Текст книги "Дети империи (СИ)"

Автор книги: Константин Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

На обычно спокойном и безразличном лице мистера Мерфи появилось удивление, вызванное ее неожиданным возвращением. Встав спиной к спине, они с трудом сдерживали натиск неприятеля. Запутавшись в конечностях мертвого таврана, Кара упала на колено. Пика врага уже двигалась в ее сторону.

Извернувшись невообразимым образом, дуэлянт рукой перехватил оружие врага и перерезал ему горло. Если бы эту картину увидел капитан Хольт, то непременно ухмыльнулся бы схожести их движений. Открывшись, Эйден получил ранение в ногу. Нападавший умер через секунду, схватившись за копье, застрявшее в его глазнице.

Помимо возможности найти свою смерть в бою с тавранами, было нечто, что навевало едва ли не меньший ужас. Поле битвы оглашали лишь звуки, вылетавшие из гортаней аурлийца и гесталы. Тавраны не говорили, не кричали, а умирая, не издавали стонов. Мистер Мерфи встал перед воительницей, давая ей время на то, чтобы подняться. Его клинок был направлен в сторону четырех приближающихся тавранов.

Оттолкнувшись от земли, Кара схватила чужака под руки и взмыла в небо как раз в тот момент, когда пики оказались в непосредственной близости от меча Эйдена. Чувство полета оказалось для аурлийца сродни сладкому опьянению. Дуэлянт не знал, чувствовала ли Кара ту же легкость, но сейчас это его не волновало. Он просто хотел, чтобы этот момент не заканчивался.

Воительница приземлилась через несколько коридоров от того места, где Эйден уже намеревался принять свой последний бой. Оказавшись на земле, он потерял равновесие и, пошатнувшись, оперся о стену. Не обращая на него внимания, гестала направилась в сторону тренировочного двора.

– Кара, – окликнул ее мистер Мерфи.

– Чего тебе, чужак? – спросила воительница, ожидая очередной колкости.

– Надеюсь, мы еще полетаем, – улыбнулся Эйден, дождавшись, когда она обернется.

Девушка почувствовала, как от гнева и возмущения покраснело ее лицо. Тонкие, изящные руки сжались в кулаки. Аурлиец готов был поспорить, что она снова его ударит, но ошибся.

– Кара, – окликнул он ее вновь, стоило девушке отвернуться.

– Только позволь себе… – начала крылатая воительница.

– Спасибо, – мягко произнес сероглазый.

В этот раз она не обернулась, и Эйден не смог увидеть слабую улыбку, появившуюся на ее лице.

– Мы квиты, – ответила она чуть менее грубо, чем обычно.

– Как это? Я спас тебя дважды, – рассмеялся прихрамывающий аурлиец.

Улыбка исчезла с лица Кары так же быстро, как и появилась. Ей хотелось ударить чужака, но вместо этого она молча продолжила свой путь. Добравшись до остальных, они стали свидетелями подходившего к концу боя. Сердце гесталы пронзила боль, когда ее взгляду открылось тело поверженного диарка, а за ним – и дарнау.

Никого не смущаясь, в углу сидел Га-либ, доедающий труп таврана. Покинув бой до его окончания, он не тратил времени даром.

– Что происходит? – спросил Грин у консула, очищая свой меч от крови.

– Мне чертовски интересно это узнать. Кара, лети на стену, разведай, как обстоят дела, – приказал Клетис.

Словно распоряжение имперца послужило для кого-то сигналом, неподалеку громкий взрыв, за которыми последовал наполненный ужасом вопль.

Глава 8. Лишний народ

Кара моментально оказалась в небе. Лагерь лантов был охвачен пламенем, и в его источнике сомнений быть не могло. Кто-то поджег снаряды с зажигательной смесью, которые консул доверил наиболее склонному к порядку народу. В предсмертной агонии среди палаток носились горящие фигуры самых преданных империи слуг. Воительница спикировала вниз и резко приземлилась на песок тренировочного поля.

