Текст книги "Любой ценой (СИ)"

Автор книги: Константин Хохряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13. Трудно не будет. Будет очень трудно!

– Шире шаг! Не отставать! Шевелись, желудки!

Мы бежим. В полной боевой. В руках оружие, за плечами вещмешки, набитые для весу песком, имитирующим боекомплект, паек и все прочее, необходимое во вражеском тылу. Кругом лес. Сплошная пересеченка с завалами. Кто для нас специально дорожки будет расчищать? Подготовка приданных мне на время разведчиков идет полным ходом. С ними ротный еще и командиров остальных взводов роты направил c помкомвзводами. Потом своему личному составу опыт передавать будут. Неутомимый Иванов по моему заданию в медсанбате раздобыл медицинские косынки в нужном количестве. Как ему только удается так баб уговаривать? Вроде, ничего в нем особенного нет, а поулыбается девчонкам своей обворожительной улыбкой, пару нужных фраз – они перед ним и тают. Вот эти-то самые косынки сейчас у нас на головы повязаны. Сколько возражений было: «Что мы, бабы, на головы платки повязывать?» Надо отдать должное, мои не возмущались. Поняли уже, что просто так я ничего не делаю и их не заставляю. Уговаривать я никого не стал: не хотите – как хотите, бегайте в пилотках. Скажите спасибо, что в касках не заставляю! Принцип-то простой: не доходит через голову – дойдет через руки и ноги. И сразу им марш-бросок по пересеченке с полной выкладкой на двадцать километров.

Проняло всех после первой пятерки в хорошем темпе. Мои бегут, ничего им не мешает. Косынка пот впитывает. Только тяжелое дыхание слышно. Да глаза внимательно окрестности ощупывают. Лица маскировочным гримом раскрашены, чтобы кожа уже привыкала. Неожиданно встретишь такого в лесу – кондрашка сразу хватит. Еще бы! Что-то такое лохматое, бесформенное, голова косынкой защитного цвета повязана, и лица не разобрать: сплошные полосы черного, зеленого и коричневого цветов. Одни глаза блестят. Нечистая сила, да и только! Вот эти-то самые глаза вопросительно так и смотрят: что ты за очередную пакость придумал, командир? Неспроста это Лыкова, Прутко и Ковальчука с нами нет! Да и их коллег из отделения Маркова! Конечно, неспроста! Они, родные, уже лежат в нужном месте, комаров подкармливают, да нас поджидают. Ловушка давно подготовлена. Даже я сам не знаю, где нам засада уготована. Обозначены только район и тропа. Снайперы, пулеметчики и саперы тоже учатся.

Приданные же, чем только пот не вытирают, а он в глаза так и заливается. Да, еще и солнышко – как на заказ. В такую погоду только купаться и загорать! Пилотки давно промокли, за пояс заткнуты. От грима одни воспоминания остались. Дыхание – слушать тошно! Ничего! Легкой жизни я вам не обещал! Потом только благодарить будете!

Вот и засада! Грамотно устроена! Да и сами замаскировались замечательно. Началось! Сзади прозвучало два взрыва. Лес и так захламлен, так они еще сзади два дерева завалили, да так завалили, что назад ломануться не получится при всем желании. Не уверен, что и впереди чего-то подобного не предусмотрели. А если они мне еще скажут, что в учебном плане условно сбоку противопехоток накидали, я им без натяжек «зачет» поставлю.

Вот и разница уже заметна между двумя разными группами. Мой взвод – как растворился. Я их только и вижу, потому что рядом стою. Они еще и землю перед собой умудрились ножами успеть прощупать, стало быть, думать начали уже так же, как и я! Тоже «зачет»! Ответный огонь готовы открыть, но выжидают, противника высматривают. Все верно: не видишь – не стреляешь! Опять – им «плюс»! Та-ак! Зайду-ка я немного с другой стороны. Ну, точно! Не видно их, даже и мне.

Вторая же группа: сразу врассыпную, в стороны – и залегла. Слышу щелчки спускаемых затворов (не могу же я допустить боевой стрельбы). В кого «стреляют» – непонятно наверное даже и им.

