Текст книги "Моя жизнь в футболе"

Автор книги: Константин Бесков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

ОЛИМПИАДА-80

20 июля, Москва, Лужники. Первая игра в рамках олимпийского турнира – со сборной Венесуэлы. 80 тысяч зрителей. Судья – австриец Верер.

Право выступать на XXII Олимпийских играх завоевала группа команд из стран, правительства которых воспрепятствовали своим спортсменам в поездке на московскую землю. Как уже не раз бывало, политика возобладала над спортом. И, конечно, места отказавшихся от участия в 0лимлиаде-80 команд заняли сборные других стран, в том числе Венесуэлы. Естественно, венесуэльская команда была не так тщательно подготовлена и укомплектована, как следовало для уровня финального олимпийского турнира. Едва началась наша с ней встреча, как Сергей Андреев открыл счет. До конца тайма Черенков и Гаврилов забили еще по голу, во второй половине игры Хорен Оганесян поставил точку. 4:0. Коварная победа, она внушает самоуверенность, потому что слишком легко одержана.

В раздевалке игроки нашей сборной подсчитывали, сколько каждый из них провел матчей за команду высшего уровня. Получилось, что у Балтачи, Прокопенко, Никулина, Сулаквелидзе, Чивадзе, Романцева в активе от одной до пяти игр за сборную; у Черенкова, Газзаева, Андреева, Оганесяна, Челебадзе, Дасаева – по пять-семь матчей. Тем большую гордость вызывала у них победа с явным преимуществом. И тем больше настораживала меня их упоенность успехом, безоблачность настроения. Слишком легко все складывалось.

22 июля, Москва, Лужники. Олимпийские сборные СССР и Замбии. Судья Арафат из Сирии. Рослые и мощные физически замбийцы перед этим проиграли 0:1 кубинской сборной. Второй проигрыш означал для них выбывание из турнира, так как в четвертьфинал выходило по две команды из каждой подгруппы. На первых минутах матча Хидиятуллин пошел из глубины поля вперед. Этот прорыв центрального защитника ошеломил африканцев, удар Вагиза, можно сказать, послал их оборону в нокдаун. Но парни из Замбии проявили характер, они двинулись в наступление, словно в последний бой. И их форвард Читалу послал-таки мяч мимо Дасаева в сетку ворот.

А доказав, что не лыком шиты, замбийцы занялись игрой «в квадрат», весело и умело перебрасывая мяч друг другу верхом и понизу, а наши метались между ними и не сразу сумели отобрать… В какой-то миг разладилась игра у наших олимпийцев, они действовали разрозненно и сумбурно… Это должно было насторожить меня еще больше. Но и я отнесся к временному замешательству своих игроков снисходительно, не усмотрев в нем «подводной мины».

И все-таки недаром возлагал я надежды на Хидиятуллина. Порывистый, в юности неуравновешенный, трудно управляемый, он тем не менее рожден футболистом. У него превосходные физические данные для этой игры плюс характер, воля, упорство, в нужную минуту он способен вызвать в себе спортивную злость (не злобу, а сердитость – на себя, на обстоятельства, которые нужно преодолеть). Вагиз почувствовал, что требуется взрыв, который разрушил бы последовательный ход матча, устраивавший замбийцев, ринулся в новый дальний рейд, и на 51-й минуте забил второй мяч. Не раз он предпринимал такие лихие вылазки, выручая спартаковцев в турнирах и товарищеских матчах, выручил и на сей раз сборную. Ребята воодушевились, заиграли слаженно, и на 87-й минуте Черенков провел третий мяч. Но, как говорится, «звонок прозвучал», и прав был Хельмут Кезер, заметив, что «особенно они теряются в решающих встречах». Я бы добавил: «пропустив гол».

