Текст книги "Метаметафора"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Сожалея о смерти близкого своего сподвижника Марка Соловина, Эйнштейн признается, что в общем-то нынешнее отсутствие друга не кажется ему абсолютным. Вспоминая молодость, он утверждает, что все это есть и сейчас, поскольку понятия «прошлое», «будущее» и «настоящее» ус¬ловны, иллюзорны и даже бессмысленны. Они вытекают из ограниченности нашего восприятия. «Мы, физики, знаем, что это чисто субъективный взгляд на человека. На самом деле прошлое, будущее и настоящее – это реальность, кото¬рая едина и существует всегда».

Если бы к этой мысли великого ученого кто-то прислушался! На нее просто не обращают внимания.

Прошлое, будущее и настоящее легко тасуются, меняются местами в любой комбинации; закручиваясь по ленте Мёбиуса, время может двигаться в обратную сторону по отношению к наблюдателю. Происходит весьма занимательная встреча со своим отражением:

«Я посмотрел в озеро и увидел высокого человека с темной бородкой, с синими глазами, в белой рубахе и в серой шляпе с широкими полями. „Так вот кто Числобог,– протянул я разочарованно: – я думал, что что-нибудь дру¬гое!“ – Здравствуй же, старый приятель по зеркалу,– сказал я,– протягивая мокрые пальцы. Но тень отдернула руку и сказала: „Не я твое отражение, а ты мое“». Я понял это И быстрыми шагами удалился в лес. Море призраков снова окружило меня. Я этим не смущался. Я знал, что –1 нисколько не менее вещественно, чем 1; так, где есть 1,2, 3, 4, там есть и –1, и –2, и –3, и –4, и корень квадратный из –2, и корень квадратный из –3. Где есть один человек и другой естественный ряд людей, там, конеч¬но, есть и корень квадратный из –человека, и корень квадратный из –2 людей и корень квадратный из –3 людей, и корень квадратный из n людей = корень квадратный из –людей. Я, сейчас окруженный призраками, был 1 = корень квадратный из —человека. Пора научить людей извлекать вторичные корни из себя и отрицательных людей».

Итак, вот общая модель пространства-времени Хлебникова.

Перед нами мир нескольких измерений: три измерения пространства плюс три измерения времени (прошлое, буду¬щее, настоящее), седьмое измерение—это пространство-время. Все координаты времени и пространства относительны. Пространство может оказаться временем, будущее – прошлым или настоящим, все зависит, как и во вселенной Эйнштейна, от положения наблюдателя.

Поэт дает описание мира с позиции вселенского наблюдателя по принципу дополнительности. Он сам смотрит на себя из прошлого, будущего и настоящего, проецируя себя во все¬ленную с обратным знаком, и видит время человеческой жизни «вспять». В драме «Мiрсконца» (мир с конца) действие начинается с похорон. Старушка Оля хоронит мужа Полю. Похоронная процессия едет домой, умерший встает из гроба, молодеет, и вот уже Оля и Поля – два младенца, которых везут по аллее в детских колясочках.

Интересно вспомнить знаменитый хлебниковский перевертень, где каждая строка читается слева направо и справа налево одинаково. Даже Маяковский видел в этом только «штукарство». Между тем Хлебников дает ключ к этой вещи: «Я в чистом неразумии писал „Перевертень“ и только пережив на себе его строки: „чин зван... мечем навзничь“ (война), как они стали позднее пустотой, „пал а норов худ и дух ворона лап“,– понял их как отраженные лучи будущего, брошенные подсознательным „я“ на разумное небо».

На земле вселенная неизмеримо велика по сравнению С человеком, небо наверху, а земля под ногами, но в царстве света все может быть иначе, наоборот. Человек больше вселенной, а небо лишь грязь под подошвами его сапог.

Вы помните? Я щеткам сапожным

Малую Медведицу повелел отставить от ног подошвы,

Гривенник бросил вселенной и после тревожно

Из старых слов сделал крошево.

Вот одна из первых метаметафор!

