Текст книги "Книга сказок о белых птицах (СИ)"

Автор книги: Константин Измайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Ваше величество! – воскликнул скрипач и чуть шагнул к королю. – Я очень благодарен вам за всё, что вы для меня сделали. И буду благодарен вам всегда! Вы же знаете...

Король самодовольно улыбнулся.

– Да, Алеко, твоя игра – лучшая плата за моё внимание. И я ценю это. Своей игрой ты прославил не только себя по всему свету, но и меня, и моё королевство. Теперь в разных концах земли говорят обо мне, как о покровителе талантливого молодого скрипача, как о покровителе искусства! Мне это очень лестно, не скрою. Но согласись, я заслужил это, ведь тебе необычайно повезло: нигде на свете нет больше такого просветлённого и утончённого правителя, как я, ни в одном королевстве у тебя не было бы такой возможности так свободно и так всецело посвящать себя искусству, как в моём! Ведь я прав?

– Да, – с почтением поклонился скрипач. – Вы правы, мой король. И нет для меня места на всей земле, где бы я мог так свободно и полностью посвящать себя искусству. Но, – печально опустил глаза юноша, – моя мама... Поймите, ваше величество, – вдруг поднял он на короля блестящие от слёз глаза, – я уже много лет о ней ничего не слышал, мне не было ни единой весточки о ней! Сердце моё разрывается от тоски! О, мой король, помогите мне!

Король задумчиво помолчал, нахмурив брови. Его хитрые глаза прыгали то на Алеко, то по-сторонам.

– Я слышал о ней, – вдруг, сурово возвысив голос, произнёс он и его глазки сузились, а щёчки приобрели бордовый оттенок.

– Что вы слышали, позвольте мне узнать, ваше величество? – Алеко с необычайным волнением сделал шаг к королю.

– Изволь, если ты этого хочешь: я слышал, что твоя мать была в числе заговорщиков бунта! – грозно произнёс король, и его глазки холодно сверкнули на юношу.

– Как! Этого не может быть!

– Да, к сожалению, это так, Алеко. Потому, ты должен сделать выбор: либо я – твой король и тогда вся слава и всё богатство земли будут лежать у твоих ног, либо твоя мать-преступница и тогда ты сам станешь таким же преступником, неблагодарным и недостойным человеком, и пощады от меня тебе, естественно, не будет! – Король подошёл к юноше и взглянул ему в глаза своим прищуренным взглядом. – Итак, Алеко, – неторопливо произнёс он, растягивая слова, – выбор за тобой!

– Ваше величество, разрешите мне отдохнуть на палубе: мне что-то хочется подышать свежим воздухом.

– Что, на палубе? – сильно удивился король. – Свежим воздухом? Там же совсем не свежий воздух, а самый натуральный северный ветер, почти ураган! Ты же можешь простудить горло! – Король покачал головой и со вздохом сказал, всем видом показывая своё огорчение: – Да, Алеко, ты очень удивляешь и даже огорчаешь меня сегодня. Но если это твоё желание... И если ты об этом меня просишь... – замешкался он в недоумении. – Ну, хорошо, я как всегда иду тебе навстречу и разрешаю тебе покинуть меня. Но только до ужина. А за ужином, – король стал грозить пальцем скрипачу, – ты мне объявишь о своём выборе. Да, да, за ужином – о своём выборе. Такова моя королевская воля!

Скрипач поклонился его величеству и вышел.

IV

Алеко стоял на палубе и смотрел на родные берега, вспоминая маму. «Где же ты, родная моя? – спрашивал он проплывающие мимо леса и поля, травы и деревья. – Где же, отзовись, прошу тебя! Отзовись, любимая моя...»

Дул ледяной ветер. Чёрные волны бились о борт и грозно выли. Алеко дрожал от холода. Но он упорно стоял и с надеждой смотрел на берега. И всё звал и звал: "Где же ты, отзовись! Отзовись, родная моя, любимая моя..." – А над ним кружилась лишь одинокая чайка. Она чего-то грустно курлыкала. И, глядя на неё, юноше становилось ещё печальней.