Спортивная и бойцовская натура Вагиза Хидиятуллина особенно ярко проявилась в неудачно для нас сложившейся полуфинальной игре с олимпийцами ГДР. До последних секунд не сдавался неистовый Вагиз, бросался во все новые атаки. Перед самым финальным свистком судьи, пытаясь замкнуть прострельную передачу с фланга, влетел (увы, без мяча) в ворота немецких футболистов и в бессильной ярости бил кулаком по земле, охваченный обидой и отчаянием…

Но до этого поединка было еще довольно далеко. 24 июля в Москве, на заполненном до отказа стадионе «Динамо», мы встречались со сборной Кубы. Судил встречу шотландский арбитр Валентайн. Накануне кубинцы в Ленинграде под проливным дождем (впрочем, им не привыкать, ливни на их острове порой идут неделями) одолели олимпийцев Венесуэлы – 2:1. Надо отметить, что представителям стран Азии, Африки и Латинской Америки, приехавшим на Олимпийские игры, явно не хватало опыта международных встреч и физических сил для выступлений в столь жестком режиме – через день. А наши футболисты чем дальше, тем больше укреплялись в мысли, что медали у них в кармане, что это вопрос времени. И игра с кубинцами эту самоуверенность лишь укрепила.

События развивались стремительно. 8-я минута, Сергей Андреев – 1:0. 20-я минута, Олег Романцев – 2:0. Еще через 6 минут Сергей Андреев – 3:0. Сергей Шавло на 43-й минуте – 4:0, а минуту спустя Сергей Андреев – 5:0. После перерыва, преодолев слабые попытки кубинцев забить гол престижа, наши провели еще три гола (Черенков, Гаврилов и Бессонов). 8:0! Первое место в подгруппе, в трех матчах три победы, соотношение забитых и пропущенных мячей 15:1, перспективы самые лучезарные. Бодро-весело шла команда к пьедесталу почета, вызывая в памяти снимок 1956 года: Игорь Нетто на олимпийском пьедестале. Им, последователям Нетто образца 1980 года, казалось, что все вопросы уже решены.

Как говорится, молодо-зелено…

Я с тревогой следил за движением основных конкурентов. В группе «В» фаворитом была сборная Чехословакии, шесть игроков которой стали бронзовыми призерами чемпионата Европы, проведенного в том же году в Италии. Игру, напоминающую бразильскую, демонстрировала сборная Кувейта, которую тренировал бразилец Карлос Паррера; кувейтцы обыграли обладателей Кубка Африки «зеленых орлов» Нигерии, сыграли вничью со сборной Чехословакии – 0:0 со сборной Колумбии – 1:1. В группе «С» две победы и ничья были у олимпийцев ГДР. Такой же результат показала югославская сборная в группе «Д». С кем же из четырех нам может не повезти?

27 июля, Москва, стадион «Динамо». Четвертьфинальная игра сборных СССР и Кувейта. Арбитр – мексиканец Рубио.

По мнению спортивных обозревателей, этот матч оказался самым напряженным из четвертьфинальных. Внешне соотношение сил выглядело однозначно: мы, незадолго до этого победившие бразильцев, французов, датчан, болгар, румын и другие сборные. И они, начинающие (по нашим представлениям) играть в футбол. О, эти «наши представления»!..

Своим неплохо натренированным воспитанникам Карлос Паррера дал очевидную установку: прессинг по всему полю. Связать игру соперников плотной опекой каждого, срывать попытки комбинировать. Когда мы атаковали, кувейтцы создавали оборону в несколько редутов.

И тут не могу еще раз не сказать о Федоре Черенкове. Этот год был для него более чем удачным: он забивал в каждом матче сборной. И сейчас сумел просочиться к воротам кувейтцев, на мгновение «открыться», незамедлительно ударить. 1:0. Шла 30-я минута игры. На 51-й Гаврилов забил второй мяч. Через восемь минут кувейтский нападающий Султан сделал счет 2:1. Чуть-чуть сильнее выглядели советские олимпийцы в этой встрече, но были моменты, когда счет мог и сравняться. В кубковом варианте все висит на волоске. На сей раз беда нас миновала. Но тревога оставалась, хотя я не выказывал ее футболистам. Если тренер откровенно беспокоится, добра не ждите.

Полуфинал команде ГДР мы проиграли. Для меня это был настоящий удар. Да и никто из наших спортивных руководителей, спортивных журналистов, тем более болельщиков не ожидал такого поворота событий. Почему-то все заранее предрекали золотые медали советской сборной. Конечно, во многом этот прогноз предопределен был нашими успехами в матчах со сборными разных стран. Но гарантий никто никогда дать в футболе не может.