– Кому лежим, желудки! Работать кто будет? Александр Сергеевич? Так он свое давно уже отпахал.

Интересно! Что же они дальше-то делать будут? Мой взвод уже не видно. Остальные пока соображают. Что-то придумали. Ну, кто же так-то делает, смертнички?! Вперед ломанулись, видите, ли, перебежками. Ну, вот вам и второй сюрприз! Еще два взрыва, сбоку два дерева легли, образовали коридор, из которого быстро не выскочишь. Ну, куда же вы, олухи? А головой подумать. Ваши перебежки засаде приблизительно по пояс, чуть ниже. Ну, так и есть. Хлопнул запал, значит «растяжку» сорвали. Итоги сейчас подведем.

– Закончили! Все ко мне!.. Снайперы и саперы, вас тоже касается!

Ну, так и есть! Грамотно устроенная засада! О! А мои-то уже в тылу условного противника! Молодцы! Даже я не заметил, как они туда просочились. Засадники поднялись. Отлично были замаскированы! И расположились очень грамотно, все друг с другом согласовали. Получился «коридор смерти». Попробуй неподготовленный из него выбраться! А как круто парни смотрелись в самом начале. Так и можно было прочитать на лицах: «Мы же разведчики, элита. На кой нам эта учеба нужна»? К сожалению, степень «крутости», особенно только в собственных глазах, никоим образом не влияет на скорость полета пули. Так что вы, ребятишки, уже «покойники», пока учебные.

– Засада, доложите замысел своих действий и их результаты. Сначала саперы, давай, Ковальчук!

– Группа вошла в зону поражения. Взрывами перебили деревья, чем преградили путь к отступлению и подходу возможного подкрепления. На пути группы установлены «растяжки» на случай прорыва. В зоне обнаружения по бокам установлены противопехотные мины, их заменяют напиленные из дров плашки. Часть группы, получается, сразу на них подорвалась, когда пошли врассыпную. При попытке прорыва так же взрывами с боков создали завалы, сделав коридор, простреливаемый снайперами и пулеметчиками.

– Хорошо! Теперь снайперы. Лыков, давай!

– В залегшей группе уничтожено порядка двенадцати человек. Обнаружены по светлым пятнам на фоне зелени – по лицам.

– Теперь пулеметчики! Прутко!

– Созданный саперами коридор нами простреливался полностью. Сектора обстрела перекрывались. Дистанция минимальна, гарантировалось полное уничтожение прорывавшегося противника.

– А теперь, «покойнички», давайте, рассказывайте. Чем вы слушали, когда я вам рассказывал, как действовать при внезапном изменении ситуации? Подведем итог! Ваша группа полностью уничтожена! Задание провалено. Противнику достались важные документы. Была бы ситуация не учебной, на вас даже похоронки писать было бы некому. Пропали без вести. А кто-то подумает, что Родину предали! Об этом хоть один из вас подумал? Что молчите? Отвечать! Ну, вот ты!

– Мы же не кучкой попадали, врассыпную пошли, как учили.

– Ага! И тут же нарвались на мины. Итог! Кто-то погиб, наверно. Только эти мины, как правило, не убивают. Они инвалидами делают. А что с пленным разведчиком будет? Правильно, его «выпотрошат» до донышка, только потом в расход! Не согласны? Дальше! В кого стреляли? Хоть одну цель кто-то видел? Нет! Для чего тогда жечь патроны и обозначать свою позицию? Может, кто-нибудь мне скажет, как вас обнаружили снайперы? Ну, вот ты!

– Как я слышал из доклада, они наши лица увидели.

– Правильно! А почему они увидели именно вас? А не группу Маркова и Белого? Куда маскировочный грим делся?

– Так его по́том смыло.

– Вот именно! А почему у той группы грим остался? Да потому, что они в косынках были. Косынка пот впитывает, в результате он лицо не заливает, стирать не приходится, вот грим и остался. А в итоге – они ушли от засады, правда, и это им в плюс, использовав ситуацию, когда вас расстреливали! Но именно они выполнят задание, потому что уже зашли засаде в тыл! Малочисленную засаду типа нашей они бы уничтожили, пока вас, как куропаток, по лесу отстреливали! И уничтожили бы даже без стрельбы!