Вдруг на берегу он увидел много грязных людей, закованных в кандалы. Они тащили вдоль берега огромные брёвна, а стражники нещадно били их кнутами, поторапливая. От увиденного у юноши грустно заныло сердце. В этот момент талисман вдруг стал горячим. И юноша почувствовал необычайное волнение: "Отчего же это? Он словно что-то предчувствует!". Приложив руку к талисману, он с содроганием стал вглядываться в лица государственных преступников. И среди них он узнал вдруг свою мать...

– Мама! – вырвалось отчаянно из груди. – Мама!

Мама услышала его. Повернула голову. И их глаза встретились.

– Сынок! – Она бросила бревно и кинулась к берегу. – Сыночек...

К ней подскочили два стражника и стали бить её кнутами. Она упала и толпа загородила её. Слёзы брызнули из глаз Алеко. Он протянул руки, но как он мог помочь ей, ведь их разделяла чёрная, страшная река. Он бежал вдоль борта и, глотая слёзы, кричал только одно:

– Мама, мамочка я здесь, я с тобой!

Он видел, как она обессиленно поднималась, а еле поднявшись, изо всех сил пыталась вырваться из толпы, чтобы снова увидеть сына. Она рвалась к нему, не обращая внимание на сильные удары стражников, и казалось, что она была готова броситься в реку!

– Сыночек... – долетел до него уже издалека материнский голос.

И Алеко потерял её из виду.

– Мама, мамочка...

Слёзы жгли щёки. Он всё глядел и глядел на то место, где ещё видна была серая толпа несчастных.

– Что же мне делать, как же мне помочь тебе, мамочка...

Матрос пробил в склянки время ужина. И Алеко вспомнил слова короля: "А за ужином ты мне объявишь о своём выборе!".

– Я сделал свой выбор! – решительно произнёс Алеко, глядя в сторону королевской каюты. – И не нужны мне ваши богатства! Не нужны мне ваши земли и всемирная слава! – И уже тише: – Мне ничего не нужно, кроме мамы.

Он перелез через борт. Взглянул на страшную реку. И в этот самый момент он вспомнил маленького лосёнка, того самого лосёнка, который когда-то весной, превозмогая страх, пошёл по тонкому льду к своей тонущей маме.

– Это великая сила, я знаю! – громко крикнул юноша, смело глядя на реку. – Великая, всепобеждающая сила! И с ней я ничего не боюсь! Ничего на свете! Даже смерти! – Он взглянул на маленький кусочек голубого неба среди тяжёлых чёрных туч и произнёс тише: – Уж лучше смерть, чем предательство матери.

Он поцеловал горячий талисман, вздохнул полной грудью и бесстрашно прыгнул в реку. И река свирепо поглотила его...

Алеко пытался плыть к берегу, но быстрое течение и ледяной холод взяли всё-таки верх: силы покинули юношу, а ноги свело судорогой – он стал тонуть. Последнее, что он видел перед потерей сознания, это огромные белые крылья над собой...

Да, это были белые птицы! Эти благородные, красивые, большие белые птицы вдруг появились над тонущим юношей откуда ни возьмись, как и когда-то над тонущими лосями. И так же как и тогда над лосями, они взволнованно закружили над ним и закричали. И, опустившись вдруг со всех сторон к юноше, подхватили его, и высоко взмыли с ним в небо, и спокойно, величаво полетели...

Все звери и птицы радовались восхитительному спасению юноши. А те люди, которые увидали удивительных белых птиц, несущих в небесах человека, поражённо открывали рты и надолго в изумлении замирали на месте, задрав головы. И от увиденного невероятного, потрясающего зрелища они ещё долго не могли произнести ни слова. А когда дар речи к ним всё-таки возвращался, то говорили они в горячем возбуждении и сильном изумлении только лишь нечто подобное:

– Да-а-а, это же надо такому случиться! Это же надо такое увидеть! Это же надо средь бела дня случилось настоящее чудо! Да-а-а, настоящее чудо...

Лишь одна единственная женщина в тёмно-синем плаще, усыпанном серебрящимися звёздочками, и чёрной шляпе с широкими полями, изящно украшенной нежными подснежниками, совсем не удивлялась белым птицам, несущим юношу, а только как-то загадочно улыбалась всем, то появляясь, то скрываясь за стволами деревьев и зарослями кустарников. И в какой-то момент, обойдя два раза широкий ствол старого дуба, она вдруг окончательно исчезла...

