Текст книги "Халява для раззявы"

Автор книги: Кондратий Жмуриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Девица как-то сиротливо и одиноко смотрелась на этой остановке. Рядом стоял какой-то подвыпивший дедок и видать доставал ее. Дедок что-то талдычил про распущенность молодых, отсутствие уважения к пожилым, нес всякую ересь в таком духе. Филимон всегда тушевался в таких ситуациях, поэтому притворился, что ничего не замечает и сосредоточенно стал читать объявления на столбе.

За то Макс, как обычно, не смог пройти мимо. Он сходу сообразил в чем дело и ринулся на выручку девушке.

– Здравствуй детка, – нежно улыбаясь громко проговорил он, обращаясь к жертве старческого маразма. – Заждалась?

Девушка удивленно вскинула брови, пытаясь вспомнить – кто это. Макс не дал девушки сказать ни слова, взял ее под локоток и увел от дедка, в противоположны угол остановки.

– Спасибо, – пролепетала девушка, своему избавителю, – Он меня уже достал. Незнаю, чтобы я без вас делал?

– Рыдали бы от отчаяния, что невстретили такого симпатягу, – пошутил Максим. – Давайте познакомимся, Максим.

Девушка кокетливо улыбнулась и произнесла:

– Дина.

– А что же вы, милая Дина, тут делаете, одна с такой тяжелой сумкой? – поинтересовался Макс.

Девушка объяснила, что она вместе с подружками распространяет листовки и рекламные образцы новых таблеток от моли „Гардусинген“. Тут ее точка, она должна всем выходящим из автобуса вручать эти самые листовки и пакетики. Только вот уже час, как ни один автобус здесь не останавливался. Во-вот должна подъехать машина от фирмы, а у нее еще товар остался.

– Не знаю куда эту дрянь девать? Выбросить нельзя и отдать некому. А я на испытательно роке. Должна за отведенное время все раздать.

Девушка вздохнула и поежилась от холода.

– Так сейчас у автобусов технический перерыв, еще минут тридцать автобусов не будет, я их график изучил, – проговорил Максим. – А давайте я у вас всю эту ерунду возьму, ваши подъедут – а вы все раздали, Они и не узнают, что я вам помог, – предложил Максим.

– Ой, какой вы милый, большое спасибо, – обрадовалась девушка. – Только куда ж вы их столько денете, они такие вонючие, ужас какой-то?

– Ну, найду, не беспокойтесь за меня. Фил, – обратился он к Филимону, – у тебя пакет какой-нибудь или сумка есть?

Филимон покачал головой.

– Ну тогда, сходи в ларек, купи. А мы тут с Диной немножко поболтаем.

Вот опять, кто с девушками знакомиться, а кто-то за пакетами для какой-то дряни ходит. Все-таки несправедливо устроено.

– Сходи, сходи за пакетом. Я ему мальчишка на побегушка что-ли» – недовольно бурчал себе под нос Филимон Аркадьевич.

Через пару минут Максим высыпал из сумки Дины маленькие пакетики с разноцветными шариками в пакет. Пакет торжественно вручили Лоховскому. Филимон сразу же почувствовал резкий неприятный запах – смесь нафталина с гуталином. Такой дрянью не моль, а людей травить можно. Их с этой гадостью еще в автобус не пустят.

К остановке подъехала машина со стершейся надписью на боку надписью: «Рекалма-двигатель то…» и девушка, махнув на прощание рукой, укатила.

– Макс, зачем нам эта гадость нужна? – поинтересовался Филимон. – Давай выбросим.

– Нет, здесь выбрасывать нельзя. Мы девушку подведем. Не знаю, пригодиться. А нет, так в городе выбросим. В автобус их, конечно, впустили, только тетка, сидящая рядом с Филимоном все время вертела головой, принюхивалась и подозрительно смотрела на Филимона.

