Текст книги "Свастика в Антарктиде"

Автор книги: Константин Дроздов

– Магдалена!

Когда мне наконец-то удалось вскрыть дверь, я увидел знакомый подвал с тусклой лампочкой под потолком. Магдалена все также сидела на стуле без чувств. Я подскочил к ней, сорвал повязку с глаз, рассек веревки. На плече, под разорванным платьем, был виден след от укола. Я испугался, но, нащупав пульс, несколько успокоился. Она была жива. Я уже хотел взять ее обмякшее тело на руки, как вдруг до моего сознания донесся крик Марии:

«Эрик, опасность!»

Я отпрянул в сторону, одновременно разворачиваясь и стреляя в силуэт противника в дверях. Однако тот проворно успел спрятаться за косяком. Выстрелив в лампочку, я мысленно поблагодарил Марию, которая поддерживала меня даже на расстоянии, а затем стал подбираться к двери.

«Последний?» – размышлял я.

Встав спиной к стене у выхода, я снова стал слушать. Несколько секунд было абсолютно тихо. Но вот нервы у противника сдали, и послышались быстрые шаги по лестнице вверх. Я решил догнать его и метнулся следом. Взбегая по ступеням, я разрядил всю обойму в широкую спину наверху. К моим ногам скатилось грузное тело. Это был знакомый мне подручный Маркуса – Аксель. Быстро осмотрев двор через приоткрытую дверь, я вернулся к Магдалене. Она начала приходить в себя. Увидев в темноте ее наполненные ужасом глаза, я поспешил успокоить ее:

– Магдалена! Это я, Эрик. Я пришел спасти тебя. Все хорошо. Охрану я устранил.

Она повисла у меня на шее, и плечи ее затряслись от рыданий. Я крепко прижал ее к себе:

– Все хорошо, моя милая, все хорошо. Пойдем, нам надо уходить.

Я помог ей подняться по лестнице, но потом решил, что будет быстрее, если я подхвачу ее на руки. Так и донес девушку до машины. Аккуратно усадив ее на заднее сиденье, я сел за руль и задумался, что делать дальше. Магдалена молча перебралась на сиденье рядом со мной. Прильнув всем телом, она молча уткнулась лицом в мое плечо. Я приобнял ее и на мгновение, по-мальчишески, представил себя рыцарем в сияющих доспехах, освободившим свою возлюбленную принцессу из рук чудовища. Но только лишь на мгновение. «Что дальше?» – эта мысль снова стала донимать меня.

– Мерзнешь? Подожди, я посмотрю плед в багажнике, – шепнул я девушке.

Укрывшись пледом, Магдалена перестала дрожать. Мы сидели, обнявшись, а я думал, что если бы не война, я был бы сейчас абсолютно счастлив. Молча я поглаживал тонкую руку.

– Эрик…

Я приложил палец к ее губам, уже зная, что она хочет мне сказать. Чувство долга перед ее страной, любовь ко мне и страх перед этим боролись сейчас в ней. Я прикоснулся к ее мягким и нежным губам своими. Она провела рукой по моей щеке. Я задержал ее руку и поцеловал пальцы.

– Быть ли нам вместе, Эрик? – Она печально посмотрела на меня.

Ответа у меня не было. Я смог прочитать ее мысли, но в будущее заглянуть не мог.

Глава 8

В то время как под Сталинградом шли ожесточенные бои, германская подводная лодка без опознавательных знаков под командованием корветен-лейтенанта Кригсмарине Гюнтера Прина, в 1941 году объявленного погибшим при выполнении боевого задания, рассекала воды Атлантического океана на глубине чуть более ста метров. Тихо и монотонно гудели электродвигатели фирмы «Сименс», толкавшие ее вперед со скоростью десять узлов в час. Затхлый воздух навевал липкую изнуряющую дремоту. На ее борту не было торпедного оружия. Все свободное пространство занимали коробки с едой и тяжелые опечатанные ящики. Даже один из двух гальюнов был доверху забит коробками с продовольствием. Экипаж в сорок человек и несколько пассажиров ютились в узких проходах и тесных каютах 66-метровой субмарины. Отдельные каюты на судне занимали только два человека – командир подводной лодки и группенфюрер СС Герман Хорст. Я делил каюту с итальянцами и немецким инженером-строителем по имени Фриц Брубек.

