Текст книги "Благоуханность. Воспоминания парфюмера."

Автор книги: Константин Веригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Но женщина без тепла благоуханности холоднее мраморной статуи. Да и сводится ли назначение духов только к созданию шарма и вызыванию чувственности? Нет. Сколько людей, не ищущих встреч и знакомств и живущих вдали от города, любят красоту во всех ее проявлениях, радуясь совершенству мира и творений человека.

«Все, что находится внизу, подобно находящемуся наверху, и все, что находится вверху, подобно находящемуся внизу ради выполнения чуда единства», – гласят изумрудные скрижали Гермеса Трисмегиста – великого законодателя Древнего Египта.

Еще в начале нашего столетия официальная наука отвергла этот основной закон бытия, базируясь на неделимости атома и невозможности трансмутаций. Сейчас она начинает все более осваивать этот основной закон жизни, закон отражения, подобия. Не он ли объясняет и тесную, прямую связь между женщиной и цветком и объясняет это как чудо единства красоты на земле?

Женщина подобна цветку. Трудно это выразить и объяснить, а вместе в тем многие этот факт осознают и понимают. Сколько поэтов сравнивали женщин с цветами! Как часто юные девушки напоминают слегка распустившийся бутон утренней розы!..

С какой неисчерпаемой щедростью награждена цветами земля! Как велика гамма красок, форм и отличительных черт! Но самые гордые и великолепные цветы, лишенные аромата, меркнут перед очарованием чайной розы или маленькой скромной фиалки. Не то же ли происходит и в мире людей? Не милее ли нам очарование женщины с шармом, чем холодная красота множества красавиц? А между тем как часто женщины, полные шарма, сдержанны в разговорах, скованны в движениях и не уверены в себе. Однако их шарм окружает их тонкой душистостью, притягивает, умиляет, волнует.

Каждому типу женщин соответствует определенная цветочная душистость, наиболее схожая с их темпераментом. Почему же женщины со вкусом, как правило, не признают духов с запахом одного лишь цветка? Думаю, они инстинктивно боятся выдать себя слишком уж родственным им ароматом. Так, даже заносчивые и самодовольные женщины типа «лилии» не смеют употреблять такую дерзновенную душистость, которая бы выявляла их слишком ярко. И не только женщины – парфюмеры также не любят точно копировать запах цветка, сознавая, что даже удачная имитация не воссоздает полностью оригинал. И тем не менее всем духам присуща цветочность; без нее ароматическое построение кажется невозможным. Только душистость эта основана не на одном цветке, а на нескольких. Из их букета выделяется нередко целых три аромата, и только один слегка доминирует над другими. Этот третий, доминирующий аромат и соответствует определенному типу женщин... Так, например, женщинам темпераментным отвечают душистости пряных цветов: гвоздики, левкоя, иланг-иланга, да и сами они стремятся иметь «перченые» духи, чувствуя их созвучие себе. Женщины пышные, особенно восточные, ищут в духах еще большую цветочную пряность; их притягивает могучая сладость аравийских ароматов в соединении с флердоранжем, жасмином, туберозой, лилией. Немало золотистых шатенок с нежным цветом лица, кажущихся такими слабыми и хрупкими, требуют и от жизни, и от духов контраста; они любят в ароматах сильный и яркий взлет, полный благоуханного шока, тонко испаряющегося в цветочных аккордах гардении, акации, жимолости, душистого горошка...

Породистые, тонкие шатенки типа Дианы-охотницы ищут в духах экзальтирующей мускусности в сочетании со свежей, легко вибрирующей цветочностью, как у фиалки, ириса, ландыша, некоторых сортов роз. У смущающих же огненно-рыжих женщин, обладающих чудесным цветом лица, бывает особенно сильно развито обоняние, и, обладая исключительной жизнестойкостью, они требуют того же от духом, предпочитая ярко выраженную сексуальность. И цветочности духов они ищут силу, крепость и яркость, преисполненные волнами свежести. Вероятно, рыжие женщины сами по себе ароматичны; и их душистость особенно близка волнующему царству цветов. Наиболее же близок им аромат гиацинтового типа, ласкающий, дразнящий.

