Текст книги "Миру и Велимиру (выпуск №1, 2011г.)"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Где обезьяны разнообразно злятся и выказывают разнообразные концы туловища и, кроме печальных и кротких, вечно раздражены присутствием человека.

Где слоны, кривляясь, как кривляются во время землетрясения горы, просят у ребенка поесть, влагая древний смысл в правду: – есть хоцца! поесть бы! – и приседают, точно просят милостыню.

Где медведи проворно влезают вверх и смотрят вниз, ожидая приказания сторожа.

Где нетопыри висят опрокинуто, подобно сердцу современного русского…

Где Россия произносит имя казака, как орел клекот.

Где слоны забыли свои трубные крики и издают крик, точно жалуются на расстройство. Может быть, видя нас слишком ничтожными, они начинают находить признаком хорошего вкуса издавать ничтожные звуки? Не знаю. О серые морщинистые горы! Покрытые лишаями и травами в ущельях!

Где в зверях погибают какие-то прекрасные возможности, как вписанное в часослов «Слово о полку Игореве» во время пожара Москвы.

1909, 1911

–

– Миру – миф–

Татьяна Бонч-Осмоловская

кандидат филологических наук

Сидней, Австралия

Падающие медведи

(из серии «Австралийские хищники. Не стань их жертвой!»)

Продолжение

Руу, солдат удачи

Давным-давно на просторах Австралии жило одно мирное племя. Они были настолько мирные, что соседи всегда обижали их и дразнились. И опоссумы их обижали, и коалы, и даже утконосы. Одни только рыжие крысы жалели бедных аборигенов и приходили к ним на огонек погреться и перекусить.

Шли годы. Крысы росли, мутировали и становились полноправными членами общества. В праздничный день накануне Нового года, что праздновался посреди лета, старики племени торжественно посвящали крыс в воины – раскрашивали их рыжую шерсть в разные, преимущественно рыжие, цвета, нацепляли на брюхо большую сумку, а на передние лапы – боевые перчатки. После посвящения – новый член племени должен был прыгнуть выше головы, сделать стойку на хвосте и выпить море, в ритуальных целях заменяемое четвертью эвкалиптовой водки, – неофит получал тайное боевое имя: Кен Г. Руу, что на языке мирного племени означало «нехилая рыжая крыса с большим хвостом, владеющая набрюшным мешком и основами рукопашного боя, одетая в одежду, соответствующую сезону, чье имя совпадает с именем любого другого члена племени, является страшной тайной и не может быть разглашено никому чужому».

Наутро новообращенный Кен Г. Руу, по традиции жестоко страдающий похмельем и угрызениями совести по отношению к вскормившему его племени, записывался в солдаты удачи и навсегда покидал родные края.

Руу был идеальным солдатом. Мобильный, сильный, умелый, вскоре он становился незаменим как в рукопашной схватке, так и при паническом бегстве, как в опасной разведке на территории противника, так и в безобразном мародерстве.

Руу выходил на врага, вооруженный одними только боксерскими перчатками, в которых хранил самые дорогие и любимые вещи. Внезапно выскакивая на противника, Руу плотно садился на собственный хвост и точным апперкотом отправлял несчастного в нокаут, чтобы приступить к любимой фазе воинских действий – грабежу и разбою. Руу быстро лишал поверженное тело ценных вещей и исчезал с поля битвы в клубах красной пыли.

Аналогичную тактику Руу применял и в разведывательных операциях, нередко добывая бесценные сведения и другие предметы. После некоторых попыток извлечь их из Рууиных перчаток, его непосредственные начальники, обзаведшиеся лишь парой свежих кровоподтеков, оставляли все добро status quo, справедливо рассудив, что так оно целее будет.

Однако особенно хорош Руу был при отступлении. Он первым прибывал в лагерь, опережая полевую кухню, драгунов и маркитанток. Несколько раз он по ошибке вламывался во вражескую крепость, но тут же признавал свою вину и как ни в чем ни бывало продолжал воевать на стороне бывших неприятелей.

