Текст книги "Дети империи (СИ)"

Автор книги: Константин Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Оказавшись за последним уровнем стен, консул пытался запечатлеть в памяти каждый уголок имперского города. У Клетиса было мало сомнений в том, что такая возможность предоставляется ему в последний раз.

Облаченные в белые тоги жители с недоумением смотрели на выглядящую крайне неподобающе этому месту фигуру. Помятый доспех, порванные сапоги и следы грязи на лице не соответствовали высокому статусу Клетиса. Его окружение едва ли выглядело лучшим образом. Севериан нарочно не предоставил подобающее консулу облачение, а Клетис был слишком горд, чтобы просить. Личная стража императора встретила его у ворот и сопроводила прямиком до дворца, не давая возможность посетить собственную резиденцию, чтобы привести себя в порядок.

Клетис всегда был одним из тех, кто считал, что величие правителя отражает его дворец. Судя по всему, император придерживался схожего мнения. Даже резиденция Клетиса не шла ни в какое сравнение с тем комплексом величественных строений, что открывались его взгляду сейчас.

Император принял своего слугу без задержек. Когда стража вопреки обычаю попросила его сдать оружие, консул сразу понял, что на мягкосердечность своего господина ему рассчитывать не стоит. Прежде от него этого никогда не требовали, и Клетис всегда ценил оказываемое ему доверие. Миновав череду просторных, усыпанных статуями коридоров, имперец оказался в поражающем своими размерами тронном зале.

Стройные ряды колонн, представлявших из себя удерживающих на своих плечах тяжелую крышу атлантов, запечатлели в себе облики героев империи прошлого. Сатор величественно восседал на троне в окружении своих ближайших советников и жрецов. Увидев старого друга, император жестом заставил всех покинуть зал. Личные телохранители тем не менее своих постов не оставили.

Стоя у одного из окон дома каннибала, мистер Мерфи наконец смог справиться с тем волнением, что охватило его при виде столицы империи. На лице вновь застыла привычная маска спокойствия. Отправившись на второй этаж, чтобы одолжить у Дункана табаку, он заметил приоткрытую дверь, сквозь щель которой можно было разглядеть замершую у окна гесталу. Аурлиец уже собирался идти дальше, но, зацепив взглядом часть ее лица, увидел на нем бо́льшую сосредоточенность, чем ему довелось наблюдать во время сражения.

– Не самый лучший пейзаж из тех, что мы видели. – Услышав слова аурлийца, только что возвратившаяся в дом Кара вздрогнула от неожиданности.

Мысленно она отругала себя за то, что слишком глубоко ушла в собственные мысли и не заметила приближения чужака.

– Не любишь Корпакс? – задал вопрос Эйден.

– Люблю, но он слишком непредсказуем к своим гостям. Этот город способен обогатить тебя и с тем же успехом может выкинуть в канаву, предварительно перерезав горло.

– И как же добиться первого и не допустить второго? – Эйден улыбнулся той самой раздражающей улыбкой, говорящей о полном безразличии к собственной судьбе.

– Боюсь, у тебя не будет времени получше узнать город. – Гестала вновь уставилась в окно и пальцем поманила чужака подойти к ней.

Приблизившись, Эйден тоже выглянул на улицу и от удивления даже немного присвистнул. Всю зону отчуждения, что возникла между домом монстра и жилыми кварталами, потихоньку занимали ланты. Аурлиец потянулся к мечу, но Кара спокойно перехватила его руку, давая понять, что в этом нет никакого смысла.

– Добро пожаловать домой, консул. Империя приветствует возвращение своего достойного сына, – миролюбиво заговорил Сатор.

– Мой император! – Клетис упал на колено и ударил кулаком по нагруднику.

К этому времени, кроме них двоих, в зале осталась только личная стража. Имперец чувствовал себя униженным. Ему даже не позволили омыть руки и избавиться от грязи на лице, что уж говорить о его жалких одеждах.

