Текст книги "Халява для раззявы"
Автор книги: Кондратий Жмуриков
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Михеич брел по своей огромной квартире с воплями:
– Эй, люди! Кто-нибудь… Ау…
В ответ ему раздавалось все тоже заунывное пение. Михеич приблизился к ванной и увидел Киллера. Собака при виде хозяина залилась радостным лаем.
– Собака, собаченька моя. Любишь папку? Любишь? Сейчас гулять пойдем, сейчас, псина моя дорогая, вот только душ приму и пойдем.
– Щас, – вдруг ответила псина. – Ванна занята.
Михеич на мгновение замер, помотал головой и обалдело уставился на собаку.
– Фу, черт. Все, пора завязывать, а то скоро синие чертики в глазах скакать будут.
– Будут, будут, – снова раздался тот же голос.
– Киллер, ты что? Заболел? – растерянно произнес Михеич. – Нет, наверное это у меня галлюцинации, – добавил он, ощупывая свой лоб.
Киллер лизнул его в нос и запел:
– Вихри враждебные воют над нами…
– „Веют“, а не воют, – машинально поправил его Михеич.
– Жора, Жоржик, это ты? Это я, Ниночка. Я в ванной. Мне твоя собака выйти не дает.
Георгий Михеич рванул дверь ванной на себя так, что шпингалет выдрался с мясом.
– Нинуля, это ты со сной разговаривала? – радостно завопил он, врываясь в ванную и вспоминая, что произошло накануне вечером.
Нина Михайловна, а это была, конечно же, она, возлежала в ванне, вся в пышной пене, как барашек-облачко. Щеки ее, распаренные от горячей воды, полыхали, глаза от вчерашнего блестели. В общем, зрелище было весьма и весьма аппетитным. Вернее, таковым нашел его Михеич. От этого, а еще от сознания того, что у него все же не белая горячка, Михеич, как был в халате, так и нырнул в ванну, к Ниночке под бочок. Огромная вместительная посудина приняла не только его, но и Киллера, со щенячьим визгом бросившегося следом за ним. Правда последний был безжалостно изгнан из джакузи. В ответ на эту несправедливость псина оставила огромную лужу прямо на коврике.
Спустя полчаса Нина Михайловна и Георгий Михеич завтракали на космической кухне. Мерзеева задумчиво размешивала сахар серебряной ложечкой в маленькой фарфоровой чашечке.
– Жоржик, – произнесла она, расстягивая слова. – Я… вчера… рассказала тебе, зачем приходила в „Букинист“. Ты… обещал помочь… Конечно, я… не настаиваю, но… мы могли бы… стать компаньонами. Это большие деньги…
Если честно, Михеич смутно помнил, что он вчера наобещал. Разговор шел по поводу какой-то марки, журнала и какого-то лоха. Или наоборот, по поводу какого-то лоха, журнала и марки? Что-то вертелось в голове Михеича, билось, но…
Жорик страдальчески наморщил лоб, изображая мыслительный процесс. Раз речь идет о деньгах, тем более о больших деньгах, почему бы не помочь такой женщине? Возможно, сумму даже не придется делить пополам. Какие могут быть счеты между суп…, ну, нет, это пока рановато.
Георгий Михайлович снова выслушал душераздирающую историю о пропавшей марке и мерзавце зяте. Он наконец-то понял, что этот лох никакой не лох. Вернее, лох по фамилии Лоховский. В голове Михеича сразу же заработали всевозможные винтики, шестеренки, гаечки. Мыслительный процесс со скрипом, но пошел. Первым делом следовало напасть на след Лоховского и его дружка, отнять у них список и самим найти нужный журнал.
– Гениально! Супергениально!!! – язвительно проговорила Нина Мхайловна. – Все остальное – просто ерунда. Главное – напасть. Вот только как на этот след напасть? Кукуевск, между прочим, город-мегаполис. Тут можно до Второго пришествия искать человека и не найти.
Мерзеева тут же взяла себя в руки и, ласково улыбаясь, продолжила:
– Жоржик, Жоржуля, как нам этого придурка найти?
Михеич несколько минут подумал и заявил:
– А нам его менты найдут.
– Это как? – Мерзеева чуть не опрокинула на себя чашку с уже остывшим кофе.