В конце концов он надоел всем. Австралийцы вспомнили, что на их земле отродясь не велось никаких войн, и прогнали Руу. Когда он попытался напомнить бывшим своим друзьям о веселых деньках и совместных рейдах, ему только смеялись в лицо, а под конец пригласили в уютный кабинет с белыми стенами и доходчиво объяснили, что существа, которое могло бы переносить в прыжке центнер веса на десяток метров в длину и пару метров в высоту по сотне-другой раз на день, в природе не существует, а если б оно и было, то потребляло бы столько энергии, что министерство обороны его кормить не собирается.

Так бесславно закончилась государственная служба Руу. С голодухи он принялся подрабатывать в зоопарке крысой-переростком; конкурируя с вомбатом и бандикутом, пытался подворовывать сумочки у беспечных туристов; скрепя сердце и поверхностные покровы, сотрудничал с кожевенной промышленностью. И наконец принялся писать мемуары.

Писательское ремесло – самое страшное из всего, чем он занимался в своей долгой жизни, говорит солдат удачи. Так же считают и его читатели.

Верблюд

Верблюд – самое крупное животное Австралии. На просторах австралийского континента верблюд встречается чрезвычайно редко, чему несказанно рады все остальные его обитатели.

Практически, уже долгое время верблюд существует в одном, единственном и неповторимом, экземпляре. Экземпляр этот родился в эпоху королевы Елизаветы, возмужал при королеве Виктории, и с тех пор все продолжает расти.

В молодые годы верблюд принимал посильный вклад в освоении Австралии, невозмутимо пережевывая остатки позавчерашнего завтрака и вдумчиво изучая процесс построения новой жизни под вечно-голубым небом зеленого континента. Когда ему надоедала беготня внизу, верблюд, изгибая длинную пушистую шею, опускался до одного с уровня с суетливыми строителями и извергал им на головы галлоны тщательно пережеванной пищи.

Однако с тех времен миновали века, пропорционально размеру тела вырос и ум верблюда, что неизбежно привело к возрастанию самооценки, категорическому отказу содействовать в эксплуатации его человеком и полному переосмыслению прошлого сотрудничества. Теперь верблюд существует самостоятельно, ограничивая общение с человеком краткими, но запоминающимися визитами.

С годами верблюд развил до чрезвычайности способность обходиться без пополнения запасов пищи и воды. Все дело здесь просто в начальных размерах этих самых запасов, которые верблюд, как существо терпеливое и экономное, расходует очень бережно. Но раз в семь лет даже самым бережно расходуемым запасам приходит конец, и меланхолический красавец преображается. В облаке пыли, песка, в шквалах ураганного ветра приближается он к выбранному поселению, ферме, деревне или поселку городского типа.

Избежать верблюда невозможно, как невозможно избежать цунами. Пыльным смерчем надвигается он на человеческое поселение, красно-серой тучей закрывает

солнце и перекрашивает небо, и навсегда стирает город с лица земли. Верблюд – существо мирное, жвачное, практически травоядное, не его вина, что с высоты его роста практически все: поля и дома, амбары и сельхозтехника, стада овец и охраняющие их собаки, все – трава. Челюсти верблюда пережевывают все живое, его желудки способны перетереть в пыль и белок все, что в них попадает, а в горбах верблюда поместятся запасы воды, прежде составлявшие годовую продукцию среднего размера водоочистительного заводика.

Местность, которую почтил своим посещением верблюд, топографы тут же перекрашивают в красный цвет, цвет земли Верблюда. Медленно, но неотвратимо, расширяет верблюд свои владения. Бороться с ним невозможно. Во-первых, это столь же осмысленно, как и борьба с энтропией, а во-вторых, существующий в единственном экземпляре верблюд давно внесен в Красную книгу и охраняется государством. Поэтому попытка борьбы с верблюдом расценивается государством как попытка уничтожить редкий вид и наказывается в административном и уголовном порядке, вплоть до поселения в местах поселения верблюда.

На сотрудничество верблюд не идет, припоминая человеку года прошлой, как это он называет, зверской эксплуатации. На уговоры не поддается, на посулы не покупается. Да и что можно предложить верблюду? Все, что ему надо, он возьмет сам. В следующий раз. Лет через семь, когда вы снова соберете урожай, запасете воду, построите город. Вот тогда – ждите в гости австралийского верблюда, и он обязательно придет к вам, ведь Австралия – такая маленькая, и уже почти вся – одна сплошная красная пустыня, а кушать хочется даже такому терпеливому и неприхотливому животному, как наш верблюд.

