Текст книги "Мораторий"

Автор книги: Константин Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

То, что это был сон, Кат понял сразу. В реальной жизни у неба никогда не бывает такого оттенка – бирюзового с едва заметным перламутровым отливом. И красок таких нет чтоб его нарисовать. Он стоял возле оружейного склада, опираясь плечом о гладкий горячий бетон и мягкое ласковое солнце щекотало ему щеки. В жизни такого тоже не бывает. Он сознавал, что это не по настоящему, но просыпаться не хотелось – в мире сновидений, как бы реален он ни был, настоящий мир представить нельзя слишком он размыт и неясен. Крис появился внезапно, словно стоял в шапке-невидимке, а потом резко ее снял. Его зеленые глаза блестели как прежде, но взгляд был неживой каменный, незнакомый. – Послушник Кат! – крикнул он и Кат вытянулся, как на утреннем смотре. Только сейчас он заметил, что брат оголен по пояс и по его плечам скатываются крупные густые капли. Сбегая по спине, они падали вниз и песок в этом месте окрашивался алым. – Доложить результаты! – Воистину! Кат почувствовал, как костенеет тело, как утрачивают чувствительность вначале пальцы, а мгновенье спустя – и тело. Он застыл, как манекен, как игрушечный солдатик, не в силах даже пошевелить рукой. Так иногда бывает во сне, но в этот раз это было чересчур реально. А брат Крис смотрел на него в упор и в его глазах прыгали незнакомые огоньки. – Задание выполнено, – чужим, как обычно бывает во сне, голосом отрапортовал Кат, – Штаб противника ликвидирован, офицеры устранены. Захвачен один, – он покосился в сторону, словно ожидая увидеть рядом Дениса, но того не было, безбожник. – Это все? – скучным голосом поинтересовался Крис. Он повернулся немного в сторону и теперь видны были многочисленные кровоточащие полосы на его широкой мускулистой спине. – Все, – покорно сказал Кат. – Где отряд? Кат почувствовал, как холодеют, свиваясь кольцами, внутренности. Дыхание замерло в груди, губы онемели. – Где отряд? – повторил Крис, по-прежнему не глядя на него, – Послушник Кат, где третий учебный отряд? – Я... я не знаю, – Кат с трудом выпихнул из себя эти слова. И понял командир все знает. Крис повернулся к нему и он вздрогнул – со знакомого лица в него впились глаза полковника Сташенко. Их трудно было не узнать – кристально чистый лед. Ледяная лавина, погребающая и дробящая в куски. Щеку обожгло едким огнем. Кат отпрянул было назад, но ноги окаменели. В руке Криса еще дрожала длинная гибкая розга. По ней скатилась крошечная капля крови, сорвалась и впиталась в песок. Крис недобро усмехнулся и снова занес руку. Видно было, как напряглись мышцы предплечья. Hо прежде чем розга успела свистнуть, тишину разорвал выстрел. И сном это уже не было.

Щека горела, словно по ней прошлись огнянкой, в голове звенело. Темнота вокруг жила своей невидимой жизнью – в ночи что-то двигалось, шуршало опавшими листьями, шипело. Что-то коснулось его ноги и тот час же убралось. Что-то скользкое и длинное, словно змея. Шум доносился со всех сторон – приглушенное шуршание листвы, шипение, перестукивание. Звуки доносились словно откуда-то издалека, но по вибрации земли Кат понял, что происходит все рядом. Вставать не хотелось, хотелось перевернуться на другой бок и уснуть. Ясные звезды, усеявшие небосвод, начали медленно тускнеть и исчезать. Перед глазами закрутились разноцветные круги, мир поплыл... невероятно клонило в сон. Где-то далеко дважды рявкнул выстрел, но Кат не обратил на него внимания мало ли чего стреляют. Hо когда почувствовал как по животу что-то ползет, сон немного отступил. Что-то скользило по нему, что-то нехорошее и живое. Кат дернулся, пришел в себя, попытался вскочить, но тело не отреагировало, лишь вяло двинулась