Главенствующее место принадлежит женщинам, пронзенным солнцем, и, чем больше света в их природе, тем тоньше и строже их вкус. Все истинно прекрасное доступно и понятно им; они не боятся любых косметических ухищрений, не чуждаясь духов, но требуя от них красоты, полной тонкости и благородства.

Исходя из многочисленных бесед с дамами об ароматах, их манере выбирать духи и пользоваться ими, мне пришло в голову разделить всех женщин на четыре категории. Деление это условно, но зато просто и ясно. К первой категории относятся женщины с очень хорошо развитым обонянием и вкусом, умеющие абсолютно точно выбрать для себя духи и пользоваться ими. Ко второй принадлежат женщины с недурным обонянием, но не строгим вкусом. Они нередко ошибаются в выборе духов и часто меняют их. Затем идут женщины со средним обонянием, не доверяющие своему вкусу. Они либо слепо следуют моде, либо верят чужому вкусу и употребляют духи, подаренные им. К последней же категории принадлежат женщины, категорически отвергающие духи как для себя, так и для других. Они словно боятся их, словно не признают права людей на красоту мира. Мне всегда казалось, что, если такие женщины еще молоды и красивы, их надо остерегаться. В них таится некая одержимость, опасная для окружающих. Они несут в себе миазмы, разрушающие радость жизни, то прекрасное и доброе, что дано для счастья человека.

Правда, есть еще категория женщин, вполне безобидных, не претендующих ни на какое место в мире и не мешающих радоваться другим. Нередко они совсем лишены обоняния, слабы и больны. Однако опасность исходит не только от женщин, отвергающих духи, но и от тех, кто злоупотребляет ими, используя слишком крепкие духи и в слишком большом количестве. Духов с могучей синтетической основой, психическое действие которой далеко не безобидно, в настоящее время производится все больше, и все чаще, встречаясь с женщинами, надушенными такими духами, вы долго не можете отделаться от впечатления назойливости, дешевизны и липкого запаха. Ничто не в состоянии так пошло и грубо обнажить женщину, как плохо подобранные духи. Но зато как замечательно дополняют и «округляют» ее духи, точно соответствующие ее типу. Манеры, голос, черты характера, выраженные в ароматной волне, – вот что образует внешность человека. Женщина, желающая нравиться, помнит об этом, культивируя все стороны своей внешности.

Но и женщины, ушедшие в свою внутреннюю жизнь, не могут отказаться от красоты мира. Бог радовался своему творению, и не Он ли призывает человека творить красоту во всем? Не образом ли Божиим являются в человеке его творческие силы? Не должен ли он стараться скрыть, изменить все уродливое, окружающее человека, и творчески подчеркнуть красоту мира? И не с человека ли эта красота начинается? Недаром первым проявлением человечности в дикаре было желание украсить себя какими-нибудь погремушками и, по-моему, не только для того, чтобы понравиться другому человеку.

Духи же, сотворенные людьми, продолжают божественное творчество. Они сами создают иллюзию жизни и, быть может, даже саму жизнь. Недавно одной прелестной американке был задан нескромный вопрос о том, что она надевает на ночь. Ответ был стремительным: «Шанель» – это любимые мои духи, они дарят мне чудесные сновидения..." Этим веселым, блестящим и таким женственным ответом она показала и свою изысканность, и свою глубокую утонченность.

К сожалению, подобное дано не всем: не многие умеют окружить свою жизнь поэзией, мечтой, любовью к прекрасному и душистому. Правящие круги великих цивилизаций, канувших в Лету, были несравненно изысканнее нас, и повседневное использование ароматов ими было не только внешним, но и как бы внутренним. Так, девушка, собиравшаяся замуж, в течение нескольких месяцев принимала душистые ванны, а ее тело умащалось различными благовониями. Кроме того, в ее пищу добавляли специальные ароматы, чтобы и ее кожа, и ее дыхание стали благовонными. Последним великим потребителем ароматов была Византия, где царила любовь к душистостям, а великое множество бань давало населению возможность быть чистыми и опрятными. С падением Византии Европа погрузилась во мрак грубости, невежества и нечистоты. Прошли века, и вот опять большая часть человечества стремится к чистоте и благовониям. Даже мужчины начинают понимать, что некоторые виды тонких духов не уменьшают их мужественность, а благороднейшим образом оттеняют ее.