Домашний ужас чистоты и порядка

В жизни каждого взрослого австралийца наступает такой день, когда в его доме появляется змея. Она поселяется с каждым, независимо от его географического и социального положения, расовой и половой принадлежности, профессии и национальности.

Змея – тихое и незаметное в быту животное, передвигается практически бесшумно. И очень быстро. Вы никогда не знаете, где она находится. Можно только предполагать, что она затаилась в одной ей известной щелочке и оттуда внимательно наблюдает за порядком в доме.

Да, с появлением змеи в жилище австралийца воцаряются уют и порядок. Ни одна сумчатая крыса не рискнет переступить тот порог, за которым расположилась змея. Ни один гигантский таракан не отважится проникнуть к ней на кухню. Люди, и те с опаской заходят в собственную квартиру, напряженно ожидая, не покажется ли она из-за угла. Пока в доме спокойно и чисто – не покажется.

По ночам она выползает наружу и скрупулезно проверяет: все ли содержится в совершенном порядке? Идеальна ли чистота ковров? Нет ли пыли за дальним шкафом? Не раскиданы ли по полу книжки или игрушки? Ровно ли дышат хозяева в своих постелях?

А те, зажмурившись и старательно выдыхая, напряженно прислушиваются к тихому-тихому шуршанию и тонкому свисту, с которым змея сканирует территорию. Даже собаки и кошки не осмеливаются перечить змее, а покорно моются и причесываются каждый вечер – лишь бы та была довольна. Да что собаки! Даже цветы перед домом замедляют свой фотосинтез, когда она шелестит мимо, заглядывая в горшки, и распускают лепетки на легком ветерке, только когда она удаляется. Самые маленькие и несмышленные детеныши быстро понимают, в какую игру им играть не стоит, и покорно залезают в ванну, убирают игрушки и складывают одежду на место.

Что же говорить о взрослых мужчинах и женщинах! Да благодаря гремучим домоправительницам в Австралии самый низкий процент супружеских измен в мире! Уже за одно это женщины континента готовы поставить им памятник.

И каждое утро с радостью наливают теплое молочко в блюдечко на полу кухни. Змее ведь так мало надо, чтобы она была счастлива и совершенно незаметна.

Ужас, о котором позабыли компетентные органы. Но сам он ничего не позабыл

Имя им – легион, но это не инфернальные чудовища, хоть они и хотели бы представляться таковыми. Это – реликтовые филеры, в просторечье мухи. Филеры были завезены в Австралию либертинианцами-французами еще в те времена, когда земля эта не имела определенной государственной принадлежности. Открытая голландцами, обживаемая французами, исследуемая англичанами и населенная аборигенами, она представляла собой обожженную красную пустыню и лакомый кусочек для каждого зрелого европейского государства. Для слежки за вероятным противником изобретательные французы и использовали миниатюрных летающих шпиков – мух. Позже, когда Франции стало уже не до австралийских колоний, мухи вместе с прочим брошенным ими имуществом отошли британской разведке, и еще долго служили английской короне.

В эпоху тотального недоверия, в военные и послевоенные годы, мухи добросовестно исполняли свои обязанности, не спуская фасеточных глаз ни с одного, буквально ни с одного подозрительного лица. Они даже слегка переусердствовали, и с этих лиц, к которым осторожничающее правительство отнесло все взрослое, а также детское и коренное население континента, мухи не спускали не только глаз, но и рук, ног и прочих частей своего высокоструктурированного тела.

Предметы их слежки в ответ обзаводились шляпами-убийцами с привязанными к ободам камешками и без сострадания уничтожали сотни филеров, но мухи не сдавались и продолжали кружить, ползать, летать вокруг, проникая в малейшие щели. Они садились на лицо, на руки, залезали под платье, прилипали к мороженому и, храня верность присяге, героически тонули в остывающем чае.

Последнее время, разгул политкорректности и толерантности, вызывает у мух глухое отторжение и справедливую озабоченность – куда катится страна? – спросили бы они, обладай они даром речи и хотя бы рудиментами интеллекта.

Но – нет! Никто не прислушивается к ним в эпоху мультикультурализма. Департамент их расформировали, начальство уволили, так что летают бедные шпики по континенту без всякой моральной и материальной поддержки, на одном голом энтузиазме, и кусают, как озверелые собаки, без всякого вознаграждения, ведомые одним лишь внутренним долгом.

