Текст книги "Любой ценой (СИ)"

Автор книги: Константин Хохряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Стой! Давай в овраг.

– Есть, командир!

Гюнтера с начпродом сильными ударами повалили на землю. Вокруг стояла мертвая тишина, не прерываемая даже шелестом листьев.

– Ну что, б…, гниды, ждем объяснений, что вы там против наших затеяли?! Если есть желание еще немного пожить, да так, чтобы не было мучительно больно, советую испражняться! Нам терять нехрен! За нашего командира мы порвем кого угодно! Я понятно выражаюсь, суки?!

Начпрод что-то бессвязно тихо залепетал, засучил ногами, тщетно пытаясь отодвинуться от говорившего. Только сейчас резидент смог рассмотреть нападавших: бесформенные из-за свисавших по всей поверхности лохмушек маскхалаты, на головах повязаны косынки защитного цвета, лица сплошь покрыты полосами зеленого, черного и коричневого цвета. Отведешь взгляд в сторону – и тут же забудешь. Глаза так и светятся нескрываемой яростью. Кисти рук сплошь измазаны кровью. Ножи, все в крови, до сих пор в руках. В то, что неожиданно подкрался всем известный пушной зверек, он безоговорочно поверил. Еще бы! Убить такое количество своих, чтобы добраться лично до него! На это надо решиться. Тормозов же, судя по всему, у этих парней нет. Могут и на лоскутки порезать. Если молчать, умирать придется долго и мучительно.

Раньше от начпрода он уже слышал о каких-то необычных диверсантах. По его рассказам выходило, что те еще специалисты, для них ничего невозможного не существует. Как-то сразу вспомнились истории, услышанные в детстве, прочитанные в книгах, об оборотнях: существах, способных превращаться из людей в волков и обратно, не знающих жалости, обладающих неимоверной силой и ловкостью. Все эти признаки, похоже, имелись и у захвативших его зверей. Назвать их людьми не поворачивался язык. Да, это не контрразведчики, которым желательно радиоигру затеять. С теми еще получилось бы какое-то время помолчать, как и задумывал. Тут же такое не прокатит. Действительно разорвут. Настоящие Werwolf[76]76
  Werwolf (нем.) – человек-оборотень, способный превращаться в волка.


[Закрыть]: вон как зыркают, точно бешеные! Только что пена изо рта не идет, и клыков не видать. Смертельно опасные волчары. Неожиданно засосало под ложечкой, мучительно захотелось жить.

– Иванов!

– Я!

– Займись этим уродом, я пока с бывшим майором поговорю.

По едва различимому сигналу старшего группы двое подхватили под руки жалобно замычавшего агента и поволокли его куда-то в сторону. Командир двинулся следом за ними. Некоторое время оттуда доносились полные боли и ужаса стоны, задавленные хрипящие крики, жалобная торопливая скороговорка неразборчивых из-за расстояния слов. Страшный короткий вскрик… Затем все стихло. В глазах подошедшего с той стороны бойца плескалась жестокая, хищная ненависть, с клинка финского ножа в его руке капала кровь. Судя по всему, начпрод приказал долго жить…

– Иванов! Ты хочешь, чтобы я с ним разговаривал?! Выполнять приказ!

– Есть, командир! – Иванов склонился над резидентом. – Разговаривать будем?

В это время мелькнула мысль, а что, если его просто пытаются таким образом убедить рассказать все, о чем он знает. Раз не получилось на допросах, получить ценную для них информацию таким образом. Из-за этого могли и своих не пожалеть.

– Мне нечего вам сказать. Я ничего не знаю. Я простой исполнитель. Мое дело – встретиться, с кем скажут, передать, что велено. И все.

– А кто знает? Кого нам спрашивать?

– Не знаю. На меня всегда выходили сами. Я сам на них выйти не могу.

– Командир! Говорит, что ничего не знает, что он – просто пешка.

– Ну, и хер с ним! Живым его оставлять все равно нельзя, продаст, скотина. А за то, что из-за него пришлось своих положить, умирать будет долго и мучительно. Он еще не видел, что варвары сделать могут. Спасибо Чингиз-Хану, научил. На кол посадим, как скоро на него оденется, только от него будет зависеть, от силы рук. Спасти будет уже некому. Сейчас колышек приготовим. Машину, может, еще не хватились, так масла там возьмем, колышек смажем, чтобы без задержки оделся. А не будет масла, так ему же хуже.