Однако любви к душистости еще недостаточно. Надо уметь пользоваться духами, не вызывая диссонанса. Воспитание и вкус иногда помогают разобраться в этом, но область ароматов еще так мало изучена, что погрешности неизбежны. Как часто, например, злоупотребляют количеством благоуханности из-за притупленности обоняния. Нередко приходилось слышать от милых дам, что их духи выветриваются слишком быстро, а вместе с тем, на мой взгляд, они только что вылили на себя целый флакон духов. Объясняется это тем, что наше обоняние не воспринимает слишком знакомых ароматов; оно как бы переутомляется и не реагирует на них. С этим фактом надо считаться, чтобы не стать неприятным для близких, чтобы после нашего присутствия не проветривали комнат и чтобы мы сами не лишались удовольствия чувствовать запах духов, нейтрализуя свое обоняние.

Возникает вопрос: как пользоваться духами? Вне всякого сомнения, пульверизатор распределяет духи всего лучше, максимально охватывая поверхность кожи, волос, мехов и платья. По-моему, следует опрыскивать духами и нижнюю одежду, чтобы каждое движение становилось ароматичным, так как распыление духов по легкой материи в контакте с теплом тела особенно экзальтирует духи. Не следует забывать также, что меха и волосы всего лучше фиксируют ароматы, особенно те, которые основаны на ценных, древесных, тонко опудренных эссенциях.

Необходимо считаться и с качеством материи, и, славное, с ее цветом, так как не все тона ткани одинаково отвечают различным нотам духов. Не рекомендуется душить одно и то же платье различными духами, так как их соединение не всегда бывает удачным. Во времена наших бабушек дамы любили смешивать духи в своих туалетных флаконах, чтобы удивить и заинтересовать новым запахом, но как редко им удавалось создать что-то действительно новое и интересное! Как правило, они только портили свои духи. В настоящее время смешивать духи еще опаснее, так как они содержат очень большой процент синтетических душистостей, легко вступающих в реакцию друг с другом. Парфюмеры потратили столько времени, знаний и таланта, чтобы создать удачное сочетание ароматов, что расстраивать его, смешивая с другими, абсолютно неразумно.

Употребляя духи, следует считаться и с временем дня, и с одеждой, и с местом пребывания. Нелепо встретить на утренней прогулке женщину, надушенную пряными, вечерними духами. Так же неуместна легкая душистость одеколона при пышном бальном туалете, требующем таких же богатых духов. Отправляясь на рандеву, не следует употреблять фужерно-камфарные ароматы. Нужно также принимать во внимание время года и соответственно зимой пользоваться какими-нибудь хорошими шипровыми духами, а летом, когда платья так легки и близки к телу, употреблять ароматы более легкие и медовые. Ведь именно тогда женщины нам кажутся особенно похожими на цветы. Фруктовые духи отвечают ночному часу, так как они действуют одновременно и на вкус и на обоняние. Но все эти вопросы еще крайне слабо разработаны, и, быть может, правильнее всего при выборе духов просто доверять своему инстинкту. В вопросах чувства инстинкт, как правило, вернее рассудка, и к тому же он тесно связан с обонянием.

Итак, от рождения до смертного часа мы окружены волнами ароматов, то легких, полных запахов детства, то бодрых, наполненных прохладой ученических лет, то пряных, обжигающих чувством влюбленности; они то звенят, взмывают ввысь, передавая взлет творческой мысли, то струятся тонким фимиамом, окутывая ум и сердце; то взлетают торжественным захватывающим весенним аккордом радости перед красотой мира, то стихают осенним, тленным духом угасания и смерти. Мир запахов окружает нашу жизнь.

