Текст книги "Синеглазая принцесса"

Автор книги: Констанс О'Бэньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

12

Вернувшись, Николас ни словом не обмолвился о той страшной миссии, которую ему пришлось выполнить. Алана не стала его расспрашивать, зато попыталась выяснить, как он себя чувствует, – она всерьез опасалась, что рана Николаса откроется. Однако капитан в ответ только отмахивался.

Примерно в полдень он заявил, что настала его очередь обеспечивать их пищей, и скрылся в кустах. День уже клонился к закату, а капитан все не появлялся, и Алана начала беспокоиться.

Постепенно тревога сменилась злостью. Куда он запропастился? Неужели не понимает, что она будет за него волноваться? А вдруг… вдруг волки вернулись сюда и учуяли его запах? Ой… а он, как назло, без оружия – он ведь оставил пистолет ей…

– У индейца бы хватило ума понять, что после огнестрельного ранения нужно как следует отлежаться! – с досадой воскликнула Алана. – Бледнолицый глуп, как малое дитя! И, как дитя, ни о ком не думает. Да… пожалуй, придется отправиться на его поиски…

Но, поразмыслив, она решила еще немного подождать. Вдруг он все-таки появится?

На небе сгущались тучи.

«Вечером опять будет метель, – озабоченно подумала Алана. – Только бы капитан не заблудился в лесу!»

Чтобы отвлечься, она принялась рыться в сундуках, отбирая вещи, которые могли им пригодиться. Неизвестно, сколько времени придется проторчать здесь, пока не подоспеет помощь! А жизнь-то идет своим чередом, нужно потихоньку обустраиваться.

Алана торжествующе выудила из вороха тряпок кусок мыла и расческу. Потом обнаружила нож и два одеяла…

Отнеся отобранные вещи в дилижанс, девушка задумчиво посмотрела в сторону речки. Может, искупаться?

Вода была ледяной. Кожа Аланы сразу покрылась пупырышками, но девушка все равно окунулась в речку, с удовольствием смывая с себя грязь. Вымыв голову и тело с мылом, Алана выбежала на берег и, стуча зубами от холода, принялась торопливо одеваться.

Рваное и грязное ситцевое платье валялось на снегу. Алана нарочито небрежно наступила на него ногой и облачилась в мягкую, приятную на ощупь замшу. Индейское платье было не только теплее и практичнее в носке; в этом переодевании для Аланы заключался особый смысл: это был знак того, что она хранит верность погибшему жениху.

Девушка расчесала волосы и заплела две косы, завязав кончики кожаными тесемками. Косы получились роскошные – каждая толщиной в руку – и очень длинные, ниже пояса. Впервые за долгое время Алана почувствовала себя самой собой, и это придало ей уверенности. Что бы ни говорил капитан Беллинджер, она больше не будет одеваться, как белая женщина!

– О, ты снова стала шайенской принцессой, Синеглазка! – раздался внезапно за спиной Аланы бархатистый голос Николаса.

Она испуганно обернулась. Капитан подкрался тихо, как кошка.

Видя откровенное изумление на лице Аланы, капитан довольно рассмеялся и показал ей пойманную добычу.

– А ты, наверное, и не подозревала, что белый человек способен ходить так же бесшумно, как индейцы?

– И давно вы за мной подглядываете? – сердито спросила Алана.

Капитан расхохотался еще громче.

– Не бойся, Синеглазка. Самое интересное я пропустил – пришел, когда ты уже расчесывала волосы. Никогда бы не поверил, что кто-то способен искупаться в такой холодной воде! – добавил он, с уважением посмотрев на Алану.

– Индейцы – народ закаленный. Это изнеженным белым подавай тепленькую водичку.

Но Николас не обратил внимания на ее язвительные слова, а спокойно спросил:

– Почему ты решила переодеться?

Алана смерила капитана уничтожающим взглядом и демонстративно повернулась к нему спиной.

– Потому что потому! Это платье – подарок моей бабушки, и я не собираюсь его снимать.

– Как хочешь, – согласился Николас. – Должен признаться, оно тебе очень идет.

Алана подозрительно покосилась на него, но предпочла промолчать.

