнин! Вы её родственница?
Тесан сжала ладонь няни, заметив, как подрагивают её губы. Лас прижала ладонь к лицу, внукам показалось – сейчас упадёт в обморок.
– Воды! – приказал распорядитель. Люди, что оказались поблизости, смотрели не на цветы – каких только не было вокруг! – а на них четверых.
Лас отпила глоток из стакана, вернула его.
– Я – Лас, – произнесла она, не сразу совладав с голосом.
– Простите?
– Я – Лас-Таэнин эр Тегарон, – Лас вручила распорядителю переливающуюся разноцветными полосками карточку – так теперь выглядели паспорта. Едва не выронила – не могла унять дрожь в руках. – Там, на плакате, снаружи – мой портрет.
* * *
– Рад, неслыханно рад! – в который уже раз повторил распорядитель. Видно было, что Лас очень устала, но также было видно, что она счастлива. – Если бы я знал, что вы почтите выставку своим вниманием, я встретил бы вас как положено! Вы надолго в Тессегер-Лан? Вы замечательно выглядите!
– У меня отпуск, – улыбнулась Лас. Чуть не сказала, «от безделия», вовремя прикусила язык. – Я остановилась у внуков, – обняла остальных за плечи – еле дотянулась, вот вымахали!
– Понимаю, понимаю! – распорядитель, Беррон Таэр-Лан эс Тессар эс Никкамо, вручил ей карточку. – Мы всегда будем рады видеть вас. Сколько себя помню, ваши сорта всегда занимают первые места! Скажите, не для прессы, вы не оставили розы? Ходили самые странные слухи – простите! – он вновь поклонился.
– Не оставила, – признала Лас. – Никогда не оставляла. Сейчас у меня сто один сорт.
Распорядитель потерял дар речи. К счастью, ненадолго.
– Мы будем счастливы! Через три месяца выставка проходит на вашей родине, на Крайтеоне, и если… – он улыбнулся.
– С удовольствием, – Лас вернула поклон. – И я привезу что-нибудь новое.
* * *
– Вон туда, – указала Тесан. – Няня, пробежимся? А то нам их с хвоста не скинуть! – она кивнула за спину. Там по-прежнему держались репортёры.
– Пробежимся! – согласилась Лас.
Всего пять минут бега – и, наконец-то, вокруг остались только рядовые прохожие – которые не спешили на выставку и могли не знать в лицо Лас.
Лас схватилась за сердце – на бегу, неожиданно.
– Помоги! – Тесан указала глазами на ближайшую скамейку. – Осторожно! Няня, вызвать врача? Прости, мы хотели…
– Ничего, сейчас пройдёт, – Лас отыскала в кармане пузырёк, отправила в рот крохотную капсулу. – Это от неожиданности.
Она уселась, спрятала лицо в ладонях. Лас, не делай так, это совсем по-детски! Не подобает прятать свои чувства, если там ничего дурного!
Ох, мама, тебя бы на моё место…
– Няня! – Тесан потрогала её за плечо. – Давайте прогуляемся! Вон туда, это недалеко! Там можно спокойно посидеть и пообедать! Я же вижу, ты голодная!
Лас кивнула, вытерла слёзы. Что ни делай, они, негодные, возвращались на глаза.
* * *
Лас замерла, как вкопанная.
Снова её портрет. Не такой огромный, но…
– Это что?! – указала она кивком. – Это…
– Книжный магазин, няня, – охотно пояснил Эверан. Возле магазина тоже был ажиотаж. Лас готова была поручиться, что некоторых из репортёров она уже видела.
– Не сейчас, – Лас повернулась в противоположную сторону. – Не сейчас! Я уже не выдержу! Тесс, какое-нибудь скромное заведение, где можно посидеть в спокойствии…
– Я знаю! – Тесан указала. – Вон там! Пять минут ходьбы.
* * *
Лас была очень голодна, но к еде приступила не сразу. Тесан, напротив, не стеснялась, быстро подчистила то, что было, и заказал ещё. «Куда в тебя лезет…» – проворчал Эверан, хотя и сам успел зверски проголодаться.
Няня ничего не спрашивала. К некоторому разочарованию внуков. Просто поглядывала на них и улыбалась.
– Можно? – в дверь их кабинета постучались. Вейс, и какая нарядная! Почему она так стесняется наряжаться? Старая привычка? Она ведь давно уже не бедствует. – Лас! Там тебя ждут, ждут, а ты здесь спряталась!
– Позволите? – ещё один незнакомец – долговязый, в годах – чем-то напомнил Лас учителя фехтования – беловолосый, моложавый, длиннолицый. – Простите, что перебиваю вашу трапезу! Это правда, вы и есть Лас-Таэнин эр Тегарон?
– К вашим услугам.
– Мы были счастливы, если бы вы посетили выставку! Понимаю, вас уже утомили вниманием, но… выставка продлится ещё три дня, – взгляд его стал умоляющим и восхищённым одновременно. – Ваши читатели будут счастливы!
Лас прикрыла глаза. Вейс вздрогнула, ей показалось, что Лас сейчас ответит не слишком вежливо.
– Завтра, – Лас улыбнулась и приняла очередную визитку. – Завтра к открытию выставки.
* * *
– Наверное, нет смысла спрашивать, да? – Лас остановилась на поляне в центральном парке города. Кругом – на горках, каруселях, качелях и тому подобном бегали сотни малышей. Шум, и гомон, говорить приходилось, повысив голос. – Нет смысла спрашивать, кто это устроил.
– Бабушка! – хором объявили внуки. Вейс засмеялась, махнула рукой – ну вас всех!
– Я только сказала, что, может быть – может быть! – на их выставки приедет родственница той самой Лас. Вот и всё. Я думала успеть на день рождения, но… – Вейс развела руками, точь-в-точь как Хорёк.
– Идите ко мне, – велела Лас. Обняла всех троих. – Спасибо, – сумела она выговорить и расплакалась. Вейс взглядом успокоила внуков – всё в порядке! – и отвела Лас к ближайшей скамейке. Села там, рядышком, прикрыла глаза и улыбалась. Ей было хорошо.
Тесан, конечно же, «щёлкнет» их обеих. Негодница. Ну хоть фото потом кому попало не раздаёт.
* * *
– Пора возвращаться, – подумала Лас вслух. Восьмой час, вскоре город оживёт по-новому – детвора и старики почти исчезли с улиц, вскоре начнётся иная, ночная жизнь. – Нас ждут.
– Лас, может, домой? – предложила Вейс. – У Вессен хорошо, и я туда очень хочу, но по-моему, тебе сейчас лучше дома. У себя дома.
– Ладно, домой, – согласилась Лас. Достала телефон. Он. Неожиданно, зазвонил – Вессен. Лас улыбнулась.
– Рада вас слышать, Лас, – Вессен явно улыбалась. – Вам понравилось?
– Вы уже знаете?
– Я смотрю телевизор. Иногда, когда там есть что-нибудь стоящее. Вы были великолепны!