V

Алеко очнулся в маленькой хижине возле горящего очага. Было тепло и пахло душистыми травами.

– К вам вернулось сознание! – услышал он чей-то радостный голосок.

Юноша повернулся и увидел девушку с большими янтарными глазами и пышно вьющимися белыми волосами. Она была необычайно мила и красива!

– Кто ты, милая красавица? – спросил её он.

– Я Аллабэлла, дочь благородного и доблестного рыцаря Райвенго, защитника всех бедных и обездоленных людей. – Она поднесла к нему чашу с горячим отваром. – Пейте, это придаст вам силы.

Алеко сделал пару глотков и действительно почувствовал необычайный прилив тепла и сил во всём теле.

– Мы всё про вас знаем, – продолжала Аллабэлла. – Вашей игрой мы с отцом восхищаемся, – она смущённо улыбнулась и, чуть покраснев, опустила глаза. – А сейчас вам не до игры, мы знаем и сочувствуем вам. Но мы спасём вашу маму, обязательно спасём! – взволнованно заговорила девушка и глаза её засверкали. – И не только её, но и всех простых людей, угнетённых богачами. У моего отца целая армия мужественных воинов. Они вооружены не хуже королевских гвардейцев. – Она приложила руку к его лбу и это прикосновение сразу напомнило Алеко руки мамы.

– Какие у вас нежные руки, как у моей мамы, – прошептал он.

– Прошу вас, ничего не говорите: сейчас вам нужно отдыхать.

– Спасибо, Аллабэлла... – он закрыл глаза и забылся в приятной дрёме...

Благодаря заботам милой и ласковой Аллабэллы уже на следующий день Алеко окреп. И, ни секунды не сомневаясь, стал воином армии Райвенго...

Во многих сражениях с королевскими войсками уже участвовал Алеко. Он стал таким же мужественным воином, как и все его собратья по оружию. А в перерывах между битвами он играл на скрипке. Все любили его, и не только за чудесную игру, но и за бесценные человеческие качества – за скромность и отзывчивость, а ещё за его бесконечную любовь к маме. Это у всех воинов вызывало помимо любви к нему ещё и самое искреннее уважение. Алеко тоже всех любил как братьев, но особенно он любил и восхищался Райвенго, этим бесстрашным и самоотверженным рыцарем с горячим сердцем! А ещё... А ещё он любил его дочь, милую и нежную красавицу Аллабэллу, но уже другой, особенной и неописуемо прекрасной любовью.

VI

В одной из битв Алеко, далеко оторвавшись от передового отряда, первым прорвался к королевскому шатру и, не раздумывая, смело ворвался в него. Окружившие короля генералы выхватили из ножен сабли.

– Не трогайте его! – приказал им король. – И оставьте нас одних!

Все быстро, но с суровым достоинством вышли.

Алеко и король стояли друг перед другом и смотрели друг другу в глаза.

– Ну вот мы и встретились, Алеко, – спокойно произнёс король.

– Вот мы и встретились, – твёрдо ответил юноша.

– А ты, я вижу, скрипку променял на саблю!

– Скрипку я ни на что не менял и никогда ни на что не променяю. Но мой долг сейчас держать в руках саблю!

– Вот как! – воскликнул король. – А какой же ещё существует долг, кроме долга служить своему королю?

– Долг честного человека! – ещё твёрже ответил юноша и тише добавил: – И сына...

Король изменился в лице: вместо уверенного в себе, самовлюблённого и высокомерного вельможи, он вдруг превратился в простого, скромного человека со страдальческим выражением лица. Он долго молчал, отведя в сторону глаза. Наконец, грустно заговорил:

