Текст книги "Свастика в Антарктиде"

Автор книги: Константин Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Проверим тебя, Эрик. – С этими словами обнаженная красавица попыталась с размаха снести мне голову. Я успеваю уклониться, отпрянув назад. Лезвие сабли со свистом рассекает воздух. Дурман зелья сразу отступает, и я хватаю со стены старинный ятаган. В то время, пока Хорст продолжает безучастно смотреть в потолок стеклянным взглядом, Зигрун наступает на меня, нанося быстрые и мощные удары широкой саблей. С трудом уклонившись от очередной атаки, я вдруг осознаю, что начинаю предугадывать каждый ее удар, а память цепко фиксирует каждый выпад странного противника. Ятаган кажется уже хорошо знакомым оружием и удобно лежит в руке. Память крови делает свое дело. Я провожу внезапную зеркальную контратаку, и вот уже воительница прижата к стене, а мой клинок у ее горла. Левой рукой я изо всех сил сжимаю ее правое запястье, и сабля вываливается из смуглой руки. Зигрун попыталась нанести мне удар коленом в пах, но я плотнее прижимаю лезвие ятагана к ее шее. Тонкая струйка крови побежала из-под клинка, смешиваясь с капельками пота в ложбинке между высоких грудей. Стальной взгляд Зигрун мгновенно смягчился, и улыбка снова заиграла на губах:

– А ты, Эрик, действительно такой, как о тебе рассказывала Мария.

Я отшвырнул ятаган.

– Может быть, ты расскажешь о себе, Зигрун? Но хотелось бы без сюрпризов.

Она уселась на меха рядом с отрешенным Хорстом и задумчиво провела по его волосам.

– В моей судьбе нет ничего интересного для тебя, Эрик. Я и Мария всего лишь обладаем рядом способностей, происхождение которых нам неизвестно. Мысленное общение на расстоянии, предсказание будущих событий, ну и… – она покосилась на Хорста, – кое-что еще. Все это когда-то пугало нас, но «Аненербе» взяло нас под свое крыло. Здесь нас охраняют и… изучают. Благодаря твоему отцу и Хорсту наши способности намного усилились. – В глазах Зигрун на мгновение вспыхнул и погас злой огонек, а рука, гладившая Хорста по голове, на секунду сжалась в кулак. Но группенфюрер, по всей видимости, ничего не чувствовал.

– Ты жалеешь, что находишься здесь?

– Не знаю. Для «Аненербе», а особенно для Хорста, я весьма ценный экземпляр. Я здесь необходима. Я могу потребовать все, что угодно. Но только… не свободу, – Зигрун печально улыбнулась и замолчала.

Я присел с ней рядом:

– А что это за сущности со звезд, которые общаются с тобой? Как ты вышла на контакт с ними?

– Это случилось, когда я еще была ребенком. По вечерам, засыпая, я любила мысленно представлять себя парящей среди звезд. Я любовалась ими, слушала их мелодии. Ведь у каждой звезды или планеты есть своя мелодия. Однажды вместо мелодии я услышала голос, который просто спросил, кто я и откуда. Сначала я испугалась, но любопытство взяло верх. Голос принадлежал женщине родом с планеты Шумер из созвездия Молох. Мне, как ребенку, было трудно с ней общаться. Она задавала много вопросов о моем происхождении, о нашей планете. Большинство из ее вопросов мне были непонятны. Много из того, что она рассказывала о себе и своей родине, я также не понимала. Вдобавок наше общение часто внезапно прерывалось. Я стала тяготиться им, а зачастую и избегать. Когда я попала в «Аненербе», все изменилась. Связь с Теей, а потом и с ее другом – Гуном стала для меня основной работой.

– Гун?

– Да, Гун. Именно он сообщил, что на Земле есть Портал, через который мы можем отправиться в их мир. Он же передал мне подробное описание необычных летательных аппаратов дискообразной формы. Я думаю, что Гун – военный.

– Военный? Почему ты так решила?

– Если Тея интересуется сущностью людей, их историей и религией, то Гун расспрашивает о вооружении и структуре армий нашего мира, биологии и климате планеты.

«Опасные вопросы», – подумал я.

– Хорст говорил, что Шумер – империя.