Один из бойцов, повинуясь полученной команде, тут же остро заточенной малой пехотной лопаткой несколькими сильными ударами свалил молодую елочку, получившийся приблизительно двухметровый кол зачистил от веток, снял кору. Ножом заострил ее. В предварительно подобранном месте выкопал глубокую ямку, в которую и водрузил это варварское приспособление. Утрамбовал землю, попробовал на устойчивость. К двум, растущим с двух сторон от кола, деревьям на высоте привязали веревки.

– Готово, командир! Можно начинать!

– Давайте…

С резидента ловкими движениями стянули бриджи, привязали ноги с рукам. Воображение против воли нарисовало ужасающую картинку себя самого, водруженного на кол. Явственно представил, как кол проникает в него, с жутким хрустом разрывая внутренности на своем пути. Недостойная офицера смерть, не такой он ее себе представлял. Одно дело погибнуть в бою, да хотя бы быть расстрелянным. Но не таким же нечеловеческим способом!..

Жить захотелось еще сильнее. Гюнтер попытался хоть что-то произнести, но язык от ужаса не слушался. Вырвалось только невнятное мычание.

– Ты что, сука, что-то хочешь сказать?!. Онемел?!

Резидент испуганно замотал головой, хоть таким образом пытаясь дать понять, что он способен к диалогу. Он готов был рассказать все, что знает. Вот, только бы язык тоже к этому был готов! Иванов, недолго думая, вонзил в бедро Гюнтера нож. Ногу пронзила мгновенная боль, и резидент с ужасом понял, что обмочился.

– Продолжим, падаль?! – Окровавленный нож Иванов поднес к самому глазному яблоку, да так, что кончик финки даже расплылся.

И тут резидента «понесло». Язык, казалось, существовал отдельно от всего остального организма, и он спасал, спасал своего хозяина. Информация так и выплескивалась наружу. Резидент выложил этим зверям все: известных ему агентов, радиста, способы связи, поставленные руководством задачи…

К стоявшей посреди дороги полуторке подъехал «Виллис». Вышедший из него полковник Марущак с интересом смотрел на приближающегося со стороны леса «Иванова» – своего сотрудника. Тот выглядел усталым, но счастливым от блестяще выполненной задачи.

– Есть информация, товарищ полковник!

– Молодцы, ребята! Буду ходатайствовать о представлении всех к наградам! Какие таланты! В вас погибли великие артисты! Разыграли, как по нотам!

«Убитые» уже деловито наводили порядок в полуторке, Только водитель сокрушался:

– Товарищ полковник! Вы посмотрите, как машину изуродовали! Да и двигатель чуть не загубил. Чтобы он «закипел», мне пришлось с полупустым радиатором ехать.

– Да ладно тебе! – Довольно успокоил начальник особого отдела. – Подойду я к зампотеху, лично походатайствую, чтобы тебе первую же новую машину дали…

Глава 13. «Землю тянем руками за стебли…»

Хорошо, что с наступлением сумерек мы не прекратили наблюдение. Иначе и не узнали бы, что в темное время патрули меняют свои маршруты. Да и количество их увеличилось. Могли ведь и нарваться. Даже наверняка… Ну как еще это назвать? Кроме, как «шестое чувство», ничего в голову и не приходит. Да, собственно, какая разница, как назвать? Главное – результат! Вот теперь – пора! Хватит обезьян изображать, спускаемся.