Микрокосмос элементарных частиц, открывшийся в наше время, как бы подтвердил правоту поэта. Тогда еще не были открыты микрочастицы, по массе превосходящие солнце, но уже ясна стала относительность понятия величины. Законы природы, открытые Эйнштейном, словно подчинялись метаметафоре. Почему бы ни разместить всю вселенную под ногтем у человека, если в принципе в каждой пылинке может оказаться вселенная, по размерам больше, чем наша?

И пусть невеста, не желая

Любить узоры из черных ногтей,

И вычищая пыль из-под зеркального щита

У пальца тонкого и нежного,

Промолвит: солнца, может, кружатся, пылая,

В пыли под ногтем?

Там Сириус и Альдебаран блестят

И много солнечных миров.

Он чувствовал жизнь как интервал на линии мировых событий, где любое возвращение к истоку было поступательным движением к устью. Кто почувствует ми¬ровое кольцо в душе, приобщится к вселенской жизни:

Ну что ж: бог длинноты в кольце нашел уют

И птицы вечности в кольце поют —

Так и в душе своей сумей найти кольцо

И бога нового к вселенной обратишь лицом.

* * * * * * * * * *

Вечная жизнь по Сведенборгу

«Я видел на небесах дворцы, которые так великолепны, что превосходят всякое описание; вверху они блестят как бы чистым золотом, а внизу как бы драгоценными каменьями. Эти дврцы были один другого великолепнее, и внутреннее их великолепие не уступало наружному».

Эммануил Сведенборг

По свидетельству Сведенборга, устройство неба оказалось поистине поразительным. Небеса своим строением полностью повторяют человека. Есть два невидимых неба, духовное и небесное, они соответствуют сердцу и легким человека. В духовном царстве царит любовь к Богу, что в переводе на язык людей означает любовь к истине и благу. В небесном царстве царит любовь к ближнему. Оба царства соотносятся друг с другом, как сердце и легкие. «Соответствие обоих небесных царств с сердцем и легкими есть общее соответствие небес с человеком». Глаза – это разум неба, уста и язык – небесная речь, почки – способность отделять истину от лжи. «Хотя все, что есть телесного в человеке, соответствует всему, что есть в небесах, тем не менее человек не есть образ небес по внешности своей, а по внутренности. Внутреннее начало его есть преемник небес».

Оказалось, что на небесах тоже есть Солнце, по сравнению с которым наше, земное выглядит крайне тусклым. Этим Солнцем небес является сам Господь, от него исходит тепло-любовь. «Свет на небесах так велик, что он намного превосходит здешний полуденный; я часто видел его даже в вечернюю пору и ночью. Свет небес не природный, как свет нашего мира, но духовный, потому что исходит от Господа». Здесь начинается самое интересное. На небе есть тоже восток, запад, север и юг. Однако востоком называется там то место, где сияет истиной и любовью Солнце-Господь. Ангелы же устроены так, что, куда бы они ни обращались лицом, Восток-Солнце всегда у них перед глазами немного справа, левая же сияет небесная Луна, которая намного ярче нашего земного Солнца.

У ангелов, как бы они ни вращались, перемещаясь в пространстве, восток всегда перед лицом, а позади запад? Разве не ясно, что здесь мы имеем дело с какой-то неземной, неевклидовой геометрией. У науки XVIII века еще нет Для этого нужных терминов, и Сведенборг объясняет так: «Но что у ангелов восток всегда впереди, как бы они ни обращались лицом и телом, это еще труднее понять здесь, где человек, обращаясь куда хочет, может видеть и всякую другую сторону света перед собой». Далее дается очень сложное геометрическое, космологическое и физическое объяснение такого эффекта, которое тем не менее хотелось бы привести здесь полностью. «Известно, что на земле всякая вещь стремится к своему центру, но правление этого стремления на небесах отличается от направления его на земле». Теперь внимание: «Это различие состоит в том, что на небесах обращаются к общему центру передние часта, а на земле – нижние». Все это возможно только при выворачивании.