– Горят припасы, – отрапортовала она консулу.

– Как они осмелились пойти на подобное?! Я сотру их с лица земли, а легион тавранов будет навеки опозорен! Они надолго запомнят, что случается с теми, кто предал империю! – взревел Клетис.

– Они не предавали империю, – спокойно произнес Га-либ, отталкивая от себя обглоданную тушу противника.

Его лицо и одежда были в крови. Монстр жалел, что никогда прежде его зубы не касались плоти таврана. Отведай он их раньше, и катастрофы можно было бы избежать еще много столетий назад.

– Сейчас не время для театральных пауз, Га-либ. Ситуация требует немедленного принятия решений, – зло посмотрел на каннибала Клетис.

– Тавраны никогда не были частью империи. Более того, они никогда не были беглецами одного из погибших миров, – монстр старался уложить в голове только что полученные сведения.

Ему было сложно в двух словах описать те тысячелетия истории, сквозь которые его сознание пронеслось всего лишь за несколько минут. Едва зубы Га-либа оторвали первый кусок жертвы, его сознание перенеслось в кромешную пустоту. Ту же самую пустоту, что он видел когда-то, попробовав на вкус первое порождение тьмы.

– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросила Кара.

– В отличие от большинства подвластных империи народов, они попали в наш мир не случайно. Те, кого мы называем тавранами, служили хаосу задолго до того, как попали в наш мир.

– Что ты несешь?! Они жили бок о бок с нами больше двух десятков тысячелетий. Мой народ помогал им освоиться в новом мире, – не поверила его словам Ингрид.

– Жили и терпеливо ждали прихода своих господ. Ваша помощь оказалась им как нельзя кстати и теперь вполне может ускорить приход конца света. Ты помнишь первую встречу с ними? Они ведь были лишены возможности деторождения? – Га-либ перевел взгляд на отступницу.

– Я мало об этом знаю, но поговаривали, что, пожалев обреченный на вымирание народ, праотцы провели ряд опытов, в результате которых изменили структуру их тел, – немного замялась с ответом Ингрид.

– Они не просто преобразили их физиологию. Сами не понимая, что творят, дети Гаетейн вдохнули жизнь в тех, кому жить было не положено. Тавраны мало чем отличались от тех, кого мы называем упырями, крикунами или клинками. Их можно назвать диверсантами хаоса. Судя по всему, частицы их сущности цепляются за осколки гибнущих миров и парят вместе с ними в пустоте до тех пор, пока на их пути не встанет новый мир.

– В это все еще сложно поверить. Они были одними из первых присягнувших империи народов. – В попытке сдержать закипающий гнев, Клетис сжал руку в кулак.

– Они идеальные приспособленцы. Их главная цель – выжить до прихода эмиссара тьмы. Многие из них живут с тех пор, как оказались в этом мире. Опасаясь, что их потомки раскроют тайну, они придумали обряд инициации, в ходе которого готовый впервые выйти из пещер тавран обязан отрезать собственный язык. Их знаменитые на всю империю жертвоприношения, которыми пугают детей, предназначены для того, чтобы продлить жизнь первых тавранов.

– Почему они восстали именно сейчас? – задал более существенный в данных обстоятельствах вопрос Итан.

– Несколько дней назад этот тавран услышал голос, который так долго ждал. Голос велел приготовиться, а вчера вечером он раздался вновь и раз за разом повторял, что час настал.

– Нужно немедленно предупредить защитников стен и находящиеся в резерве легионы, – пробасил Тхорн.

Стоило отряду покинуть дворец, как со стороны укреплений раздался очередной грохот. Взрывная волна и разлетающийся во все стороны камень едва не сбил спешащую сообщить ужасную весть Кару. Гестала успела вновь расправить крылья лишь над самой землей. Дождь из увесистых кусков каменной кладки едва не пришиб борющуюся за свою жизнь воительницу.