Вся группа на дело не нужна. Раз возможны минные поля, пойдет Ковальчук, без «Ботаника» не обойтись, значит, еще он. Самого себя я просто не могу обидеть, да и не хочется без дела сидеть, следовательно, тоже иду. На всякий «пожарный» случай, во избежание сложностей, если засекут, и для обеспечения отхода – оба пулеметчика, с ними мы откуда хочешь прорвемся. Тачаев в последнее время на меня волком смотрит. Как же, давно никуда не задействовал, так можно и обидеть, так что его беру. Он для тихой войны сгодится, в случае чего не то, что ножом, зубами загрызет. Ну, и еще Воронов, с ним спокойней. Маркова с его бойцами в ближнее прикрытие, в городке им делать нечего, а при отходе всякое может случиться. Пожалуй, достаточно…

К Люботину подошли с правой стороны, обогнув минометную батарею. Так немного дальше, зато к цели подобрались переулками. Ковальчук – просто находка! Это ж надо: в темноте найти проход в минном поле, оставленный немцами для себя! Перед проходом отделение Маркова заняло круговую оборону. Тяжелое же им досталось занятие – ждать, особенно, когда внешне ничего не происходит. Мыслей мрачных в голову в такой ситуации приходит масса.

Вот уже и первые домишки на окраине. Ни единого огонька в окнах. Перед тем, как пройти мимо них, до боли в глазах всматриваюсь в темные окна, обращенные к нам. Если кто захочет выглянуть на улицу в такое время, обязательно к самому стеклу приблизится. Светлое пятно лица вполне возможно будет разглядеть. Не знаю почему, но все поступают именно так. Давно уже проверено на практике. Вроде бы, любопытных «нема»! Вперед!

По сигналу пошли «волной», короткими перебежками. Справа остался небольшой пруд. Потихоньку втягиваемся в город, прячась в тени заборов. Первый переулок: сразу сворачиваем в него налево. Дальше один уходит вправо. Как раз он – наш. Практически к цели выводит. Патрулей здесь я не замечал. А вот на пересечении улиц как бы не встретиться…

Вот он, двор, который я с дерева приглядел. Собаки, кажется, нет. Хотя: смотря какая собака. Некоторых, пока за пятую точку не ухватит, и не заметишь. К счастью, таких мало! Стараясь не нашуметь, перемахиваем забор. Вовремя! Капризная дама – удача – не подвела. Спасибо ей! Приближается патруль. Такой тихо не убрать: четыре человека. Трудновато напасть одновременно на всех. Нам пока такой нужды нет, проще пропустить.

Не ждали нас здесь – это точно. Вялые какие-то немцы, только один раз фонариком вскользь по забору мазнули – и все на этом. Идут медленно. Подождем следующего прохода, время только засечь не забыть…

Снова тащатся. На круг ровно семнадцать минут. Как говорил небезызвестный персонаж[77]77
  Билл из рассказа О’Генри «Вождь краснокожих»


[Закрыть], за это время можно успеть добежать до канадской границы. Ну, что? «Пошел, страус, пошел!» Первым делом – все подготовить. С Лыковым вновь вооружаемся рогатками. Золотые времена детства: никаких тебе забот! Приманка по территории разбросана. Ждем следующего круга патруля… Еще пятнадцать минут, чтобы запас остался, у нас с Лыковым есть. Мухой через забор, к воротам: забрасываем приманку под них, чтобы была дорожка, и – назад. Успели… Будем соблюдать правила дорожного движения: опять помеха справа. Пропускаем. Ну, давай, «Ботаник», работай!..

…По сигналу все покидаем гостеприимный садик. Александр своими питомцами занимается, а наша задача – обеспечить ему безопасность. Настороженно всматриваемся в темноту: каждый в свою, заранее определенную сторону. «Служебно-уничтожательные» крысы, обрадовавшись долгожданной свободе, кинулись в щель под воротами. А мы, мысленно помахав им на прощание, двинулись на выход из Люботина по проторенному пути…

* * *

Не теряя зря времени, вернулись в лес. Сейчас главное: решить, в какую сторону стопы направить. Вариантов не так уж и много: либо назад в сторону Мерефы, снова обходя заслон на дороге, а там лесами на Валки, либо до окончания леса юго-восточнее Огульцов, потом полями к цели. Первый вариант длиннее, но все уже знакомо, да и помощь леса переоценить трудно. Второй же сулит более короткий путь, но по открытой местности. И почему там в свое время лесов не насадили? Гринписа на них не было… Коротко посовещавшись, остановились на более коротком пути: время поджимает. Уничтожив пустую клетку, собрались в дорогу…

Как ни торопились, а к опушке леса вышли уже засветло. Придется останавливаться на отдых. Тем более что почти вплотную к лесу проходит небольшая дорога, которая наверняка позволит оценить активность немцев в этом районе. Да и выспаться нам с Вороновым не помешает. Раньше возможности не было на связь выйти, сейчас такая появилась. Результаты – налицо, доложить есть о чем…

– Белый! Организуй наблюдение за дорогой, может, что интересное будет, и про охранение не забывай. Воронова не трогай, пусть отоспится, больше суток на ногах.