Вот это я распалился! Так ведь обидно же! Если бы не объяснял – другое дело! Похоже, не восприняли они меня, несмотря на приказ руководства.

– И это не в укор той группе. Настоящий спецназовец просто обязан любую ситуацию использовать для пользы дела. А вы? Ничего, я из вас спецназовцев сделаю!

– Товарищ старшина! Каких еще таких «спецназовцев»? – О-па! Вот это я звизданул! Тут и термина еще такого нет. Срочно нужно выкручиваться!

– Как каких? Вас готовят для выполнения специальных задач! Диверсий в тылу врага! Вы – разведчики! Значит – разведка специального назначения, сокращенно – спецназ! Чем это сокращение хуже ОсНаза? Только тем, что до него вам, ребятки еще расти и расти. А раз это спецназ, значит вы – спецназовцы! Такое разъяснение устроит? Вообще-то, могли бы и сами догадаться. Что я вам объяснял? Разведчик в первую очередь думает головой. Это уже потом он стреляет, снимает часовых, взрывает. На сегодня закончили. Завтра повторим. Сомневаюсь, что ситуация будет похожей. Я научу вас головой работать, а не только в нее есть. Сейчас – самоподготовка. Старший – сержант Белый!

– Я!

– Займетесь физподготовкой.

– Слушаюсь!

Глава 14. Девятнадцатое

Кажется, у приданных начало получаться. Интересно, сколько у меня времени? Просто так их не бросишь. Навыки нужно закрепить. Кто еще этим может заняться, кроме меня? Вот, то-то и оно – некому. Опыт потомков здесь неизвестен. Поэтому, работать по максимуму! Гонять в хвост и в гриву. Сейчас уже понимают, что мои требования к ним – не прихоть, а суровая необходимость. Слову «спецназ» уже не удивляются. Прижилось. Сами себя так стали называть. И, вообще, вошло в обиход. То и дело слышишь на занятиях по физподготовке, когда у кого-то из бойцов силы, вроде бы, уже кончились, больше не может. А тут сержант ему: «Еще один раз за спецназ!» – и помогает, через «не могу» делает, если, конечно, проникся и считает себя настоящим спецназовцем. А мои-то, которых по времени гонял дольше, даже внешне изменились. Походка стала пружинящей, мягкой, беззвучной. Движения – плавными, но неуловимыми. Такой возникнет из ниоткуда незаметно для глаз ударит кулаком или ножом в печень – и разведет руками: «Извини! Ничего личного!»

Ротный свое обещание сдержал – поговорил с начальником разведки. Тот дал разрешение. Сходил в штаб армии, где писарь строевой части дал ознакомиться с личными делами идущих со мной в рейд. Почерпнул я из личных дел много полезного. Но самым нужным оказалось мое личное дело. По странному стечению обстоятельств, личные документы и награды нам так и не вернули, а потому я углубился в изучение бумаг. И тут выяснились факты, приоткрывающие, по моему мнению, завесу тайны моего переноса именно в это тело.

Оказывается, в этом времени я – тоже Кротов Степан Савельевич, 1912 года рождения, уроженец Пермской губернии. Вот оно! Все данные мои собственные, за исключением года рождения. И тут тоже очень интересно: мой истинный, второй половины двадцатого века, год рождения – 1962. То есть, разница – пятьдесят лет ровно, день в день. Дни рождения и место у нас совпадают. А еще, родителей у нас зовут абсолютно одинаково. Бывает же такое! Никогда бы не подумал. Только вот обстоятельств «попадалова» личное дело не раскрывает. Интересы у нас тоже идентичные: есть отражение этого в автобиографии. Сейчас бы еще каким-то образом узнать, как отыграть обратно? Не в том дело, что чего-то боюсь, но, все же, неуютно мне как-то в этом времени. Не хватает друзей, коллег, семьи. Даже помечтал: вот, если бы сюда мои сослуживцы вместе со мной попали, мы такого бы могли наворотить! Но, мечты – мечтами, а жить пока приходится здесь и сейчас. И обстоятельства выбирать не приходится.