Как изъясняются ангелы

Сведенборг утверждает, что сотни раз беседовал с ангелами и духами. Речь ангелов единая для всех небес. Она построена на любви, поэтому звуки выражают прежде всего степень расположенности к собеседнику. Чисто внешне язык небесного царства похож на древнееврейский, хотя отличается от него, как подлинник от весьма искаженной копии. «Язык ангельской речи не имеет ничего общего с человеческим, земным, разве в некоторых словах, в звуке которых слышится чувство. Ангелам невозможно произнести ни одного слова человеческой речи. Они пытались это сделать, но не смогли, ибо они могут произносить только то, что вполне согласно с их чувствами».

Невозможно не вспомнить о существующих ныне компьютерных языках, когда читаешь свидетельство Сведенборга о том, что многие понятия в языке ангелов даются числами, а мозг собеседника сам мгновенно расшифровывает переданное сообщение, на каком бы языке оно ни звучало. Дело в том, что"ангелы говорят с человеком на его языке телепатически через:

систему сложнейших кодов и шифров. При этом человек понимает переданное сообщение раньше, чем его услышит. В речи ангелов мысль опережает произнесенное слово. «Ангелы могут в одном слове выразить то, что человек не может и в тысяче; не говоря уже о том, что мысль их обнимает предметы, которые человек не может ни понять, ни выразить в словах. Вот почему виденное и слышанное на небесах называют неизреченным, чего никогда ухо не слыхало и глаз не видал».

Для того чтобы разговаривать с небом, человеку нужно быть приведенным в особое состояние. Сведенборг с удивлением отмечает: «Я был иногда приводим в состояние, свойственное ангелам, и в этом состоянии, разговаривая с ними, я все понимал; но когда я возвращался к прежнему своему природному состоянию, к обычному для человека мышлению, и хотел собрать в уме все слышанное мною, то не мог этого сделать, ибо тут были тысячи вещей, не подходящих к понятиям природного мышления». Далее следует одно из самых удивительных сообщений ученого. Оказывается, речь высшей цивилизации состоит не столько из звуков, сколько из света. Там, где человеческая земная мысль отступает и возникают неземные понятия, ангелы начинают сиять словами. «Невыразимые для земли понятия можно передать только посредством разноцветных переливов небесного света. Понятия ангельского мышления, из которых рождаются их слова, являются видоизменениями небесного света, а чувства их, от которых происходят звуки слов, видоизменениями небесного тепла».

Жизнь после смерти

Мы знаем, что вся окружающая нас среда обитания состоит из остатков существ, когда-то живших на земле. Об этом достаточно писал в свое время философ Федоров. Атмосфера и земля возникли из живых организмов. Ими мы дышим, по ним ступаем. Сведенборг же сообщает, что и небесный мир состоит из духов умерших людей. «Христианскому миру совершенно не известно, что небеса и ад образуются из рода человеческого». Даже ангелы образовались после человека из человеческих душ.

Сведенборг не раз беседовал с умершими людьми. «С иными мне случалось говорить спустя два дня по их кончине. Я рассказывал им, что в это самое время готовятся их похороны и остатки тела их готовятся к погребению. При этом они просили рассказать людям, что они не умерли, а живут такими же людьми, как и прежде, только перешли из одного мира в другой; что они ничего прежнего не утратили, ибо находятся и в теле и пользуются всеми чувствами его, как и прежде: обладают тем же разумом и волей и сохранили такие же помышления, наклонности, ощущения и желания, как бывало на земле».

Такой взгляд на потустороннюю жизнь многим покажется неожиданным, однако и в Апокалипсисе Иоанна Богослова, любимого ученика Христа, говорится о небесном Иерусалиме, где есть и дворцы, и стены, и башни, и река, утоляющая жажду, и дерево, приносящее небесные плоды, утоляющие голод. Обитатели же небесного града на православных иконах выглядят совершенно как люди в одеждах того же покроя, что они носили при жизни. Лица праведников и грешников сохраняют земное портретное сходство, вплоть до особенностей прически.