Улица Столична находилась в самом центре Кукуевскска, это был престижный район элитных домов. Квартиры здесь стоили целое состояние. Двухуровневые хоромы, с джакузи, евродизайном, подземными гаражами, соляриями и зимними садами на крышах. Проживание здесь было не дешевым удовольствием, не для работяг и бюджетников. В районе Столичной не было ни одного нормального продовольственного или промтоварного магазина, Сплошь и рядом супермаркеты, суперполиклиники, суперпарикмахерские, суперстоянки и даже суперпесочницы для детей, чьи родители являлись собственниками квартир по улице Столичной…

Дом 34 «б» по этой улице был точно таким же как и все остальные 33. Домофоны на подъездах, вахтерши или охранники в подъездах. Пробраться внутрь без приглашения не было никакой возможности. Макс с Филей поняли это сразу же, как только приблизились к дому.

Филимон снова впал в уныние. Он не представлял себе, как можно прорваться в этот бастион благополучия.

– Вон видишь, местный штаб по сбору информации на лавочке сидит, пойди у них спроси код подъезда. Они, наверняка, из этого подъезда. Придумай что-нибудь, к другу там идешь или… к подружке в гости, а код забыл. Иди, иди. Не будем вдвоем светиться.

Лоховский покорно побрел в сторону бабулек, шумно обсуждающих перипетитии то ли сериала, то ли соседской жизни.

Одна пожилая дама лет шестидесяти с крашенными хной волосами и теплой пушистой кофте рассказывала товаркам:

– Ну и нахалка, представляешь так и сказал. Моя собака гадит, гадила и гадить будет здесь. Вы лучше свой коврик уберите.

– А он что? – перебила ее другая старушка в желтой беретке с нелепым, на вкус Филимона, красным цветком, ловок орудовавшая спицами. Она скорее всего вязало варежку, но Филимон мог и ошибиться.

– А что он? Он сказал киллера найму и вашу собаку пристрелят, представляешь? – спросила она не отрываясь от вязания.

Старушки осуждающе покачали головами. Только было не совсем понятно, кого они осуждают: хозяйку псины или того, кто хочет нанять киллера для этой псины.

– Здравствуйте, – обратился Филимон к женщинам.

Они не обратили на него никакого внимания, увлеченные рассказом подруги.

– А она ему, я на вас налоговую натравлю, – продолжила рассказ старушка в пушистой кофточке.

– Да ты что?! – хором заудивлялись слушательницы.

– Добрый день, – уже громче произнес Филимон. – Я к вам обращаюсь в конце концов.

Старушенция в желтом берете оторвалась наконец-то от своих спиц и взглянула на Филимона.

Лоховский, заметив, что его появление было отмечено хоть кем-то, обратился к ней, глядя в глаза.

– Извините, вы не могли бы мне подсказать код этого подъезда. Понимаете, здесь мой коллега работает. Он меня в гости пригласил, я никак код не вспомню.

– Ну так наберите его номер квартиры и он вам сам откроет, – сказал старушка, возвращаясь к своему занятию.

– А… я и номер не знаю. Он мне назвал расположение квартиры, а номер я… тоже забыл.

Теперь уже все слушательницы уставились на Лоховского. В их взгляде читалось неприкрытое подозрение, Филимона охватила недоброе предчувствие.

– А фамилию коллеги ты не забыл, случайно? – ехидно спросила одна из старушек. – Коллега. Ты на себя посмотри, проходимец. Сейчас вот охрану вызовем, тогда узнаешь код.

С этими словами бабуська ловко достала из сумочки, напоминающей авоську, сотовый телефон и принялась набирать какой-то номер. Такого поворота событий Филимон Аркадьевич не ожидал. Он развернулся и быстренько пошел, почти побежал.

Максим видел как Филимон потерпел фиаско.

– Не дрейф, провремся, – тихо шепнул ему Макс, – Дай-ка мне сюда пакет с Дининой дрянью.

Он направился к старушкам, сидящим в палисадничке возле нужного подъезда. Старые грымзы грели на солнышки свои косточки и перемывали своими язычками чужие. Рядом в песочнице возились их внуки, резвились их собаки.

– Добрый день, милые дамы, прекрасная погода неправда ли?

Макс разговаривал со старушенциями так, как будто они настоящие английские «лэди», а он самый настоящий английский лорд.

Старушки на минутку смолкли с интересом разглядывая молодого незнакомца, ожидая продолжения его речи.

– Разрешите вам в качестве рекламной акции, совершенно бесплатно, преподнести супер-таблетки от моли – «Гардусинген». Этот препарат совершенно безвреден для здоровья, не вызывает привыкания и действует наповал.