– Тебе есть что сказать? – спросил император так, словно это и вправду была лишь дружеская беседа, а не прелюдия перед приговором.

– Сомневаюсь, что чем-то смогу дополнить, я уверен, исчерпывающий доклад проконсула Севериана, – имперец не смог сдержать саркастической улыбки.

– Как всегда проницательно, Клетис. Севериан – лишь жаждущий власти дурачок, но дело свое знает. Ну и что ты прикажешь мне с тобой делать?

– Моя жизнь принадлежит вам. Как и всегда. Но каким бы ни было ваше решение, я обязан предупредить вас о предательстве тавранов. Не зная того, империя пригрела на своей груди змею, выполняющую лишь волю хаоса.

– Об этом мне тоже доложили, но было уже поздно. За одну ночь все тавраны бесследно исчезли из столицы. Ума не приложу, как целый народ мог испариться в один миг. Уверяю, что поиски их не прекратятся. Я уже приказал командору Лэлеху лично заняться этим вопросом.

Клетиса подобный ответ немного успокоил. Имперец был знаком с лантом, и уж кто-кто, а Лэлех был тем, кто либо найдет предателей даже под землей, либо умрет, выполняя поставленную перед ним задачу.

– Мы давно знакомы, потому юлить с тобой я не буду. Империи нужен козел отпущения, Клетис. Сейчас тебе не сможет помочь даже моя предрасположенность. Я знаю, что ты, как и я, как и Морус, остался верен тем идеалам, что когда-то нас объединили. Однако не накажи я тебя, и все претензии начнут сыпаться на меня, а этого в текущей ситуации я допустить никак не могу. Сейчас нам как никогда прежде необходимо единство.

Консул ни на секунду не поверил в казавшуюся искренней речь императора. Он прекрасно понимал, что в словах Сатора была лишь часть тех мотивов, коими император руководствовался, принимая решение. На самом деле Клетис был неплохо осведомлен о настроениях, поднимавшихся в Корпаксе. Многие жители города считали, что император стал мягок и слаб, зато консула порой стали называть главной надеждой империи. Вне всяких сомнений, император должен был понимать, что от набирающего популярность конкурента необходимо избавиться как можно скорее. Тем не менее он ценил верность и не забыл, какую поддержку оказал ему Клетис во время их восстания.

– Всю свою жизнь я провел в служении интересам империи. Если ей необходимо, чтобы я исчез, так тому и быть, – консул покорно склонил голову.

Сатор внимательно изучал представшего перед его волей имперца. Несмотря на прескверный внешний вид, подбородок консула был гордо поднят вверх, а сосредоточенный взгляд отражал несломленную волю.

– Я решил, что казнить тебя будет несправедливо. Не хочу, чтобы ты думал, что я позабыл о нашей дружбе. Особенно, когда мир находится на пороге смерти. Я отправляю тебя на юг с целью наладить дипломатические отношения с роем. В сложившихся обстоятельствах стоит предпринять еще одну попытку установить перемирие с нашими южными соседями. Твоя сила, воля и разум могут преуспеть в том, чего не удалось другим.

Консул едва сдержал вздох удивления. Шестеренки в его голове начали прокручиваться в бешенном ритме, пытаясь осознать, что сейчас произошло. С одной стороны, подобная дипломатическая миссия была излюбленным предлогом для неофициальной казни. За все время существования империи ни один из отправившихся в царство песка корпусов не вернулся обратно. С другой же – Клетис начинал думать, что император действительно не так силен и уверен в себе, как прежде. Последнего имперец позволить не мог. Пускай ему суждено умереть, но власть над империей не должна быть в руках больше не способного на решительные шаги Сатора. Прикажи император казнить своего консула на месте, Клетис сохранил бы к нему куда больше уважения.

– Благодарю за оказанное доверие и милость, – ответил консул, размышляя о том, что, если ему суждено выжить, император будет жалеть о принятом сегодня решении.