Говоря о душевном состоянии людей, только что умерших, Гвеленборг пишет: «Каждый человек после смерти находится первоначально в том состоянии, в котором он был и здесь, а потом постепенно переходит из него в небеса или ад. Многие из них чрезвычайно радовались тому, что они живы, и даже с трудом этому верили».

По свидетельству Сведенборга, умершие дети на небесах полностью сохраняют свою детскость и непосредственность – их воспитывают и обучают так же, как на земле.

На небесах есть даже браки по духовной расположенности друг к другу; но конечно же они отличаются от земных супружеских уз. «Небесная супружеская любовь берет свое начало в соединении двух личностей в один дух: вот почему двое супругов на небесах не называются двумя ангелами, а одним».

Антимир – палиндром

Если на каждого Ромео и на каждую Джульетту приходится по одному анти-Ромео и по одной анти-Джульетте, то действие Шекспира следует играть одновременно в 2-х сценах. В нашем мире все будет происходить как в известной пьесе. А в антимире анти-Ромео и анти-Джульетта сначала очнутся от смерти, затем проведут ночь любви, потом будет их первая встреча, а дальше смерть Меркуиио во

время дуэли...

«Мы сотканы из той же материи, что и наши сны», – сказал Шекспир. Так Вальтер Скотт увидел призрак Байрона в день гибели поэта, хотя весть о смерти пришла намного позднее. Нередко мы получаем вести из будущего, из антимира. Все наше прошлое остается в будущем

антимира, а наше будущее уже есть в его прошлом. Наилучший образ мира и антимира существующих в одном и том же пространстве – это поэтический палиндром. Строка, которая одинаково читается справа налево и слева направо, таковы палиндромы Елены Кацюбы:

ПЛАНЕТЫ

Юнона, но не видит сон Юпитер – ад в даре, тип юности дивен: она, но ню.

Гам нот гни, Меркурий, и рук ремингтон – маг.

Потоп ли Нептун? Ката кнут пенил потоп.

Соки вен говорили нам: он – Уран, на руно манил,

и ров – огневик ос.

Вон Сатурн – рута снов.

Марс – уму срам.

А Венера – арен Ева.

Однако еще ближе к образу мира и антимира палиндром, где при чтении справа налево возникает еще и другой смысл:

А муза разума мрака кот сова

а востока карма муза разума

или

а синода хоров вдох

ход в ворох Адониса

Вторая строка рождается при чтении в обратную сторону.

В Апокалипсисе Иоанна Богослова Вечная жизнь выглядит как аннигиляция, коней этого мира. Все сгорает в очистительном пламени аннигиляции, когда души из потустороннего мира, сорвав семь печатей, врываются в наш мир. Но из пламени возникает в небе сияющий Новый Иерусалим. Он переливается светом драгоценных камней, а плач и стенания этого мира плавно переходят в радостное пение ангелов.

Вечная жизнь – палиндром конца света.

Справа налево читаем – конец света.

Слева направо – вечная жизнь.

–

ГОВОРЯЩИЕ ЗВЕЗДЫ

«И взял я книгу и съел ее…

горько стало во чреве моем»

Апокалипсис

Небо во чреве

Созвездие Кассиопеи похоже на перевернутую букву М и на латинское W (дубль-вэ). Кстати, МИР по-русски и WELT по-немецки начинаются с этого знака МW.

Кассиопея – символ материнства, из ее груди истекает звездное млеко, питающее вселенную. Именно так изображена она на картине «Сотворение Млечного Пути». Кассиопея отчетливо видна на небе в образе Богородицы Оранты и Параскевы Пятницы. Она похожа на челове¬ческую фигуру, распростершую руки в благословении, что отчетливо сохранилось в иконографии. Кроме того, она Рожаница, рожающая звезды, небо и всю вселенную, и Матерь Мира в древнеиндийском пантеоне богов. Н. Ре¬рих изобразил ее в традиционной позе благословления – руки, распростертые вправо и влево – W.