Подойдя к речушке, она проворно ощипала и выпотрошила дикую индейку, которую принес капитан.

– Но как вы ее убили, ведь пистолет остался у меня? – удивленно спросила она.

– А как ты убила кролика?

– Камнем.

– Ну, я, конечно, не такой меткий стрелок. Мне просто повезло: я вспугнул своим появлением стаю птиц, они кинулись наутек, и одна запуталась в кустах, – капитан улыбнулся и лукаво добавил: – Так что мне осталось только ее распутать.

– Что-то не верится, – с сомнением произнесла Алана.

Она понесла птицу к костру.

Идя за Аланой, Николас впервые заметил, что у нее, оказывается, изящная фигурка. Свободное платье не скрывало, а скорее подчеркивало плавные линии бедер, соблазнительно покачивающихся при ходьбе. Какая удивительная грация! Почему он раньше не обращал на это внимания?

Господи! Ну что за бред?! Николас поспешил отогнать внезапное наваждение. Похоже, пуля задела не только его плечо, но и голову. Иначе с чего бы в нее лезли такие дурацкие мысли? Нашел, на кого польститься! На сущего ребенка!

Наткнув птицу на вертел, Алана озабоченно посмотрела на капитана Беллинджера. Вид у него был больной.

– Давайте я перевяжу вашу рану, – сказала она, доставая бинты.

– Не надо.

– Надо, капитан Беллинджер, надо. Присядьте к костру, – мягко, но давая понять, что возражать бесполезно, сказала Алана.

Капитан нахмурился, но потом пожал плечами и сел.

– Не женщина, а кремень! От кого ты научилась держать мужчин под каблуком, Синеглазка? Тоже от бабушки? – с усмешкой поинтересовался он, но тут же скривился от боли: разматывая бинты, Алана как будто бы невзначай задела рану.

– Мой дедушка не был подкаблучником, – отрезала Алана. – Они с бабушкой прекрасно понимали друг друга. Всем бы женщинам такого хорошего мужа…

– Можно подумать, ты по этой части знаток, – хмыкнул капитан. – Сколько тебе лет, крошка? Тринадцать? Или уже четырнадцать?

Лицо Аланы окаменело.

– Ваша рана понемногу затягивается, – словно не расслышав вопроса, заметила девушка.

– И все-таки, – не унимался Николас, – сколько тебе лет? Почему ты не отвечаешь?

– Капитан Беллинджер, – спокойно сказала Алана, – ваш юмор неуместен.

И так туго завязала узел на бинте, что Николас охнул.

Однако упрямства ему было не занимать.

– Знаю, почему ты отмалчиваешься! Тебе, наверное, и тринадцати еще нет! – поддел он девушку.

Такое вынести она уже не могла!

– Мне скоро будет восемнадцать, капитан!

– Быть того не может! – не поверил Николас. – У тебя совсем детский вид.

– Смотря с кем сравнивать, – прищурилась Алана. – Если с вами – то да.

– Ага! – шутливо обиделся Николас. – По-твоему, я старик? Сколько же мне лет, как ты думаешь?

Алана решила его подразнить и сказала, прекрасно понимая, что это не так:

– Лет тридцать восемь – сорок. Во всяком случае, лучшие годы у вас позади. В вашем возрасте мужчина уже не представляет интереса для женщин.

Николас подхватил ее игру и, застегивая мундир, деловито спросил:

– А что, если мне уже под пятьдесят?

– Не может быть! – изумилась девушка, позабыв, что она хотела разыграть Николаса. – Признайтесь, вам на самом деле лет двадцать пять, да?

– Ты почти угадала, Синеглазка. Мне двадцать восемь, – торжествующе заявил капитан.

– Обманщик! – топнула ногой Алана. – Так я и знала! Вы коварный обманщик. Хотя… чего еще можно ожидать от бледнолицых.

– Но ты первая начала, – с улыбкой напомнил Николас.

Алана вынуждена была признать его правоту и молча склонилась над костром.

– Давай объявим перемирие, – предложил капитан. – Хотя бы до тех пор, пока не подоспеет помощь. А потом можешь опять считать меня своим врагом.

– Я вас врагом не считаю, – тихо промолвила Алана.