– Шумер – древнее и технологически очень развитое общество. Межзвездные полеты для них обыденная вещь. Почти миллион лет по земным меркам они изучают космическое пространство, а продолжительность их жизни может достигать тысячи лет. В то же время это империя, построенная на древнейших и неоспоримых религиозных постулатах. Большое значение имеет принадлежность к определенной касте – жрецов, военных, ученых. Во главе империи – императрица и совет жрецов. Но когда речь заходит о более подробном устройстве империи, Тея и Гун отвечают очень туманно, а иногда и просто игнорируют мои вопросы.

– И что же их привлекает в нас?

– Гун утверждает, что видит в нас союзников, форпост в дальнем космосе, который необходимо укрепить и вооружить.

– Они готовятся к войне?

– Тея говорит, что в глубоком космосе формируются расы, не имеющие ничего общего с человечеством, и агрессивные по отношению к нему, и люди должны быть вместе.

– А Тея и Гун – люди?

Зигрун задумчиво посмотрела на меня:

– Если ты войдешь в Пирамиду, возможно, мы сможем узнать это наверняка.

– Хм, – невесело усмехнулся я, – а что же по этому поводу думают Гитлер и Гиммлер?

– Гун сказал, что великий рейх во главе с фюрером именно та сила, которая может превратить Землю в мощную крепость и в надежного союзника Шумера. Для Гитлера вопрос решен.

Я задумчиво заходил по гроту.

– Ты знаешь, что нас всех ждет дальше, Зигрун?

– Особенность предсказаний в том, что если их произнести, то будущее уже не будет таким, каким оно должно было быть. Зная будущее, ты вольно или невольно начинаешь вести себя по-другому, а это все меняет. Предсказание превращается в пустой звук. Гитлер этого понять не смог, поэтому он проиграет.

– Германия проиграет войну?

– Войди в Пирамиду, Эрик. – Зигрун положила руки мне на плечи и поцеловала в губы, затем быстро оттолкнув. – А сейчас оставь нас.

За моими плечами как из-под земли вырос ее телохранитель. Я надел форменное кепи и направился к выходу, но на пороге обернулся и задал Зигрун еще один вопрос:

– Так кто же все-таки построил Пирамиду?

– Это база давно пропавшей и забытой межзвездной экспедиции Шумера. Ей сотни тысяч лет. Даже имена членов той экспедиции безвозвратно утеряны.

А это было уже явной неправдой. Промолчав, я покинул пещеру.

Утром, сразу после завтрака, на удивление свежий и подтянутый группенфюрер Герман Хорст собрал членов экспедиции на совещание. Быстро распределив обязанности по подготовке снаряжения и оборудования, сам он решил еще раз лично произвести внешний осмотр Пирамиды и за компанию прихватил меня, тем более что в завтрашней операции мне принадлежала ведущая роль.

К Пирамиде вела довольно широкая и аккуратная бетонная дорога. От электромобиля мы отказались, и группенфюрер бодро двигался вперед пешком. Зигрун, видимо, оказывала особое магическое воздействие на Хорста. Он выглядел помолодевшим лет на десять.

Когда до Пирамиды оставалось не более пары сотен метров, бетонка кончилась, и началась такая же ровная, но мощеная дорога. Квадратные каменные плиты были плотно подогнаны между собой и только немного съехали по краям из-за просевшей почвы. Хорст заверил меня, что этой дороге, по его мнению, не менее ста тысяч лет. Дорога упиралась в Пирамиду и обвивала ее по периметру. Мы подошли к центральному входу. О том, что здесь есть вход, можно было догадаться только по тонким, чуть заметным глазу швам. Правее, на уровне глаз, я заметил углубление с выдавленным рисунком дракона. Эта ниша явно предназначалась для добытого мной Ключа. Над нишей виднелись строчки с пляшущими символами санскрита. Я провел ладонью по иссиня-черной стене. Поверхность была гладкой и холодной, но стоило мне задержать руку, и пальцы начинали чувствовать тонкое, чуть уловимое тепло, которое приятно разливалось по всему телу. На миг мне показалось, что я прикоснулся к стене родного дома.

– Ты тоже чувствуешь это, Эрик? – тихо заметил Хорст. – Я думаю, что мы связаны с ними плотью и кровью. И каков бы ни был финал нашего пути, мы должны пройти его до конца.

Я прислонился лбом к стене и закрыл глаза. Где-то недалеко пропыхтел паровоз, тянущий платформы с новым оборудованием в соседние, только что исследуемые карсты.

– Кто поведет нас к звездам? Гитлер? Гиммлер?