– Есть!

И закипела привальная жизнь. Каждый своим занят: кто оружие чистит, кто приготовлением обеда занялся. В общем, все при деле. Поликарп Васильевич иголкой вооружился, из маскировки второй изничтоженной клетки штаны сооружает. Будет полностью принаряжен. Можно и передохнуть слегка, в глаза уже спички вставлять можно. Сами собой закрываются. РД-шку под голову, автомат с разгрузкой рядом, сапоги долой. Минут триста придавить можно смело. Дальше – как получится…

* * *

На улице возобновилась стрельба, но пока как-то вяло и осторожно. Видимо, духи, получившие по соплям, на время притихли, а теперь снова пытаются нас прощупать, да только побаиваются такого же ответа, как в прошлый раз. А динамик рации продолжает бить по нервам:

– Восьмисотый, восьмисотый контролю шесть!

– Шестой. Ленточка подходит. Идет к тебе ленточка. Но где она находится, я не могу тебе сказать.

– «Вертушкам» передайте: ну, пусть они ниже опустятся! Они не доходят до нас! Они даже не доходят до нас! Метров пятьсот, пятьсот не доходят! Она опять прошла по своему пути и назад ушла! Все! Как их ждать еще?!

– Я понял.

– Бросает только дымовые шашки в городе! Они там вообще не нужны! Не в той стороне даже бросают их! Правее на пятьсот метров пусть уйдет! На пятьсот-шестьсот метров пусть выше нас бросит эти шашки! Тогда нас хоть видно не будет! Мы сидим, как на ладони! На ладони сидим!

– Восьмисотый Заре. Восьмисотый Заре.

– Да где они?! Где все?! Где все?! Уже все! У нас все разбито здесь! Полностью разбито!.. Где они там?! Хоть что-то! Нам срочно нужна помощь! Срочно нужна помощь! Иначе мы пойдем сами! У нас здесь быть уже невозможно! Невозможно здесь быть уже! Блок уже полностью разбит! Полностью разбит! Что нам еще сидеть здесь ждать?! Когда нас всех засыплет в этих окопчиках чертовых?! Как меня понял, восьмисотый?!

– Понял я тебя…

– Когда будет на подходе ленточка?! Когда будет ленточка?! У нас ничего нет абсолютно, мужики! Ты нас в этом уже два часа убеждаешь! Два часа убеждаешь! Уже можно с Моздока досю́да доехать! А не только откуда-то с любого места Грозного! Быстрей пешком бы уже дошли!

– Восьмисотый, ну можно определить где уже ленточка. Когда она будет у шестого? Мужики же там гибнут!

– У нас уже двухсотый! Двухсотый Емельяныч! Восьмисотый! Ну где же все обещанное?! Где обещанное?! Где обещанное?! Сколько можно ждать?! Сколько можно ждать?! Уже двухсотые! Двухсотые уже! Ш-ш-ш-ш-ш!

В это самое время в находящейся рядом с дежуркой так называемой комнате отдыха кто-то включил телевизор с неизменным каналом, который здесь только и удается ловить. А оттуда бодрый диктор в угоду правительству жизнерадостно сообщает:

– Сегодня утром в Грозный прорвалась большая группа дудаевских боевиков. В различных районах города идут бои. В ряде районов Грозного нападению подверглись блок-посты федеральных сил и подразделения МВД Чечни. По предварительным данным, в город проникла группа боевиков численностью примерно сто тридцать человек. К девяти утра ими было захвачено два районных отдела чеченской милиции и пленены пять сотрудников республиканского МВД. Наш специальный корреспондент передает из Грозного…

– …около шести утра были полностью заблокированы здания райотдела Заводского и вневедомственной охраны Октябрьского районов. Заместитель министра внутренних дел Чеченской Республики Юрий Пугин в интервью общественному российскому телевидению заявил, что ситуация в городе находится под контролем подразделений федеральных войск и сотрудников местной милиции. Расположенные в городе блок-посты федеральных сил полностью перекрыли движение автотранспорта, а также въезды и выезды из Грозного. В городе работают снайперы, есть жертвы среди мирного населения. Подбито несколько единиц бронетехники федеральных войск. Журналисты, находящиеся в гостинице объединенного управления, также полностью заблокированы. Обсуждение ситуации в Черноводске на заседании специальной комиссии, намеченное на сегодня, не состоялось. Григорий Грымза. ОРТ. Грозный.