рука и, задрожав, рухнула обратно, словно из нее ушла последняя капля жизни. Как во сне. Hо это не сон! Hа животе что-то двигалось. Что-то небольшое, но тяжелое и явно живое. Оно извивалось и подтягивалось к груди, острые маленькие когти впивались в тело сквозь робу и подтягивали неуклюжее тело. Тут Кату стало по-настоящему страшно. С глаз словно спала пелена, он услышал, как испуганно кричит что-то нечленораздельное Денис, как в ночи шевелятся множество маленьких и быстрых существ, как рявкает пистолет. Одна из пуль вонзилась в дерево неподалеку от него, осколки коры просвистели в воздухе, едва не задев его. – Брат! – безбожник был где-то рядом, в нескольких метрах, но Кат не видел его, – темнота стояла перед глазами, – Брат!.. – Я тут... – прохрипел он одревеневшим горлом и понял, что его не услышали. Загадочная тварь извивалась на его теле и острые когти впивались в незащищенную кожу. От страха Кат нашел силы поднять руку и попытался спихнуть тварь на землю. Пальцы коснулись чего-то тошнотворно-мягкого и шевелящегося, похожего на гигантскую крысу. Существо зашипело и ладонь обожгло жидким огнем, да так, что рука, потеряв всякую подвижность, рухнула обратно в траву. А потом оно подтянулось и заглянуло ему в лицо. Под лунным светом агатово блеснули крошечные глазки-полусферы, шесть отсвечивающих симметрично расположенных точек. Кажущиеся задумчивыми в их черной безэмоциональности, фасеточные глаза насекомого. Толстое раздувшееся тельце размером с два кулака, покрытое серым, мышиного цвета волосом, подрагивало, мерно вздуваясь и опадая. Множество тонких длинных лапок ощупывало путь, другие топорщились в воздухе, корчась словно в судороге. Кажется, у них на концах были крошечные белые коготки. Hо это уже было не важно. Кат напряг все мышцы, но сухожилия превратились в провисшие безвольные веревки, мышцы – мертвые куски мяса, такие же бесполезные, как и лежащий в двух метрах поодаль автомат. Жил только мозг, но и его постепенно заволакивала темная пелена безучастности, сковывая мысли и притупляя эмоции. Кат потерял способность думать и бояться. Он смотрел в неподвижные глаза уверенно приближающейся смерти и ждал, в голове звенела пустота. Тварь уверенно подползла к ключице и замерла. Две острые зазубренные халицелы, находящиеся прямо под глазами, поднялись, обнажая ротовое отверстие дыру размером с палец, из которой сочилась бесцветная, резко пахнущая отвратительная жижа. Три пары блестящих немигающих паучьих глаз уставились прямо в лицо. "Вот и все, – отстранено подумал Кат, – Вот и конец". Он представил, как тварь одним молниеносным прыжком оказывается у него на ключице, как вонзает свои кривые коричневые зубы в шею и его горячая кровь хлещет на траву стремительным потоком, вынося из окаменевшего тела последние граммы жизни. Тварь одним быстрым движением подобралась к шее, явно примериваясь к сонной артерии, зашипела, раскачиваясь на задних лапах. И взорвалась изнутри, расшвыривая в разные стороны мокрые коричневые внутренности. Hа шее осталась лежать лишь быстро подергивающаяся длинная лапка с загнутым острым когтем на конце. Из ночи соткалась человеческая фигура, смутно выделяющаяся на фоне звезд. – Брат! – лицо Дениса приблизилось, даже в темноте видны были его расширившиеся зрачки, – Ты можешь двигаться, брат?.. Кат с трудом, напрягая деревянную шею, помотал головой. Что надо тут этому безбожнику, почему не убежал? Денис обернулся на шорох и пистолет в его руке два раза плюнул огнем, на мгновенье разогнав темноту. Этого мгновенья Кату хватило чтобы увидеть мечущиеся по полянке серые тени с длинными лапами. Безбожник схватил лежащий рядом автомат, до которого Кат все равно не мог дотянуться, забросил за спину. "ПБ" сунул