Текст книги "Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.)"

Компьютерная графика  Татьяны Бонч-Осмоловской (Сидней, Австралия)

«…в этом месте ужасна иллюзия  зрения: над головой видишь не более трех-четырех  ступеней;  вниз  –  то же самое; ступени загнуты; пирамида видится повешенной в воздух планетой,  не  имеющей касанья с землей; ты – вот-вот-вот свергнешься через  головы  тебя  держащих людей,  головой  вниз,  вверх  пятами;  мы  вдруг  ощутили  дикий  ужас   от небывалости  своего  положения;  это  странное    физиологическое   ощущение, переходящее  в  моральное  чувство   вывернутости  тебя  наизнанку,  называют здешние арабы пирамидной болезнью… хотелось  низринуться, несмотря ни на что, потому что все, что ни есть, как вскричало: "Ужас, яма и петля тебе, человек!" Для меня же эта вывернутость наизнанку связалась с поворотным  моментом всей жизни; последствие пирамидной болезни –  перемена  органов  восприятия; жизнь окрасилась новой тональностью; как  будто   всходил  на  рябые  ступени  одним,  сошел же другим;  измененное отношение  к жизни сказалось скоро  начатым "Петербургом";  там передано ощущение стоянья перед сфинксом  на   протяженье всего романа. …Вот с чем сошел я с вершины, как бы оглушенный паденьем огромного тела; и глухоту с той поры я понес по годам; "пирамидная болезнь" длилась долго; меж  влезанием на трухлявый бок пирамиды и переживаньями "Петербурга" протянулась явная связь; приводимый отрывок вставляю сознательно я  в этом месте; эта – схваченность роком, вперенность в сфинкса, загадывающего нам загадки, сопровождала года».

Андрей Белый  «Между двух революций»

–

Дэвид Робертс. Гиза. Большой сфинкс (1838-1839)

–

Надежда Никитина

Сергиев Посад

1.

Мне бы клятву дать во всевиновности

                                        всезимовности

                                        неземии

                                        всепении

                                        высоком.

в синеве пустых стаканов

в синих снах или бордовых

в синем взмахе чьих-то пальцев

в монотонном напеваньи.

в первозданных

прыганьях

                по крышам

                                    через слов

                                                       закоренелость

в духе сонном

в духе дымом

в стопных бденьях танцевальных

босиком – первоначальных.

А я врыт в песок по горло.

2

белой кельей был бы дом –

лилией

я – монахом красным –

чутким ухом

крыльями

не коленное моление –

                         пение

                         свистение

                         мычание

                         блаженное

                         легчание

                         свисание

                         через край

                         к реке.

а я врыт в песок по горло.

* * *

На сыром своем пиру

город потчует туманом

желтые дома поутру.

На предбуйственном пиру!

–

Александр Моцар

ДООС – лавразавр

Киев, Укрвина

* * *

она пирамида, потому что такая фамилия.

итак, пирамида выходит на улицу и идет к остановке.

садясь в троллейбус, замечает обилие

людей с взглядом затравленно-робким.

пирамида понимает, что каким-то образом

попала в сон незнакомого человека.

ей становится очень холодно,

она достает из кошелька четыре монеты

и отдает их кондуктору с такими словами:

– вы не в курсе, куда мы собственно едем?

кондуктор отвечает: – сам толком не знаю,

все зависит от некого александра, который заснул

                                                                        на рассвете.

александр проспит еще примерно три часа.

может быть четыре или пять, я сам не знаю толком.

пирамида мрачнеет, щурит глаза,

от чего ее взгляд становится затравленно-робким.

* * *

эта линия на ладони называется линией жизни

эта линия?

                       эта?

та что ластиком времени стерта до половины

–

Миру – миф

Анатолий Золотухин

Николаев, Украина

« Быть или не быть?

Самое главное в этой формуле  –  или»...

К. Кедров

На первый взгляд между этими названиями нет ничего общего. Легенды о сфинксе встречаются в Египте со времен Древнего царства (2707-2150 гг. до н.э.). Само название Сфинкс звучит на древнеегипетском языке как «шепсес анх» – «живой образ». Предполагают, что образ египетского сфинкса был заимствован древними греками, в их мифологии (Гесиод, «Теогония») Сфинкс (Σφίγξ – «душительница»)  –  чудовище, порожденное Ехидной, с лицом и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы. Гера наслала её на  Фивы в наказание, и она каждому, входящему в город, задавала один вопрос, а всех, кто не сумел дать правильный ответ, убивала. Эдипу единственному удалось ответить на ее вопрос, после чего она бросилась с горы и разбилась. Что касается имени скифов (Σκύθαι – «мрачный, угрюмый»), то это название дано было древними греками группе ираноязычных народов, проживавших на территории нынешних Молдавии, Украины, Южной России, Казахстана и части Сибири. Считается, что оно впервые упомянуто в «Истории» Геродота (484-425 гг. до н.э.). На самом деле, имена «Сфинкс» и «Скиф» объединяет то, что их создал, вероятно, Гомер.