И, ведь, что характерно: корреспондент находится в Грозном во время боев, а стрельбы и взрывов не слыхать. И это в заблокированной-то боевиками в количестве ста тридцати человек (на весь город!!!) гостинице!

– По последним данным, захваченное боевиками здание РОВД в Заводском районе города отбито подразделениями федеральных сил и чеченской милиции. По местному телевидению выступил Первый вице-премьер Правительства Чечни Абдулла Бугаев, который спокойно оценил обстановку и заявил, что несмотря на всю сложность, ситуация будет выправлена. Потери федеральных сил и местных жителей составили десять человек убитыми. Количество раненых уточняется. В отдельных жилых кварталах города население оказывает сопротивление боевикам. К пятнадцати часам группы боевиков были блокированы федеральными войсками у площади «Минутка» Октябрьского района и у автовокзала Заводского района Грозного. Достоверный источник в правоохранительных органах Чечни подтвердил ИТАР-ТАСС факт смерти террориста Салмана Радуева. Он скончался сегодня около двух часов ночи в больнице Урус-Мартана. Радуев был тяжело ранен в голову…

Телевизор выключили. Тольку от него, как источника информации – ноль!

– Аптека семьдесят семь контролю семнадцать. Прием.

– На связи Аптека семьдесят семь!

– Нас заблокировали со стороны Старой Сунжи. Поставили много тяжелой техники: трактора всякие, и так далее. Насыпали кучи мусора. Сейчас они сгребают там, чтобы невозможно было проехать. Как меня понял?

– Понял. Понял тебя.

– Заря. Заря. Контроль семнадцать.

– Говори. Говори. Я на связи.

– Идет огонь из автоматического оружия… Заря. Обстреливают из крупнокалиберного автоматического оружия. Как понял?

– Понял тебя. Понял…

Все внутри кипит. Желание помочь парням так и рвется наружу. Народ уже между собой собачиться от напряжения начал. И вот, наконец, приказ на выезд. Будем прорываться в ГУОШ мимо «заблокированной» федеральными силами «Минутки». Вот только шестого контроля уже давненько не слыхать. Что же там с парнями? То ли помогли им, то ли помогли духам?..

– Буря двадцать семь, Буря двадцать семь, Заре ответь!

– На связи Буря двадцать семь!

«Буря двадцать семь» – это мы. В голосе командира, полковника Есаулова, чувствуется напряжение. А у кого из нас его сейчас нет? Отряд, находящийся в командировке в Грозном и поднятый по тревоге, уже разбит на две группы. Комендатуру оголять нельзя, поэтому бо́льшая часть остается здесь. Остальные уходят на выручку братишек. В эту группу попасть хотели все. Мне повезло. Отъезжающие уже поделены на два экипажа. Первым командует Есаулов лично, пойдут на БТР-80, с ним «Царь» и часть отделения. Я же с остальными – на БРДМ. Вот только с напарником – «Бобом», нас на этот раз разделили. Он в Грозном исполняет обязанности оператора-наводчика БТР. В БРДМ пулеметами заведует «Дядя Федор», за рулем – «Трескун».

– Буря двадцать семь! Семьдесят семь!

– Понял, Заря! Семьдесят семь!

Вот и конец связи. «Семьдесят семь» означает: срочно прибыть в ГУОШ. Слышим приказ командира:

– На броню! Выходим!