Но где же кончается красота линий и красок, налет поэзии, волн музыки? Где начинается мир ароматов? Не переплетено ли вокруг нас все прекрасное, чтобы, воспринимая его в цельности, мы одновременно умели радоваться, восхищаться и жить? Многие писатели, и особенно Ги де Мопассан, не раз описывали подобные мгновения жизни, когда человек всем своим существом воспринимает красоту мира, уже не отличая музыки от благоухания и благоухания от музыки. И так радостно и восхитительно думать, что столько прекрасного наполняет наш мир, и так просто и естественно для человека любить это прекрасное и стремиться к нему!

К. М. Веригин. Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

О названии духов.

И ароматы... и движенье,

И шум, и блеск, и красота

Зеленый бал – воображенья

Едва рожденная мечта...

И. Анненский.

Одним из самых важных и трудных вопросов в парфюмерии является выбор названия для новых духов, так как очень большое количество легких и простых созвучий для имен душистостей уже найдено и заявлено. Так, в настоящее время можно купить в Соединенных Штатах увесистый том в 750 страниц с перечислением уже закрепленных названий. Во Франции такой книги нет, что еще больше осложняет дело, так как всякий раз надо наводить справки в соответствующем департаменте. И, как часто бывает, найденное подходящее имя уже давно занято и принадлежит другим.

Значение же названия в том, что оно должно само вызывать интерес к духам и желание попробовать их. Название духов является фактически их первой рекламой, и рекламой более ответственной, чем многие думают, так как имя может не понравиться широкой публике и оттолкнуть покупателя. Нелегко объяснить причину выбора названия тех или иных духов. Вероятно, оно как-то связано со страной, системой правления, модой, литературой. Имена духов можно разделить на пять групп: цветочные; любовные – явно или иносказательно связанные с чувством; посвященные сильным мира сего, режиму или моде; иностранные или выдуманные созвучия и, наконец, просто обозначение духов цифрами или междометиями.

Итак, первую группу составляют цветочные названия духов. Каждый парфюмерный Дом имеет право назвать свои духи простым именем цветка – розой, фиалкой, нарциссом, но, как только к этому имени добавлено другое слово, название уже является собственностью Дома, закреплено за ним и никакой другой Дом не может им воспользоваться, например: «Rose Jacqueminot» («Роза Жакмино», 1900) и «Jasmin de Corse» («Королевский жасмин», 1906) от Коти; «Vera Violetta» (1892) от Роже и Галле; «Violette des Bois» («Лесная фиалка») от Пино; «Oeillet Fanй» («Увядшая гвоздика», 1910) от Греновилля; «Narcisse Noir» («Черный нарцисс», 1912) от Карона; «Temps des Lilas» («Сиреневая пора», 1923) от Убигана; «Narcisse Bleu» («Синий нарцисс», 1923) от Мураура.

Ко второй группе относятся названия духов, прямо или косвенно говорящие о любви. Они встречаются на протяжении всех веков, у всех народов, при всяких режимах и модах, откуда следует, что это и есть те названия, которые отвечают главному назначению аромата. Число их очень велико, и я приведу лишь немногие: «Amour-Amour» (1929) от Пату; «J'aime» («Люблю», 1950) от Гейма; «Charme d'Amour» («Чары любви», 1917) от Вейнмейкера; «Amour Sorcier» («Любовь-колдун», 1947) от Леконта; «Nuit d'Amour» («Ночь любви», 1925) от Годе; «Ardente Nuit» («Опаляющая ночь», 1930) от Кордея и др.

Сюда же относится и целый ряд духов, также говорящих о любви, но более интимно и волнующе. Помню, какой интерес вызвало название «La Vierge Folle» («Неразумная дева», 1910) от Габилла у многих молодых девиц. Сюда же относятся: «Moment Suprкme» («Момент экстаза», 1931) от Пату; «Fruit Vert» («Зеленый фрукт», 1928) от Флорелле; «Ma Griffe» («Мой коготь», 1945) от Карвена; «Femme» («Женщина», 1945) от Роша; «Fleur Sauvage» («Дикий цветок», 1954) от Жармен Монтей и др.

