Текст книги "Свастика над Атлантидой"

Автор книги: Константин Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Древние развалины и цветная реклама современных магазинов пробегали перед глазами, а память предков, живущая во мне, возрождала иной Рим. И виделись мне еще более величественные и грандиозные храмы, подпирающие собой небо и блистающие отточенной красотой каждой линии. А увенчанными знаменами победы доблестные легионы стройными, сверкающими доспехами, колоннами вышагивали по улицам столицы могущественной империи под восторженные крики горожан. И Рим был не просто столицей империи, он был центром земного мира. Зачастую одной фразы, сказанной на его холмах, было достаточно, чтобы менялись судьбы целых народов. И кровавая экспансия, главным оружием которой являлся меч, была не менее драматична, чем нынешние войны. Только трупов было меньше, гораздо меньше.

– Операцию проводит итальянское подразделение по борьбе с терроризмом, – пояснила Магдалена, выворачивая руль на очередном крутом повороте. – Но среди них я заметила и парочку американцев. Весь процесс, судя по всему, контролируют парни из США.

– Ясно, – кивнул я, провожая взглядом вертолет над зеленым морем кипарисов и раскидистых сосен великолепного парка Боргезе.

Сделав по просыпающемуся городу большой петляющий круг и сменив приметный полицейский автомобиль на совсем маленький, чуть ли не игрушечный, фольксваген, мы достигли улочки, затерявшейся между собором Святого Павла и Аппиевой дорогой. Подойдя к дому, где жил Вилли Маттес, без труда отомкнули дверь подъезда и вошли в небольшой уютный холл. Заспанный консьерж, несмотря на ранее утро, был начеку и сразу же покинул служебную каморку у лестницы, чтобы доблестно преградить путь незнакомцам.

– Мы к сеньору Родриго, – улыбнулась Магдалена, опережая вопрос.

Консьерж – молодой парень невысокого роста с копной блестящих черных волос на голове улыбнулся в ответ и перевел вопросительный взгляд часто моргающих темных глаз на меня.

– Мы его друзья, – кивнул я.

Консьерж окинул внимательным и недоверчивым взглядом мою пятнистую униформу. Отсутствие головного убора, оставшегося где-то в гостинице, его явно насторожило. Аккуратные и щеголеватые итальянские военные и полицейские очень серьезно относятся к своему внешнему виду. Все должно быть отутюжено, подогнано и соответствовать установленным образцам и правилам ношения. Но прежде, чем я нашелся с объяснением, консъерж вдруг погрустнел, опустил большие черные глаза вниз и со вздохом произнес

– Синьора Родриго больше нет. Он теперь в лучшем мире.

– Как это произошло Когда – преодолевая враз подкативший к горлу ком, спросил я.

– Вчера вечером он, как обычно, вернулся с прогулки. Как всегда, прежде чем подняться к себе в квартиру, спросил все ли у меня в порядке. Мы частенько подолгу разговаривали с ним. Могли обсудить футбольный матч или погоду, что угодно. Он хороший, интересный был человек. Отлично знал историю Италии и о других странах при случае мог много интересного рассказать. У него вся квартира заставлена шкафами с книгами. Он меня как-то приглашал выпить с ним немного коньяку…

Не договорив, итальянец снова вздохнул и который раз с сомнением посмотрел на меня.

– Мы хорошо знали его много лет, даже знакомы с его детьми. Для нас его смерть полная неожиданность. Как же все-таки это случилось – Магдалена дотронулась до руки консьержа и заглянула ему в глаза.

Не в силах противостоять ее чарам, итальянец заговорил снова

– На этот раз я сам решил угостить его. У меня имелось домашнее вино. Вы не подумайте, очень хорошее вино – родители из деревни со знакомым передали. Так вот, прошли в мою комнатку. Синьор Родриго присел, как обычно, на диван. Выпили по стаканчику, затем разговорились. Он спрашивал про моих родителей, братьев, сестер. У меня их много. Потом сказал, что у него тоже есть дети, но уже взрослые – живут в Германии. Даже фото показал. Потом я отвлекся, чтобы поздороваться с вошедшей синьорой Франческой с пятого этажа. У нее маленький ребенок и я помог ей коляску в лифт завести. Когда же я снова вошел к себе, синьор Родриго вроде как заснул или задумался, сидя на диване. Диванчик-то у меня удобный. Я его тихонько позвал, а он молчит. Я тронул за плечо… – консьерж нервно взъерошил волосы, опять посмотрел на меня и совсем тихо продолжил

– Приехали медики, полиция. Допрашивали меня до полуночи. Врачи сказали, что у него сердце во сне остановилось. Просто время его кончилось. А вино здесь не причем. Я сам его вместе с ним пил, да и выпили всего лишь по стаканчику. Но полицейские все забрали для исследования. Квартиру синьора Родриго на восьмом этаже опечатали.