Тяжеловата «кольчужка» – бронежилет «Кираса-3-5». Но мы же хитрые: была пятого класса защиты, стала третьего. Дополнительную нагрудную пластину – долой, стало немного легче. На голове «Сфера», под ней косынка. Сверху на бронежилет надета «разгрузка» весом килограммов под двадцать, а может и больше. Оттуда точно ничего не выбросишь, все нужное: патроны, гранаты, дымы, сигнальные ракеты. Лучше бронежилет сбросить, чем ее «потрошить». К ноге пристегнут «НРС». И неизменная РД-шка за спиной с прицепленной к ней «Мухой». По команде моментально «взлетаем» на броню, и колонна направляется к выезду из комендатуры…

* * *

Чтоб его, этот сон! До сих пор ни хрена не понятно. Одно ясно, в какую-то задницу мы в Грозном попали, только никак не могу вспомнить: в какую именно? Глянул на часы: вроде, и поспал немного, всего часа три. А после того, что увидел, сна – как не бывало. И вряд ли уже усну. Сел, потянулся, надев подсохшие портянки, влез в сапоги. Ну вот, кажется и готов к дальнейшим действиям. Сходить, что ли к дороге, разведать обстановку?..

Задумано – сделано. Дабы свои не восприняли, как внезапное нападение с тыла, и не ответили адекватно, на подходе слегка «шумнул».

– Ты чего, командир, – спросил Лыков, – не спится?

– Да вот, Витя, думал, не меньше пяти часов придавлю, да как-то не вышло. Что тут интересного?

– Особо ничего. Пленных в сторону Одрынки прогнали. Больше движения не было.

– Давно?

– Где-то с час.

– Много?

– Да нет. Человек десять.

– Я с вами полежу? Не помешаю?

– Издеваешься?

– Как можно? Сейчас тут ты командуешь, потому и спрашиваю.

– Ну, полежи, если есть желание…

Прошло еще около часа. Внезапно со стороны Одрынки послышалась стрельба. Судя по звукам, немецкие карабины. В поле зрения показался человек, одетый в сильно изношенную форму советского бойца. Выбиваясь из сил, он бежал в нашем направлении. Сзади показались четыре фигуры фашистов, периодически останавливавшихся и стреляющих вдогонку бежавшему. Не похоже, чтобы они стремились догнать, скорее это было похоже на охоту, а еще больше – на издевательство. Прекрасно зная, что деваться пленному, а это был, вероятно, один из тех, кого ранее прогнали по дороге, вообще некуда, преследователи просто стреляли ему вслед, не особо стараясь попасть. Несколько раз пули с противным чавканьем вонзились в деревья рядом с нами. Одна из них с пронзительным верещанием ушла в рикошет. Наконец, одному из «фрицев» охота надоела. Он присел на колено и, недолго целясь, выстрелил вслед беглецу. Того, как будто чем-то ударили сзади, придав небольшое ускорение верхней части тела. Живые люди так не падают. Не спеша, солдаты подошли к упавшему, несколько раз пнули его, как бы проверяя результат. Громко переговариваясь, поощрительно хлопали попавшего по плечам и спине. Один из них еще раз выстрелил в убитого. Затем, потеряв к нему всякий интерес, «гансы», развернувшись, не спеша направились обратно. Я еле успел придавить к земле, взметнувшиеся в их направлении стволы наблюдателей.

– Вы что, охренели? Ему уже ничем не помочь. Нам только «фрицев» за спину не хватает для ускорения. Не время пока. Мы еще отомстим, парни, но позже. Это я вам обещаю. Давайте-ка, нервы в кулак. Вы же – разведчики. Мы его даже похоронить по-человечески не имеем права. За ним еще вернутся.

– Прости, командир. Нашло что-то. Все понимаем, но нервы – не железные. Мы-то, в отличие от них, люди.

– Вот именно! Охоту на зверей я вам обещаю, но на обратном пути, после выполнения задания. Они за все заплатят. Более того, я уверен, что и их руководители еще ответят за все свои и подчиненных прегрешения перед международным трибуналом. И от нас, в том числе, зависит, как скоро он состоится. Вот так, мужики! А вы по «шестеркам» стрелять собрались. Да, может, они до нашей победы и сами не доживут. Помогут добрые люди, у которых руки не будут «связаны», как у нас. Война не завтра кончится. А мы с вами еще до Берлина должны дойти, и на рейхстаге расписаться…