К третьей группе можно отнести духи, связанные с модой, посвященные сильным мира сего, героиням дня или отвечающие тому или иному социальному режиму. Среди них немало духов, названных по имени актрис или дам полусвета, но почти все эти названия оказались столь же недолговечны, как и люди, в честь которых они были названы. Не привожу этих названий – от этих духов и нельзя было ожидать долговечности; их назначение было в том, чтобы позабавить, доставить мимолетное наслаждение и уступить дорогу последующим. Устойчивыми оказались духи, названные в честь сильных мира сего, как будто создатели их чувствовали себя ответственными за их доброкачественность. К таким ароматам относятся духи «Eau de la Reine d'Hongrie» («Вода королевы Венгрии», XVII в.), основанные на розмарине и имевшие очень большой и долговременный успех, или «Poudre et Parfum а la Marйchale» («Пудра и духи а-ля Марешаль»), созданные в честь герцогини де Омон и бывшие в большой моде в период Регентства и при Людовике XV. Очень многие духи XVII, XVIII, XIX и даже XX века носили и носят имена высшего аристократического общества Европы: «Chevalier Disby» («Рыцарь Дисби»), «La Duchesse» («Герцогиня»), названные в честь мадемуазель де ля Вальер (XVII в.); «Queen Elyzabeth» («Королева Елизавета», XVIII в.); «Bouquet Estherazy» («Букет Эстерази», «Fragipan» («Маркиз»), «Le Parfum du Comte d'Oxford» («Духи графа Оксфордского»), «Bouquet de l'Impйratrice Eugйnie» («Букет императрицы Евгении») (XIX в.); «Chevalier d'Orsay» («Рыцарь д'Орсе») (1910) и целый ряд других. К ним относятся «Ambre Royale» («Королевская амбра») – душистая вода, которая особенно хорошо отвечала своему названию, или «Eau de Cologne Impйriale» («Императорский одеколон») от Герлена (1875), своей душистостью и выдержанностью флакона полностью соответствующий своей эпохе. Политические события и режим власти также отражались на названиях и этикетках. Во времена Империи была в моде «Eau de Braves» («Вода для храбрых») с изображением различных видов военной формы; во времена революции 1830 года – «Journйes de Juillet» («Июльские дни») с трехцветным флагом, а во времена франко-русского союза многие Дома выпустили одеколон «Russe», имевший значительный успех. Вспоминается и «Vol de Nuit» («Ночной полет», 1932) от Герлена, связанный с книгой Сент-Экзюпери того же названия, вышедшей в 1931 году.

К четвертой группе можно отнести названия неожиданные: они либо радостны и праздничны, либо звучат как мечта или фантазия, либо кажутся заимствованными из чужеземных сказок, либо из далеких и прекрасных краев. Так, исключительно удачным представляется мне название духов «Nuit de Noлl» («Рождественская ночь», 1923) от Карона. Они как-то сразу вызывают в нас воспоминания детства, светлое ожидание праздника, всех его радостей. Хорошо также название «Carnet de Bal» («Бальная книжечка», 1935) от Ревьона. В них мечты, ожидание встреч, радость от новых туалетов, музыки, танцев. «Cњur de Joie» («Радостное сердце», 1946) от Нины Риччи вызывает чувство легкости, веселья. А вот имена фантазии, уносящие в далекие годы, в прошедшее и волнующее: «Heure Bleu» («Голубой час», 1913) от Герлена; «Nuit de Longchamp» («Ночь в Лоншане», 1936) от Любена; «Sortilиge» («Чары», 1936) от Ле Гальона; «Soir de Fкte» («Праздничный вечер», 1946) от Жермен Леконт и др.

О красоте и великолепии прошлого говорят нам «Ambre Antique» («Античная амбра», 1908) от Коти и «Pompeп» (1907) от Пивера; «Byzance» (1925) от Греновилля.