– Атлантида – это название стало известно благодаря древнегреческому философу Платону, жившему в 427–347 годах до нашей эры. Ссылаясь на своего предка по имени Солон, политика и путешественника, он повествует о древней, погибшей примерно девять с половиной тысяч лет до нашей эры, стране под названием Атлантида, которую описывает как огромный материк, сопоставимый по размерам с Африкой. Этот остров населял могущественный народ – атланты, – это Марио Корелли, сидя на своей узкой койке, просвещал Брубека.

Если первые несколько дней Корелли всех раздражал своей бесконечной болтовней, то теперь, по истечении второй недели плавания, стало ясно, что он является нашим спасением. Заняться пассажирам в тесном и мрачном корпусе подводного судна было абсолютно нечем. Даже радио мы были лишены. Книг для чтения явно не хватало. Добровольные рассказы и лекции Корелли, побывавшего практически во всех уголках земного шара в поисках необычного, стали для нас одним из немногих развлечений.

– Исходя из разных источников, в том числе мифов и легенд, принадлежащих разным народам, Атлантида одновременно находилась в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах. По рассказам того же Платона, атланты контролировали берега сразу трех континентов. Таким образом, нет сомнений в том, что Антарктида – это и есть легендарная Атлантида.

– Постойте, но вы, ранее рассказывая об этой стране, говорили, что она отличалась мягким климатом, а также разнообразной растительностью и животным миром. А сейчас Антарктида – студеный и безжизненный материк. Как такое стало возможно? – подал голос маленький и тощий Брубек.

Корелли усмехнулся:

– По предположениям ряда исследователей, примерно двенадцать тысяч лет назад географические полюса нашей планеты располагались несколько иначе, чем ныне, и Атлантида, которая в наше время известна как Антарктида, находилась значительно севернее. Например, там, где сейчас находится Австралия. Однако произошла страшная катастрофа. В Землю врезалась то ли гигантская комета, то ли иная планета. Удар был такой силы, что часть нашей планеты откололась и превратилась в ее спутник – Луну. Так или иначе, но земная ось изменила наклон, и произошла инверсия, то есть смещение полюсов. Начались сильные землетрясения, бесконечные ливни и наводнения, стал меняться ландшафт. Цивилизация атлантов пала. А через некоторое время Атлантиду затянула мощная ледяная шапка. Оставшиеся в живых наследники великой цивилизации потянулись в глубь уцелевших и пригодных к жизни колоний и сопредельных земель.

– Луне миллионы, а может, и миллиарды лет, Марио. Это всего лишь спутник Земли, существующий, скорее всего, со дня ее сотворения, – вставил Лугано.

– Да, действительно, это всего лишь догадка, а не факт. Но в преданиях разных народов, например древних майя, встречается упоминание о том, что до потопа Луны на небе не было, – парировал Корелли. С довольным видом взглянув на внимательно слушающего Брубека, он продолжил: – Шумерская, египетская, центрально-американская и другие древнейшие цивилизации возникли почти одновременно. О предшествующих им следах эволюции ничего не известно, словно они появились ниоткуда. Только все в тех же мифах звучат воспоминания о появившихся из-за морей богах, обладающих мощными, иногда на грани невероятного, знаниями. Причем астрономии в них уделено центральное место.

– О, Марио, вы опять хотите подвести нас к мысли о пришельцах со звезд? – заулыбался Лугано.

Корелли, не обращая внимания на слова Лугано, продолжал:

– Две тысячи лет спустя случилась новая катастрофа. В Землю врезалась новая комета в виде гигантской глыбы льда. Происходит очередное смещение полюсов, резко поднимается уровень воды на планете. Это был второй всемирный потоп, о котором благодаря Библии знают все. В любом случае, без посланцев из космоса не обошлось – идет ли речь о разумных существах с другой планеты или глыбе льда.