– А вот так. Заявим, что мы его разыскиваем. Награду объявим. Дадим ориентировку и они нам его на блюдечке с голубой каемочкой принесут. Да еще в подарочную упаковку завернут.
Мерзеева с сомнением покачала головой:
– А за что они его ловить будут? Я понимаю, если б он бандит, жулик или мошенник был. А так…
– А мы придумаем что-нибудь. Например, что он тебя хотел изнасиловать…
Нина Михайловна громко захохотала, представив себе, как Лоховский пытается ее изнасиловать. Ее огромные груди заколыхались, как два дирижабля на ветру. Отсмеявшись, Мерзеева вытерла слезы и отвергла план Михеича.
– Ты просто этого шибздика не видел. Он дохлый, его соломиной перешибить можно. К тому же он меня боится. Да и не поверит этому никто. Я и Филька… Ну, ты Жорик шутник.
– Ну чего-нибудь придумаем, не переживай. А может, он сам домой вернется. У него, небось, и документов при себе никаких нет.
Нина Михайловна, тяжело вздохнув, проговорила:
– Есть. Я ему собственными руками отдала, чтоб катился к чертям собачьим.
Михеич потрепал Мерзееву по мягкой щеке и утешительным тоном произнес:
– Ну, все равно придет. С женой, например, попрощаться. К другу зайдет. Найдем-найдем, не сомневайся.
Михеич ушел в комнату и через минуту вернулся с мобильным телефоном, вернее телефончиком. Аппаратик казался совершенно крошечным на огромной ладони Мерзеевой.
– На вот, возьми. Если вдруг товй Филька заявится, мне на мобилу звякнешь, а уж дальше мое дело.
– Жоржинька, а как же ты? – обратилась к Михеичу Мерзеева.
– А! – махнул рукой Георгий Михеич. – У меня второй есть. Сама понимаешь, связь для делового человека – на вес золота.
Нина Михайловна внимательно посмотрела на эту крохотульку, которая дороже золота, обратив внимания на массу кнопочек. Осторожно, будто это зарядное устройство, она потыкала кнопки, изучая возможности мобильника. Курс „молодого мобильщика“ под руководством Михеича Мерзеева прошла быстро. Гораздо больше времени заняли другие дела, о которых мы из скромности умолчим. Время пролетело быстро и незаметно. Гостеприимный хозяин, то потчевал гостью всяческими деликатесами, то демонстрировал чудеса видеотехнихки, то…
Под вечер они договорились, что будут вести поиски параллельно. Михеич вызвал своего шофера-телохранителя-секретаря, и тот за пять минут домчал Нину Михайловну до дома.
Подъезд родной коммуналки встретил Мерзееву негостеприимно. Лампочки не было, в темноте она наступила в какую-то подозрительную лужицу, вляпалась во что-то мягкое и больно ушибла о перила локоть. После европодъезда Михеича Нине Михайловне показалось, что она в самых ужасных трущобах Гарлема. Где эти самые трущобы находятся, она не знала, видела в каком-то американском триллере. Про маньяка. Это воспоминание заставило Нину Михайловну поежиться и прибавить шагу. Она поднялась на свой этаж, подошла к двери и споткнулась об что-то большое, лежащее у дверей. Она рукой коснулсь пола и пальцы стали мокрыми и липкими.
„Кровь! Труп! Маньяк!“ – пронеслось у нее в голове. От ужаса волосы на Голове Нины Михайловны зашевелились и она истошно заорал:
– Караул, убивают!!!
В этот момент труп зашевелился и тоже заорал, как эхо повторяя слова Мерзеевой:
– Караул, убивают!!!
Дикие вопли не оставили жильцов квартир равнодушными они высыпали на лестничную клетку из всех квартир. Раскрытые двери слегка осветили арену этих ужасов. Нине Михайловне удалось разглядеть „труп“, привалившейся к стене. Рабочий человек Козябкин, не нашел в себе силы открыть дверь или дотянуться до звонка, после тяжелого трудового дня. Обессиливший трудящийся сидел в луже самого настоящего портвейна, купленного им к ужину. Судя по состоянию Козябкина он уже успел отужинать не одну такую бутылочку.