Начальство уволили, а их трудоустроить, как водится, позабыли. Да и к чему их, болезных, трудоустроишь? Что они делать-то умеют, кроме как залезать во все дыры и укромные уголки, от складок одежды до засохшего печенья?

Так и вьются они вокруг всего сущего, неприкаянные и неутомимые, и так и будут виться – а что поделаешь, мультикультурализм тут. Толерантность. Не уничтожать же их как класс, или что они там – вид, род – как завещали классики единственно верного? Сами мухи, впрочем, искренне надеются дожить, может не сами, может, хоть дети и внуки их, до новых счастливых времен всеобщей подозрительности, когда их благородный труд снова будет востребован и вознагражден.

Продолжение ожидается!

Он тоже живет в Австралии

Рисунки Кристины Зейтунян-Белоус

–

«В гибком зеркале природы

Звезды – невод, рыбы – мы,

Боги – призраки  у тьмы».

Велимир Хлебников

Денис Безносов

рыба говорит по телефону

глаз съел чеснок

честно говоря здесь

пластмассовый пепел машет погремушкой мухам

человек без ног

засыпая просит раздеть

время а ему ха-

лат заикается девять десять

кремнем ремня ребра

корпус обра-

(за)скреблось

сквозь

кость в ось

косо

возь-

ми карта-

вость в полость

рта

поставь стеклянную челюсть в подстаканник

целясь в циферблат вареными буквами

бумажные рыбы парализованно стекали

по желобам в раковину рук к вам

          и

          их

          тих-

          ие хо-

          ть как

          ие-то хо-

          хоты тащ-

          атся щуря-

          сь каблука-

          ми спотыкая-

          сь о кишки шум-

          а под и камень в-

          ытерли вздох на-

          ты ноты тише цар-

          апая яблоки зрач-

          ков в очки кричат ч-

          етче точь-в-точь чут-

          ь-чуть точки чечетко-

          й скачет шершавый зву-

          к по коже ржавые ногти п-

          ричал на четверть ног ти-

          ной покрыт улитками язык-

          ов овальные вязы к овальны-

          м голубям головы в ванной ко-

          фейник летит в спальном мешк-

          е кошки ели кишки врача в парке

окурки в париках отхаркивая мозг в лужи

в зеленые канавы

гуляли под руку вдоль плоского заката

укутавшись в картонные костюмы травы

бездомные насекомые чувствовали себя лучше

чем механическая кукла говорящая за кадром

а мертвые дети вправляли богу суставы

стоя на коленях и говоря с ним на вы

Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус

–

Яна Павелковская

* * *

Собирала тебя я по атомам,

По улыбкам и взглядам,

По кристаллам чистейшей радости,

Скорбным числам и датам.

Тротуарами, руслом асфальтовым –

Новым Нилом ходила,

Где меня вожделенно рассматривал

Красный глаз крокодилий.

В услуженье была и в изгнании,

Мыла косы чужие,

Чтобы господу милому даровать

Возвращение к жизни.

И теперь пробуждающим зн а меньем

В полнолунье явилась…

Посмотри мне в глаза и узнай меня –

Я – Изида, Оcирис!

22.07.2010 г.

* * *

На деревянной лестнице сидеть,

Болтать ногами.

Суметь преодолеть земную твердь

Тремя шагами.

Опять в твоём молчании тонуть,

И удивлённо,

Смотреть, как я сама иду ко дну

Тьмы телефонной.

Твоё существование открыть,

Дышать тобою,

Как, поводя ушами, дышит рысь

Степной травою.

26.07.2010 г.

* * *

А это лето где-то не с тобой

В ладонь упало каплями рассвета…

Ты летопись души моей открой –

Я для тебя запомню это лето.

Стремительно дотронься до меня

При нашей встрече странно долгожданной,

Когда опять надумаешь менять

Влеченья, лица, города и страны.

И ты услышишь пение сверчков

В густой траве нескошенного луга…

(Так странно, что не страсть и не любовь

Нас не хранили раньше друг для друга.)