В христиан¬ской звездной символике созвездие Овна обозначается на¬званием «Апостол Петр», заменяются и другие названия: созвездие Рыб на Апостола Матфея, созвездие Андромеды – на Гроб Господень, созвездие Кассиопеи – на Марию Магдалину.

Существует древнее предание, что из глубины темного колодца можно днем увидеть звездное небо. Многие пытались в наше время проверить, достоверно ли это. Увы, никто не увидел звезды при свете дня.

И все-таки я верю, что древняя молва не лжет. Может быть, кроме колодца нужно еще одно важное условие – умение смотреть и видеть.

Камера Шлиссельбургской крепости, где сидел заклю¬ченный пожизненно астроном Н. А. Моро¬зов, была похожа на каменный колодец. За решеткой ма¬ленького тюремного окна неба не видно. Зато перед мыслен¬ным взором узника все созвездия проходили в свой срок стройной чередой. Умерли от цинги многие соседи по каме¬рам, ноги Морозова распухли, стали как ведра, но произо¬шло чудо: несмотря на цингу и туберкулез, он выжил.

Покинув тюрьму и снова попав в нее за сборник стихов «Звездные песни», ученый все же обрел наконец свободу. Он дожил до девяностолетнего возраста.

Что же произошло тогда в Шлиссельбургской крепости?

Узникам не давали никаких книг, кроме Библии. Читая знакомые с детства тексты, Н. А. Морозов ясно увидел, как в канве привычных сюжетов проступает очертание звездного неба. Внезапно ему стало ясно: все основные биб¬лейские образы символически запечатлели реальные астро¬номические события.

Согласно Евангелию, Христос был распят в пятницу в апреле тридцати трех лет отроду. В Евангелии говорится о затмении, свершившемся в день распятия и смерти. Морозов не сомневается в астрономической точности текста: затмение должно быть именно в это время. Ведь он считал еван¬гельские события всего лишь зашифрованным кодом реаль¬ных астрономических событий.

Однако астрономические данные противоречили такому выводу. В названный день солнечного затмения не было. Это обстоятельство и по сей день приводится как веский аргумент против историчности евангельских текстов. И совершенно напрасно: затмение было, но не солнечное, а лунное.

«Оно началось,– пишет немецкий археолог Э. Церен,– в 15 часов 44 минуты, а закончилось в 18 часов 37 минут». Именно так, как об этом говорится в Евангелии: с третьего часа распятия до шестого часа – смерти Христа в канун великой субботы. «Только лишь совпадением дня смерти Иисуса с за¬тмением луны в „день подготовления“ можно объяснить, почему фанатичные противника Иисуса (такие, как апостол Павел) стали его сторонниками, признали в нем мессию и сына Бокия».

Почему воскресение именно на третий день? Христос, как и другие «воскресающие» боги, в сознании верующих отождествился с луной. Луна «умирает» и заново «воз¬рождается» в виде раннего месяца именно через три дня после «смерти». Молодой, «воскресающий» лунный серп может быть снова виден только в вечерние часы в западной стороне неба, утром же можно видеть только бледную старую луну – перед ее «смертью». Поэтому лунные божества, во все более очеловеченном виде фигурирующие в древних культах, всегда встают только вечером, а утром никогда. Вот почему ученики сначала не узнают воскрес¬шего, явившегося днем, и лишь вечером «воскресший» смог вступить в круг своих учеников и показать свой серп или лук... По словам Евангелия от Иоанна: «Сказав это, он показал им руки и ноги и ребра свои».

«Под словом „ребра“ можно подразумевать „лук“. Пальцы и руки – как „ребро“ или „лук“ служат олицетво¬рением новой, „воскресающей“ луны, показывающейся в виде ребра, лука, серпа, согнутого пальца. И Иисус Христос показывает своим ученикам руку (вместо пальца) и бок вместо ребра и серпа».

Мы можем добавить, что в русской фольклорной этимологии месяц называется «адамово ребро», а Христос воскресший именуется «новым Адамом». Кстати, из ребра – молодого месяца – легко сотворить луну – Еву. В таком истолковании Адам – солнце, а Ева – луна.