Мерзеева распираемая злобой из-за того, что попала в такое дурацкое положение рявкнула, пнув „труп“ носком сапога:
– Алкаш, долбанный, морда сучья, меня из-за тебя чуть инфаркт не расшиб. Придурок. Вот участковому пожалуюсь, он…
Нина Михайловна виртуозно выругалась, переступила через мнимый труп и двинулась в ванную, отмывать „кровь“ с рук.
Добросердечные соседи, втащили рабочего человека в его комнату. Не лежать же ему всю ночь, пока проспится, на цементном полу. Заболеет же. Или еще кого напугает до смерти. Через пять минут все успокоились, через десять занялись своими делами, а через пятнадцать и вовсе забыли о происшествии.
* * *
После первой неудачи, подняв настроение порцией горячительного, Сивухин двинулся к следующему владельцу журнала. Тот стоял в списке под номером два и прозывался Удавом. Удав так Удав. Может товарищ из цирковой семьи дрессировщиков и это его артистический псевдоним? В общем, Костик не стал загружать голову лишними раздумьями и смело направился на встречу неизвестности.
В отличие от Мокрухинского переулка, дом господина Удава отыскался быстро и без лишних трудностей. Модерновая высотка для лиц со средним и чуть выше среднего достатка. Тут уж точно никаких гоблинов и бандитов, простые мирные служащие, скромные предприниматели, свой брат интеллигент. Костик и сам бы жил в таком доме, если бы лет двадцать назад доучился бы в Педагогическом институте города Кукуевска имени Народных просветителей на философском отделении. Сивухин еще помнил те времена, кода их куратор, старичек-профессор, называл его надеждой курса, будущим русской философии. Только это будущее осталось в далеком прошлом. И все же иногда Сивухин вспоминал о своем интеллигентском прошлом. У него под кроватью лежал потрепанный томик Кьеркегора, который он иногда, во время бессонницы, полистывал.
Нужная квартира оказалась на третьем этаже. На лестничной клетке было довольно чистенько и респектабельно. Все двери были оббиты кожей или под нее, солидные ручки, номерки на дверях, массивные глазки, аккуратненькие коврики. Костик пригладил пятерной волосы, внутренне собрался и позвонил в дверь. Ни какой реакции. Он снова позвонил и прислушался. Тонкий слух Сивухина уловил какое-то движение в глубине квартиры. Затем раздались легкие, женские шаги. Кто-то пристально рассмотрел Костика в глазок и через секунду дверь отварилась.
Сивухин потерял дар речи. В дверях стояла черноволосая женщина, одетая в коротенький полупрозрачный халатик, который не только ничего не скрывал, а как раз наоборот подчеркивал. Сивухин обалдело уставился на прелестницу.
– Ну что же ты застыл, проходи – пригласила Костика хозяйка приятным грудным голосом с потрясающей интонацией, обращаясь к нему как к давниншнему долгожданному знакомому.
Сивухин как загипнотизированный проследовал за женщиной в гостиную. Черноволосая красавица уселась на диване, поджав под себя ноги так, что полы коротенького халатика разъехались, показав кусочек черных шелковых кружев ее трусиков. Костик почувствовал как у него загорелись щеки, в горле пересохло, а язык словно приклеился к небу.
– Кхм, ккхх, кхе… Здравствуйте, – произнес Сивухин. – Мне бы хозяина квартиры. Господина Удава.
– А его нет дома, – проговорила сельфида, облизывая остреньким как у змейки язычком розовые губы. – А я не подойду? – поинтересовалась она.
– Чего? – Костик никак не мог оторваться от полных розовых чуть влажных губ хозяйки квартиры. – А?… Возможно. Понимаете, ваш муж коллекционирует журналы. Я это узнал в магазине „Букинист“…
Хозяйка квартиры поменяла позу, вытянулась на диванчике, во весь рост, продолжая слушать Константина. Сивухин молча наблюдал за тем как легкий шелк халатика поднимается вверх, не в состоянии продолжать разговор. Костик отвел глаза и принялся рассматривать ковер, висевший над диваном. На нем были развешаны большие кинжалы в ножнах. Молчание затягивалось и становилось неприличным.
