Текст книги "Израиль. История Моссада и спецназа"
Автор книги: Константин Капитонов
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Спецслужбы Израиля раскрыли подробности самого громкого шпионского скандала 80-х годов. Он связан с ведущим израильским ученым, заместителем директора секретного Биологического института Маркусом Клинбергом. Он двадцать с лишним лет работал на советскую разведку, передавая в Москву информацию о химической и биологической программах еврейского государства. О его провале стало известно в 1991 году, когда он уже 8 лет томился в израильской тюрьме.
* * *
Маркус-Авраам Клинберг родился в Варшаве в 1918 году в ультрарелигиозной семье. Как и все еврейские мальчики, он получил начальное образование в «иешиве»[17]17
Религиозная школа
[Закрыть]. Однако впоследствии оставил веру своих отцов и дедов, поступил в обычную школу, которую с блеском закончил.
В 1935 году он стал студентом медицинского факультета Варшавского университета. В 1939-м был вынужден прервать учебу – началась Вторая мировая война. Клинберг, как и десятки тысяч евреев, бежит на Восток, спасаясь от нацистов на территории СССР. Его мать не могла бросить своих престарелых родителей, осталась и погибла вместе со всей семьей.
Оказавшись в СССР, Клинберг пытается закончить медицинское образование в Минске, но в 1941 году начинается война и он уходит добровольцем в Красную армию. Какое-то время он находился на передовой, но вскоре был тяжело ранен. Наверное, при желании он мог бы получить «белый билет». Но он потребовал, чтобы его вернули в строй, и напомнил о своем незаконченном медицинском образовании.
Некоторое время капитан Клинберг служит в медицинских частях. Затем его переводят в Москву, где он возобновляет учебу в мединституте и одновременно продолжает работать в военной медицине. На талантливого врача обращают внимание, его все чаще посылают в освобожденные от немцев города и села, где, то и дело, вспыхивают различные эпидемии. Вскоре за ним прочно закрепилась репутация блестящего эпидемиолога.
По словам его близких, участие в войне и пребывание в Советском Союзе не сделали из Клинберга коммуниста. Однако, как и у многих людей его поколения, промывание мозгов при сталинском режиме оказалось достаточно эффективным, чтобы наложить свою печать на формирование его личности. Уже тогда завязались его контакты с армейской службой безопасности и армейской разведкой (ГРУ).
В 1945 году после окончания войны Клинберг едет в родную Варшаву, чтобы узнать, что произошло с его семьей. Но он мог бы и не ехать: все его близкие были сожжены в Треблинке.
Зато в столице Польши он познакомился с Вандой, сумевшей чудом убежать из гетто и укрыться в одном из монастырей. Как и у Клинберга, Катастрофа отобрала у нее всю семью. Как и Клинберг, она в свое время училась на медицинском факультете.
Вскоре Маркус и Ванда отпраздновали свадьбу. Затем, решив, что им нечего делать в Польше, перебрались в Швецию. Там, в 1947 году, родилась их дочь Сильвия. Там же их застала весть о возрождении еврейского государства…
Несмотря на протесты жены, мечтавшей поселиться в США, Клинберг принимает решение перебраться в Израиль. По словам его дочери, «отец никогда не был сионистом, но ощущал свою принадлежность к еврейству и хотел помочь молодому государству в войне за освобождение».
* * *
В 1948 году Клинберг вместе с женой иммигрирует в Израиль. Его опыт и военное прошлое произвело впечатление на тогдашнее армейское командование и особенно ее медицинского корпуса. Тем более, что среди руководителей было немало эмигрантов из Польши, прошедших, как и Клинберг, через войну в Европе. В 1952 году он демобилизовался из армии в чине подполковника.
Клинберги поселяются в Яффо – в доме, специально предназначенном для врачей, в котором царит совершенно особая атмосфера профессионального братства. Впрочем, атмосфера всеобщего братства вообще была необычайно характерна для Израиля 50-х годов.