Приземлившись в лагере диарков, Кара стала свидетелем гибели той половины легиона, что отступила вместе с отходом консула. Повсюду валялись их тела, а обезображенные еще более, чем обычно, лица были залиты кровью и рвотными массами. Судя по всему, будучи прекрасно осведомленными о пристрастии диарков к вину, тавраны отравили бочки. Уступив место на стене сменившим их собратьям, диарки первым делом решили остудить кипящую внутри кровь, но вместо этого заставили ее навсегда заледенеть.

Проезжая сквозь лагерь, консул приказывал своим верным воинам уничтожать любого таврана, что им встретиться. Однако скрытые последователи хаоса исчезли, словно их никогда и не было. Оказавшись у линии соприкосновения, Клетис сразу же заметил образовавшуюся пробоину. Заместителю консула не повезло оказаться на исчезнувшем участке стены, и на какое-то время растерявшиеся легионы оказались без верховного командования.

Взобравшись на стену, Итан сразу понял, что дела их катастрофически плохи. К этому времени тварям уже удалось выстроить новый мост, и теперь по ужасающей горе в сторону пробоины мчались войска хаоса. Клетис отдал приказ поднимать все резервные легионы, хотя в этом и не было необходимости. Растерявшиеся поначалу командиры уже пришли в себя и строили своих людей.

Легат легиона имперцев приказал своим людям перекрыть образовавшуюся дыру. В первые ряды он поставил самых опытных, не раз доказавших свою стойкость солдат. Пробоина оказалась залатана высокими прямоугольными щитами с изображенным на них копьем, пробивающим штормовое облако. Личный легион Клетиса готовился показать, чего он стоит, и консул посчитал, что в этом бою должен повести своих людей лично.

Встав перед стройными рядами, он выглядел так, словно представляет из себя легкую мишень, зажатую между молотом и наковальней. Тхорн и Орест встали по обе стороны от своего господина. Так и не назвавший своего имени лант хотел встать прямо перед Клетисом, но консул приказал ему защищать спину. Откинув крышку тубуса, имперец выпустил на свободу молнию, придав ей форму меча и щита. Небо за его спиной озарило множество подобных вспышек.

Отряд Итана предпочел не рисковать и, не разбираясь в особенностях строя имперцев, занял место на фланге. Кара улетела в лагерь гестал, чтобы крылатые воительницы донесли весть о предательстве тавранов до каждого командира. Сверху лагерь походил на кишащий множеством существ муравейник. Офицеры подгоняли своих, еще не успевших до конца восстановить силы, солдат.

Волна мертвых охватила консула, заставляя его вместе с товарищами все же отступить за щиты имперского легиона. Многие гесталы уже были здесь, отчего небо потемнело от взмаха их крыльев. Имперцы показывали, что не зря являются властителями половины мира. Никто из них не дрогнул, а строй, казалось, способен был выдержать любой напор.

Первыми на подмогу подоспели уцелевшие после взрыва ланты. Укрепив левый фланг, они принялись скидывать монстров обратно в пропасть. Вторыми подоспели дарнау, заняв правый фланг вместе с отрядом Кэра. Изменившийся ветер принес дым от взрыва в сторону защитников, усложняя и без того сложную задачу. Даже парящие в небе гесталы не могли оценить складывающуюся на поле боя обстановку и понять, которая из сторон побеждает в жутком столкновении.

В пылу битвы, отвлекшись на явного противника, никто не заметил, что с тыла двигается легион тавранов. Существа шли ровными рядами, не производя никакого шума. Предатели двигались так, что можно было подумать, что все недавние события – лишь нелепая случайность и сейчас они займут свое место в обороне стен. Далеко не все командиры подразделений успели получить весть об истинных виновниках диверсии.

Воспользовавшись своим преимуществом, тавраны ударили прямиком в открытые спины имперского легиона. Возвращающаяся к консулу Кара слишком поздно заметила приближение беды. Имперцы были самыми грозными воинами этого мира, но даже для них подобная ситуация была выше их сил. Строй распался, и Клетис с сохранившими верность легионами оказался в окружении.