Сивухин не мог сдержаться и еще раз, украдкой бросил взгляд на лежащую искусительницу. Женщина тут же томно подняла свои пушистые ресницы и бросила на Сивухина в ответ такой откровенный взгляд, что ему сделалось дурно. Он попытался взять себя в руки и продолжил:
– Дело в том, что к вашему мужу по ошибке попал один важный для меня документ. Он лежал в одном из журналов, купленных вашим мужем. Не могли бы вы помочь мне?
– Вам?… Конечно, с большим… удовольствием…,– чуть растягивая слова ответила мадам Удав.
Сивухин никак не мог понять в чем тут дело. Его явно соблазняли, почему? По поводу своей внешности он нисколько не обольщался. Женщины его вниманием не баловали и в лучшие времена (бывшая жена не в счет), а теперь уж и подавно. Может дамочка того, сумасшедшая? Или обкурилась? Вполне возможно. Обкурилась какой-нибудь дряни и ей срочно понадобился мужик, пусть самый завлященький (Сивухин уже давно не заблуждался по поводу своей мужской привлекательности).
Хозяйка поднялась с дивана, указала Костику на кресло, стоящее рядом и куда-то удалилась. Через пару минут она вернулась с подносом, на котором стояли два фужера и бутылка какого-то болгарского вина, тарелка с виноградом и половинками граната.
Константин попытался было отказаться, но хозяйка не обратила на его протесты ни какого внимания. Она разлила вино по бокалам и жарко дыша в лицо Сивухину чувственным голосом приказала:
– На брудершафт!
Она отхлебнула из бокала Костика и страстно поцеловала его в губы, крепко обняв за шею. Это уже было слишком! Сивухин едва не задохнулся от такого натиска. Он как-то не привык, чтоб женщины бросались на него первыми. Костик попытался оторвать озабоченную дамочку от себя. Но не тут-то было. Мадам повисла на нем, подогнув колени и они оба повалились на диван. Костику удалось сползти на пол и быстро подняться. Он привел себя в порядок, отдышался и довольно холодно обратился к хозяйке:
– Мадам, я к вам пришел исключительно по делу. Простите, но у меня мало времени. Я ЭТО (слово ЭТО он специально выделил голосом) с делами не смешиваю.
Мадам Удав вздохнув, ответила:
– Фи, какой ты скучный, но все равно душка, – произнеся это дамочка потрепала Сивухина за ухо, от чего ухо стало малиновым. – Ладно, пойдем я покажу тебе журналы, – добавила она.
Они проследовали в комнату, забитую всякими книгами, журналами, картинами, статуэтками и прочей ерундой, милой сердцу собирателей всякой древности. Что именно собирал Удав, Костик понять не мог.
Женщина указала на огромный стеллаж, полки которого поднимались к самому потолку:
– Лезь туда сам, ищи, что нужно. Журналы у него там.
Сивухин быстренько подтащил стремянку, стоящую в другом углу комнаты и полез на верх, под самый потолок. Там хозяин древностей хранил книги, бумаги, альбомы, журналы. Скрытые толстым слоем пыли и паутины они лежали аккуратными стопочками. Только вот не похоже, что сюда кто-нибудь недавно заглядывал. Ведь если бы тут лежали журналы, купленные Удавом два дня назад, пыль еще не успела бы осесть на них. Костик на всякий случай полистал журналы: они даже отдаленно не напоминали те, что нужны ему.
Чихая Сивухин покопался на полках минут десять и решил спуститься вниз. Слезая со стремянки он зацепился за длинный болт и порвал брюки на самом интересном месте.
„Вот черт! – выругался про себя Сивухин. – Вот если не задался день, значит не задался. Там чуть не угробили, здесь чуть неизнасиловали. А ведь день еще не кончился. В придачу, штаны порвал чужие. И все зря!“
– А других журналов у вашего мужа нет? – обратился он к хозяйке, листавшей на диванчике какой-то альбом с репродукциями. Так как будто его не слышала. Сивухина заинтересовало, что так сосредоточенно рассматривает дамочка.
Костик заглянул через ее плечо. Так и есть – голые мужики, правда, времен античности. Это был альбом с выставки какого-то музея, работы древнегреческих скульпторов.
