Текст книги "Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя"

Автор книги: Константин Романенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В натуральном выражении экспорт зерновых из СССР (в млн тонн): 1930 г. – 4,8; 1931 – 5,1. В 1932 г. экспорт зерна был резко сокращен до 1,8 млн т. Причем в первом полугодии 1932 года он составил только 0,75 млн т, а с конца апреля – 0,15. В первом полугодии 1933 – 0,2; во втором – 1,5; 1934 – 0,8. Из этого количества экспортировано пшеницы (в млн тонн): 1930 – 2,5; 1931 – 2,5; 1932 – 0,5; 1933 – 0,7.

Итак, с конца апреля 1932 года по июнь 1933-го страна экспортировала лишь 330 тысяч тонн пшеницы. Запомним эту цифру. И посмотрим, велик ли был взнос Украины?

В августе 1932 г. из плановых 190 тыс. тонн УССР было отгружено только 20 тыс. тонн. Это привело к большим валютным потерям, связанным с невыполнением контрактов и простоем тоннажа судов. Тем не менее уже 19 октября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) издало постановление о сокращении экспорта хлеба из урожая 1932 года с 165 до 115 млн пудов. На 22 октября 1932 г. зерновых Украиной было отгружено 40 тыс. тонн. В том числе пшеницы – 40 % от плана. Других зерновых: ячменя – 20 %, кукурузы – 20 %, вики – 30 %, проса – 9 %, гороха – 30 %, чечевицы – 20 % от плана.

По данным Заготзерно Экспортхлеба УССР, на 7 декабря 1932 отгрузка экспорта составила по культурам: пшеница 23,7 тыс. тонн – 95 %, ячмень 38,8 тыс. тонн – 111 %, кукуруза 36 тыс. тонн – 121 %.

Одновременно через коммерческие порты в 1932 году на Украину было импортировано 67,2 тыс. тонн зерновых и получено из других портов СССР (в тыс. тонн): 164 – зерновых, 7,3 – прочие виды зерновых, рыбы – 31,5 и 177 мяса и масла. В 1933 г. получено 230 тыс. тонн – зерновых, 1,3 – прочие виды зерновых, 0,1 – мяса, 0,9 – масла, 34,3 – рыбы.

Таким образом, на 7 декабря 1932 г. экспорт пшеницы из Украины составил лишь 23,7 тыс. тонн. Если считать, что на Украине проживало 30 млн человек, то «потери» от экспорта на душу каждого «хохла» составили 0,76 кг, что не тянет на приличную хлебную булку. Впрочем, и в целом по стране в 1932 г. экспорт зерна был всего 500 тыс. тонн. То есть при 190 млн жителей СССР – 0,00026 грамм на человека. Но и в первом полугодии 1933 г. из страны было отправлено на экспорт только 200 тыс. т зерна.

Тогда почему «историки», сидящие «в застенках» Российской академии наук, утверждают, что причиной голода стал экспорт хлеба? С какого загула они пришли к такому выводу? Могут сказать, что у интеллигентов «слабо» с математикой, но, похоже, у историков РАН другой клинический случай.

Потому сошлемся на аналитика с головой, не засыпанной архивной пылью. А. Мартиросян поясняет: «С 1929 г. по 1934 г. всего (по СССР) было экспортировано 14 млн 175 тыс. тонн зерна на сумму 1 млрд.607 млн рублей. Год максимального экспорта – 1931. Общая стоимость советского экспорта за указанный период составила 89,1 млрд. рублей. При этом доля зерна и продовольствия составляла всего 3,7 %, или 3 млрд. 296 млн 700 тыс. рублей. Так что говорить о спровоцированном экспортом зерна голоде, тем более об умышленно спровоцированном, а также о неких сверхдоходах от экспорта зерна не приходится».

Но особое умиление вызывает то, что на провокационные происки украинских фашистов, что «голод» на Украине якобы был организован «рукой Москвы», российские «ученые» не нашли лучшего аргумента, как заявить, что от голода пострадала вся страна. То есть вместо того, чтобы разобраться в проблеме, историки отреагировали обратной вариацией фразы: «Сам дурак».