Вот что написал об этой неудаче в полуфинале Ринат Дасаев в своей книге «Команда начинается с вратаря»:

«…Соперник был изучен до мелочей. Казалось бы, только и осталось навязать немецким футболистам свою игру, о чем долго и обстоятельно говорили на предматчевой установке Константин Иванович Бесков и Николай Петрович Старостин, еще и еще раз напоминая, что особое внимание нужно уделить подвижному полузащитнику Терлецки и двум пробивным форвардам – Кюну и Нетцу.

Мы понимающе кивали, слушая их, а сами мысленно были уже там, на поле. Игра захватила нас задолго до ее начала. Мысли о ней волновали, не оставляя в покое ни на минуту, нервировали, мешали сосредоточиться. Все, конечно, дома ждали от нас только победы. И ощущение огромной ответственности, вдруг охватившее нас перед встречей, изменило нашу игру.

Начали мы суетливо, поспешно, словно боясь, что времени для осуществления задуманного может не хватить. Соперник, уловив наше состояние, стал настойчиво, с подчеркнутым спокойствием, навязывать свою игру. Тон в ней, как и ожидалось, задавали Терлецки, Кюн и Нетц. Усилиями этой троицы и был забит гол, перечеркнувший наши надежды на выход в финал.

На 16-й минуте Терлецки с углового послал мяч не на ближнюю штангу, как делал несколько раз до этого, а на дальнюю. Это привело в замешательство меня, Чивадзе и Хидиятуллина. Мы не успели перегруппироваться, поверив отвлекающему маневру К юна, и прозевали рывок Нетца, успевшего выиграть долю секунды и послать мяч в сетку. Так ли уж сложив и опасна была та ситуация? Вполне по силам нам было в ней разобраться, помешать соперникам. Но слишком велико оказалось волнение, слишком взвинчены и возбуждены мы были… А чем иным объяснишь осечки Шавло, Черенкова, Гаврилова, Газзаева, «мазавших» из положений, которые принято считать стопроцентными? »

В финальном матче олимпийцы ГДР проиграли команде Чехословакии. Мы же в борьбе за третье место встретились со сборной Югославии. Хорен Оганесян и Сергей Андреев забили по голу, счет 2:0. В матче, принесшем сборной СССР бронзовые медали, выступили Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе, Хидиятуллин, Романцев, Шавло, Андреев, Бессонов, Гаврилов, Черенков, Газзаев, Балтача, Оганесян.

– И все-таки хочу привести здесь, Константин Иванович, своеобразное, но не лишенное убедительности мнение об этой «бронзовой» победе Валерия Винокурова из его книги «Шаг к истине»: «На Московской олимпиаде сборная СССР вновь завоевала бронзовые медали. Но это третье место не сравнить с третьим местом Монреаля потому, что в Москве позади осталась сборная Югославии, признанная лучшей в Европе в 1979 году, и потому, что качество игры нашей сборной было в Москве значительно вьаие, и, наконец, потому, что ради подготовки сборной не был принесен в жертву чемпионат страны».

– Ценю ваши лучшие чувства, но не надо пытаться меня оправдывать. Олимпийская сборная СССР проиграла тот матч, который днем раньше и днем позже вполне могла выиграть. Психологическая подготовка футболистов – тоже забота старшего тренера. Правда, выйти с игроками на поле я не мог, но у меня было достаточно времени до матча и некоторое время в перерыве между таймами.

«Сделанного не переделаешь, как сказала старая леди, выйдя замуж за лакея» – так, кажется, говаривал оптимистичный персонаж диккенсовского «Пиквикского клуба» Сэмюэл Уэллер? Нужно не фантазировать: «Что было бы, если бы…», а анализировать и делать полезные выводы из неудач.