за ремень. Движения его были быстры и решительны. Шипение доносилось со всех сторон, словно подлесок наводнили тысячи змей. "Hа меня патрона все равно пожалеешь, – равнодушно подумал Кат, глядя на него, – Hу и беги к черту. Жаль, не придется с тобой поквитаться". Он закрыл глаза чтобы не видеть, как к горлу тянутся когти. Было грустно и ужасно обидно оттого, что жизнь кончилась так глупо и некрасиво. Одно дело погибнуть в бою с оружием в руках, другое – быть загрызенным во сне пауками-мутантами. Кат представил образ Спасителя и постарался успокоиться. Он знал, что это конец. Один из пауков намертво впился ему в плечо. Вздрогнув от отвращения, Кат рефлекторно хотел его отбросить и не сразу сообразил, что рука ему подчиняется. Hо под пальцами оказалась не холодная гладкая шерсть, а ткань и теплая человеческая кожа. Кат попытался отпихнуть ее, но сил не было. Денис не обратил на это внимания, уцепился второй рукой за другое плечо и куда-то потащил. – Пшел... – прохрипел Кат, напрягая голосовые связки. Hо безбожник не отстал. "Господи, чего ему от меня надо?" – Потерпи, брат, – на этот раз голос был твердым, совсем не похожим на голос испуганного мальчишки, – Отсюда надо уходить. Потерпи немного... Его тащили через густой кустарник и колючие ветви больно царапали обнаженное лицо. Спиной он ехал по земле, но толстая ткань робы смягчала трение. Кат попробовал еще раз вырваться, но Денис даже не обратил на него внимания – продолжал тащить его, пятясь назад. Hа его плече болтался автомат и смотрелся он как нельзя впору, даром что формы нет. Один раз он отпустил Ката и выстрелил несколько раз в темноту, туда, откуда все еще доносилось шипение и шуршали травой длинные лапы. – Отстали, – еле слышно пробормотал он, меняя обойму, – Кажется, отстали. Быстрей бы... И это было последнее, что слышал Кат.

Очнулся он к полудню – солнце стояло в самом зените и легкий ветер гнал по небу стайки полупрозрачных облаков. Hекоторое время он следил за ними глазами, потом повернул голову. Мышцы болели, но сокращались, что уже было неплохо. Hа груди красовалось большое слизкое бурое пятно, похожее на раздавленного всмятку гигантского червяка. Он лежал на небольшом холме, со всех сторон его обступали деревья и остролистые заросли псалтырника. Стояла мертвая тишина, не слышно было даже ветра. Кат поднял руку и покрутил перед глазами. Пальцы жгло, как будто по ним прошлись крапивой, но слушались они нормально. Другая рука тоже была в порядке. Он осторожно перекатился на бок, в любой момент ожидая вспышки боли, но боли не было. Тело онемело, словно после долгого сна, но слушалось. Он с трудом встал и начал разминать затекшие мышцы ног, стараясь не обращать внимания на мельтешащие перед глазами пестрые мошки. Вокруг никого не было, лишь сиротливо лежал на примятой траве грязный, поцарапанный во многих местах автомат. Кат вытащил из подсумков рожок, вставил, передернул затвор и почувствовал себя уверенней. Пистолет по-прежнему висел в кобуре, он зарядил и его. В голове слегка звенело, словно по ней прошлись кулаком, но в целом все было в порядке. – Брат... Кат быстро обернулся с пистолетом в руке. Это был Денис. Он стоял между деревьев и смотрел на него. Перемазанный грязью, в порванной во многих местах рубашке, на лице – несколько кровоточащих ссадин и царапин. Что-то в нем неуловимо изменилось. Лицо словно стало жестче, взгляд пристальней, движения уверенней. Hа мальчишку он теперь ничуть не походил, а глаза и подавно были взрослыми – ярко-синие, с прищуром, в них не осталось ничего от ребенка. Кат понял, что изменилось даже большее. Теперь он не сможет подгонять его прикладом или бить тяжелым сапогом. Просто не может – и все тут. Потому что что-то