Текст книги "Расплата за гордость"

Автор книги: Конни Банкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Конни Банкер
Расплата за гордость

Пролог

– Ты когда-нибудь летал? Во сне, я имею в виду. – Девушка изогнулась, чтобы взглянуть на лицо мужчины, и увидела его мягкую улыбку. Затем она снова поудобнее устроилась в его объятьях и продолжила: – Мне в детстве часто снились сны, что я летаю в небе, свободная как птица. Светило яркое солнце и было так хорошо! Тебе снились такие сны?

Он отрицательно покачал головой, а потом прижал ее голову к своей груди и поцеловал рыжеволосую макушку. Нет, ему никогда не снились полеты, лишь падения вниз, от которых он просыпался весь в поту, с колотящимся сердцем. В свое время он завидовал тем, кто рассказывал о захватывающих полетах во сне, но не теперь…

Теперь у него была Фиона, и он чувствовал, как его сердце наполняется легкостью и душа наслаждается полетом наяву. Ему было достаточно для этого посмотреть в ее фиалковые глаза.

– Адриано Мазетти, вы слушаете, что я вам говорю? – Фиона шаловливо потянула его за руку, выводя из задумчивости. – Когда мы встретимся снова?

– Через три дня, когда я привезу твоего отца на ферму.

– Это же почти вечность! – протянула она.

– Ничего, – сказал Адриано. – Зато я приготовил для тебя сюрприз.

1

Три дня спустя он стоял, одергивая черный пиджак, в приемной мистера Барнса. Один вид этого помещения мог кого угодно повергнуть в трепет. Стены были обиты деревом, а на них красовались картины в дорогих рамках, подлинники, а не копии. Копий бы мистер Барнс не потерпел. В приемной владельца престижной адвокатской компании все должно было говорить о надежности и состоятельности, чтобы обеспечить уверенность клиентов в том, что все их проблемы будут разрешены именно здесь, за соответствующую плату, разумеется.

Адриано сделал несколько шагов по пушистому ковру. Что сейчас делает Фиона? Должно быть, чистит лошадей или болтает со своим ненаглядным Пройдохой.

Мысль о девушке заставила его улыбнуться. Он пройдет через это испытание ради нее, но так будет не всегда. Он знал это. Стоять перед Джеймсом Барнсом и чувствовать себя нищим, которого почтил своим вниманием высокородный лорд… Нет, все изменится. Ему было всего двадцать два, и, возможно, путь будет долгим, но все изменится.

– Мазетти, мальчик, что тебя привело ко мне? Что-нибудь с машиной?

Джеймс Барнс стоял в дверях своего роскошного кабинета и снисходительно смотрел на молодого человека.

Адриано давно уже не считал себя мальчиком, поэтому он скрипнул зубами и призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не ответить словами, о которых он будет потом жалеть всю жизнь.

– Нет, с машиной все в порядке. Можно мне поговорить с вами по личному вопросу, мистер Барнс?

– Что, сейчас? А это не может подождать?

Джеймс нетерпеливо щелкнул языком и посмотрел на непреклонное выражение смуглого лица Адриано с раздражением. Наконец он принял решение и впустил молодого человека в кабинет.

– Если ты пришел по поводу повышения жалованья, то ты зря теряешь время, мальчик. Я и так в качестве услуги твоему отцу взял тебя на эту работу.

– Нет, сэр. Я пришел не для того, чтобы просить прибавки к зарплате. Я хочу попросить вас о другом.

Адриано изо всех сил старался сохранять самообладание, но каждый мускул его тела был напряжен.

Джеймс Барнс сузил глаза.

– Я надеюсь, ты не собираешься просить у меня денег в долг, потому что я могу сразу же сказать тебе, что ответом будет твердое «нет». У меня нет привычки вытаскивать кого бы то ни было из долговых ям.

– Я пришел сюда не из-за денег.

– Так в чем же дело? Послушай, Адриано, говори быстрей, что тебе нужно, и уходи. У меня через пять минут важное совещание, и я не могу тратить свое время на дела помощника шоферов.

Похоже, Джеймс Барнс был не в духе. Но отступать поздно. Ладно, он скажет все сейчас.