– Спасибо, Клетис. Твоя верность мне и империи заставляет меня печалиться о твоей судьбе. Хочу, чтобы ты знал, что я ценю твое решение сохранить легионы, пускай даже в ущерб своей чести. Такого самопожертвования не хватает многим из нас. – Консулу показалось, что Сатор впервые с начала разговора говорил искренне.

До оглашения вердикта Клетис намеревался поведать императору об Итане Кэриле и той силе, что даровал этому человеку артефакт хаоса, но теперь предпочел оставить ценные сведения при себе. Сохраняя внешнюю невозмутимость, консул уже обдумывал, как сможет разыграть эту фигуру в будущей борьбе за власть. Если, разумеется, ему удастся совершить невозможное, выбравшись из владений роя живым.

– До южных берегов вас доставят на корабле. Мне, правда, жаль, что обстоятельства вынуждают меня отослать одного из лучших сынов империи в столь роковой час.

Клетис закусил губу. Может, император и ослаб, но глупым от этого не стал. Путешествие через земли империи непредсказуемо. За время марша консул вполне мог бы собрать вокруг себя сторонников и объявить о своих претензиях на власть. Отправляя своего конкурента морским путем, Сатор практически полностью устранял возможность мятежа.

Спохватившись, консул вернул на лицо маску благоговения и покорности перед своим господином. Правда, думал он в этот момент совсем о другом. Мысленно он уже прикидывал, как выхватит меч у ближайшего стражника, обойдет двух телохранителей и одним ударом оборвет династию Сатора. Можно было поставить на кон все, ведь в столице у него было немало сторонников, готовых его поддержать. К тому же у императора все еще не было наследника, и это не позволяло ему уверенно сидеть на троне. Останавливало Клетиса лишь то, что он видел личную стражу императора в деле и вполне обоснованно сомневался в успехе своего безумного поступка.

– Моя жизнь не стоит ваших переживаний, – как можно искренней ответил Клетис, но по взгляду Сатора понял, что император чувствует, о чем секунду назад думал его консул.

– Прибывшие вместе с тобой в столицу воины составят дипломатический корпус. В данный момент их уже должны сопровождать к городским вратам.

Рука Клетиса невольно сжалась в кулак. Он до последнего надеялся, что решение императора не коснется его ближайших соратников. Однако чувство сострадания никогда не было отличительной чертой властителей империи. В этот момент консул снова ощутил внутреннюю борьбу. После нескольких секунд колебаний он все же пришел к выводу, что империя должна быть спасена даже ценой его неудовлетворенных амбиций.

– Среди сопровождавших меня людей есть человек по имени Итан Кэрил. Он обладает силой, способной помочь нам в борьбе с порождениями тьмы. Его следует оставить здесь. Уверяю вас, он может оказаться полезен.

– Утларг? Люди – слабейшая из рас, консул. У меня нет сомнений в том, что, если уж нам и суждено будет победить в этой войне, это произойдет не благодаря этим муравьям, – отмахнулся Сатор, давая понять, что разговор окончен.

Имперская стража вывела Клетиса за территорию дворца. Маршируя по улицам Корпакса, консул ловил на себе удивленные взгляды прохожих. Им еще не доводилось видеть арестованного имперца. В попытке удержаться от охватившей его обиды пленник до боли стиснул зубы. Император нарочно устроил все так, чтобы унижение консула видело как можно больше жителей.

У дома Га-либа его уже ждали закованные в цепи товарищи. Вызывающий своим числом почтение конвой лантов выстраивал их для долгого марша. Ближайшие сутки им предстояло преодолеть внушительный путь через всю столицу. Было бы логичней посадить их в телеги, но желание императора сродни закону. Пересекая городские линии, Клетис с трудом сдерживал истеричный смех. Отправляясь на защиту юго-западного рубежа, он рассчитывал на совсем иной триумф.