– Паоло, – заставила консьержа посмотреть в ее сторону Магдалена. – Дай нам ключи от квартиры синьора Родриго. Мы остановимся у него на несколько дней.

– А с полицейскими я переговорю. Думаю, они против не будут, – добавил я.

Паоло, помедлив, все же прошел в свою каморку и вернулся обратно уже с нужными нам ключами. Завладев ими, мы направились к лифту, а завороженный итальянец, не мигая, смотрел нам вслед.

В небольшой трехкомнатной квартире Вилли чувствовался знакомый книжный аромат, словно он привез его с собой из далекого военного Берлина, из того магазинчика, где я часто делал покупки. Длинные, темного дерева, полки вдоль стен гостиной и кабинета были плотно уставлены книгами, с корешками пестрящими названиями на разных языках. Кое-где стояли фотографии в рамках. Я взял одну из них. На черно-белом снимке два молодых человека в эсесовской форме, улыбаясь, смотрели в объектив. Снимок был сделан в июне 1941 года, за несколько дней до начала войны с Советским Союзом. Не верилось, что на снимке рядом с Вилли – я. Казалось, это другой человек, абсолютно мне незнакомый. Кто знал, что события, ожидающие этого бравого офицера, изменят его настолько, что даже собственное имя станет казаться ему чужим.

Магдалена за моей спиной коснулась панели музыкального проигрывателя, и красивый голос неизвестной певицы наполнил квартиру пронзительно грустным вокалом. Мягкое сопрано печально выводило Аве Мария. Магдалена, приблизилась и, положила мне руку на плечо, взглянула на фотографию

– Странно, словно это ты и не ты одновременно.

– Ты знаешь, на фронте Вилли считался самым бесстрашным офицером. Мог запросто первым рвануть в атаку, увлекая за собой остальных. Я брал с него пример, хотя страшился каждого нового боя безмерно. Всем казалось, что кроме презрения он к смерти ничего не испытывает.

– Смерти боятся все, Эрик.

– Он часто повторял слова Эпикура Смерть, не имеет к нам никакого отношения. Когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет.

– Он просто также как и ты прятал страх за бравадой.

– Может быть. Тогда. Но не теперь, – поставил я фотографию на место и наугад вытянул с полки ближайшую книгу со стершимся от времени названием. Открыв затертую обложку, провел ладонью по тисненой поверхности титульного листа. Это был сборник лирики Иоганна Гете – старое издание с готическим шрифтом на пожелтевшей бумаге. По вложенной полоске пергамента, служащей нехитрой закладкой, я раскрыл книгу. Стихотворение называлось Три оды к моему другу Беришу. Глаза скользнули по первым строкам

Садовник! Пересади

Этот прекрасный куст!

Жалко его оставлять

В почве бесплодной…

Не читая дальше, я захлопнул том. Забытое с юности стихотворение огненными буквами всплыло в моей памяти от первой до последней строки, обретя ныне свой истинный – трагичный и возвышенный смысл.

…Ты уйдешь – я останусь.

Но ненадолго.

Пошла на последний подъем

Колесница унылых лет.

Я слышу, как вертится

Скрипучее колесо.

Скрипи, скрипи!

Скоро и я – свободен.

Заныло сердце в груди. Дрогнувшей рукой я вернул книгу на место.

ГЛАВА 16

Охраняемый мраморным изваянием апостола, правой рукой сжимающего рукоять рыцарского меча, а левой книгу, собор Святого Павла или иначе Остиенский собор, был возведен по приказу римского императора Константина двести лет назад. В 19-м веке пожар почти полностью разрушил его, но сохранившиеся чертежи позволили римлянам восстановить одно из величайших архитектурных сооружений планеты, заслуженно ставшее местом паломничества многочисленных путешественников. Здесь я и условился о встрече с Этторе Майораной.