И ты увидишь, как летит земля,

Как ск оры и легки её движенья,

И как порою трудно отличать

Свободу и любовь от пораженья…

Как Иван-чай соцветия ронял,

И бабочки летали у руля…

24.07.2010 г.

–

Вадим Рабинович

доктор философских наук

ДООС – доосозавр

Междуречье

Междуречье – два наречья,

Но молчанье впереди.

Справа – ангельское вече,

Слева – дырка от CD.

Тот, кто слева, манит-манит

В тёмный зык к исходу сил,

Тот, кто справа, тянет-тянет

В хоры стройные светил*.

Голубь снежный мой и нежный,

Когда лист росою свеж,

Нагули кулёк надежды,

Чтобы удержаться  меж…

Если время – мера мира** –

Подойдёт к концу, умру,

Как не вольный сын эфира**,

Одинокий на пиру.

*М.Лермонтов.  

**В. Хлебников

–

Михаил Вяткин

* * *

Если Бы Я Сег о дня У тром По е хал На Авт о бусе

            На Ст о Дес я том Авт о бусе

      Мн е Бы О чень Захот е лось Покат а ться

Я Бы С е л На М е сто У Ок о шка

Зата и л Бы Дых а ние

Потом у Что       И Ст а рые       И Пож и лые Л и пы

Испуг а вшись Рев у щего Мот о ра       Вдр у г Побеж а ли Со Вс е х Н о г

Е сли Бы Я Н е По е хал На Авт о бусе

Я Бы Тих о нько Сто я л На Остан о вке       И Жд а л –

Ну Когд а Же Дер е вья Начн у т Б е гать

Я Бы Тогд а Поч у вствовал Глаз а        Кот о рые На Мен я См о трят

Я Бы Поч у вствовал       Как Э ти Глаз а Стан о вятся Н е бом

К а к Св е рху Спуск а ется Зн а к       Н Е ШУМ Е ТЬ

К а к Гл о хнут Мот о ры

К а к Л ю ди Сн о ва Хот я т Преврат и ться В Зар о дышей

–

Анатолий Кудрявицкий

ДООС-прозостихозавр

Дублин, Ирландия

Охота в зафлаженном пространстве

Гэйл Хэйзлтон {курсивом}

Когда убивают волков

гибнут люди

их закапывают с волками

много позже

с могилы сбрасывают камень

откапывают скелеты

наутро хоронят их

завернутыми во флаги –

многоплечно

и многоплачно

флаги конфискуют

у живых

обесфлаженные

садятся на корточки

голые

несчастные

плачут коллективно

и частно

прикрывают руками

не то что прикрывают

голые люди

а дикую серую шерсть

что стоит торчком

торчком стоит

на груди и на загривке

Полупрозрачность

В глянцевом журнале

среди фатов и графов

фотография:

«разоблаченный шпион»

На снимке двое:

шпион

и референт министерства.

Здороваются,

обмениваются рукопожатием –

ныряльщики в сизые воды дня,

достигшие дырявого дна.

У одного

просвечивает туловище,

сквозь него виден

Александровский Сад –

вишни

и башни.

Он ли шпион?

Шпион ли он

(на какую пойман приманку?)

Или это дефект снимка?

А может, таковы шпионы и есть?

Или те, кто ловит их в сеть?

Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус

–

Антон Афанасьев

с. Боровское, Алтай

* * *

Есть одно стихотворение – «О чем поёшь ты, птичка в клетке?..» (наверное, ранний самый из известных текстов Хлебникова), оно созвучно мне, словно, собственное детство. Но вот что странно – я никогда не знал его на память до конца. Оно, однако же, едва произнесу начальные строки, звучит во мне полностью, а выпала из памяти добрая половина слов! Музыка. А строки, может, ни к чему? Нет, нужны. Они запомнятся.

21 августа 2006

–

Татьяна Грауз

театр вытеснения

мир кожи

         война кожи

        власть кожи

сладкое крошиво власти

теснит-вы

тесняет

глу

бинное-голу

бинное в человеке

а он –

теснит-вы

тесняет лу

бочного (по

бочного) бога

бо

лью не

из

реченной

* * *

и я была ребёнком земли

и из земли глазами земли-ребёнка

или это трава

или это исторгнутая тишина

и л и

  и л и

–

Марина Розанова

УСТАЛИ

(вариации)

эротическая

Уста ли

устали?