Вот только уничижительные слова про помощника шофера Адриано никогда не забудет. Он откашлялся, набрал в грудь воздуха и сказал то, что сначала намеревался сказать после некоторого вступления:

– Я пришел просить руки вашей дочери.

Я пришел сказать вам, что я с другой планеты. Я пришел сказать, что я незаконнорожденный сын Папы Римского… Адриано посмотрел на ошеломленное лицо мистера Барнса и понял, что любое из этих невероятных сообщений не произвело бы на него большего впечатления, чем сказанное им только что.

– Я знаю, что ваше мнение очень важно для Фионы, поэтому я бы очень хотел получить ваше благословение.

В душе у него ничто не дрожало, пока он пристально смотрел на пожилого мужчину, застывшего в кожаном кресле. Может быть, Адриано и был молод, но его жизнь не была легкой прогулкой, и она научила его справляться со многими вещами. И он нисколько не боялся Джеймса Барнса, напыщенного сноба, который с первой минуты их знакомства показал ему, что Адриано – не более чем пыль под его дорогими ботинками.

– Я люблю вашу дочь, и хотя я понимаю, что в настоящий момент не могу предложить ей многого, но я уверяю вас…

Эта фраза стала бомбой, разорвавшей продолжительное изумленное молчание. Джеймс Барнс откинул голову назад и захохотал во все горло. Затем он вытер слезы, которые выступили на его глазах от смеха.

– Ты совсем сошел с ума, Мазетти? Теперь ты послушай меня, и слушай внимательно, мальчик!

Адвокат налег всем телом на край своего рабочего стола из красного дерева и стал отчетливо и медленно произносить слова, словно общался с кем-то, кто плохо понимал английский язык.

– Я ни в коей мере не одобрял твое слишком фривольное общение с Фионой, но она уже большая девочка, и я ничего не мог поделать. Но единственный способ, каким ты можешь жениться на Фионе, это через мой труп! Ты меня хорошо понимаешь, мальчик? Фиона – мое единственное сокровище, и ни за что на свете я не дам согласия на ваш брак. Она еще ребенок! Как и ты сам!

– Мистер Барнс, давайте не будем останавливаться на таком смешном доводе, как неподходящий возраст, а перейдем прямо к сути проблемы. – Адриано произнес это, стараясь полностью контролировать себя. – Вы считаете меня недостойным, потому что я не коренной американец и я беден.

– Это не совсем так! – Но протест Джеймса был неискренним. Правда была отражена на его лице. И, помолчав, он добавил: – Впрочем, ты действительно не тот, кого бы я хотел видеть в качестве своего зятя и будущего преемника. Я не сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится. Ты талантливый парень, так говорит Чарли, и я желаю удачи тебе во всех твоих начинаниях, но Фиона заслуживает…

– Лучшего?

Голос Адриано был исполнен сарказма. Он засунул руки в карманы и вызывающе поднял подбородок.

Джеймс кинул на него угрюмый взгляд.

– Называй, как хочешь. И предупреждаю тебя, Мазетти, оставь мою дочь в покое. Я не хотел вмешиваться раньше. Но, как ты понимаешь, ты больше не работаешь в этой компании. И скажи спасибо, что я не увольняю твоего отца за то, что он вовремя не выбил из тебя эту дурь.

Это был конец разговора. Джеймс отвернулся к окну, показав Адриано спину, выражающую полное отвращение.

Во рту у Адриано было горько, так же как было горько у него на сердце.

– Что ж, отлично.

В черных глазах итальянца тлел опасный огонек. Это еще не конец. Он просил Джеймса, он, можно сказать, умолял его о согласии, но адвокат отказал. А Фиона не откажет. Конечно, Адриано с его итальянской гордостью предпочел бы жениться на женщине, чей отец был бы полностью на его стороне, но если так не вышло, невелика беда.