Наконец стало сказываться действие коньяка, которым я угостил своих попутчиков за обедом. Настало время ставшей традиционной послеобеденной дремы. Вечером, после ужина, Гюнтер Прин выведет лодку в надводное положение, и так она продолжит свой путь до самого утра. Всю ночь мы по очереди будем наслаждаться морским воздухом и солеными брызгами, а с рассветом снова нырнем в глубину, и день пройдет в душной и зловонной тесноте подводной лодки.

Я повернулся лицом к переборке, и мои мысли вернулись к недавним событиям в Берлине.

Той же ночью, когда мне удалось спасти Магдалену, мы отправились к Маттесу. Когда он открыл дверь, то, увидев мое лицо, невольно попятился. Я схватил его рукой за воротник и притянул к себе:

– Вилли, как ты мог?! Как давно ты работаешь на врага?

– Эрик, ты что?!

Даже в неярком свете искусственного освещения было заметно, как он побледнел.

– Только тебе я сказал, что работаю в «Аненербе», и только ты знал, в каком ресторане я обычно бываю. Знакомство с Магдаленой было подстроено.

Вилли заговорил – быстро и вполголоса, даже не пытаясь вырваться:

– Эрик, ты не понимаешь. Я не предатель, я просто понял, что Гитлер и все мы ошибаемся. Германия идет не той дорогой. Уничтожение и агрессия – это тупик.

Я толкнул Маттеса к стене, выдернул из уже расстегнутой кобуры пистолет и прицелился ему между глаз.

– Прощай, Эрик. Потом подумай над моими словами, – белыми губами прошептал Вилли и закрыл глаза.

Я опустил оружие. Вилли, зажмурившись, все еще ждал выстрела. Появившаяся из-за моей спины Магдалена встала между нами и негромко, почти шепотом обратилась к Маттесу:

– Вилли, почти сутки назад меня похитили люди из НКВД. В обмен на мою жизнь они потребовали у фон Рейна документы, касающиеся «Аненербе». Эрику удалось выяснить, где меня прячут, и спасти, перестреляв охрану. Судьба Отто мне неизвестна.

Вилли открыл глаза и, гдядя то на девушку, то на меня, закусил губу.

– Кто-то сдал всех вас и всю вашу операцию в отношении меня агентам советской разведки. Вы должны исчезнуть, прямо сейчас. Я оставил за собой несколько трупов, поэтому скоро вас, возможно, будут искать не только агенты НКВД, но и гестапо. – Я снял фуражку и провел рукой по волосам. Я нервничал. Мои друзья оказались врагами рейха, а я не мог их ненавидеть и теперь пытался помочь.

– Я знаю, где можно укрыться. Я спрячу Магдалену, а сам попробую во всем разобраться. – Вилли потер горло, словно проверяя, не слишком ли туго затянулась петля на шее.

– Человек, работающий на НКВД, обладает достаточно подробной информацией и обо мне, и о вас. Он работает или в СС, или в вашем заведении. А может быть, это все-таки ты, Вилли?

Вилли невесело улыбнулся:

– Время покажет, Эрик.

– Я получил задание, опасное и, думаю, безумное. Даже если все пройдет гладко, я появлюсь только спустя несколько месяцев. Я не знаю, как ты будешь разбираться со всем этим, Вилли, но с Магдаленой ничего не должно случиться. Иначе в следующий раз я нажму на спусковой крючок. – Надев фуражку и стараясь не смотреть на Магдалену, я повернулся к дверям. Магдалена не выдержала и кинулась ко мне. Она прильнула к моей спине. Я развернулся и не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее.

– Обязательно вернусь и найду тебя. – Я медленно провел рукой по ее щеке, стараясь запомнить ощущение.

Корелли что-то забормотал во сне и прервал мои воспоминания. Я повернулся на бок. Единственное, что меня утешало, – так это ощущение полного спокойствия, когда я думал о судьбе Вилли и Магдалены. Интуиция подсказывала мне, что с ними все в порядке. Оставалось лишь выполнить задание и вернуться к любимой девушке. И тут, словно червь, страх перед неизвестностью и сомнения в грядущей миссии начали точить меня. Как жаль, что в последний момент Гиммлер приказал оставить Марию Орич в Берлине, сославшись на необходимость ее присутствия в штаб-квартире СС. На антарктической базе нас ждала другой медиум – Зигрун.