Наша сборная была заметно омоложена. Черенкову и Хидиятуллину было по 21 году, Балтаче и Бессонову – по 22, Дасаеву, Сулаквелидзе, Чивадзе, Шавло – по 23, Андрееву, Челебадзе, Оганесяну – по 24. Вспомним, победителям мельбурнской Олимпиады было: Симоняну и Тищенко – по 30 лет, Сальникову и Парамонову – по 31 году, Борису Кузнецову – 28, Яшину – 27, Нетто и Масленкину – по 26, Войнову и Анатолию Ильину – по 25, Исаеву и Огонькову – по 24, и только Валентин Иванов, Стрельцов и Татушин были их моложе. Опытная команда, обстрелянные бойцы!

Футболисты ГДР были в основном старше наших олимпийцев. Рядом с тридцатилетними Берингером, Петером и Терлецки играл Шмулхазе, выступавший еще в составе той команды ГДР, которая выиграла Олимпийские игры 1976 года.

Но и на возраст особенно ссылаться не приходится. Юный Черенков показал себя в 1980 году лучше многих старших. В свое время чудеса на поле творил восемнадцатмлетний Эдуард Стрельцов, и никакие опытные стопперы не могли его сдержать.

Ах, если бы уроки каждый раз шли на пользу!.. Сколько раз еще пришлось и придется нашим футболистам пенять на психологический аспект…

Огорчила наших соотечественников бронзовая роль советской сборной на XXII Олимпийских играх. Но жизнь продолжалась, нужно было уже в начале сентября выйти на поле стадиона в Рейкьявике для отборочного матча со сборной Исландии.

ЧЕМПИОНАТ МИРА-82

К хорошим действиям, которые периодически просматривались в игре нашей сборной, следовало добавить атлетизма, а также стабильности. Усилив сборную несколькими опытными футболистами, мы в конце августа в Будапеште на «Непштадионе» провели по плану подготовки к отборочным матчам чемпионата мира игру с национальной сборной Венгрии.

Уже на 3-й минуте счет открыл венгр Пастор. Затем полчаса прошли в обоюдных атаках, после чего Блохин, Сулаквелидзе, Буряк и Родионов забили каждый по мячу. Выигрыш с крупным счетом у такой команды, как венгерская, обнадеживал. Репетиция удалась.

После встречи с исландцами в Рейкьявике в наших газетах появились категорические умозаключения: «Отборочную встречу команда СССР провела слабо, без полной мобилизации сил».

Матч этот по телевидению не Советский Союз не транслировался, советских журналистов на нем присутствовало раз, два и обчелся. Выходит, выводы прессой сделаны были только на основе скромного счета 2:1 в нашу пользу и устоявшегося мнения об исландской сборной как о заведомом аутсайдере,1 годном лишь на то, чтобы отдавать очки без боя.

А 3 сентября 1980 года на стадионе с труднопроизносимым названием «Лаугардалсвелур» наша команда играла как раз с полнейшей отдачей сил. Такая это «странная» сборная – исландская, что способна, например, выиграть на турецком поле у отнюдь не слабой национальной команды Турции отборочный матч со счетом 3:11 Да что далеко ходить, в 1989 году в Москве, также в отборочном матче чемпионата мира, сумела отнять очко у сборной СССР новейшего образца.

Эта сборная умеет «упереться» и не только отстоять свои ворота, но и контратаковать, не считаясь с авторитетами. Так она поступила и в случае с нами в Рейкьявике. Лишь на 35-й минуте встречи Юрий Гаврилов сумел обмануть защитников и вратаря. Но дальше дело у нас не пошло, хотя в стараниях ребятам было бы грешно отказать. А за четверть часа до финального свистка белокурые атлеты этого вулканического острова в несколько ходов вывели на удобную позицию нападающего Свейнссона, и он вложил всю мощь в свой удар. Опять подвела психология: к этому моменту наши футболисты, ведя в счете, подуспокоились. Оставшиеся минуты и секунды пронеслись в до предела взвинченном темпе. Футболисты сборной СССР действовали беззаветно, и на 85-й минуте Сергей Андреев все-таки провел победный мяч.

Прописная истина: на поле выходят команды, в каждой из которых по одиннадцать человек. Если это команды национальные, то, право же, наивно предполагать, будто в одной из них футболисты не умеют обрабатывать мяч, вести его и передавать друг другу… Сколько лет наблюдаю своего рода «презумпцию виновности» по отношению к своим, отечественным игрокам у некоторых максималистов от спортивной печати, старающихся «бежать впереди паровоза».