Так как Клинберг прекрасно зарекомендовал себя с профессиональной точки зрения, его знакомят с профессором Давидом Эрнстом Бергманом. Он как раз приступил к созданию Института в Нес-Ционе.
Будучи близким другом первого премьер-министра Израиля Бен-Гуриона, Бергман сумел убедить его, что в будущей глобальной войне преимущество окажется на той стороне, которая будет располагать всеми видами оружия массового поражения и средствами защиты от него. Глава правительства поддержал идею превращения химико– биологического центра, созданного еще первым президентом еврейского государства Хаимом Вейманом, в мощный научно-исследовательский институт.
По замыслу, в нем, наряду с открытыми исследованиями, будут вестись разработки, которые помогут Израилю обрести свое ядерное, химическое и биологическое оружие. И если еще до 1956 года институт находился под попечительством Тель-авивского университета и его бюджет публиковался в открытой прессе, то вскоре он перешел в непосредственное ведение Бен-Гуриона и суммы его бюджета стали тайной.
Известно лишь, что в институте шла напряженная работа в области вирусологии, токсикологии и эпидемиологии. Главой эпидемиологического отделения был Маркус Клинберг. Постепенно институт превратился в небольшой научный городок, где разрабатывались десятки собственных проектов, и выполнялись специальные заказы Пентагона.
Очень скоро Клинберг выдвинулся и был назначен заместителем директора института с широкими полномочиями (в частности, руководил исследованиями, связанными с эпидемиологией). Эти исследования приобрели особую важность в 60-е годы, в период гражданской войны в Йемене. Именно тогда египтяне впервые после Первой мировой войны применили в военных действиях боевые отравляющие вещества.
Некоторые полагали, что Египет находится на пороге оснащения армии оружием массового уничтожения, в том числе биологическим. «Институту биологии» было поручено найти пути противодействия и нейтрализации этих планов.
Клинберг также возглавлял исследования по контракту с американской армией, касающейся борьбы с определенными инфекционными заболеваниями. Очень скоро он завоевал репутацию ученого с мировым именем. Благо, что в Израиле в то время была широкая возможность применения его знаний в области эпидемиологии, поскольку массовая репатриация из Африки, Азии, а также Европы требовала серьезного противодействия таким болезням, как туберкулез, малярия, тиф и другие.
Клинберг был введен в состав одной из комиссий Всемирной организации здравоохранения в Женеве. Читал также лекции в Тель-Авивском университете как ведущий специалист по профилактической медицине. На пике своей карьеры Клинберг, имеющий 23-летний опыт работы в институте, занимал посты начальника Управления эпидемиологии, административного директора и заместителя генерального директора института.
* * *
О том, что советская разведка в курсе всех новых разработок Института в Нес-Ционе, ШАБАК начал подозревать еще в 60-е годы. В 70-е это стало ясно окончательно, и израильские спецслужбы решили во что бы то ни стало вычислить агента.
Тогда один из коллег Клинберга указал на него как на потенциального шпиона. Более того, выразил уверенность, что утечка информации идет через него и только через него.
Клинберг был вызван в ШАБАК, прошел проверку на детекторе лжи, которую выдержал с редкостным хладнокровием – проверка показала, что подозрения против него беспочвенны. Спустя несколько лет он снова был вызван на такую проверку. Однако он с видом оскорбленной невинности обвел всех, в том числе и детектор.
Во время одной из поездок в Женеву за Клинбергом установили слежку. Безрезультатно.
Перед ним извинились.
Но в 1982 году, когда утечка информации стала нетерпимой, ШАБАК вновь решил заняться Клинбергом, подключив к этому делу сотрудников внешней разведки «Моссад».
За ним установили круглосуточное наблюдение и выяснили, что он выехал на очередную научную конференцию в Швейцарию раньше, чем следовало. По всей видимости, для того, чтобы встретиться там с советским резидентом. Наблюдение за рубежом подтвердило это предположение. Тем не менее, спецслужбы не торопились с его арестом.
