Текст книги "Свастика в Антарктиде"

Автор книги: Константин Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

У меня мелькнула мысль, что я сплю, что все это – Герман Хорст, мое назначение в «Аненербе», летающий диск, древние послания, монахи и медиумы, внеземной разум – все это бредовый сон. И мой отец… Я знал, что он был офицером германской разведки, а также заядлым рыбаком и библиофилом, но о том, что он являлся членом оккультного общества, я не догадывался. Мне всегда казалось, что он с большой долей иронии и скепсиса относился к подобным вопросам.

– Твой отец был скептик, ему всегда требовались доказательства, – хрипло произнес Хорст, будто читая мои мысли. – Поэтому он и был особенным – если доказательства существовали, он их всегда находил. О Портале, только иносказательно, ему уже рассказывали тибетские монахи. Они говорили, что в древнем городе на краю земли есть ворота в туннель, ведущий к звездам. Твой отец считал, что речь идет о затерянной Атлантиде. Монахи показали ему и Хаусхоферу древнюю карту – старый, почти рассыпающийся в руках пергамент, на который были нанесены подробные изгибы береговых линий, реки, горные цепи не существующего ныне материка и… город. Когда они увидели карту, то сразу поняли, где надо искать, но проверить и окончательно подтвердить их догадки удалось лишь сейчас.

«Черт» в эсэсовской форме опять замолчал и, прищурившись, посмотрел на меня сквозь облако сигаретного дыма.

– И… где же она, Атлантида? – облизнул я вдруг пересохшие губы.

– Она, как и предполагалось многими, в Антарктиде. Подводники Деница нашли ее почти год назад, хотя первые экспедиции по тщательному изучению материка мы начали еще в 1938 году. Под слоем льда мы обнаружили огромные, многокилометровые карстовые пустоты. В некоторых местах их своды достигают высоты более пятисот метров. Там есть озера и реки, температура воды в которых достигает + 18–19 градусов, есть и своя, необычная флора и фауна. Мы нашли новый мир, Эрик!

– Этого не может быть. Средняя температура в Антарктиде – шестьдесят градусов ниже нуля, а сам материк покрывает более чем двухкилометровый слой льда.

– И все же это реальность, Эрик. Мы уже строим там базу. Подводные лодки «Конвоя фюрера» уже перевезли туда сотни тонн оборудования, почти две тысячи специалистов и рабочих.

– А город… Вы говорили о городе.

– Это огромная, сужающаяся к вершине четырехгранная пирамида высотой чуть более ста сорока восьми метров. Длина основания – почти двести тридцать три метра. Обрати внимание на размеры и пропорции, которые практически аналогичны размерам и пропорциям самой известной пирамиды Гизы. Имеет четыре входа, но… Мы не можем войти, Эрик. – Хорст раздраженно раздавил окурок в пепельнице.

– Почему?

– В отличие от пирамиды Хеопса, сооружение атлантов выполнено из материала, неизвестного на Земле. Это монолит, который не поддается никакому воздействию. Даже направленный взрыв не берет. Египетские пирамиды лишь бледная имитация того, что мы обнаружили в Антарктиде. Нужен ключ и тот, кто сможет им воспользоваться. Об этом говорится в строках, выгравированных над входом. Надпись сделана на том же языке, на котором получала послания из космоса Зигрун. Этот язык весьма схож с языком древнего Шумера.

В горле у меня совсем пересохло, и, увидев графин с водой, я налил себе полный стакан, после чего осушил его залпом. Группенфюрер тем временем прикурил новую сигарету.

– Однако удача не оставила нас, и совершенно случайно нам удалось узнать, где хранится нечто, являющееся нужным ключом. Ты знаешь, что наши войска под командованием генерала Роммеля ведут с переменным успехом боевые действия против англичан и их союзников в Северной Африке. Небольшой отряд вермахта пару месяцев назад в результате ночного боя был отрезан от основных сил и вскоре заблудился в пустыне недалеко от ливано-египетской границы. Проплутав несколько дней почти без воды и пищи, они наткнулись на развалины какого-то старинного поселения и после долгих поисков нашли что-то вроде колодца. Воды в нем не было, но лейтенант вермахта Дитрих, командовавший отрядом, решил изучить дно колодца.

«А что ему еще оставалось делать?» – подумал я.

