Текст книги "Свастика над Атлантидой"

Автор книги: Константин Дроздов

ГЛАВА 12

Пятиэтажный отель на окраине Веракрус – столицы мексиканского штата Табаска опустел. За ночь специальная команда Компании демонтировала и вывезла всю аппаратуру, которой еще недавно был напичкан отель, служивший прикрытием для службы безопасности Новой Швабии. Оба подземных этажа, где находились служебные помещения, оружейный и технический арсенал залили бетоном. Даже разобрали крышу, на деле представлявшую собой сложную конструкцию, совмещавшую устройство спутниковой связи, радар дальнего слежения и сканирования, в том числе и внутренних помещений здания. Персонал, обслуживающий штаб-квартиру также был отправлен на базу Валькирия, где им уже занимались дознаватели Прина и их кибернетические коллеги, предоставленные сектор-командором Рунгардом. И теперь я неторопливо вышагивал по опустевшему коридору здания в одночасье превратившегося в призрака. Хрустел под ногами мелкий песок, который уже успел нагнать ветер. Но песка ему было мало, и он забавлялся ворохом брошенных бумаг, то поднимая их до самых перекрытий, между которых виднелось хмурое небо, то веером бросая мне под ноги.

Этажом ниже, в одном из многочисленных опустевших номеров, Магдалена, сидя в плетеном кресле у распахнутого балкона раскрыла найденный на столике рядом, томик Генриха Гейне. Бриз с Мексиканского залива поднимал полупрозрачные занавеси, надувая их парусами, и разносил вокруг запах близкого моря. Магдалена неспешно бежала глазами по строкам, и я, продолжая все также неспешно вышагивать по коридору, следовал за ними вместе с ней

 
Поросло бурьяном поле,
Где воитель молодой
Всех повергнув на турнире,
Был увенчан как герой.
Плющ разросся на балконе,
Где прекрасный дамы взгляд
Окрыленному победой
Был дороже всех наград
Смерть, однако, поразила
Этих баловней побед,
Всех ее коса настигнет,
И пески затянут след.
 

Мне больше нравится другое, – остановил я ее и, продолжая неспешную прогулку по этажу заброшенной гостиницы, мысленно продекламировал

 
Поднявшись над зеркалом Рейна
Глядится в зыбкий простор
Святыня великого Кельна,
Великий старый собор.
И есть в том соборе Мадонна,
По золоту писанный лик,
Чей кроткий свет благосклонно
В мой мир одичалый проник.
Вкруг Девы цветы, херувимы
Парят в золотых небесах,
Но явное сходство с любимой
В улыбке, в губах и глазах.
 

Я не видел девушки, но ощутил ее улыбку. Жаль, что время для нежности еще не пришло. Оказаться бы сейчас вдвоем подальше от войны, в которую нас втянул Каммлер.

Может, зря мы отправили Вернера в Дрезден – со вздохом подумал я, возвращаясь к размышлениям о последних днях.

Он должен увидеть могилы родителей и проститься с ними. Ты же видел, Эрик, в каком он пребывал состоянии. Не волнуйся, Прин послал с ним лучших своих людей.

Я невесело усмехнулся.

Если случится непредвиденное, он сделает все правильно, – успокаивала меня Магдалена.

Я спустился к ней. Она стояла в дверном проеме. Томик Гейне все еще был у нее в руке. Порыв сквозняка попытался перевернуть страницы. Я прислонился плечом к косяку темного дерева и заскользил взглядом по фигуре Магдалены, любуясь притягивающей грацией каждого изгиба любимого тела. Вновь заворожено заглянул в большие зеленые глаза под челкой пепельных волос. Еще в детстве, любуясь статуями греческих героев и богинь или картинами величайших итальянских мастеров живописи, я часами мог стоять перед ними и любоваться безупречностью линий, глубиной и точностью передачи цвета. Но, глядя на Магдалену, я понимал, что самое прекрасное и возвышенное может таиться только в дыхании жизни, в живом воплощении грез и фантазий.

– Ты, думаешь, что он придет – нахмурившись, Магдалена, вернула меня с небес на землю.

– Думаю, что он уже знает о нашем присутствии. Явится, но не сам. Пришлет хорошо знакомого нам человека.