На своей койке я перевернулся на спину и закрыл глаза. Лодка тем временем продолжала скользить в мрачной толще вод Атлантики. Холодная тьма обволакивала ее стальное тело. Что скрывалось там, глубоко в бездне? Я засыпал и, засыпая, стал провалиться в эту бездну все глубже и глубже. Но страха не было. Наоборот, чем ниже опускался я в бездну, тем больше сжималось сердце в предвкушении встречи с чем-то давно забытым, но близким и родным. Я приближался к месту своего рождения.

– Проснись, – прозвучал в глубине моего сознания спокойный и безликий, но знакомый голос. – Проснись.

Я открыл глаза, но ничего не изменилось. Все та же абсолютная тьма вокруг. И тут я поймал себя на мысли, что я не что иное, как часть этой тьмы без имени. Я всего лишь мысль вне пространства и времени, и не было у меня ни тела, ни имени, ни прошлого. Белая сверкающая точка возникла в темноте. Она начала быстро увеличиваться, а может быть, приближаться. Я этого не знал. Еще мгновение, и невыносимо яркий свет залил все вокруг.

Я заморгал глазами и увидел лицо – высокий лоб, прямой нос с тонкими ноздрями, огромные глаза с золотистыми зрачками, длинные светлые волосы. Оно было безупречным. Это был Сет – мой создатель и повелитель. Его широкоплечая, почти трехметровая фигура возвышалась надо мной неприступной скалой. Я же лежал, весь опутанный какими-то трубками, в сложном сооружении – подобии саркофага. Сам саркофаг находился в большом, залитом ярким светом куполообразном помещении без окон.

– Посмотри на него, Ри, – произнес Сет, обращаясь к рядом стоящему человеку в тоге, украшенной сверкающими камнями, – это мой шедевр.

– Такой же, как и все остальные люди. Великий Осирис и вы, мой Повелитель, изначально вложив в наши гены все необходимые качества, дали нам возможность размножаться самим. Почему вы решили снова создать первенца? Каждый из ныне живущих и каждый рожденный в будущем исполнят любую волю Великого Создателя Осириса и его Первого Помощника Сета – посланцев Великого Архитектора Мира Малока, – сказал человек по имени Ри и склонил голову. Рядом с Сетом он казался коротышкой.

– Потому что все вы – биологические машины, созданные Осирисом. Все ваши способности, таланты, каждая ваша мысль и даже слепое поклонение нам – все это продиктовано программами, заложенными Осирисом Хуном – мятежником, попытавшимся нарушить законы, данные Малоком. Зная, что такое мятеж, он сделал вас своими безропотными марионетками, но и этого ему мало. Он создал наблюдателей, которые шпионят даже за его покорными слугами, чтобы не допустить подобия того, что он сам устроил на Шумере. Мой же Наблюдатель и его потомки соберут бесстрастную информацию о нашем позорном походе, и, когда меня уже не станет, когда Ее ненависть и жажда мести будут утолены, один из них достигнет Шумера. – В глазах Сета исчез лед, и его взор устремился вверх, словно взывая к иному, более могущественному божеству. Он прикоснулся ладонью к левой стороне своей груди и сжал пальцы, будто пытаясь унять боль в сердце. – Он падет перед Великой Царицей Шумера, и она узнает, что все ошибки и преступления мятежника Сета были совершены им лишь ради того, чтобы она принадлежала ему, ему одному. Я хотел стать ее безраздельным хозяином. Теперь я готов стать ее рабом и слугой, но она не простит. Она не позволит вернуться и увидеть ее хотя бы на миг. Никогда не заговорит со мной! Возможно, лишь спустя тысячелетия, когда тело мое превратиться в прах, она подарит прощение!