Адриано развернулся на каблуках и вышел из кабинета. Он думал, что встреча продлится по крайней мере полчаса, и он за это время сможет убедить мистера Барнса, чтобы тот оставил свои предрассудки, так как Адриано всю свою жизнь посвятит тому, чтобы сделать его дочь счастливой. Он думал, что он расскажет о своем изобретении и о том, что этим изобретением заинтересовались разные автомобильные фирмы. Думал, что убедит упрямого отца Фионы в том, что у него большое будущее, и объяснит, что тому нечего бояться за свою дочь. Но ничего подобного не произошло. Встреча продлилась всего лишь десять минут.

Когда Адриано спустился в гараж, то увидел там отца, который возился с двигателем черного «кадиллака». Он, должно быть, почти закончил, потому что, как только увидел Адриано, стал вытирать руки ветошью.

– Адриано, сынок, съездишь на ферму? Нужно привезти мисс Барнс вещи, которые она просила. А мне надо отвезти мистера Ньюхема и мистера Барнса на совещание. Оно продлится долго, так что мистер Барнс не поедет сегодня на ферму.

Адриано молча кивнул. Он не хотел огорчать отца сообщением о своем увольнении, и, кроме того, только на машине мистера Барнса он мог добраться до конной фермы «Эльсинор».

Там его ждала Фиона. Мысль об этом немного притушила огонь, пылающий в его душе, и он умудрился улыбнуться своему отцу. Адриано погрузил все необходимые вещи и уехал.

По дороге он перебирал слова, которыми скажет ей о своей любви и о том, как хочет жениться на ней. Он улыбался, словно наяву видя ее улыбку. Путь был длинным, и, когда наконец Адриано свернул на узкую дорогу, ведущую к ферме, уже начало темнеть. Через несколько минут он подъехал к конюшням, которые находились в отдалении от основных зданий и тянулись вокруг огромного внутреннего двора. Войдя в конюшню, Адриано, не колеблясь, сразу направился к стойлу Пройдохи.

Свет был включен. Фиона чистила коня, расчесывая его гриву и лаская морду скакуна своими длинными пальцами.

Адриано почувствовал знакомое горячее возбуждение и вдохнул в себя воздух так резко, что и Фиона, и конь повернули головы, чтобы взглянуть на него.

Девушка подбежала к нему с сияющей улыбкой.

– Я не ожидала, что ты приедешь так рано.

Фиона вытерла руки о джинсы и подняла к нему лицо, издав довольное мурлыканье, когда Адриано поцеловал ее в губы.

– Разочарована?

– Ни капли!

– Хочешь, я тебе помогу?

– Да нет. Здесь уже нечего делать. Я просто болтала с Пройдохой.

– Обо мне, я надеюсь.

Адриано сказал это очень мягко, притягивая девушку к себе. Он положил руки на ее бедра и слегка прижал их к своим, чтобы она почувствовала, какое влияние она на него оказывает.

Фиона была великолепной комбинацией своих родителей. У нее были рост и стать ее горделивого отца и рыжеволосая красота покойной матери.

Когда девушка откинула голову назад, чтобы заглянуть ему в лицо, ее длинные волосы заскользили по его рукам как шелк. Как огненный шелк.

– Конечно, – согласилась она, издав довольный смешок. – О ком же еще? Что ты делал с тех пор, когда мы в последний раз виделись? Скучал по мне?

Я работал как раб, приводя в порядок машины твоего отца и его партнера. Я корпел над книгами, чтобы совсем не забросить работу над получением диплома по экономике. Я откладывал каждый потом и кровью заработанный цент на усовершенствование своего изобретения. Да… Еще я попросил твоей руки у твоего папочки, и он дал мне от ворот поворот.

Адриано решил оставить последнюю неутешительную новость при себе. Когда они с Фионой поженятся, ее отцу придется смириться, потому что у него не будет иного выбора.

– Если ты закончила с Пройдохой…

Он прошептал это, заводя ее волосы за ушко и мягко целуя ее в шею. Она, изогнувшись, отвела голову и шепнула:

– Офис?

– Здесь, если ты хочешь, хотя, честно говоря, не хотелось бы потом лечить воспаление легких…

Стоял ноябрь, и дни становились все более холодными. Это был Иллинойс, не Калифорния. И зимой выпадал снег, которому выросший в жарком итальянском городке Адриано радовался как ребенок.