– Есть, – промурлыкала хозяйка, глядя прямо в глаза Костику. И тут же без всякого перехода добавила, – А ты весь в пыли, дурашка. Снимай пиджак, я его почищу, и брюки тоже… Я заштопаю. А журналы можешь посмотреть в гостиной, там еще какие-то лежат.
– Н-нет, я не сниму, – густо покраснев ответил Константин. – Неудобно как-то – я вас не знаю, вы меня и буду штаны снимать. Не стоит беспокоиться, а сам.
– Нет, не спорь, а то выгоню и журналы не дам – нахально заявила соблазнительница.
Мадам Удав протянула Сивухину мужской халат, очевидно мужнин, делая уступку скромности Костика.
Сивухин подчинился приказу, не пойдешь же по улице с такой огромной дырой. Отвернувшись, он снял с себя пиджак, натянул халат, потуже затянув пояс, и только потом отдал брюки. Пока хозяйка приводила в порядок его одежду Константин изучал журналы, лежащие в гостиной. Не то, все не то. Куда же этот Удав, этот гад ползучий засунул „Будни механизатора“? Сивухин обшарил все полки, заглянул во все углы. Безрезультатно. Он даже решил поискать под диваном. Здесь, на коленках, пожирательница мужчин и застала его.
– Не нашел? – поинтересовалась она.
Сивухин готов был разрыдаться от обиды. Столько времени потрачено и все впустую. Да еще эта дура малахольная. Хозяйка как будто прочитала мысли Костика и кинулась на него, повалив его на пушистый ковер. Сивухин, не ожидавший такого натиска, оказался на полу, в крепких объятиях хозяйки квартиры. Ее грудь бурно вздымалась, прическа растрепалась, халатик раскрылся, обнажив стройные ножки. Нашептывая страстные слова на ухо Сивухину, она лихорадочна шарила руками по его телу. Костик барахтался, пытаясь освободиться из „объятий страсти“. Борьба проходила с переменным успехом…
– Ах ты стэрва, дран, опят за старое! Зарэжу! – вдруг раздался чей-то вопль. Костик почувствовал, как какая-то мощная сила отрывает его от женщины. Секунду он болтался в воздухе где-то высоко над полом, а затем был сброшен на землю. Падение оглушило Сивухина на несколько секунд, когда он пришел в себя, то пожалел, что появился на свет. Было от чего.
В комнате стоял здоровенны, двухметровый детина, с совершенно лысой, как бильярдный шар головой, и черными как смоль усами и такой же бородкой. Характерная растительность на лице, нос с горбинкой и акцент, выдавали в мужчине типичного представителя Кавказа. А они как известно парни ревнивые и горячие, разбираться не любят, сразу действуют.
– Руслан. Русик, Русланчик… Это не я, это он на меня накинулся, – вдруг завопила женщина, кидаясь в ноги господину Удаву. – Он сказала, что пришел счетчик проверить, я и открыла… А он… а я…
Сивухину сделалось нехорошо, даже если Руслан-Удав не поверит ее рассказу, как объяснить свое нахождение в этой квартире в отсутствие хозяина. Костик взглянул на свое отражение в зеркальной поверхности полированного шкафа. На него смотрел мужик в халате, без штанов и в домашних тапочках. Ну не пописать же он сюда зашел? Кто поверит, что он здесь случайно? Руслан не поверит, это точно.
Удав бросил на валяющуюся и рыдающую у его ног женщину бешенный взгляд и рявкнул:
– Молчи, жэнщина. Пусть он говорыт.
Коварная соблазнительница завопила еще пуще, пытаясь отвлечь внимание Руслана от объяснений Сивухина.
– Замолчи свой рот, – прикрикнул на нее хозяин. – Говоры, – приказал он Костику, размахивая снятым со стены здоровенным кинжалом, смахивающим на тесак.
– Руслан, я не… Я случайно… По делу… Журнал. Ты коллекционер, я коллекционер. Мы с тобой это… одной хобби, брат! Разве я могу, не я нет могу… Ты посмотри на меня… Я с женщинами того, этого… Разве я могу…
Сумбурное объяснение Сивухина, а может и его нелепый вид, а может причастность к братству коллекционеров, как это ни странно, заставили Руслана прислушаться к доводам Константина. Костик перескакивая с одного на другое, путаясь и поправляясь рассказывал как было дело. При это он тактично умалчивал об атаках хозяйки квартиры. В итоге рассказ о предшествующих события получился вполне правдоподобным и пристойным.