Вот и прозвенел «звонок». Меня и Ботаника – к ротному. У командира опять тот же самый набор присутствующих: начальники разведки и «Смерша».

– Проходите! Кротов, хочу у тебя спросить, что ты с Александром сделал?

– Не понял, товарищ полковник?

– Изменился он сильно, возмужал как-то.

– Это он, просто, настоящим мужчиной стал. Сами же просили.

– Да, я не в упрек. Сейчас мы проедем вместе в одно место. О том, что там увидишь и услышишь, ни одна живая душа знать не должна, даже твои бойцы. Секреты, как мне известно, ты хранить умеешь. Готов?

– Так точно, товарищ полковник!

– Тогда, поехали!

На улице возле дома стоит «Виллис». Все садимся в него, поехали. Дорога монотонная, идет по полю, поросшему бурьяном. Я даже задремывать начал. Вдруг машина резко затормозила, я чуть из нее не вылетел. А дальше началось. Откуда только и взялись эти бесформенные существа? Мы все оказались моментально обезоруженными, но, надо отдать должное, очень мягко, без мордобоя. Лица в маскировочном гриме скалятся в улыбках.

– Товарищ полковник! Сержант Белый! Разрешите обратиться к старшине Кротову?

– Твои черти?

– Так точно!

– Обращайтесь!

– Товарищ старшина! Вверенный вам взвод спецназа находится на занятиях. Захвачена учебная цель: автомашина с условными «вражескими» офицерами. Потерь среди личного состава нет! Разрешите получить взыскание?! – А у самого – улыбка от уха до уха.

– Вольно! – Это смершевец. – Наказывать вас не за что. Только, если бы подстрелили кого из вас?

– Так, еще и попасть надо, товарищ полковник! А до того – успеть выстрелить. Вы же не успели? – Нет, ну, каков наглец! А впрочем, я доволен…

– Да, Кротов! Слышал я о твоих уже много, но лично впервые увидел. Как мне кажется, задание выполнить с такими орлами вы сможете. Вы свободны, сержант! Оружие только верните! Еще! Что это такое: «взвод спецназа»?

Пришлось объяснять то же самое, что я втолковывал приданным, когда случайно оговорился.

– Ну, пусть будет так: спецназ, так спецназ! А вообще-то – звучит! Дойдет до немцев – вот они голову-то поломают.

…Проехав еще немного, мы свернули с дороги. На окраине села стоит сарай, охраняемый часовым. Около сарая машина и остановилась.

– Вот и приехали!

Начальник разведотдела вышел из машины и жестом пригласил нас войти в сарай. Вдоль стен были установлены стеллажи, на которых стояли клетки с обычными серыми крысами. Несколько человек в белых халатах производили с клетками какие-то манипуляции. Они поздоровались с Ботаником, как со старым знакомым.

– Вот, Кротов, это и будет одним из твоих заданий: доставить за линию фронта этих крыс.

– Товарищ полковник, так их же тут около сотни.

– Если точно, то сто четыре.

– Это, сколько же народу понесут этих крыс? В смысле, сколько человек мы будем сопровождать?

– Ты немного не понял. Твоя группа и понесет эти клетки. Сопровождать тебя, кормить крыс, ухаживать за ними будет Александр. Он же по получению сигнала их и выпустит.

Вот тут-то мне снова вспомнились мои мысли по поводу бактериологического оружия. Неужели мои предположения оказались верными?

– Товарищ полковник! А мы через них ничем заразиться не можем?

– Ты чего это, старшина, выдумал? Александр может подтвердить, что крысы абсолютно здоровы.

– Тогда для чего все это нужно?

– Подробности узнаешь в свое время. Пока тебе нужно прикинуть, как их переправить во вражеский тыл и доставить к месту назначения. Пошли! Александр! Вы остаетесь здесь. Ваши занятия со старшиной закончены, приступайте к исполнению своих прямых обязанностей! Пошли, Кротов!

Мы вышли из сарая.

– Теперь мы поедем с тобой в штаб армии. Там посмотришь документацию по «Голиафам». Тебе нужны их технические характеристики?

– Так точно, не помешают.

– Садись в машину.

