Текст книги "Перкалевый ангел. Предтечи этажерок (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– О каких конкурентах вы говорите!? – только и смог хмыкнуть в ответ Анзани. – По сравнению с вашим У-1 все остальные аэропланы – лишь посредственные поделки! И не говорите, что это не так! Я лично смог оценить все аэропланы, что участвовали в недавнем вылете и авторитетно могу заявить – ваша машина это даже не следующая ступень эволюции аэропланов! Он на два порядка превосходит машины господина Блерио и господина Левавассера! И это есть факт, господа! Факт, от которого никуда не деться. Так что спросом ваша машина пользовать будет. И спросом более чем солидным. Уж поверьте мне! Аэропланом, что по заслугам получил наименование “Ла Манш”, захочет владеть всякий храбрец, что отважится подняться в небо. Пусть даже за него и придется переплачивать вдвое по сравнению с машинами прочих конструкторов. Но он того, черт побери, стоит!

– Ваши бы слова, да Богу в уши. – тяжело вздохнул Михаил. – Однако, давайте на некоторое время оставим в стороне наши достижения и поговорим о ваших. Ведь именно с двигателем произведенным на вашем заводе мы смогли поставить сей рекорд. И как мы уже говорили ранее, мы были бы не прочь стать вашими компаньонами. Причем, наш вклад не ограничится передачей прав на производство двигателя нашей конструкции. Мы также будем готовы внести в общий котел двести тысяч франков на развитие производства. – к вящей радости друзей их ставка принесла чистого дохода почти в сто шестьдесят тысяч франков. Да и украденные из банка деньги следовало легализовать как можно скорее. – К тому же, мы не собираемся брать бразды правления в свои руки. Все же мы не заводчики и не инженеры, чтобы понимать, как правильно развивать подобное производство. И попытайся мы провернуть нечто подобное, уже вскоре подобное предприятие будет ждать банкротство. – откровенно лукавил пришелец из будущего. Но иного выбора у них действительно не было. Им, как воздух, нужна была европейская ширма, за которой можно было бы проворачивать свои дела.

– Знаете, господа. Я никогда и ни с кем не собирался делиться своим заводом. – медленно, словно подбирая слова, произнес Анзани. – До сих пор. – добавил он спустя секунд двадцать тишины, указав на лежащие перед его глазами чертежи. – Но этот двигатель… Это нечто! И я не могу отказаться от его производства. А лицензию, я так понимаю, вы продавать не намерены? – вопросительно посмотрел он на собеседников.

– Не в ближайшие годы. – покачал головой Алексей, частично подтверждая слова итальянца. – Нам, либо нужен честный партнер, либо полное отсутствие конкурентов. Уж слишком специфичен этот рынок. Но, да вы и сами это прекрасно знаете. Потому, либо все, либо ничего…

– Тогда я выбираю все! – эмоционально махнув рукой, расплылся в улыбке Аллесандро. – И все же… Девяносто лошадиных сил! – друзья на всякий случай слегка занизили характеристики своего двигателя, поскольку не были уверены что первые экземпляры созданные на местной базе смогут показать те 115 сил, что проживали в имеющимся у них экземпляре М-11Д. – Нет, вы это понимаете, господа, девяносто лошадиных сил! Это же почти втрое больше моего модернизированного двигателя! – чуть ли не подпрыгивал на месте излишне возбужденный Анзани.

– Так ваш двигатель и меньше в два раза. – пожал плечами Алексей. – Чему тут удивляться?

– Да. Но все равно, такая мощь! – с настоящей любовью в глазах окинув взглядом чертежи, он повернулся к Алексею. – Но почему же ваш первый экземпляр, по вашим словам, выдает не более восьмидесяти сил? – по мнению отставных летчиков, излишняя предосторожность в этом деле повредить никак не могла, потому даже компаньону пока сливалась дезинформация.