– Спустившись вместе с двумя солдатами вниз, он провалился в длинный туннель, ведущий глубоко под землю, и даже обнаружил что-то вроде небольшой подземной реки. Набрав воды, они поднялись наверх.

Я представил себя на месте тех солдат в пустыне и снова покосился на графин с водой. Группенфюрер глубоко затянулся и продолжил:

– Но в этот момент появились англичане, которые, видимо, шли по их следам, и завязался бой. Численное превосходство было не на нашей стороне. Большая часть германского отряда была уничтожена. Дитрих и несколько оставшихся в живых солдат решили укрыться в обнаруженных ими катакомбах. Англичане побоялись организовать преследование и просто забросали колодец гранатами, вызвав его обвал.

– И как же им удалось выбраться?

– Пойдем со мной. – Хорст открыл дверь в коридор.

«Сюрпризы еще не закончились», – подумал я.

Мы прошли еще дальше по коридору и вошли в большой полутемный кабинет, судя по сильному запаху лекарств, медицинский. Хорошо был освещен лишь центр помещения, где стоял стол с настольной лампой и стул. За столом сидел худенький человек в белом халате. При появлении нас он вскочил на ноги и вскинул руку в приветствии. Хорст и я ответили ему, после чего группенфюрер кивнул «медику», а мне предложил присесть на один из стульев у стены, в тени. Затем присел рядом и сам. Через минуту в кабинет вошел высокий светловолосый человек лет двадцати пяти в больничной пижаме. Его сопровождали два дюжих санитара.

– Присаживайтесь, господин лейтенант.

Лейтенант присел на стул у стола. Санитары остались стоять у входа.

– Как ваше самочувствие, господин лейтенант?

– Спасибо, я чувствую себя очень хорошо. Хотелось бы вернуться в часть. Когда это будет возможно, доктор?

– Очень скоро, но сейчас я хотел бы попросить вас рассказать еще раз о событиях в Африке. Попрошу начать рассказ с того места, когда вы, а также рядовые вермахта Рудель и Гауссер оказались запертыми в подземных катакомбах.

Блондин нервно сглотнул и отвел взгляд в сторону. Через минуту или две он повернул лицо к доктору, и я заметил, что его голубые глаза стали словно стеклянными, неживыми.

– Я сразу же понял, что… через колодец уже не выбраться. Пошли к реке. Откуда и куда она могла бежать, мы даже представить не могли. Над головой у нас была пустыня, возможно, на сотни километров вокруг. Направились вниз по течению, так как решили, что подземная река выведет нас к морю. – Дитрих замолчал и мотнул головой, словно прогоняя наваждение. – На второй, а может… третий день пути наш единственный фонарь погас. У Руделя началась истерика. Он говорил, что никуда больше не пойдет, сел к стене. Мы… я и Гауссер пытались его поднять, но… и еще… он стал требовать еды, – Дитрих опять замолчал.

– Продолжайте, лейтенант. Постарайтесь не волноваться.

– Завязалась драка. Мы с Гауссером скрутили Руделя и связали ремнями. Потом присели отдохнуть, силы нас почти полностью оставили. Еды с собой не было… никакой. Стали мерзнуть. – В глазах Дитриха появилось выражение ужаса, костяшки сцепленных в замок пальцев побелели. – Через некоторое время мне показалось, что я чувствую ток воздуха. Вместе с Гауссером мы нашли боковой туннель, перпендикулярный туннелю с рекой. Решили идти. Рудель наотрез отказался. Мы решили посмотреть, куда ведет тоннель, а за Руделем вернуться потом. Шли долго, очень долго. Гауссер стал уставать. Тут… – Дитрих снова как-то странно мотнул головой, он явно уже был не в себе. – Туннель изменился, он стал другим. Стены, пол, потолок стали гладкими. И еще… я стал видеть. До этого мы шли в полной темноте, а тут… какой-то тусклый, непонятно откуда идущий свет. Мы пришли в большой зал, в котором было несколько дверей.

Дитрих медленно приложил руки к вискам, будто у него заболела голова, лицо стало будто каменным. Санитары напряглись. Человек в белом халате быстро и мягко подошел к нему и молниеносным движением руки вонзил шприц в руку. Я посмотрел на Хорста. Тот наблюдал за происходящим с невозмутимым лицом. Дитриху тем временем стало лучше. Тело его расслабилось, взгляд стал более осмысленным.