Обнявшись, они пошли к зданию офиса, примыкавшего к конюшням. Два работника, которые помогали Фионе, уже ушли к себе в комнаты, находящиеся в доме. Поэтому в офисе они были в относительной безопасности.

В нем были три помещения: маленькая гостиная для клиентов, комната для «бухгалтерских документов и ванная. Все помещения были обставлены с утонченным вкусом.

Вскоре, подумал Адриано, нам уже не нужно будет бегать, скрываться и заниматься любовью украдкой, подобно ворам в ночи. Он снова представил ее лицо, когда она услышит, как он просит ее выйти за него замуж. И в нем поднялась горячая дрожь желания.

– Что-то не так?

Он обернулся и увидел, что Фиона озабоченно смотрит на него своими широко раскрытыми фиалковыми глазами, и улыбнулся в ответ.

– Ты когда-нибудь мечтала о том, чтобы заниматься любовью на настоящей постели?

Он спросил это, открывая офис ключом, который они прятали под одним из цветочных горшков снаружи. Адриано закрыл дверь за девушкой, поймал ее в ловушку между дверью и собой и поцеловал в шею.

– На настоящей огромной постели, застеленной атласными простынями и покрытой пуховым одеялом…

– Было бы достаточно и узкой односпальной кровати, – прошептала Фиона в ответ, вздохнув, когда он провел кончиком языка по ее шее. – Где угодно, только не здесь. Мне снятся кошмары, что папа внезапно приезжает на ферму и врывается в середине наших, наших…

– Занятий любовью? – закончил он за нее, и девушка буквально растаяла у него в объятиях. Его голос всегда производил на нее одно и то же впечатление: ее ноги превращались в желе. Его глубокий, теплый голос с тягучими интонациями, выдающими итальянское происхождение, и его дымчато-черные чувственные глаза, которые ласкали ее тело, даже когда он не прикасался к ней…

Адриано появился в ее жизни внезапно одним солнечным зимним утром. Это случилось год назад. Всего за минуту до этого она стояла, наклонившись, и чистила одну из лошадей, а когда распрямилась, то увидела его, стоявшего в дверях конюшни.

Небрежно опершись о грубый косяк и пристально глядя на Фиону, Адриано сообщил ей, что он – новый водитель и будет возить ее, когда она попросит. Он даже может выполнять подсобную работу на конюшне, потому что любит лошадей и просто рожден для того, чтобы ухаживать за ними. Он сын Мазетти, шофера ее отца. Ему пришлось устроиться на эту работу, потому что ему не хватает денег на оплату университета. Он взял академический отпуск на год, чтобы заработать достаточно денег на оставшийся последний курс. Адриано объяснил все это, не отводя от нее глаз и не изменив своей расслабленной позы у двери. Фиона слушала и ничего не слышала, ее слишком поразила его животная грация.

– Не хочешь ли заняться любовью?

Адриано прошептал эти слова девушке на ухо, возвращая ее в настоящее. Фиона издала тихий воркующий звук, когда он взял ее лицо в обе руки и начал целовать в подбородок с медлительной нежностью.

В офисе было темно. Темно, но тепло, так как работал маленький обогреватель, наполняя воздух успокаивающим тихим урчаньем.

– Что бы ты стал делать, если бы я сказала, что сегодня не расположена заняться этим? – поддразнила его Фиона, запуская пальцы в его темные густые волосы и притягивая к себе его лицо, чтобы поцеловать в губы. Поцелуй был неистово чувственным, и это лучше всяких слов говорило о том, чем было для них трехдневное расставание. Фионе эти дни показались вечностью.

– Я бы назвал тебя лгуньей.

Его руки проскользнули под ее толстый шерстяной джемпер и проникли за пояс джинсов. Затем он сделал мягкое круговое движение пальцами, расстегнув пуговицу и молнию, а Фиона издала тихий стонущий звук в предвкушении того, что произойдет потом. Рай на земле. Только так она могла описать это. Иногда, когда по какой-то причине они долго не могли прикасаться друг к другу, они буквально рвали друг на друге одежду, в нетерпении желая слить свои тела в одно.