Гестала не сдержалась и выкрикнула пару крепких ругательств. Ее господин нуждался в помощи, но найти таковую в творящемся хаосе было попросту невозможно. Воительница с трудом подавила в себе подступающую к горлу истерику. Она знала, что для консула будет означать неминуемое поражение и при таком раскладе Клетис, скорее всего, предпочтет смерть.

Спасение пришло оттуда, откуда гестала могла ожидать его меньше всего. На помощь спешили трудолюбивые хорты. Воины из них были посредственные, но сейчас даже такая капля могла заставить склониться чашу весов с балансирующими на них жизнью и смертью.

Кэр впервые за долгое время испытывал страх. Как и легионеры Клетиса, он вместе с друзьями оказался в окружении. И пускай держались они особняком, используя только луки, такими темпами рано или поздно им суждено было оказаться в мясорубке боя. Колчаны аурлийцев опустели как раз к моменту столкновения хортов и тавранов. Неожиданная поддержка вселила надежду в сердца дрогнувших воинов. Радость, однако, была преждевременной.

Заставляя рассыпаться от их поступи груду мертвецов, до стены добрались два великана. Изначально их было трое, но, пересекая мост, один оступился и покатился в пропасть, забрав за собой несколько дюжин упырей. Тем не менее даже прорыв всего лишь двух подобных существ дал более мелким тварями шанс закрепиться на другой стороне разлома.

Если бы не ответственность за свои легионы, Клетис действительно предпочел бы смерть позору, но ему еще предстояло спасти свою армию. Направив большую часть оставшихся сил на противостояние тавранам, он смог открыть брешь для спасения. Войска отступали в образовавшуюся щель, а несущий страшные потери легион имперцев прикрывал их отход. Повсюду звучали сигнальные трубы, приказывающие всем живым защитникам стен немедленно отступать.

– Где оставшиеся легионы?! – взревел Клетис, после того как смог вывести своих солдат из окружения.

Ответ он получил быстрее, чем рассчитывал. Спустившаяся с неба гестала сообщила, что западнее по стене предпринята еще одна попытка прорыва и легат легиона ялгов, не дождавшись приказа, принял решение не покидать позиций. Консул не мог его осуждать. С учетом творящегося хаоса и нарушенной цепочки связи он на его месте поступил бы также. На секунду имперец даже позабыл о своем презрении к ялгам, отдавая должное их храбрости и чести.

В скором времени подоспели зворги. Получив значительное подкрепление, имперцы с новыми силами принялись сдерживать натиск. Аурлийцы старались больше не терять консула из виду и потому вынуждены были держаться ближе к опасности. Все они понимали, что сражение проиграно. Результат был предрешен, как только твари оказались на стороне разлома, принадлежащей защитникам.

– Надо уметь признавать поражение, консул, – капитан Хольт позволил себе схватить имперца за плечо, предлагая тому оглядеться по сторонам.

Легион зворгов успешно повалил последнего из великанов, отдав за это не меньше сотни жизней своих бойцов.

– Империя не отступает, – огрызнулся Клетис.

– Империи не будет, если она лишиться своих легионов. Сейчас у тебя есть шанс спасти хотя бы часть из них. – Га-либ стоял прямо перед консулом, спокойно наблюдая за тем, как глаза имперца наливаются кровью.

Консул со злостью осматривал столпившихся вокруг него аурлийцев. Несмотря на все попытки сохранить внешнее хладнокровие, внутри он был похож на мечущегося по клетке зверя. Все его эго бунтовало против признания поражения. Отступая, Клетис собственноручно подписывал себе смертный приговор. Даже если каким-то чудом ему сохранят жизнь, все его амбиции безвозвратно канут в Лету.