Макс как фокусник с шутками-прибаутками начал извлекать из пакета разноцветные шарики и листовки и раздавать их старшукам. Бабульки со свойственным этому возрасту прагматизмом и любопытством стали разбирать «подарки», рассматривать листовки.

Филимон Аркадьевич со смешанным чувством гордости и зависти наблюдал за манипуляциями Макса. Вот он уж присел на скамеечку, объясняя преимущества новог средства. Посетовал на неистребимость этй самой моли. Поинтересовался здоровьем, ценами на жилье, процессом подрастания внуков, кормлением и породистостью собак. И ненавязчиво приступил к интересующей его теме: домофонам и кодовым замкам.

– Возможно это и спасает от грабителей, но сколько неудобств для жителей, – заявил он. – Запоминай все эти циферки, нажимай их, знакомым говори. У меня, вот например, совсем нет памяти на эти самые цифры.

– Ну, это не беда, – вмешалась в разговор, молчавшая до этого бабулька, держащая на руках полугодовалог карапуза. Запомнить не сложно. Во у нас код: 6890. Очень просто запомнить. Мне 68 лет, поле восьмерки идет 9, а потом 0.

– Вам, 68? Ни за что бы не дал, вы выглядите заметно моложе, – галантно произнес Максим. – Как вам удалось так хорошо сохраниться.

Старушенция слегка порозовела, заулыбалась и кокетливо произнесла:

– Какие наши годы? Мне бы старичка подходящего найти, да к теплой батарейки прислониться, я еще ого-го…

Что входит в это «ого-го» Максим узнать не успел, потому что младенец, сидящий на ее руках издал истошный вопль.

– Опять обоссался, – досадливо поморщилась старушка, – Вот вредный малец. Памперсы на него надели, а он не желает в них сидеть. Сухо, сухо. Это только в рекламах в памперсах сухо.

Старушка быстренько зашагала к подъезду, Макс задержался, чтобы удостовериться, что та к нужному подъезду, и удалился.

– Ну вот, а ты спрашивал зачем нам этот «антимоль» нужен. Пригодилось. Код подъезда 6890. Сейчас эти грымзы рассосутся и мы внутрь проберемся. Попытаемся разведать обстановку, будем действовать экспромтом. А пока перекурим.

Филимон Аркадьевич все еще находился под впечатлением виртуозной работы Максима:

– Макс, тебе с такими способностями в разведке служить надо. Ведь они тебе сами код сказали и даже не заметили этого, вот здорво.

Смотри не перехвали, поплюйся, – усмехнувшись сказал Максим, – а то сглазишь.

– Максим, – спросил Филя, – а ты уверен, что они разойдутся?

– Конечно? – произнес Макс, глядя на часы. – Половина из них с внуками. Время к часу, сейчас обед. Малышню кормить поведут и спать нужно укладывать. У детей распорядок.

Филимон спорить не стал, все же у Максима какое-никакое педагогическое прошлое. Ему видней. И правда, минут через десять бабульки стали собирать лопаточки, формочки, игрушки, отряхать детей от песка, приводить в порядок, и тащить в подъезд. На лавочке ни осталось никого.

Лохлвский в очередной раз поблагодарил судьбу за то, что она свела его с таким умным человеком как Макс. Рядом с ним все сложное становилось простым, опасное казалось пустяком.

Проникновение в подъезд прошло незаметно и без осложнений. Набрали код, вошли внутрь, поднялись на лифте на нужный этаж.

– Что делать будем? – спросил Филя.

Максим пожал плечами. За дверью заветной квартиры раздавался какой-то шум, крики, ругань.

Высокий женский голос пронзительно вопил:

– Дрянь такая, я в твое агенство позвоню. Я им все скажу. Ты не то что горничной, ты вообще дворником нигде не устроишься.

– Не виновата я, вы бы лучше сами за собственным мужем следили. Я тут не причем. Это он ни одной юбки не пропускает, – оправдывался звонкий девичий голос.

– Я те послежу, я те послежу. Я те щас всю рожу раскарябую, так, что на пластическго хирурга всю жизнь работать будешь. Вон, убирайся отсюда, тварь, – вопил все-тот же резкий голос.