Но ничего не скажешь, потрепали нам нервы исландцы в своей «долине гейзеров»…

15 октября мы принимали их в Лужниках, и здесь-то им не помогли ни «бетон» в защите, ни атлетизм, ни страстное желание совершить невозможное. Более высокий класс нашей сборной, помноженный на боевой настрой, на задетое самолюбие, на позитивный опыт (выигрыш в условиях, более благоприятных для исландцев), целиком себя проявил. 5:0 – достаточно весомый аргумент.

Из пятнадцати матчей 1980 года сборная СССР, проведшая часть из них в олимпийском варианте, выиграла тринадцать, вничью свела одну встречу и лишь одну (команде ГДР) проиграла. Потому, наверно, и оказалась так высоко в европейской табели о рангах.

И лично для меня баланс этого бурного года оказался положительным, тем более что в первом туре розыгрыша Кубка европейских чемпионов московские спартаковцы без особых осложнений обыграли и дома, и на выезде, в средневековом городе Эш, команду «Женесс», чемпиона великого герцогства Люксембург – 5:0 и 4:0. Тут стоит заметить, что в том же самом первом туре выбыл из дальнейшей борьбы двукратный обладатель Кубка европейских чемпионов английский «Ноттингем форест», проиграв болгарской команде ЦСКА «Септемврийско знаме». Выходит, не только советские клубы выбывают после первого же этапа из европейских кубковых турниров? Кстати, в следующем туре из того же розыгрыша был выбит еще один прославленный фаворит – голландский «Аякс».

В одной восьмой финала нам по жребию достался в противники чемпион Дании «Эсбьерг», довольно крепкий орешек скандинавского толка. На его поле спартаковцы проиграли 0:2, но дома в повторном матче забили на мяч больше и вышли в четвертьфинал, первый матч которого был назначен уже на 1981 год, на 4 марта. До такого этапа розыгрыша европейских кубков редко добирается случайная команда, которую якобы вывозит слепое везение. В четвертьфинал, как правило, нужно пробиться. Ну а дальше жребий был к нам суров: мадридский «Реал», ни больше и ни меньше.

Интервью в день 60-летия

– В ноябре восьмидесятого года, если помните, Константин Иванович, я пришел к вам, чтобы поздравить от имени читателей «Недели» и взять юбилейное интервью. В прихожей ко мне на плечо немедленно уселся ваш говорящий попугайчик Петруня и совершенно отчетливо прокричал: «Кто пр-р-ришел? Кто пр-р-ри-шел? Костя Бесков пришел!»

Вы пересадили его на свое плечо со словами: «Ошибаешься, Петруня. Я как раз дома». Тогда он воскликнул: «Спар-р-ртак – чемпион!» А вы снова поправили: «К сожалению, экс, Петруня, же».

Я спросил вас тогда: каким видится вам молодой форвард Константин Бесков, который а Англии в 1945 году «наказал» голом «Арсенал» и четырежды – «Кардифф-сити»? – «Он уже тогда был достаточно сдержанным товарищем, – ответили вы. – Голова у него никогда не кружилась от успехов. И все ему казалось, что сделал он мало, что можно было сделать больше и лучше». – «А чем отличается от него сегодняшний, 1980 года, Константин Иванович?» – спросил я. – «Тем, что стал на 35 лет старше. Больше знает теперь о футболе и о жизни. Но в одном совсем не изменился и не изменится: все также непреклонен в выполнении требований, которые предъявляет футбол к отдельным игрокам и тренерам, к команде в целом».

Я сказал тогда, что если бы писал книгу о вас, то предпослал бы ей эпиграф – строку из пьесы испанского драматурга Тирсо де Молина: «Наш командор суров и непреклонен, законы чести соблюдает строго, и в ратном деле для него нет тайн».

Тут в комнату заглянул симпатичный мальчуган. Я видел его впервые, но лицо показалось мне удивительно знакомым. Вы представили его: «Знакомьтесь: Григорий Федотов. Внук мой и Григория Ивановича Федотова. Сын Володи Федотова и моей дочери Любы».

