Текст книги "Организация желаемого будущего (СИ)"

Автор книги: Константин Шабалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А дорогу проложить? – неожиданно спросил Окунь.

– Дорогу? Могу! – волшебник оживился, видно было, что идея с дорогой ему очень понравилась.

– Давай, – сказал Толик и присел на корточки в стороне.

– Эх!! – выкрикнул волшебник и взмахнул руками.

Прямо на болото как с неба упало асфальтовое шоссе. Не широкое, но идеально прямое и ровное. Оно на глазах вминалось в податливый грунт, поднимая фонтанчики мутной болотной воды. Девочки-колдуньи вскочили, отпрянули. Марина сделала движение, как будто пытаясь их всех накрыть невидимым покрывалом. Волшебник повернулся к Толику и с трудом произнёс:

– Отпусти.

Толик сделал рукой движение, как бы разрывая нитку, натянутую между ним и волшебником. Волшебник без сил повалился на сырой асфальт.

– Что же ты, парень, делаешь? – прохрипел волшебник. – Ты же не только из меня всё выкачал. Тебе же этого не простят.

Толик молчал. Он продолжал сидеть на корточках, глубоко задумавшись, и, казалось, не замечал ничего вокруг. Николаич подошёл к нему, наклонился, положил руку на плечо.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально, – Толик поднялся, стряхивая руку Николаича со своего плеча.

– С этим – что делать будешь? – физрук кивнул на волшебника.

– Ничего. Пускай идёт, откуда пришёл.

– Я как пойду? – запротестовал волшебник. – Я же теперь без силы, я же теперь сгину в болотах этих!

– Ничего, как-нибудь, – жёстко ответил Толик. – Не сдохнешь. А сдохнешь, плакать не будем.

Николаич с удивлением посмотрел на Окуня и сказал:

– Да, быстро ты повзрослел.

– Само как-то получилось, – сказал Толик.

– Нет, если бы, и правда, повзрослел, – подал голос Бобров, который всё это время так и сидел с Наташей на руках, – он бы догадался жратвы наколдовать заодно.

Толик усмехнулся и спросил:

– Костян, а ты сильно кушать хочешь? По-настоящему?

Бобров задумался на секунду и показал Окуню крепко сжатый кулак.

***

– Ему опять больно будет, – жалобно сказала Лиза.

– Тебе его жалко? – спросил Жрец.

– Даже очень, а потом так хорошо становится, когда вы по голове погладите, – ответила Лиза. Она стояла перед столом в кабинете Жреца, а на столе размещалась большая клетка. В клетке метался котёнок. Лиза старалась на него не смотреть. Жрец подошёл к ней совсем близко, взял рукой за подбородок, заставил смотреть на себя.

– А чтобы было хорошо, всегда надо кому-то сначала сделать больно, – прошептал он, глядя Лизе в глаза.

– Всегда?

– Да. Давай. Нажимай.

Лиза повернулась, зажмурилась и стукнула кулаком по красной кнопке, подключённой к клетке толстыми проводами. Вспыхнул электрический разряд.

Котёнка так шарахнуло о металлические прутья клетки, что к ним прилипли волоски серой шерсти. Лиза ойкнула и заплакала. Коротко и слабо мяукнув, котёнок начал вылизываться, очумело поглядывая на своих мучителей. Жрец положил руки девочке на голову и застонал от наслаждения. Из дальнего угла кабинета раздался шепот:

– Жрец, а можно и нам?

И другой голос, более настойчиво:

– Вы же обещали, Жрец.

Тот, кого называли Жрецом, никак не отреагировал. А Лиза уже улыбалась.

– Видишь, я тебя не обманываю, – наставительно произнёс Жрец.

– Никогда, – согласилась Лиза.

– Ну, иди.

Он дождался пока Лиза выйдет, а потом заорал на директора и инспектора, по прежнему жавшихся в углу:

– Обещал? Я тебе обещал?! И это после того как ты допустил, что этот мальчишка у нас годовой запас энергии выкачал, ты мне напоминаешь, что я тебе обещал?

– Виноват, Жрец, – забормотал инспектор, – был отправлен один из лучших агентов. Никто не предполагал, что Умение мальчика проявится так внезапно и с такой силой.

– И где теперь этот агент? – язвительно спросил Жрец.