Дверь отварилась, из квартиры выскочила молодая и симпатичная девушка, в белом передничке, съехавшем на бок. Вслед за ней полетели небольшой чемодан и сумка. Чемодан раскрылся на лестничную клетку выспались вещи. Дверь тут же захлопнулась. Девушка обливаясь слезами запихивала кофточки, юбочки, белье в чемодан.

– Вот он нас шанс, который не получка и не аванс, – шепнул Максим Филимону. – С помощью этой барышни мы и узнаем все, что нас интересует. Ты постой немног здесь и спустись, потом жди меня во дворе, а я попытаюсь узнать в чем дело.

Все это время пока девушка собирала свои вещи, Максим и Филимон стояли в так, что их было не видно. Максим осторожно поднялся на верх и громко затопав, стал спускаться вниз.

– И кто такую красавицу обидел, кто ее заставил плакать, – обращаясь к самому себе, спросил Макс. – Доброе утро девушка, хотя для вас оно наверно не такое уж и доброе?

Девушка, при виде молодого симпатичного мужчины, перестала рыдать и собирать вещи:

– Никто. – произнесла она, незаметно пытаясь привести себя в порядок.

– Значит у вас просто плохое настроение? – поинтересовался Максим. – Девушка, можно я вас здесь и прямо сейчас приглашу в кафе, на чашечку кофе. Даю честное слово, настроение у вас поднимется. Я самый лучший в мире поднимальщик настроения у красивых девушек.

Девушка недоверчиво посмотрела на молодого человека, пытаясь понять, чего ему надо на самом деле.

Максим продолжал, как будто не замечая ее реакции:

– Вы расскажете мне о ваших невзгодах, я дам вам платок утереть ваши слезы, мы закажем кучу пирожных и мароженное…

Девушка снова стала собирать разбросанные вещи. Однако, Максим продолжал гнуть свою линию. О стал помогать девушке, все время говоря комплименты.

Тут дверь квартиры, из которой только что была выгнана девушка, отварилась и на пороге предстала толстая дама с усиками над верхней губой. На женщине был роскошный халат с иероглифами и драконами, что-то из японской символики. В руках она держал маленькую черненькую сумочку на длинном ремешке:

– Ага, – злорадно завопила дама, кидая сумочку девушке, – Я же говорила, что ты типичная шлюшка. Одного мужика тут же заменила на другого.

Тут уж Максим не сдержался и горячо выступил в защиту девушки:

– Как вам не стыдно? Что вы ведете себя как торговка на улице (между прочим дама была очень похожа на такую торговку), кто вам позволил унижать человека.

– Иди-иди отсюда защитничек, а то я сейчас милицию вызову или собаку спущу. А тебе милочка, – обратилась она к девушке, – можно поставить крест на карьере горничной. Я уже позвонила в фирму и дала тебе такие рекомендации… Они сегодня же пришлют мне нормальную («нормальную» Маргарита Львовна подчеркнула) девушку, которая будет работать, а не подол задирать.

С этими словами усатая дама захлопнула дверь своей квартиры, Последняя реплика вконец добила несчастную девушку и она зарыдала с новой силой. Максим воспользовался этим и подставил свое мужественное плечо. Девушка зарыдала с удвоенной силой, орошая слезами куртку Макса.

Максим взял ее чемодан, вызвал лифт и они спустились вниз. Через секунду Филимон тоже вышел во двор. Максим незаметно для девушки сделал знак рукой, следовать за ними. Через пару минут они сидели в уютном кафе, где в этот час посетителей почти не было. Максим сделал заказ начал расспрашивать девушку о случившемся. Филимон примостился за столиком недалеко от них, так что слышал все от начала и до конца.

Девушка звали Катей, она приехала учиться в город, но в институт не поступила. Устроилась через в фирму «Домострой» к Козлодоевским горничной. Проработала всего пару недель. Хозяин сперва казался очень милым, вежливым. А вот хозяйка с самого начала была стервозной, вечно недовольной и страшно ревнивой. А тут Антон Генрихович начал оказывать Катерине знаки внимания, хозяйка стала следить за девушкой, нашла один из подарков своего супруга. Раз устроила скандал, второй, третий… Горничная оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны отвергнешь хозяина – попрут с работу, с другой стороны примешь – все равно попрут.