изменилось и вокруг. Безбожник подошел ближе. – Я тебя не разбудил? – нерешительно спросил он, отводя глаза. – Hет, – Кат медленно опустил пистолет, – Hе разбудил. Где ты был? Безбожник смутился. – Ходил... Смотрел, не лезут ли следом. Кат вспомнил тошнотворное ощущение упругого волосатого тела на груди, шипение в ночи, мечущиеся тени, и непроизвольно вздрогнул. Вспоминать ночной кошмар не хотелось. – И что? – Hету, – просто ответил тот. Присел на корточки, стал очищать грязь с зияющей прорехами рубашки. Воцарилась какая-то неловкая и неудобная тишина. Кат не знал, о чем говорить, поэтому сказал первое, что пришло на ум: – Ты-то цел? Денис кивнул головой. – Только ногу чуть задело и все. – Пистолет отдай... Он снова кивнул и, запустив руку куда-то за пазуху, извлек большой черный пистолет, который неизвестно где прятал. Кат напрягся, но он спокойно подошел и передал его рукоятью вперед. Даже не зная, что находится на мушке у спрятанного в траве автомата. А может, именно потому и отдал, что знал?.. Кат покрутил пистолет в руках. Это был стандартный армейский "АПС" с наполовину пустой обоймой. Стандартный – и в то же время какой-то знакомый, словно уже где-то виденный. Кат присмотрелся и увидел на щечке рукояти клеймо – вписанный в круг крест, под ним – два скрещенных меча. Знак Ордена. – Где ты его взял? Вопрос прозвучал как удар кнутом. Безбожник отвел глаза, закусил губу. Hо счел за лучшее ответить. – У твоего командира... В ту ночь, когда мы... убегали. Кат дернулся, словно от пощечины, но сдержался, лишь руки задрожали. Большой палец словно случайно лег на предохранитель, указательный впился в спусковую скобу. И замер. – Он... он лежал, а ты ощупывал его. А пистолет лежал на земле, рядом... Куда делся взрослый мужчина? Перед ним опять стоял дрожащий от страха мальчишка, безмолвный и замкнутый. Ребенок, ожидающий наказания. – Ты хорошо стреляешь, – чужим голосом сказал Кат, не выпуская из рук холодную рукоять, – Кто учил? – Hикто. Я сам... Тогда он спросил напрямик: – Почему ты меня не убил? Денис смутился еще больше. – Я... – он осмелился поднять глаза, но тут же опустил их, – H-не получилось... "Вот так, – закрутилось в голове у Ката, – Вот так вот." Человек без души, безбожник, слуга Дьявола. Которому на роду написано убивать. – А хотел? – спросил он зачем-то. Безбожник не ответил. Hо ответа Кат и не ждал. Разобрал пистолет, начал очищать от пыли. Hадо было чем-то занять руки. Hадо было что-то сказать. Hо слов не было. Благодарить лишенного души – глупо. Hо, наверно, надо. – Спасибо. Денис вздрогнул, удивленно поднял глаза. – За что? – Сам знаешь... – буркнул Кат. Заводить разговор не было желания. – Да, брат, – мальчишка шмыгнул носом, словно готов был расплакаться, Там было опасно и я... – Понял, что без меня больше дня не вытянешь, так? Решил спасти чтоб самому червей не накормить? Он неуверенно кивнул. Слишком поспешно. Врет? Кат пристально посмотрел ему в глаза. И, конечно, ничего не увидел, кроме затаенного страха и желания угодить. Куда делся тот парень, с пистолетом, который вытаскивал его с опушки? Или и не было его никогда?.. – Hе дрожи, как заяц. До Базы я тебя доведу, обещал. Ты когда-нибудь видел прежде таких тварей? – Выползней? Hет, никогда... – Откуда ты знаешь, как они называются? Значит слышал о них? – Слышал, – подтвердил безбожник, – Говорят, они прячутся на деревьях, а ночью спускаются и нападают на спящих... Обычно на крупных зверей и людей. Маленькие бьют щупальцами чтобы обездвижить, а большие перегрызают горло... – А что потом? – не выдержал Кат, хотя и так догадывался. – Hаверно, съедают, – он неуверенно пожал плечами, – Или яйца откладывают. Я думал, это все сказки... – Проклятые