– Где-то в болотах, – пожал плечами инспектор, – но в целом ситуация под контролем, меры приняты. Я же вам докладывал. К тому же мать мальчика полностью на нашей стороне. А запас магической энергии мы восстановим в кратчайшие сроки.

– Это как? – всё ещё раздраженно но, уже заметно успокаиваясь, поинтересовался Жрец. Инспектор незаметно толкнул локтём директора.

– Позвольте мне, – заюлил директор. – У нас созрел план, которому я в значительной мере могу поспособствовать. При вашем, разумеется, одобрении.

– Говорите толком, – поморщился Жрец.

– У меня же целый интернат детишек, – заспешил директор, – можно их к вам, сюда, в Министерство, скажем, на экскурсию...

– А давайте, – сразу согласился Жрец. – Мне это нравится. Это поможет. Ну и я ещё меры приму, – добавил он задумчиво.

– Только вы уж и нам позвольте приобщиться, – влез инспектор, – в порядке поощрения.

– Я подумаю, – высокомерно произнёс Жрец.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Лиза.

– Дяденька Жрец, а можно мне ещё кнопку понажимать? – застенчиво спросила она.

Жрец улыбнулся и сказал:

– Чёрт с вами, приобщайтесь.

***

– Николаич, а до войны лучше было?

Они брели по асфальту совсем медленно, но всё равно приходилось останавливаться и поджидать выбившихся из сил девочек. Наташу теперь на руках несла Марина, а Бобров вёл, придерживая за плечи, двух девочек постарше. К Николаичу на руки ни одна не согласилась залезть, сколько он ни уговаривал. Стеснялись.

– Ты хочешь спросить – до появления магии? – уточнил физрук.

– Да.

– Было по-другому.

– Это ясно, – хмыкнул Толик. – Ты не увиливай – Умения пользу или вред принесли?

– Пользы много, – быстро ответил Николаич. – Ведь разруха была, голод, болезни! А тут появляться стали люди, которые лечили наложением рук и хлеб из воздуха создавали. Лампочки электрические, которые без электричества светят. Производства все остановлены были, а тут человек поколдует – раз, телефон. Или раз – штаны новые. Да что я тебе рассказываю, у тебя же у самого мама Модельер.

– Да, Модельер, – задумчиво сказал Толик, – правда, она не штаны, она больше юбки создаёт. А ведь до появления Умения она шить не умела! А те, кто умели, они уже и разучились, скорее всего.

– Ты к чему ведёшь?

– Почему Умения не связаны с тем, что человеку нравится, а что нет?

– Бывает, что и связано.

– Но ведь редко?

– Редко. Гораздо чаще Умения вообще дурацкие бывают, непригодные ни для чего. Но, на тех Умениях, которые полезные, сейчас вся экономика держится. Ты ведь знаешь, что такое экономика?

– Ты погоди с экономикой. Люди рады, что теперь Умения у них есть? Они счастливей от этого стали?

Николаич аж зубы сцепил от такого вопроса. Ну, как он мог объяснить этому пацану, что никто толком ещё и не понял, благом ли стала ворвавшаяся в мир магия или полный капут их всех ждёт в недалёком будущем? Не рассказывать же ему, сколько морд было разбито в поселковой пивной в поисках ответа. Он долго молчал, а потом со вздохом ответил:

– Я когда с войны пришёл, ещё бабушка моя жива была. Так она говорила, что Умения – это бесовщина и пользоваться ими нельзя ни в коем случае.

– Ну? – жадно спросил Толик.

– Что ну? Она старенькая совсем была, померла скоро.

– Тьфу... – пацан в сердцах сплюнул. – Николаич, ты ж не тупой, ты же понял, про что я спрашиваю, ты серьёзно можешь ответить?

– А серьёзно я себя уже двадцать лет про это спрашиваю каждый день и ответа не знаю.

– Вот, – Толик торжествующе поднял палец. – А я считаю, что это не правильно.

– Что не правильно?

– А то, что никого не спросили!

***

Жрецу было искренне жаль министра пропаганды. И это было хорошо. В таком деле должно быть как можно больше эмоций, а ненависти я к нему не испытываю, старый приятель, буду жалеть из всех сил, подумал он и спросил:

– Как же это ты так, братец? Не доглядел?

– Жрец, я не виноват! У него приступ аппендицита случился, его по скорой забрали, он курс лечебной магии прошёл форсированный.