– А сегодня с утра, Маргарита Львовна, уехала за покупками. А мы с хозяином остались дома, я в его кабинете убиралась. Ну он начал меня обнимать и… – девушка снова разрыдалась, вспоминая происшедшее, – Маргарита Львовна внезапно вернулась и нас увидела… Что теперь будет, что теперь будет… Где я работу искать буду? Мне за квартиру в этом месяце платить нужно…

– Ну успокойся, – погладил ее по голове Максим, – что-нибудь придумаем. Я думаю, что ты не первая жертва этой ревнивицы. Езжай в фирму и все объясни, наверняка они тебе подыщут новое место. У них есть телефон? – поинтересовался Макс.

Девушка откусывая пирожное кивнула головой, трагедия не лишила ее аппетита, в перерывах между слезами и рассказом она доедала уже четвертое пирожное.

– Вот и отлично, давай мне его, я позвоню туда и выступлю как свидетель, в твою защиту. И телефончик этой, Маргариты Львовны, пожалуй то же. Такие вещи безнаказанными оставлять нельзя.

Девушка дала Максиму номер телефона фирмы, номер своей теперь уже бывшей бывшей хозяйки и, конечно, свой, в чем Лоховский не сомневался. Он уже привык, что обаяние Максима действует безотказно почти в четырех случаях из пяти. Если бы он только захотел, то давно устроил гарем, вошедший в книгу рекордов Гинесса, как самый большой в мире.

Максим поймал такси для Катерины и попрощавшись с ней, вернулся к Филимону.

– Ну, слышал? – произнес он. – Понял, как мы попадем в квартиру Козлодоевского?

– Слышал. Но не понял, – честно признался Филимон.

– Вместо горничной.

– Это как? – снова ничего не понял Филимон. – С чего бы это Козлодоевским брать нас на работу?

– А они возьмут не нас, а горничную из фирмы. Одну. И этой горничной, Фил, будешь – ты!

– Я??!! – Филимон вытаращился на Макса, пытаясь понять шутит он или у него поехала крыша. – Максим, может ты «Гардусингеном» надышался? Он и в правду такой вонючий, ужас просто.

– Мы тебе приоденем, подкрасим, паричек подберем и будешь ты у нас ни горничной, а конфеткой.

– Не-не, на это я пойти не могу! – безапелляционно заявил Филимон Аркадьевич. – Я притворять не умею, меня уже в лифте разоблачат, как только я в дверь позвоню…

Макс строго посмотрел на компаньона и обратился к его чувству долга:

– Фил, сейчас нам помочь можешь ты и только ты. Я при самом большом желании в горничную переодеться не смогу. Ну посмотри на меня? У меня размер ноги сорок пятый, а плечи? Их куда девать?

Да, не признать правоту Максима мог только слепой. Широкоплечий, высокий, накаченный… В какие бы дамские наряды его не обрядили, мужское начало все равно вылезло бы наружу.

Лоховский тяжело вздохнул и… сдался.

Максим шарил по карманам, выкладывая на стол множество визитных карточек, разных форм, цветов и фасонов.

– Вот и чудесно, сейчас позвоним кому-нибудь и попросим помощи… Ага, вот. Позвоним девушке Марине из «Сераля», она помнится говорила, что на актерском учиться.

Девушка, сказал Максим, обращаясь к официантке, проходящей мимо их столика.

– Наташенька, – позвал он ее по имени, прочитав надпись на бейджике, – рассчитайте нас пожалуйста и подскажите откуда можно позвонить.

Девушка, шедшая до этого с лицом каменной статуи, которой все надоело, мило улыбнулась и указала на стойку бара. Пока Максим ходил звонить, Филимон привыкал к мысли, что ему предстоит небольшое переодевание. С одной стороны было немного страшновато, с другой стороны – жутко интересно. Здорово знать, что от тебя зависит исход дела. А если повезет и марка именно в этом доме? Тогда Филимон окажется главным героем дня. Это совершенно новое ощущение, своей значимости, придавало ему смелости.