Императору придется обвинить кого-то в неудаче, и консул не сомневался, кого тот выберет в качества козла отпущения. Между тем Клетис все еще верил в империю, а она теперь действительно нуждалась в каждом из своих легионов. Не знай Клетис, что позади стоят войска Севериана, он еще мог бы сопротивляться здравому смыслу, но, обладая этой информацией, все же вынужден был согласиться.

– Прикажи трубить отход, Тхорн, – процедил сквозь сжатые зубы консул.

– Но, господин, что с легионом ялгов? – позволил себе спросить орк.

– Кто-то должен отвлечь на себя внимание противника, пока мы отходим. Их жертва не будет забыта. Труби уже, – ответил Клетис, понимая, что только что ради спасения большинства оставил на убой целый легион.

– Предупредить их? – уже приготовилась взлететь Кара.

– В этом нет необходимости. Это им уже не поможет, – в голосе консула звучала печаль.

Тхорн первым подал сигнал, эхом разлетевшийся по всем частям армии. Громадное войско начало свое отступление. Прошедшие через многолетнюю муштру легионеры не обратились в паническое бегство. Напротив, армия действовала поразительно слаженно. Часть легионов оставалась сдерживать натиск, в то время как другая устремилась к лагерю, чтобы забрать раненых и все самое необходимое для длительного марша. По приказу консула жрецы империи своими молниями выжигали все, что оставалось позади.

Как и предполагал консул, волна наступления начала сворачивать в сторону запада, окружая ничего не подозревающих ялгов. В тот день в адрес Клетиса полетела не одна тысяча проклятий. Консул успокаивал себя тем, что эта жертва была необходима и в конечном итоге подарит остальным шанс на выживание.

Кара своими глазами видела, как умирали ялги. Они до последнего не верили в то, что помощь так и не появится. Им не могло прийти в голову, что империя может их бросить. Стоит отдать им должное, поняв, что остались в одиночестве, они не потеряли боевого духа. Ящеры сражались до последнего, даже лишившись надежды на выживание.

Подойдя к штурману и отступнице, Итан попросил их отделиться от армии и отправиться на восточное побережье. Добравшись до корабля, они должны были следовать на север до тех пор, пока не достигнут следующих оборонительных сооружений. Если верить словам консула, до рубежа Севериана было не меньше двух недель пути, и никто не мог гарантировать, что разбитая армия Клетиса успеет укрыться за его высокими стенами.

Глава 9. Благодарность империи

Несмотря на всю слаженность действий, бегство было тяжелым. В войске царило подавленное настроение. Клетис практически не давал своим легионерами времени на отдых, опасаясь, что в любой момент не знавшие усталости мертвецы бросятся в погоню. Воины практически не спали, делая перерывы лишь по два-три часа, и снова продолжали путь. В любой момент на горизонте мог показаться преследующий их неприятель, и тогда потрепанную армию не спасло бы даже чудо.

Каждые полчаса в небо взлетали гесталы и отправлялись на юг. Если верить их донесениям, вражеские орды не торопились нагнать отступающих. Вместо этого они были заняты возведением переправ через созданный имперцами разлом. Новые и новые силы пересекали первый из оборонительных рубежей, собирая свои полчища на северной стороне.

– Куда запропастился твой демон, аурлиец? – спросил с трудом подавляющий свой гнев консул.

– Поверьте, это будет моим первым вопросом при встрече. – Кэр понимал, что этот ответ Клетиса не устраивает.

– Возможно, вы совершаете ошибку, оставаясь рядом со мной. В столице нас не ждет ничего хорошего. Если у вас не будет ничего из того, что можно предложить императору, участь наша незавидна.

– У меня нет ответов, консул. Я не меньше тебя хотел бы, чтобы они были. Я умираю. Медленно, но верно двигаюсь в царство холода и тьмы. Без гримуара я не жилец. Так что не думай, что я не заинтересован в том, чтобы как-то решать сложившуюся ситуацию, – мрачно ответил Итан.

Имперец уставился на него изучающим взглядом, но задавать вопросов больше не стал. Ему не хотелось ссориться с аурлийцем. В конце концов, тот вполне мог стать последним шансом той империи, которую он так любил и которую так отчаянно пытался спасти.