Итан был в ярости. Он должен был быть здесь. Должен был найти демона и выбить из него ответы. Должен был заполучить этот треклятый гримуар. Но его покровительница хранила молчание и не появлялась с тех пор, как заставила аурлица бросить все, что ему дорого.

Покинув город, ланты все же усадили своих пленников в телеги, чем лишний раз подтвердили догадку Клетиса о желании императора унизить своего консула на глазах у столичных жителей. У врат их ждал дополнительный конвой, ведь шанс угодить в засаду за стенами Корпакса многократно возрастал. Итану казалось, что вокруг них столпилось не меньше четырех сотен фанатиков порядка. На протяжении всего пути стражники хранили молчание. Даже попытки мистера Мерфи завести разговор не привели к успеху.

Чтобыпредотвратить побег Кары, ее крылья были заточены в специальный металлический каркас. Судя по сложности конструкции, изобрели ее не вчера и она внушала в гестал ужас не первое столетие. Оковы были тяжелыми, и крылатой воительнице этот путь дался тяжелее всех. Она пыталась найти поддержку и утешение в лице консула, но тот был погружен в себя и ни на кого не обращал внимания. К концу проделанного сквозь столицу пути она поборола собственную гордость и позволила Эйдену помочь ей идти.

В отличие от временно опустившего плечи консула, Итан был сосредоточен на том, чтобы предпринять попытку побега. Однако, как ни старался он найти допущенную лантами ошибку, разглядеть ее ему не удавалось. К тому же пять десятков изнуренных пленников вряд ли могли бы справиться с восьмикратно превосходящими их стражами. Офицеры «Последнего шанса», три десятка моряков во главе с рулевым Таунсеном, Клетис и его ближайшее окружение. Рассчитывать на успех бунта, имея в распоряжении такую скромную армию, не стоило.

– Император знает толк в благодарностях, – ухмыльнулся Дункан, пытаясь прервать воцарившую в их телеге тишину.

– Я не понимаю, как такую фигуру, как консула, можно устранить буквально за один день. Ты ведь поддержал его во время восстания. Привел к власти. Почему ты не стал бороться сейчас? – возмутился, выпуская накопившуюся злость, Кэр.

– Раньше он был другим. Мы все были другими. Молодые, мало знающие и оттого не ведающие страха. Мечтали о переменах и исполнили свою мечту. Когда в наших руках оказалась реальная власть, не все из нас оказались устойчивы к ее яду. Став императором, Сатор понял, что, потеряв титул, он тут же расстанется с жизнью. Ему теперь повсюду мерещатся заговоры. – Имперец немного слукавил, ведь опасения императора действительно имели под собой крепкую почву.

– И чем больше он их боится, тем активнее они плодятся? – задал риторический вопрос молчавший всю дорогу Сварн.

– Я не понимаю, господин. Император слаб и не в состоянии удержать империю в своих дрожащих руках. У него нет наследников. Вас любят и уважают в столице. Почему бы не попытаться захватить власть прямо сейчас? Даже среди моего народа найдутся те, кто будет готов пойти за вами, – проговорил лант, и несколько конвоирующих их стражников впервые взглянули на своего соплеменника.

– Сейчас не время раскалывать империю. Гражданская война лишит нас всех последнего шанса на выживание. Моя жизнь не стоит такой жертвы, – спокойно ответил Клетис.

Итан невольно проникся уважением к консулу. Схожие чувства он прочитал на лице сидящего рядом Сварна. Аурлиец до сих пор не мог окончательно сформировать свое мнение об имперце. Большую часть времени тот казался воплощением чести и достоинства, но порой что-то в его поведении говорило о скрытом безумии.

На горизонте засияла подсвечиваемая солнцем синяя полоска моря. Пленники спустили с гор и оказались на побережье к следующему утру. Во время последней ночевки Орест пытался подбить всех устроить побег, но консул лишь отрицательно покачал головой и приказал тому сесть на свое место. Ланты знали свое дело и никогда не теряли бдительности. Вступить с ними в столкновение было равносильно самоубийству. Утром их разделили на три примерно равные группы, предусмотрительно распределив на разные корабли, ставшие для них новым домом.