В эту же группу можно включить названия, зовущие в далекие страны, к далеким путям и дорогам, такие, как: «Sleeping» (1939) от Скиапарелли; «Tropique» (1935) от Ланком; «Shanghaп» (1934) от Лентерика; «Bois des Iles» («Дерево далеких островов», 1925) от Шанель; «Nostalgia» (1938) от Жермен Монтей.

К пятой группе относятся духи с коротким названием числа или слога: «№ 5» и «№ 22» от Шанель, «10» от Баленсиаги, «8/8» от Стерле; «Si» (1957) от Скриапарелли, «De» (1960) от Живанши, «Y» от Сен-Лорана.

При выборе названия духов необходимо учитывать, чтобы его легко выговаривали иностранцы, так как, чем легче и проще название, тем больше раскупаются духи в туристический сезон. Не следует забывать, что и американки и англичанки отлично понимают комичность своего произношения трудных французских слов и стараются избежать неловкостей. Хорошо найденное название, простое и в известной степени отвечающее аромату духов, уже является залогом их успеха. Так, гениально название духов «Joy» («Радость», 1933) от Пату. Оно легко произносится на всех языках, красочно и звучно; тонкость и богатство цветочной душистости духов действительно полны радости жизни.

Но далеко не все парфюмерные Дома стремятся оправдать названия духов их ароматом; они забывают, что название обязывает, обещает. Человек, купивший духи, если только он обладает вкусом, может пережить неточность названия как обман, разочарование, кражу и после этого относиться с недоверием ко всем другим изделиям Дома.

Понятен успех духов «Miss Dior» (1947) от Диора, так как их аромат, основанный на свежей душистости весенних цветов, прекрасно сочетается с девичьей прелестью их названия. Так, и название «Aprиs l'Ondйe» («После ливня»), данное в конце прошлого столетия Герленом одним из лучших своих духов, удивительно верно отвечает светлому аромату земли после короткого летнего дождя.

Вероятно, с каждым названием духов связано еще множество тайных психологических причин, личных воспоминаний, восторгов, грусти. Обо всем не расскажешь. Ограничусь лишь тем, что назову, чего следует особенно избегать, выбирая новые наименования для духов. Во-первых, надо бояться всего, что звучит «vieillot» («старообразно»), это отталкивает молодых и элегантных женщин, которые, как правило, боятся таких названий. Неудачны названия, содержащие слишком явные намеки, так как их не всегда удобно дарить и рекомендовать. Опасно давать названия, вполне корректно звучащие по-французски, но неблагозвучно – на других языках. Это надо проверять по словарям. Вспоминается такой случай. Новые духи, выпущенные в элегантном флаконе и составившие гордость Дома, получили звучное имя, ничего не значащее по-французски и вполне безобидное. Они вышли в продажу, и в прессе началась их усиленная реклама. Вдруг из Южной Америки приходит телеграмма:  «Что вы наделали? Остановите продажу – на нашем языке это слово в высшей степени неприлично!»

Надеюсь, эти очень краткие сведения по столь обширному и сложному вопросу продемонстрировали читателю, что не только качество, но и название духов имеет немалое значение.

К. М. Веригин. Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

Заключение.

...Цветы у нас стояли в разных залах,

желтофиолей много золотых

и много гиацинтов синих, алых,

и палевых, и бледно-голубых...

И я, миров искатель небывалый,

любил вникать в благоуханье их.

А. К. Толстой.