– Вы вошли в зал, лейтенант. Что случилось дальше?

– В зале? Ах, да… в зале. В зале было три двери. Из того же гладкого темного материала. То, что это двери, мы догадались лишь по тонким, чуть заметным швам. Там были еще какие-то надписи… или рисунки. Я стал пытаться их как-то открыть, но безуспешно. Гауссер подложил под одну из них гранату, но дверь не поддалась… – Дитрих обхватил плечи руками, глаза снова стали стекленеть.

– Продолжайте, лейтенант, прошу вас.

– Решили отдохнуть. Через некоторое время, когда я очнулся, то увидел, что створки одной из дверей разошлись в стороны. Я растолкал Ганса, и мы вошли в следующий зал. – Лейтенант снова мотнул головой. – Когда мы вошли в следующий зал, то увидели… на пьедестале. Там… – Речь лейтенанта стала сбивчивой. – Я хотел взять это, но… открылась другая дверь, и я увидел… свет. Нет, это был снег. Много снега. Мы вошли… или вышли… и оказались на горной вершине. Вокруг возвышались такие же горные пики, покрытые льдом. Хмурое и темное небо нависало почти над самой головой. Ветер пронизывал меня насквозь. И тут я увидел человека. Он сидел на камне, прямо напротив меня, поджав ноги под себя. Он смотрел мне в глаза. Губы его были неподвижны, но я отчетливо слышал каждое его слово. – Голова Дитриха свесилась на грудь.

– Что он сказал, господин лейтенант? Что он сказал?

Дитрих поднял голову с остановившимся взглядом.

– Он сказал: «Ты не вправе прикасаться к Ключу. Только Наблюдатель вправе взять его и открыть Звездный путь. Иди обратно, и пусть придет Он».

– Кто Он?

Дитрих вдруг издал звук, будто поперхнулся. Медленно он повернул голову в сторону, где сидели Хорст и я.

– Он! – вдруг пронзительно заорал он так, что у меня зазвенело в ушах, и кинулся к нам. Я вскочил на ноги, в то время как группенфюрер оставался недвижим. Тем временем лейтенант подскочил ко мне. Но прежде чем я успел что-либо предпринять, санитары заломили ему руки.

– Гауптштурмфюрер! – продолжал кричать Дитрих в мою сторону. – Вы должны отправиться туда и взять Ключ, иначе он не вылезет у меня из головы! Он приказал: «Найди Его»! Я нашел, нашел! А Ганс остался там, на горной вершине. Он…

Врач вонзил лейтенанту шприц в руку, и тот сник.

– Что все это значит? – рявкнул я, когда лейтенанта Дитриха утащили и мы с группенфюрером остались в помещении одни. – Это же немецкий офицер! Да как вы смеете поступать с ним так! Он болен, и ему нужна медицинская помощь, а вы пытаете его!

– Если ему где и могут помочь, то только здесь! В любом другом месте его примут за психопата и запрут на долгие годы в лечебнице. Мы же знаем, что он просто пережил нервное потрясение и все, что с ним произошло, – правда. Через пару месяцев он уже будет в строю. А воздействие на его мозг извне действительно было. Только сделали это не мы. Это сделали в Северной Африке, когда он блуждал в катакомбах.

– Да это полный бред! Он длительное время провел под землей без пищи и воды. Как он вообще выбрался оттуда? А может, его просто в бою контузило, и это подземное путешествие ему привиделось.

– Разведотряд вермахта наткнулся в пустыне на аналогичный британский отряд. В ходе боя у англичан отбили немецкого военнопленного – Дитриха, который находился без сознания. Из англичан выжил только один солдат, который пояснил, что на полумертвого Дитриха они наткнулись случайно, за несколько часов до столкновения с нашими разведчиками. С мертвого британского офицера сняли карту с маршрутом движения их отряда. Там было помечено и место, где обнаружили Дитриха. Когда мне сообщили о случае с Дитрихом и специалист «Аненербе», пообщавшись с ним, пришел к выводу, что весь его рассказ – правда, разведывательный самолет Люфтваффе обследовал территорию исходя из маршрута, обозначенного на трофейной карте. И действительно, недалеко от того места, где нашли лейтенанта, авиаразведка обнаружила в песках некое подобие развалин древнего строения…

– Да в Северной Африке множество развалин и что это за специалист такой, который сразу определяет, где ложь, а где правда.