– Так на то он и первый. – хмыкнул Алексей. – К тому же, у меня под рукой не имелось столь точных станков, потому мог не соблюсти все требуемые размеры. Вот и теряются на этих тысячных и сотых миллиметрах совсем не лишние силы. Вдобавок, авиационный бензин в России достать совсем непросто. Да и неизвестно какое у него октановое число.

– Это верно. Качественное топливо – это настоящий бич современной авиации. Мало того, что вырабатывают его преступно мало, так еще и очищать дополнительно приходится по несколько раз. – скривился словно от зубной боли итальянец.

– Потому то мы со своим и ездим везде. Очищали чуть ли не по капельке.

– Кстати о топливе. Я смог заметить у вас очень интересную канистру. Не подскажете, где такую можно приобрести? Выглядит очень удобной даже со стороны.

– Как только организуем их производство, так пришлю вам десяток в подарок. – усмехнулся Алексей.

– Так это тоже ваша разработка?

– Да. И на нее мы тоже подали прошение на выдачу патента.

– Полагаю, что я готов сделать вам еще одно деловое предложение.

– А вы не упускаете своего, господин Анзани. – улыбнулся Алексей.

– Для вас просто Аллесандро, или Александр, на русский манер, как вам более удобно. И да. Не упускаю.

– И мы тоже не упускаем, Александр. И прошу обращаться ко мне так же, по имени. Просто Алексей. – Алексей протянул собеседнику руку, которую тот тут же пожал.

– А скажите, Алексей, у вас есть еще что-нибудь интересное, как вы это называете, в кубышке?

– Если хорошо поискать, то найдется. И немало!

– И что бы вы хотели получить в качестве взноса в общее производство с моей стороны?

– Это будет зависеть от того, что вы пожелаете производить здесь, во Франции.

– Судя по тому, что я имел счастье наблюдать… Все!

– В таком случае нашим условием будет полное устройство завода здесь и одного, точно такого же в России. И с каждой единицы изделия, произведенного в Европе мы будем получать пять процентов. Также, ознакомившись с двигателем вашей конструкции, я бы хотел предложить вам заняться производством мотоциклов.

– Вы знаете, а ведь именно с мотоциклов я и начинал! Еще три года назад собрал первый экземпляр. Но затем мир аэропланов полностью поглотил меня и я забросил это дело.

– Так значит у вас имеется опыт! Это же превосходно! Я прекрасно понимаю, почему вы заболели авиацией. Сам такой! Но это не значит, что следует отказываться от прочих начинаний. Да, авиационные двигатели – это вершина двигателестроения. Но они никогда не будут производиться в том же объеме, что автомобильные и мотоциклетные. А чем больше объем производства, к тому же у товара пользующегося хорошим спросом, тем большие прибыли получают владельцы этого самого производства. Спрос же на мотоциклы, как мне кажется, нынче весьма неплох. Что же касается авиационных двигателей, то если вы будете производить и продавать по сто пятьдесят – двести штук в год, то лично я буду просто счастлив.

– Лично я надеюсь на большее, Алексей. – оптимистично заявил Анзани.

– Если будет больше, я не обижусь. – лишь усмехнулся в ответ Алексей. – А пока не окажите ли мне честь и не ознакомите ли с моделями мотоциклов, что являются ныне наиболее востребованными во Франции, раз уж этот вопрос не является для вас чем-то новым?