Поэтому приведем более достойный аргумент. Статистику, свидетельствующую, что в «голодные» годы заготовки в республике не выходили за приемлемые рамки 30 % от производства и для голода не было причин.

Производство и заготовки зерновых в УССР, 1927–1933 (млн т.)

Тогда в чем причина хлебного дефицита? В истории много белых пятен, скрывающих тайны, на которые никогда не будет ответа. Но, пожалуй, самой засекреченной в истории СССР останется секретная деятельность работников прилавка. И не потому, что лозунгом торговли является крылатая фраза: «не обманешь – не продашь», но есть еще более точная «не украдешь – не проживешь!» Помимо перечисленных выше причин, вызвавших затруднения с продовольствием, основным виновником голода стала торговля. Напомним, что в начале 30-х годов в СССР еще царили порядки нэпа. И в конце 1931 года основным посредником между владельцами продукта и покупателями была кооперативная торговля. Наряду с государством именно кооперативной системе было разрешено проводить хлебозаготовки и закупки продовольственных товаров.

Однако чтобы поднять личную заинтересованность колхозников, наряду с кооперативной системой постановлениями СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 6 мая 1932 г. и рядом других была разрешена и колхозная торговля. Так, в постановлении ЦИК и СНК СССР от 20 мая 1932 г. указывалось: «Торговлю колхозов, колхозников и единоличных крестьян производить по ценам, складывающимся на рынке, а торговлю колхозных объединений по ценам не выше среднекоммерческих цен в государственной торговле».

Говоря образно, урожай 1932 года сосредоточился в руках следующих владельцев: примерно около трети хлеба, по установленным ценам, купило государство; часть зерна осталась у колхозов, совхозов и частников. Приобрели свою долю кооператоры, но значительная часть зерна, разворованного в колхозах и скупленного у крестьян-единоличников, ушла на черный рынок. Попала в руки кулаков-спекулянтов.

И, поскольку хлеб стал своеобразной валютой, то в деятельности этого «рынка» участвовали все, кто был причастен к его перераспределению. На Украине такая «предпринимательская» деятельность осуществлялась в особо крупных масштабах. Так, в кооперативной сети была широко распространена выдача фиктивных квитанций на хлебосдачу и выдача товаров без нарядов или по подложным нарядам, обвешивание и прочие махинации. С кооператорами сотрудничали спекулянты. О грядущем голоде кулаки не думали, они думали о наживе.

Вспомним, что именно в 1932 году в глухом уральском селе Герасимовка дед-кулак, воровавший колхозный хлеб, убил пионера Павлика Морозова и его брата. В годы «перестройки» по поводу смерти пионера-героя московская интеллигенция скалила зубы и писала «о трех колосках». Нет, господа интеллигенты, все было сложнее. Дефицит хлеба в торговле взвинтил цены, и от этого, в первую очередь, пострадали малообеспеченные слои населения. Они стали жертвами голода не потому, что хлеба не было. У них просто не было средств, чтобы его купить. Часть потребителей, снятых в декабре 1932 года из 3-й группы снабжения, и деклассированные элементы из-за высоких цен оказались не способны приобретать продукты зимой – весной 1933 г.

Причем на Украине цены были значительно выше, чем в соседних регионах. Еще 10 июня 1932 года председатель СНК УССР Петровский писал Сталину: «В кооперативных лавках на селе товаров очень мало и они очень и очень дороги. Съестных продуктов нет. Будучи в селах, я не мог купить даже хлеба, а сахара, селедок, тарани, каких-нибудь конфет и в помине нет.

Из-за общего голода, как Вам известно, на станцию Дно, ЦЧО, в Белоруссию и на Северный Кавказ стихийно двинулось село. Иногда две трети мужиков покидают село и едут за хлебом, ибо на ст. Дно хлеб 30–40 руб. за пуд, а тут 100–140 р. пуд. Конечно, на станциях, на транспорте творится ералаш. На этой почве развивается и спекуляция».