* * *

До вечера обошлись без новых происшествий. Не считать же за событие, что за убитым пленным красноармейцем подъехали два полицая на подводе. Постояли возле него, нервно, в кулак, как-то по-воровски, покурили. Затем небрежно, словно мешок, забросили тело на телегу, и отправились восвояси, настороженно озираясь по сторонам. Боятся, сволочи! И правильно боятся! Лес-то рядом, а кто в лесу может быть? Партизаны, да мы…

До наступления темноты бойцы под чутким руководством Марины приготовили плотный ужин. Кто его знает, где придется расположиться с рассветом? Может так случиться, что и не пошевелишься лишний раз. Так что перед выходом наполним желудки, чуть переварим и – в путь. Врачи, конечно, не рекомендуют. Но когда и кто их рекомендации от и до выполнял?..

Стемнело. Пора! Выдвигаемся к дороге, внимательно осмотрели ее в обе стороны и пошли в поля, минуя населенные пункты. До самых Валков леса не предвидится. Так только, где-то, может быть, небольшие островки деревьев встретятся, не отмеченные на карте.

Интересно, где искать крайнюю[78]78
  Привычка бойцов и офицеров спецподразделений называть так все «последнее». Своеобразное суеверие, чтобы действительно не стало последним.


[Закрыть] цель? Танковая дивизия – не игрушка, просто так не спрячешь. Авиаразведка ее не обнаружила, следовательно, замаскированы танки качественно. Далеко от железной дороги они вряд ли расположатся: боеприпасы, запчасти и горючее на машинах не навозишься. Не знаю, появились ли сведения от агентурной разведки? Во всяком случае, во время последнего сеанса связи об их местонахождении ничего не сообщили. Значит, не знают. Придется опять надеяться только на себя, на свою смекалку.

Быстрей, еще быстрей! Дыхания не хватает. Вон, и Поликарп Васильевич уже регулярно на шаг переходит. Загоню так людей, работать не с кем будет.

– Стой! Привал десять минут.

Остановились прямо посреди поля. Кто где стоял, там и попадали. Вокруг тишина стоит просто мертвая. Даже кузнечиков не слышно. Они, в отличие от нас, наверно спят. Ни единого огонька вокруг. Внезапно где-то вдали на востоке темноту прорезали слабые лучи фар. Все верно, недалеко уже должна быть дорога, ведущая из Харькова к Валкам. Довольно оживленная должна быть трасса. Форсировать такие нам не привыкать, но день пережидать, наверняка, придется. До рассвета не успеть. Еще и место для дневки найти необходимо, чтобы не оказаться в чистом поле, как на ладони.

– Закончить привал. Бегом марш!..

Даже небольшая передышка, да близость длительного отдыха придали дополнительные силы. Никто не жалуется на усталость. Знали, на что подписались. Вот уже и дорога совсем рядом. А это, как для нас специально подготовлено. Огромная воронка, точнее даже, наверно, две в одной. Скорее всего, еще с сорок первого года здесь образовалась. Это только по поговорке снаряд или бомба дважды в одну воронку не попадают. На практике – еще как такое бывает! Похоже, именно тот случай. Поросла уже высокой травой. Ох, зараза! Это не трава, а крапива. Что ж, тем лучше, никто случайный сюда не забредет. Жалиться – дураков нема! Тут и «заночуем», а если точнее, то «заднюем». До трассы метров пятьсот-шестьсот. Солнце у нас за спиной или сбоку будет, так что без опаски понаблюдать в оптику и бинокли за дорогой можно.

– Все в воронку, да осторожней, крапиву не помните.

Чудненько! Спрятались. Засечь не должны. Долгожданный отдых. От нас, разгоряченных бегом, наверно, пар вовсю валит. Ничего, поостынем. Позиции для наблюдения оборудовали, очередность охранения определили. С куревом придется всем «обломаться»: демаскирует. Да, после бега, пока не особо и тянет, не отдышались еще…

* * *

…Из комендатуры до «Минутки» колонна из БТР-80 и БРДМ с десантом на броне добралась быстро. Там и ехать-то: доплюнуть можно. Едем, внимательно осматривая окрестности, особенно встречающиеся по пути пятиэтажки. Населения не видно, да оно и понятно – бои в городе идут. Отсутствие местных – это еще тот показатель. Предупреждает их кто-то, что ли? Как народ пропал, особенно на рынке – жди неприятностей. А сейчас уже и ждать не надо. С ночи стрельба не смолкает.