Жизнь наша подобна Сфинкс, ибо за всю историю развития человечества накопилось немало таких убийственных вопросов, за разгадку которых многие принесли в жертву свои жизни, а ответы на них так и не были найдены. Среди них есть и вопросы, оставленные создателем мифа о Семивратных Фивах, он же, вероятно, придумал и имя Сфинкс. Сразу же отмечу (эта тема требует отдельного рассказа), что Гесиода не существовало, это был псевдоним Гомера и именно ему принадлежат все произведения Гесиода, в том числе и «Теогония», где упомянута Сфинкс. Из множества «убийственных» вопросов Сфинкс, рассмотрим здесь только три: почему до сих пор остается неизвестной биография Гомера, что на самом деле означает имя Гомер и почему ни в одном из приписываемых ему сегодня произведений не упоминается имя скифов?.

В «Илиаде» говорится о скифском племени будинов, в «Одиссее» упомянут город и народ киммерийский, 25 раз названы в «Илиаде» и всего лишь один раз – в «Одиссее»  фракийцы а вот имени скифов нет. Возникает вопрос: почему? В статье «Гомер – миф или реальность?», («Журнал ПОэтов» № 1, 2011 г.), мною показано, что Гомер жил в 657-581 гг. до н.э. В то время скифы не только вышли на авансцену истории, но, по сути, вытеснили киммерийцев из родных мест, и это древнейшее воинственное племя оказалось рассеянным среди тех же скифов и других племен, а затем и прекратило свое существование. Этот процесс растянулся на один или два века. Дело в том, что нет  разительного отличия культур между киммерийцами и скифами, на основании которого археологи обачно делают свои выводы, а это говорит, во-первых, о родстве (у Моисея киммериец Гомер и скиф Магог – братья), а, во-вторых, о том, что при этом имело место как вытеснение, так и взаимопроникновение племен. Прямым доказательством этого является рассказ Геродота о битве киммерийских вождей между собой из-за того, что одна часть из них не хотела покидать родных мест, а другая хотела уйти от сильного войска наступающих скифов. Так вот, та часть племени вождей киммерийских, которые решили остаться на родине в Гилее (ныне Николаевская область Украины), стала называться царскими скифами, именно из этого рода и происходил Гомер.

Нужно подчеркнуть, что семилетний период пребывания Гомера в Египте с 629 по 621 гг. до н.э. и еще год в Финикии у родителей своей матери в г. Сидоне (Сайда), сыграл решающую роль в его духовном росте (см. А. Золотухин, «Гомер. Имманентная биография», Николаев, 2001). Находясь на службе у Псамметиха I, он имел возможность познакомиться с самыми выдающимися учеными и жрецами Египта. Разумеется, он видел у пирамид Гизы Сфинкса. Но, пожалуй, самым главным было то, что он познакомился с литературными произведениями шумеро-аккадской, египетской,  древнееврейской литературы, собрал сведения об Атлантиде, а также по географии и астрономии. Именно после знакомства с Пятикнижием Моисея, он присвоил себе имя Гомера, как далекого своего предка киммерийского рода, из которого происходил он сам, чем очень гордился и потому не считал себя варваром по сравнению с греками. С древнееврейского языка имя Гомер переводится, как «законченность, совершенство». Разумеется, в своем творчестве Гомер пользовался только древнегреческим толкованием этого имени, которое, однако, имеет два разных перевода: «слепец» и «заложник». Для того чтобы уйти от толкования его имени как заложника,  Гомер в своих мифах и эпосах ввел таких слепых певцов-пророков, как Финей («Аргонавтика»), Демодок, Тиресий («Одиссея») и Тамир Фракийский («Илиада»). Это дало повод изображать поэта слепым. На самом деле, его творчество свидетельствует, что он не только не был слепым, но, прежде всего, действительно, был заложником своего варварского происхождения, что в значительной мере усложнило признание его произведений в Греции. Именно это и вынудило Гомера публиковать свои труды под первым в истории европейской литературы псевдонимом грека Гесиода.