Правительство пыталось остановить деятельность черного рынка, но принятие Декрета от 22 августа 1932 г. «О борьбе со спекуляцией» не принесло желаемых результатов, поскольку прекратить ее только репрессивными мерами было невозможно. Единственным способом пресечь рыночную вакханалию мог стать вброс в торговлю хлеба по государственным ценам. Однако его тут же растащили бы те же кулаки-спекулянты. Получился замкнутый круг.

Пытаясь повлиять на сложившуюся ситуацию, в декабре 1932 г. СНК СССР предложил Комитету заготовок: «Не допускать скопления скупщиков в пристанционных и пристанских пунктах, обеспечить осуществление единой линии в области цен, осуществлять постоянный повседневный контроль за соблюдением конвенционных цен, запрещать заготовителям производить заготовки с.-х. продукции на базарах и т. д».

Спекулятивные цены снизили также и объем продовольственной помощи, закупаемой на выделенные денежные средства из различных областных, республиканских и союзных фондов и бюджетов. Одновременно с произволом кулака и воровством барыг из кооперативной и государственной торговли столкнулись жители городов. В ЗРК, рабкоопах и рабочих столовых стало нормой обвешивание и недовложение продуктов. Так, по результатам проверки ЭП ГПУ УССР 23 января по всем хлебозаводам и пекарням УССР были обнаружены махинации и нарушения технологических норм производства хлеба, в результате которого мука заменялась суррогатами, хлеб выпускался повышенной влажности и кислотности. «Сэкономленные» таким образом сотни тысяч пудов муки и хлеба шли на черный рынок [36]36
  Горелик С., Малкис А. Очерки теории и практики торговли в СССР. М., 1933.


[Закрыть].

Миграция жителей села в города началась уже с началом индустриализации. Число городского населения СССР выросло с 7 млн человек в 1929 году до 9,2 в 1930-м и 10,8 в 1931 г. В 1932 году приток населения в города увеличился. Стремясь прекратить неконтролируемую урбанизацию, 27 декабря ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об установлении единой паспортной системы по СССР и обязательной прописки паспортов». А 22 января 1933 г. появилась директива ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О предотвращении массового выезда крестьян из Северного Кавказа и Украины».

В справке о проведенной работе ГПУ УССР от 2 февраля указывалось: «На протяжении декабря и января в процессе проведения хлебозаготовительной кампании, отмечались массовые выезды из сел крестьян, главным образом злостных несдатчиков хлеба.

В целях пресечения выездов из сел органами ГПУ был принят ряд решительных мер, заключающихся: в категорическом запрещении сельсоветам выдавать какие-либо справки на выезд; мобилизации агентуры и сельского актива на выявление организаторов выездов. В создании по линии транспортных органов ГПУ и по районам оперативных заслонов; арестов организаторов и зачинщиков побега. В постановке вопроса перед районными органами о проведении массово разъяснительной работы».

С 15/ХII по 2/II, по данным Областных отделов ГПУ: «Массовыми выездами из сел и колхозов было охвачено 215 районов… Всего выехало 94 433 чел., в том числе: колхозников – 31 454, единоличников – 44 454, твердосдатчиков и кулаков – 8 039, колхозного актива – 1017.

<…>Выездами в основном поражены районы, отстающие по хлебозаготовкам. Значительная часть выехавших из сел колхозников и единоличников забирала с собой семьи, зачастую ликвидируя свои хозяйства. <…>Зарегистрированы отдельные села, из которых бежали все взрослые и трудоспособные мужчины. В некоторых селах выезжали только главы семей. В 5 селах Сахновщанского района выехало до 1 000 глав семей. По 5 селам Градижского района выехали почти все главы семей. Выезжающие из сел направляются, главным образом, в крупные промышленные центры и новостройки».

Бегство глав семейств освобождало от сдачи хлеба и давало возможность подзаработать в городе. Однако жертвами таких расчетов становились старики и дети. Так, в сообщениях проверяющих о состоянии положения на местах указывалось:

«В Васильевском сельсовете, контрактант III группы Яковец Влас, имея 4,45 га посева, контрактации 27,8 ц не сдал ни одного килограмма хлеба, но покинул детей, которые сейчас нищенствуют. Бригада по хлебозаготовкам обнаружила у него закопанный хлеб в ямах: 5 ц, 2,35 ц, 5,23 ц и 6,42 ц. В с. Черноводы (Киевская область) за последние месяцы выехало до 40 колхозных хозяйств и до 100 хозяйств единоличников. Ими оставлено в селе на произвол 41 детей».