Восемьдесят гранитных колонн, разделяющих нефы, и мраморный пол играют мягкими бликами в рассеянном мистическом свете, льющемся из верхних окон, а свод с золотыми щитами и обрамляющей галереей медальонов с папскими портретами парит высоко над головой – торжественное великолепие римской архитектуры в полной красе. Вполголоса читаемая священником под сводами центрального нефа молитва слышна в каждом уголке величественного храма. Голос его ненавязчив, но тверд. На выставленных рядами пластиковых стульях расположились, как верующие итальянцы, так и туристы самых различных национальностей и вероисповеданий. Кто-то из них пораженно вертит головой, кто-то водит из стороны в сторону видеокамерой. Я и Этторе расположились в одном из последних рядов.

– Люблю эту базилику. Так бы и сидел здесь часами, – тихо вздохнул Майорана.

– Ты не сможешь, – улыбнулся я. – Тебе всегда не хватает времени.

– Верно, – кивнул Этторе, улыбнувшись в ответ.

– Как ты Женился Дети

– Есть постоянная подруга, зовут Малена – тридцать пять лет, архитектор. Живет, кстати, недалеко отсюда. Но таким как я трудно завести семью. Представилась возможность узнать и постичь если не все вокруг, то многое. Я должен успеть… – Майорана отвел от меня взгляд, устремившийся к арке Галлы Плацидии над головой священника. – Благодаря шумерской медицине и аппаратуре мы практически перестали болеть, но главной болезни – старости не избежать. Она просто стала подкрадываться более медленно. Подарок Сета въелся намертво. Но лет 150–170 тоже неплохо. Дойдет дело и до детей.

– Ты сейчас увлечен Фобосом

– Обрабатываю результаты экспедиции. Все очень неоднозначно. Склоняюсь к необходимости организовать повторную высадку на спутник для их уточнения.

– Что-то интересное

– Рано, конечно, говорить, но, на мой взгляд, внутри Фобоса заключен искусственный сферический объект.

– А точнее.

– Рано обсуждать, – улыбнулся Этторе. – Надо еще раз перепроверить. Если я прав, то этот объект находится внутри спутника Марса уже миллионы лет.

– Интересно, – протянул я, наблюдая, как турист через два ряда от нас безуспешно пытается понять, что происходит с его видеокамерой.

– Я не смог выяснить, где конкретно заложен заряд, – наконец, заговорил о главном Майорана. – Но мне удалось узнать о мерах безопасности. Там нет боевых киберов. Они просто распылили эмульсионную взрывчатку.

– Что это – нахмурился я.

– Одна из гелланских разработок. Это взрывчатое вещество в виде прозрачной липкой эмульсии. Ею можно покрыть, словно пленкой, предмет или территорию. В результате этот предмет или вся территория превращаются в закладку или минное поле. Грубо говоря, стоит прикоснуться к травинке, которая благодаря смертоносной пленке уже сама является миной, и детонирует целый луг. Хотя, конечно, можно запрограммировать любую последовательность взрывов и любые условия для срабатывания.

– Это не сыновья лорда Гиффа расстарались

– Да, разработка самого младшего – Керка.

– Как Геррум

– Спустя четыре года после вашего исчезновения, Геррум Гифф погиб при испытаниях нового вида оружия – несчастный случай.

Я вздохнул. Геррум не был мне другом, но, благодаря ему и его отцу – лорду Гиффу, операция на Гелле-2 прошла успешно. Да и фехтовал он неплохо. По всей видимости, Инквизиция Шумера все же не простила молодому геллу участия в антиимперском заговоре.

– Что еще, Этторе – отмахнулся я от воспоминаний.

– При срабатывании взрывчатого вещества активизируются многочисленные маяки, спрятанные на базе. Они формируют и отсылают на марсианскую базу, в штаб-квартиру сектор-командора, сообщение о попытке проникновения. Что следует вслед за этим, можно только предполагать.

– Что насчет Аида – электронного коменданта Пирамиды

– Аида шумеряне уничтожили. Он был слишком нестабилен из-за многочисленных воздействий на память еще со времен Осириса. Постоянное вымарывание событий и недружественное кодирование сделали его слишком ненадежным.

– Его заменили

– Нет. Подземный город Осириса мертв. Возможно, только датчики и взрывчатка. Те же, что и снаружи. Телепортал со стороны Марса серьезно охраняется, а доступ имеет только Кальд, лично.