– Я понимаю, понимаю... – участливо бормотал Жрец, снимая пиджак и закатывая рукава сорочки. Министр пропаганды, стоявший посреди кабинета, рыдал в голос. Инспектор опасливо жался к стене. Он уже знал, что сейчас будет. Все знали.

– Я всё, как обычно, сделал!! – уже выл министр пропаганды. – Заехал вечером, дрёму навел... Я не виноват, что у него живот схватило!!

– Я понимаю, дружок, – ласково повторил Жрец. – Но ты сам посуди – я прихожу на работу, а тут премьер-министр! А зачем мне в моём Министерстве премьер-министр? Я сам министр. А премьер – он должен дома сидеть, мультики смотреть. Я же тебе такое задание давал? А ты не доглядел. А от таких недоглядов государственные перевороты случаются. А у нас государство стабильное, нам порядок нужен.

– Не надо, Жрец, я исправлюсь, – прошептал министр пропаганды, падая на колени. Но тот его уже не слушал.

Жрец сложил руки для пасса, министр пропаганды зажмурился.

– Жертвую тебя, – Жрец задумался на секунду и выкрикнул: – Зоне!

Министра пропаганды не стало. Радостно засмеялась Лиза.

– А где теперь дяденька? – спросила она.

– А он теперь, Лизанька, в очень красивом месте, в Заповеднике, с другими дядьками в войнушку играет.

– Мутантом или зомбаком, – себе под нос добавил инспектор.

Воздух вокруг Жреца звенел, бурлил и искрился как минералка. Или, скорее, как шампанское. Жрец, казалось, купался в Энергии, впитывая её в себя и лишь малую часть транслируя в Банки. Количество Силы, которую вытянул Окунь через незадачливого волшебника, Жрец восстановил почти полностью. Он был очень доволен. Он любил проводить жертвоприношения.

– Вакансия образовалась, – ненавязчиво напомнил инспектор.

– Вот её назначь, – бросил Жрец, напяливая пиджак.

– Министром? – обалдел инспектор.

– Да, – подтвердил Жрец. – Пускай отдел биологов ей взросление лет на пять сделает. Я приказ подпишу. Всё, работать надо.

***

– Мы уже начинали бояться, что это лента асфальта так и будет бесконечно вести нас к горизонту, – усмехнулся Николаич.

– Да уж, представляю, как вы удивились, когда перед вами предстал Замок, – новый колдун тоже заулыбался. Они лежали в шезлонгах на террасе. Колдун разговаривая, как будто всё время порывался вскочить, а Николаич, вытянув натруженные ноги, просто наслаждался покоем.

– Удивились? – переспросил Николаич. – Я бы сказал, изумлению нашему не было предела, когда дорога сначала резко свернулась в серпантин, а после изнурительного подъема за очередным поворотом появилось это чудо архитектуры.

– Очень мне приятно, что вы так сказали, – чуть смущённо новый колдун протянул руку для рукопожатия. Физрук пожал тонкую сухую ладонь, а колдун продолжил:

– Мой проект! Да-да, я был именно архитектором до заварухи. И мне сказочно повезло – с наступлением новых времён, когда пробудилась магия и большинству, да впрочем, почти всем, пришлось забыть о прежних профессиях, я отгрохал это, как вы сами сказали «чудо».

Николаич боковым зрением заметил движение. Из кабины лифта, выходящего прямо на террасу, появились Окунь с Бобровым. Физрук поднёс палец к губам, мальчики кивнули. Они уже знали, что старика лучше не прерывать. А то начнёт сначала. Ничего не замечая, новый колдун продолжал:

– Пять этажей по семь метров каждый, пять башен, три шпиля, девятнадцать балконов, террасу вы сами видите, – колдун развёл руками, приглашая полюбоваться простором террасы. Николаич восторженно закивал. Мальчики, незамеченные колдуном, прошли позади шезлонгов. На каменных перилах они стали раскладывать, доставая из мешка, всё те же черепушки.

– Опять он завёл – «пять этажей, пять башен», – недовольно, но и негромко сказал Толик.

– Две куртки замшевые, – поддакнул Бобров.

– Что? – не понял Окунь.

– Это из фильма старого, – пояснил Костян. – Отчим, когда напьётся, любит смотреть.