Мне посчастливилось жить во второй половине золотого века французской парфюмерии, расцвет которой я отношу к промежутку между 1885 и 1935 годами. В дни моей молодости создатели духов этого века были еще живы, и творения их блистали во всем своем первоначальном совершенстве. И все они, помимо тонкости, богатства и оригинальности, вызывали всеобщий восторг своей необычайной жизнерадостностью! Они отвечали не последнему крику моды, а различным обликам женской красоты. Капризам моды подвержены, как правило, лишь недолговечные, второстепенные духи. Духи же первоклассные не боятся моды; они словно не знают времени, если только их формулы и качества сохраняются неизменными. Подтверждением этому служат духи «Aprиs l'Ondйe» («После ливня»), выпущенные в 1895 году Герленом. Они и теперь пользуются тем же, если не большим успехом, так как их тонкость не изменилась за прошедшие годы. К сожалению, этого нельзя сказать о многих когда-то знаменитых духах: большинство из них сохранили лишь прежние названия и, быть может, основной аккорд душистости, но былой тонкости и богатства в них уже нет, отчего молодежь удивляется вкусу родителей и не понимает их. Особенно от этого страдают будущие молодые парфюмеры, так как они верят в авторитет старшего поколения и знакомы со статистикой былых продаж. Искажение первоклассных духов они воспринимают как настоящую трагедию. Ведь прославленных духов так мало! Не более двадцати. Между тем в продаже тысячи.

Ни одна область художественного творчества не сталкивается с такой массой трудностей, как ароматическое искусство. Знаменитые духи являются для молодых парфюмеров вечной ценностью. Создавая собственные творения, они не подражают им, но изучают иные взлеты и способы распространения душистости. Интересно и влияние различных духов на тех, кто душится ими, и на тех, кто окружает их. К сожалению, эта сторона дела изучена слишком слабо, несмотря на всю значительность этого вопроса. В настоящее время от парфюмеров все чаще требуют духов крепких, с чрезмерной силой аромата, совершенно не считаясь с психическими последствиями, вызываемыми запахами подобной интенсивности. А между тем немало синтетических душистостей, способных придать подобную насыщенность духам или одеколонам, представляют реальную опасность для здоровья людей. Но в парфюмерии все дозволено; запреты пока касаются лишь напитков и питания.

Однажды работали мы над созданием новых дорогих духов. Они были уже почти закончены, но наш парфюмер захотел ярче выявить в них флердоранжевую цветочность. Натуральной эссенции этого цветка было использовано уже много, и он решил обратиться к синтетическим душистостям, обладающим тем же запахом. Мы испробовали массу веществ из этой довольно обширной группы препаратов: и яра-яра, и метилантранилат, и метилнафтилкетон, и бигардий с преобладанием аурантина. К вечеру мы оба – Алентинс Ревель и я – оказались совершенно больными, и только длительная прогулка сняла головную боль и избавила от чувства тошноты. Однако липкий, дешевый, приторно-сладкий запах еще долго нас преследовал. Он совершенно разрушил аромат прежней композиции, несмотря на очень незначительный процент этих душистостей по отношению ко всему богато сконцентрированному построению... Увы! Эти синтетические душистости все чаще вводятся в основы одеколонов, так как ими стараются заменить неролиевое масло, составлявшее основу первых одеколонов, которые прославились на весь мир благодаря тонкости аромата этого масла. В настоящее время его цена стала столь высокой, что почти все парфюмеры вынуждены отказываться от него, а порой и от менее дорогого петитгрейна и заменять их различными композициями. В результате большая часть одеколонов утратила былую легкость, заменив ее длительным воздействием дешевого оттенка флердоранжа. Не потому ли спрос на «натуральный» одеколон после второй мировой войны упал, а продажа сложных одеколонов – фактически лосьонов и туалетных вод – сильно возросла. Но, к сожалению, и среди последних лишь немногие отвечают своему назначению.

Великие цивилизации древности изучали действие благовоний на человека и знали, на какие части человеческого тела они воздействуют наиболее сильно. Нам эти сведения почти неизвестны, но в 90-х годах прошлого столетия Шарко и его последователи неожиданно соприкоснулись с этой тайной областью, о чем рассказывает доктор С. Лоуд в своей очень интересной книге «Les йmotions chez les hypnotiques» («Гипнотические эмоции»). Он описывает целый ряд любопытных действий аромата на человека и замечает, что тот же аромат нередко вызывает совершенно различные реакции в зависимости от части тела, на которую он направлен. Опробованы были мускус, роза, гелиотроп, перец, анис, скипидар, валериана, табак, спирт и другие вещества, представляющие чрезвычайный интерес для парфюмерии. На эту работу тогда никто не обратил должного внимания.