На лестнице послышались шаги. Кто-то, еще невидимый, начал медленно подниматься вверх. Опять с тихим шелестом затрепетали страницы книги. Я развернулся к лестнице лицом.

Это был Луис Каста. Он остановился напротив и посмотрел на меня чужими глазами. Переведя взгляд на Магдалену у меня за спиной, Каста разглядел в ее руке томик стихов и процитировал

Где скиталец беспокойный

Мир последний обретет

В сени пальм долины знойной

Иль средь лип у рейнских вод

Буду ль я один в пустыне

Погребен чужой рукой

Иль в морском песке отныне

Я найду себе покой

Все равно! Везде, я знаю,

Будет небо в вышине,

И лампады звезд, сверкая,

Обратят свой взор ко мне.

Знакомый голос звучал с незнакомыми интонациями и был таким же чужим, как и глаза.

– И что дальше – буркнул я. – Устроим вечер поэзии

– Так приятно ощущать себя снова молодым, хотя бы на короткий срок, – Каста достал пачку сигарет и с наслаждением закурил.

– Мы говорим с ретранслятором. Кто за ним мы не знаем, – Магдалена небрежно отшвырнула книгу в глубину номера.

– Мои люди подобрали раненого Касту в Бирме. Господин фон Рейн с ним хорошо знаком и я решил, что воспользоваться личностью агента Компании для завершения эксперимента по управлению человеком на расстоянии будет хорошей идеей. Извините, но я уже давно превратился в развалину и свободно перемещаться с континента на континент мне тяжеловато, господа, – усмехнулся Каммлер губами Луиса Касты.

– Каста был весьма неоднозначной личностью. Откуда мне знать, кто за него рот открывает – произнес я с ответной усмешкой.

Зомби протянул мне сложенный вчетверо пожелтевший листок бумаги. На бланке с имперским орлом Третьего Рейха группенфюрер СС Герман Хорст докладывал рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру об удачно проведенной операции по ликвидации группы британских агентов в мертвом городе Чавин на территории Перу и отбитом у них трофее – хрустальном черепе неизвестного происхождения. На рапорте резолюция Гиммлера – Обергруппенфюреру Каммлеру. Продолжить работу по данному направлению.

– Вам, я думаю, хорошо известна рука Германа Хорста, как, впрочем, и Генриха Гиммлера, господин штурмбаннфюрер, – зомби снова растянул губы в наглой улыбке. – И, что немаловажно, вы упоминаетесь в рапорте как непосредственный руководитель операции по уничтожению британской команды.

– Это ни о чем не говорит, – процедил я сквозь зубы и убрал рапорт в карман.

– Это говорит о том, что мы уже давно работаем вместе, господин фон Рейн. Если мы доведем эту работу до конца, то человечество изменится, и изменится в лучшую сторону. Сбросив шелуху ненужных постулатов и преобразившись физически, мы станем сверхлюдьми. Никаких сомнений и затхлых ограничений. Мы покорим Вселенную. Только вперед, навстречу новым мирам – иначе нельзя.

– Там распростертых объятий не будет, Ганс.

– Мы сломим любую преграду, Эрик. Вставай рядом.

– И что я должен для этого сделать

– Программа Осириса, Эрик. Дай ее нам.

– И ты поделишься властью В каком объеме

– Наконец-то я слышу правильные вопросы, – казалось ретранслятор от удовольствия вот-вот начнет потирать руки. – Я помогу тебе убрать Прина и занять его место.

– Это я могу сделать и сам, без чужой помощи. И достаточно быстро, если понадобиться.

– Конечно, Эрик. Но благодаря мне ты получишь полный доступ к Черному Солнцу. Компания – богатая и сильная организация, но у нее есть недостаток. Она не делает политику. Правительства и руководители ведущих стран мира в кулаке Черного Солнца, в моем кулаке. Новая Швабия активно изучает Солнечную систему, а я все это время активно изучал жителей и особенно лидеров родной планеты. И теперь мы контролирует президентов и правительства, мы объявляем войны и перемирия. По нашему щелчку они заканчиваются. Черное Солнце манипулирует целыми народами. И пока жители Новой Швабии во главе с Гюнтером Прином ради продления жизни своих драгоценных тел пресмыкаются перед Шумером, я готовлю своих людей к большой драке. Закалиться или сгореть!