Не успел схлынуть энтузиазм от перипетий первого рекордного перелета, как состоялся второй – на сей раз, на приз Французского Авиационного общества. Вообще-то данный призовой фонд очень надеялся взять Брелио, но после потери в водах Английского залива своего аэроплана он никак не успевал доделать новый на постройку которого пошли переданные ему Михаилом полтысячи фунтов стерлингов и потому очередной чек ушел в копилку русских авиаторов. А вместе с ним в копилку ушли призовые “кубка конструкторов” за лучший планер и лучший пропеллер, обогатив друзей в конечном итоге на пятнадцать тысяч франков, которые, впрочем, смотрелись весьма бледно на фоне предыдущего выигрыша. Однако, именно это сподвигло таки Блерио принять предложения русских знакомых и теперь на мощностях его завода должны были производиться планеры не только его имени, но и прославившийся на весь мир У-1, заказы на который к тому времени перевалили за сотню, чего никак не ожидали Алексей с Михаилом и потому оказались абсолютно не готовы к такому масштабу производства. И образовавшиеся клиенты, подтверждая недавние слова Анзани, совершенно не обращали внимания на цену. А цена действительно кусалась. Ведь построен он был из материалов, что являлись весьма распространенными в России, но никак не в Европе. Потому, приходилось в срочном порядке выписывать потребную древесину, переплачивая вдвое, что за сам товар, что за срочную доставку. Однако, это все же было куда легче, чем с нуля пересчитать весь планер, учитывая характеристики местных материалов. Да и по сравнению с ценами запрашиваемыми братьями Райт за свои детища, тысяча фунтов стерлингов уже не казались чем-то из ряда вон выходящим, хоть и превышала вдвое цену Фармана. Правда, за столь солидные деньги клиент мог рассчитывать получить лишь планер, обтянутый не обработанной лаком перкалью. Двигатель же требовалось заказывать отдельно, доплачивая от трехсот до пятисот фунтов, в зависимости от выбранного производителя и модели. Но поскольку сами создатели У-1 через статьи во всевозможных журналах, газетах и интервью всегда упоминали желательность применения двигателя Анзани, именно итальянцу отошла львиная доля заказов на стальные сердца. А учитывая, что к нему потянулись и многочисленные неизвестные широкому кругу масс создатели планеров собственной разработки, весь следующий месяц Аллесандро метался, как угорелый, между поставщиками, размещая заказы на заготовки и комплектующие, так как его небольшая мастерская, гордо именующаяся заводом, никак не могла поспеть с выполнением свалившихся на голову заказов.

К тому же, параллельно с выполнением заказов, имевший немало бесед со своими новыми компаньонами Анзани каждую свободную минуту своего времени проводил за чертежами и расчетами, создавая более скромный аналог русского двигателя. Все же он был не только отличным инженером, но и неплохим коммерсантом и потому сразу осознал правоту своих новых друзей – их двигатель действительно выходил слишком дорогим. И, даже, излишне мощным и надежным для данного периода развития авиации, если можно было так сказать. Здесь же и сейчас требовался более дешевый мотор, пусть и обладающий заметно худшими характеристиками. И было весьма отрадно осознавать, что по этому вопросу у него с компаньонами не было никаких разногласий.

Планер же, принесший своим создателям не только немалые деньги, но и славу, после завершения очередного рекордного полета прописался на заводе Блерио, где его аккуратно разобрали до последней реечки в целях создания полного пакета рабочей документации. А Михаил с Алексеем параллельно читали лекции по аэронавтике и авиа-проектированию своим благодарным слушателям, в роли которых выступали Луи Блерио и Игорь Сикорский.

Да, они собственными руками создавали себе конкурентов. Но, что первому, что второму в будущем предстояло создавать машины воюющие на стороне Антанты, отчего уже сейчас они являлись союзниками в будущей войне. Причем, союзниками полезными. Ведь француз на долгие годы вперед становился их компаньоном и обеспечивал присутствие аэропланов их производства на наиболее обширном европейском рынке. А Сикорский, что в известной им истории являлся наиболее именитым русским авиаконструктором времен Первой Мировой Войны, не только имел все шансы создать куда более удачные машины нежели “Илья Муромец” и С-16, но и вряд ли мог выкинуть из памяти тех, кто являлся для него по сути учителями в будущем деле всей его жизни. К тому же никто не запрещал друзьям время от времени напоминать своему протеже о данном факте, параллельно подбрасывая новые стоящие идеи.