Несмотря на свое особое положение, Кара отправлялась на разведку не реже остальных сестер. Она надеялась, что полет позволит ей очистить сознание от дурных мыслей, но открывающиеся виды не вселяли в душу ничего, кроме безнадежности, порождающей апатию. Гестала не понимала, как вообще возможно одолеть эти бесчисленные полчища врагов. Порой она рисковала залетать дальше остальных, но даже там их ордам не было видно конца.

Выбиваясь из сил, она каждый вечер догоняла марширующие легионы. В одно из таких возвращений она заметила сидящего в телеге мистера Мерфи. Находясь в прескверном настроении, она решила, что может позволить себе выпустить закипающий гнев на этого аурлийца. Спикировав подобно заметившей добычу птице, она приземлилась рядом с неторопливо покачивающимся транспортом.

– Те, кто может идти пешком, должен идти пешком, – в голосе гесталы звучала неприкрытая озлобленность.

– Лучше помоги мне, – подобная наглость ошарашила Кару настолько, что она невольно растратила весь свой запал.

Приблизившись, она увидела под лежащим рядом с Эйденом покрывалом гесталу, его рука давила на ее шею. Молодая девушка была крайне бледна и выглядела так, как будто вряд ли снова сможет когда-нибудь взлететь.

– Лекарь слишком торопился. У нее открылась рана. Кровь так и хлещет. Я не могу отойти. Подержи вот здесь, – пятью короткими предложениями аурлиец ввел Кару в курс дела.

Не дожидаясь ответа, Эйден схватил воительницу за руку и положил ее поверх своей. Гестала почувствовала тепло человеческой руки, а ее собственная ладонь покрылась кровью.

– Готова? Меняемся на счет три, – тоном опытного врача командовал мистер Мерфи.

Вновь не дожидаясь подтверждения, он выдернул собственную руку, а другой вдавил ладонь Кары в шею раненной гесталы. Воительница ощутила слабую пульсацию бегущей по венам крови. Ей показалось, что Эйден прижимал ее руку немного дольше, чем это требовалось.

– Здесь артерия, чувствуешь? Сосредоточься на этой области, – освободив руки, аурлиец смастерил из подручных средств давящую повязку и принялся накладывать ее на рану.

– Я знаю ее. Она из моего звена, – воительница заботливо поправила прилипшие от пота и крови к лицу волосы гесталы.

– Из твоего чего? – не постеснялся уточнить аурлиец.

– Мы с ней дочери одного патриарха, – пояснила Кара.

– Что насчет матери? – Эйдену было чертовски интересно побольше узнать о новом для него мире, и задавать неловкие вопросы он абсолютно не стеснялся.

– Этого никто не знает. В нашем народе роль матери не так высока, как у остальных. Патриархи сами принимают решение о том, кто из нас будет участвовать в продлении рода. Когда на свет появляется девочка, все старшие гесталы становятся ее равноправными опекунами.

– Могут выбрать и тебя?

– Это большая честь, – гордо ответила гесталла.

– Как это печально. Обладать крыльями, позволяющими парить в небе, но при этом все равно не быть свободной. – Гестале показалось, что в этот раз Эйден говорит без издевки.

Каре стало неловко, оттого что она накинулась на аурлийца, предварительно как следует не разобравшись в ситуации. Сейчас этот чужак пытался спасти одну из ее сестер, и она вновь почувствовала себя обязанной ему.

– Мне удалось остановить кровотечение, но я не врач, а он ей необходим, – мистер Мерфи впервые с начала разговора посмотрел Каре в глаза, явно давая понять, что без квалифицированной помощи гестала умрет.

Дополнительных разъяснений не потребовалось. Вспорхнув, она добралась до ближайшего знакомого дарнау. Лекарь сидел в точно такой же телеге, склонившись над телом зворга. Существо испустило последний вздох как раз тогда, когда Кара приземлилась.