Теперь ШАБАК снял специальную квартиру, из которой круглосуточно следил за Клинбергом и прослушивал все его разговоры. Наконец, когда необходимые доказательства его вины были получены, прокуратура дала ордер на арест. Но только на 48 часов. Все попытки тогдашнего министра обороны Ариэля Шарона продлить этот срок закончились безрезультатно. И значит, нужно было придумать некий ход, чтобы «расколоть» предателя.
В начале 1983 года начальник советского отдела «Моссада» пришел к Клинбергу по очень важному, как он сказал, делу.
– Доктор Клинберг, – продолжил он, – вы, конечно, помните экологическую катастрофу в Милане, когда произошла утечка отравляющих веществ. Нечто подобное случилось в Малайзии. У нас нет с этой страной дипломатических отношений, но в некоторых областях мы сотрудничаем. У вас есть возможность на месте понаблюдать за последствиями аналогичной катастрофы. Вы готовы туда поехать?
– Конечно! – откликнулся Клинберг.
А спустя день информация о несуществующей катастрофе в Малайзии была передана в Москву. Теперь никаких сомнений не оставалось: Клинберг – советский агент…
17-го января он простился с женой, взял чемодан и вышел во двор своего дома на тель-авивской улице Ласков, где его ждала машина.
– Нам нужно еще раз заехать для последнего инструктажа, – сказал сидевший за рулем сотрудник ШАБАКа, и ничего не подозревавший Клинберг благодушно кивнул.
Но на квартире, куда они приехали, его ждал отнюдь не инструктаж.
– Предатель! Дерьмо! Подлец! – закричал полковник Хаим Бен-Ами, швыряя чемодан Клинберга на пол. – Подонок! – продолжал он, вываливая и швыряя в сторону лежавшие в чемодане вещи.
– Мы опаздываем на самолет! – тихо заметил Клинберг.
– Твой самолет пойдет только в одну сторону, – продолжал психологическое давление Бен– Ами. – Я жду от тебя признания. Доказательства у нас есть…
– Мы опаздываем на самолет! – продолжал твердить Клинберг и потом прервал возгласы полковника одним замечанием: – Меня уже дважды проверяли на верность, и оба раза потом извинялись…
– Ну что ж, извинимся и в третий раз, если ошиблись, – уже спокойнее сказал Бен-Ами. – Хотя, думаю, что извиняться нам все-таки не придется…
Пришлось через суд дважды продлевать сроки задержания. «Хороший» следователь сменял «плохого». Допросы длились по 18 часов в сутки. Применялись все известные психологические методы давления. Однако его не лишали сна и не применяли к нему физического воздействия.
Клинберг все отрицал… Но на десятые сутки, когда уже почти истек назначенный судьей второй срок, – сломался…
Поняв, что с наскока его не расколешь, Бен-Ами прибег к старой, как мир, игре в доброго и злого следователя. Он сам играл «злого».
– Ты предатель! – кричал он Клинбергу на допросе. – Причем, не просто предатель, а дважды предатель. Ты предал свою страну и память своих покойных родителей…
«Добрый» следователь по имени Йоси, естественно, всячески сочувствовал Клинбергу и говорил, что в его ситуации так поступил бы каждый, а теперь надо просто покаяться…
В конце концов, Клинберг признал, что был завербован еще во время войны, но в то время задействован не был. Были попытки войти в контакт с ним и со стороны польской разведки, но он на это не пошел.
* * *
Что же, в конце концов, побудило Маркуса Клинберга передавать секретную информацию СССР?