Удав смягчил гнев на милость, жгучая ревность уступила место не мене сильной кавказской гостеприимности.
– Жэнщина, ступай на кухню. Приготов нам с гостэм выпит-закусит. Мы о коллекционировании говорит будэм.
Костик уже догадывался, что журналов у Руслана нет. Деньги у него водились, в магазин к букинисту он захаживал, кое-что покупал. В основном – оружие и безделушки, которые нравились его подруге. Журналами интересовался теми, в которых говорилось про оружие. Все это Сивухин узнал, пока переодевался и приводил себя в порядок.
Счастливая от того, что трепки удалось избежать, хозяйка галопом рванул на кухню. Через пять минут она позвала мужчин к столу и предстала в длинном, застегнутом на все пуговицы халате, и передничке. Типичная домохозяйка ни дать ни взять.
На столе стояли бутылки с какой-то беловатой жидкостью, тарелка с кусками жаренной баранины, сыр, много зелени и ломти лаваша. Костик разглядывал бутылочку, пытаясь понять, что это.
– Арака, – пояснил хозяин, разливая по стопкам. – Земляки прыслали. Пэй!
Костик с опаской понюхал мутноватую жидкость. Запашек у этого напитка был еще тот. Хлебнул, ничего крепкая. Только непривычная. Сгодиться, тем более после пережитых сегодня волнений…
По обычаю, принятому на родине хозяина, выпили за благополучие в доме, за кунаков, за Святого Георгия, за баркад (Костик сообразил, что-то что-то вроде хлеб-соли по русски или благополучия. А а может и нет, ему к тому моменту было уже так хорошо не важно за что пьют.)…
Как добирался до дому Сивухин не помнил, но журналы подаренные Удавом донес до свой коммуналки. Только к сожалению, это были не те. Сивухину все не давал вопрос, почему Удава звали Удавом. Только вот спросить об этом у Руслана он постеснялся, мало ли что.
* * *
Всю ночь после посещения „Сераля“ Филимон Аркадьевич не спал. Он ворочался на раскладушке, раздобытой у соседей Макса, с боку на бок и думал: как быть дальше. Пистолет, оказавшийся у Макса в руках не давал покоя Лоховскому. С оружием шутки плохи. Как только люди начинают бряцать им по делу или без дела, жди беды. Филимон снова и снова возвращался к эпизоду с красномордым и его дружком. Что было бы, если они открыли пальбу? Стрелял бы Макс? Наверняка стрелял бы. Филя прислушался к посапывающему во сне Максу. Счастливчик, ему чуть голову не снесли, а он спит как младенец. Как человек с чистой совестью. А может так оно и есть. Что плохо в том, чтобы заступиться за слабого, защитить женщину, накормить голодного, обогреть обездоленного. Все-таки, Макс, настоящий герой. И соратником такого человека быть почетно, хоть и опасно. С такими мыслями Филимон заснул.
Проснулся он рано и, стараясь не разбудить Максима, тихонько перебрался на кухню. С ужина осталась гора не мытой посуды, да и на завтрак не мешало что-нибудь приготовить. С посудой он управился быстро, отварил картошки и закутал ее в полотенце, чтобы оставалась теплой, когда проснется Макс. Филимон решил простирнуть кое-что из своих вещичек и пошел в ванную. На вешалке для полотенец висели брюки Максима, Видимо оставил, когда переодевался в домашнее. Карман брюк заметно оттопыривался. „Пистолет“ – подумал Филя и его руки сами потянулись к брюкам Максима. Руки совершенно не слушали сигналов, подаваемых мозгом. Рассудок твердил – „Не сметь!“, а руки чесались от желания подержать оружие.
Пистолет оказался гладким и непривычно тяжелым. Вороненая стал отливала холодным блеском, по спине Филимона побежали мурашки. Он впервые в жизни держал в руках оружие.