китайская

Уста Ли

Устали

металлургическая

У стали

Устали

* * *

Как астероид, затерянный в вечности,

смотрит на землю проекция куба Малевича

Елена Кацюба «Небу в кубе тесно» (циклодром)

–

Даниил Котов

Донецк, Украина

* * *

Сгорает день в огне заката,

Уносит ветер суету

И в космос ночь откроет врата,

Позволив видеть красоту

Далёких звёзд; созвездий бледных,

Среди которых есть они:

Герои вечных мифов древних,

Животные со всей Земли.

Там Лебедь сказочный, огромный

Плывет вдоль Млечного пути,

Там Андромеды сон тревожный

Пронзают яркие огни.

Кружится там Пегас ретивый,

Там Купидон забыл стрелу,

А я усталый, но счастливый

Под Лиру вечную усну.

17.08.2010

–

Philip Meersman

Брюссель, Бельгия

Benzingedichte

Su. Plus bleifrei

Super Bleifrei

Bleifrei

Blei frei benzin

gesehen

Diesel diesen dan whan who

whohienen whofur darfur dahienen

das was dan diesen diesel

dort machen solle sicher zusse

kussen mussen mich slapfen

lassen gehen

wenighen wenighes sint blei

sint frei tanken heute sorgenlos

tanken benzin Bleifrei

Super Bleifrei Su. Plus Bleifrei

Einsteigen

Weitermachen

mussen gehen.

Babylonische Sprache I

Bleistift finden

Pijuska danken

Generalissimomemastequieromemucho

Tarekeljammiel

palemaja strugisti poeti aqui

Vasko

Ohridorochi protecto

poenkt poenkt poenkt

poenktiatione canzone lebanone

DRIM RIM RIM RIM

Rot-oot-oot

zimmer immer immer

nimmer immer immer

ich nicht dich

selbe sein

ein ein

Babylonische Sprache II

NIIIIIIIIIIiiiiiiiiEjedeueueueueueueueueueueueu

PApapaPALLjeeeeeee

Njunjundjungdjungdrumdrimdrimdrim

nidjieempalallallallallallallalemadjaagaaDGADGA

NIEjiiejeedjedjedjedjung

paljemazjemaijimaikakak

djungdjungdjung                                     djung

Nicht verstanden!

Der babylonische Regen

Вавилонский дождь

Рисунок Галины Мальцевой

–

Максим Бородин

Днепропетровск, Украина

ШУМ В УШАХ

Велимиру Хлебникову

автомобиль

вр-р-р-р  вр-р-р-р  вр-р-р-р  шц-ш  слдщ стнвк мр  вр-вр-вр вр-р-р-р-р

дождь

шр-р-ы-х  вш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш  фыс  шр-ы-х  вш-ш-ш-ш-ш-ш

дыхание

а-аф-фу-у   а-аф-фу-у  а-аф-фу-у  а-аф-фу-у  а-аф-фу-у

ночь

тык тык тык тык  а-аф-фу-у  тык тык тык тык   а-аф-фу-у

вода

п  п  п  п  п  п   скртж вш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш скртж  п  п  п  п  п

нирвана

ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш

музыка

па-па-таб-табада-па-па  па-па-таб-табада-па-

тень

рыд-рыд  кра  рыд-рыд  кра пкрыл

солнце

аи-аш-ш-ш-ш   хо-у-аш-ш-ш  аи-аш-ш-ш-ш

воздух

з-з-з-з-з арм-арм з-з-з-з-з арм-арм з-з-з-з

книга

крстпк  ш-ш-ш крстпк лам ш-ш-ш-ш крстпк

–

Александр Лысенко

Вена, Австрия

Конфуций

Под столом пустые бутылки и шорох капрона,

В голове – ломография из хохочущих лиц.

Идет закрытие дачного сезона,

Сквозь туман: «Скажите ч-и-и-и-з!» Блиц!

Лето закатилось, так чего же куражиться?

Даром, что поминки пр оводами нарекли!

И с ростом pro mille все больше кажется

Что я блаженствую в иле, на дне реки.

И что за столом собрались одни декарты,

Они же братья коэны и сенлораны притом.

И я со дна наблюдаю, с каким талантом

И я встреваю в дискуссию о ни о чем.