По версии Клинберга, которую впоследствии он сам и опроверг, в 1957 году руководство института потребовало документально подтвердить его медицинское образование, чтобы продвинуть по служебной лестнице и увеличить оклад. Вначале он утверждал, что все документы пропали во время войны. Но начальство настаивало…
В этой ситуации ему не оставалось ничего другого, как обратиться в советское посольство в Тель-Авиве с просьбой запросить его документы в Москве и Минске. Для сотрудников посольства визит Клинберга был подарком: они давно уже получили задание добыть информацию о деятельности института в Нес-Ционе и все оттягивали его выполнение. А тут к ним собственной персоной пожаловал один из самых видных сотрудников этого института! Вот только как его завербовать?
Ответ на этот вопрос подсказали пришедшие из Москвы документы. Оказывается, Клинберг так и не закончил последний курс медицинского института. Следовательно, не имел права на звание врача…
– Ну что, Марк Абрамович, – сказал ему во время следующего визита один из сотрудников посольства. – Либо мы будем дружить, и тогда вы получите все необходимые документы, либо… Оставим все так, как есть, и тогда вы – никто, врач-недоучка, самозванец! А ведь вам прочат должность профессора…
И Клинберг согласился «дружить». Почему? Только ли боязнь разоблачения в глазах коллег и крах карьеры подтолкнули его к согласию на подобное сотрудничество? Те, кто знал его, утверждают, что это совсем не так. Да, он любил свою работу, но не стал бы цепляться за карьеру. Даже если бы ему грозило разоблачение, всеми годами своей предыдущей работы он доказал, что является прекрасным высокопрофессиональным врачом и ученым…
Все, видимо, было гораздо сложнее. Клинберг, с одной стороны, не мог не чувствовать благодарности к Советскому Союзу за то, что эта страна спасла его жизнь, дала возможность продолжить образование и, в принципе, способствовала его карьере. С другой стороны, часто выезжая на научные конференции, он сблизился с тем кругом американских ученых, которые считали, что у США не должно быть монополии ни на один вид оружия массового поражения, что СССР играет важную роль в стабилизации политической ситуации в мире и т. д. То есть, стояли на откровенно просоветских позициях.
И, видимо, именно эти соображения и взяли, в конце концов, верх в Клинбереге. Во всяком случае, за свою работу в качестве шпиона он не получил ни копейки. А работу проделал поистине огромную…
После того, как он согласился на «сотрудничество», его обучили переснимать секретные документы при помощи микрокамеры на микропленку, прятать в тайниках, выходить на связь, пользоваться тайнописью и т. д. Кроме того, он обладал феноменальной памятью и мог зазубривать наизусть целые страницы. И в течение многих лет он передавал в СССР сверхсекретную информацию обо всем, что происходило в стенах его института. А там, между прочим, работало к тому времени более 300 ученых.
До 1967 года, пока сохранялись дипломатические отношения между Израилем и Советским Союзом, Клинберг передавал сведения работникам посольства, с которыми встречался в общественных местах. После разрыва отношений – во время частых поездок в Европу, главным образом в Швейцарию. Он встречался с советскими специалистами по химическому и биологическому оружию, которые объясняли, что именно интересует советскую сторону.
В общей сложности Клингберг встречался со своими «партнерами» около 20 раз. Перед каждой поездкой в Европу он посылал сигнальное письмо на некий адрес, сообщая им свой маршрут. По прибытии на место, звонил – всегда с общественного телефона – советскому резиденту, и они договаривались о точном времени и месте встречи. Это могли быть рестораны, кафе или другие общественные места.
Согласно иностранным источникам, которые никогда не подтверждались, но и не опровергались официально, в Израиле проводились работы по созданию химического и биологического оружия и его размещению в авиабомбах и ракетных боеголовках. Проводились работы по защите населения страны от химического и биологического нападения.
СССР, а значит, и арабские страны были в курсе того, каким химическим и биологическим оружием обладает Израиль, и от каких видов аналогичного оружия он разработал эффективную защиту. Это означало, что в течение десятилетий Институт в Нес-Ционе работал зря.