Филимон внимательно разглядывал пистолет, пытаясь представить его биографию. Кому до Макса он принадлежал, стреляли ли из него. Что стало с бывшим хозяином. Филимон поднял руку прицелился в свое отражение в зеркале и сказал: „Паф!“. Оружие как-то изменило Филю. Черты его лица враз огрубели, заострились, взгляд стал жестким, колючим, Филя Лоховский пропал, уступив место Филу, охотнику за сокровищами. Интересно, что бы сказал теща, увидев у него в руках пистолет? Филимон Аркадьевич живо представил себе эту сценку. Он приходит домой с работы, расстилает на табуретке газету и чистит оружие. А рядом, суетливо бегает теща, интересуясь, чего бы зятек хотел на ужин. Вот он требует пива и теща, накинув пальто, выскакивает в промозглую темноту осеннего вечера и бежит в ларек за пивом для любимого зятя.
Филимон вздохнул, все это фантазии. А в жизни, это ему самому пришлось однажды в девять вечера метаться по городу в поисках фруктового кефира. Как-то раз, Нина Михайловна захотели-с, на ночь глядя кефиру. Обычно Филя в институтской столовке покупал этот долбанный напиток для тещи. А в тот день забыл. Сначала мадам теща не вспомнили-с о нем, а когда все улеглись спать потребовала кефиру. Воспоминания об этом и сегодня вызвали у Филимона неприятные ощущения под ложечкой. В тот вечер он оббегал все близлежащие магазины и ларьки. Естественно, то в эту пору дурацкого кефира нигде не оказалось. Пришлось ехать аж на вокзал, где в круглосуточном буфете он приобрел напиток. Продрогший, уставший как собака, но с фруктовым кефиром Лоховский заявился омой во втором часу ночи. А Нина Михайловна храпела без задних ног, хотя клялась и божилась, что не сможет заснуть пока не выпьет кефиру.
Увлекшись воспоминаниями Филимон незаметил, как его палец надавил на спусковой крючок.
„Чпок!“ и зеркало разлетелось в дребезги, от неожиданности Филимон нажал на пуск еще и еще раз. Ванная комната наполнилась дымом и запахом пороха. На звук выстрелов из комнаты примчался заспанный Максим.
– Ты, что сдурел?! – завопил он глядя на Филимона.
Филя от страха так сжал пистолет, что костяшки его пальцев побелели. Он никак не мог разжать руки и на негнущихся деревянных ногах, всем туловищем обернулся к Максиму. Пистолет оказался направленны прямо в грудь Максу.
– Брось пистолет, рехнулся что-ли? – снова заорал на него Максим, пытаясь привести в чувство.
– Н-н-не м-могу, р-руки р-р-разжать, – стуча зубами ответил ему Филимон. Пальцы действительно как будто приклеились к рукоятке оружия.
Макс ни слова не говоря снял душ и окатил Филимона струей леденящей воды. От неожиданности Филимон Аркадьевич завизжал и разжал руки и пистолет упал на пол, больно стукнув его по ноге:
– Аййййй, уюююй, еее…!!!! Ты что сдурел? – завопил он, чуть не кидаясь на Максима с кулаками.
– Это я сдурел? Ты сам сдурел, палишь по зеркалам. Ворошиловский стрелок нашелся. Вот сейчас соседи набегут, как объясняться будем. А то еще кто-нибудь ментов вызовет и впаяют нам с тобой за незаконное хранение оружия, мало не покажется.
Макс поднял пистолет с пола, отряхивая капельки воды и вытирая его полотенцем.
– Вот теперь заржавеет, небось. Деятель. Чего тебя в ванную понесло?
Филя являл собой фигуру настоящей вселенской скорби и уныния, Максим не мог на долго злиться, глядя на это ходячее отчаяние.
– Ладно уж, давай под горячий душ, а то застудишься. – ворчливо проговорил он. – Мне еще твоего воспаления легких не хватало. Лечи тебя потом.
Макс открутил кран с горячей водой и затолкав Филимона в ванную, вышел. Нужно было срочно разобраться с пистолетом. Филя годов был сгореть со стыда, провалиться сквозь землю. Ну почему он такой невезучий? Почему его вечно преследует какой-то рок, злая судьба? Нет в конце концов этому надо положить конец…
Размышления Фили были прерваны стуком в дверь ванной:
– Фил, ты там еще жив? Уже полчаса сидишь и ни звука? А то я беспокоиться начинаю. Заканчивай отмокать, пора разработать план операции.