В штабе армии мы прошли в кабинет начальника разведки. Я углубился в тактико-технические характеристики «Пантер» и «Голиафов». Мелочей в разведке не бывает. Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться. Потому и приходится забивать голову всевозможной информацией.

…Значит, так! «Пантера»! Ничего особенного. Даже зацепиться не за что. Боекомплект: восемьдесят один снаряд калибра семьдесят пять миллиметров. Ничего мне это не дает. Двигатель бензиновый. Это уже что-то. По крайней мере, бензин вспыхивает и горит лучше, чем солярка. Запас хода двести пятьдесят километров. Если по пересеченке, то еще меньше, можно смело сократить до ста восьмидесяти – ста девяноста. А откуда в бою ровные дороги? Плюс к этому, во время боестолкновения танк тоже должен двигаться, да еще и выйти из боя к месту своей дислокации. Вот это может пригодиться. Далеко от места боевого применения эти танки базироваться не могут. Соответственно, с учетом всей информации, место, где прячут танки, не может быть дальше тридцати – сорока километров от линии боевого соприкосновения, либо их должны чем-то доставлять. Следовательно, нужна информация о предполагаемом месте схватки, причем с обеих сторон.

«Голиаф»! Размеры маленькие, всего полметра высоты, полтора в длину. Заряд шестьдесят килограммов тротила. Вес больше трехсот килограммов. На электрической тяге. Следовательно, доставлять к полю боя их должна какая-то техника, причем тяжелая. На аккумуляторе такая машина много не пройдет, емкости не хватит.

– Ну, что, Кротов? Ознакомился?

– Так точно. Есть кое-какие соображения. Я понимаю, что информация секретна, но мне необходимо знать место предполагаемого боестолкновения. Это облегчит и ускорит поиск. А значит, останется больше времени для подготовки и организации уничтожения техники.

– Хорошо! Информацию ты получишь, но только перед самым выходом. Для подготовки у тебя есть еще время. Переход линии фронта намечен в ночь на 24 июня. До этого момента у тебя все должно быть готово.

Глава 15. Проясняется

Январь 1995 года. В стране – бардак. В полный рост идут бои в Грозном. Вот настал и наш черед. Объявили приказ министра. Часть отряда направляют в Чечню, дислокацией определен город Грозный. Первым едет наше оперативно-боевое отделение. Новостные каналы скупо дают информацию по обстановке в республике. Их послушать, так все идет просто замечательно. Войска продвигаются вперед, потери минимальны. Мы уже приучились читать между строк и слышать то, о чем упорно не говорится.

Вот огласили приказ по управлению, определены сроки командировки. Подготовка к ней идет полным ходом. Домашним многие, я в том числе, сказали, что едем в Моздок, там тихо, стоит мощная группировка федеральных войск. В ответ наслушались такого… «Зарплату полгода уже не видим, тебя дома нет, а сейчас еще и в командировку неизвестно на сколько. Дети скоро забудут, как ты выглядишь!» И все в том же духе. Тяжело нашим женам, да и детям не легче. Денег нет, а накормить всех чем-то надо. Одно радует: перед командировкой ликвидировали всю задолженность по денежному довольствию.

Первым делом – в Москву военным бортом. Приземлились в «Чкаловском». Оттуда машинами сразу в Подмосковье, контртеррористический центр МВД «Вега». Бывшая база незаслуженно расформированного подразделения КГБ «Вымпел». Часть сотрудников перешла на службу в наше министерство, а основная масса уволилась. Перед отправкой в Чечню нам решили устроить дополнительную подготовку. Не скажу, что она была лишней. Для себя мы почерпнули очень много, особенно от практиков. Две недели промелькнули, как один день. И вот – снова «Чкаловский». Быстрая погрузка в военно-транспортный «Ил» – на взлет. Посадка в Моздоке. На взлетке лютый холод. Температура около минус 15, но ветер пробирает до костей. Для нас подготовлены пассажирские вагоны в отстойнике. Там и заночевали.

Наутро – ранний подъем, готовимся к отправке в Грозный. В течение двух часов машины загружены, колонна «Уралов» в сопровождении бронетранспортеров двинулась в путь.