Хорст помолчал и произнес:

– Гитлер сделал Германию великой, но его время сочтено. Люди вокруг него, в том числе и Гиммлер, ведут страну к пропасти. Скоро все изменится. Германия останется великой, но изменится. Эти изменения не должны принять за слабость, поэтому мы с тобой пойдем вперед ради укрепления ее мощи и силы. Страны, народы идут за сильным.

Глава 10

В девять часов утра следующего дня все члены экспедиции во главе с Хорстом собрались у входа в Пирамиду, вокруг которой еще ночью Эверс выставил усиленное оцепление. Рядом с Хорстом возился кинооператор с помощником – готовились идти вместе с нами. Рейхсфюрер дал указание фиксировать все действия на кинопленку. Метрах в десяти позади нас, на высокой треноге, была установлена вторая кинокамера. Оператор, а рядом с ним Венцель и Эверс замерли, глядя на нас. Еще чуть дальше виднелась медицинская палатка.

Хорст подал мне пластину. Я взял ее и сделал шаг к Пирамиде. Стояла удивительная тишина. Даже со стороны обычно шумного порта не доносилось ни звука. Я невольно оглянулся назад. Все члены экспедиции затаили дыхание. Хорст махнул рукой кинооператору у палатки, и тот застрекотал камерой. Я снова повернулся лицом к Пирамиде и посмотрел вверх. Верхушка исполинского сооружения почти упиралась в свод искрящегося ледяного купола. С того момента, как несколько лет назад один из подводников Кригсмарине, возможно, ставший первым человеком, ступившим под ледяной купол Антарктиды за многие тысячи лет, дотронулся до темной поверхности Пирамиды, ее вершина уже который год светилась ровным и неистощимым голубоватым светом.

Я приложил увесистую пластину к выдавленному в стене изображению дракона так, чтобы выступающий рисунок такого же дракона на Ключе точно лег в свою нишу. Пластина тут же словно прилипла к стене. Я невольно отдернул руку. Кинокамера за спиной продолжала стрекотать, но ничего не происходило. Я оглянулся на Хорста.

– Прижми ладонь к пластине, – подсказал Корелли.

Я снял перчатку и приложил ладонь к пластине, чувствуя кожей резную вязь послания Сета.

Часть стены рядом со мной быстро и бесшумно поползла вверх, открыв вход в таинственную башню. Широкая лестница, освещенная тусклым желтым светом, уходила куда-то вверх.

Я опустил руку и подошел к подножию лестницы. Остальные члены экспедиции продолжали стоять словно вкопанные, будто не веря своим глазам. Идти первым мне не хотелось – было не по себе. Нет, это был не страх за свою жизнь. Это был страх перед новым и неизведанным – что может раз и навсегда перевернуть жизнь не только мою, но и каждого человека на планете. Мне вдруг так захотелось оказаться в своей уютной берлинской квартирке, рядом с камином и любимой книгой в руках. И все же любопытство, желание знать, что скрыто там, за горизонтом привычного мира и привычных знаний, пересилило все мои страхи, и я ступил на лестницу, не дожидаясь своих спутников.

Я делал шаг за шагом вверх по лестнице. Тусклое поначалу освещение превратилось почти в дневное, и я увидел, что стены, вдоль которых я шел, испещрены рисунками. Это были изображения неизвестных мне созвездий – звезды и планеты сплетались в причудливые узоры. Взбежав по лестнице, Хорст поравнялся со мной. Глаза его горели. Обогнав меня, он взлетел на вершину лестницы. Вслед за ним устремился и Корелли. Лугано с кинооператором держались позади меня. Вдруг Хорст и Корелли попятились назад. Корелли, согнувшись пополам, упал на колени. Хорст выставил вперед руку, словно пытаясь сдвинуть невидимую стену. Через мгновение и он, скорчившись и хватая ртом воздух, покатился по ступеням вниз. Лугано подскочил к группенфюреру и помог ему встать. Хорст все еще хватал ртом воздух, и Лугано потащил его вниз. Оператор, прижавшись к стене, продолжал снимать. Я склонился к Корелли.

– Иди. Если кто и сможет пройти, то только ты, – прохрипел Корелли. – С нами все будет в порядке. Это просто внутренняя защита Пирамиды.