– Я старался всё делать для тебя только по одной причине, Алеко: я очень любил твою игру, твоё искусство, я не мыслил жизни без звуков твоей чудесной скрипки, и не хотел тебя делить ни с кем, даже с твоей матерью. И ради этой любви я совершил подлость: я оклеветал твою мать, обвинив её в измене. Я думал, что слава и богатства убьют твою любовь к ней. Я надеялся, что ты отречёшься от неё – от неблагодарной бунтовщицы, от жалкой преступницы своего короля, – что ты позабудешь её и, наконец, полюбишь меня... меня – своего короля, своего самого близкого друга, своего самого могущественного на земле покровителя. Но... – Король поднял глаза и... о, чудо! Алеко увидел в них слёзы, самые настоящие королевские слёзы! – Но помимо того, что ты настоящий скрипач, и, как я вижу сейчас, настоящий воин, ты оказался ещё и настоящим сыном... – Король снова опустил глаза. – Я не представлял себе до какой же степени сильна сыновняя любовь! И ты мне показал её силу, ты мне раскрыл на неё глаза... – Печально помолчав, король поднял глаза на юношу полные слёз и взволнованно заговорил: – Я освобожу всех до единого. Я облегчу жизнь бедняков. И я приложу максимум усилий, чтобы ты как можно скорее соединился с матерью. Обещаю тебе! Но прошу тебя, Алеко...

Звон мячей и голоса сражающихся воинов возле самого входа прервали его. Боясь, что не успеет сказать юноше главного, король торопливо заговорил:

– Прошу тебя, Алеко, только об одном: брось, брось оружие, умоляю тебя! и пусть только скрипка в твоих волшебных руках завоёвывает города и сердца людей! – И, не смея смотреть на юношу, тихо добавил: – И прости... прости меня, Алеко...

Да, это было невероятно: сам король просил прощения! Бывают же на белом свете такие чудеса...

Его величество выполнил все свои обещания. И прекратилась с этого дня война между армией Райвенго и королевскими войсками. И Алеко уже в этот же день встретился с мамой. На этом сказка заканчивалась.

Алфейко закрыл книгу. Дети и тётушка Друля восхищённо молчали и только их глаза счастливо светились.

– Надо же, дети мои, какая чудесная сказка, – наконец, с чувством произнесла тётушка Друля.

– Да! – согласились дети.

– Сколько в ней любви, сколько благородства, – продолжала тётушка Друля. – И самое главное то, что всё в ней закончилось хорошо.

– Что Алеко и мама снова вместе! – добавила Маняша, которая сидела на печке, свесив ножки.

– Да, они снова вместе... – задумчиво согласился Алфейко и по его глазам было понятно, что он думал о чём-то очень дорогом и приятном. – Как же всё-таки это хорошо, когда мама рядом! – И глаза его заискрились.

– Твоя матушка всегда с тобой, мой милый мальчик, – так ласково заговорила тётушка Друля, что детям на печи стало ещё теплее, – ведь её талисман всегда на твоей груди, а её тепло всегда в твоём сердце.

– Да, моя мама всегда рядом, всегда со мной каждую минуту, каждый миг! – Щёки мальчика горели. – Я всегда чувствую её тепло, знаю, когда она радуется, а когда переживает. – Тут Алфейко вспомнил, как талисман сегодня больно жёг ему грудь, когда он был готов променять его на коньки незнакомца, и как он этого жжения сильно испугался, потому добавил: – Даже знаю, когда она сердится и ругает меня.

Маняша обняла его и поцеловала в щёку.

– Алфейко, – голосок её как никогда был задорным, – не печалься! Лучше скажи мне: откуда же эти удивительные белые птицы?

– И не только они, Маняша, а ещё и эта удивительная женщина в синем, сверкающем плаще! – отозвался мальчик, повеселев.

Он сел рядом с Маняшей, также свесив ноги с печи.

– Вот именно: откуда же эти птицы и кто же эта женщина? – снова задорно спросила его подруга.

– Мы обязательно всё узнаем в последней сказке, – уверенно ответил он ей. – Вот увидишь!

Глава восьмая

Праздник весны. Третья встреча с незнакомцем.

Скорей читать последнюю сказку!

В этот день все жители деревни весело отмечали праздник прихода весны: танцевали, пели песни, катались на качелях и с разбега прыгали через костёр. А ещё жарили на больших сковородах и тут же, обжигаясь, с аппетитом поедали круглые лепёшки, олицетворяющие собой такое яркое и горячее, такое весёлое и долгожданное весеннее солнышко! Все были красиво наряжены в самые лучшие свои праздничные наряды. А у всех женщин и девушек, даже у самых маленьких девочек, главным украшением были бусы. А эти бусы им подарили их близкие мужчины накануне праздника.