– Все нормально, сейчас едем к Марине, она сегодня как раз дома, от туда в ее студенческий театр. – произнес Максим, возвращаясь к столику.

Марина жила недалеко от центра, в общежитии Института Культуры. Вахтерша без всяких разговоров пропустила их внутрь, Марина предупредила, что приедут родственники из деревни. Вахтерша не особо разглядывала посетителей, хотя конечно же понимало, что они такие же маринкины родственники как Папа Римский.

В небольшой комнатке было полно девчонок, все с интересом разглядывала Макса-спасителя. Маринка не пожалела красок для описания его подвигов. Ореол романтического героя волочился за ним как стропы парашюта. Ни что так не украшает мужчину, как его подвиги. Девчонки наперебой предлагали Максиму, ну и заодно Филимону, чай, кофе, пирожки, блинчики и все-все что у них есть. Макс чувствовал себя в своей стихии: много шутил, смеялся, раздаривал направо и налево комплименты. Филимон поначалу робевший, немножко стал осваиваться, Он с удовольствием уплетал наваристый борщок, сваренный девчонками. Филимон Аркадьевич даже загрустил немного, вспомнив о замечательных украинских борщах с пампушками, которые умела варить его Машенька.

– Ну, девочки, приятно было познакомиться, а сейчас нам нужна ваша специализированная помощь.

Максим указал, на доедавшего борщ, Филимона.

– Нам с приятелем нужно пробраться в стан врага, срочно необходимо превратить Фила в Фаину.

Мимоходом Макс сочинил историю о том, что они скрываются от тех самых бандитов-отморозков, которые приставали к Марине в «Серале». Подружки скушали эту лапшу ни разу не усомнившись в его словах. Они разбежались по своим комнатам в поисках подходящих вещей.

Филимон наблюдал затем как растет горя париков всех цветов и оттенков, ботинок, туфель, кофточек, юбочек и прочей дамской экипировки.

Филимона усадили перед большим зеркалом, висящим на стене и стали примерять на него парики. Вначале, нацепили роскошный платиновый парик, с длинными пушистыми локонами. Вид в нем у Филимона, прямо скажем, был дурацкий.

Максим покачал головой – не пойдет. Примерили ярко-рыжи, который сделал Лоховского похожим на портовую шлюху. Этот тоже не годился. Горничную с такими волосами ревнивая Маргарита Львовна на порог не пустит. В конце концов нужный был найден. Это был довольно миленький каштановый паричек, подстриженный каре. И главное, что он шел Филимону.

К паричку соответственно подобрали макияж. Руками искушенных в раскраске лиц гримерш, Филимон превратился в скромненькую серенькую мышку. Не красавицу, но и не уродину. Так себе серединка на половинку. Максим посоветовал собрать волосы в два небольших аккуратненьких хвостика и нужный образ получился. Немножко дольше пришлось повозиться с самим лицом, ему необходимо было придать гладкость. С помощью тонального крема, и пары несложных ухищрений эффект был достигнут.

Труднее было с одеждой. Филммон Аркадьевич напрочь отказался от мини-юбок, платьев. От джинсов то же пришлось отказаться. Решено было остановиться на просторном, мешковатом джинсовом сарафане, чуть ниже колен. Он прекрасно скрыл все мужские признаки фигуры Лоховского. Кофта и куртка с длинными рукавами скрыла излишнюю волосатость рук. А вот ноги пришлось брить, так как повышенную шерстистость прозрачные колготки не скрывали. Процедура эта оказалась ужасно неприятной и даже болезненной. Все завершилось без потерь. На ноги были одеты туфли с широкими каблуками, на низкой подошве. Хоть с этим Филимону Аркадьевичу повезло. Каблуки он бы просто не пережил.

Через два с половиной часа из общежития Института Культуры вышли Максим, Марина и молодая женщина, около тридцати лет. Марина проводила своих гостей и отправилась по делам.

– Ну, Фаина, – улыбаясь произнес Максим, – привыкай к своему новому имени и образу.

– Да, легко тебе говорить, – пожаловался Филимон, – Знаешь как ноги в этом дурацком капроне чешутся. А чесаться нельзя, сразу зацепки будут. Как я в этих вещах ходить буду, а тем более работать, не представляю.