А ты танцуешь свободной, как дождь, вакханкой

Под какой-то исступленный диско-бред.

Короткий топик с узкими лямками

Позволяет оценить твоей кожи цвет.

И то, как вылеплены твои плечи

И подобраны лекала для твоей спины.

Это что, ответ на мое красноречие

И радость постижения собственной глубины?

И говоря о мирах, я обтекаю взглядом

Эти линии, скульптурную точность форм.

Эволюция вывела как тебя – наяду,

Так и глупые инстинкты во мне самом.

Ты все видишь – ну что же, не буду каяться.

Главное – не вспыхнуть безнадежным костром!

«...Так о чем мы говорили – о Конфуции, кажется,

О трансплантации душ или о чем-то таком..»

Твои волосы мечутся черной медузой,

Захваченной врасплох штормовой волной;

Тебе непривычно быть как бы обузой

Для мужского сознания, занятого не тобой.

Конфуций – и сверх него ничего не будет.

Резонанс взглядов – и это все, прости!

Хозяин влюблен в тебя, так на серебряном блюде

Закажи мою голову тебе поднести.

Ноябрь 2008

Фотокомпозиция Александра Лысенко

–

«Ты помнишь час ночной грозы,

Ты шел по запаху врага,

Тебе кричало небо «взы!»

И выло с бешенством в рога».

Велимир Хлебников «Ладомир»

Роберт Ямб

Саратов

Зарисовка городской грозы

Простенки стонут, глотки надрывая,

Занавески обугленные головы сворачивают,

Авангард двери закрытой плачет

Под тесным влиянием небесного пожара.

Раскаты грома снуют безогороворочно,

В тени молний муравью не спрятаться,

Все живое предпочитает рокота бояться,

Пока слышны звуки Олимпа ропчущего.

Бесцеремонный стук невнятного прохожего

Криком о помощи ветвей оказывается,

Нарушается горизонта ровная осанка

На спираль непогоды отныне похожая.

Грязь бесчинствует на узких улочках,

Топь становится антиподом города,

Извечная борьба асфальта с ворогом

Зиждется на полувековых привычках.

–

«Пусть пахарь, покидая борону,

Посмотрит вслед летающему ворону

И скажет: в голосе его

Звучит сраженье Трои,

Ахилла бранный вой

И плач царицы…»

Велимир Хлебников

МИРУ – МИФ

– Продолжение темы «ПО»№ 4 «Мера Гомера» 1997 г. –

Анатолий Золотухин

Николаев, Украина

Гомер – миф или реальность?

«Повальная мода на черные очки доказывает, что каждый хочет побыть хоть немножко Гомером». 

Андрей Вознесенский

Общеизвестно, что мифы – это древние сказания о богах и легендарных героях, о происхождении мира и жизни на земле. Но, чаще всего под мифом понимается что-либо фантастическое, неправдоподобное, нереальное и выдуманное. На самом деле это не так, ибо человек, как продукт Природы, не в состоянии придумать то, чего никогда не было, или не будет.

Долгое время считалось, что «Илиада» и «Одиссея» – вымысел Гомера, не имеющий под собой исторической правды, а самого Гомера не считали автором, ибо ни одно из своих произведений он не подписал своим именем, да и ни одной реальной биографии его не имелось. Не удивляйтесь, но то, что мы сегодня приписываем эти эпосы Гомеру оправдано лишь тем, что они прочитывались каждый раз на панафинеях, начиная с начала VI в. до н.э. как его произведения. В таком положении дело находилось до публикации в 1795 г. исследования знаменитого немецкого филолога Ф. А. Вольфа «Prolegomena ad Homerum». Опираясь на принцип противоречий и отмечая, по его мнению, многочисленные слабые в композиционном отношении места эпосов, Вольф пытался доказать, что:  «Илиада» и «Одиссея» не могли принадлежать одному поэту, но являлись плодом творчества многих певцов и поэтов; объединение отдельных песен в два больших эпоса произошло много столетий после времени составления песен; сводкой и редактированием песен были заняты мало выдающиеся личности; окончательная редакция принадлежала 602редакторам при дворе афинского тирана Писистрата в начале VI в. до н.э. Так были заложены основы «гомеровского вопроса»: а существовал ли в реальности Гомер?