Лицо Сета побледнело. Глаза снова стали холодными. Он зло посмотрел на Ри. Тот испуганно попятился назад, но золотоволосый гигант молниеносно схватил его за горло и легко поднял в воздух, все крепче сжимая пальцы руки. Хрустнули шейные позвонки, и бездыханное тело рухнуло к подножию моего саркофага. Золотое божество снова обратило свой взор на меня. Подойдя к саркофагу, Сет пробежался пальцами по панели управления. Саркофаг принял почти вертикальное положение, и я упал в кровавую лужу к ногам своего повелителя. Он схватил меня за плечи и поднял на высоту своего роста так, чтобы мои глаза оказались напротив его глаз.

Я увидел звезды, много звезд. Они горели повсюду, и я парил среди них. И каждое созвездие было мне знакомо, название каждой планеты я знал. И жемчужиной в этой звездной короне блистал Шумер – родина Осириса и Сета.

– Вставайте же, фон Рейн. Ужин проспите, – услышал я голос Корелли и тут же очнулся от своего то ли сна, то ли воспоминания. Я снова стал Эриком фон Рейном – гауптштурмфюрером СС. Только все вокруг изменилось. Эта подводная лодка, океан, планета вдруг стали такими хрупкими и маленькими, а жестокая война никчемной.

Корелли хотел сказать что-то еще, но, взглянув мне в глаза, запнулся. Отведя взгляд в сторону, он быстро вышел из каюты.

Ночная Атлантика была на редкость спокойна. Нос нашей «семерки», развившей в надводном положении скорость в восемнадцать узлов, без труда рассекал ее серебристые воды, и соленые брызги редко долетали до верхушки рубки. Звезды были яркими и большими. Казалось, протяни руку, и какая-нибудь из них упадет в ладонь. Вместе со мной на мостике был лишь Хорст и вахтенный офицер. Я посмотрел на группенфюрера, задумчиво смотрящего вперед. Исследователь, искатель и ученый, он думал только об одном – как сделать еще один шаг за горизонт наших познаний. Любым способом и любым путем. И ему на самом деле было все равно, какая на нем униформа. Почувствовав мой взгляд на себе, он посмотрел в мою сторону. Придвинувшись вплотную, Хорст спросил:

– Как думаешь, Эрик, что нас ждет впереди?

– Думаю, дядя Герман, путешествие будет долгим и опасным. Может быть, вы расскажете мне о Звездном Туннеле?

Хорст долго смотрел на искрящиеся под луной гребешки волн и лишь спустя довольно продолжительное время заговорил:

– Исходя из шумерских посланий, вселенная, окружающая нас, испещрена чем-то вроде туннелей, естественных или созданных искусственным путем. Эти туннели сжимают или скручивают пространство таким образом, что до самой далекой звезды, до которой даже дисколет будет добираться миллионы, а может быть, и миллиарды лет, можно добраться за считаные минуты. Ученые Шумера научились находить такие туннели и делать их пригодными для межзвездных путешествий. Вход-выход одного из таких туннелей находится в Антарктиде. К сожалению, информация, касающаяся этих туннелей, сложнее всего поддается расшифровке. У нас пока просто не хватает знаний. А иногда и понимания, например, того, что мир, в котором мы живем, имеет не три, не четыре и даже не пять измерений, а много больше. Потому что это не укладывается в известные законы мироздания, которые зачастую мы сами же и выдумали в своих душных кабинетах.

Герман Хорст замолчал и снова уставился вперед. Морской ветер обдувал его лицо, а глаза блестели в лунном свете. В душный кабинет он больше не вернется.

– Текст на пластине до сих пор не расшифровали, – через некоторое время нарушил молчание Хорст.

– А можно мне взглянуть на нее еще раз?

Тяжелая пластина оказалась у Хорста при себе. Видимо, он с нею никогда не расставался. Я ощутил знакомую тяжесть в руке и провел пальцами по рельефу текста, который вдруг стал мне знаком.

 
Слуга твой вечный, воин верный – зловещим ядом Хуна опьянен,
В чудовище кровавое Шумера и в мерзкого убийцу превращен.
 
 
Пока я жив, прощенья мне не будет и древний Молоха закон жесток,
Но лишь одно меня страшит и мучит – не целовать ни рук твоих, ни ног.
 