Я стал снова подниматься вверх. Вот и последняя ступень. Я оказался наверху и сразу почувствовал невидимую вибрирующую волну, проходящую сквозь меня, затем еще одну. Волны исчезли, как только я сделал еще несколько шагов вперед. Осмотревшись, я обнаружил, что лестница привела меня в большой сферообразный зал. Сначала полутемный, с моим появлением он озарился ярким, но мягким светом. Вдоль всей стены зала располагалось множество высоких ниш, в которых гордо расположились гигантские статуи то ли древних героев, то ли богов. Между нишами просматривались явно автоматические двери, аналогичные тем, которые я видел в лабиринте под песками Африки. В середине же зала, на небольшом возвышении, я обнаружил самый настоящий… пульт управления. Длинная панель с сотнями разноцветных кнопок разнообразной формы и мелкими поясняющими знаками. В центре панели была огромная вмятина, собравшая вокруг себя металл в гармошку. Кнопки осыпались мутной разноцветной крошкой. В центре спинки огромного, словно трон, кресла зияла большая, величиной с мой кулак, дыра с обожженными краями черно-бурого цвета.

«А ведь здесь когда-то кипел бой», – подумал я.

Несколько статуй вокруг были также повреждены неизвестным оружием. Я провел рукой по панели. Как ни странно, но никаких следов пыли. Пробежался пальцами по кнопкам. К моему удивлению, несколько из них ожили – зажглись ровным светом. Еще через секунду над панелью, прямо в воздухе, возник небольшой экран, на котором я смог разглядеть, что творится у входа в Пирамиду. Сквозь помехи я увидел Корелли, стоящего у ее основания как ни в чем не бывало. Задумчиво рассматривая уходящую вглубь лестницу, он озадаченно потирал подбородок. Остальные сгрудились вокруг Хорста, чью ногу озабоченно осматривал военный медик.

Еще раз пробежав глазами по значкам на панели, я нашел нужную кнопку. Моя рука застыла в воздухе. Как только линия защиты будет отключена, древнее сооружение наводнят специалисты «Аненербе», и гитлеровская Германия получит доступ к новым, невиданным доселе технологиям. И все же ключевым словом было для меня слово «Германия». Я медленно опустил руку на кнопку.

Когда члены экспедиции собрались у пульта, поначалу никто из них не мог сосредоточиться, чтобы выработать план первого исследовательского маршрута по необычному сооружению. Только кинооператор непрерывно трещал своей кинокамерой, а Лугано беспрестанно щелкал фотоаппаратом.

Решив сначала разделить команду на две группы, Хорст в итоге решил, что все же двигаться дальше лучше всем вместе. Он посчитал, что если я имею доступ в Пирамиду, то смогу быть и щитом, гарантирующим их безопасность в столь невероятном путешествии.

Рядом с дверьми не было никаких поясняющих надписей. Пока Лугано все еще пытался понять значки на разбитой панели управления, я подошел к центральной, самой большой нише позади пульта и медленно провел ладонью по плите, прикрывающей вход. Хорст, внимательно наблюдавший за моими действиями, окликнул остальных, и они сгрудились за моей спиной. Плита высотой в два человеческих роста бесшумно поднялась вверх. За ней оказались створки, которые также бесшумно разошлись в стороны. Нам открылось просторное помещение кубической формы, совершенно пустое. Я сделал шаг вперед и осмотрелся. Справа – два ряда разноцветных клавиш.

– Это же лифт, – усмехнулся Корелли.

– Тогда жми, – улыбнулся я в свою очередь.

Хорст дождался, когда все оказались в лифте, и нажал кнопку с символом, напоминавшим птицу с распростертыми крыльями.

Один из древнейших на Земле механизмов, даже не скрипнув, полетел вниз. Оператор и его помощник стали белыми как полотно. Спустя несколько секунд лифт плавно затормозил, и его двери разъехались в стороны. Мы оказались на пороге тьмы, но вскоре мертвенно-бледный свет высветил перед нами подземный ангар поистине исполинских размеров. Точные его размеры терялись в тусклом освещении. Гигантские сетчатые опоры уходили куда-то ввысь. В центре же, словно фантастический храм, высилось дискообразное сооружение, отливающее серебристым металлом. Издалека понять его размеры было невозможно, и, только приблизившись, мы поняли, что диаметр этого, по всей видимости, летательного аппарата составлял не менее километра. Края диска почти упирались в стены ангара. С трепетом мы обнаружили, что вход в аппарат открыт. В него вел широкий наклонный пандус. Группенфюрер прикрикнул на кинооператоров, стоявших с открытыми ртами и забывших про камеру. Те сразу бросились снимать. Остальные в нерешительности остановились у входа на пандус. Хорст достал пачку, вытянул дрожащими руками сигарету. Лугано застыл, немигающим взглядом сверля темный зев невероятного творения. Безостановочно вертел головой Марио Корелли. Я же решил дойти до противоположной стороны ангара. Минут через пятнадцать хода вокруг стали попадаться рваные куски серебристого металла, остатки каких-то деталей и приборов. Вскоре я понял их происхождение – в борту диска зияла большая, несколько метров в диаметре, рваная дыра. Внимательно осмотрев ее, я пришел к выводу, что взрыв произошел внутри корабля.