Здороваясь с Гришей, я подумал: если в этом ребенке проявится вся наследственность, проблема центрального нападающего сборной команды СССР будет грандиозно решена… Отец Гриши, Владимир Федотов, зашедший в комнату вслед за мальчиком, заметил: «Мечтаю, чтобы Гриша когда-нибудь испытал по отношению ко мне то, что я некогда, двенадцатилетний, почувствовал, когда мой отец с армейской командой совершал круг почета по стадиону. Мечтаю, чтобы Григорий-младший прожил яркую жизнь в футболе»,

А теперь перенесусь в 1990 год, когда Валерия Николаевна рассказала мне, что Гриша не очень интересуется любимой игрой своего отца и двух дедушек.

«Все те специалисты, которые видели Гришу на футбольном поле, когда он был маленьким, в один голос утверждали, что телосложение у него для футбола идеальное, он словно рожден именно для этой игры, – говорила Валерия Николаевна. – Когда я привела его в детскую группу подготовки в школе юных динамовцев, он единственный из собравшихся там ребятишек не проявил интереса к мячу. Его внимание приковала к себе механическая игрушка, которую принес с собой один из мальчиков… И получалось у Гриши неплохо, мячом владел, бежал в той особой манере, которая свойственна прирожденным футболистам, А вот радости, наслаждения от общения с мячом он ни малейшего не испытывал. Какое-то время играл, причем небезуспешно, но не мог, не захотел продолжать. А этим нужно не просто жить, этим нужно гореть… Зато Гриша способен быстро разобрать, отремонтировать и собрать электронный микрокалькулятор или какой-нибудь другой электронный прибор. Его влечет новейшая техника, интересуют сложные аппараты. Он учится в техническом вузе при автозаводе имени Лихачева и чувствует себя там совершенно в своей стихии».

* * *

Очень трудным стал для «Спартака» и для меня лично 1981 год. Проходили отборочные матчи чемпионата мира, к которым я готовил сборную СССР, «Спартак» играл и на Кубок европейских чемпионов, и в чемпионате страны, боролся за Кубок СССР, участвовал в первых турах розыгрыша Кубке УЕФА. Команда провела 74 матча, 46 раз победила, 11 раз сыграла вничью, в 17 встречах потерпела поражение. Была и еще нагрузка; 15 двусторонних тренировочных игр. 74+15 = 89! Не достиг «Спартак» того класса, который дал бы ему возможность с самого начала нового сезона с одинаковым Напряжением сражаться сразу на нескольких фронтах. И к концу сезона состав команды был еще рыхлым, не совсем определенным, да и устали парии. Тем не менее «Спартак» завоевал серебряные медали первенства СССР, стал финалистом Кубка страны, делегировал игроков в сборную, одержал две яркие победы в матчах за европейский кубок, названные а прессе «концертом» и «футбольной симфонией».

Началось с того, что 4 марта на тбилисском стадионе «Динамо» мы принимали в первом четвертьфинальном поединке Кубка европейских чемпионов мадридский «Реал», гранда мирового футбола, шесть раз выигрывавшего этот «самый чемпионский» приз.

В составе «Реала» на тбилисское поле вышли футболисты сборной Испании Хуанито, Сантильяна, Дель Боско, а также игрок сборной ФРГ Штилике и британская футбольная звезда Канингхем. 0:0 – так сыграли мы с «Реалом» в Тбилиси. Этот результат, конечно, устраивал рациональных мадридцев. Через две недели они на своем поле выиграли у «Спартака» – 2:0.

Уровень игры «Реала» очень высок. Но решающую роль все-таки сыграла наша физическая неготовность к матчу. К примеру, даже такой техничный и тактически изощренный мастер, как Юрий Гаврилов, если не бывал физически готов к поединкам подобного уровня, становился неузнаваемым: не попадал в ворота из выгоднейших положений, передачи его теряли всякую остроту, движения делались вялыми. В одном из следующих турниров, в матче с бельгийским «Андерлехтом» на Кубок УЕФА, Гаврилов даже не сумел исполнить одиннадцатиметровый: не попал в площадь ворот – только потому, что не был готов к игре физически. В разной степени это относилось и к остальным спартаковцам.