Капитан понимал, чего ей стоило произнести эти скупые слова, но все-таки уточнил:

– Значит, мир?

– Д-да…

Наступила долгая пауза. Обоим почему-то стало неловко.

– Скоро стемнеет, – наконец нарушила молчание Алана. – Похоже, опять начнется метель.

Николас сосредоточенно рассматривал носки своих сапог.

– Я слышал, индейцы умеют предсказывать погоду. Это правда?

– Моя бабушка умела. И я не помню случая, чтобы она ошиблась.

Щеки Аланы порозовели от жара костра, и Николас вдруг обнаружил, что она прелестна.

– Расскажи мне про свое детство, Синеглазка, – попросил он. – Каким оно было? Я не представляю себе, что значит расти на природе… Ты была счастлива?

– Да, очень, – прошептала Алана. – Дедушка с бабушкой всегда были ко мне добры. Дедушка даже разрешил мне самой выбрать мужа. Я росла в красивом, благодатном краю. В лесах водилась дичь, в ручьях и реках было полно рыбы. Шайены жили прекрасно, пока… пока не…

– По-моему, индейка готова, – торопливо сказал Николас и тихо добавил, протягивая кусок Алане: – Прости, Синеглазка, я не хотел бередить тебе душу.

Они поели в полном молчании, а птичьи кости Николас закопал, чтобы лишний раз не привлекать к дилижансу внимание диких зверей.

Внезапный порыв ветра задул огонь, и с неба, словно из пуховой перины, посыпались крупные белые хлопья. Уже через минуту вокруг не было видно ни зги.

Алана и Николас со всех ног помчались к дилижансу. Она, дрожа, забилась в угол.

Николас надежно запер дверь и повернулся к девушке.

– Ты была права. Черт-те что творится! Проклятая буря! – в сердцах воскликнул он, но, вспомнив, что чертыхаться в присутствии девушки не положено, прикусил язык.

Алана невольно улыбнулась.

Зеленые глаза Николаса лукаво сверкнули.

– Прости, пожалуйста, я на миг позабыл, что ты меня понимаешь. Впредь обещаю выбирать выражения.

Алана укутала ноги одеялом.

– Боюсь, эта буря надолго. Но она хотя бы избавит нас на сегодня от волков. Как все-таки хорошо, что у нас есть дилижанс!

Николас привалился к спинке сиденья и задумчиво поглядел в темноту за окном.

– Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду прятаться с индианкой от волков и метели, уже не надеясь выбраться из дикой глуши, я бы принял его за сумасшедшего, – пробормотал Николас. – Честно говоря, мне до сих пор не совсем понятно, как я влип в такую дурацкую историю.

– Взрослый человек должен отвечать за свои поступки, – назидательно заметила Алана. – Вас никто не заставлял со мной нянчиться, вы прекрасно понимали, на что идете.

– Помилуй! – расхохотался Николас. – Как можно быть в твои годы такой рассудительной? Можно подумать, у тебя за плечами целая жизнь.

Однако Алана ничуть не обиделась на его слова и даже восприняла их как комплимент: шайены ценили мудрость очень высоко, намного выше, чем богатство.

Из дверных щелей потянуло холодом. Алана поежилась:

– Мороз крепчает, капитан. Как бы нам с вами не окоченеть…

– А ты иди ко мне, Синеглазка, – предложил Николас, раскрывая объятия. – Вместе нам будет куда теплей.

– Нет, – посиневшими от холода губами прошептала Алана, стараясь не замечать, что сердце ее радостно затрепетало от этих слов. – Нет!

– Но почему? Ты же вчера лежала со мной.

– Вчера вы были без сознания, и у нас было только одно одеяло.

Капитан немного помолчал.

– Синеглазка, ты не должна меня бояться. Неужели ты до сих пор не поняла, что я не причиню тебе зла? Я думал, ты мне доверяешь.

Ну как ему объяснить, что именно поэтому она и боится к нему приближаться?! Когда человеку доверяешь, ты перед ним беззащитен… А уж когда тебя так к нему тянет, как ее к Николасу, то дело совсем худо. Но Алана не призналась в этом:

– Вчера вы считали меня ребенком, а теперь знаете, что я взрослая.

В темноте ей не было видно, что Николас улыбнулся.