В настоящее время ситуация несколько оживилась. Парфюмеры начали понимать, что успех духов зависит не только от яркости первого впечатления, не только от радиуса благоуханности, но и от влияния их аромата на подсознание. Приходится считаться с тем, что, подобно цвету и звуку, аромат действует на психику и организм человека в целом. Он может раздражать и успокаивать нервную систему не в меньшей степени, чем краски. Так, например, розмариновое, ирисовое и розовые масла, подобно красному и оранжевому цветам, вызывают радость, бодрость, оживление; тогда как ладан, сантал, костюс создают печально-религиозное настроение, как сине-фиолетовые оттенки.

Не меньшая связь существует между звуком и ароматом. Так, мускус, подобно мелодичной музыке, усиливает газообмен; тогда как бергамотовое, лимонное, мятное масла, как и возбуждающая музыка, сокращают его. Звуки неприятные, джазовые диссонансы, подобно фекальным запахам индола и скатола, повышают давление крови; в то время как приятная музыка, как и розовые масла, гелиотропин и ванилин, понижают его.

Научные изыскания последних лет показали также, что душистые вещества, помимо чисто обонятельных, могут одновременно вызывать и вкусовые, и тактильные, и термические, и зрительные, и другие ощущения. С этим явлением следует серьезно считаться при построении духов, так как нередко в смеси происходит соединение синтетических душистостей, образующих запахи, воздействующие не столько на обоняние, сколько на другие чувства человека. Так, ванилин в сочетании с целым рядом синтетических душистостей дает приторно-сладкий запах ярко вкусового характера; о таких духах с пренебрежением говорят:  «Они конфетой пахнут». Это, конечно, недопустимо. Для полноты восприятия аромат духов должен гармонично отвечать всему нашему существу, всем нашим чувствам, но не в ущерб обонянию. Этим объясняется определение некоторых духов в теплых, знойных терминах, а других – в свежих, как бы влажных. Действительно, гвоздичное масло, циклогескан, фенилэтиловый спирт повышают температуру тела и создают ощущение тепла, тогда как ментол, метилсалицилат, лауриновый альдегид вызывают впечатление свежести, холода. Одни видят благоуханности светлыми и звонкими, другие – темными и глухими! Нередко наиболее интересные замечания о духах мы получаем не от специалистов, а просто от людей наблюдательных, с хорошо развитым обонянием, что позволяет парфюмерам делать тонкие поправки в аромате духов, усиливая их эффект. Вспоминаю верную стихотворную характеристику одних довольно известных восточных духов:

...льется жгучий, тягучий, глухой аромат... 

В этих словах выражена вся сущность ароматов такого рода. Эти духи, основанные на вязких маслах ветивера, сантала, мирры, пачулей, вызывали впечатление тягучести; чтобы оживить этот темный, тяжелый, землистый дух, к ним прибавляют большое количество знойных и пряных душистостей, которые и вызывают жгучесть аромата. Необходимая для каждых духов цветочность создана пышным аккордом из ценных масел флердоранжа, туберозы и жасмина. Однако, несмотря на ощущение полноты и богатства, их аромат сумрачен и глух. Вероятно, в этих духах индол, содержащийся в вышеприведенных цветочных эссенциях, оказался недостаточно окружен и нейтрализован, что создает ощущение глухости. Индол обладает способностью понижать слух и зрение, а также действовать на голосовые связки. Любопытно, что многие известные певцы боятся всех этих цветов, сирени и фиалок, так как не раз из-за их присутствия в каком-либо виде во время вокальных выступлений артисты вдруг полностью лишались голоса. Иначе широкая публика воспринимает свежие духи, которые кажутся ей легкими и светлыми. В эти духи входят очень свежие эссенции, основанные на бергамотовом масле, а бергамотовое масло, в противоположность индолу, имеет способность улучшать, усиливать зрение.