 
Мне не бывать теперь в твоих чертогах, одежды края не коснуться,
Не ощущать твой аромат знакомый, в поклоне пред тобою не склониться.
 
 
Не понял я, что счастьем награжден – с тобою рядом быть, тебе служить,
В мятежника жестокого я обращен, и чашу горькую до смерти не испить.
 
 
Но знать должна царица звезд, прекрасная императрица,
Не власти и не славы Сет искал, хотел он лишь ее любви добиться.
 

Я перевернул пластину – расправивший крылья дракон все также изрыгал пламя. Вернув пластину Хорсту, я покачал головой:

– Нет, для меня сложновато. Но я думаю, что это не помешает войти в Пирамиду.

Хорст убрал пластину, и мы еще долго любовались океаном. Я с наслаждением вдыхал свежий морской воздух и думал о царице моего сердца – Магдалене.

Глава 9

В начале февраля 1943 года, когда советские войска под Сталинградом окружили и разгромили 6-ю армию вермахта под командованием фельдмаршала Паулюса, наша подводная лодка достигла ледяной шапки Антарктиды. К моменту прибытия мы все, особенно пассажиры, уже несколько суток находились в лихорадочном предвкушении высадки, мечтая лишь об одном – поскорее покинуть опостылевшее чрево тесного судна.

Любоваться красотами ледяного панциря времени не было, и улыбчивый Гюнтер Прин, снова заставив свою лодку послушно нырнуть в мрачную толщу воды, уверенно повел ее по расщелине между скал на глубине ста тридцати метров. По словам Хорста и Прина, под водой, в глубь материка, вел вначале извилистый, а затем прямой и довольно просторный фарватер, длиной свыше сорока километров. Долгий путь среди скал заканчивался в обширном пресном озере, раскинувшемся в гигантской полости под ледяной шапкой и, в свою очередь, питаемом скрытой в подземной толще рекой, берущей свое начало где-то в самой глубине таинственного материка. Еще несколько часов ожидания, и мы наконец-то высыпали на корпус. Зрелище, открывшееся мне, было поистине фантастичным. Лодка пришвартовалась у пирса небольшого, но достаточно вместительного порта, выстроенного на берегу продолговатого озера длиной, как пояснил группенфюрер, более пяти километров и шириной не менее двух. Мощные гранитные скалы вокруг этого озера поддерживали ледяной купол, теряющийся где-то высоко над нашими головами. Вокруг порта раскинулся целый городок из двух-трехэтажных зданий и просторных ангаров. Его заливало море огней. Откуда-то издалека доносилась музыка. По аккуратным дорожкам сновали люди и небольшие, судя по всему на электрической тяге, грузовички. Вслед за Хорстом и другими членами экспедиции я сошел на берег. Сразу же обратил внимание, что скалистый берег вокруг обильно покрыт чем-то вроде бурого мха, а у среза воды суетится рой мелких мошек. Когда же я посмотрел в сторону противоположной оконечности озера, то увидел неяркий, но ровный свет. Его источник находился на вершине высокой конусообразной пирамиды, которая даже издалека впечатляла своими размерами и мрачной пугающей красотой. Я сразу же вспомнил холодный голубоватый свет подземного лабиринта в африканской пустыне.

Подъехало несколько электромобилей. Из кабины одного из них с трудом вылез грузный штандартенфюрер СС с лицом землистого цвета. Это был комендант базы Отто Венцель. Поприветствовав нас, он поторопился доложить Хорсту, что за время его отсутствия особо охраняемый объект никаких изменений не претерпел. После того как Венцель собственноручно помог нам погрузиться в оказавшийся весьма вместительным электромобиль, мы тронулись в путь по асфальтированной дороге, петляющей между домами. Во время поездки я невольно искал глазами Пирамиду. Ни я, ни, по всей видимости, мои предки здесь не были, но странная сила все время притягивала к этому величественному сооружению мой взгляд. С трудом я смог переключить внимание на встретившего нас офицера, который пояснял, как и где нам придется жить в ближайшее время.