Закончив говорить, зомби уставился на меня немигающим взглядом.

– Где-то я уже слышал этот девиз, Ганс, – переглянулся я с Магдаленой. – Но вернемся к делу. Ты, может быть, забыл об А – заряде, размещенном шумерянами на Земле А ведь существуют еще и даргоны. Молот и наковальня расшибут нас в порошок.

– Я расскажу тебе, кто может располагать информацией о месте установки заряда. Что касается даргонов, то в час Х я сумею устроить для них новый Наргиз, только глубоководный и планетарного масштаба.

– Шутки со скалярным оружием и структурной сигнатурой планеты опасны, Ганс. Малейшая ошибка и….

– Ошибки не будет, Эрик.

– Твои эксперименты лишком заметны и разрушительны. Даргоны начали расследование. Полагаю, оно много времени не займет.

– Не найдут. Слишком широко мыслят, – Каста-Каммлер сделал глубокую затяжку и выпустил в потолок длинную струю сигаретного дыма.

– Каким образом ты воздействуешь на баланс-точку Я должен быть уверен, что ты не разнесешь планету в куски.

– Расскажи о программе Осириса, Эрик.

– Обмен не равноценен. Я и так знаю, где находится А – заряд. Вся сложность в его деактивации, а тебе ее, Ганс, без нашей помощи не осуществить. Поэтому мы тебе нужны больше, чем ты нам, – я вплотную приблизился к собеседнику. – И, тем не менее, мы готовы обдумать сотрудничество. Но на наших условиях. Во-первых, мы хотим общаться с тобой лицом к лицу, Ганс, а не через этих подосланных марионеток. Во-вторых – нам необходимо увидеть эту машину, и ты лично покажешь ее.

Каста – Каммлер смял недокуренную сигарету и, не проронив и слова, медленно развернулся и зашагал к лестнице.

– И не забудь вернуть этого парня в здравом уме и памяти. Он мне еще понадобится, – крикнул я вслед удаляющейся фигуре.

– Для всех было бы лучше, если Луис исчезнет, – вздохнула Магдалена, когда шаги на лестнице стихли.

– Ты поняла, откуда Каммлер воздействовал на Касту

– Смутно. Он где-то далеко. О том, чтобы заглянуть в его мысли не может быть и речи.

Мы вышли на балкон. Маленькая площадь перед гостиницей опустела. Исчезла группа крикливых мексиканцев еще недавно бурно обсуждавших покупку подержанного пикапа, не стало и тележки торговца фруктами. Только недавно проглянувшее сквозь облака и уже закатившееся за отель солнце, заставило длинную тень здания лечь на мостовую.

– Ты думаешь, он вернется, Эрик – Магдалена задумчиво разглядывала тонкую дымку облаков над все еще сверкающим солнечными бликами синим заливом.

– Вернется. Не сейчас, конечно, но вернется. Гансу Каммлеру нужен союзник. Он хочет слишком много власти, но одному столько не поднять, можно надорваться. И обергруппенфюрер это отлично понимает.

– Будем ждать

Не получится, – подумал я, сложив руки на груди и развернувшись к площади спиной. – Если мы не выйдем на Ганса первыми, выйдут даргоны. Еще хуже – шумеряне

– Слишком широко мыслят.

– Да, я обратил внимание на эту фразу. Быть может, Каммлер обнаружил подводную цитадель Нева Туна Она должна была сохраниться где-то там, у Северного полюса. Прямо под носом у даргонов. Сухопутные установки, как и ожидалось, лишь для отвода глаз. Я знаю, что во время войны Каммлер не только курировал создание ракетного оружия на острове Пенемюнде в Балтийском море, но и занимался вопросом создания в Арктике диверсионных баз СС. Как он справился с этим заданием, мне неизвестно, но, приполярные районы, я думаю, Ганс изучил хорошо. Что если ему удалось найти берлогу шумерянина и после войны освоить ее

Тун надежно запечатал ее. К тому же за тысячелетия ландшафт дна изменился. Весьма вероятно, что складки изменяющегося рельефа уже давно раздавили или поглотили ее. А что если Каммлер обосновался в Антарктиде Южный магнитный полюс – не менее удачный выбор для воздействия на планету.