– Это верно. Еще какая взрослая! Ладно, ложись отдельно, но если замерзнешь, милости прошу.

– Хорошо. Я приду… если замерзну.

Они лежали, объятые тьмой, и Алане казалось, что на свете никого, кроме них, нет.

– Плечо не болит? – тихо спросила она.

– Побаливает, но гораздо меньше.

– Капитан Беллинджер!

– Почему бы тебе не называть меня Николасом?

– Николас, пожалуйста, расскажите мне про ваших родителей. Что это была за трагедия?

Николас прерывисто вздохнул.

– Я и забыл… Ты же присутствовала при моем разговоре с Флеммингами.

– Да, но не совсем поняла, на что они намекали.

– Все очень просто, Синеглазка. У моей матери был любовник… янки. Отец неожиданно нагрянул домой, застиг их в постели и застрелил негодяя. Но хотя отец защищал свою честь, янки его казнили. А моя мать до сих пор обретается в Беллинджер-Холле.

– Во время этой войны вы и янки были врагами? – уточнила Алана, теряясь в догадках, что могли не поделить белые люди.

– Мой отец не был солдатом, но все равно считал янки своими врагами. Как бы тебе объяснить?.. Представь, что было бы, если бы шайенская женщина связалась с мужчиной из враждебного племени?!

– Но, может, у вашей матери были основания так поступить? Вы не пытались с ней поговорить?

– Зачем? Она и не скрывала, что была влюблена в этого мерзавца.

В голосе Николаса звучала горечь.

– Вы… до сих пор любите свою мать, да? – еле слышно спросила она.

Николас долго молчал, уставившись в темноту.

– В детстве я, как часто бывает с мальчиками, считал свою мать центром Вселенной. Помню ее нежные, прохладные руки… они касались моего лба, когда я метался в бреду… Она была прелестна… сущий ангел! Стоит мне закрыть глаза, и я ее вижу такой, какой она была тогда, – Николас тряхнул головой. – Увы, я был слишком молод и не разбирался в людях!

– И все же мне кажется, вам стоило бы поехать домой и объясниться с ней, – мягко произнесла Алана.

– Я уже сто лет не был дома и не собираюсь возвращаться! – отрезал Николас.

– Жаль…

– Кому как.

– Капитан Беллинджер…

– Николас.

– Николас, мой дедушка однажды сказал мне: «Даже на самой прекрасной коже порой появляются бородавки».

– При чем тут это? Не понимаю.

– Это значит, что у каждого человека есть недостатки. Даже у великих людей.

– Ну и что?

– А то, что они есть и у вас, и у мамы… и, вероятно, были у отца!

– Бородавки, говоришь? – рассмеявшись, Николас постарался перевести разговор в шутливое русло: – А у твоего деда были бородавки?

– Наверное, но я их не замечала, – серьезно ответила девушка.

– Он что, казался тебе совершенством?

– Да. И бабушке тоже. А это и есть самое главное.

Николас лег на спину и накрылся одеялом.

– Я почему-то думал, что индианки рано выходят замуж.

– Вы правильно думали. Большинство моих подруг уже давно стали женами и матерями.

– А почему ты не стала?

– Я ждала, пока Серый Сокол признается мне в любви.

– Почему же он не признавался?

– Он хотел заплатить за меня богатый выкуп. Серый Сокол был очень гордым человеком. И потом, ему хотелось показать, как высоко он меня ценит.

– Если не ошибаюсь, твой жених отдал за тебя двадцать лошадей.

– Да. – Алана погрустнела. – Но теперь я думаю, что лучше бы выкуп был поменьше. А то столько сил и труда было положено, а насладиться семейным счастьем Серый Сокол так и не успел.

Николас почувствовал себя задетым.

– В жизни есть много других радостей, кроме семейных, – заявил он. – Что до меня, то я никогда не женюсь.

– Но при этом рассчитываете быть грозой женщин? – пошутила Алана.

Николас рассмеялся.

– Я тоже не выйду замуж, – убежденно сказала Алана. – Хоть мы с Серым Соколом и не были женаты, я чувствую себя его вдовой и не смогу принадлежать другому мужчине.