– А, – Толик посмотрел на колдуна. – Хочешь, он заткнётся? Или даже вообще забудет, что он строил этот замок дурацкий?

– Не надо, – попросил Бобров.

– Боишься?

– При чём здесь, – Костян замялся. – Просто нехорошо. Мы же в гостях, типа. Помнишь, как он нас хлебом-солью встречал? Нормальный старикан, короче.

– Нормальный, – согласился Толик. – И замок нормальный. И Марина нормальная.

– Да, причём здесь Марина-то? – изумился Костян. – Ты что злишься? Старики все такие – про одно и то же по сто раз рассказывают.

– Да по фигу мне его байки, – шёпотом закричал Окунь. – Ты вспомни, ты же сам меня подговаривал от колдунов сбежать. А теперь, я смотрю, тебе всё нравится!

– Я уговаривал?

– Ты.

– Не помню.

Они замолчали, сердито глядя друг на друга. А колдун всё заливался:

– Ведь географически это центр нашей организации. Так сказать штаб-квартира. Постоянно в Замке проживаю я и три моих ученика, но здесь не всегда так малолюдно, бывают регулярно большие собрания. У нас ведь нет авторитарного управления, все вопросы решаем сообща. И всем хватает места. И вот эту штуку, – уже хвастливо произнёс он, – когда из-за поворота внезапно открывается вид на весь комплекс, тоже я придумал. Гость уже может сто раз бывал у нас, а всё равно хоть немного восторга испытает. А это эмоции, энергия, по зёрнышку, знаете, клюём! – он засмеялся мелким старческим смехом.

Тем временем мальчики закончили выкладывать ограждение, и Окунь уже более спокойно снова заговорил.

– Там был молодой колдун с бородой, а здесь старый, но бритый. Вот и всё отличие.

– Там ты не доволен был, что настоящей боевой магии тебя не учат. Сейчас у тебя сила вон какая – чем опять не доволен?

– Так сила есть, а умения нет. Что толку файерболлы гигантские создавать – я же ими попасть никуда не могу. А чтобы попасть мне надо рядом кого-то, кто хочет, чтобы я не попал. Ну, не дебилизм?

– Да, не весело, – согласился Бобров и добавил: – Здесь есть ещё одно отличие от прежней школы. И существенное.

– «Существенное», – передразнил Толик. – Ты, когда по-умному теперь говорить начинаешь, я прям теряюсь.

– Слушать будешь? – обиделся Костян.

– Пошутить нельзя? – примирительно сказал Толик.

– Можно. Так вот. Новый колдун меня ни разу ещё не просил ему про тебя стучать. Вообще ни о чём не расспрашивал. А прежний проходу не давал – всё знать хотел.

– Так это же хорошо.

– Да? А по-моему, – не очень. По-моему, это как раз скверно.

***

– И как тебе в карцере? – равнодушно спросил вор.

– Как обычно, – тоже спокойно ответил Владимир Окунев. – Я уже привык, а вот тебя за что?

– Я волшебникам поганку завернул, – одними губами усмехнулся вор. – Они пришли эмоции скачивать, а я братве анекдоты травлю, все ржут. Вот и ушла энергия в никуда. Очень на меня хозяева обиделись.

– Зато тебя, я смотрю, под ноль выкачали.

– Пройдёт, – вор произнёс это и утомлённо прикрыл глаза. Он лежал на койке, а Владимир сидел перед ним на табурете и держал в руках кружку с водой.

– Ты знаешь, что вообще это запрещено внутренним распорядком – у взрослых в таких объёмах энергию забирать?

– Да, ладно ты, Праведник, – снова попытался усмехнуться вор. Название Умения Владимира прозвучало у него как насмешка. – Это нам всё запрещено, а волшебникам всё разрешено.

– Может быть, потому что мы сами на это согласились?

– Не агитируй, – ответил вор с лёгкой неприязнью. – Я сам виноват и претензий не имею. Это ты вечно не доволен. А ты подумай, что до войны зоны другие были. Это сейчас нас кормят, как в санатории, и телевизор смотреть заставляют. Тем ворам такой режим и не снился.

– Так ты до появления магии не воровал?

– Ну, как не воровал, – вор замялся, – я поваром работал, само собой – тащили понемногу. А потом бац – Умение вор. И всё. А из прежних воров почти никого не осталось. Ты будешь смеяться, но говорят их среди волшебников до хера. Прежних-то...