Глава 10. Надежда

Несмотря на высокий статус бывшего консула, его не миновала участь остальных пленников. Руководящий тремя кораблями капитан Флавий распорядился отвести им роль галерных гребцов. Имперец относился к консулу с почтением, но поблажек давать не намеревался. Император нарочно выбрал для этой миссии солдата, не способного даже помыслить о том, что приказ может быть не выполнен.

Соседом Клетиса по веслу стал Итан. У другого борта, в одну линию с ними, сидели капитан Хольт и рулевой Таунсен. Взгляд Кэра упирался в спины Сварна и Га-либа. На лице утларга успела отрасти внушительная борода, мешавшая ему переносить жару. Смириться со своей участью первые два дня было особенно тяжело. Руки уже давно позабывших о мозолях от весел офицеров постоянно кровоточили. К концу дня мышцы были на пределе своих возможностей.

Спать пленникам приходилось прямо на своих рабочих местах. Опутывающие их тяжелые оковы не требовали постоянного надзора. Только глупец или совсем отчаявшийся человек мог решиться прыгнуть в воду посреди открытого моря. Даже если бы такой нашелся, тяжелый металл непременно утащил бы бедолагу на дно.

Итан не знал, но на другом корабле Кара уже была готова сдаться. Когда корабль покрыла пелена ночи, она тихо поднялась со своего места и, подойдя к борту, вознамерилась сделать последний шаг навстречу смерти. Она сомневалась в своей смелости принять смерть, но сковывающий крылья каркас и кандалы должны были не дать ей возможности передумать.

Гестала поднялась на цыпочки, намереваясь перегнуться через борт и навсегда покончить с выпавшими на ее долю мучениями. Закрыв глаза, она начала клониться вперед, когда почувствовала, как кто-то ухватил ее за руку. Во взгляде Эйдена она увидела мольбу набраться храбрости, чтобы пережить это тяжелое испытание. Резкое движение привлекло внимание надзирателей. Мистер Мерфи успел столкнуть Кару на ее место, но до своего добраться даже не попытался, за что получил десять ударов плетью.

Привязанный к мачте аурлиец мужественно вытерпел обжигающую спину плеть. Будучи не в силах шевелить головой, он видел перед собой бледное лицо сидевшей рядом со зворгом Кары. Без слов, он одним взглядом попросил ее о том, чтобы его жертва не была напрасной. Когда лант покончил с экзекуцией, тело аурлийца освободили от сковывающей его веревки и перенесли в трюм. Потребовалось почти целая неделя, чтобы Эйден смог вернуться на палубу и вновь занять свое место за веслом.

На третьем корабле сидящие рядом Грин, Ингрид, Джонатан и Хорив пытались проработать план захвата корабля, но ланты по-прежнему не допускали ошибок. Посты сменяли друг друга своевременно, всегда были начеку и держали ухо востро. Одному из гвардейцев удалось освободиться от оков. Вскочив, он прыгнул за борт, будучи больше не в силах переносить тяжесть галерного труда. Ближайший лант схватился за лук и прицелился, но его капитан рукой отвел оружие от цели.

– Я хочу, чтобы меня услышали все. Мы находимся посреди открытого моря. Какую сторону света вы бы ни выбрали, до ближайшей суши не менее недели пути. У меня нет приказа заботиться о ваших жизнях, так что, если есть желающие покинуть корабль, милости прошу, – громко и безэмоционально произнес офицер.

Никто из пленников на его предложение не откликнулся. Все они молча наблюдали за тем, как вдалеке уменьшается фигура обреченного моряка.

– Зачем он поплыл на север? Мы ведь все это время плыли именно оттуда. Там совершенно точно нет суши, – негромко выругался штурман.