Капитан позавидовал воину, которому посчастливилось встретить такую верную, любящую девушку. И едва он об этом подумал, в него вдруг вселился дух противоречия.

– Не зарекайся, – покачал головой Николас. – Вполне возможно, у тебя будет и другая любовь.

– Нет! Никогда! – яростно возразила Алана.

Наступило долгое молчание.

– Синеглазка! – позвал наконец капитан. – Ты спишь?

Она зевнула:

– Почти. Я же вчера не сомкнула глаз.

– Значит, сейчас моя очередь тебя охранять. Спи спокойно и ничего не бойся.

Алана закрыла глаза и свернулась клубочком, поджав под себя ноги. Она вся закоченела, но старалась не обращать на это внимания. Можно подумать, ей в резервации не приходилось мерзнуть! Она еще и не такое переносила, неужели сейчас не выдержит?

Но сколько она себя ни уговаривала заснуть, ничего не получалось. У нее зуб на зуб не попадал. Поэтому, когда Николас подхватил Алану на руки и положил рядом с собой, она благодарно прижалась к нему и сразу уснула, почувствовав себя в тепле и безопасности.

Обнимая хрупкое тело девушки, Николас не мог не восхищаться ее стойкостью. За все это время ни единой жалобы не слетело с ее уст! Вчера в минуту смертельной опасности она не раздумывая пришла к нему на помощь, а потом всю ночь напролет сторожила его сон. Ни одна женщина не вызывала у капитана такого уважения, как эта юная индианка.

– Спи, Синеглазка, – ласково прошептал он. – Будь покойна, я не дам тебя в обиду.

13

Алана проснулась от громкого стука конских копыт. Не сразу сообразив, где она находится, девушка посмотрела по сторонам… Ах, да!

Она в дилижансе! Но где же Николас? Почему его нет рядом?

Судя по доносившимся звукам, несколько всадников спускались по склону горы к речушке. Хоть бы это была помощь!

Алана распахнула дверь и спрыгнула на снег.

Однако то, что она увидела, ее не обрадовало: к стоявшему на берегу Николасу направлялась целая дюжина индейцев!

Николас потянулся к пистолету, и Алана поняла, что действовать надо немедленно. Если он выстрелит, все пропало! Сиу – Алана узнала их по головным уборам – ненавидели белых людей. И не без основания.

От страха на ногах Аланы словно выросли крылья. Она стремглав помчалась к Николасу и, успев опередить индейцев, прошептала:

– Уберите оружие! Сейчас же уберите оружие!

Николас спорить не стал, решив, что ей виднее.

– Кто это? – тихо спросил он.

– Сиу. Я попытаюсь выяснить, чего они хотят.

Всадники остановились напротив Аланы и Николаса. Под их пристальными взглядами капитану стало не по себе. Он для сиу, конечно, враг, которого они способны убить, не моргнув глазом, а вот как они отнесутся к шайенской принцессе – это неизвестно…

Алана подняла руку.

– Приветствую вас, братья сиу! Я племянница Желтого Крыла, вождя шайенов, и внучка Заклинателя Волков, главы совета старейшин.

– Желтое Крыло и Заклинатель Волков мертвы, – ответил предводитель индейцев. – А мертвые не могут подтвердить твои слова.

– Это правда. Они погибли, защищая наше селение от бледнолицых.

Предводитель сиу подозрительно посмотрел на Алану, которая, не дрогнув, выдержала его взгляд.

– Я хорошо знал Заклинателя Волков. Как ты докажешь, что ты его внучка?

– Спрашивай, что хочешь. Я отвечу на любой вопрос.

Он немного подумал.

– Как звали женщину Заклинателя Волков?

– Лазурный Цветок. Моя бабушка тоже умерла.

Индеец кивнул:

– Я верю, что ты не самозванка. Заклинатель Волков говорил мне, что у его внучки глаза цвета неба. Точь-в-точь как у тебя.

– А как твое имя? – поинтересовалась Алана.

– Болтливая Белка. Мы увидели дым от вашего костра и решили выяснить, кто вторгся в наши владения. – Он покосился на Николаса, и его взгляд мгновенно посуровел. – Что ты делаешь рядом с «длинным ножом»?