Чтобы исключить инсинуации, повторим, что 6 февраля 1933 года официально хлебозаготовки в стране были прекращены. Но именно в этом месяце руководству Украины стали поступать сообщения ОГПУ о случаях смерти от недоедания. В них сообщалось о желудочных заболеваниях и опуханиях от употребления в пищу различных суррогатов. 8 февраля ЦК КП(б)У принял закрытое постановление «Про случаи голодания в селах и небольших городах республики и мероприятия по предоставлению незамедлительной помощи населению».

Первыми жертвами голода стали люди, не имевшие достаточного дохода – «кустари и деклассированная беднота», но постепенно недостаток продуктов стали испытывать и колхозники, имевшие мало трудодней или недополучившие от руководства колхозов продукты по трудодням. Особенно трудно было многодетным семьям. Поедание непригодной для употребления пищи вызвало возникновение «эпидемий тифа, тифозной лихорадки и дизентерии и других инфекционных заболеваний», приводящих к смерти.

Так, 5 марта в докладной записке Днепропетровского ГПУ отмечалось: «По Нововасильевскому району высокая смертность относится, в значительной мере, к массовым заболеваниям тропической малярией, которая приняла характер массовой эпидемии с большим количеством смертельных исходов…

Нами зарегистрировано 354 случая отравления от употребления в пищу сорных трав, хлопковых семян, отходов от пивоварения, зерен абрикосов и вишен. Из этого числа 42 отравления повлекли за собой смертельный исход».

В справке ГПУ УССР о продовольственных затруднениях в Днепропетровской, Киевской области и МАССР (Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика) от 12 марта указывалось: «Среди единоличников испытывают продзатруднения многосемейные, главным образом бедняцкие хозяйства. Большинство из них в последнее время не занималось сельским хозяйством.

Голодающие семьи употребляют в пищу разные суррогаты (кукурузные кочаны и стебли, просяную шелуху, сушеную солому, травы, гнилые арбузы и буряки, картофельную шелуху, стручки акации и т. п.). Зарегистрированы факты употребления в пищу мяса кошек, собак и павших лошадей».

То есть это была та категория крестьян, которую либеральная историческая литература – в отличие от «хозяйственных кулаков» – характеризует как «лодырей и пьяниц». Если признать такую точку зрения, то выходит, что «рачительные» украинские куркули даже оказывали помощь своим «ленивым» соседям. Правда, эта «помощь» не была голой благотворительностью. Это был «бизнес».

В справке сообщалось: «В районе отмечена торговля спекулятивного элемента трупами кошек, собак и мясом павших лошадей. Средняя стоимость трупа собаки – 12 руб., килограмма мяса павшей лошади – 6–8 руб. Расплата в большинстве случаев производится вещами (одеждой, коврами и проч.)». Покупать «кулацкий харч» по таким ценам голодающая беднота не могла, поэтому перешла на «самозаготовки».

14 марта 1933 г. в сообщении ГПУ руководству Украины о положении в Киевской области указывалось: «Голодание, с его последствиями, имеем в 32–34 районах. По 16 районам имеем 123 зарегистрированных случая людоедства и трупоедства (в том числе 64 случая людоедства)… В городах массовое нищенство и беспризорность. Голодает значительное количество рабочих. Опухло рабочих: Житомир – 134 человека, Белая Церковь – 20 человек завода «1 Мая»; Васильков – 25 человек кожевенного завода». Голодавшая и страдающая от инфекционных болезней нищета двинулась в большие города.

В справке указывалось: «По Киеву на улицах подобрано трупов: январь – 400, февраль – 518, за 10 дней марта – 249. В последние дни родители подбрасывают детей в среднем по 100 человек». Конечно, цифры смертей в сотни человек – это достаточно много, но откуда тогда «историки» берут цифры, причисляющие к гибели миллионы?