– Посмотри туда. – Корелли, увязавшийся за мной, показал рукой в сторону.

Я посмотрел, куда указывал Марио, – в десятке метров от нас, в темной нише, угадывались очертания человекоподобных фигур. Их было около дюжины. Корелли хотел направить на них фонарь, но я его остановил:

– Подожди, не провоцируй. Давай обойдем их со стороны и посмотрим на реакцию. Будь готов к бою.

Мы стали медленно приближаться к странной группе со стороны. Я уже приметил небольшой агрегат на гусеницах, напоминающий танк, только вместо ствола из башни торчали механические руки-манипуляторы. «Если по нам откроют огонь, я успею спрятаться за ним», – думал я, осторожно ступая вперед. Однако странные фигуры на нас никак не реагировали, и несколько минут спустя, когда мы приблизились к ним, то смогли рассмотреть изваяния как следует. Это были не люди. Достаточно высокие, около двух метров, они были лишь давно застывшими механизмами. Длинные руки с длинными пальцами безвольно висели вдоль тел. Большие зеркально-черные глаза безжизненно смотрели вдаль. Носов у них не было, рот заменяла узкая щель. Тело покрывал упругий и весьма прочный материал зеленоватого цвета.

– Голем, – произнес Корелли.

– И его братья, – с усмешкой добавил я.

– А может быть, это наши дальние родственники, – не унимался Марио.

– Думаю, что это всего лишь грузчики. – Я закинул автомат за спину. – Пойдем, а то группенфюрер будет нервничать.

По пандусу мы вошли на корабль и, пройдя двойной шлюз, оказались в коридоре, кольцом опоясывающем помещения дисколета. Из-за поворота махнул рукой Лугано, и мы оказались в центральной рубке звездного корабля. Хорст стоял у одной из пяти прозрачных капсул, которые, видимо, играли роль пилотских кресел. Анатомически они были рассчитаны на людей, но гигантского, более трех метров, роста. Вокруг капсул лишь голые стены – ни иллюминаторов, ни карт, ни приборов управления. Да и сама рубка по форме напоминала большую капсулу.

– По всей видимости, работа командирской рубки активируется особым образом, из капсулы пилота, – неуверенно предположил Лугано.

Хорст подошел к ближайшей из них и быстро забрался внутрь, почти полностью утонув в необычном сооружении. Яркий свет, струившийся из стен, сразу потускнел, а в воздухе рядами стали возникать проецируемые невесть откуда экраны, по которым побежали бесконечные ряды цифр. На некоторых экранах мы разглядели ангар, в котором находился корабль. Вот мелькнули и знакомые зеленоватые фигуры. Выстроились в линию экранчики, транслирующие обстановку во внутренних помещениях корабля. Через секунду появились столбцы значков, пульсирующих ярким красным светом, а рядом на экране возникло изображение пробоины в корпусе дисколета. Хорст выскочил из капсулы – он явно не ожидал такого эффекта. Сразу же все исчезло, и мы снова находились в абсолютно «мертвом» помещении.

– Не знал, группенфюрер, что вы прошли такую широкую летную подготовку, – попытался пошутить я.

Глаза Хорста возбужденно горели, но тем не менее он решил, что впечатлений за одну вылазку уже предостаточно, и приказал возвращаться на базу.

Обратно мы возвращались в полной тишине. В тот же день фото– и кинопленки были направлены в Берлин, а на следующий Пирамиду и скрытый под ней город наводнили специалисты «Аненербе». Ученые, инженеры, техники, солдаты, заключенные из концлагеря – Хорст привлек всех, за одну ночь разработав план исследования и изучения древнего артефакта.