Спешка и напряжение с налаживанием производства были страшными. Алексей за полтора месяца настолько осунулся и похудел, что видом своим напоминал узника замка Иф, разве что побритый. Михаил тоже сбросил в весе и заработал кучу порезов и мозолей. О количестве вытащенных из рук заноз можно было даже не говорить – их счет давно перешел за сотню. Но первый У-1 французской сборки поднялся в небо 10 августа 1909 года. Правда, уйти к заказчику он мог лишь после авиационной недели, должной начаться через пол месяца. А два других выполненных Анзани с учетом увиденных у русских знакомых доработок трехцилиндровых тридцатипятисильных W-образных двигателя, законченных одновременно с первым, впрочем, как и немалое количество отливок и заготовок, надежно запаковали в ящики для отправки в Россию – это был подарок итальянца своим новым друзьям наряду с мотоциклом “Фелон энд Мур”, который, по общему мнению ознакомившихся со всем ассортиментом двухколесной техники Алексея с Михаилом, выглядел уже более-менее похожим хотя бы на мопед советских времен, а не на велосипед с моторчиком, как все остальные.

Не смотря на организацию производства У-1, 22-го августа 1909 года в павильоне рядом с первым собранным во Франции экземпляром красовался доработанный с учетом полученных знаний Блерио-11, оснащенный двигателем Анзани и более легким пропеллером Шаувьер, тут же стояла “Антуанетта 5”. Рядом с этими аппаратами совсем бедно смотрелся “Демуазель”, являвшийся очередной попыткой создать успешную конструкцию Альберто Сантос-Дюмоном, прославившегося своими полетами на дирижаблях. Вот только имея схожую с У-1 конструкцию, по технологиям производства он сильно напоминал первую модель Блерио-11. Присутствовали тут и бипланы – машина братьев Райт, и схожий с ним Фарман III, и Вуазен, не говоря уже о многочисленных конструкциях, не имеющих ничего общего с аэродинамикой, зато поражающих воображение посетителей своими экстравагантными видами. В общем итоге экспозиция насчитывала 37 разных машин.

Но куда больше места в экспозиции занимали громоздкие воздушные шары и дирижабли. Эти небесные гиганты, наряду с аэропланами все еще играли весомую роль в освоении воздушного пространства и пока не собирались уступать этажеркам ни пяди неба.

С превеликим удовольствием ознакомившись со всеми представленными экспонатами и вволю наобщавшись с конструкторами, Алексей с Михаилом облегченно вздохнули – до уровня предлагаемого ими ни один из конкурентов пока не добрался и судя по представленным двигателям, у них имелась как минимум двухлетняя фора, чтобы сделать свой двигатель самым распространенным в мире. И только французский ротативный Гном Омега в полсотни лошадиных сил заставил слегка понервничать, пока они не узнали, что ресурс данного двигателя не превышал пока 35 часов, да и то на бумаге, что являлось вполне сравнимой цифрой с моторами производства Анзани, на которые ими была сделана ставка. Тем более что к зиме Анзани клятвенно обещал представить новый шестицилиндровый двигатель, что должен был выдавать запрошенные его новыми знакомыми 60 лошадиных сил, вместо оказавшихся явно недостаточными 35-и. Тут как раз обещал пригодиться проект нового трехцилиндрового Y-образного двигателя, над которым он трудился последние месяцы до встречи с авиаторами из России.

На пятый день проведения выставки, наконец, начались столь ожидаемые многими приехавшими пилотами и конструкторами гонки. Многие, очень многие желали взять кубок Гордона Беннета и заработать деньги на постройку нового аэроплана, но успевшие стать настоящей сенсацией в авиационном мире русские не оставили никому ни малейшего шанса. Насмотревшись на показательные полеты своих конкурентов, Алексей решил держать скорость в районе девяноста – ста километров в час и в результате оторвался от ближайшего конкурента – американца Гленна Кертиса на две с половиной минуты, показав среднюю скорость на дистанции в 95 км/час.