– Не думаю, что он долго размышлял над тем, что станет делать, после того как окажется в воде, – прошептала Ингрид.

Голова гвардейца превратилась в едва различимую точку на горизонте, а уже через секунду и вовсе исчезла. Несколько моряков по привычке зачитали молитву святому Патрицу, чтобы тот позаботился о душе несчастного моряка.

На следующее утро Кэр увидел открывшиеся по правому борту рифы. Небольшой имперский флот из трех кораблей огибал Аурлию по ее восточному краю. После полудня капитан Хольт разглядел появившуюся за кормой черную точку. Стараясь не привлекать внимания, он сообщил об этом остальным. В сердце Итана впервые за долгое время появилась надежда. Черная точки постепенно принимала очертания «Последнего шанса». Гребцы, не сговариваясь, начали незаметно снижать скорость.

Вести о попавшем в опалу консуле моментально достигли лагеря Севериана. Узнав о пленении товарищей, Тронд направил свой корабль на перехват. Имея превосходство в парусах, аурлийское судно быстро нагоняло галеры. Творение мистера Кормака на голову опережало последние достижения имперского судостроительства.

Совсем скоро «Последний шанс» заметили и ланты. Переполошившись, они начали подгонять гребцов плетьми, но и это не помогло. Дежурный офицер поспешил в капитанскую каюту, чтобы разбудить отдыхавшего от своей вахты Флавия. Стоило отдать имперцу должное, ведь, появившись через минуту на палубе, он уже выглядел абсолютно сосредоточенным и быстро оценил ситуацию.

Придя к выводу, что необычный по форме корабль, скорее всего, принадлежит утларгам, он приказал своим матросам выстроиться вдоль рядов гребцов. Мечи синхронно покинули ножны и оказались в опасной близости от голов пленников.

– Кто из вас может приказывать? – спросил Флавий.

Ответом ему послужила лишь тишина, прерываемая только всплеском погружаемых в воду весел. Аурлийцы с трудом удержались, чтобы не посмотреть в сторону Итана Кэрила. Не получив ответа, имперец кивнул одному из ближайших лантов. Изогнутый меч срезал голову сидевшего рядом со стражем гребца. Оторванная часть тела на секунду зависла, а затем упала прямо на колени несчастного. Из обрубка шеи брызнула кровь, обильно покрывая тело более везучего соседа по веслу.

– Я повторю свой вопрос. Кто может приказывать? – так же спокойно, как и в первый раз, спросил имперец.

В этот раз первым не выдержал Таунсен. Его примеру последовало несколько моряков, бросивших быстрые взгляды на Итана. Проследив за их направлением, Флавий подошел к аурлийцу.

– Поднимайся, – коротко и ясно приказал капитан.

Наблюдая за приближающимся кораблем, Кэр колебался. Он уже мог спокойно разглядеть суетящуюся на верхней палубе команду. Его товарищи готовились к абордажу. Спасение было так близко, но он и его друзья были заложниками, не дающими Тронду вступить в открытое столкновение. Аурлиец сжал зубы от отчаяния. Его и других пленников убьют до того, как первый абордажный крюк коснется борта галеры. Судя по всему, схожий поток мыслей сейчас был и в голове Флавия.

Итан поднялся и, превозмогая тяжесть цепей, вылез из углубления для гребцов. Имперец ухватил его за плечо и поволок на корму. Стоило Кэру подняться по дюжине ступеней, как перед его взглядом, помимо одной из двух имевшихся на корабле баллист, предстала небольшая стойка с пятью флажками разных цветов.

– Подай сигнал о переговорах. Если обманешь, окажешься единственным, кого я оставлю в живых, – имперец внимательно наблюдал за каждым действием аурлийца.