– Я его женщина, – выпалила Алана, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно убедительнее, иначе Николасу несдобровать. – На нас напали разбойники. Всех, кто с нами ехал, они убили, а моего мужа ранили.

Болтливая Белка посмотрел на дилижанс и снова обратился к Алане.

– И теперь вам не на чем продолжить путь?

– Да, это так.

– Вам не следует оставаться на нашей земле слишком долго, внучка Заклинателя Волков. Бледнолицые здесь нежеланные гости.

Алана взяла Николаса за руку. Хвала богам, вождь сиу решил сохранить ему жизнь!

– Вы продадите нам лошадь, чтобы мы могли уехать отсюда?

– А что ты можешь предложить взамен?

Алана вынула из кобуры пистолет Николаса. Он хотел было возмутиться, но осекся под ее выразительным взглядом. Улыбнувшись, девушка протянула оружие Болтливой Белке:

– Вот, возьми.

– После битвы с Желтоволосым у нас много оружия, – он пронзительно посмотрел на Алану. – Я готов взять в обмен тебя, внучка Заклинателя Волков.

– Я не могу принадлежать другому мужчине. Я дала слово, – ответила она.

В глазах индейца промелькнуло сожаление.

– Что ж, это похвально, что ты держишь свое слово, внучка Заклинателя Волков. Даже если ты дала его бледнолицему.

И он, не оглядываясь, пустил свою лошадь вскачь. Остальные индейцы последовали за ним.

Когда отряд сиу скрылся за горой, Николас облегченно вздохнул.

– Благодари Бога, белый человек, – сурово произнесла Алана, – что вождь сиу уважал моего деда. Иначе ты был бы уже мертв.

Николас кивнул.

– Да, я видел ненависть в глазах сиу. И даже усомнился в том, что мне суждено дожить до утра. Но как ты его убедила не убивать меня?

– Я назвалась твоей женой. А он предлагал тебе обменять меня на лошадь.

Николас рассмеялся:

– Неплохая сделка! Зря ты мне не сказала. Я бы, может, и согласился.

Алана смерила его уничтожающим взглядом.

– Это неудачная шутка, бледнолицый. Я тебе уже говорила, моя цена – двадцать лошадей.

Николаса такой ответ позабавил.

– Да… двадцать лошадей – это очень дорого. Но… – он одобрительно крякнул, – ты этого стоишь, индианочка.

Алана молча повернулась и пошла к реке. Ее длинные косы покачивались в такт грациозным движениям. Неожиданно Николас вспомнил, как ночью она свернулась калачиком у него на груди, и улыбка сползла с его лица. Ему совсем не нравилось, что его мысли принимают такой оборот. Тем более что он теперь был в двойном долгу у Аланы – ведь она уже дважды спасла ему жизнь.

К вечеру стало еще холоднее. Мороз пронизывал до костей. Лежа на животе, Алана подула на озябшие руки и, поймав вопросительный взгляд Николаса, занесла над водой самодельный гарпун.

Николас покачал головой.

– Не надейся, ничего у тебя не получится!

– Тсс, – прошептала Алана. Николас умолк.

Прошло еще какое-то время, и вдруг Алана молниеносным движением воткнула гарпун в воду! А в следующее мгновение окрестности огласились ее торжествующими криками: на острие корчилась крупная форель.

– Видишь? А ты не верил. Так что не сомневайся больше в моем проворстве, дорогой Николас.

Доев последний кусочек рыбы, Алана облизала пальцы и посмотрела на Николаса, словно ища у него одобрения.

– Вкусно!

– Да, восхитительно, – кивнул он. – Я начинаю думать, что твоим талантам нет числа. Может, ты и меня научишь гарпунить рыбу?

Алана подбросила в костер хворосту и уставилась на искры, которые сердито шипели, падая на снег.

– В нашей деревне каждая девушка это умеет, – заявила она. – Тоже мне достижение! Вот шайенские мужчины, они действительно ловкие охотники и рыболовы.

– Каждая девушка, говоришь?

Николас быстро слепил снежок и бросил его в Алану.

Снежок угодил девушке в лицо. Алана оторопела: что означает такое поведение белого человека? Она поняла, что это игра, когда Николас захохотал. Заразившись от капитана весельем, девушка резво вскочила на ноги и спряталась за дерево. Второй снежок благополучно просвистел у нее над головой.