Пик голода пришелся на вторую половину марта – май. На конец мая в особенно тяжелом положении находились Харьковская и Киевская области. Так, в сообщении Харьковского ГПУ от 5 июня 1933 г. говорилось: «Мы имеем значительное усиление наплыва в город Харьков бездомного, беспризорного и нищенствующего элемента. Все это только по городу без учета вокзалов, откуда дети изымаются комиссией т. Броневого, минуя милицию, и общее количество изъятых определяется в 10 тыс. человек».

Указывалось на резкое увеличение количества обнаруживаемых и подбираемых на улицах г. Харькова трупов умерших на почве голода селян… Если за февраль было подобрано таких трупов 431, за март 689, за апрель 477, за май 992. То есть за 4 месяца в двух столицах Украины – Киеве и Харькове умерло на улицах более трех с половиной тысяч человек. Конечно, это достаточно высокая смертность, но не миллионы.

ГПУ сообщало и о росте затруднений с продовольствием в селах: «Особо пораженных районов 23, в них населенных пунктов 296. Менее пораженных районов 17, в них населенных пунктов 178. Слабо пораженных районов 18, в них населенных пунктов 107.

В ряде сел в подавляющем большинстве голодают колхозники и их семьи, среди них имеется много больных и опухших на почве недоедания… Основными продуктами питания в пораженных продзатруднениями районах являются: собираемый на полях картофель, различные отбросы, шелуха, семена сорных растений и проч. В некоторых же районах продуктом питания также служит мясо павших животных (свиней и лошадей)».

Одной из характерных особенностей украинского голода стало то, что его основными жертвами стали дети и люди пожилого возраста. Как видно из приведенных выше материалов, уезжавшие в города крестьяне в массовом порядке бросали малолетних детей на произвол судьбы не только в селах, а на вокзалах и улицах городов. Конечно, власти не могли оставить проблему детской беспризорности вне внимания. И уже в конце февраля в Днепропетровской, Киевской и других областях стали разворачиваться «питательные пункты и сеть детских яслей».

В постановлении ЦК КП(б)У от 31 марта требовалось: «Обязать Наркомздрав взять на себя дело организации питания детей, госпитализации, медпомощи как детей, так и взрослых в тяжелых районах Киевщины. Для этой цели выделить из средств НКздрава и Красного Креста необходимые дополнительные суммы. Командировать в Киевскую область т. Хармадарьяна с группой работников НКздрава и Украинского Красного Креста. Предложить Украинскому Красному Кресту изыскать дополнительные ресурсы для питания детей в тяжелых районах Киевской области».

Для борьбы с эпидемиями 2 апреля Наркомздрав откомандировал в села области специальную бригаду во главе с заместителем наркома здравоохранения Хармадарьяном в составе 80 врачей, 100 человек среднего медперсонала. На 2 июня для обеспечения медицинской помощью в пострадавших селах области в Киеве было мобилизовано 471 врачей и студентов-медиков последнего курса. К лету количество беспризорных детей в детских домах республики достигло 90 тысяч. В то же время многие документы повсеместно констатируют «бездушное отношение населения и даже руководителей местных органов власти как к голодающим, так и к умершим». Впрочем, это слабо сказано. Основная масса жителей села не только не помогала голодавшим, а с обостренной жестокостью отторгала их. Отмечались случаи убийства голодных людей.

Но особой чертой голода на Украине стало значительное число случаев «трупоедства и людоедства». Так, секретарь Рубежанского РК(б)У т. Варшавский докладывал в обком партии: «Колхозник… Криконенко Мефодий зарезал своего сына 6 лет и вместе с женой в течение 4 дней варили и ели. В селе Росоховатом Марковского района Руденко Федор имел семью из 5 человек, из них трое детей. Его жена Марина под принуждением мужа зарезала двух детей, которые были ими и съедены».

Употребление в пищу котов, собак, трупоедство и даже каннибализм стали в республике массовым явлением. Известен вообще потрясающий факт. В Полтаве «была обнаружена подпольная фабрика, перерабатывавшая людей на котлеты…» Вряд ли такая деградация человеческого сознания объясняется национальными особенностями. Скорее всего, украинцы, привыкшие к постоянному потреблению мяса, особенно тяжело переносили его отсутствие. Кстати сказать и то, что украинское голодание характерно не истощением, а опуханием, свидетельствующим о недостатке белковой пищи.