Сегодня, подумал Адриано, будет особая ночь. Сегодня они не будут спешить.

Он повел ее в глубь офиса, где напротив стены стояла длинная софа. Вначале им казалось странным заниматься любовью в этом месте, где бухгалтер Джеймса Барнса выписывал счета. Но через какое-то время скованность была преодолена.

Однажды Фиона сказала в шутку, что, по ее мнению, Эндрю Старр поставил эту софу здесь для того, чтобы вздремнуть на ней, когда ему окончательно наскучат счета, которые он приходил сюда проверять дважды в неделю. Но они приспособили ее совсем для другой цели…

– Позволь мне посмотреть на тебя, – сказала Фиона хрипло, растягиваясь на софе и глядя на него снизу вверх. – Ты знаешь, я люблю смотреть, как ты раздеваешься.

– Почему бы это?

Он издал низкий поддразнивающий смешок.

– И кто теперь лгун? Ты прекрасно знаешь, почему я люблю смотреть на тебя. У тебя самое прекрасное тело, какое я когда-либо видела. Ты такой же мощный и мускулистый, как наши призовые рысаки.

– Большое тебе спасибо! – ответил Адриано сухо, хотя знал, что эти слова были самым большим комплиментом, которым она могла бы наградить его.

Он сбросил свой шоферский пиджак, затем снял рубашку и, наконец, футболку.

Фиона издала невольный стон, когда увидела его обнаженный торс, точнее, его неясный контур в темноте. Она вспомнила, как впервые увидела его наполовину обнаженным. Однажды летом он прокатился на Пройдохе, стянув предварительно рубашку, так как была жара. Ее память могла в деталях воссоздать картину того, как он выглядел. Как жадно она смотрела тогда на его загоревшее тело с выделяющимися мышцами, которые начинали играть при малейшем движении… Не менее жадно, чем теперь, когда он неторопливо снимал перед ней брюки и боксерские трусы…

– Наслаждаешься открывающимся видом?

Фиона вздохнула, не скрывая восхищения, и встала, готовая выскользнуть из джинсов. Ее тело горело как в огне. Одного взгляда на Адриано было достаточно, чтобы ее дыхание участилось.

– Позволь мне, любимая, – пробормотал он.

Это был один из редких случаев, когда он так ласково называл Фиону. Адриано был человеком страсти, но при этом достаточно сдержанным на слова. Словесные извержения были не в его природе. Фиона уважала его за это, но, как и любая женщина, все же ждала слов, хотя нежность его ласк превышала любые высказывания. Вот почему его ласковое обращение к ней сейчас заставило ее сердце трепетать от ликования.

Она позволила ему снять с нее джемпер, затем рубашку с длинными рукавами для игры в регби, которая осталась от папиных золотых дней, когда он играл за честь Гарварда, затем футболку, оставив только кружевной лифчик, который лишь частично скрывал пышное великолепие ее грудей.

– Прекрасно. Ты восхитительна.

Адриано стал нежно ласкать ее груди, гипнотизируя Фиону взглядом, пока ее дыхание не стало прерываться.

– Я никогда не устану смотреть на тебя, прикасаться к тебе, – шепнул он.

Фиона мягко рассмеялась, взяла его палец и провела им между своими губами, продолжая смотреть на Адриано изумительными фиалковыми глазами. Другой рукой она скользнула по напряженным мускулам его плоского живота вниз, туда, где находилось его мужское достоинство, густо окруженное темными вьющимися волосами.

– Что, никогда? Даже когда ты вернешься в университет в сентябре? Ко всем этим молодым красивым девчонкам, которые будут строить тебе глазки и вешаться на тебя?

– Ты будешь ревновать?

Он начал неторопливо снимать с нее джинсы, все время останавливаясь, чтобы обласкать каждый кусочек открывающегося перед ним нежного тела, пока она сама не стащила джинсы и не отбросила их в сторону.

– Конечно. Вот почему я не хочу думать об этом сейчас.

Она лизнула его в губы и прижалась к нему всем телом. Фиона была всего на несколько сантиметров ниже Адриано, и их тела представляли прекрасное соответствие одно другому, словно их специально создали друг для друга.