Предательство Клинберга и выдача сверхсекретных материалов врагу поставили под угрозу безопасность еврейского государства, уничтожили плоды многолетних исследований большого коллектива ученых, инженеров и техников. Материальный ущерб, нанесенный им обороноспособности страны, был оценен в миллионы и миллионы долларов. Вот почему Клинберга назвали самым опасным шпионом за всю историю Израиля.
* * *
В 1983 году Маркус Клинберг был приговорен к пожизненному тюремному заключению.
Потом пожизненное заключение было заменено на 20 лет тюрьмы.
Арест и суд над ним держались в секрете. А его жена, по указанию спецслужб, говорила всем, что он находится на лечении в Европе в лечебнице для душевнобольных.
Клинберга содержали в одиночке. Кроме самых близких родственников никто не имел права его посещать, и вскоре он впал в глубокую депрессию.
Однажды его жена Ванда во время свидания незаметно вложила в руку мужа горсть таблеток «комадина» (средство для разжижения крови), и он тут же проглотил их. Откачивать Клинберга пришлось в больнице. Ванда была арестована за попытку убийства и решила покончить собой, перерезав вены. Ее спасли. В 1990 году она скончалась в Париже, где навещала свою дочь.
Между тем, дочь Сильвия не оставляла попыток освободить отца путем заключения сделки по обмену шпионами. В 1988 году ей удалось через своего французского адвоката выйти на восточногерманского адвоката Фогеля, который был связан с нужными инстанциями. Он и его израильский коллега адвокат Зихрони попытались предложить сторонам тройной обмен. Израиль освобождает Клинберга и передает Советскому Союзу. Взамен Москва освобождает одного или двух западных шпионов, и передают их США. Вашингтон освобождает Джонатана Полларда и передает его Израилю.
Однако затем Зихрони объявил, что Израиль требует освобождения штурмана Рони Арада и еще двух израильских солдат, попавших в плен в Ливане. Москва должна была оказать давление на экстремистскую организацию «Хезболлах», в руках которой находился тогда Арад.
Фогель даже встретился с Клинбергом в тюрьме, чтобы выяснить его физическое состояние. Его родственники получили извещение о предстоящем обмене, но в последний момент «Хезболлах» передумала. Может быть, потому, что Рони Арада и 2-х израильских солдат уже не было в живых.
Однако Сильвия рук не опускала. Семья наняла нового адвоката – Авигдора Фельдмана.
Ему удалось добиться улучшения условий заключения, а в израильской печати появились первые сообщения об аресте внезапно исчезнувшего профессора. Но все апелляции с просьбой освободить Клинберга по состоянию здоровья наталкивались на отказ в связи с позицией уполномоченного по вопросам безопасности секретных учреждений.
Но, в конце концов, по гуманитарным соображениям и учитывая позицию бывшего начальника ШАБАКа Яакова Пэри, который даже пожал руку Клинбергу, суд в 1998 году освободил его. Правда, со множеством строгих ограничений.
* * *
Клинберг покинул Израиль и обосновался в Париже. Там проживают его дочь и внучка. В одном из интервью он заявил: «Я не считаю себя шпионом. Я лишь передал кое-какую информацию…»
В ЛОНДОНЕ КАК ДОМАИзраильский техник Мордехай Вануну, предоставивший в октябре 1986 года английской газете «Санди таймс» секретные сведения о ядерном арсенале Израиля, был тайно похищен в Лондоне и доставлен в закрытую тюрьму «Шикма» к югу от Тель-Авива. Тогда же израильское правительство опубликовало лаконичное заявление: «Мордехай Вануну находится в тюрьме на законном основании. Решение о его аресте принято судебной инстанцией в присутствии избранного им адвоката. В соответствии с юридическими нормами никаких подробностей по этому делу в дальнейшем публиковаться не будет».