“Эти невероятные русские!” – именно такой заголовок красовался на первой странице газеты сжимаемой под мышкой Алексеем, когда он, стоя на палубе судна идущего в Санкт-Петербург, смотрел на удаляющийся берег Франции, где их план по подготовке к грядущей войне Военно-воздушных сил Российской Империи получил свой второй существенный толчок. Первым же они считали свое появление в этом времени.

Глава 3

. Святая обязанность попаданца. (ЧЕРНОВИК)

Отплыв из Франции 7-го сентября, они прибыли в Санкт-Петербург 30 августа. Не смотря на год проведенный в прошлом, Алексей все еще не мог привыкнуть, что Россия живет по отличному от европейского календарю. На сей раз, дабы не сплоховать, они через оттаявшего под конец их турне консула отправили сообщение о своем триумфальном возвращении на родину.

Оба полагали, что если их и будут встречать, то относительно спокойно, можно сказать – в тесном семейном кругу. Но когда за двадцать миль до Кронштадта судно салютом из орудий поприветствовал миноносец Российского Императорского флота, они осознали, в какой переплет попали.

Сказать, что в порту от толпившегося народа некуда было упасть яблоку – значило не сказать ничего. Наверное, именно так приветствовали Юрия Гагарина на Красной площади после его исторического полета. Создавалось впечатление, что в Кронштадт съехалось все население Санкт-Петербурга, дабы поприветствовать отечественных пионеров авиации. А вконец обалдевший капитан старого французского транспорта глазами, сравнявшимися размером с окулярами его морского бинокля, взирал на стройные ряды военных моряков, вытянувшихся вдоль бортов своих кораблей и со всей возможной помпой приветствующих его потрепанное временем и беспрестанной эксплуатацией судно.

И когда на подходящем к вставшему на якорь судну катере Алексей с Михаилом готовы были увидеть самого императора всероссийского, им оттуда помахал Егор, выряженный как заправский щеголь. А с обеих сторон его поджимали Федюнин Михаил Викентьевич с Меморским Александром Михайловичем.

– Это что такое!? – окинув взглядом забитый народом порт, поинтересовался Алексей у остававшегося на хозяйстве друга, утащив того в сторонку после горячих приветствий и поздравлений от нижегородских знакомых.

– Что такое? Что такое? – передразнил его Егор. – Вас встречают!

– Об этом я уже догадался. Но откуда столько народу? Мы же не войну выиграли и это не парад победы!

– А вот и ошибаешься! Это настоящий парад победы! Знал бы ты, что здесь творилось, когда в газетах появились первые статьи о ваших похождениях! Хотя, лично я ничего не видел, но люди рассказывали. В общем, фурор вы произвели знатный. А после того, как вы сдали меня с потрохами нашим посольским во Франции, меня тут же выдернули из Нижнего и доставили в Санкт-Петербург. Хорошо еще, дорога была не близкая и Федюнину с Меморским поклон до земли надо бить, что подтянули меня по этикету и вообще, провели ликбез по основам поведения за время путешествия, а то бы завалился.

– А эти то двое откуда нарисовались?

– Так я сам к ним первым делом за помощью рванул, как ко мне фельдъегерь заявился с предписанием явиться пред светлы очи его императорского величества.

– Так ты что, с Николаем Вторым встречался? – пришибленно поинтересовался Алексей. Как говорится, никогда еще Штирлицы не были так близки к провалу.

– Ага. И вам, друзья мои, это тоже предстоит в скором времени. Так что, если не хотите ударить в грязь лицом, внимательно слушайте Михаила Викентьевича и Александра Михайловича. Опыт на моем экспресс обучении они какой-никакой набрали, глядишь, с вами быстрее управятся.