– Знаешь, давай не будем думать о завтрашнем дне. Пусть будет только «здесь и сейчас».

И она положила его руку на низ своего живота, еще прикрытого шелковыми трусиками, откровенно и чувственно предлагая ему исследовать самый центр ее женственности, увлажнившийся в ожидании его ласк.

– Ты ведьма, Фиона.

Адриано стянул с нее трусики, затем расстегнул лифчик, позволяя великолепию ее грудей, увенчанных розовыми пиками сосков, проявиться во всей полноте.

– С тех пор, как я встретила тебя.

Они оба знали, что это правда. Она пришла к нему девственницей, привлеченная в его объятия силой желания, которого она никогда до этого не испытывала.

– Правильный ответ.

Он взял ее груди в свои руки. Господи, он хотел, чтобы все происходило медленно-медленно… Но когда ее обнаженное тело прижималось к нему, ему приходилось бороться с собой, чтобы сохранять самоконтроль. Когда она была так близко, как сейчас, ему хотелось только одного: завладеть ею, почувствовать ее тело объединенным с его телом в одном бешеном движении, подчиненным единому ритму…

Адриано потянул Фиону к софе, но, когда она хотела лечь, заставил ее сесть так, чтобы он мог раздвинуть ее ноги и встать между ними на колени. Великолепная позиция, в которой он мог уделить внимание ее великолепным грудям. Он ласкал их до тех пор, пока Фиона не откинула назад голову, не делая никаких усилий, чтобы сдержать стоны совершенного удовольствия. Его язык играл с кончиками ее сосков, и затем его губы окружили сначала один из них, затем второй, нежно сжимая и посасывая их, пока Фиона не стала изгибаться дугой.

Никакой другой мужчина не прикоснется к ней так, не сможет доставить ей такого удовольствия. Она всецело принадлежит ему. Так думал Адриано, охваченный волной собственнического восторга.

Он положил ладони на шелковистую поверхность внутренней части ее бедер и осторожно раздвинул их. Она все еще дрожала от того, какое влияние оказал его рот на ее чувствительные груди, а он уже начал более интимное исследование, которое заставило ее задыхаться и извиваться, в то время как его язык ласкал цветок ее женственности.

Между глубокими вздохами прорывались стоны… Временами Фиона вскрикивала… Адриано слышал необузданную чувственность в ее голосе, неприкрытую страсть, и это еще больше усиливало его возбуждение. Последний раз погрузив язык во влажное сладкое лоно, он поднялся и проник в нее, двигаясь сильно и глубоко до тех пор, пока их тела не достигли пика взаимного удовлетворения.

Только когда они выдохлись, он повернул ее тело так, чтобы она могла лечь на софе во всю длину, и лег рядом. Им приходилось лежать, плотно прижавшись друг к другу, но это казалось обоим прекрасным.

– Представляешь, как было бы здорово, если бы мы могли заснуть вместе, Адриано? Провести всю ночь вместе?

Фиона положила его голову себе на грудь и улыбнулась ему сверху вниз. Она отвела спутанные волосы от своего лица и стала смотреть, как он лениво наматывает один длинный завиток ее волос на свой палец. Потом он зажал локон между пальцев и стал томно проводить им по ее соску, пока она не захихикала.

– Я могла бы приехать навестить тебя в университете, – продолжала она мечтательно. – Твоя собственная комната. Блаженство. Или ты бы мог приехать навестить меня в университете.

– Вашингтон находится довольно далеко от Индианаполиса, чтобы ездить часто.

– Что ты говоришь, Адриано? – Фиона резко приподняла голову, чтобы их глаза могли встретиться в полутьме. – Слишком далеко, чтобы часто ездить? Я знаю, что все будет не так, как сейчас, когда ты работаешь здесь, но мы по-прежнему будем видеться, разве не так? Это сама судьба свела нас вместе, я знаю это. Зачем еще тебе понадобилось бы искать работу в компании моего отца? Зачем еще тебе нужно было бы проделать весь этот долгий путь сюда, чтобы заработать немного денег, как не затем, чтобы встретиться со мной? Это судьба.