Наша доблестная техника постоянно ломалась, из-за чего вся колонна вставала. В результате, дорога до Грозного заняла больше восьми часов. По сторонам видны следы недавних боев. Тут и там еще лежат части тел. Счастье, что холодно, а то такая бы вонь стояла… На блок-постах стоят солдатики, замерзшие все, лица по цвету напоминают кирзовый сапог. Видно, что каждый из них с удовольствием поспал бы минут шестьсот.

В Грозный пришли уже под вечер. Сначала вся колонна втянулась в ГУОШ[34]34
  ГУОШ – главное управление объединенного штаба


[Закрыть]. Там долго думали, кого и куда распределить. В итоге, нам досталась четвертая комендатура, расположенная в клубе завода «Красный Молот», Ленинский район. Дурдом продолжается. К месту временной дислокации попали уже ближе к темноте. Пока расположились, сообразили поужинать – на улице уже – хоть глаз выколи. Зато, красота, тут и там из пробитых газовых труб пылают факелы. Любоваться только на это, мягко говоря, не рекомендуется. Быстро на прицел снайперу попадешь. Проходы обложены бетонными блоками с проделанными бойницами. В дальнем углу двора выстроено «помещение типа сортир» на два очка. Дойти до него в темноте проблематично: ничего не видно. Только мигнул фонариком, освещая путь, почти тут же звучит выстрел. Не зря наши комендатурские стихоплеты позже сложили один из куплетов частушки:

Говорили старики:

В сральник ночью не ходи!

Срать пошел ночной порой,

Возвращаешься – герой!

Зашли познакомиться с комендантом, как-никак – начальник. Подполковник Дедов, а попросту – Дед, оказался довольно простым в общении. Поселил нас в двух помещениях возле своей каморки. Объяснил, что и как заведено на территории комендатуры. Хотя мы ему и не были подчинены, но жить нам все равно вместе, а потому – хорошие взаимоотношения просто необходимы. Заодно познакомились и с остальными.

Жизнь стала налаживаться. С Юрком из Калужского ОМОНа сходили мы в расположенный неподалеку от нас так называемый Дом правительства. С помощью жидкой валюты договорились со связистами, чтобы нам в комендатуру полевку пробросили. Днем с ними общаемся, а по ночам домой звоним. Как не позвонить? Мы же в Моздоке сидим. Телефон в дежурку провели, стрельбы там не слышно. Радиостанция только иногда курлыкает. И домашние пока еще верят, что у нас все в шоколаде. Разговоры бодрые. Да и подолгу разговаривать не получается, желающих позвонить домой много. В лучшем положении только дежурный, который заступает в районе четырех часов. Народ уже спать расходится, звони, сколько душа пожелает. У нас дома в это время уже шесть, некоторые на работу поднимаются.

Рано уходить спать не хочется никому. Кругом тишина стоит. Лежишь, поворачиваешься с боку на бок, а сон никак не идет. Мысли всякие в голову лезут. Наконец – началось: выстрел… другой… очередь… взрыв. Сразу успокаиваешься. Посты на месте, не спят. Засыпаешь моментально.

ГУОШ регулярно поднимает «Соболей»[35]35
  «Соболь» – позывные СОБР в Грозном, начало 1995 года


[Закрыть] на работу. Работаем то как пехота, воюя с боевиками, то по профилю с ФСК[36]36
  ФСК – Федеральная служба контрразведки


[Закрыть] и оперативниками. Эрдэшку[37]37
  РД-54 – ранец десантника, образца 1954 года


[Закрыть], она же в народе – «рюкзак мародера», за плечи, автомат в руки, БК[38]38
  БК – боекомплект


[Закрыть] с собой побольше и – куда Родина пошлет. Сопротивление «духов» идет на убыль. Продолжается штурм Черноречья, последнего района города, контролируемого боевиками. Мы принимаем в этом активное участие. Во время наших походов по близлежащим окрестностям повстречался нам по дороге «совершенно дикий» телевизор, абсолютно никому не нужный. Не оставлять же его одного скучать? Вот и взяли с собой. Так что теперь мы в курсе событий, особенно тех, которые творятся в Грозном. Наш ящик ловит только первый канал. Новости и реальная жизнь различаются, как белое и черное. В один из дней, когда во время штурма Черноречья были особенно большие потери, вечером мы, как обычно, смотрели телевизор. Диктор сыто отбубнил международные события, перешел к российским новостям. Судя по его словам, в Грозном «продолжались стычки с боевиками, наши потери составили четырнадцать человек». Такого изощренного мата, как в тот день, я больше никогда и нигде не слышал.