Город, а иначе «База-211», насчитывал почти десять тысяч жителей – инженеры, ученые, технический персонал, охрана. Здесь располагались несколько десятков лабораторий и два полноценных предприятия, их обслуживающих, а также казармы для моряков-подводников из «Конвоя фюрера». Не позабыли выстроить спортивный комплекс, пару ресторанов и даже настоящий кинотеатр с большим экраном и рядами кожаных кресел. Был и концентрационный лагерь для рабочих из числа военнопленных, расположенный в соседней карстовой полости.

Длинное трехэтажное здание, где нам предстояло расположиться, стояло особняком на окраине города и находилось ближе всех к Пирамиде. На первом этаже располагалась столовая, небольшой кинозал, зал для занятий спортом и помещение охраны. Служебные кабинеты и совещательные комнаты располагались на втором этаже. Третий этаж был отдан под отдельные жилые номера гостиничного типа со всеми удобствами. На крыше находилась смотровая площадка с отличным видом на Пирамиду и прилегающую территорию.

Через час, освоившись в своих комнатах и приведя себя в порядок после долгого путешествия в тесной субмарине, Хорст, Корелли, Лугано и я спустились в столовую. У накрытого стола нас, помимо уже знакомого Венцеля, ждал еще один офицер в форме штурмбаннфюрера СС. Широкоплечий и поджарый, он рассматривал нас темными глазами, глубоко посаженными в глазницы. У меня сразу возникло неприятное ощущение, что на меня смотрят два пистолетных ствола. Это был Хуго Эверс – начальник охраны базы.

Мы расселись за столом. Беседа, тем более невеселая в связи с поражением под Сталинградом, меня не занимала. Я рассеянно слушал разговор и посматривал в окно. Из столовой, в отличие от наших комнат, был хороший вид на творение рук древних атлантов. Разговор вертелся вокруг берлинских новостей и кадровых перестановок в СС и вермахте. Время от времени обсуждалась тактика наших войск на Восточном фронте. Все вяло соглашались, что военный провал под Сталинградом – это всего лишь уловка фюрера, который готовит грандиозную операцию по разгрому советских войск. «Сколько сотен тысяч жизней может стоить такая уловка?» – подумал я.

– Даже если под Сталинградом нас полностью разбили – это не имеет значения. То, что делается здесь, позволит фюреру не только уничтожить Советы, но и поставить на колени весь мир. Это всего лишь вопрос времени, и я уверен в этом, – вдруг произнес все время молчавший Эверс и громко хрустнул куриной костью на зубах.

За столом наступила тишина, но через минуту Венцель нарушил ее, поинтересовавшись у Хорста, когда наша команда приступит к изучению объекта.

– Завтра день подготовки, а послезавтра приступим. Кстати, как дела у госпожи Зигрун?

– Госпожа Зигрун не покидает своего убежища. Мы общаемся только через ее помощника. Насколько я знаю, большую часть времени она проводит в медитации и изучении книг, доставленных по ее заказу из Берлина. Кстати, у меня от нее записка для вас. – Венцель передал Хорсту аккуратно сложенный в треугольник лист бумаги.

Хорст пробежал глазами записку и посмотрел на меня.

– К сожалению, господа, я и гауптштурмфюрер фон Рейн должны оставить вас. Продолжайте без нас.

Мы вышли из здания. Хорст покинул компанию с явным удовольствием.

– Пойдем. Зигрун хочет видеть тебя. – Хорст двинулся по петляющей среди камней и мха аккуратной тропке в сторону скал.

Через полчаса мы оказались у каменных стен, уходящих ввысь. За очередным выступом я с удивлением увидел узкий проход с редкими чадящими факелами, развешанными по стенам. Еще несколько шагов, и мы оказались перед прикрытым кожаным пологом входом в пещеру. Отодвинув полог, Хорст вошел внутрь, а вслед за ним и я. Два тусклых факела с трудом освещали небольшое помещение. Из мебели здесь была только длинная и широкая деревянная скамья, на которой, скрестив ноги, сидел лысый человек восточной внешности и весьма плотного, даже можно сказать, медвежьего сложения. Увидев Хорста, он поднялся и поклонился. После этого он отвел в сторону еще один полог, но уже рядом со своей скамьей, и я увидел вход в другую пещеру. Мы прошли вперед. Эта пещера была большой, почти правильной сферической формы. Все стены и пол устилали толстые восточные ковры с замысловатыми орнаментами. На стенах, помимо ковров в неимоверном количестве, словно в музее, были развешаны различные виды холодного оружия. Это были шпаги, сабли, мечи и кинжалы разных эпох и народов. В свете факелов они зловеще поблескивали, а тертые рукоятки так и просились в руку.