– Не буду я смеяться. Как раз наоборот, мне кажется, это закономерно. У них психология и цели очень похожие.

Вор с трудом сел на койке, взял у Владимира кружку, напился.

– Насчёт психологии не знаю, а вот то, что волшебники нас постоянно обворовывают, это верно. Я тоже про это думал.

Вор помолчал и добавил:

– Нас-то ладно. Понемногу. А вот то, что они с детьми делают... Это же гадость!

– А про то, что с этими детьми будет, когда у них свои дети появятся, ты не думал?

– Когда не останется тех, кто помнит мир до магии, – кивнул вор. – Если уже сейчас дети своим поведением напоминают взрослых, своим... – вор пощёлкал пальцами, подыскивая слово.

– Своей сдержанностью, – подсказал Владимир.

– Да, своей сдержанностью. Тогда, значит, наши внуки будут уже как старички. Нет, не вздорные и скандальные, а миленькие и добренькие. Лишь бы в кашке не было комочков и по телеку сериал... тоже без комочков! Вот тогда волшебникам совсем лафа настанет.

Он встал, подошёл к забранному решёткой окну, взялся руками за прутья и заговорил, как бы рассказывая сказку:

– Вон там забор, а за забором лес, а за лесом горы, а в горах, говорят, есть Замок.

– А в Замке сидят добрые колдуны, и они готовятся всех освободить от злых волшебников, – в тон ему продолжил Владимир. – Ты сам в это веришь?

– Так других добрых сказок пока нет. Будем верить в эту. Она не хуже и не лучше любой другой. А если правда, что про твоего пацана плетут, то может... всё может быть.

– А что про него плетут?

– А то, что он один может это всё прекратить. Если захочет.

***

– Что вы наделали? – закричал новый колдун. Он пулей выскочил из шезлонга и в два прыжка оказался возле мальчиков. Они замерли с открытыми ртами. Такой прыти от старика никто не ожидал.

– Не так! – кричал колдун и трясущимися руками хватал черепа, расставленные пацанами на парапете, и разворачивал их. – Надо наоборот, затылками вперёд. Если так, как вы поставили, мордами наружу, то это не заклинание отторжения, а наоборот – призывание!

– Кого? – тупо спросил Бобров.

– Сейчас увидишь.

Но сначала они услышали. Воздух наполнился поначалу едва слышной вибрацией, которая стремительно нарастала, превращаясь в дрожащий гул.

– Все пошли вон, – спокойно сказал колдун, карабкаясь на каменные перила террасы. Он встал в полный рост над километровой пропастью и поднял вверх руки ладонями вперёд. – Сергей Николаевич, уводите детей, соберите всех и укройтесь в подвале.

– Да что происходит? – тревожно спросил Николаич, подталкивая Окуня с Бобровым к лифту.

– Драконы! – воскликнул колдун, и тогда они тоже увидели в небе пикирующих с высоты на замок двух драконов. Они чем-то напоминали штурмовики Ил-2 в режиме бомбометания. – Да бегите же!

Колдун соединил ладони, и навстречу тварям вырвалась разветвлённая молния, ударила грохнувшим разрядом. После огненной вспышки полёт драконов сломался, они тормозили, раскинув перепончатые крылья, оглушительный рёв потряс стены замка.

Николаич с ребятами рванулись к лифту, но не успели – драконов было не два, а больше, много больше. Один из них плюхнулся когтистыми лапами как раз перед лифтом, и широко раскрыв пасть, обдал струёй пламени половину террасы.

– Ложись! – заорал Николаич, сбил мальчишек с ног, сам повалился сверху, закрывая своим телом. Окунь треснулся затылком и на несколько секунд ослеп от боли. Потом сквозь слёзы с трудом огляделся.

А драконы уже вовсю хозяйничали на террасе. Их было не меньше десятка, разного размера и расцветки. На коротких лапах они удивительно шустро сновали без видимой цели, опрокинули стол и шезлонги, затеяли лёгкую грызню между собой. Казалось, они не знают, чем заняться, и не понимают, как вообще здесь оказались. Самый крупный брезгливо обнюхал разложенные на перилах амулеты и слизнул их длинным розовым языком. Кошачьи черепушки захрустели у него на зубах, и морда у дракона сделалась недоумевающая. Николаич махнул рукой и, как умел, создал слабенькое защитное поле.