Вряд ли. Шумерские киберы плотно держат эту область под контролем.

Именно поэтому ты думаешь, что А-заряд там

Ты же знаешь, что шумеряне стараются не посещать Землю. А опечатанная и охраняемая ныне только их машинами База-211 самое безопасное и удобное для посещения место. Там и портал перемещения с Марса на Землю есть, что обеспечивает скрытность и быстроту проведения операции.

Да, это в духе Шумера. Закончить все там же, где началось – в цитадели Осириса, – мысленно согласилась Магдалена. – А что думаешь об аппарате, который использует Каммлер

– Вот разгадка, – я коснулся кармана своего льняного пиджака, где лежал вчетверо сложенный желтый листок бумаги. – Он использует хрустальные черепа, один из которых я сам преподнес ему на блюдечке в 1944 году.

И не просто черепа, а зеркальную машину Осириса-Нострадамуса, о которой рассказывал Отто Ран. И, скорее всего, сильно модифицированную, – мысленно продолжила за меня Магдалена.

Думаю, что и Кастой он манипулировал с помощью черепов. Они усиливают телепатические возможности неимоверно.

Ты не вспомнил о подземельях Гизы.

Ты о незаконченном военном комплексе, который пытались создать по чертежам Исидо его последователи Отряд тулийцев, совершивших рейд против жрецов Гора, разрушил и демонтировал большую часть оборудования подземной крепости, а затем напичкал лабиринты ловушками и намертво запечатал. Один из моих предков участвовал в том рейде, но я бы даже сейчас не рискнул проникнуть туда.

– Так с чего же начнем – развернулась к ночным огням спиной и Магдалена.

С поисков Вилли Маттеса, – подумал я и щелкнул по запястью с тяжелыми часами. Кибернетические пауки, прикрывавшие нас устремились к раскрытому под столом чемоданчику.

ГЛАВА 13

Не по-весеннему темное небо моросило мелким дождем. За рощей старых лип, когда-то бывших частью огромного парка шелестело пригородное берлинское шоссе. Я стянул с руки перчатку и прикоснулся ладонью к бугристому мокрому камню. Здесь, под этими темными плитами фамильного склепа покоились тела моих родителей.

Странные и противоречивые чувства охватывали меня. В моей памяти сохранилось каждое мгновенье их жизней до моего появления на свет. Я помнил их детство, взросление и становление. Помнил, как они познакомились друг с другом. Чувствовал, как возникает жизнь в чреве моей матери, и видел глазами своего отца и гладил его руками ее растущий живот, в котором сам и зарождался. Иногда мне казалось, что я являюсь единым целым с ними, как и с сотнями более древних предков. Все они жили во мне своей памятью, поколение за поколением намертво впечатавшись в генетику, некогда, сотни тысяч лет назад, подаренную геноргу Кверту шумерянином Сетом. Незримо шли со мной по жизни, прячась в каждой клетке организма. Они казались мне бессмертными, пока жив я сам. Но сейчас, гладя мокрые камни, а затем касаясь пыльных крышек саркофагов в тесном склепе, я не мог отделаться от чувства глубокой и невосполнимой потери, словно какую-то невидимую и непостижимую тайну, что-то глубоко свое они все же унесли с последним вздохом. И вместе с этой тайной забрали частичку моего сердца.

Я поднялся по старым узким ступеням наружу, подставив лицо нарастающему дождю. Под старыми липами, прикрываясь зонтом, виднелась фигурка ожидавшей меня Магдалены. Щеки ее были влажными и это был не дождь.

После дождливого Берлина и такого же хмурого Лондона, где мы на трое суток задержались, чтобы продолжить сбор информации по Вилли Маттесу, а также разыскать и посетить могилу родителей Магдалены, столица Италии встретила нас теплом и кристально чистым небом. Майское солнце бережно ласкало древние, выбеленные добела, камни Вечного города, помпезные храмы и гордые монументы которого все также блистали своей величественной и неповторимой красотой.