– А мы успеем? – кинув обеспокоенный взгляд на усыпанную народом набережную, неуверенно пробормотал Михаил.

– Успеете. – отмахнулся Егор, – Высочайшего соизволения видеть ваши героические лица еще не поступало, так что, как минимум, сутки у вас имеются. Правда, я не уверен, что в течение этих суток вас оставят в покое. Сам Жуковский просто страждет пообщаться с вами, не говоря уже о его учениках и всех прочих авиаторах и авиаконструкторах России! А таких, представьте себе, уже не один десяток. Правда, с конструированием у них, пока, не очень получается. Взлететь смог только один аппарат. И то, по моему мнению, это была копия какого-то забугорного аэроплана. Во всяком случае, в журнале точно такие же мелькают регулярно.

– А нас не вскроют? – заметно побледнел Алексей, задав, пожалуй, самый животрепещущий вопрос.

– Под меня, вроде, особо не копали. – пожал плечами Егор, – Но тогда и времени было немного. Я у Никанора Акимовича завуалировано интересовался. И из того, что услышал в ответ, понял, что хоть жандармы к нему и захаживали, но так, для галочки. И раз меня до сих пор не колют в темных застенках, есть надежда, что все обойдется.

– Или решили подождать, пока соберутся все три фигуранта и накрыть всех разом. – помрачнел Алексей, не рассчитывая на то, что жандармы лишь за красивые глазки едят свой хлеб.

– И такое возможно. – не стал спорить Егор. – Но выбора-то у нас все равно нет.

– Выбор есть всегда! – поспешил не согласиться с ним друг, но продолжить свою пылкую речь не успел, будучи прерванным.

– Ну-ну. – лишь усмехнулся тот в ответ. – Топиться пойдешь, что ли? Или за кордон свалить хочешь?

– Н-да, это я не подумав, ляпнул. – принялся чесать затылок слегка оконфузившийся Алексей. Ведь здесь и сейчас помимо озвученных товарищем выходов у них действительно не было ничего иного. За исключением, конечно же, окунания с головой в волны человеческого моря источающего обожание и последующего смиренного пребывания в нем, что бы далее ни происходило.

– Смотри, еще где-нибудь не ляпни чего подобного. – словно брюзгливый старик, проворчал в ответ Егор, – Вы теперь герои дня и ближайшие пару месяцев следить за вами будут все кому не лень. Так что следите за языком.

– Хорошо. – не стал спорить Алексей, тем более что друг был кругом прав – Но что теперь? Какой у нас план мероприятий?

– Для начала, поедем на съемную квартиру, где вы приведете себя в порядок. А завтра к 10:00 нас ожидают в Императорском Всероссийском Авиационном Клубе.

– А у нас и такой имеется? – искренне удивился вернувшийся на родину “интурист”.

– Представь себе! Это именно они выпускают журнал “Воздухоплаватель”, который и подтолкнул нас ко всем произошедшим действам. Заправляет там великий князь Александр Михайлович. И не надо так кривиться! Я с ним уже дважды общался. И ты знаешь, он оказался довольно вменяемым человеком. Сноб, конечно, как и полагается быть великому князю. Но не дурак и не ретроград. Далеко не дурак. Я ему примерно обрисовал наше видение перспектив авиации на ближайшие годы и князь проникся. Но прежде, чем принять решение стоит ли ставить на нас, он пожелал пообщаться со всеми.

– И что ты успел ему насвистеть? – еще больше посмурнел Алексей, представив себе картину, как Егор в красках описывает раскрывшему варежку великому князю историю авиации на ближайшие сто лет.

– Примерно расписал свое видение развития, как гражданской авиации, так и военно-воздушных сил. – не стал жалеть нервную систему товарища тот. Но вдоволь налюбовавшись стеклянными глазами друга, все же соизволил смириться и уточнил. – Как мог бы видеть его, это развитие, болеющий небом начитанный и имеющий хорошее воображение мастеровой. Не забыл, кстати, и про флот добавить – князь ведь у нас из флотских будет. Целый вице-адмирал!