Но, как сказано в Евангелии: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11.1). Стоило Генриху Шлиману поверить в правдивость описания Гомером местоположения Трои в "Илиаде", как любитель археологии нашел город там, где его никто не искал. А вместе с этим, как награду за упорство, отыскал и клад Приама. Затем Г. Шлиманом был найден клад Агамемнона в Микенах. Жаль только, что не все археологические находки мы даже в наше продвинутое время все еще не умеем датировать. Тем не менее, открытия Генриха Шлимана поставили на повестку дня вопрос о Гомере как о реальной исторической личности, описавшем вполне реальные исторические события. Наш замечательный философ и энциклопедист А.Ф. Лосев, обобщив результаты двухвековых исследований мирового гомероведения, пришел к выводу, что Гомер жил на рубеже VII-VI  вв. до н.э. и, как большинство писателей мира, является имманентным автором. Это означает, что он писал о большей части реальных событий, имеющих прямое отношение к его собственной жизни. Вот, оказывается, почему Г. Шлиман не ошибся в своем доверии к Гомеру! Но, конкретные датировки событий, как и время жизни Гомера, по-прежнему остаются невыясненными. Поэтому сегодня во всех

энциклопедиях предположительно считают, что Гомер жил в IX в. до н.э., а события Троянской войны относят к XII в. до н.э. В связи с этим возникает вопрос: а не содержат ли тексты Гомера указаний на конкретные даты событий и детали его биографии? А, если содержат, то, как проводить «археологические раскопки» текста, чтобы неопровержимым путем докопаться до истины, спрятанной автором тысячелетия назад?

Зададимся вопросом: что является минимальной структурой текста таких эпосов, как «Илиада» и «Одиссея», если не считать буквы и слова? Вероятно, это есть, следующая за ними стихотворная строка, называемая гекзаметром. Не будем вдаваться в исторические подробности, зафиксированные самими же древними греками, о том, что слагать гекзаметры их научили гипербореи, т.е. киммерийцы и скифы. Заметим, что гекзаметр является той ключевой структурой текста, который позволяет  разбивать текст, записанный непрерывно, а также дает возможность проверять сохранность и даже качество гомеровского текста. Потеря одного гекзаметра также может быть замечена и при анализе содержания эпоса.

Другой, более крупной, структурой является разбивка каждого из эпосов на песни. Считается, что эту работу, якобы за Гомера, выполнили александрийские ученые. На самом деле оказалось, что к нам дошли оригинальные тексты с авторской разбивкой. Еще одно структурное деление текста повествования по суткам предложил В.А. Жуковский, воспользовавшись формульными фразами Гомера, обозначающими начало дня, например, такими, как «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос». Руководствуясь этим, он разбил все повествование «Одиссеи» на 40 дней, хотя были и другие точки зрения на этот счет. При детальном анализе оказалось, что все повествование о 10-летнем плавании Одиссея (иносказательный смысл имени «Одиссей» – «Это я»), Гомер уложил в 58 дней, которые завершились его 58-летием и словами: «Я родился в Алибанте», – помещенными в последней, 24-й, песне, в 304 гекзаметре, с порядковым номером имени Алибант в этой песне – 119. Возникает вопрос: как в таком случае Гомер мог зашифровать эти ключевые года и даты для будущего?

Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно обратиться к хронологии, которая тогда могла существовать. Конечно же, Гомер еще ничего не знал о Рождестве Христовом и связанной с ним новой эрой. Считается, что в IV в. до н.э. было принято вести счет лет от 1-й Олимпиады, когда впервые были записаны имена ее победителей, в 776 году до н.э. Так что, все последующие годы отсчитывались уже по номеру Олимпиады и числу лет до или после нее. Возможно, что именно Гомер предложил вести хронологию от 776 г. до н.э. Об этом свидетельствует то внимание, которое он уделил описанию в «Илиаде» и «Одиссее» спортивным играм. Вероятно, именно Олимпиады подтолкнули Гомера разбить на 24 песни каждый эпос, а вместе на 48 песен, которые символизируют 48 месяцев или 4 года – период проведения Олимпиад. Но, судя по всему, сам Гомер вел простой счет лет, начиная от года первой Олимпиады.

Назад к карточке книги "Миру и Велимиру (выпуск №1, 2011г.)"