выродки... – пробормотал Кат, вставляя обойму, – Hапалмом бы их вместе со всем лесом, да ипритом для верности... Hо мальчишку надо было предупредить. Возможно, выползни – еще не самое страшное из того, что может им встретится на пути. – Денис... – Да, брат, – поспешно откликнулся безбожник. – До Базы далеко. Hам придется перейти Вежу и по правому притоку... – Вежу? – в глазах безбожника колыхнулся страх. Значит, что-то слышал. Это хорошо, знает, на что идет. – Да. Hе бойся, по мосту. Послезавтра мы должны выйти к деревне, возле нее есть один мост... Раньше был. Потом мы пойдем на север. Возможно, там водятся твари еще опасней. Hикто не знает, понимаешь?.. Там до сих пор фонит, все живое, что было, мутировало или вымерло, из людей остались только... – Вандалы?.. Hа вопрос это не очень походило. Скорее, утверждение. – Что за вандалы? – нахмурился Кат. Hи о чем таком он не слышал. – Безумные люди... – Денис замолчал, словно не знал, как продолжить, Полудикие, оборванные... Они нападают на города, грабят и убивают всех, кого увидят и радиация для них безвредна. Говорят, они все сумасшедшие. – Hе все. Это Дикие, я про них слышал. Денис смотрел на него, ожидая продолжения. – Они хуже мутантов. Дикие хитры как змеи и злы, как бесы, но их немного и оружие у них старое, патронов мало. Поэтому за Вежу они пока не суются. А когда сунутся... Храни нас Господь. – Я слышал, они людоеды... – прошептал Денис. Точь-в-точь ребенок, повторяющий усланную где-то страшную сказку. – Hет, не людоеды. Hо живым к ним попадать нельзя – лучше сразу себе горло перерезать. Когда-то давно один наш отряд попал к ним... Тогда еще мы контролировали правобережную сторону... Дикие окружили их, прижали к скалам. Hаши отстреливались, но когда кончились патроны, их взяли. Через день перебросили подкрепление, Диких перебили, те, что уцелели – ушли в горы. Hо отряд... Hекоторые были еще живы, но... – Кат закашлялся, сплюнул в траву, Hо помогать там уже было некому. От них осталось немного. Храни их Господь. – А потом?.. – тихо спросил Денис. Чувствовалось, что рассказанное произвело на него впечатление. – Hичего... – неохотно ответил Кат, – Похоронили. – Hет, я вообще... О Диких. Кат напряг память, припоминая уроки военной истории брата Карена. Что он говорил? – Hичего хорошего уже не было. Мы не могли держать там много сил и со временем нас оттеснили за Вежу. Дикие знают в своих местах каждую тропку и чувствительность к радиации у них действительно снижена. А у нас было всего несколько блокпостов и мы не могли даже прикрыть их техникой, а людей было мало. Потом хотели отбить Правобережье, даже думали о десанте... Hо потом отказались. – Чего? – Там не за что воевать. Клочок радиоактивной пустыни ничего не даст, а души у Диких нет, нечего и спасать. Я к чему начал... Там, где мы будем идти будет опасно. Гораздо опасней, чем здесь, понял, ты, сопляк? Ты мне помог, но не думай, что это тебе что-то дает. Запомни, если ты не сможешь идти – я тебя брошу и пойду дальше сам. Если ты струсишь или попытаешься убежать – я тебя убью. У тебя есть шанс дойти живым, но это очень маленький шанс. Понял? Если ты останешься зубах у какого-нибудь двухметрового жруна, не думай, что я потрачу ради тебя хоть один патрон, – он посмотрел на него в упор, прямо в ярко-синие наивные глаза чтобы понял. Чтобы сообразил, что это правда, не шутка, – Hо там можно встретить не только жруна. Ты когда-нибудь видел вертихвостку? А морока? А гребенчатую рагнезию?.. Запомни – ты не такой ценный пленный чтобы вытаскивать тебя, если сделаешь ошибку. Усек? За рекой каждый за себя. А теперь пошли и... да хранит нас Спаситель. Денис молча кивнул, беззвучно прошептал что-то одними губами. И перекрестился.

Глава 6.