– Дела плохи, но вы подарили ей шанс. Я сделаю все, что смогу. – Древоголовый скептически оглядывал свою пациентку, после того как воительница привела его к аурлийцу.

Передав гесталу в более умелые руки, чужак спрыгнул с телеги и направился в сторону находящегося неподалеку озера, чтобы помыть руки. Кара упустила момент его исчезновения и, обернувшись уже не смогла найти его в марширующей толпе отступающей армии.

Как и предсказывалось, к исходу второй недели уцелевшие имперские легионы оказались у нового разлома. Клетис предусмотрительно направил вперед гестал, чтобы те предупредили Севериана. Благодаря этому, к моменту, когда на горизонте появились очертания рубежа, через пропасть уже были перекинуты навесные мосты.

При встрече с собратом Клетис легко разглядел на его лице плохо скрываемую радость. Для Севериана падение консула означало скорейшее возвышение. На этом фоне гибель легионов не казалась ему такой уж трагедией.

– Скорблю о твоем поражении, брат мой, – наигранно печально произнес имперец и сжал консула в объятиях.

Клетису было трудно сдержать возмущение. Еще месяц назад этот подхалим никогда бы не позволил себе обратиться к консулу в столь панибратской форме.

– Едва ли в той же мере, – сдержано ответил Клетис.

– Каков твой следующий шаг? – деликатно осведомился Севериан.

– Добраться до Корпакса. Пополнить ряды своих легионов. Вернуться, чтобы прогнать этих тварей с нашей земли раз и навсегда.

На лице Севериана появилась плохо сыгранная печаль. Он обернулся к одному из своих трибунов и жестом приказал ему принести какую-то вещь.

– Я очень сожалею, что именно мне приходится выполнять роль гонца, несущего плохие вести, но накануне вечером из столицы поступили распоряжения императора.

Клетис уже понимал, что озвученным им планам не суждено сбыться. Осознавал он и то, что Севериан ознакомлен с содержанием императорских приказов и его предыдущий вопрос был лишь издевкой. Кровь закипела в жилах имперца. Он уже намеревался осадить этого зарвавшегося идиота и указать тому на его место, но потом его взгляд упал на стоявших вокруг воинов.

Совсем скоро им предстояло вступить в бой с порождениями тьмы, и в этот момент они не должны сомневаться в авторитете своего командира. Подоспевший трибун вложил небольшой кожаный тубус в протянутую руку Севериана. Откинув крышку, имперец достал свиток и передал его Клетису. Консулу хватило беглого взгляда, чтобы понять, что жизнь его с большой долей вероятности скоро подойдет к концу.

Впрочем, злиться Клетис не собирался. Сатор поступал именно так, как на его месте поступил бы сам консул. Император предписывал оставить сохранившиеся легионы на рубеже Севериана. Самому Клетису предстояло направиться в столицу, и он вполне резонно опасался, что этот визит станет последним. Консул вполне мог бы ослушаться приказа, поднять легионы и испытать удачу, но он был не таков, и Сатор знал об этом. Знал, что Клетис не станет разворачивать новую гражданскую войну, когда на пороге империи стоят орды хаоса.

– Подчиняюсь воле нашего господина, – гордо подняв голову, ответил Клетис после некоторой паузы.

– Я с нетерпением буду ждать, когда ваша звезда вновь зажжется на небосклоне и вы получите свой заслуженный триумф, – с плохо скрываемой насмешкой склонил голову Севериан.

Ложь была настолько очевидна, что не нуждалась в раскрытии. Консул был уверен в том, что шпионы Севериана следили за его поражением и тут же сообщили об этом амбициозному имперцу. Тот в свою очередь тут же направил вестовую гесталу в столицу, чтобы быть первым, кто донесет до ушей императора новость о падении консула.