С залитой полуденным светом Пьяцца дель Пополо, охраняемой мраморными львами и бросающим небу дерзкий вызов 36-метровым шпилем египетского обелиска, я и Магдалена поднялись по ступеням лестницы Валадье к открывающей нежно-бежевую панораму города террасе на склоне холма. Девушка положила руки на перила и замерла, не в силах оторвать взгляда от раскинувшейся внизу площади с лучами расходящихся улиц с церквями-пропилеями по углам. Нахлынувшие воспоминания юности наполнили глаза Магдалены влагой. Ее состояние передалось и мне. Почувствовав ком в горле, я мягко положил руку ей на плечо

– Я пойду вперед, а ты побудь здесь еще. Потом догонишь.

Миновав площадку Наполеона, я направился дальше, вглубь элегантного и уютного парка Пинчио, предваряющего собой обширную территорию роскошных садов Виллы Боргезе, созданных в семнадцатом веке по поручению молодого кардинала Сципиона Боргезе.

На одной из скамеек парка, в тенистой прохладе пышной зелени, я и увидел Вилли Маттеса. Скорее, догадался, что это он. Худой загорелый старик с серебристым ежиком редких волос и рукой затянутой, как и прежде, в черную перчатку рассеяно просматривал газету сквозь очки в тонкой оправе.

– Здравствуй, Вилли, – приблизился я. – Позволишь присесть

Старик поднял на меня глаза. Знакомые глаза старого друга.

– Это ты, Эрик! – Маттес схватил меня за запястье, сначала с сомнением, а затем с удивлением вглядываясь в мое лицо.

– Да, Вилли, это я. Я вернулся, – присел я на скамейку.

Вилли все не отпускал мою руку, словно боялся, что я растаю как фантом.

– Когда они сообщили мне об этом и предложили встретиться с тобой и Магдаленой, я знал, что они шутить не будут, но так до конца и не поверил.

– С нами встретился Джон Гарднер.

– Я знаю, – Вилли отбросил газету. – Но что было потом Взрыв в Дели имеет к этому отношение

– Да, – кивнул я. – Они провели весьма кровавую операцию захвата, в ходе которой Гарднер погиб. Магдалену им удалось похитить, но я отыскал ее на базе Каммлера в Бирме и сумел отбить.

– Ганс Каммлер, – Вилли печально покачал головой и, сняв очки, стал неспешно протирать линзы. – Кто бы мог подумать, что все так обернется. Вчерашний враг – тот против кого боролся, теперь на твоей стороне линии фронта. Мало того, он теперь всем руководит и решает, когда, где и против кого идти в атаку.

– Так бывает, Вилли, – вздохнул я.

– Странно, всю жизнь стремится к торжеству добра и справедливости, сражаться за них, а затем осознать, что для тех, кто отправляет тебя в бой, этих понятий, по сути, не существует. Существует лишь целесообразность, холодный расчет бизнеса и не более того. Даже война – это лишь спор деловых элит, для которых добро и справедливость только лозунги, которыми можно увлечь подчиненный народ на борьбу за интересы своих хозяев, – Маттес снова нацепил на нос очки, и посмотрел на меня

– Ты совсем не изменился, нисколько не постарел. Говорили, что вы вернулись из совершенно другого мира. Что там

– Иная Вселенная, но безжизненная и неприветливая. Мы решили вернуться. В созвездии Тельца есть планета, на которую мы сейчас стремимся попасть. Там уже живут люди. Хочешь с нами

Вилли вздохнул и посмотрел на тонкие лучи света, пробивающиеся сквозь листву на пешеходную дорожку

– Недалеко отсюда заканчивается Фламиниева дорога, по которой на протяжении столетий в Рим прибывала основная масса путников. Вот и мой путь подходит к концу, Эрик. И Вечный город наиболее подходящее для этого место. Что сделано, то сделано. Что-то получилось, что-то нет. Но дальше уже без меня. Жаль только, что мне под закат своих дней пришлось покинуть родных и близких, но так будет безопаснее для них. Каммлер не успокоится, пока не найдет меня. Надеюсь, что его люди придут слишком поздно.

– Я достану Каммлера раньше, Вилли, если ты поможешь мне.