– С этим специалистом ты еще встретишься…

– Вот так же, с санитарами за спиной?! – заорал я.

– Нет, Эрик, нет. Ты неправильно меня понимаешь…

В этот момент в комнату кто-то вошел. Я обернулся к выходу – передо мной стоял рейхсфюрер. Я вытянулся по стойке «смирно». Гиммлер, поблескивая очками в тусклом свете лампы, долго и пристально смотрел на меня, а потом спокойным и ровным голосом произнес:

– У нас с группенфюрером Хорстом есть для вас, гауптштурмфюрер фон Рейн, задание особой важности на территории Северной Африки. Вы единственный, кто сможет с ним справиться. Думаю, что группенфюрер уже начал вводить вас в курс дела. Прошу учесть, что о результатах я буду докладывать лично фюреру. – И, повернувшись к Хорсту, добавил: – Сегодня, Герман, поужинать с вами я не смогу. Надо доложить фюреру об успехе испытания. Фон Рейну создайте все условия для подготовки к миссии и полноценного отдыха. Провала быть не должно.

Когда Гиммлер вышел, Хорст немного помолчал, глядя на мое мрачное лицо, и сказал:

– Ужин через час, а пока давай-ка я покажу тебе твою квартиру.

Квартира, вернее, двухкомнатный номер гостиничного типа оказался на втором этаже подземного городка. Как позднее я узнал, весь этаж, в сущности, представлял собой гостиницу для офицеров охранного батальона, которым командовал Брандт. Казарма солдат и обе столовые – офицерская и солдатская – находились на первом, самом верхнем этаже. На трех самых нижних этажах находились исследовательские лаборатории и кабинеты «Аненербе».

– Обустраивайся, Эрик. Увидимся за ужином в офицерской столовой. – Хорст, стараясь не смотреть мне в глаза, быстро ретировался.

Я нехотя распаковал свою дорожную сумку. Настроение у меня было скверное. Если бы не Гиммлер, я бы уже послал Хорста ко всем чертям. Пройдя в ванную комнату, я ополоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Темно-русые волосы, большие серые глаза, заостренные черты лица. Через весь левый висок пролег рваный багровый шрам – след осколка советской гранаты. Сантиметр левее – и меня сейчас не было бы в живых. Тогда, в августе 1941 года, наш батальон расположился на ночлег в одной из деревень под Лугой. Ночью началась стрельба. На наших часовых напоролась довольно крупная группа красноармейцев, выходящих из окружения. Жители деревни, в основном женщины и старики, решили красноармейцев поддержать. У многих деревенских оказалось оружие, а у кого его не было, стали поджигать свои же дома, где ночевали немецкие солдаты. Однако к утру все было кончено. Красноармейцы пали все, погибло и большинство жителей деревни. Наши потери были небольшими, но получил тяжелое ранение в грудь командир батальона. Оставшихся в живых жителей мы согнали в сарай на краю деревни. Командир позвал меня в хату, где санитары его перевязывали и готовили к транспортировке в тыл.

Едва войдя в дом, я услышал за спиной, во дворе, выстрелы. Расстегивая кобуру, я выскочил обратно на крыльцо. Солдаты моей роты – Хорн и Риттер пытались расстрелять носившегося по двору деревенского мальчишку лет десяти-двенадцати. Мальчишка с прижатыми к животу руками, возможно раненый, метался среди поленниц дров, клеток с живностью и другим деревенским скарбом. Он был похож на перепуганного взъерошенного цыпленка, потерявшего мать. Я заорал: «Не стрелять! Прекратить стрельбу!» Мальчишка кинулся в мою сторону, оказавшись между мной и солдатами, бегущими вслед за ним. Он посмотрел мне в лицо. У него были ярко-голубые глаза и светлые, соломенного цвета волосы. Я сделал шаг с крыльца и хотел крикнуть ему, чтобы он не боялся – его никто не тронет, но, скользнув взглядом к его рукам, рассмотрел прижатую к животу противопехотную гранату. Риттер что-то кричал мне на ходу. Мальчишке оставалось до меня не более полудюжины метров, и я увидел, как он выдернул чеку. В руке у меня был «парабеллум», но я не мог шевельнуться. «Я же не детоубийца, так не должно быть!» – пронзила меня мысль. «Стреля-я-я-й!» – донеслось до меня будто сквозь сон. Солдатский счетчик в голове отсчитывал оставшееся расстояние до мальчишки: «пять метров… четыре… три…». Я поднял руку и выстрелил ему в голову, а еще через мгновение раздался взрыв.