Парадоксальную ситуацию, сложившуюся в связи с отсутствием биографии Гомера, невозможно объяснить ничем другим, кроме как его варварским происхождением. Если бы Гомер на самом деле был греком, как это принято сегодня считать, то что могло ему помешать написать свою биографию?  Вслед за этим возникает еще более странный вопрос: почему многие выдающиеся современники Гомера, такие, как Фалес, Анаксимандр, Нестор, Солон и Писистрат (последние учредили даже Панафинеи с публичным чтением на них «Илиады» и «Одиссеи»), некоторые из них знали его лично, и почти все знали, где он жил, но они тоже не оставили никаких свидетельств об этом – почему? Ведь при той популярности его произведений, какую он имел при жизни, даже скромная его биография, написанная им самим или его современниками, вызвала бы в Греции колоссальный интерес. В связи с этим возникает и третий, вполне естественный и логичный вопрос: чем объясняется это тотальное молчание, как самого Гомера, так и его современников? Почему молчали не только современники, но даже их далекие потомки, которым они наверняка изустно передали подлинные сведения о Гомере? О скифах не будем говорить – у них не было письменности, хотя они знали и почитали Гомера. Из «Борисфенитской речи» Диона Хрисостома (ок. 40-120 гг.), записанной в Ольвии в 95 г. н.э., т.е. через 700 лет после жизни Гомера, где он с удивлением (в Греции этого не было!) отметил, что почти все граждане читают Гомера, знают наизусть «Илиаду», и почитают Ахилла как божество. Нам теперь уже ясно, почему ольвиополиты, будучи земляками Гомера, так ревностно относились к нему и его брату Ахиллу. Но, спрашивается, почему Хрисостом, употребив оборот «ваш Гомер», ни словом не обмолвился о том, что Гомер был их земляком?

Парадоксальную ситуацию, возникшую вокруг биографии Гомера, разрешает одно очень важное высказывание современника Гомера, первого греческого философа, одного из семи мудрецов Древней Греции, Фалеса Милетского (624-546 гг. до н.э.), который говорил: «За три вещи благодарен я судьбе: во-первых, что я человек, а не животное; во-вторых, что я мужчина, а не женщина; в-третьих, что я эллин, а не варвар». Итак, парадокс объясняется просто – Гомер в глазах греков был варваром, т.е. по определению иноземец, бескультурый, грубый, изъясняющийся на непонятном языке. Родоначальник древнегреческой культуры был варваром?!  А вот с этим греки никак не хотели соглашаться! Гомер это понимал и, судя по всему, внешне принимал, но внутренне не мог согласиться с этим, ибо любил свою родину: «Сладостней родины нет ничего и родителей милых».

И тогда возник молчаливый исторический компромисс, который продержался до наших дней: Гомер открыто не описывал варварский мир, не говорил о своем варварском происхождении и даже вообще не подписывал произведения своим именем, а греки, в свою очередь, нигде не называли его варваром. Так с молчаливого согласия обеих сторон был создан миф об исключительно греческом происхождении Гомера. Как известно, о чести быть родиной Гомера спорило семь городов: Кума, Смирна, Хиос, Колофон, Пафос, Аргос, Афины. На самом деле список этих городов доходил до 20. Однако, даже в этот, расширенный список не вошли, такие греческие города как Элай (ныне Седдюльбахир) и Каллиополь (на берегу Гемликского залива Мраморного моря), где на самом деле жил Гомер. И это тоже неслучайно, ибо эти города были основаны варварами, что неминуемо бросало бы тень на его греческое происхождение. Так, историкам известно, что первоначально г. Элай (Антандр), который в «Одиссее» описан как Итака (иносказательный смысл этого имени – «Мой город»), назывался Киммеридой, что этим городом владели киммерийцы на протяжении 100 лет. А  заложил этот город, как выяснилось из скрытых стихов, в середине VIII в. до н.э. прапрадед Гомера, Таргитай, основатель скифского рода по Геродоту. Что уже в таком случае говорить о г. Ольвии  в Скифии, где родился и жил Гомер до 11 лет, когда скифский царь Пан изгнал отца, а за ним бежал и он вместе с Еленой. Ахилл с матерью оставались в плену у Пана. Это была 1-я Ольвия, оснванная в 710 г. до н.э., находилась она в районе ныне «Сухого фонтана» в г. Николаеве, но жизнь этого города была не более 2-3-х веков. Зато 2-я Ольвия (возле села Парутино в Николаевской области), основанная Ахиллом и Музой Гомера, Лаэртидой, в 622 г. до н.э., оказалась, действительно «счастливой» – просуществовала более 1000 лет.