– Ладно, успокойся, – перебил его Максим, – Главное настройся, что у тебя один-два дня. Не больше. Ты должен узнать там ли марка и все. Два дня, не больше. Вечером будешь выходить, на прогулку. На всякий случай дам тебе телефон одного моего приятеля. Звонить туда в крайнем случае. Понял?

– Понял, понял, – уныло ответил Филимон.

– Да не дрейф, все будет хорошо. А я тем временем попробуют наведаться по другому адресу. На всякий случай. Сейчас я позвоню этой Маргарите Львовне и скажу, что тебя пришлет фирма. А потом позвоню на фирму и от имени Козллодоевской откажусь от услуг «Домостроя». А то пришлют девицу, а там ты…

– Макс, – вдруг проговорил Филимон, – а если я ей не понравлюсь и она меня не возьмет на работу? Что тогда?

– Возьмет, возьмет. – успокоил его Максим. – Хоть на два дня, а возьмет. Сегодня у нас пятница, фирма на выходные не работает. Так что два дня твои. А потом пусть остается без горничной, если хочет. Мы с тобой будем уже далеко.

Макс достал карточку таксофона, отыскал ближайший автомат и набрал номер Козлодооевских. Ту-ту-ту-ту-ту-ту… К телефону долго никто не подходил, Максим хотел уже бросить трубку, но шестым чувством почувствовал, что сейчас ему ответят. Так и вышло.

– Да, слушаю, – раздался в трубке раздраженный визгливый голос.

– Квартира Козлодоевских? – имитируя женский голос, спросил Максим.

– Да, да.

– Могу я поговорить с Маргаритой Львовной?

– Да, вы уж с ней говорите.

– Добрый день, с вами говорят из фирмы «Домострой»…

– Ага, вот вы как раз мне и нужны. Я выгнала сегодня вашу девчонку. Эта дура ленивая неряха, слишком много ест и вертит хвостом перед моим мужем. Где вы ее откопали, эту мерзавку?… – не давая вставить слово тараторила Маргарита Львовна, – Теперь я как должна сама отвечать на ваши дурацкие телефонные звонки, идти в магазин за хлебом и выгуливать собаку…

– Маргарита Львовна, мы в курсе вашего конфликта с Катериной…

– Конфликта?! – снова перебила Козлодоевская Максима, – Больно много чести, чтоб у меня с этой вертихвосткой был конфликт. Я требую, чтобы ее уволили. Немедленно, иначе…

– Маргарита Львовна, голубушка, мы все сделаем, мы все исправим. Направляем к вам нашу лучшую девушку, Фаину Иванову. Надеемся, что она вам подойдет. Если нет, то в понедельник вы выберите подходящую кандидатуру.

И не давая Маргарите Львовне продолжить, Максим повесил трубку.

Следующий звонок был сделан на фирму «Домострой». Максим, визгливо-истеричным голосом, напоминающим голос Козлодоевской, не стесняясь в выражениях, отказался от услуг фирмы и дальнейшего сотрудничества, пригрозив всеми карами за нанесенный моральный ущерб.

– Ну все, почва подготовлена, действуй Фил! Желаю удачи!

Максим поймал такси, назвал адрес и скоро они уже поднимались в квартиру Козлодоевских.

– Ни пуха, ни пера – пожелал Максим. – Я тут постою, послушаю как все пойдет. А ты давай смелей. Считай, что марка уже у нас в руках.

Филимон на ватных ногах подошел к двери и дрожащим пальцем надавил на звонок. Сердце его бешено стучало, зубы отбивали барабанную дробь, а в желудке было ужасно неуютно борщику с таким аппетитом поглощенному недавно. Дверь долго не открывали и Филимон не веря своему счастью хотел удалиться. Но тут дверь распахнулась и на пороге величественным монументом возникла мадам Козлодоевская. Она была все в том же японском халате, только выражение лица сделалось еще злобнее.

– Ты из агентства? – бесцеремонна тыкая, спросила она. – У тебя еще какое-то дурацкое имя. Фигня, что ли…

– Фаина, – дрожащим голосом, от волнения похожим на женский, ответил Филимон.