Риттер и Хорн погибли на месте. Их просто изрешетило осколками. Меня же отбросило взрывной волной на ступени крыльца, а один из осколков вспахал кожу на виске. Через полчаса я пришел в себя, и оберштурмфюрер Вагнер сообщил мне, что командир батальона умер от потери крови, а сарай на краю деревни он приказал сжечь. От мальчишки же не осталось ничего. Только небольшая воронка на месте взрыва и кислый запах взрывчатки. Сейчас, глядя в зеркало, я снова задавался вопросами: «Почему тогда в живых остался именно я? Почему, чтобы остаться в живых, необходимо было сделать тот выстрел?»

Вода медленно стекала по подбородку и капала в раковину.

В баре я обнаружил неплохую коллекцию спиртного, вплоть до русской водки, однако решил остановиться на ямайском роме. Скинув китель цвета фельдграу на спинку стула, я уселся на кровать с полным стаканом янтарной жидкости. Залпом осушив стакан, я налил следующий. Выпив и его, я, не снимая сапог, завалился на неразобранную кровать.

– Фон Рейн, вставайте, ужин проспите. – Кто-то пытался меня разбудить. – Э, да вы уже набрались.

Я нехотя приоткрыл глаза. На стуле, рядом с кроватью, сидел штурмбаннфюрер Брандт и, приглаживая ежик на голове, с интересом рассматривал мою физиономию.

– Ладно, распоряжусь, чтобы ужин принесли вам сюда. Да… еще кое-что. Завтра в восемь вы должны быть в кабинете группенфюрера Хорста.

На следующее утро, позавтракав в номере остатками ужина, я направился в кабинет Хорста. Поприветствовав друг друга, мы расположились за столом. Хорст без предисловий начал с главного:

– Суть твоей миссии, Эрик, в следующем. Ты во главе тобой же собранной команды должен выдвинуться в выявленную авиационной разведкой точку в Северной Африке. – Хорст ткнул пальцем в карту на столе. – Найти подземное сооружение искусственного происхождения, в котором побывал лейтенант Дитрих, и выяснить его предназначение. Затем найти так называемый Ключ и представить его в «Аненербе».

«Если все это существует на самом деле», – подумал я, но промолчал. Хорст тем временем продолжал:

– В расположении наших войск под Тобруком тебя уже ждут проводник из числа местных жителей и специалист «Аненербе», обладающий навыками телепатического свойства.

«Надо будет взять с собой спиртного», – тоскливо подумал я и тут же припомнил, что в детстве любил бывать в цирке.

– И еще… – Хорст замялся. – Выбор пал на тебя неслучайно.

«Наверное, потому что в детстве я любил слушать сказки», – продолжал с издевкой думать я.

– Я тебе уже говорил, что наши медиумы произвели телепатическое сканирование мозга Дитриха, как только он попал к нам. Так вот, нам удалось выяснить, что в его мозг был извне внедрен образ определенного человека, который может прийти и забрать Ключ. Образ некоего «Наблюдателя». Со слов медиума профессиональный художник создал портрет этого таинственного Наблюдателя. Взгляни. – Хорст встал из-за стола и подошел к сейфу. Через минуту он достал оттуда и положил передо мной достаточно большой кусок картона с выполненным в цвете и в предельно реалистичной манере портретом очень знакомого мне молодого человека лет двадцати пяти – двадцати восьми. Этого человека я видел вчера вечером в зеркале. Не хватало только уродливого шрама на левом виске.

– Странно, но он очень похож на меня.