Тем не менее, подробности вскоре появились…
* * *
Мордехай (Мотти) Вануну родился в Марокко в 1954 году в еврейской семье, где было семеро детей. В начале 1960-х годов семья выехала в Израиль и поселилась в трущобном районе города Беэр-Шева.
Он служил в армии в инженерных частях. Демобилизовался в звании капрала. Какое-то время обучался на физическом факультете Тель-авивского университета, но был отчислен за неуспеваемость.
В 1975 году он прочел в газете объявление о наборе «учеников техника» в КАМАГ, как на иврите сокращенно называется Центр ядерных исследований в Димоне. В ноябре 1976-го он был принят туда на работу и направлен на ускоренные курсы физики, химии, математики и английского языка. Через два месяца вместе с 39 слушателями из 45 он успешно сдал экзамены и 7-го августа 1977-го Вануну впервые официально заступил на смену.
В ноябре 1985 года его уволили по сокращению штатов. Вскоре он продал свою квартиру и автомашину и отправился в длительное путешествие. Сначала – в Катманду, затем – в Австралию.
В Сиднее Вануну познакомился с журналистом-стрингером Оскаром Герреро. Он рассказал ему о том, что вывез из Израиля две фотопленки, которые тайно отснял в Димоне во время ночных смен. Новый друг стал горячо убеждать Вануну продать эту информацию и обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь.
5-го октября 1986 года в английской газете «Санди таймс» появилось сенсационное сообщение о том, что в израильской пустыне Негев за «текстильной фабрикой» в Димоне в действительности скрывается совершенно секретный завод по производству атомных бомб, уходящий в глубь земли на шесть этажей. Автором этой статьи, проиллюстрированной фотографиями, подтверждающими ее правдивость, был Мордехай Вануну. По его сведениям, Израиль располагал ядерными боеголовками в количестве от 100 до 200 единиц.
Тогдашний израильский премьер Шимон Перес потребовал от спецслужб любой ценой доставить Вануну из Англии в Израиль. «Человек, разгласивший главный секрет государства должен быть непременно найден, предан суду, и понести заслуженную кару», – подчеркнул глава правительства.
После интенсивных поисков агенты «Моссада» обнаружили Вануну в одном из лондонских отелей, где он проживал под чужим именем. Он почти не покидал отеля, а если и выбирался на волю, то только в сопровождении большой группы репортеров, готовых оказать ему физическую защиту и уберечь от похищения. В конечном счете, израильтяне разработали тонкую комбинацию, в результате которой Вануну был схвачен и вывезен в Израиль.
Руководители «Моссада» всегда считали, что красивая и умная женщина – это профессия, которая должна служить на благо Израиля. Разработчики операции учли то обстоятельство, что Вануну уже несколько месяцев находился на вынужденном «сексуальном карантине». Поэтому он, презрев все предостережения охранявших его репортеров и утратив чувство бдительности, должен был «запасть» на подставленную ему агентессу-обольстительницу.
В роли обольстительницы выступала неотразимо красивая, коварная и вероломная, известная в «Моссаде» агентесса под псевдонимом «Юдифь». В отель, где проживал Вануну, она поселилась под именем Синди Ханин, которая в действительности была Шерил Бентов.
Она родилась в США в семье миллионера еврейского происхождения Стенли Ханина. После окончании школы в начале 80-х годов Шерил приехала в Израиль, в киббуц, чтобы изучать иврит. Она решила остаться, отслужила в армии и вышла замуж за Израильтянина Офера Бентова. Вскоре ее завербовал «Моссад»…
Операция по захвату Вануну стала первым серьезным заданием «Юдифь». В ее задачу входило познакомиться с ним, соблазнить и побудить поехать из Лондона в Рим.
Когда однажды они «случайно» столкнулись у лифта, ей было достаточно лишь бросить взгляд на Вануну, чтобы тот поинтересовался, в каком номере проживает мисс и не откажется ли она поужинать вместе с ним? При этих словах в огромных голубых глазах Синди полыхнул огонь страсти и чувственности.