Моросящий с ночи дождь, вроде бы, прекратился. Сверху гнетуще нависают низкие темно-серые тучи, готовые в любой момент разверзнуться ливнем. «Минутка» встречает безжизненными темными прямоугольниками окон окружающих ее со всех сторон пяти и девятиэтажных домов. Где-то вдалеке погромыхивают выстрелы и взрывы, а здесь – тишина. Не к добру это… И где же «заблокированные» федералами на «Минутке» боевики? Что-то я ни одного не вижу. Остальные – аналогично. Да и наших войск нигде нет. Смотрю на лица бойцов, а в их глазах – напряженное ожидание какой-то пакости. У самого то же самое ощущение…

По кольцу обходим обрушенный в центре площади подземный переход, который в начале 1995 года был опорным пунктом обороны дудаевцев. Много здесь наших бойцов полегло. Были среди них и СОБРовцы, и ОМОНовцы. С «Минутки» сворачиваем на проспект Ленина, ведущий к мосту через Сунжу возле бывшего Президентского дворца. На той стороне реки стоит блок-пост. От него, минуя дворец, направо, затем – налево на Старопромысловское шоссе. До него – рукой подать, с шоссе направо – и мы, практически, на месте…

Верно говорят: «Не кажи «Гоп!», пока не перепрыгнешь». Мечтатель хренов! Хорошо хоть наблюдать за обстановкой не забывал. По проспекту на приличной скорости «ныряем» под мост. Слева остается «Линкор» – так местные жители называли длиннющую девятиэтажку, действительно своими очертаниями напоминающую корабль. В этот момент краем глаза уловил движение справа-сзади. Автоматически корпусом доворачиваюсь в ту сторону, вскидываю «калаш». На балкон находящегося с той стороны дома выскочил «дух», целящийся в нашу сторону из гранатомета. Переводчик огня на автомате стоит в положении «одиночная стрельба». Так в городе воевать удобнее. Меньше расход боеприпасов, минимальный разброс, да и вероятность попасть, как ни странно, намного больше. Просто на спусковой крючок нужно часто нажимать. Не успев даже толком прицелиться, посылаю в его сторону несколько пуль, и, кажется, …попал, а, может, и нет. Но, во всяком случае, его граната взрывается далеко в стороне. Самого «душару» уже не наблюдаю. То ли он в дом заскочил, то ли упал. Как-то я этот момент не зафиксировал. Глаза уже другую цель искали. Не один же он здесь такой хитрозадый. И тут началось…

Со всех сторон понеслась стрельба из всего, что только может стрелять. Вокруг пули щелкают, кругом взрывы. В меру способностей стараемся отвечать, если видим, в кого стрелять. Кроме нас под этот «замес» еще и курганцы угодили, тоже отстреливаются на ходу. И тут БРДМ как подпрыгнула. С левой стороны раздался мощный взрыв. Машина резко встала, разом превратившись в неподвижную мишень. Часть наших послетала с брони. Спешиваюсь, рядом с противным чавканьем ударилось несколько пуль, а, может, и осколков. Кто их разберет? Ускорившись, обегаю наш транспорт спереди, рядом уже никого из своих не вижу, тоже, наверно, туда переместились. Пробегая перед «мордой», успел заметить как-бы катапультировавшегося из водительского люка БРДМ «Трескуна». Ощущение такое, что ему там ускорение придали. Следом за ним вылетел автомат. И тут снова взрыв, БРДМ качнуло, вверху по броне побежали языки пламени. Слышу из открытого люка крик «Дяди Федора»:

– Покажите, куда стрелять! Ни хрена не вижу!

Башня бронемашины развернулась в сторону находящегося за нашей спиной девятиэтажного дома, пулеметы поочередно ударили по его окнам…

* * *

…Разморило на солнышке. Проснулся от неслабых пощечин, руки кем-то прижаты к земле. Сначала не понял: неужели плен? Напрягся, сопротивляясь… Открыв глаза, увидел над собой тормошившего меня Белого и двух бойцов, державших руки.