– Кто бы сомневался. – хмыкнул Алексей, – Чтобы великий князь и без достойного звания. Но, я надеюсь, в вашей беседе до атомных авианосцев ты не дошел?

– Не успел. И вообще, как мог, старался выдать из себя дремучего валенка в этом вопросе. Знаешь, как тяжело было издалека подталкивать его к верным выводам? – усмехнулся Егор. – Но про авиаматки мы с ним держали долгий разговор, и в конечном итоге мне удалось навести его на мысль, что этот тип судов далеко не вершина эволюции авианесущего корабля.

– Палимся, Егор. Ох палимся. – только и смог, что покачать головой на откровения друга Алексей.

– А что еще нам остается делать? Зарыться, как страусам, головой в песок и ждать пока нам не дадут волшебного пенделя? Так ведь дождемся! Но тогда рыпаться будет уже слишком поздно! – слегка окрысился тот в ответ.

– Ладно, Вергилий, этот разговор мы продолжим чуть позже, а теперь веди нас вперед, к славе! – когда до пристани осталось немногим более сотни метров, махнул рукой Алексей, давая понять, что серьезный разговор прервется на некоторое время, пока они вновь не окажутся одни – без лишних ушей под боком.

– Ну смотри, Леша, ты сам это попросил. Так что потом не обижайся, когда сошедшие с ума фанаты начнут рвать тебя на сувениры.

– Не, не, не. Фанатки – это еще куда ни шло! А вот фанаты – это перебор! Ты же знаешь, я не из этих. – шутливо замахал руками тот, как бы отмахиваясь от воображаемых фанатов.

– Да кто тебя теперь знает! Ты же сколько во Франции проторчал!? А там всякая французская любовь и все такое. – изобразив рукой в воздухе нечто непонятное, Егор в последний миг успел увернуться от оплеухи и заразительно рассмеялся. Как никак его друзья вернулись. И вернулись не просто, а непревзойденными победителями многих и многих состязаний. Так что дубы о их непростом будущем следовало отложить как раз до этого самого будущего, а здесь и сейчас искренне радоваться за всю их попаданческую компанию.

На сувениры их все же порвали. Не спас даже почетный конвой. Дорвавшиеся до желанных тел горожане, подобно озверевшим от голода гиенам, драли свою добычу на куски так, что к тому моменту как две коляски в сопровождении десятка кавалеристов прорвались на открытое пространство, все пассажиры щеголяли голыми торсами или те кому повезло – разодранными сорочками. Михаил лишился обеих туфель, Алексей же отделался потерей одной. Досталось и ехавшим во второй коляске поверенному и бывшему градоначальнику. Оба помимо одежды также лишились карманных часов и портмоне. В общем, русский народ в очередной раз показал, что он может быть страшен даже в своем ликовании.

В связи с дефицитом времени, всем троим пришлось довольствоваться уже готовыми костюмами, которые довольно споро подшили по их фигурам и потому перед взором первого Романова, с которым свела их судьба, никому из пилотов не пришлось краснеть за свой внешний вид. Федюнин и Меморский тоже были совсем не прочь пообщаться с великим князем, но в приглашении их имена отсутствовали. Потому, насколько это было возможно, подготовили “господ авиаторов” к встрече с представителем императорской фамилии.

Помимо великого князя, в его кабинете оказался статный, убеленный сединами, владелец шикарной бороды. Но основное внимание он привлекал не своей роскошной растительностью на лице, являвшейся для многих нормой в это время, а тем, что, позвякивая, скрывалось за ней. Пятерка орденов, дополнялись золотым оружием и погонами генерал-майора.

– Ваше высокопревосходительство. – первым зашедший в кабинет Егор коротко поклонился и отошел в сторону, пропуская внутрь своих друзей.