– Не просто похож, а ты и есть. Ты помнишь, как вчера Дитрих бросился в твою сторону? Кстати, с сегодняшнего утра ему стало намного лучше. Он вдруг забыл все, что с ним было с момента, когда англичане забросали его гранатами в колодце, и до того, когда «пустынный патруль» подобрал его в песках в пятидесяти километрах от входа в подземелье. Он выполнил миссию, кем-то возложенную на него, – доставил послание адресату, и оно каким-то образом самоустранилось из его мозга.

– Как такое возможно?

– Не знаю, Эрик. Более того, до встречи с тобой Дитрих целыми днями рисовал один и тот же набор цифр. Понять их я смог лишь когда увидел твой портрет. Разгадка кода оказалась проста – это группа крови и резус. Такие же, как у тебя. Кровь все-таки имеет значение. Ты и есть Наблюдатель. Ты найдешь Ключ и вскроешь Пирамиду атлантов.

– Какая обстановка сейчас в Африке?

– Затишье. После летних успехов наших войск генерал Роммель контролирует довольно обширную территорию севера континента от Эль-Агейлы до Эль-Аламейна. Однако в воздухе Королевским ВВС удалось достичь некоторого превосходства. Последние дни они все чаще бомбят позиции вермахта. Сильные потери несут и наши морские караваны с провиантом и боеприпасами. Времени на подготовку практически нет. По некоторым данным, в ближайшее время Монтгомери начнет наступление, и твоя команда может оказаться в гуще боевых действий. Придется подумать относительно вашей безопасной транспортировки к месту высадки.

– Когда я смогу приступить к формированию своей команды?

– Сегодня же, после обеда. К этому времени Брандт подготовит досье на офицеров и солдат роты, охраняющей полигон. В его батальоне рота оберштурмфюрера Хольца самая лучшая. Если и набирать людей, то оттуда. С Хольцем познакомишься во время обеда. Если тебе понадобится кто-то или что-то еще, скажи.

– Познакомлюсь с Хольцем, изучу досье, тогда решу.

В офицерской столовой со мной за одним столом собрались Хорст, Брандт, а чуть позже подошел запыхавшийся Хольц. Извинившись за опоздание и получив разрешение от группенфюрера присоединиться к компании, он сел напротив меня. На вид ему было лет тридцать пять – тридцать шесть, плотного, склонного к полноте сложения. Немного одутловатое лицо, с круглыми, словно пуговицы, голубыми глазами и мясистым носом. Редкие светлые волосы зачесаны назад. Присев за стол, он тут же мягким и вкрадчивым голосом доложил:

– Унтеры Грубер и Борн повздорили, чуть было не надавали друг другу тумаков. Зачинщика отправил в карцер.

– Опять Грубер? – Брандт недовольно поморщился.

– Да, чуть не сломал Борну руку. Видимо, контузия под Ржевом дает себя знать.

– А вы участвовали в боях под Ржевом? – вставил я.

– Фон Рейн, познакомьтесь, – сразу же вклинился дядя Герман, – это оберштурмфюрер Зигфрид Хольц. Хольц участвовал в боях за Францию. Хольц, гауптштурмфюрер СС Эрик фон Рейн – мой помощник. Кстати, недавно с Восточного фронта.

– О, для меня большая честь быть представленным вам. Я неоднократно просился на Восток, но недавно руководство в очередной раз отклонило мой рапорт, – начал оправдываться Хольц, поглядывая в сторону Брандта.

– Хольц, гауптштурмфюрер отберет несколько людей из вашей роты для выполнения одного ответственного задания. При необходимости окажите содействие. Оберштурмфюрер Брандт уже в курсе.

Хольц опять взглянул на Брандта. Тот кивнул.

Я сосредоточился на еде.

Всю вторую половину дня я посвятил изучению солдатских досье. Выбор, однако, оказался невелик. Большинство солдат раньше занимались охраной концлагерей. Бойцов, имеющих боевой опыт, можно было пересчитать по пальцам. В итоге я остановился на трех военнослужащих, в том числе отложил и карточку унтершарфюрера СС Грубера. С ним я решил пообщаться в первую очередь. Очень вовремя в кабинет заглянул обер Хольц с предложением помощи по подбору спецкоманды. Я сразу отправил его за солдатами.