– Да, но ты уверена, что у тебя будет время для меня? – стал дразнить он ее. – Учеба на ветеринара не будет оставлять тебе много времени на то, чтобы развлекать старых… знакомых.

Фиона поймала хитрый взгляд его глаз и облегченно вздохнула.

– То есть ты хочешь, чтобы, я подтвердила, что ты не просто старый знакомый, не так ли? – Она тихонько рассмеялась и легла обратно на софу. – Есть сколько угодно вариантов решения этой проблемы. Как нам с тобой почаще встречаться…

– Правда? Назови хотя бы один.

Она провела ногой по его бедру.

– Ну, например, ты внезапно обнаружишь где-то кучу денег и купишь вертолет, чтобы прилетать ко мне каждый вечер!

– Фиона, ты выйдешь за меня замуж?

Прошло несколько секунд, прежде чем до сонного ума Фионы дошло то, что он только что сказал.

– Ты шутишь?

– Я никогда еще не был так серьезен, любимая.

Фиона резко села, ей отчаянно хотелось включить свет, чтобы увидеть выражение его лица, но об этом не могло быть и речи. Здание офиса было совсем не видно из дома, но все же был шанс, что работники могли заметить отсвет из окна.

– Выйти за тебя замуж, Адриано?

Он был невероятно серьезен.

– Конечно, будет немного трудно начинать, но мы сможем найти какое-нибудь дешевое жилье в Вашингтоне, и, как только мы устроимся, ты сможешь перевестись в Вашингтонский университет, чтобы учиться там. То, что я приехал сюда, чтобы заработать денег, немного меня притормозило, но мне остался всего лишь год, и затем я буду зарабатывать деньги. Ведь у меня есть еще мое изобретение. Мы не умрем с голоду, любовь моя, в этом можешь быть уверена.

– Адриано…

Ее голос был низким, и говорила она с запинкой, потому что мысли о последствиях возможного замужества породили в ее душе настоящую бурю. Что скажет отец? Фиона знала, что он не одобрял ее дружбу с Адриано, хотя, наверное, и не подозревал, что они стали любовниками. Но она точно знала, как отец относится к людям более низкого социального положения.

Фиона почувствовала, как Адриано отодвигается от нее, и взяла его за руку.

– Господи, Адриано, я так люблю тебя. Я ничего подобного до этого не испытывала. Ты знаешь это. Я говорила тебе об этом тысячи раз. Даже больше. Но…

– Но?..

Нет, все происходило совсем не так, как он хотел, совсем не так. Он ожидал ее немедленного и пылкого согласия. Да, были одна или две проблемы, но ничего такого, чего нельзя было бы уладить. Ничего такого, что они не могли бы обсудить и разрешить. Его гордость была задета. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы немного успокоиться.

– Мне же всего девятнадцать, – сказала Фиона, почти умоляя. – Почему мы не можем продолжать… как раньше?

– Ты имеешь в виду, красться исподтишка за спиной у твоего папочки, потому что тебе стыдно показываться вместе со мной?

Его обвиняющий тон был столь резок, что Фиона дернулась, как от удара.

– Это нечестно!

– Правда?

Он встал и стал одеваться. Фиона смотрела на него с растущим чувством паники.

– Сдается мне, Фиона, что ты не против моего присутствия в твоей постели, или, точнее, на этой проклятой софе, но ты возражаешь против моего присутствия в любой другой части твоей жизни!

Теперь ярость полностью овладела Адриано. Он вспомнил взрыв хохота ее отца из-за нелепого предположения, что бедный итальянец может захотеть жениться на его дочери, и подумал, не был ли отказ его дочери спровоцирован тем же самым. Потому что она отказала. Нет смысла скрывать голую правду под красивой оберткой. Она не приняла его предложения.

– Перестань, Адриано!

Фиона вскочила на ноги, дрожа от волнения, и попыталась поймать его руки, но он отвел их в сторону и продолжал одеваться. А она стояла перед ним во всей своей великолепной наготе. Это дошло до нее только в тот момент, когда он стал надевать футболку, тогда и она стала торопливо натягивать одежду дрожащими руками.