Гомер во всех своих произведениях внедрил скрытые стихи, содержание которых описывает его жизнь, именно поэтому ему не нужно было подписывать собственные произведения и писать автобиографию. Фактически с изобретением скрытых стихов поэт разработал тайный способ защиты авторских прав. Как видим, Гомер, решая вполне гамлетовский вопрос «Быть или не быть?», выбрал именно золотую середину, «или» по К. Кедрову, как самое главное и как свободу, и не прогадал. В результате этой двойной бухгалтерии основателю европейской культуры удалось описать историю не только греческого (открыто – «метаметафорой»), но и (скрытно – «инсайдаутом») киммерийско-скифского мира, в центре которого оказалась история его собственной жизни как последнего киммерийского царя. Все его десять сыновей от Лаэртиды-Клеопатры (4), Пенелопы (1) и Калипсо-Ифигении (5), назывались уже скифами. Сын Гомера от Пенелопы, Телемах, под именем скифского царя Анахарсиса, был признан мудрецом Древней Греции. Но, это родство также осталось тайной и уже казалось, что история не сохранила для нас свидетельств этой связи.

Геродот, посетив Скифию через 130 лет после него, честно записал рассказы о происхождении скифов и привел правдивую родословную Анахарсиса в своей «Истории»: «Анахарсис, как я узнал от Тимна, опекуна Ариапифа, был дядей по отцу скифского царя Идантирса, сыном Гнура, внуком Лика и правнуком Спаргапифа».

Таким образом, эта родословная выглядит так: Спаргапиф → Лик → Гнур → Анахарсис, Савлий → Идантирс. Реальным именем отца Гомера было имя Лик, об этом он многократно говорит в скрытых стихах. Так что, под именем Гнур следует понимать именно Гомера. Можно предположить, что здесь имя Гнур – Γνούρου – это сокращенное имя Γνῶριμος – «Известный, Знаменитый». В скрытых стихах Гомер отметил, что его сын от Пенелопы, Телемах, на соревновании с 12 прорицателями за свои афоризмы был признан одним из мудрецов Древней Греции в 31 год. Геродот особо подчеркнул в «Истории» (IV, 46) то, что «... Ведь нет ни одного племени у Понта, которое бы выдавалось мудростью, и мы не знаем ни одного ученого мужа, кроме скифского племени и Анахарсиса». Теперь любопытно читать в многочисленных и римских источниках (их сохранилось около 300), описывающих нравы скифов, о том, что, когда царь Анахарсис приехал из Скифии в Грецию, оказалось, что он родился, воспитывался и жил в греческом г. Элае (Итака в «Одиссее»). Так что, у нас есть все основания поставить знак равенства между этими именами: Анахарсис=Телемах.    Таргитай (776-697) → (Липоксай, Арпоксай) Колаксай (732 -666) → Спаргапиф ( 715-646) → Лик (676-596) → Гнур-Гомер(657-581) → Гилл-Скиф (638-580), Савлий (607– 540) → Идантирс (580– 510) → Ариант ( 540-460) → Ариапиф ( 505-430) → Скил ( 485-449), Октамасад ( 480-410) → Атей (429-339).

А что знали скифы о Гомере? Конечно, царские скифы как самое мощное и развитое племя знали его творчество и гордились Гомером. Об этом говорит уже упомянутое выше Геродотом его скифское прозвище Гнур, т.е. «Знаменитый». Прославил Гомера и его внук Идантирс, разгромивший огромнейшее (700 тыс.) по тем временам войско Дария в Скифии и по сути своей этой победой спас Античную Грецию от порабощения персов (подробно ход этой самой древней отечественной войны разобран в моей книге: «Экзампей», Николаев, «Возможности Киммерии», 2005). В дальнейшем уже с ослабленными персами греки и сами смогли справиться. Прямым свидетельством того, что скифы считали своим по происхождению Ахилла, является золотая обкладка скифского горита – колчана для лука и стрел из Мелитопольского кургана IV в. до н.э. Основной сюжет изображений на горите связан с Ахиллом. Но, пожалуй, самым значительным подтверждением того, что скифы гордились Гомером является золотая скифская пектораль IV в. до н.э., найденная в кургане «Толстая Могила» николаевцем Б.Н. Мозалевским. Мною дополнен анализ семиотики пекторали (см. «Экзампей», с.64-81), выполненный ранее Д.С. Раевским и М.В. Русяевой, в результате чего выяснилось следующее. В центре композиции изображено золотое руно, которое было символом царской власти в Скифии. Его держат: справа скифский царь Атей, а слева – автор мифа об аргонавтах, Гомер. В целом всю композицию пекторали можно назвать ритуалом причащения, или передачи власти, с золотым руном от своего знаменитого предка, киммерийского царя Гнура-Гомера, скифскому царю Атею. Как видим, скифский царь Атей, завоевавший пол-Европы, не только хорошо знал историю своего древнего рода и произведения своего предка, но и гордился своим происхождением от Гомера.