Первого марта погиб журналист Владислав Листьев. С того дня все новости были посвящены именно этому событию. Чечня сразу отошла на второй план. О событиях там начали говорить только вскользь, появилось более интересное, могущее принести политический капитал. Или просто по ящику врать устали? Шестого марта Черноречье наконец-то взяли. Началось кажущееся затишье.

* * *

Почему-то ассоциации нынешнего времени и моего родного всегда не в пользу конца двадцатого века. Взять ту же войну. Здесь понятно: враг напал на нашу Родину, нужно дать отпор, разбить и минимум на двадцать лет устранить вообще угрозу войны. Девиз: все для фронта, все для победы – не рекламный лозунг. Так все и есть на самом деле. Воюет вся страна: в тылу куют победу своими трудовыми подвигами, на фронте делают все для того, чтобы она наступила как можно скорее. Никто не требует дополнительного вознаграждения. Я не беру в расчет отдельные личности, которые стараются нажиться на народном горе. В целом весь народ в едином порыве делает все необходимое для уничтожения фашизма, как явления. Дети руководителей партии и правительства тоже на фронте, воюют наравне со всеми. В частности, из истории знаю, что оба сына Сталина – Яков и Василий воевали, а Яков Джугашвили даже попал в плен. Немцы предлагали обменять его на Паулюса, Сталин ответил на это: «Я солдата на фельдмаршала не меняю!» Сын Хрущева также воевал. Фронтовик, по службе или ранению попавший в тыл, пользуется заслуженным уважением и авторитетом. Даже бандиты это использовали в своих целях, взять хотя бы знаменитый фильм «Место встречи изменить нельзя!».

А у нас? Война – кормушка для олигархов, одно из средств наживы власть имущих. Что-то ни одного сынка руководителя любого уровня в Грозном я не встречал. Воюют те, у кого не хватило средств «откосить» от армии, то есть дети простых работяг. «Золотая молодежь» в это время жирует, погрязла в пьянстве и наркотиках. На участников боевых действий смотрят, как на быдло. Распространенное хождение имеет расхожая фраза: «Я вас в Чечню (Афганистан, Анголу и тому подобное: нужное подчеркнуть) не посылал». Инвалид должен доказывать право даже не на льготы, а на элементарную помощь. Денег у государства на ветеранов и инвалидов нет. Доброго слова – тоже! Не мудрено, что боец, познавший кровь, боль утрат, горечь поражений, срывается с нарезки. И если он зацепит этим власть имущих или их «шаловливых» детишек, даст отпор их произволу, вот тут: «Ату его! Как он посмел?» Спускается на бедолагу вся мощь наших органов, а то и спецслужб.

* * *

Учеба продолжается. Приходится лихорадочно вспоминать, чему учили в армии и СОБРе, подгонять все под реалии нынешнего времени, внедрять новшества. Как тяжело, оказывается, приживаются нововведения! Приходится доказывать руководству, что это необходимо, выбивать необходимые для реализации задуманного материалы.

Решил я переделать неудобный вещмешок в некое подобие РД. Для этого потребовались старые вещмешки, пуговицы, брезентовые брючные ремни. Замучился все это выколачивать. Зато, в конечном итоге, у всех сейчас «сидоры» переделаны. Появились дополнительные карманы с клапанами, ремешки и тесьма для подвязывания нештатного снаряжения. Не приходится рыться в поисках нужной вещи, все под руками. Глядя на нас, и остальные занялись переделкой своего имущества. На вопросы, откуда я все это придумал, приходится разводить руками: ну, мне кажется, что так лучше. В гении бы только не записали, идеи рано или поздно закончатся.