Зато Алана не промахнулась: ее «ядро» угодило Николасу в челюсть.

– Ах ты, плутовка! – воскликнул он и повалил Алану на снег.

Она извивалась, пытаясь высвободиться, но Николас держал ее крепко.

– Ну что, Синеглазка, ты по-прежнему считаешь, что твоя рыба была вкуснее моей индейки?

– Да! Да! Моя рыба была гораздо вкуснее, и ты прекрасно это знаешь.

Николас нахмурился, но глаза его улыбались.

– И чем ты подтвердишь свои слова? Где у тебя доказательства?

И тут… тут его губы вдруг оказались так близко от ее лица, что у Аланы захватило дух!

– Отпусти меня, – прошептала она, страшась этой близости и одновременно желая ее больше всего на свете. – Я… я научу тебя гарпунить рыбу. Ты только отпусти!

Их взгляды встретились… Как смогла эта девушка настолько войти в его жизнь, что он уже не представляет себе разлуки с нею? И что он будет делать, когда час расставания наконец пробьет? А ведь он пробьет, рано или поздно пробьет…

– Договорились, – кивнул Николас, разжимая руки. – Но учти, тебе придется со мной повозиться: я бездарный ученик.

Алана отбежала в сторону, бросила в него снежок и побежала к дилижансу. Николас мчался за ней по пятам.

Она успела юркнуть внутрь и хотела было запереться, но Николас распахнул дверь, схватил ее за руки и вытащил наружу.

– Тебя надо бы еще разок искупать в ледяной водичке, – добродушно пригрозил он.

– Я бы на твоем месте поостереглась, бледнолицый, – в тон ему ответила Алана.

Он схватил ее за косу.

– Почему?

– Потому что когда-нибудь тебе захочется спать, а заснуть будет страшно – вдруг я воспользуюсь твоей беззащитностью и попробую отомстить?..

– Неужели ты способна напасть на спящего? – полушутливо спросил Николас, привлекая Алану к себе.

Она немного помолчала и серьезно ответила:

– Да, но тебе это не грозит.

Глаза Аланы смотрели на него так искренне и доверчиво, что Николаса потянуло обнять ее, приласкать, погладить по голове… Но в последний момент он спохватился и отпрянул.

– Уже поздно. Пора готовиться к ночевке. Сегодня, похоже, тоже будет лютый мороз.

Он повернулся и пошел к лесу, а Алана задумчиво смотрела ему вслед, любуясь его гордой осанкой и плечистой фигурой. Синий мундир ярко выделялся на фоне белого снега. Следы капитана быстро заметала вьюга.

И почему-то при виде этого у Аланы печально защемило сердце.

Уже давно стемнело, а Николас все не возвращался. Алана лежала, укрывшись одеялами, и чутко прислушивалась к каждому звуку.

В чем дело? Что стряслось?

Иногда далекий волчий вой заглушал шорох снега, падавшего за окном.

Алана напряженно ждала Николаса, но его появление застигло ее врасплох. В темноте Алана видела лишь силуэт капитана, однако по его движениям сразу поняла, что он окоченел.

Девушка поспешила набросить на плечи бедняге одеяло и принялась растирать его одеревеневшие руки.

– А я уже волноваться начала. Ты где пропадал?

– Да вот… собирал толстые ветки и помечал ими путь к дилижансу… на случай, если нас будут искать…

Растирая Николаса, Алана и сама согрелась.

– Плечо не болит? – озабоченно спросила она. – Зря ты его перетруждаешь.

– Ничего страшного. Но промерз я насквозь. И… кажется… уже никогда не согреюсь.

Алана укрыла капитана еще одним одеялом.

– Согреешься, сейчас я лягу рядом с тобой.

Голова Николаса медленно опустилась на плечо девушки.

– Господи, как я устал, Синеглазка! Я, по-моему, никогда в жизни так не уставал.

– И неудивительно, ты ведь никогда столько не трудился. Спи… Тебе нужно отдохнуть, набраться сил, – прошептала Алана.

Ответа не последовало – Николас уже уснул.