– Как Магдалена Где она

Я обернулся в сторону дорожки. По ней к нам приближалась Магдалена. На ней были кроссовки, узкие джинсы и легкая блузка, а за спиной небольшой рюкзачок. Глаза скрывали темные очки. Но Вилли сразу узнал ее. Глаза его заблестели. Опираясь на трость, он встал со скамейки и сделал шаг навстречу девушке.

– Здравствуй, Вилли, – Магдалена сняла очки.

Не отрываясь взглядам от лица девушки, Вилли поцеловал ей руку.

– Ты, как всегда, неотразима, – улыбнулся Маттес.

– А ты, как и прежде, галантен, Вилли, – улыбнулась в ответ Магдалена и присела на скамью.

– По сравнению с Эриком, я мужлан, – продолжая улыбаться, вернулся на скамейку и Маттес. – Рад тебя видеть.

– У Ганса Каммлера есть особая машина, воздействующая на климат планеты. И сам Каммлер и этот аппарат нужны нам, Вилли, – после возникшей паузы произнесла Магдалена.

– Каммлер работал над десятками проектов. И каждый из них имел высшую степень секретности. Мне неизвестна их суть, и я не знаю, где скрывается Каммлер. Но мне известны некоторые из его покровителей. Их имена широкому кругу людей ничего не скажут, но эти лица – основные денежные мешки Каммлера. Они же помогают обергруппенфюреру дергать за ниточки правительства и президентов.

– Спасибо, Вилли, – Магдалена положила ладонь на морщинистую руку Маттеса.

– Это еще не все, – улыбнулся Вилли. – Поинтересуйтесь бывшими владениями частной западногерманской компании О.Т.Р.А.Г. в Заире, ныне – Республика Конго. В середине 70-х годов прошлого века О.Т.Р.А.Г., специализирующаяся на аэрокосмических исследованиях, за миллион марок приобрела в долгосрочное пользование у военного диктатора Мобуту участок в двадцать девять тысяч квадратных миль на территории провинции Катанга, что на юге страны. Особо оговаривалась, что компании будет принадлежать вся полнота власти на этих землях. В конце десятилетия правительство Заира расторгло договор, и космический исследовательский центр якобы был закрыт и законсервирован. А в середине 80-х компания и вовсе перестала существовать. Я знаю, что Каммлер до сих пор продолжает посещать некоторые территории О.Т.Р.А.Г. в Заире. Но если о полигоне в Катанге знают многие, то о научно-исследовательском комплексе О.Т.Р.А.Г. в противоположной части страны, в болотистых тропических лесах между Маканзой и Лебенге известно весьма ограниченному кругу лиц, даже в самом Черном Солнце. Банкротство О.Т.Р.А.Г. стало прикрытием – Каммлер по какой-то причине захотел, чтобы о деятельности немецкой компании в Центральной Африке забыли. Видимо, в тех лесах у него что-то стало получаться, а интерес в мире к работе акционерного общества в то время стал нарастать из-за разгорающихся в тех местах военных мятежей и восстаний местного населения, которые сопровождались массовыми убийствами по этническому признаку. Тогда с О.Т.Р.А.Г. было решено покончить

– Может, все же отправишься с нами, Вилли – вновь обратилась к Маттесу Магдалена, когда тот умолк.

Старик достал авторучку и на полях газеты написал несколько имен и адресов. Отдав газету мне, он снял очки и, глядя куда-то вдаль, сказал

– Я всю жизнь, чего-то боялся – ошибиться в поступках, заболеть, умереть и, бог знает, еще чего. А теперь уже ничего не боюсь. Я свободен от страхов, некогда съедавших меня, и жду своего последнего путешествия. Хочу узнать, что ожидает за последней чертой. Ты, знаешь, Эрик, что там

– Я не… – начал я и тут же осекся, судорожно сглотнув слюну.

– А я скоро узнаю точно, – Вилли Маттес поднялся, опираясь на трость. – Прощайте, друзья. Рад был снова увидеть вас. Будьте счастливы.

Вилли удалялся от нас все дальше и дальше по аллее. Тонкие лучи солнца зайчиками пробегали по его плечам и спине.