Маняша и тётушка Друля тоже надели бусы, подаренные им Алфейко. Он целую неделю в тайне от них делал их из сушёных ягодок рябины и калины, бобов и тыквенных семечек, ведь купить бусы он не мог, поскольку, денег у него не было даже на самые дешёвые бусы. Но это его совсем не огорчало, ведь он знал, что бусы сделанные собственными руками будут для них ещё дороже. И вот он каждое утро с необычайным упорством трудился, предвкушая как обрадуются его подарку Маняша и тётушка Друля. И вот накануне праздника всё было готово. Бусы получились очень красивыми, а у Маняши ещё и немножко смешными, что ещё больше восхитило и развеселило подругу. И не только её, но и всех односельчан. Но особенно громко восхищался и смеялся пасечник Алюша. Он первым подхватил Маняшу на руки и, любуясь нарядной девочкой, заливаясь густым хохотом, прыгал и кружился с ней в танце, то и дело выкрикивая:

– Ах, ты моя принцесса! Ах ты моё смеющееся солнышко!

А вокруг их кружилась Джульнара, играя на скрипке. Она была в алом платье и ослепительно сверкающих разноцветных бусах. Никто не знал, кто ей подарил такие восхитительные бусы, поскольку, у ней не было ни мужа, ни сыновей, но почти все не сомневались, что подарил их ей пасечник Алюша. Хотя были и такие, которые были уверены, что подарил их ей учитель Пташик, ведь он, по их мнению, совсем был неравнодушен к ней, поскольку, рядом с ней всегда выглядел особенно застенчивым, краснел как девушка и не мог произнести внятно ни единого слова, а заслышав вдруг где-то её скрипку, сразу весь вспыхивал, как смоляной пенёк, вытягивал шею, как встревоженный гусь и как-то сразу весь преображался, словно расцветал, как, действительно, пушистый майский одуванчик. Может быть, потому и прозвал его пасечник Алюша застенчивым одуванчиком!

Те мужики, которые не танцевали, стояли, обнявшись, возле лавочки пивовара Жбаника, попивали с удовольствием из огромных деревянных и медных кружек его свежее тёплое пивко и распевали шутливые песенки. А круглый, словно сырный колобок, дядюшка Жбаник с розовыми и пухлыми, как никогда, щёчками, только и успевал им подливать свой пенный, ароматный напиток, "перекатываясь" с одного края лавочки на другой, и приговаривая своим гусиным голоском:

– Пейте моё пивко пенное! Пейте моё пивко ароматное! Оно жажду утоляет, а здоровье и веселье прибавляет!

– И животы раздувает! – хором добавляли мужики и во всю хохотали, выпячивая свои, действительно, огромные животы.

– И ещё кое-что пониже живота! – то ли с радостью, то ли с печалью приговаривал мельник Пупка.

И горячо стукались кружками! И лихо брызгались пеной! И смачно крякали, утирая кулаками пену на усах и бородах! И благостно, сыто улыбались!

Когда пасечник Алюша устал танцевать, он поцеловал в щёчку Маняшу и, тяжело дыша, еле пошёл к лавочке Жбаника, чтобы с удовольствием раздуть пивком и свой живот. Тогда с Маняшей стал танцевать Алфейко. Он подошёл к подруге и с достоинством поклонился, как это делали все взрослые мужчины, приглашая своих избранниц танцевать. Она в ответ со скромной улыбкой чуть присела, сделав изящный жест руками, в точности повторяя женский реверанс. Они взялись за руки и приготовились. А к ним уже присоединились и другие дети. Музыканты на дудочках и бубнах грянули что есть мочи самую любимую польку. И детские танцы начались! А взрослые, тесно окружив танцующих детей, весело стали хлопать. Только хлопали они не долго, потому как сами, не выдержав, пустились в пляс! И в этот раз даже всегда застенчивый учитель Пташик танцевал. И ни с кем нибудь, а с самой Джульнарой! Просто она сама оторвала его от лавочки, на которой он скромно сидел в одиночестве, как прилипший к сосновой живице мотылёк, и увлекла его за собой в бойкий танец!