Сотворение Евы выглядит как набухание месяца и превращение его в круглую луну.

А вот то же самое астрономическое явление, закодиро¬ванное в сказке «Колобок».

«Взяла старуха крылышко (месяц в новолуние – К.К.), по коробу поскребла, по сусеку намела и наскребла муки две горстки». Млечный Путь назывался еще и Мучным путем. Из муки Млечного Пути выпечена луна-колобок. Далее луна-колобок катится по кругу зодиака, постепенно убывая. Его пытаются съесть и откусывают по частям. Заяц (Водо¬лей) откусывает первую четверть, Волк (Стрелец) третью четверть, Медведь (Козерог) половину, Лиса (Рыбы) за¬глатывает колобок весь целиком.

В Апокалипсисе Христос – семирогий агнец, месяц в последней фазе (умирающий) и месяц в новолуние (воскресающий).

«Ягненочек кудрявый, месяц, пасется в голубой траве» (С. Есенин). Кроме того, месяц еще и козленочек с золотыми рожками и серебряными копытцами. Он кличет сестрицу-звезду Аленушку выплыть на бережок. Месяц и звезда (Венера и Сириус) отчетливо видны на зимнем небе. Их сватовство и небесная разлука воспеты во многих обрядовых песнях.

Котел с кипящим молоком – это ночное небо и Млечный Путь. Иванушка-дурачок – месяц на ущербе. Он должен исчезнуть, прыгнуть в глубину ночного неба, чтобы потом появиться в новолуние молодым месяцем. В то же время царь – солнце – лишен возможности, прыгнув в котел ночного неба, остаться живым. Млечный котел для него гибель.

Подтверждение этому можно найти в следах конкретной материальной культуры народов Древней Сибири. Там чрезвычайно распространены наскальные изображения котлов сибирского типа, а также сами эти котлы, сохранив¬шиеся до наших дней. Нетрудно убедиться, что они симво¬лизировали небо: и в сохранившихся котлах, и в рисунках на них справа и слева изображено восходящее и заходя¬щее солнце.

«Ко¬нек-горбунок» написан Ершовым по мотивам сказок Сибири, где как раз и распространена «котловая куль¬тура».

Соотнесенность образа горбунка с лунной символикой раннего и ущербного месяца подтверждается небесным сва¬товством Иванушки и в конечном итоге браком с Зарей-Заряницей – звездой Венерой. Заря-Заряница окажется его супругой, нашедшей своего жениха. Если принять такое прочтение, то скачки Иванушки на Коньке-горбунке будут выглядеть как шествие месяца по ночному небу.

Платон вспоминает в «Пире» древнее предание о том, что мужчина и женщина когда-то в древности составляли единое совершенное сферичное тело, но Зевс рассек его на две части, и с тех пор две половины безуспешно ищут друг друга, пытаясь соединиться.

Нетрудно узнать здесь две половины луны, как бы рас¬сеченной пополам. Отсюда древний сюжет о влюбленных, которые могут соединиться лишь временно, а затем их разлучает смерть: Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта, Лейли и Меджнун.

«Встань у окна, затми луну соседством»,– обращается Ромео к Джульетте. «Ромео, я так тебя люблю, что го¬това разорвать на тысячи звезд»,– говорит Джульетта. Для сегодняшнего читателя это всего лишь метафоры, изысканные комплименты, однако для человека, посвя¬щенного в тайны лунного кода, за этим скрывается более глубокий, я бы сказал, космогонический смысл любви.

Таинственный обоюдоострый меч между Изольдой и Тристаном, разъединяющий их на ложе,– это отдаленное воспоминание о либрисе – двустороннем топоре Зевса, ко¬торым он рассек единое тело. На зимнем небе это выглядит так: Месяц – Тристан, Сириус – Изольда, двусторонний топор Зевса (или обоюдоострый меч) – созвездие Ориона.

Кстати, таким, невесть откуда взявшимся, огромным топором китайский космический человек Паньгу разрубил изнутри яйцо-вселенную, и образовались небо и земля.