– Без чинов, господа. – произнес великий князь, выслушав третье приветствие. – Можете обращаться ко мне Александр Михайлович. А сей достойный господин, – он указал на военного, – генерал-майор Александр Матвеевич Кованько – начальник Учебного воздухоплавательного парка и, наверное, самый преданный аэронавт во всей России. Вот уже три десятка лет, как Александр Матвеевич ратует за развитие воздухоплавательной составляющей в нашей армии.

– Весьма рады знакомству, ваше превосходительство. – вновь первым поприветствовал гостя великого князя Егор, подсказывая своим менее информированным друзьям, как именно следует обращаться к человеку в звании генерал-майора.

– А уж как я рад, господа! И как уже говорил Александр Михайлович, давайте общаться без чинов. – Получив полное согласие, он тут же продолжил, – Вы даже не представляете себе, господа, какой фурор произвели ваши достижения в моем скромном управлении! Только в прошлом году мы заложили первый отечественный дирижабль и получили дозволение от Инженерного ведомства ассигновать постройку пяти аэропланов оригинальной конструкции, как новости о ваших достижениях сваливаются нам на голову, подобно снежному кому! Вы представляете, что тут началось! – видимо, припомнив нечто не слишком лицеприятное, он покачал головой, но тут же продолжил, – Мы, искренне считающие себя пионерами аэронавтики в Российской Империи, оказались обойдены, уж извините, никем неизвестными рабочими-самородками из Нижнего Новгорода. Я, конечно, всеми фибрами души радовался за ваши грандиозные достижения, но из-за вас, господа, весь наш отряд чуть было не лишили финансирования. Вы даже представить себе не можете, с каким трудом мне удалось отстоять средства, выделенные ранее на изыскательные и инженерно-конструкторские работы.

– Вы уж простите нас, Александр Матвеевич, мы даже и не думали, что у кого-либо могут возникнуть проблемы в связи с нашими действиями. – буквально излучая искренность всем своим видом, вступил в беседу Алексей. – Покорение воздушного океана и демонстрация возможностей нашего отечества – вот ради чего мы для начала занялись конструированием аэропланов, а потом и отправились в далекую Францию. Хотя, если быть честным до конца, то и материальная составляющая в нашей поездке играла нешуточную роль. Все же те призовые деньги, что были получены нами за достижения, сильно помогут модернизировать производство и продолжить работы над более совершенной моделью аэроплана.

– А у вас уже имеются некие наметки на новую модель? – удивился великий князь.

– Имеются, Александр Михайлович. – степенно кивнул Михаил. – Это будет более сбалансированный и управляемый аэроплан, нежели У-1. Вот только для армейских нужд он будет столь же бесполезен как У-1.

– Но почему же! Почему вы называете свой превосходный аэроплан бесполезным!? – в недоумении воскликнул Кованько.

– Я сказал, уважаемый Александр Матвеевич, что он бесполезен для военного ведомства. Наши доблестные авиаторы смогут применять его разве что в качестве машины для поддержания навыков пилотирования, поскольку он является одноместным и не позволяет даже проводить на нем обучающие полеты.

– А вы полагаете, что одноместные аэропланы военному ведомству не подходят? – удивился генерал-майор. – Сейчас ведь практически все аэропланы являются одноместными.

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте поинтересоваться, ознакомил ли вас, Александр Михайлович с результатами его бесед с Егором Владимировичем?

– Боюсь, что не имею информации о подобных беседах.

– Да, господа. Наши с Егором Владимировичем беседы о будущем аэропланов и аэронавтики в целом заставили меня полностью пересмотреть свое представление, о возможностях развития авиации. Именно поэтому для продолжения тех бесед, о которой вы, похоже, имеете полное представление, я пригласил наиболее сведущего в этом деле офицера российской армии. Егор Владимирович, если вас не затруднит, озвучьте, пожалуйста, те заключения к коим мы пришли совместными усилиями.