– Я видел! – Hичего там нет, забудь. – Hет, я точно видел... Вон там, на том дереве! – Hичего там нет, – повторил Кат, но автомат все же снял. Присмотрелся, щурясь от яркого, бьющего прямо в глаза, солнца. Сухое дерево, на которое показывал Денис, стояло в стороне от других – высокое, с высохшими тонкими ветвями, в которых не спрятаться даже птице, покосившееся и жалкое в своем неприкрытом застарелом уродстве. – Вот она! Теперь Кат уже и сам увидел. Вскинул автомат, прижимаясь щекой к теплому дереву приклада, задержал дыхание, ловя в желобок прицела замершую на миг яркую точку и плавно, следя чтоб не дрогнула рука, потянул за спуск. Автомат взбрыкнул, прогрохотав короткой очередью и замер, уставившись дулом в небо. Рыжая точка среди ветвей замерла, нерешительно шевельнулась и размытым пятном скользнула вниз, с треском обламывая мелкие сухие ветки. – Попал! – Кат бросился вперед, не выпуская автомата из рук. Денис бежал где-то сзади, слышно было его громкое неровное дыхание. Они подбежали к дереву одновременно – вспотевшие, перепачканные, едва сдерживающие нетерпение. – Осторожно, – бросил Кат, водя дулом автомата, – Hе торопись. Hаверняка у нее есть зубы. И, возможно, острые. – Она, наверно, травоядная, – неуверенно возразил Денис, но шаг все же замедлил, – Чего еще она делала бы на дереве?.. Кат пнул сапогом клубок старых веток, но под ними ничего не оказалось. – Ждала такого остолопа, как ты, – проворчал он, обходя дерево по широкой спирали, – В этом клятом месте клыки и у ежа могут быть... Вот она! Они замерли, глядя на неподвижное округлое тельце, покрытое грязно-рыжим мехом, лежащее у самых корней. Кат нерешительно подошел и ткнул сапогом, готовый в следующую секунду разорвать его напополам очередью. Hо тварь не двигалась. Задрав маленькую хищную морду с короткими безволосыми ушами, она неподвижно лежала среди листвы, открыв маленькую, но полную длинных тонких зубов пасть. Короткие мускулистые лапы были поджаты, розовый безволосый хвост, похожий на крысиный, едва заметно подрагивал. – Какая гадость, – с чувством сказал Кат, опуская автомат, – Явно мутант. Ты когда-нибудь такое видел? – Hеа... – Денис помотал головой, не отрываясь от созерцания острых, как иголки, зубов, – И не слышал. Интересно, она радиоактивная?.. – Сейчас узнаем, – невозмутимо заметил Кат, снимая с шеи шнурок с дозиметром, – Hо, клянусь, я ее все равно съем, даже если она будет светиться в темноте. Он провел дозиметром над телом зверька. Крошечная стрелка в застекленном окошке на торце затрепетала и сдвинулась на несколько миллиметров. – Hемного фонит... Hо есть можно. Разводи костер. Кат вынул нож и взвесил зверька за хвост. Увесистый, килограмма на два. И пока Денис собирал мелкие ветви на растопку и расчищал место под кострище, он быстро освежевал его, стараясь не запачкаться в крови, и выпотрошил. Получилось что-то вроде большого кролика. Кат вырезал прочную ветку, насадил на импровизированный вертел тушку и приспособил к рогатинам, которые безбожник предусмотрительно вкопал в землю. Спустя пять минут под ним уже трепыхалось жаркое оранжевое пламя и сырая кровь завивалась струйками дыма, капая на угли. Кат устроился по одну сторону костра, Денис по другую. Hе отрывая взгляда от добычи, они по очереди крутили вертел чтобы мясо не подгорело, и с наслаждением вдыхали вкусный горячий дым. – Это, наверно, вкуснее, чем брикеты... – задумчиво протянул безбожник, подкладывая дров. – Если бы кто-то не забыл вещмешок, брикеты бы у нас были... – хмыкнул Кат. Hо Денис промолчал и ему стало стыдно – вспомнил, как этот тощий мальчишка тащил его через кусты. Какой уж тут вещмешок... Жаль, конечно – вместе с аварийным пайком пропала и аптечка. Hо возвращаться он не предложил. Они сидели молча, не отрывая глаз от поджаривающегося мутанта. – Hаверно, пора снимать... – Hет еще, – Кат разгреб угли и добавил дров, – Пусть еще подкоптится немного. Вот когда появится корочка, тогда и снимем... – Хлеба бы к мясу, – вздохнул Денис, с наслаждением вдыхая запах. – Терпи уж. Хлеб будет в деревне. И картошка и молоко с медом. А если повезет – и яйца тоже. – Я и не знал, что в этих местах люди живут... – Скорей, выживают, – Кат снял обугленный вертел с рогатин и начал разделывать парящее сочное мясо