В глубине зала был установлен то ли необъятных размеров диван, то ли постамент, устланный роскошными мехами. Великолепный мех переливался мелкими искорками. На этом сооружении, поджав под себя ноги, спиной к нам сидела женщина. Рассыпанные по плечам длинные и черные как смоль волосы почти полностью скрывали ее фигуру. Женщина, по всей видимости, смотрела на водруженный на стену золотой щит. Щит, имевший размер в диаметре свыше метра, покрывал немного грубоватый резной рисунок, в котором я без труда распознал фрагмент карты звездного неба, центром которого был Альдебаран.

– Здравствуй, Зигрун, – тихо произнес Хорст.

Женщина грациозно поднялась и, развернувшись к нам лицом, сделала несколько шагов навстречу нам. На ней не было никакой одежды, кроме небольшой набедренной повязки. Блестела смуглая кожа, вызывающе торчали острые соски тяжелых грудей. Она шла медленно, не отрывая немигающего взгляда раскосых азиатских глаз от лица Хорста. Ощутив духоту, я расстегнул верхнюю пуговицу форменного кителя и посмотрел на Хорста. По выражению его лица казалось, что он вот-вот бросится к ногам прекрасной азиатки. Подойдя к группенфюреру, она коснулась длинными красивыми пальцами его груди.

– Здравствуй, Герман. Я скучала по тебе. – Голос у нее был глубокий и красивый. Хорст застыл, словно превратившись в камень. Эта молодая женщина, безусловно, имела над ним определенную власть. Наконец она повернула голову в мою сторону. Хорст очнулся и представил меня. Азиатка все так же медленно подошла ко мне и провела рукой по моей щеке. От девушки шел сладковатый и пряный аромат. Соски ее грудей почти касались моей груди, а черные глаза казались бездонными колодцами. Однако я спокойно сказал:

– Рад познакомиться с вами, госпожа Зигрун. Для меня это большая честь. Группенфюрер мне много рассказывал о вас.

– Эрик, таким я тебя и представляла, – чуть слышно сказала она, приложив свой палец к моим губам. Потом, быстро развернувшись, она направилась к своему «трону». Поджав под себя одну ногу, она уселась на него, после чего улыбнулась и хлопнула в ладоши. Через мгновение рядом с нами очутился ее бритоголовый страж по имени Зу с подносом в руке. На подносе стояли два бокала с ярко-красной непрозрачной жидкостью.

– Угощайтесь, господа, – пропела она.

Хорст взял бокал и сразу же сделал большой глоток. Взяв свой, я снова обернулся к Зигрун:

– А вы разве не поддержите нас, госпожа?

С удивлением я обнаружил, что мой вопрос запоздал. В руках у нее уже был точно такой же бокал. Она снова улыбнулась. Улыбнувшись в ответ, я сказал:

– Вы необычная женщина, госпожа Зигрун. Столь же необычная, сколь и красивая. Этот бокал за вас.

Я пригубил напиток. У него не было вкуса, был только аромат, пьянящий и завораживающий. Оторваться от этого аромата было невозможно, а жидкость будто сама текла в рот. Бокал быстро опустел, но аромат остался и продолжал кружить мне голову. Я почувствовал, что мозг мой затуманен, и поискал глазами Хорста. С удивлением я обнаружил, что он уже навзничь лежит у ног Зигрун и остекленевшим взглядом смотрит куда-то вверх. Зигрун же смотрела на меня. Я не мог произнести ни слова – язык не слушался меня. Еще мгновение – и девушка уже у стены с оружием, в двух шагах от меня. Ее рука тянется к висящей на ней абордажной сабле с тяжелым широким клинком и массивной гардой.