– Как преодолеть заминированную область, Этторе

– Все просто, если знать. Обычные штурмовые фильтр-очки. Позволяют при определенной настройке видеть заминированную область. Она, как правило, отображается бледно-оранжевым цветом.

– Ты узнал код настройки

Майорана достал из внутреннего кармана пиджака сверток и положил рядом со мной

– Здесь две пары очков, готовых к работе, а также дешифратор-деактиватор заряда. Того самого. Этот прибор заблокирует возможность дистанционного управления. При этом контролирующие спутники и электронный мозг на Марсе будут уверен, что все в порядке.

– А вручную Могут послать кибера.

– Ручная активация будет возможна, только если цилиндр с зарядом полностью разобрать. А для этого необходимо специальное оборудование, которое есть только на Тартанге – Глизе. Понадобится время на доставку.

– Отлично, Этторе. Хотя это полностью проблему не решит, но лишний шанс, если что не так, предоставит.

– Надеюсь, вы все продумали и знаете, что делаете, Эрик.

С лоджии теплый римский ветер легкими порывами проникал в спальню. Он трогал распущенные локоны Магдалены. Луч света застыл на обнаженной груди. Я подал девушке стакан минеральной воды со льдом. Кубики льда мягко застучали о стекло.

– Мы не пойдем через Новый Берлин. Мы совершим телепортацию непосредственно в Пирамиду Осириса.

– Верно, – согласился я, усаживаясь на кровать рядом с Магдаленой. – Вот только место надо выбрать хорошо знакомое и неизменившееся с тех пор, как мы там побывали в последний раз. Иначе прыжок может не получиться.

– Это просто, Эрик, – улыбнулась Магдалена и сделала глоток прохладной жидкости. – Центральный лифт Пирамиды. Эта коробка вряд ли подверглась изменениям.

Я откинулся на подушку. Девушка отставила стакан с водой и, придвинувшись поближе, положила ладонь мне на грудь. Тонкие пальцы приятно холодили кожу.

– О чем ты думаешь, Эрик

– Разве ты не читаешь мои мысли

– Сейчас нет. Мне нравится, как ты говоришь на итальянском языке. Давай поговорим вслух.

– Я думаю, что дальше. Когда все закончится.

Магдалена вздохнула

– Здесь мы теперь чужие. У нас не будет спокойной жизни на Земле. Нам не позволят. Сделаем, что сможем и уйдем.

– Значит, к звездам, – прикрыл я ладонью ее пальцы.

– Все, чем люди живут сейчас, повторяется снова и снова. Благодаря памяти предков, мы видели это с тобой много раз. И если кто и может землян переделать, то только они сами. А нам после всего, что произошло и произойдет, здесь будет тесно.

– Что будет, когда закончится наша Программа И когда она закончится

– Неважно. Главное, чтобы мы всегда оставались вместе, – Магдалена приблизила ко мне свое лицо. Большие зеленые глаза блестели то ли отраженным, то ли загадочным внутренним светом.

Я перевернул девушку на спину. Ее волосы разметались по подушке. Зрачки изумрудных глаз расширились, а розовые бутоны губ разомкнулись.

На небе мириады звезд блистают, далекие миры во мгле тая,

Но есть средь них одна, что ярче всех блистает, чарует

И манит меня

С глазами цвета утреннего моря, овалом нежным милого лица

Она одна притягивает взор мой и в сердце не погаснет

Никогда

Мрачный приземистый замок среди черных скал окутывала тонкая дымка тумана. Неспокойное море недовольно билось в мощные камни. Властелин мира геноргов, а некогда шумерский мятежник Исидо, за жестокость прозванный своими же соратниками Кровавым Зверем, примостился на тонкой циновке, покрывающей гранитное возвышение главного зала крепости. В битве со Святым отрядом Великого Шумера и междоусобных войнах пал весь экипаж мятежного Молоха. От рук генорга, созданного первым помощником командира корабля Сетом погиб и сам командир великолепного звездного крейсера – Осирис Хун. Исидо казнил Сета и остался один. И хотя на Земле оставался еще шумерянин – корабельный оружейник Нев Тун, после смерти своего товарища Сета и кровавого боя за его останки он бесследно затерялся в недрах планеты. Но был ли Исидо настоящим шумерянином Созданный Осирисом гермафродит всю жизнь провел в корабельных отсеках и на просторах чужих планет, служа Командору телом, душой и мечом. Тысячи шумерян и геноргов он вырезал собственноручно, топя мятежи, да и просто недовольство поданных хозяина в крови. Исидо во главе отряда геноргов, таившегося на тесной базе в недрах Марса, нанес решающий удар по экспедиционному корпусу Инквизиции Шумера во главе со Вторым Лордом-Инквизитором.