Их физическая близость началась задолго до ужина, в номере Синди, куда в итоге перебрался Вануну и где провел пять незабываемых дней и ночей.
За очередным ужином Синди предложила Мордехаю отдохнуть в Риме, якобы в квартире сестры. Он согласился. В итальянском аэропорту их встретила женщина, представившаяся подругой сестры Синди, и отвезла на квартиру. Там Вануну уже ждали агенты «Моссада»…
На многочисленные вопросы израильских журналистов, был ли Вануну похищен на британской территории Израиль дал ответ в официальном сообщении. В нем говорилось:
«Г-н Вануну покинул территорию Великобритании по своей доброй воле, используя обычные способы выезда. Его отъезд осуществлен без нарушения законов этой страны».
Как бы то ни было, факт остается фактом – вскоре Вануну предстал перед израильским судом, который признал его виновным в шпионаже и государственной измене, и приговорил к длительному сроку заключения.
* * *
И вот 21-го апреля 2004 года, после 18 лет лет заключения, 12 из которых Мордехай Вануну провел в одиночной камере, за ним захлопнулись двери тюрьмы «Шикма». Сейчас ему – 50 лет.
Перед выходом из тюрьмы он заявил: «Я страдал здесь только из-за того, что принял христианство. Если бы я остался иудеем, то ко мне относились бы совсем по-другому. Израильским спецслужбам не удалось сломить меня. Я – символ свободы и того, что никто не может сломить волю человека. Я обращаюсь к президенту США Джорджу Бушу, к премьер-министру Великобритании Тони Блэру, к президенту России Владимиру Путину и к канцлеру Германии Герхарду Шредеру сделать все возможное, чтобы меня выпустили из Израиля. Я хочу жить в США. У меня не осталось никаких секретов. Все, что я знал, я уже рассказал». Однако представители израильских спецслужб считают, что Вануну по-прежнему представляет опасность, ибо обладает еще многими секретами. В его камере было конфисковано большое количество документов, содержащих подробное описание производственных процессов на атомном реакторе в Димоне.
Речь идет о дневниках, которые вел Вануну и в которых он до малейших деталей воспроизвел всю информацию о комплексе в Димоне, строении атомного реактора и всех процессов. Эти дневники и другие документы находились в 87 коробках, которые Вануну попросил вынести из его камеры по случаю освобождения.
В связи с этим министерство обороны Израиля опубликовало перечень возложенных на него ограничений, включая запрет на выезд из страны в течение года после освобождения. Все остальные ограничения будут действовать лишь пол года.
Что же представляют собой эти ограничения?
Вануну будет обязан сообщать о всех своих перемещениях, если, например, захочет провести ночь за пределами своей квартиры. Кстати, она находится в шикарном комплексе «Андромеда» в старом Яффо. Ежемесячная арендная плата за апартаменты, в которых он будет проживать, превышает 4,5 тысячи долларов.
Он не имеет права приближаться к воздушным и морским портам, а так же к территориям Палестинской автономии. С учетом прогресса в сфере коммуникаций Вануну запрещено участвовать в Интернет-чатах, и, очевидно, вообще пользоваться Интернетом без специального разрешения. Для общения с иностранцами и посещения представителей зарубежных государств он так же обязан получить специальное разрешение у израильских спецслужб. В этой связи ему было предложено заранее представить список иностранных граждан.
Продлят ли действие ограничений после истечения года, зависит, по словам руководства МВД, от поведения Ваануну в течение первого года после освобождения.
Что любопытно: ограничения, наложенные на «атомного шпиона», вытекают из Закона о чрезвычайном военном положении времен британского мандата…
Многие израильтяне считают Вануну предателем. Однако есть у него и сторонники. В день освобождения у здания тюрьмы собрались около 200 активистов международного антиядерного движения, которые встретили его как героя.