– Боже, ты до сих пор носишь одежду своего папочки, – насмешливо бросил Адриано.

– Он не носит это! И я надела рубашку только потому, что она теплая и была первой вещью, которая подвернулась под руку, когда я одевалась, чтобы выйти из дома. Чтобы встретиться с тобой!

– Да, под покровом темноты! Была бы ты так же безрассудна, если бы я пригласил тебя в ресторан? Если бы тебе пришлось сказать папочке, что ты идешь на свидание со мной?

– Да, я была бы так же безрассудна!

В ее глазах сверкали слезы, которые она изо всех сил старалась сдержать.

– Но разве ты когда-нибудь делал что-нибудь подобное? – горько спросила она. – Ты приезжаешь сюда и работаешь, и иногда мы вместе ездим на лошадях подальше от дома, и мы спим друг с другом, но приглашал ли ты меня когда-нибудь в ресторан?

– Ты знаешь, в какой я ситуации! – Голос Адриано вонзился в нее как нож и вызвал дрожь отчаяния во всем ее теле, том самом теле, которому он только что дарил наслаждение.

– Ты ведь знаешь, что каждый несчастный цент, который я зарабатываю в компании, кладется на счет в банке, чтобы я мог закончить обучение и продолжить совершенствовать свое изобретение.

– Я предлагала оплатить счет в ресторане!

– Принять деньги от женщины? Ни за что!

– Потому что ты так чертовски горд! И ты позволяешь своей гордости разрушить все, что у нас есть сейчас!

– А что у нас есть? У нас нет ничего.

Молчание, наступившее после этих слов, оглушило обоих. Адриано не смотрел на Фиону. Его оптимистическое настроение, в котором он до этого пришел в кабинет ее отца, теперь казалось дурацким и патетическим. Даже после того, как Джеймс кинул ему отказ в лицо, он был все еще по глупости своей убежден, что Фиона будет принадлежать ему. Будет его женой. Он совершил классическую ошибку, закрывая глаза на действительность, в которой она была богата, а он беден, и между ними не было ничего общего. Ничего.

– Не говори этого, – прошептала Фиона. – Я люблю тебя.

– Видимо, недостаточно, чтобы доказать это. Недостаточно, чтобы выйти за меня замуж. Слова, не подтвержденные действиями, бессмысленны.

– У тебя все так просто получается, Адриано. Ты меня любишь, следовательно, делай, как я скажу, следуй за мной до края земли и не обращай внимания на тех, кого можешь ранить по пути!

Краска бросилась ему в лицо, и его губы сжались в одну линию.

– Разве это не естественно для женщины, которая любит?

– Нет! Это совсем не так просто! А как насчет моего образования?

– Я говорил тебе…

– Да, что я приеду в Вашингтон и как-нибудь все уладиться. А как же мой отец? Мне просто уйти от него, ничего не сказав? Ведь он мой отец, я люблю его! Почему ты не можешь подождать? Со временем папа привыкнет к мысли… Я знаю, привыкнет. Я завершу свое образование. Возможно, я смогу начать учиться в Индианаполисе, а потом организовать свой перевод…

Голос Фионы постепенно снизился до шепота, а затем и вовсе умолк, когда она увидела выражение его лица.

– Я совершил ошибку. – Его губы скривились в усмешку, которая была приговором всем тем иллюзиям, которые она все еще питала. – Я думал, что знаю тебя. Теперь я понял, что никогда не видел твоего истинного лица.

– Ты знал меня, Адриано. Лучше, чем кто-нибудь другой, – ответила Фиона безжизненно. Из уголка ее глаза скатилась слеза и проделала длинную мокрую дорожку на ее щеке.

– Не думаю, любимая.

Ласковое обращение, которое всего час назад наполнило ее радостью, теперь было произнесено с презрительным цинизмом.

– Пора тебе вернуться на ту игровую площадку, которую ты лучше знаешь. Ты вернешься в университет и будешь золотой девочкой, которую из тебя хотел сделать папочка, и со временем выйдешь замуж за кого-нибудь, кого он одобрит, и будешь жить счастливо до конца своих дней.