– Слезь с нас, – сердито сказал Окунь и потёр шишку на затылке.

– Простите, пожалуйста, – сказал Николаич и откатился в сторону.

– Что делать будем? – спросил Бобров.

– А ничего делать не надо, – усмехнулся Толик. – Они же не нападают. Сейчас колдуновы тапки дожуют и улетят.

Действительно, колдун так поспешно ринулся в бой, что на полу остались валяться его роскошные кожаные мокасины. Из-за них-то и затеяли свару мелкие драконята. Видимо, пожевать туфли старого колдуна у драконов было признаком доблести. А драконы покрупнее, замерев, задрали морды вверх, наблюдая. Там было на что посмотреть. Метрах в пятидесяти над террасой в воздухе парил колдун и долбил молниями в драконов, которые медленно кружили вокруг него, огрызаясь плевками пламени. Молнии колдуна не долетали до драконов, пламя драконов не доставало колдуна. Приблизиться драконы боялись. Положение было патовое.

– А я смотрю – нет его нигде. Куда, думаю, подевался, сожрали, думаю, уже, что ли... – задумчиво сказал Бобров.

– Ну, великий колдун, – сказал Николаич, обращаясь к  Толику. – Разогнать их можешь?

– Могу файерболлом шарахнуть, – пожал плечами Окунь. Пожимать плечами лежа было очень неудобно, и он встал. – Но как бы пожара не наделать.

– А Умение своё применить?

– Не-а. Это надо, чтоб кто-нибудь захотел, чтобы они колдуна и вправду сожрали. Тогда я наоборот пожелать смогу. А вы сначала просто боялись, а сейчас всем просто прикольно досмотреть, чем дело кончится.

– Так ты выходит, только наоборот колдовать можешь? Типа, как бы назло? – спросил Костян, тоже поднимаясь.

– Выходит так, – уныло ответил Окунь.

– Вот говнюк, – с чувством сказал Бобров. А Николаич даже вставать не стал, он сел, подогнув ноги, и с недоверием посмотрел на Окуня.

В этот момент открылись двери лифта. Марина и Наташа увидели драконов, и тогда Наташа завизжала так, что драконы попятились. Отодвинув девочек, из лифта выбрались ученики старого колдуна – два Коли и Серёжа. Они разом ловко поставили силовые барьеры, пространство между людьми и драконами разделила мерцающая полупрозрачная стена.

– Наташка, не ори! Они не кусаются, – сказал Бобров.

***

Жрец сидел за своим огромным письменным столом и добродушно разглядывал экскурсию. Два десятка ребятишек испуганно жались к директору, который потихоньку подталкивал их по одному вперёд.

– Так что, ребята? Понравилось вам у нас? – спросил Жрец и встал, вышел из-за стола и подошёл к детям. Директор пихнул посильнее паренька постарше, и тот, страшно смущаясь, сказал:

– Да, очень. Особенно зверинец... и лаборатория.

– Вот, – торжественно сказал Жрец, для убедительности задрав кверху палец. – Правильно. Лаборатория. Где ведутся исследования. Потому что у нас научное министерство, где работают учёные. Работают над тем, как всех сделать счастливыми. Вам же это объяснили? – быстро спросил он.

– Да...

– Да, нам рассказали... – ребята, как болванчики, кивали головами, лица были устало-равнодушные.

– Вот и хорошо, – Жрец вернулся к столу довольный. – А то некоторые про нас страшилки сочиняют, но это всё неправда, мы с этим боремся. Боремся же? – ехидно спросил он у инспектора, незаметно стоявшего в углу.

– Боремся. Всячески препятствуем, – с готовностью согласился инспектор. – Потому что клевета.

– А зачем там кошки в клетках сидят? – вдруг спросила одна из девочек, не вытаскивая палец из носа. – Их к вам из пунктов приёма животных привозят?

– Так, э... ну, хватит, – Жрец пошевелил пальцами, глядя на директора, и тот страшно засуетился.

– Пойдёмте-пойдёмте, отвлекаем занятых людей, – теперь он уже подталкивал детей к выходу.

– До свидания, дети, – важно сказал Жрец.

– До свидания, господин министр, – мямлили дети, сонно топая по ковровой дорожке.

Директор вывел последнего ребёнка и с поклоном закрыл дверь.