В возникших трудностях с продовольствием своеобразный эгоизм проявили и колхозы, имевшие достаточные хлебные запасы. Напуганные голодом, колхозники не желали вывозить хлебные продукты на продажу. В отчете в ЦК РКИ за март 1933 г. «О состоянии колхозной торговли в Рокитнинском районе» (Киевская обл.) указывалось:

«В районе практически отсутствует колхозная торговля. А на базаре цены непомерно высокие: пуд муки стоит 220–250 рублей, молоко – 2 руб. за бутылку, картошка – 60–70 руб. за пуд, яйца – 12–14 руб. за десяток, масло и сало – 23–24 руб. за фунт. Кроме того, на рынках продавались котлеты из собачьего мяса и холодец из котов».

17 апреля 1933 г. в докладной записке ЦКК НК-РКИ сообщал в Совнарком СССР, что на Украине в колхозной торговле принимало участие только 32 % всех колхозов. Колхозами, колхозниками и единоличниками за 1932 г. по Украине было реализовано продукции на 100 млн руб., «в основном молочных продуктов, овощей и мяса. На базарах сейчас наблюдаются случаи торговли спекулянтами горячими блюдами из дохлой конины и собачьего мяса». В начале апреля в городах была возобновлена свободная торговля хлебом по повышенным ценам, которая рассматривалась как дополнительный канал снабжения рабочих и служащих (наряду с карточной системой). 10 апреля появилось постановление Киевского обкома, регулировавшее порядок коммерческой торговли.

Это вызвало всплеск спекуляции. В сообщении РАТАУ от 30 апреля 1933 г. о положении в Киеве указывалось: «В город крестьяне прибывают за хлебом пешком, верхом, на подводах, по железной дороге, лодками и пароходами. Как характерный прием, отмечена перевозка закупленного хлеба в гробах на подводах; за центнер ржаного хлеба платят до 900 руб. Хлеб, закупленный в городе по коммерческой цене 2 руб. 50 коп. за кило, продается в селах по 10–11 руб. 25 коп. за кило. Многие из перекупщиков обменивают печеный хлеб на молочные продукты по эквиваленту: 1 кг хлеба за 2–3 бутылки молока и т. д.».

Впрочем, спекулянты правили бал по всей стране. На июльском (1934 г.) пленуме ЦК было признано «существование в стране 5 млн спекулянтов».

Сталин сразу отреагировал на сообщения о хлебных затруднениях. Уже 18 февраля 1933 года было принято постановление о помощи районам, испытывавшим хлебные затруднения. 20 февраля в телеграмме Сталину Косиор, Постышев и Чубарь запросили «дополнительную помощь колхозам, главным образом на продовольствие всего 3 млн пудов… Также необходимо оказать помощь фуражом в объеме 1,8 млн пудов… Кроме того, необходимо предоставить помощь единоличникам на посев. Всего просим отпустить… для оказания помощи колхозам и единоличникам в размере 6 800 тыс. пудов».

И 25 февраля газета «Правда» опубликовала Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР о выделении семенной ссуды: для УССР 20 300 000 пудов (320 000 тонн) и 15 300 000 пудов (240 000 тонн) для Северо-Кавказского края [37]37
  «Правда» 25 февраля 1933 и Вiстi ВЦВК от 26 февраля 1933.


[Закрыть].

Но для читателя, воспитанного на инсинуациях националистических проходимцев и интеллигентов, следует пояснить, что понятие «закрома Родины» не означает, что зерно, собранное по государственным заготовкам, вывозилось в Москву. Все зерно госзапасов оставалось в тех республиках, в которых оно и было собрано. И не потому, что в Кремле не было элеваторов, а в силу элементарной хозяйственной логики.