Так, увлекшись дыоичным, или бинарным, лунным кодом Н.А.Морозва и Э.Церена, я расшифровал астроно¬мическую символику многих литературных сюжетов.

Однако вскоре пришлось вспомнить, что кроме луны, планет и звезд есть еще созвездия. Одни и те же сюжеты могут передаваться четырьмя кодами:

солнечно-лунным

лунным (луна и месяц)

лунно-звездным (месяц и звезда);

звездным (ходом созвездий).

Объединив все четыре кода, я пришел к выводу о суще¬ствовании некоего единого кода в древней и религиозной символике. Это единство я обозначил термином МЕТАКОД. Впервые я предложил этот термин в 1982 году в статье «Звездная книга», опубликованной в № 9 журнала «Новый мир», хотя сам принцип был применен мною еще раньше – в 1980 году, в статье «Звездный сад», опубликованной в журнале «Театр» (1980, № 11).

Поначалу было дано такое определение: метакод – это устоявшаяся система астрономической символики, общая для разных ареалов культур. В конце книги читатель убедится, насколько расширится это понятие в дальнейшем.

Все твйные слои культуры буквально пронизаны метакодом. В этом смысле фольклор, существовавший до письменности, все-таки имел свою «письменность». Это «огненные письмена» ночного неба.

В зале древнерусской живописи Третьяковской галереи можно увидеть воочию, как выглядит эта книга. На иконе изображен развернутый свиток неба.

На нем луна, звезды, солнце. Это и есть та книга, ко¬торую должен был съесть Иоанн, автор Апокалипсиса, чтобы небесные знания стали его нутром. Сегодняшнему читателю не очень понятно, как можно съесть книгу; но если вспомнить, что писалась она на телячьей коже, мы пой¬мем, что метафора Апокалипсиса имеет основу вполне ре¬альную.

Там говорится, что в последние времена небо свернется, как свиток, и исчезнут звезды, луна и солнце. А спустя полтысячелетия тот же образ возникнет в Коране, прони¬занном реминисценциями из Библии. Магомет с гневом говорит о лишенных воображениях людях, которые, увидев небо, свернувшееся в свиток, скажут: «Это всего лишь облака».

В Х веке поэт Низами в поэме «Сокровищница тайн» расскажет о звездном происхождении арабского алфавита. Согласно мусульманской традиции считалось, что в небе огненными буквами начертано имя Аллаха.

«Алиф», только был он на первой начертан скрижали,

Сел у двери, ее же пять букв на запоре держали.

Дал он петельке «ха» управленье уделом большим,

Стали «алифу» – «даль» ожерельем и поясом «мим».

И от «мима» и «даля» обрел он над миром главенство,

Власти царственный круг и прямую черту совершенства.

Осеняемый сводом из сих голубых изразцов,

Благовонным он был померанцем эдемских садов...

В ухе мира висит его «мима» златое кольцо,

И покорно Мухаммеду мира двойное кольцо.

Из этого текста ясно, что месяц был в арабском алфавите буквой «мим». Судя по всему, все другие пять букв есть тоже символическое изображение разных состояний луны.

Поскольку арабская традиция опирается на библейскую, сразу возникла мысль сопоставить все стадии фаз луны с древними алфавитами.

Каждая фаза луны по семь дней, в месяце четыре недели: всего двадцать восемь.

Древнерусская азбука, созданная Кириллом и Мефодием, уходит корнями к тем же истокам.

Я решил сопоставить нынешний русский алфавит с фазами луны, и вот что получилось:

Новолуние:

Поразительны совпадения: «О» действительно похоже на полную круглую луну, а «С» совпадает по начертанию с луной на ущербе. Это дает некоторые основания для предположения, что каждой букве древних алфавитов соответствовали определенные очертания луны в тече¬ние месяца: двадцать восемь букв и двадцать восемь дней. Буквы «ъ», «ь», «й», «ы», «ё» устранены как специфические, не основные. На стенах Софийского собора в Киеве начертана азбука из двадцати семи букв русского и греческого алфавита. В книге В. В. Цыбульского «Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии» (М., 1987) даны двадцать восемь иероглифов, изображающих положение луны в течение лунного месяца в созвездиях. Если, воспользовавшись таблицей двадцати восьми созвездий китайского Зодиака, сопоставить ее с азбукой на стенах Софийского собора, получим, например, следующие значения: А – Телец, Б – голова Ориона, В – Орион, Г – Близнецы, Д – Рак... А последняя буква в атом алфавите ? (омега) – Овен.