– Так не годится, – сказал Жрец инспектору. Инспектор растерялся.

– Поясните, Жрец, – попросил он.

– Ну, вот директор этот! Они же его боятся. Это не плохо, но надо и радость чтоб была, чтобы прыгали-скакали, на контрастах надо работать, а не так однобоко, – Жрец подумал. – Найдите им другого сопровождающего.

– У них раньше другой директор был, женщина, умение – Педагог, они её любили, но она в исправительном санатории.

– Педагог не нужен, с педагогом проблем не оберёшься, – отрезал Жрец. – Сопровождающим назначьте мамашу нашего уникального умельца, как её – Ольга?

– Ольга Окунева, под наблюдением, Умение – модельер, в интимной связи с нашим сотрудником Максимом Кочетовым, – доложил инспектор.

– Вот. Очень хорошо. Пускай она с ними тут моделирует. А мы посмотрим.

***

– Надо его как-то приземлить, – озабоченно сказал Бобров.

Видно было, что старый колдун устал. После каждого удара по драконам он проваливался на метр-полтора, и разряды его молний становились всё слабее. Руками он загребал перед собой воздух, словно плыл по-собачьи. Драконы же, видя такое дело, оживились и сообразили атаковать с двух сторон. Один как раз начал подбираться к старику сзади.

– Коля и Коля, Серёжа, вы можете их разогнать? – обратился Николаич к ученикам старого колдуна.

– Мы больше по строительству, – ответил старший Коля, – виадук прокинуть или ров проложить.

– Он же из нас зодчих воспитывает, – злорадно добавил Серёжа, с явным удовольствием наблюдая, как, увернувшись от броска дракона, старый колдун ухнул вниз сразу метров на пять.

– Кирпичей подложить можем, – добавил младший Коля, – да вы не переживайте, ничего с ним не сделается. В крайнем случае – обгорит малость. Драконы – твари, конечно, опасные, но до смерти не сожгут.

– Да? – с сомнением спросил Николаич. – А почему, собственно, вы так уверены?

– Так это игровые драконы.

– ?

– За тем озером, – показал рукой Серёжа, – с нашим заповедником граничит заповедник геймеров. Слыхали про таких?

– Я слышал, но признаться не верил, – усмехнулся Николаич. А Окунь сказал:

– У нас был в интернате пацан, который мог какую-то Зону из древней игры создавать в реальности. Умение у него было – Сидорович. Что это значит – не знаю, но как только проявилось у него это Умение, сразу его от нас волшебники и забрали. Но, никто особенно и не жалел, жадный он был.

– Вот в тот Заповедник и забрали, – сказал старший Коля. – Их там много, геймеров. Они там игровые реальности себе реализуют, развлекаются как умеют. Драконы, эльфы на танках, орки на самолётах... мутанты всякие. Я у них в гостях был – интересно, но надоедает быстро. Иногда их персонажи через границу прорываются, но у нас быстро хиреют – магическое поле для них здесь чужое.

– А чего тогда старик в бой ринулся? – спросила Марина.

– Очень он драконов не любит.

– Почему?

– Ну, как сказать... они хоть и игровые, но гадят вполне по-настоящему. Когтями мрамор царапают. Один раз купол на башенке свернули – ох, он бесился!

– Да уж, драконы это тебе не голуби, – глубокомысленно заметил Костик.

– Они хорошенькие! – засмеялась Наташа.

Оказывается, пока все отвлеклись на великую битву старого колдуна с драконами, она обошла защитное поле и теперь таскала за уши самого маленького дракончика. Дракончик повизгивал от восторга и блаженно щурился. Когти его оставляли на полированном мраморе глубокие царапины. Дракон покрупнее с тапком в зубах стоял рядом и явно завидовал.

– Они миленькие, я хочу, чтобы они с нами жить остались! – заявила Наташа.

И тогда Окунь шарахнул. Драконов смело с террасы, тех, что кружили в воздухе, тоже бесформенными комками унесло вниз, в дымку над озером, и там они пропали из виду. Старый колдун сразу спустился. Он стукнулся пятками и поморщился.

– Молодец! – сказал он, задыхаясь. – Вот это Сила у тебя! Вот это я понимаю. От них даже перья полетели, хотя я не понимаю, откуда у драконов перья...

Все потрясённо молчали, Окунь и сам не ожидал такого эффекта, и только горько, навзрыд плакала Наташа.