За стеной Итана уже ждали штурман, отступница и другие моряки «Последнего шанса». Назвать это ожиданием, конечно, было трудно. Заметив на вверенной ему территории чужаков, Севериан приказал немедленно их арестовать. Никакие заверения Ингрид и Грина, равно как и подаренный Клетисом консульский перстень не смогли повлиять на решение имперца. Его совсем не устраивала возможность свободного перемещения сторонников консула по его лагерю. Аурлиец, отступница и три десятка моряков вместе с рулевым Таунсеном были посажены в клетку.

– Отпустите этих людей, – распорядился Клетис, когда его представили пленникам.

– Они шпионили в окрестных лесах, – ответил Севериан, нахмурившись.

– Ага, а еще украли у консула перстень и выдали себя за его гонцов, – ухмыльнулся Дункан, прижав лицо к прутьям клетки.

– Они не шпионы и действовали по моему приказу, – в голосе консула послышались железные нотки.

– И все же я бы предпочел оставить их в клетке. Времена теперь опасные. Кто знает, чего от них ждать.

– Я все еще являюсь твоим командиром. Ты хочешь оспорить приказ консула? – зло посмотрел Клетис на имперца.

– Ни в коем случае, – признал свое поражение Севериан, успокаивая себя тем, что терпеть верховенство Клетиса ему осталось совсем недолго.

Несмотря на опасность, никто из моряков не захотел вернуться на корабль. Каждый из аурлийцев считал, что, когда у тебя появляется возможность побывать в столице огромного мира, за нее надо хвататься двумя руками.

Командовать кораблем по-прежнему оставался Тронд. Плотник пожаловался на то, что дно «Последнего шанса» покрылось ракушками и водорослями. Судя по всему, воды в здешних местах были теплее тех, к которым привык судостроитель, и процесс обрастания произошел быстрее, чем тот ожидал. Взяв оставшихся моряков под свое руководство, он распорядился вытащить корабль на берег и приступить к ремонту.

Взяв с собой лишь самых преданных соратников, Клетис продолжил свой путь к Корпаксу. Дорога казалась ему слишком долгой. Бесконечный поток мыслей раздирал его сознание в клочья. За время отступления он так погряз в делах, что даже не успел оплакать Джазэла и Кирана, а ведь эти двое были из числа тех немногих, кто был готов отдать за него свою жизнь. И вот их жертва становилась напрасной.

Консул пытался подвести итог собственной жизни и раз за разом приходил к выводу, что сделал недостаточно. Он даже хотел вновь пригласить Га-либа для разговора, но так и не решился. Клетис знал, что император не простит поражения. Консул слишком долго качал ресурсы из имперской казны и при этом потерпел фиаско, тем самым обнуляя все вложенное. Единственным, о чем не думал имперец, было бегство.

Несмотря на трагичность обстоятельств, в которых они находились, Итан с удовольствием наблюдал за реакцией своих соотечественников, впервые увидевших на горизонте столицу империи. Одну за другой они пересекали линии стен этого гигантского муравейника. Город жил так, словно в нескольких неделях пути на юго-западе не решалась его судьба. Жители просто не верили в то, что в мире может существовать сила, способная представлять угрозу имперской мощи.

Га-либ оказался настолько любезен, что позволил аурлийцам расположиться в его доме. Несмотря на стесненные обстоятельства, Итан настоял на том, чтобы никто из его людей не спускался в подвал. Кэр не знал, как моряки отнесутся к увлечению монстра. Слухи слухами, но, увидев работу монстра воочию, они, скорее всего, не разделят его восторга. Он и для себя решил, что больше никогда не войдет в мастерскую каннибала.

Не откладывая исход своей судьбы, консул направился прямиком во дворец императора. Кара, Тхорн, Орест и лант наперебой уговаривали имперца укрыться у надежных сторонников, но Клетис был непреклонен. В ответ он велел им убираться куда глаза глядят. В отличие от него, у них был шанс избежать гнева императора. Никто из них и слушать подобного не захотел, но Клетис разразился таким потоком брани, что не оставил товарищам выбора.