Ныне Кровавый Зверь, давно перепоручив управление землянами своему верному геноргу Гору, удовлетворялся ролью божества-затворника. День за днем он проводил согнувшись над бумажными страницами, собственноручно создавая никому неведомую книгу. Но сегодня, он собирался прерваться. Сегодня была третья годовщина гибели Осириса. В этот день Исидо утолял болезненную жажду убийства и крови. Верная стража пригонит вереницу из трех десятков геноргов и он разорвет их в куски, в кровавые брызги. От этой мысли Исидо почувствовал приятный жар внизу живота. Спрятавшаяся в одной из примыкающих к залу комнат и читающая мысли Зверя, Лорелея ощутила накативший ком тошноты. Сжав кулаки, она заставила себя полностью сконцентрироваться на выполнении поставленной задачи – убийца ее отца-повелителя должен быть умерщвлен. Даже если он бог.

В то время как Лорелея, закрыв глаза и съежившись в комок, продолжала мысленно следить за происходящим по ту сторону стены, в сумрачном чертоге появились жрецы и стражники, ведущие вереницу людей – тридцать некогда плененных геноргов Сета. Конвоиры быстро расставили пленников вдоль стены вокруг постамента со скрючившимся над таинственной книгой великаном. Оставив недописанный том, плечистый гигант разогнулся и, встав во весь трехметровый рост, сошел с постамента. Жар кровавого возбуждения заставлял дрожать капли пота на его круглых обнаженных грудях. Одним прыжком он преодолел несколько метров отделяющих его от ближайшей жертвы и прямым ударом кулака в раскрытые от ужаса глаза раскроил геноргу череп. Остальные пленники бросились врассыпную, пытаясь на ходу развязать туго стянутые за спиной руки и выбраться из смертельной ловушки. Но выхода из лабиринтов цитадели не было. Спешно покинувшая крепость стража надежно запечатала ее до рассвета, когда кровавое божество, утомившись, захочет спать. В запутанных коридорах Исидо догонял разбегающихся людей по одному и рвал их мощными руками на части, сквозь кровавые фонтаны повторяя раз за разом Эти жертвы тебе мой повелитель, тебе мой возлюбленный Осирис!.

Рослый воин-атлет из разбитой гвардии Сета, споткнувшись, вкатился в комнату, где спряталась Лорелея. Он уже почти освободился от пут, сковывающих руки, но Исидо настиг его. Тяжело дыша, гигант-гермафродит остановился в высоком проеме и смахнул с кистей рук кровавые ошметки. Он не торопился – последняя жертва попала в каменный мешок и ей уже не вырваться. Осталось решить каким способом убить очередного генорга – приспешника Сета.

Солдат заметил в углу, за спиной надвигающегося убийцы, фигуру Лорелеи. Зверь, поймав его взгляд, сделал шаг назад и повернул голову. Разглядеть притаившегося врага Исидо не успел. Длинная стальная игла, выпущенная наручным иглометателем, спрятанным в рукаве грубой накидки Лорелеи, вошла в правый глаз гиганта и прошила его воспаленный мозг почти насквозь. Исидо покачнулся и рухнул на колени.

Не желая расставаться с тысячелетней жизнью, сильный организм Зверя сопротивлялся смерти до последнего. Но вместе с силой тяжести ненавистной планеты она гнула его все ближе к каменным плитам пола. И вот ужасное божество уже на четвереньках. Сильные руки, до блестящей черноты заляпанные чужой кровью, еще пытаются сопротивляться, но тягучие темные нити, струящиеся изо рта и раны в глазнице, становятся все шире и, касаясь камней, тоже, словно канаты, тянут слабеющее существо вниз, в темноту небытия.

Воин-генорг, наконец сбросивший с запястий веревки, сверху вниз нанес мощный рубящий удар по шейным позвонкам Исидо. Их звонкий хруст завершил агонию Зверя и мертвая туша тяжело пала на теплые бурые камни.