Маргарита Львовна несколько минут пристально разглядывала Филимона, не впуская в квартиру. Потом сказала вслух, как бы продолжая внутренний диалог сама с собой:

– Так… Страшненькая, это хорошо. Это плюс. Ты из города?

Филимон мотнул головой, сглотнув слюну.

– Это хорошо. А то эти деревенские кобылы так и норовят забеременеть от городских. Семья есть?

– Нет… Но у меня жених есть… – поспешно ответил Филимон, боясь, что отсутствие семьи сделает его персону нежелательной в этом доме.

– Дети…?.

Филимон отрицательно покачал головой.

– Так, это хорошо. А то знаю, я этих мамаш-одиночек. Детей нарожают, потом ищут им отцов.

– Куришь, пьешь?

– Что вы, что вы – замахал руками Филимон Аркадьевич.

Маргарита Львовна в последний раз окинула взглядом свою будущую горничную, так сказать контрольный выстрел, и впустила в квартиру.

Только тогда, Максим, сидевший в засаде, облегченно вздохнул и закурил. Ну что ж, лед тронулся…

– Ну что, спать будешь комнате за кухней. У нас там диванчик стоит, тумбочка. Выходной один, на наше усмотрение, мужиков в дом не водить, с гостями шашней не заводить. Да, кто на тебя польститься? Это я так, по привычке, – инструктировала хозяйка Филимона. – Больничных не оплачиваем, тут тебе не профсоюз. Питание трехразовое, вычитаем из жалования, ешь ты или не ешь, без разницы. Рабочий день не нормированный. Там на тумбочке список лежит всех твоих обязанностей. Понятно?

Филимон кивнул головой, хотя он сильно сомневался, что к этим самым обязанностям успеет приступить. Так как каждую секунду ждал разоблачения.

Комната оказалась маленькой, скорее похожей на кладовку, чем на жилое помещение по размерам. Спартанская обстановка делала жилье похожим на монашескую келью по духу. Ни телевизора, не радиоприемника, по штату горничной, видимо было не положено. Филимон взглянул ради любопытства на этот самый список и понял почему. В обязанности горничной не входило разве только мытье автомобиля и массаж. Тут был и выгул собаки (вот этот факт с одной стороны облегчал задачу Филимона, было чем оправдать отлучки из дома, для встреч с Марксом. С другой стороны, если есть собака, значит свободно разгуливать по квартире в отсутствие хозяев будет сложнее), и полив цветов, и сухо-влажно-генеральная уборка ежедневно, (если учесть количество комнат – девять, плюс ванная и санузел выходило прилично) и закупка продуктов, и готовка завтраков, сервировка к чаепитию, разогревание ужина, мытье посуды, и полировка мебели, и выбивание ковров, и прислуживание за столом при гостях, и уход за коллекцией хозяина… Естественно, что при таком количестве дел несчастной горничной было не до развлечений. Хорошо хоть белье сдавали в прачечную, но нести его туда – обязанность горничной. Последний пункт – уход за коллекцией, заинтересовал Филимона особенно. Что входило в понятие уход он пока не знал.

– Да, забыла предупредить, у меня все горничные ходят в униформе. – без стука заглянув в комнату объявила Маргарита Львовна. – Сейчас я тебе ее принесу.

«Только это мне не хватало,» – пронеслось в голове у Филимона Аркадьевича, – «Надеюсь „мадам“ не будет наблюдать за моими переодеваниями».

Через пару минут Маргарита Львовна внесла в комнату ворох одежды, оставленной предыдущими работницами. Судя по количеству одежды у Козлодоевских работал целый батальон девушек.

– Так, одевайся и приступай к своим обязанностям. Я тебе покажу что у нас где, только быстро. Некогда, мне в парикмахерскую еще успеть нужно.

С этими словами мадам Козлодоевская закрыла дверь и удалилась из комнаты. Филимон лихорадочно стал извлекать из всей одежды что-нибудь подходящее по размерам. Слава Богу! Маргарита Львовна обслуживающий персонал не баловала. Платья, дабы скрыть возможные прелести девушек, были длинными, просторными и мешковатыми. Темно-синего цвета, с маленькими воротничками, белыми фартучками они смахивали на приютские наряды середины XIX века.