Кроме лунного кода есть еще дублирующий его код звездный. Вполне вероятно, что двенадцати знакам зодиака должны соответствовать двенадцать начальных букв.

Начальная буква древнегреческого алфавита альфа по целому ряду наблюдений похожа на запряженного вола, то есть на созвездие Тельца. В таком случае по¬следняя буква ? (омега) должна быть замыкающим знаком зодиака – Овном. По очертанию Овен действительно похож на букву омега.

Итак, альфа и омега, которые видит на небе автор Апока¬липсиса,– это расположенные рядом созвездия Тельца и Овна. Причем в сознании ранних христиан Телец был символом Ветхого Завета, а Овен олицетворял собою Новый Завет – Христа. Они знаменовали собой как бы замкнутый круг времен.

«Я есть альфа и омега»,– говорит Бог автору Апока¬липсиса, то есть начало и конец, первая и последняя буквы алфавита. Действие Апокалипсиса разворачивается на небе. Для Иоанна, как и для его библейского предшественника – пророка Даниила, небо как раз и есть развернутый свиток, где огненными письменами созвездий пишется вся история мироздания.

Сохранилось древнееврейское предание о мудреце-книжнике Акибе. Когда римские солдаты сжигали его на костре, завернув в свиток Торы, учитель обратился к ученикам с вопро¬сом: «Что вы видите?» «Свиток сгорает, а буквы уле¬тают на небо»,– отвечали ученики.

Человек – это свернутый свиток неба. Буквы, сияющие над головой,– созвездия-письмена.

Наши отечественные предания о небесной «Голубиной книге», где написана вся правда мира и все судьбы людей, восходит к той же древней традиции.

Высказывались предположения, что само название «Го¬лубиная книга» связано с древнебиблейским названием свернутого свитка – тор. Корень «тор» семантически связан с названием голубя «турман» и с обозначением небесного – «турмалинового» цвета. В таком случае название «Голубиная книга» есть калька со слова «тор», а тор обозначает то же самое – небесная книга.

Древнееврейский месяц господства Тельца Ияр (апрель – май) своим наименованием перекликается со сла¬вянским Яр – Ярило (бог плодородия). Яр Тур Всеволод упоминается в «Слове о полку Игореве». Яр Тур – царский титул – символ причастности к небесному могуществу земного властителя. Тур-бык связан с культом Ярилы. Буй, Яр Тур напоминает скандинавское «бьяртур» – светлый. Буй Тур Всеволод «посвечивает» шлемом, как шлемоблещущий Гектор в «Илиаде» Гомера.

Всеволод упоминается в «Слове о полку Игореве». Яр Тур – царский титул – символ причастности к небесному могуществу земного властителя. Тур-бык связан с культом Ярилы.

Славяне различали Тельца вместе с Плеядами. Это со¬звездие называлось Волосожары. О нем вспоминает в Индии Афанасий Никитин, когда говорит, что «Волосыны» (сыны Волоса) в Индии восходят иначе. Древние греки видели в созвездии Тельца могучего Кроноса, славяне – Велеса (Велес – это тоже телец). У древних греков Кронос (Хронос) – символ власти и времени. С него начинался отсчет года, он есть начало небесного огненного алфавита – Алеф.

Древний Египет, Финикия, Крит почитают созвездие Тельца в образе солнечного и золотистого быка. Он – власть, сила, начало времен, могущество, плодородие. На Крите это чудовище Минотавр – полубык-получеловек. Отыскать его в небесном лабиринте и низвергнуть за горизонт предстоит звездному герою.