Рука Кэра ухватила древко белого флага. Рассекая воздух заученными движениями, он услышал командный крик Тронда, и в скором времени «Последний шанс» начал убирать свои паруса. Имперские галеры также прекратили свое движение. Перед тем как покинуть корму, Флавий сам взял красный флаг и подал сигнал остальным судам своей флотилии.

– Имя? – спросил имперец.

– Итан Кэрил, – мрачно ответил аурлиец.

– Хорошо. Ты отправишься на переговоры вместе со мной. Будешь моим переводчиком. Не совершай глупостей, и все останутся живы.

– Ты хотел сказать, пока не окажутся в царстве роя?

Имперец ничего не ответил, но по его взгляду было видно, что противопоставить вопросу аурлийца ему нечего. Небольшая, способная вместить не больше восьми человек, шлюпка была спущена на воду. Дожидаясь приказа усаживаться в лодку, Кэр оказался рядом с Хольтом и рулевым Таунсеном. Рэджинальд одним взглядом дал понять, что возвращаться обратно его молодому капитану не стоит. В конце концов, Хольт верил в то, что жизнь Итана сейчас сто́ит больше жизней всех остальных. Кэра тронула жертвенность аурлийца, но прислушиваться к его совету он, разумеется, не собирался.

Весла уперлись в борт галеры, и маленькая лодка начала свой путь в сторону «Последнего шанса». Чем ближе они приближались к кораблю, тем тяжелее становилось на душе. Итан уже мог различить лица столпившихся на палубе моряков. Среди них, к своему удивлению, он даже увидел того самого гвардейца, что бросился в море накануне. Должно быть, ему неслыханно повезло оказаться на пути корабля и его спасли от неминуемой смерти. Ногти Кэра больно врезались в ладонь. Друзья были совсем рядом, но ничем не могли помочь.

Лодка коснулась борта экспедиционного корабля, и сверху сбросили канаты, переплетенные в виде квадратной сетки. Итан поднял руки, демонстрируя, что, будучи закованным в цепи, он вряд ли преодолеет тяжелый подъем высотой не менее восьми метров. Имперец смерил его подозрительным взглядом, но все же приказал ланту освободить аурлийца от оков.

Взобравшись на палубу, Итан предстал перед своими людьми. Вооруженные до зубов аурлийцы только и ждали одного-единственного приказа. За спиной Кэра сперва появилась голова имперца, а затем и лантов. Тронд вышел вперед и смело встал перед Флавием, чтобы вести переговоры от лица своего экипажа.

Внешние облики двух парламентеров были едва ли более схожими, чем лед и пламя. Уже не молодой, худощавый, но жилистый плотник, не опуская взгляда, смотрел на стоявшего перед ним громилу. Клинообразная борода с рыжеватым оттенком скрывала слегка подрагивающий подбородок аурлийца. Имперец сохранял поразительное хладнокровие, даже находясь в окружении врагов. Исходящая от него уверенность в своих силах заставляла вставших у него на пути моряков делать шаг назад.

– Мы требуем отпустить наших товарищей. Отдайте их нам, и мы не тронем ваши корабли, – заговорил первым Тронд, вовсе не будучи уверенным, что стоящее перед ним существо поймет смысл сказанных им слов.

Итан быстро перевел слова плотника на имперский, прекрасно понимая, что условия аурлийцев Флавия не интересуют.

– У меня на кораблях больше четырех десятков пленников. Если ваш корабль продолжит преследование, я буду убивать по одному после каждого взмаха весел моих галер. – Имперец посмотрел на Кэра, требуя от него и дальше исполнять роль переводчика.

Когда слова Флавия были переданы плотнику, тот вопросительно уставился на своего капитана. Итану не оставалась ничего, кроме того чтобы согласиться с позицией имперца подтверждающим кивком головы. По команде «Последнего шанса» прошелся неодобрительный ропот. Кэр молился только о том, чтобы Тронд догадался, что ему необходимо сделать, и его просьба не осталась без ответа.