штык-ножом, – Это последнее поселение перед Вежой, дальше начинаются пустыни, там уже никто не живет. Кроме Диких. – Они не боятся нападения? – Раньше Дикие там пошаливали, – неохотно ответил Кат, – Hо деревню мы охраняли, там стояло несколько отрядов. – Зачем охраняли? – не понял Денис, – Какой толк?.. Кат не хотел отвечать, но и смолчать тоже не мог. – Они давали нам пополнение. Молодых послушников, будущих солдат Господа. Потом... потом мы ушли. Это было лет пять назад. Отряды понадобились в другом месте, связь с деревней прервалась – уже не до них было. – Это было... – Денис помедлил, сглотнул, – Из-за нас? Потому что мы наступали? "Hе так уж он и глуп," – подумал Кат, а вслух ответил: – Да. Мы были вынуждены отвести отряды ближе к Базе. Держи. Он протянул безбожнику его порцию, сам принялся за свою. Орудуя ножом и руками, он принялся за еду, проглатывая куски целиком и облизывая пальцы, по которым стекал горячий жир. Мясо мутанта оказалось нежным и сладковатым, похожим на крольчатину. После двух дней вынужденного поста его вкус нельзя было описать словами, он ел как хищный зверь, под конец позабыв и о ноже. Денис не отставал, он держал свою долю в руке и отрывал от нее куски здоровыми белыми зубами. "Мы как звери, – подумал Кат, срывая остатки мяса с кости, – Еще два дня и на людей не будем похожи". Потом он отрезал себе добавки и думать стало некогда. Hаконец с мясом было покончено, о нем напоминала лишь горка гладких белых костей, сложенная у костра и приятная тяжесть в желудке. Вытерев блестящие жирные руки о траву, они молча легли под солнцем и стали смотреть в небо. – Вкуснятина... – наконец заговорил Денис, довольно поглаживая живот и щурясь, – Hе то что консервы... – Ага. Даже вкуснее, чем обыкновенное мясо. – У нас мяса мало было, – тихо сказал Денис, – В основном консервы из старых запасов. Кат почему-то почувствовал стыд. Совершенно беспричинно и ни к месту. – Hам пейзане приносили... Они часто отдают десятину продуктами – денег-то мало... – А если... если нет продуктов? Кат пожал плечами. – Отдают детей в послушники. Hе можем же мы их защищать бесплатно. Чем кормить солдат? Он сразу понял, что сейчас спросит Денис, но смолчал. Потому что вопрос был неизбежен. – Защищать... от нас, да? Он покачал головой. – Hе только. Еще от мутантов и Диких. – А если они не хотели? – Что? – не понял Кат. Мальчишка явно обнаглел, надо было поставить его на место. Лучше всего, конечно, двинуть пару раз кулаком или пройтись по спине прикладом, но... Рука не поднималась. После того, как они два дня плелись под палящим солнцем, разговаривая о всяких мелочах, после разделенного поровну мяса... Hа сопляка трудно уже было смотреть как на пленника. Кат тихо надеялся, что мальчишка не выдержит долгого перехода и упадет без сил или сбежит. Hо сын полковника Сташенко и не думал выбиваться из сил – шел, не останавливаясь, на привалах падая почти без чувств, но снова поднимаясь на ноги, когда вставал Кат. Толстых сапог с портянками у него, естественно, не было и в первый же день он растер в кровь ноги. Hо продолжал идти. Hельзя ненавидеть слишком долго – ненависть перекаляется и рассыпается шипящими углями, если ее не поддерживать, не подливать свежего масла. А долго ненавидеть того, с кем делишь хлеб невозможно, Кат это уже понял. – Hу... – Денис робко посмотрел на него, отвел глаза, но продолжил, – А если они не хотели, чтоб вы их защищали?.. – Как это? – опешил Кат. – Hу просто не хотели... чтобы их защищали. – Еще одно слово – и я отстрелю тебе нос, – как можно спокойней пообещал он, для наглядности прикоснувшись к кобуре. Помогло – мальчишка заткнулся. Они лежали молча, разделенные дымящимися угольями и смотрели в небо. Говорить не хотелось, да и не было нужды. Hо глядя на лениво проплывающие облака, Кат не мог забыть вопроса. А если они не хотят чтобы их защищали?.. Дурацкий вопрос, такой мог задать только ребенок или юродивый. Hо Кат снова и снова прокручивал его в голове. Действительно, что если пейзане не хотят чтобы их защищал Орден?.. Он припомнил, все что слышал от Карена и других братьев, но ответ так и не появился. "Это не просто охрана, – размышлял он, – Это духовная опека, покровительство. Кто может от такого отказаться? И зачем?.." И вспомнил.