На Украине оставалось и зерно резерва ЦК КП(б)У и 11 марта из этого запаса было выделено 140 тыс. пудов: Киевской области – 80 тыс., Донецкой – 40 тыс.; МАССР – 20 тыс. А 13 марта распределено 40 291 пуд. муки (Киевская – 27 472, Винницкая – 9157, Харьковская и МАССР по – 1831 пудов). В постановлении «О продовольственной помощи» указывалось:

«ЦК ВКП(б) особо обращает внимание обкомов на необходимость оказания помощи в первую очередь детскому населению. Для этой цели создать особый централизованный фонд. Выделив в первую очередь 700 тонн муки (500 тонн за счет невыкупленных грузов, 200 тонн за счет экономии в хлебопекарнях), 170 тонн сахара (150 тонн за счет Наркомснаба, 20 тонн за счет невыкупленных грузов), 100 000 банок консервов (за счет нераспределенного резерва Наркомснаба), 50 тонн круп и 500 пудов подсолнечного масла, изъяв его из Укрмлина.<…>

Обязать ЦК УЧХ (Украинского Красного Креста) на период март – июнь включительно развернуть сеть детских площадок с пропускной способностью 50 тыс. детей в день с полным обеспечением детей питанием. Всю эту питательную сеть развернуть в течение 10 дней.

Обязать общество «Друзья детей» через Красный Крест взять на себя питание 10 тысяч детей. С целью улучшения снабжения рабочих предприятий, снабжаемых по второму и третьему спискам… Признать необходимым, чтобы обкомы, Наркомснаб и Вукоопспилка взяли под особое наблюдение снабжение этих городов».

Любопытно, что и Генеральный секретарь ЦК КП(б)У Косиор тоже объяснял причину голода «плохим хозяйничаньем». В его докладной записке для ЦК ВКП(б) от 15 марта говорилось: «Поражены районы с наиболее разложенными колхозами и плохим ведением хозяйств. Основная часть голодающих это те, кто совсем не имел или имел очень мало трудодней, в особенности из числа многосемейных, а также единоличники.

В особенности тяжело положение так называемых «возвращенцев», то есть тех, кто подчас вместе с семьями где-то бродил все время, а теперь в значительных количествах возвращается обратно в свои села и колхозы… Но солидную часть голодающих представляют также колхозники, хотя и выработавшие много трудодней, но получившие на руки очень мало хлеба. <…>

Основная причина голода – плохое хозяйничанье и недопустимое отношение к общественному добру (потери, воровство и растрата хлеба)… Ибо в большинстве голодающих районов хлеба по заготовкам было взято ничтожное количество и сказать, что «хлеб забрали», никак невозможно. <…>

Почему голодают в Киевской области, где хлебозаготовок мы в этих основных районах почти не брали. В этих районах был весной большой недосев яровых, была большая гибель озимых, а то, что собрали – проели на общественном питании, кто сколько хотел, а также растащили те, кто не работал. <…>

Тяжелое положение создалось в мелких городах на существующих там предприятиях. Это предприятия преимущественно третьего списка и фактически их не снабжали, так как их снабжение падало на ту часть мерчука, который не поступал. В результате имеются случаи опухания среди рабочих и вообще создалось очень тяжелое положение. Уже второй месяц как некоторым городам (Зиновьевск, Бердичев, Житомир и др.) мы стали оказывать помощь за счет наших местных ресурсов, за счет усиления самозаготовок и т. д.».

Выполняя директиву ЦК ВКП(б) об обеспечении продуктами городов, снабжаемых по второму и третьему спискам, руководство Украины, в свою очередь, обязало СНК:

а) Дополнительно к выделяемым областями централизованным фондам снабжения выделить из фонда, находящегося в распоряжении ЦК КП(б)У, хлеб, заготовленный после 1.II, для снабжения хлебом рабочих и служащих предприятий этих городов – 735 тонн (в муке) на март месяц… б) Выделить дополнительно для рабочих этих городов сверх плана 500 тонн кондитерских изделий. в) Утвердить постановление ВУСПС о выделении из суммы соцстраха 600 тыс. рублей на улучшение диетпитания рабочих этих городов. г) Поручить т. Чувырину представить в однодневный срок проект распределения по улучшению общественного питания в размере 6 млн рублей».