Курт Грубер – крепко сбитый, двадцатипятилетний парень из рабочих районов Гамбурга. На вид он был несколько простоват, с бесхитростным выражением лица. Однако, судя по досье, имел боевые навыки подрывника и снайпера. Ранее служил в саперном подразделении дивизии СС «Рейх». В боях под Ржевом получил Железный крест 2-го класса. Таким крестом награждали за храбрость и героизм, проявленные в отдельно взятом боевом эпизоде.

Во время разговора бесхитростность с лица моего собеседника слетела, и я увидел перед собою сообразительного, хорошо знающего свое дело солдата.

– Кстати, Грубер, а почему вы не поладили… э… с Борном? – задал я вопрос уже к концу разговора.

Грубер, до этого четко и внятно отвечавший на все мои вопросы, замялся, но все-таки сказал:

– Врага надо уважать, даже пленного. А рассказы Хорна о его «приключениях» в бытность охранником концентрационного лагеря меня выводят из себя, – чуть слышно произнес Грубер, глядя в стенку.

«Ну, надо же, а этот малый действительно смелый человек. Если я его не возьму, рано или поздно расстреляют. Будет жаль – хороший специалист, – подумал я. – Придется взять. Если же окажется коммунистом, что, впрочем, маловероятно, расстреляю сам».

– Германский солдат должен быть беспощаден к врагам рейха, Грубер. Особенно солдат войск СС. Но я вызвал вас не затем, чтобы напоминать азбучные истины. Мне поручено собрать небольшую, но эффективную команду для выполнения особо секретного и важного задания в Северной Африке. Предлагаю вам отправиться со мной. Вылет через несколько дней. Задание весьма рискованное. Возможны боевые действия в песках и подземных сооружениях. Ответ нужен прямо сейчас.

– Согласен, – практически не раздумывая, ответил Грубер и даже чуть заметно облегченно вздохнул. То ли охрана полигона ему вконец опостылела, то ли он мысленно уже приготовился ответить за свою прямолинейность.

– Продумайте, какое снаряжение, оружие и взрывчатка нам понадобятся. Вечером представите соображения в письменном виде. Кстати, понадобится еще пара человек. Кого предложили бы вы?

– Обершутце Карл Майер и Юрген Тапперт.

– Хорошо, ступайте.

Затем поочередно я вызвал к себе Майера и Тапперта. Оба были уроженцами Ризы и даже внешне чем-то походили друг на друга – высокие, поджарые, с крупными и грубыми чертами лица. Только Майер блондин, а Тапперт рыжий, весь усеянный веснушками. Карл собирался стать железнодорожным инженером, как и его отец, а Юрген окончил курс обучения профессии столяра-краснодеревщика. Однако, когда в 1940 году им исполнилось по восемнадцать лет, они добровольно вступили в Ваффен СС – тогда в Германии редкий мальчишка не грезил о службе в элитных подразделениях. Красочные плакаты, парады по улицам городов и многочисленные киножурналы сделали свое дело. И хотя родились они в одном городе, познакомились только в учебных казармах Хеллерау-Дрезден, где, как и Грубер, прошли обучение саперному делу. Но по окончании учебы, по всей видимости, благодаря росту и отличной спортивной форме, молодых солдат направили для дальнейшего прохождения службы в один из разведывательных отрядов в составе дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Особым интеллектом Майер и Тапперт не блистали, но характеризовались как дисциплинированные и умелые солдаты – оба являлись отличными стрелками и специалистами рукопашного боя, в боях на Восточном фронте заслужили по Железному кресту. В «Аненербе», как и Курт Грубер, оба этих гренадера попали после госпиталя.

Вечером я доложил о своем выборе Хорсту. Он его одобрил, но тут же неприятно удивил:

– Я получил указание сверху включить в состав твоей команды оберштурмфюрера Хольца. – И, увидев мое кислое лицо, группенфюрер поспешил добавить: – Но командиром группы будешь, безусловно, ты.

– Дьявол, дядя Герман, на кой черт он мне сдался. Он будет только мешаться. Он что, имеет какие-то особые навыки? Может, читает мысли на расстоянии или у него в заднице экспериментальный вечный двигатель? – вспылил я.

– Рейхсфюрер лично позвонил и дал указание включить его в состав группы.

– А ведь вам не доверяют, господин генерал. К вашему протеже приставляют соглядатая.

Хорст нахмурился, но промолчал.

– Ладно, ясно… А как все-таки эти диски поднимаются в воздух?