А когда уже стало смеркаться, наступило время сжигать чучело зимы из соломы и всяких старых тряпок. Чучело было костлявой старухой с большим горбатым носом и почему-то открытым ртом, будто она что-то пыталась зло крикнуть веселящимся людям, но мочи не хватало. А все не могли удержаться от смеха, глядя на неё, особенно дети, которые хватались за животы и чуть ли не падали, тыкая в неё пальчиками.

– Гляди, – кричали они сквозь смех друг другу, – какая старая и худая зима! От неё остались только лоскуточки, да косточки! Она совсем уже не страшная. Ха-ха-ха-ха!

И своим звонким смехом они заражали смеяться взрослых.

– А где же спички? – спохватился вдруг пасечник Алюша посреди всеобщего хохота.

Оказывается, спички закончились и ни у кого запаса не оказалось.

– Я сейчас принесу! – крикнул Алфейко и побежал домой...

Выбежав из дома с коробком спичек в руке, он вдруг наткнулся на того же самого странного и неприятного незнакомца, как всегда во всём волчьем.

– Здравствуй, мой юный друг Алфейко! – Как всегда слащавая улыбка искажало его лицо. – Подожди, не спеши, ведь ты можешь запнуться и упасть, повредить себе ногу и тогда прощай хоровод вокруг горящего чучела зимы!

– Здравствуйте. – Мальчик внимательно посмотрел на него.

– Вот мы снова и встретились, – ласково произнёс незнакомец, не переставая улыбаться. – И на этот раз я снова спешу помочь тебе. Да, да, Алфейко, именно тебе – сироте. А ты же знаешь, что в праздник весны надо помогать всем нуждающимся и особенно сиротам. Вот я и пришёл сегодня, чтобы помочь тебе, и не только тебе, но и всем твоим близким любимым людям. Да, да, ты не ослышался: и милой Маняше и доброй тётушке Друли. Я хочу, чтобы с наступлением весны вы больше никогда ни в чём не знали нужды. И поэтому я дарю сегодня тебе вот это... – Он достал из-за пазухи шкатулку и открыл её – в шкатулке ослепительно сверкали и переливались всеми цветами всякие драгоценности. – Посмотри, Алфейко, это целое состояние. Это тебе позволит обзавестись новым домом, лошадьми, скотиной. С этим состоянием ты сможешь сытно и безмятежно жить всю жизнь, я уж не говорю, что ты сможешь покупать Маняше самые дорогие наряды, а к каждому празднику весны – самые дорогие бусы, чтобы она была самой красивой в деревне! – И он всё с той же уродливой улыбочкой протянул мальчику шкатулку. – Возьми, Алфейко. С этого момента всё это богатство твоё!

Мальчик поражённо открыл рот. Он не мог произнести ни звука, только моргал на шкатулку, которую всё же взял.

– Вот и молодец! – обрадованно потёр ладонями незнакомец. – Ты теперь самый богатый мальчуган на всей земле! Тебе можно позавидовать. Но для того, чтобы тебе это богатство принесло счастье, есть одно условие.

Мальчик всё не мог произнести ни звука и только ошеломлённо смотрел на незнакомца.

– Так вот, – продолжал тот, всё улыбаясь, – есть одно условие: чтобы тебе это богатство принесло счастье, ты должен мне что-то дать взамен. Ты же знаешь, что счастье так просто человеку не достаётся, за него надо заплатить.

– А чем же я вам заплачу? – наконец, смог произнести мальчик.

– Да каким-нибудь пустяком, ничего не стоящим, ненужным предметом!

– Каким предметом? – Алфейко был невероятно растерян.

– Ну, к примеру, своим талисманом! Да, ты не ослышался – этой самой безделушкой, которая только висит и болтается на твоей шее! А для чего она висит и болтается, никто не знает, даже ты не знаешь! Ха-ха-ха! – Незнакомец непринуждённо засмеялся и его уродливое лицо как всегда стало ещё уродливей. – Более ненужной и ничего не стоящей вещицы я и не знаю на всём свете, ха-ха-ха! – кричал и смеялся он одновременно.