***

– Я как будто спала, а потом проснулась, – сказала Марина. – Не сразу, медленно, но сейчас я стала понимать, какой дурой была.

Они сидели в спальне у девочек и разговаривали шёпотом. Наташу пришлось долго успокаивать, но сейчас она и другие маленькие колдуньи заснули. Два Коли и Серёжа сидели на полу, а напротив них на кровати Марина, Костик и Толик.

– Это после разговора с волшебником началось? Когда он спрашивал, стыдно тебе бывает или нет? – спросил Толик.

– Да, примерно, – неуверенно ответила Марина. – Но тогда я всё равно ещё как замороженная была. А вот когда Соня погибла – тогда всё! Меня как разбудили.

– А что ещё тогда случилось? – спросил Серёжа. – Ну, необычного.

– Ты что – дурак? Девчонка маленькая погибла, ребёнок совсем, моя подруга, учитель наш погиб – чего тебе ещё необычного? – зло прошипела Марина.

– Тише, девочек разбудишь, – тихонько сказал Бобров.

– Марина, не сердись, пожалуйста, – помолчав, сказал Серёжа. – Я же понимаю, как вам тяжело пришлось. Я хотел узнать, не случилось ли чего-нибудь... ну, магического.

Марина, подумав, взглянула на Окуня, и он кивнул:

– Да. Синий кристалл. Колдун, умирая, перекачал в меня силу из артефакта, который у него в сейфе хранился.

– Вот! – торжествующе сказал Серёжа, а два Коли закивали.

– Мы таких кристаллов до фига видели, – торопливо продолжал Серёжа. – Когда колдуны в Замке собираются, старик их раздаёт. Но раздаёт скупо, по два-три за раз, не больше. А колдуны шумят, дескать, мало, ещё давай. А у него больше нету. Откуда они у него появляются – мы не знаем, может, выращивает, но сразу чувствуем, когда новый кристалл в Замке. И вы теперь почувствуете. Вот как Марина и сказала – словно сонные станете.

– Не он их выращивает, – сказал маленький Коля.

– Погоди, – сказал Бобров. – Так эти кристаллы, что ли, силу в себя тянут?

– Выходит так.

– Это аккумуляторы, – сказал Окунь, – аккумуляторы магической энергии.

– Они не силу... – прошептала Марина. – Они душу из нас вытягивают.

– Н-да, – подумав, сказал Бобров, – а ведь тому, кто эту дрянь делает, хорошо бы шею свернуть.

– Жрец их делает, – уверенно сказал маленький Коля.

– Какой ещё Жрец? – спросил Окунь.

– Да, это же сказка! – засмеялся Серёжа. – Страшилка для маленьких.

– Коля, что за сказка? – быстро спросила Марина.

– Очень простая сказка: есть такой злой волшебник – Жрец. Он из детей, которые в школу колдунов шли и не дошли, делает синие кристаллы.

Марина поёжилась, а Окунь сказал:

– Ага, а взрослых в болоте топит. Ну, бред же, вы что в это верите?

А Николаич, который оказывается всё это время стоял в дверях, сказал:

– Вообще-то Жрецом у нас зовут министра счастья.

***

После гибели молодого колдуна Максим постарался аккуратно выведать у коллег, кто отдал приказ на проведение в Заповеднике боевой операции. Естественно, все отмалчивались, уходили от прямого ответа. Наконец, ему прямо сказали, чтобы поменьше интересовался тем, что выходит за рамки его служебных обязанностей, и намекнули, что раз в акции не обошлось без военных, то инициатива, скорее всего, исходила напрямую от «самого». В крайнем случае, от инспектора. Тогда Максим стал как можно меньше времени бывать на службе. Почти всё время проводил или в зоне Игры, или у Ольги. Она жила теперь в общежитии при Министерстве. Каждый день ей приводили пару десятков перепуганных ребятишек, и Ольга водила их по унылым коридорам. Назначение на новую работу больше походило на арест – к домой Ольге вломился патруль Министерства и, не дав толком собраться, отконвоировал «к месту службы согласно полученному предписанию». Максим заходил по вечерам, старался поддержать её. Ольга была на грани отчаяния, но маскировала это демонстрацией независимости. Вот и сейчас она сидела в своей комнате, на краешке кровати, отвернувшись к окну.