Из брезента от автомобильных тентов соорудили так называемые «армейские лифчики», то есть разгрузочные жилеты. Магазинные сумки сделали сразу под два магазина. Опять же, все доставать удобно, необходимое сразу под рукой. Гранаты тоже есть куда поместить. Кобуру на грудь приделали, жаль, «липучки» еще в этом времени не придумали. Пришлось изгаляться, крючки из хорошей проволоки гнуть. Армейское руководство только руками разводит. Есть у них желание для всех разведчиков такое сделать. Возможностей у них полно, так что к нашему возвращению, может быть, уже не кустарное изготовят.

И с персональными позывными решил определиться. Не дело это – бойцов по имени или фамилии называть! А позывной, если кто и услышит – ни к кому конкретному привязать не сможет. Их и по радиосвязи передавать можно. Даже по открытому каналу. Обсудил это с ротным – тот на меня взглянул как-то по-особому. Как будто я для него какое-то открытие сделал.

Когда после занятий с группой возвращались к себе домой, рядом остановился «Виллис» с начальником особого отдела армии.

– Садись, Кротов, прокатимся немного.

Спорить не приходится, козырнув, занял место. Отъехав от деревни километра два, остановились.

– Пойдем, покурим на природе!

Отошли от машины, чтобы водитель нас не слышал, закурили. Полковник молчит. Что же он мне сказать-то никак не решается?

– Слушай, старшина! Ты уже наверно ощутил на себе пристальное внимание моего ведомства? Мысли всякие в голове гуляют? Чем же я «СМЕРШу» так насолил? Я правильно излагаю твои думки?

– Есть такое, товарищ полковник!

– Я тебя уже вроде со всех сторон проверил. Думаю, с тобой можно наконец откровенно поговорить. Только наш разговор не для передачи кому бы то ни было, это понятно?

– Да, не маленький, кое-что соображаю. Если б секретов не было, никуда из деревни уезжать не нужно.

Полковник, кивнув, продолжил:

– Завелся у нас предатель. До сих пор не можем определить, на каком уровне информация к фрицам уходит. Вашу группу тоже кто-то сдал, поэтому на засаду вы и напоролись. Хорошо, что обошлось.

– Немец просто дурак попался. Кто же в засаде-то курит, да еще и ночью? Вспышку спички издалека видать, да и запах по ветру хорошо разносится. Если перед этим не курил долго – за версту почуешь. Ну, не за версту, конечно, но далеко.

– Вот, и я о том же. Стало быть, информация о группе была неполной. Ждали б именно там, хрен бы кто там закурил. Да хоть унтер бы с ними был, а то и офицер. Немцы тоже не дураки награды и подарки получать. У них так же, как у нас: чем дальше в тыл, тем награда больше. По моим сведениям, вас еще в нескольких местах такие же засады поджидали. Я и думаю, что если бы ты группу сдал, то место перехода указал бы точно, не пришлось вас по всей линии фронта караулить. Думал, что до выхода на задание твоей группы успеем иуду вычислить, да не вышло. Вот гад! Хорошо законспирировался!

– Или законспирировалась, – на автомате добавил я.

– Вот!.. Знал я, что ты у нас боец опытный, неглупый. У тебя как, в свете того, что сейчас узнал, идей не появилось?

– Думаю, что нужно все цепочки прохождения сведений отследить. При прохождении информации исключать некоторых исполнителей. Тогда и смотреть, на каком этапе сбой произошел. Так мне кажется.

– Правильно я решил с тобой переговорить. Темнить не буду. Задач у тебя будет много, в том числе и мне помочь. Много групп в немецкий тыл мы послать просто не можем, нет у нас столько людей. Придется тебе поработать за себя и за того парня. По разным каналам мы запустили информацию о разных целях твоей группы. Вот, тебе и придется проверить, где именно фашисты твою группу поджидать будут. Спорить не буду – дело опасное, только тебе, по-моему, не привыкать. А будешь знать – уже легче. Давай договоримся, связь ты будешь поддерживать через своего радиста, как обычно. Информацию же для меня и начальника разведотдела будешь передавать только через Марину. Она будет приходить непосредственно к нам, минуя других. Не возражаешь? Про отказ не спрашиваю, отказываться уже поздно. Другую группу мы просто подготовить не успеем.