Тёмные и мутные его глаза всегда смотрели прямо в глаза мальчику, даже когда он смеялся. И хоть он заливался смехом или улыбался, от них всегда веяло холодом, словно это были не глаза, а настоящий лёд. От этого мальчику становилось не по себе. Но в руках он держал целое состояние, о котором можно было только мечтать! Прижимая к груди шкатулку, он потрясённо думал: "Может быть, мне это снится? Неужели, это настоящие сокровища? Неужели, теперь и я, и Маняша, и тётушка Друля – ни в чём никогда не будем нуждаться? Да что мы! – неужели теперь все жители моей родной деревни ни в чём не будут нуждаться, ведь здесь хватит на всех?"

– Возможно, Алфейко, – прервал его мысли незнакомец, – тебе всё это кажется чудом, чудесном сном. Так знай, мой юный друг, что добрым делам не нужно удивляться, потому что это совсем не чудеса. Добрые дела должны быть естественны среди людей, ведь мы же должны помогать друг другу. Ну, а если тебе всё-таки трудно ещё поверить в это неожиданное счастье, тогда считай меня добрым волшебником, который является в праздник весны ко всем беднякам и делает их богатыми! Ну, так как, Алфейко, мы договорились?

Мальчик уже почти поверил, что перед ним был добрый волшебник, ведь он так убедительно и ласково говорил. И всё время улыбался... И, может быть, действительно в праздник весны происходят подобные чудеса, ведь в мире добрых людей гораздо больше, чем злых, в этом Алфейко не сомневался. "Ах, неужели это, действительно, добрый волшебник? – думал он. – Или просто добрый богатый человек, который просто решил сделать в праздник весны доброе дело, ведь это так просто, если у него очень много богатства? Вот он и решил поделиться им, ведь это так просто и наверное так приятно! И я могу доставить ему сейчас удовольствие, приняв от него этот драгоценный подарок..." – И мальчик был готов уже расстаться с талисманом, как вдруг почувствовал уже знакомое жжение на груди, и вспомнил материнский наказ: "храни талисман всю жизнь, как зеницу ока" – А ещё он вспомнил последние слова Алеко на корабле: "И не нужны мне ваши богатства! Не нужны мне ваши земли и всемирная слава! Мне ничего не нужно, кроме мамы! Уж лучше смерть, чем предательство мамы!" – И последние слова буквально оглушили его: "Ой, что же это я! Ведь никакие богатства не стоят памяти мамы, хоть даже все богатства земли! – осознал он вдруг. – Нет, я не могу отдать талисман, ведь мама, умирая, заклинала меня хранить его, как же я могу ослушаться её!" – Он решительно протянул незнакомцу шкатулку.

– Нет, добрый волшебник, спасибо вам, но я не могу принять от вас этот подарок, потому что я не могу расстаться с талисманом, ведь он подарен мне мамой перед смертью. Это память о ней. Это самое-самое дорогое, что у меня осталось от неё. Это самое-самое главное моё богатство, единственное и неповторимое... – Алфейко испуганно замолчал, увидав вдруг, как изменилось лицо незнакомца.

А лицо его почернело и искривилось в нечеловеческой злобе. Оно стало очень страшным, даже разъярённым! И, выставив свои большие коричневые зубы, словно оскалив волчьи клыки, он зарычал как настоящий волк, отчего мальчик испуганно от него отпрыгнул.

– Что с вами? – еле вымолвил испуганно Алфейко.

Но тот продолжал рычать. И сквозь рычание Алфейко разобрал слова:

– Ты гадкий мальчишка! Ты жалкое, гнусное человеческое отродье! Ты мне ответишь сейчас...

Он приближался к мальчику, замершему от страха на месте. И в его руке что-то сверкнуло! Алфейко хотел бежать, но не мог пошевелить ногами: от страха они не двигались. А страшный человек-волк приближался и рычал:

– Ответишь, презренный ребёнок таких же презренных матери и отца...

Казалось, ещё мгновение, и ничто уже не сможет спасти его. Но в этот момент раздались совсем близко голоса Маняши, пасечника Алюши и Джульнары:

– Алфейко, ты где? Ты где пропал? Мы ждём тебя!

Голоса быстро приближались. И незнакомец испугался. Он весь встрепенулся. Перестал рычать и скалить зубы, похожие на настоящие волчьи клыки. Втянул голову в плечи. Надвинул на глаза шапку. И, согнувшись, быстро зашагал прочь, бросив лишь напоследок ненавистный взгляд на мальчика. А Алфейко так и стоял не двигаясь, пока к нему не подошли друзья.