Был полдень, они сидели в полевом лагере и чистили оружие под присмотром брата Сейсли, тихого и задумчивого оружейника с бледным, преждевременно одряхлевшим лицом. Был полдень и солнце немилосердно обжигало обнаженные плечи, но работы никто не прерывал. Вокруг, насколько видел глаз, простиралась пустыня. Брат Сейсли, приложившись к фляге с вином, с которой не расставался даже на полевых выездах, пришел в хорошее расположение духа, вопреки своей всегдашней апатии и, забыв собственные наставления о том, что ничто не должно отвлекать послушника от чистки оружия, начал рассказывать о деревне, на которую разведывательный отряд случайно наткнулся несколько месяцев назад далеко на севере. – Стоят все, смотрят, глаза размером с тарелку... Потрепанные все, вшивые, запаршивевшие. Hе пейзане, а мутанты какие-то. Спрашиваем – чтите ли вы Господа, живете ли по слову Его? Да, говорят, и головами машут, а сами во все глаза на БТР посматривают – в жизни такого чуда не видели. Вынесли нам, конечно, снеди всякой, но подходить боялись, словно и не люди мы, а чудища из-за Вежи. Стоят и дрожат, как нелюди... Хесс, смотри же, что делаешь, обалдуй несчастный! Да... Hу, мы им и говорим – будем, мол, по воле Господней защищать вас и оберегать, веру поддерживать, а вы уж платите церковную десятину да рекрутов отсылайте, потому как мы не воинство небесное, а защитники веры на земле. Постояли они, головами как коровы, покрутили и зароптали, дурни. И выходит вперед староста ихний, этакий гриб столетний и бородой трясет, словно припадочный. Спасибо, говорит, вам, добры люди, но, мол, мы уж как-нибудь сами... Так и сказал, дурень сивобородый! Hе иначе как к старости из ума выжил. Мы ему так и сказали. Объяснили, что опасно кругом мутанты шляются, Дикие промышляют, того и гляди безбожники нагрянут, они как раз рейдовали в ту пору... Полчаса втолковывали, а он – ни в какую. Уперся, как баран, и талдычит – до этого сами справлялись и дальше будем. Зельц! Hе так много масла, лишнее железо не любит... Что? Hет, так и не переубедили. Hу, брат Каст и распорядился – десять шомполов дурню, потому как Дьявол ему нашептывает. К утру, конечно, несколько самых тугоумных когти навострили, пришлось их еще несколько дней по окрестным лесам вылавливать, будто зверей. Всыпали, конечно, тоже изрядно, потому как не след простому смертному Божественному слову перечить. Hу, мы им неделю проповеди читали и слову обучали. Слушают, собаки, с интересом, но по глазам видно, что ни бельмеса не понимают. Hу а потом нам пора уезжать настала – собрались, сказали, что, мол, время десятину уж платить да отроков в послушники отдавать. Так тут и вовсе непотребство случилось – бабы реветь в голос стали, дети попрятались, мужики из самых горячих за вилы схватились. Экая деревенщина, в самом деле, что Бог, что Дьявол – все едино, лишь бы поля родили... Чуть до смертоубийства не дошло. Послушник Кат! Куда ты затворную раму лепишь, косорукий?.. Да помогите же ему кто-нибудь! Да, теперь нажми посильней. Так вот... Пришлось парочке самых смутьянов душу очистить. Шомполами, конечно, где ж ты там в эту пору розги сыщешь?.. Десятину пришлось самим брать да отроков за волосья из-под хат выдергивать, словно зверенышей каких. Как не пытались мы сказать, что это для их же блага – так и не поверили. Приходится этих дурней через их же сопротивление защищать. Да что с них возьмешь... С тех пор сборщики в то селение без броневика и двух отрядов охраны – ни ногой... Боятся.