Еще обстоятельство: чем ближе к финалу европейского кубка, тем больше было шансов столкнуться с, так сказать, миниатюрной сборной командой Европы. К примеру, «Андерлехт» к встрече с нами располагал пятью футболистами из национальных команд разных стран, да и свои, бельгийские, у него входили в сборную страны. Поистине миниатюрная сборная Европы! С той лишь разницей, что это была сыгранная, отлаженная машина, части которой подогнаны одна к другой.

Мне довелось вместе с немецким тренером Юпом Дервалем руководить сборной командой Европы, созванной на матч с национальной командой Чехословакии в связи с юбилеем чехословацкого футбола. Для этого в августе 1981 года мы с Олегом Блохиным и Давидом Кипиани прилетели в Прагу. Олегу и Давиду предстояло выступить за сборную Европы. А у нас с Дервалем было довольно сложное положение: по разным причинам не смогли явиться на этот матч некоторые ведущие игроки сборных Англии, Голландии, ФРГ. Пришлось на скорую руку заменять их теми, кого удалось заполучить, но и они не все прибыли заранее, кое-кто появился в Праге лишь в день игры. Игроки сборной Европы были далеки от своей лучшей формы, не слишком беспокоились за результат символического матча и, хотя демонстрировали в отдельные моменты высокое индивидуальное мастерство, не могли противостоять отличному ансамблю хорошо подготовившихся юбиляров. Я заранее сказал Дервалю, что любая несыгранная команда звезд слабее крепкой клубной. И конечно «европейцы» закономерно проиграли. Правда, счет (0:4) мог бы быть и поменьше.

Но думаю, не в счете суть таких матчей. Главное, они объединяют спортсменов, вселяют им добрые чувства друг к другу независимо от государственной принадлежности. Такие матчи – акции мира, сотрудничества и взаимопонимания.

Конечно, приятнее, когда они проходят весело, когда их участники проявляют, кроме мастерства, еще и чувство юмора.

Сезон 1981 года мы начали без Георгия Ярцева. Накануне осенью он подал заявление с просьбой отпустить его из «Спартака». Мы простились с ним дружески, поблагодарили за большой вклад в возрождение и становление команды. Требовательный к себе, чутко реагировавший на все происходящее вокруг, Георгий не мог не понимать, что результативность его резко снизилась, участились промахи в ситуациях, которые прежде завершались обычно взятием ворот. От бомбардира всегда ждут гола, а тут сказывался возраст, мешало нервное напряжение, недовольство собой, беспокоили травмы. Ярцев сказал, что не хочет продлевать свою «лебединую песню».

Он хотел допеть ее на высокой ноте, а мы все чаще оставляли его в запасе, следуя неизменному принципу: на поле выходят лучшие. В московском «Локомотиве» Георгию была обещана игра в основном составе. Он решил, что в первой лиге еще пригодится, а быть в тягость «Спартаку» больше не желал.

За год до этого выбыл из нашей команды Валерий Гладилин. Безотказный труженик на поле, не щадивший себя в борьбе, заводила в коллективе, щедрый на шутки и розыгрыши, «Глаша» стал с некоторых пор позволять себе нарушения режима. И, конечно, подавал плохой пример другим. Да и вообще не знаю ни одного тренера, который испытывал бы симпатии к игроку, полюбившему застолье.

Я ценил Гладилина. Но тем не менее предложил ему напрямик поискать себе иное общество, где его новые «увлечения» станут терпеть. Мощного и старательного Валерия охотно взяли в «Кайрат», и там он немело забивал, прекратил «возлияния», держался образцово в надежде вернуться в родной «Спартак». Он и вернулся, мы приняли его, как блудного сына, радушно и по-семейному. Но сезон 1981 года команда провела без Гладилина.