– Что с тобой, Алфейко? – первая подбежала Маняша.

Мальчик в ответ ей смог только пожать плечами. Глядя на него, было понятно, что что-то случилось.

– Кто это был? – спросил первым делом пасечник Алюша.

– Не знаю, – дрожащим голосом еле заговорил Алфейко. – Какой-то очень странный дяденька с волчьими ушками на шапке, носом, изогнутым в виде подковы, да к тому же ещё приплюснутым и большими шрамами на лице. Он нам с Маняшей уже два раза встречался. Но разговаривал всегда с ним только я и наедине. Вначале он очень ласковый со мной, но когда я отказываюсь ему отдать взамен на его дорогие подарки амулет предков, который дала мне перед смертью мама, он сразу становится очень злым и очень страшным. Он словно превращается в волка!

– Амулет предков? – поражённо произнёс пасечник. – Волчьи ушки? Изогнутый в подкову и приплюснутый нос? Шрамы на лице? Превращается в волка? Неужели, сказки пророческие... – Он несколько мгновений молчал с открытым ртом, но овладев собой, быстро заговорил: – А теперь слушайте меня, детки мои золотые...

И, сильно волнуясь, пасечник попросил детей как можно быстрей прочитать последнюю сказку. И строго настрого наказал Алфейко:

– Береги талисман. Береги всеми своими силами. Это самое дорогое, что у тебя есть. Цену его ты ещё не представляешь. Мы все ещё не представляем. Но придёт время, и мы узнаем её. Сдаётся мне, время это наступит уже скоро и нам его, видимо, не миновать!

Его волнение передалось и детям, и Джульнаре. Все смотрели на него очень серьёзно с широко раскрытыми глазами. А когда он сказал, что окончательно всё станет понятно после прочтения последней сказки, дети уже не находили себе места: так хотелось им поскорее прочитать книгу до конца, чтобы разгадать, наконец, все загадки.

И вот, когда ещё горело чучело зимы, а все жители ещё водили вокруг кострища хоровод и пели песню о победе весны над зимою, тепла над холодом, добра над злом, Алфейко с Маняшей убежали домой читать последнюю сказку.

Хоть и пора было ложиться спать, но дети о сне совсем не думали. Они, понимая друг друга без слов, достали из сундука книгу, бережно завёрнутую в полотенце, сели на лавочку, поставили рядом ярко горящую толстую свечу и открыли книгу.

– Ах! – выдохнула с облегчением Маняша, – наконец-то!

И последняя сказка сразу захватила их...

Глава девятая

Третья сказка.

Добро всегда побеждает зло!

I

Была ярко и ароматно цветущая весна. Любили Алеко и Аллабэлла друг друга беззаветной любовью. Вместе они, взявшись за руки, встречали рассветы и провожали закаты, гуляли по лугам и рощам, берегам горных речушек и озёр. Алеко дарил своей любимой первые, такие трогательные цветочки, посвящал ей стихи и песни. И скрипка в его руках звучала теперь по особенному нежно.

– Это удивительное чувство, милая Аллабэлла, родилось во мне с того самого момента, как я увидел тебя! – как-то, расставаясь на закате, признался он возлюбленной.

– И у меня оно родилось тогда же!

– С первого взгляда!

– И у меня – с первого взгляда!

– Что же это за чувство такое, милая моя? – Алеко прижимал руки любимой к своей груди. – Оно, словно неземное! Оно уносит на невидимых могучих крыльях в прекрасный, неведомый мир!

– И меня – на крыльях – в прекрасный, неведомый мир!

– И мы летим вдвоём в этом мире, взявшись за руки!

– Да, любимый, вдвоём, в этом мире, взявшись за руки...

Они, как всегда, очень не хотели расставаться на ночь и ещё долго стояли на фоне заходящего большого алого солнца, взявшись за руки. И не чувствовали земли под ногами. И смотрели друг другу в глаза, и не могли оторвать взглядов, и молчали, и друг другу нежно улыбались. И не нужно было слов – обо всём говорили их глаза и сердца...