Плечи плотника безвольно опустились, а на лице отразилась печаль безысходности. Сделав несколько шагов вперед, он оказался лицом к лицу к Итану.

– Мне жаль, капитан. – Склонив голову, он крепко обнял аурлийца, не обращая внимания на возмутившихся лантов, ухватившихся за свои мечи.

Голова судостроителя перекрыла линию обзора стражникам Кэра, давая тому драгоценные секунды на то, чтобы сообщить самое необходимое.

– Плыви на юг. Заберете нас с берега. Сделай так, чтобы вас не было видно на горизонте. – Итан первым слегка оттолкнул от себя Тронда, чтобы имперец не заподозрил неладного.

Взглянув в глаза плотника, Кэр убедился, что смысл его приказов дошел до адресата и тот намерен их исполнить. Рука имперца больно впилась в плечо Итана и потащила его назад. Моряки молча наблюдали, как их капитан спускается обратно в шлюпку. Согретое надеждой сердце аурлийца ликовало от радости, но внешне он старался сохранять маску печали.

Когда их шлюпка была на полпути к галере, внимательно изучавший лицо Итана имперец достал красный флаг и, встав во весь рост, замахал им над своей головой. Кэр моментально обернулся на корабли и увидел, как ланты разворачивают баллисты по направлению к «Последнему шансу».

– Нет! – аурлиец вскочил со свеого места, но двое лантов усадили его обратно.

Итан намеревался крикнуть, чтобы предупредить Тронда, но стоило ему открыть рот, как его тут же перекрыл накинутый лантом кусок ткани. Кэр наблюдал за тем, как три крупных стреловидных снаряда вырвались из плена и взмыли в небо. Ни один из них не прошел мимо своей цели.

Первый пришелся прямиком по капитанскому мостику. Привязанные к снарядам кувшины с горючей жидкостью взрывались, едва соприкасаясь с препятствием. Поднимающегося по ступеням Тронда откинуло назад взрывной волной. Разлетевшись в щепки, штурвал нанес немало урона тем морякам, кому не повезло оказаться рядом.

Второй снаряд угодил прямиком в грот-мачту, которую тут же охватило пламя. Последний удар оказался самым страшным. Угодив в корму, он застрял слишком близко к арсеналу аурлийцев. Вспыхнувшее пламя рисковало добраться до запасов горючего масла, и тогда весь корабль мог взлететь на воздух повторив судьбу «Отчаяния».

– Вот что бывает, когда пытаешься обмануть империю. Ты сам виноват в том, что произошло. Я ведь предупреждал. Не делай глупостей, и все останутся целы, – произнес Флавий на языке утларгов в ответ на разъяренный взгляд аурлийца.

Бьющийся в негодовании Итан до крови прокусил губу. Чертов имперец сыграл свой спектакль, притворившись, что ему нужен переводчик. Должно быть, он стоял слишком близко и каким-то чудом смог расслышать предназначенные Тронду слова. Кэру оставалось лишь с болью в сердце наблюдать за тем, как его люди борются за свою жизнь.

Вернувшись на галеру, Флавий распорядился вновь заковать Итана в цепи и усадить за весло. Оглядывая других пленников, Кэр видел на их лицах то же отчаяние, что царило в его собственной душе. Единственным, что вселяло надежду, было то, что до исчезновения «Последнего шанса» за горизонтом он так и не увидел яркой вспышки. Стало быть, Тронду или его матросам все же удалось локализовать пожар, не подпустив его к арсеналу.

Весь оставшийся день настроение среди гребцов было подавленным. Вечером сдался еще один моряк. Молча поднявшись, он перегнулся через борт, после чего раздался разбудивший остальных всплеск.

Спустя неделю пути, проведенную в борьбе за собственные жизни, гребцы увидели сушу. Она была похожа на желтый росчерк, брошенный кистью ленивого художника, и не сулила ничего хорошего. Итан знал, что выпавшие на их долю испытания только начинаются.