Последние слова подействовали на Филимона как удар электрошокера. Он мигом выскочил из ванной, кое-как обтерся полотенцем и через пять минут уже сидел в кухне перед Максом. Макс как раз разливал по чашкам густой ароматный кофе. Запах был потрясающий, бодрящий и живительный.
Компаньоны не спеша допили кофе. Накануне они уже изучили этот самый список: адреса, фамилии и все. Информации было маловато. Предстояло решить как себя вести.
– Как, как! – горячась сказал Филимон, – Придем и скажем, верните пожалуйста нашу марку из вашего журнал.
– Ага! Щас. – усмехнулся Макс. – Журналы теперь их собственность, у них и квитанция есть и все права. Раз журнал их, значит и то что в нем лежит – тоже. Про кота Матроскина мультик смотрел? У них там с коровой, помоему, такая же проблема была. Одна надежда, что в марках они не разбираются.
При чем тут корова и какой-то кот, упомянутый Максом Филимон Аркадьевич не понял. Да и откуда понять? Телевизором в их квартире ведали-с исключительно Нина Михайловна. А она предпочитала три передачи: „Человек и закон“, „Деньги“ и „Титаны армреслинга“. Последнюю исключительно за красавцев-атлетов, пришедшихся по вкусу Мерзеевой, которые мутузили друг друга. Высокоинтеллектуальное шоу.
– А если разбираются, – снова вмешался Филимон Аркадьевич. – А если они уже ее нашли?
– Ну нашли, ну что с того. Откуда им знать, что она та самая – редкая? И что она стоит такие бешенные деньги. Мы попробуем выкупить?
– На что? У тебя деньги есть? – поинтересовался Филимон.
– И есть, и пить, – попытался пошутить Макс, но видя что Филя никак не реагирует на „импульс“, заговорил серьезным тоном. – Деньги не проблема. Очень понадобиться братков разведем на бабки. Дело привычное. Вопрос в том, кто нынешние хозяева журналов, сколько за марку запросят, для того, чтобы все это узнать надо собрать информацию о новых владельцах жцрнала Вот этим мы и займемся в ближайшие дни. Вопросы есть?
Филя вздохнул и ответил:
– Есть! Макс откуда у тебя пистолет? Ты, случайно, не наемный убийца?
Предположение Лоховского вызвало у Максима улыбку.
– Ну ты даешь! Убийца! Пистолет мне приятель одолжил, он в охране „Сераля“ работает. В наше время без страховки никак нельзя. Из пистолета не обязательно стрелять, но вот иметь его просто необходима. По-моему, ты вчера в этом сам убедился.
– Я н-ннадеюсь, м-мы убивать никого за ж-журналы н-не будем? – от волнения Лоховский снова начал заикаться.
– Не-а, – хмыкнул Макс, – мы их проста свистнем, если понадобиться.
– Украдем?! – ужаснулся добропорядочный Филимон Аркадьевич.
– Не боись, если у человека забрать то, ценности чего он не представляет, то это не грабеж, а так… Нет, если ты против, то мы конечно же можем и не искать марку твою. Подумаешь, ну не было Детского Поселка для сирот, и не надо. Если ты такой принципиальный…
– Нет, нет, я не против, – перебил его Филимон.
– Ну если не против, отправляемся по первому адресу. Кто у нас там значится?
Филимон заглянул в бумажку и прочитал:
– Антон Генрихович Козлодоевский, проживает по улице Столичной дом 34 б. Интересно кто он?
– А вот это мы с тобой скоро узнаем, – ответил Максим, зашнуровывая ботинки.
На остановке автобуса почти никого не было. За исключением высокой девицы в какой-то смешной куртке с огромной сумой через плечо. На куртке большими буквами было написано: „Гардусинген“. В руках она держала пачку ярких цветных листовок. Кто такой этот Гардусинген, мужчина или женщина, Филимон Аркадьевич не знал. Но подобных девиц он уже видел в городе и не раз. Они вечно что-то всовывали прохожим в качестве рекламной акции, то леденцы от курения, то новые суперлегкие сигареты, то „нечто“ с крылышками, то пакетики с супершампунью от перхоти и волос одновременно.