Реагируя на просьбы руководства Украины, 18 марта ЦК ВКП(б) выделил 6 млн пудов продпомощи непосредственно Киевской области. А 20 марта вышло постановление ЦК ВКП(б) об улучшении снабжения городского населения, в котором указывалось: 1.Начиная с апреля уменьшить на 14 тыс. т зачет хлеба из гарнцевого сбора в план снабжения Украины, доведя до 10 тыс. т в месяц вместо 24 тыс. т в марте.

2. Обязать ЦК КП(б)У дополнительный фонд хлеба из централизованных источников в количестве 14 тыс. т в месяц обратить на улучшение снабжения студентов и мелких городов, а также мелких предприятий в крупных городах, в первую очередь в г. Киеве.

25—27 марта из фонда хлебозаготовок после 1 февраля было распределено 322 202 пуда. Однако на местах предоставляемая помощь не доходила до нуждавшихся.

Так, 27 марта Одесский обком КП(б)У указал руководителям райкомов: «В ряде районов отпущенная продссуда несвоевременно вывозится с элеваторов, продолжается использование продссуды не по прямому назначению. Имея в виду наблюдающиеся случаи использования продссуды, отпускаемой на детпитание, на ряд других целей… категорически запрещаем использование ссуды по детпитанию на какие бы то ни было другие нужды».

Москва увеличивала помощь Украине и в проведении посевной. 5 апреля вышло постановление ЦК ВКП(б), в котором указывалось: «а) Дополнительно к ранее отпущенной семссуде отпустить Украине для колхозов: зерновых культур 240 тыс. пудов и подсолнуха 30 тыс. Ввиду наличия значительных излишков семян подсолнуха в колхозах Харьковской, Одесской, Черниговской, Винницкой областей – обязать ЦК КП(б)У развернуть через «Закупхлеб» закупку имеющегося в колхозах этих областей излишков подсолнуха».

8 апреля по телеграмме секретаря ЦК ВКП(б) Постышева была разрешена продажа харьковским рабочим по 5 фунтов белой муки на семью, а из запасов коммерческого фонда была начата «коммерческая» торговля хлебом в Харькове и Киеве. Для УССР выделяется еще 5200 тонн семенной ссуды (кукуруза, просо, бобовые) из фонда Комитета Резервов СССР. 16 апреля постановлением ЦК ВКП(б) выделяется еще «1 175 470 пудов семенной ссуды (гречка, просо, кукуруза) для колхозов, совхозов и единоличников».

Для проведения посевной 26 апреля Постановлением СНК СССР УССР выделяется «дополнительная продовольственная и фуражная помощь: 850 тысяч пудов ржи, и дополнительно 100 тыс. пудов Киевской области. 2) 350 тысяч пудов продовольственной помощи для Одесской и Донецкой (по 100 тыс. пуд) и Винницкой (150 тыс. пуд). 3) фуражная помощь 1800 тыс. пудов овса (перемещаемых из Западной области РСФСР)».

Помощь детям оказывали и общественные организации страны. На 26 апреля Всесоюзный Ленинский фонд для помощи украинским детям выделил 1 млн 300 тыс. рублей, а ВУКОПРОМСТРАХКАСА – 2 млн 350 тыс. рублей. ЦК Украинского Красного Креста на развертывание детских учреждений отпустил: 90 т муки, 15 т крупы, 60 т рыбы, 22 т сахара, 3 т рыбьего жира и 6 т детской муки.

Как свидетельствует сама хронология датировки документов, пик продовольственной помощи Украине со стороны руководства страны пришелся на май – июнь. По распоряжению Сталина на Украину выехал с чрезвычайными полномочиями нарком торговли Микоян. И уже к началу мая наркомом было дополнительно «занаряжено для городов 744 т муки, 200 т крупы, 130 т сахара, 600 т. кондизделий, 30 т раст. масла и 255 т макарон». Для детских домов Наркомпроса и Наркомздрава 6 мая было выделено дополнительно: на май, июнь и июль – 4 млн 150 тыс. рублей. На организацию «стационарного содержания нуждающихся в помощи колхозников и единоличников – 1 млн 500 тыс. руб.».