Ушел, опять-таки по собственному желанию, наш неистовый Вагиз, Хидя, как ласково называли его все спартаковцы, в том числа и я, вовсе не склонный к прозвищам и амикошонству. Осенью 1980 года в команде пронесся слух, что Хидя собрался в ЦСКА. Якобы над ним, как дамоклов меч, навис призыв на военную службу, и он решил ускорить события, чтобы, отслужив, скорее вернуться в «Спартак». Не знаю, сколько правды и сколько вымысла было в этой версии. Но твердо знаю, что отсрочку от военной службы Хидиятуллин имел. Думаю, что его настойчиво приглашали в ЦСКА и он поддался на уговоры.

Не раз я и другие руководители команды откровенно спрашивали Вагиза: «Ты что, уходить решил?» Потеря такого мастера была бы очень болезненна для «Спартака». Хидиятуллин отнекивался, уклонялся от прямого разговора, но буквально за две-три дня до окончания сезона отважился сказать правду.

Годы, проведенные в армейской команде, не принесли ему лавров. Жаждущий играть «в своей стихии», он а конце концов возвратился в «Спартак». В сущности, его демобилизовали, списали по болезни, и армейские медики сказали, что с поврежденным до такой степени коленом ему больше в футбол играть не придется… Вагиз обратился ко мне: «Возьмите назад, Константин Иванович».

Без всяких экивоков я ему ответил: «По отношению к «Спартаку», в котором вырос, ты поступил неискренне. Ты же сам написал рапорт в ЦСКА, просил призвать тебя в армию, чтобы была возможность выступать за армейский клуб, хотя имел отсрочку…» Знал я неуравновешенность Хиди, его подверженность порывам… «Что ж, – сказал я ему, – если честно будешь отдавать всего себя команде, «Спартак» поставит тебя на ноги во второй раз». Так мы вернули Большому футболу, сборной незаурядного игрока. Поверили ему, а он свое слово сдержал.

Зимой 1981 года на очередном турнире в спартаковском манеже я увидел в массе игроков родственных команд Владимира Сочнова из орехово-зуевского «Знамени труда». О нам поговаривали как об одном из самых результативных нападающих во второй лиге. Я стал к нему присматриваться. Действительно, в турнире он и нам, московскому «Спартаку», забил два гола. Мне понравилась его цепкость: потеряв мяч, он старался отобрать его у «обидчика» и нередко отбирал. Мысленно я представил Сочнова на краю нашей обороны, подключенного к атаке на фланге… Но сначала мы пригласили его в «Спартак» как форварда. Очень скоро стало ясно, что в роли нападающего он у нас «не потянет». Владимиру было предложено место правого защитника. И он, участвуя в атаках, частенько преподносил сюрпризы обороне соперников своим стремительным появлением, ловким дриблингом на подступах к штрафной площади, острыми передачами и крепкими ударами по воротам. Он стал забивать голы, сравнительно быстро обрел отличную репутацию и вскоре был включен в список 33 лучших футболистов страны.

Трудностей, узких мест в сезоне 1981 года у нас возникало множество. Из-за травмы не смог выступить в ряде матчей Олег Романцев, не сумел закрепиться в коллективе опытный, но не совсем «наш» по стилю Манучар Мачаидзе, не восстановил свои лучшие качества после травмы и лечения способный Сергей Швецов, разочаровал не менее способный Сергей Крестененко.

Вот еще пример пагубности нарушения режима. Я знал, что Сергей Крестененко – игрок талантливый, но не прочь посидеть в веселой компании, пображничать. Принимал его в «Спартак» в надежде, что его увлечет насыщенная и интересная жизнь команды, отвратят от дурной привычки наши многоплановые заботы. У меня с Сергеем был серьезный и открытый предварительный разговор, и он с самого начала знал, что, если станет здесь нарушать спортивный режим, должен будет без пререканий покинуть «Спартаки. На этом мы договорились. На этом вскоре и расстались.

Не могу умолчать, что за двенадцать лет моей работы в «Спартаке» ни одно расставание с игроком не выливалось в конфликт, конфронтацию, попросту говоря, в скандал. Если футболисту предлагалось поискать другую команду, он сознавал, какими его проступками, плохо отразившимися на качестве и содержании игры, вызвана необходимость расставания. Не могу назвать ни одного имени, с которым была бы связана тяжба. Таких просто не было.