Текст книги "Избранные произведения"

Автор книги: Кондратий Рылеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Настоящее собрание стихотворных произведений Рылеева является наиболее полным, так как к основному корпусу текстов, изданных в 1934 г., здесь прибавлены все тексты, опубликованные в «Литературном наследстве», и некоторые произведения и наброски, никогда не публиковавшиеся ранее (№ 91, 140, 143, 162, 182, 183).

Материал настоящего издания сгруппирован в трех основных частях. Часть I – основное собрание, куда вошли все произведения 1820—1826 гг. 1820 год – важный рубеж в литературной биографии Рылеева, год завершения ученического периода его творчества, когда он бесповоротно встает на путь гражданской поэзии, о начале которого возвестила сатира «К временщику». Внутри части I выделены три раздела, соответствующие основным жанрам рылеевского поэтического творчества: стихотворения, поэмы, драма. В части I помещены, как правило, законченные произведения, либо отрывки, опубликованные самим поэтом. Исключением являются некоторые фрагменты поэмы «Наливайко» и пролог к трагедии «Богдан Хмельницкий», значение которых в литературном наследии Рылеева очень велико. Часть II занимают агитационные песни, написанные поэтом совместно с А. А. Бестужевым, а быть может, и с другими авторами. Часть III составляют следующие традиционные приложения: 1. Ранние стихотворения (1813—1819); 2. Отрывки, наброски, планы; 3. Стихотворения, приписываемые Рылееву. Во втором приложении даются наброски неосуществленных произведений, вплоть до мельчайших фрагментов. Раздел стихотворений, приписываемых Рылееву, значительно отличается от подобных разделов в предыдущих изданиях. В него включены два стихотворения, ранее не печатавшиеся в сборниках Рылеева: «Не вчера ли в хороводе. ..» и эпиграмма «Наш медик Клит...». Три стихотворения («Известно всем давно, что стиходей Арист...», «Не диво, что Вралев так много пишет вздору. ..» и «Завет богов») выведены из основного текста стихотворений Рылеева, где они до сих пор печатались, и помещены в приложении, поскольку принадлежность их Рылееву проблематична. Не вошло в книгу стихотворение «На смерть Чернова», так как последние изыскания литературоведов подтверждают, что оно принадлежит В. К. Кюхельбекеру. ^[1] Стихотворение «Александру I» включено в приложение, а не в основной текст, как это сделано в издании 1956 г., потому что документальными данными, подтверждающими авторство Рылеева, мы не располагаем. И, наконец, в отдел приписываемых произведений в соответствии с традицией включено четверостишие «Тюрьма мне в честь, не в укоризну...», принадлежность которого поэту еще нуждается в аргументированном обосновании.

В каждом разделе материал по возможности расположен в хронологической последовательности, кроме дум, напечатанных Рылеевым отдельной книгой в 1825 г. В настоящем издании полностью сохранен ее структурный принцип (хронология исторических сюжетов), установленный автором. Думы, законченные Рылеевым, но не опубликованные при его жизни, помещены после тех, которые вошли в сборник 1825 г., но в хронологической последовательности их написания. В настоящем издании Большой серии полнее, чем обычно, представлены другие редакции и варианты автографов и журнальных текстов. Весь этот материал (за исключением важнейших черновых вариантов в набросках, приведенных в разделе «Отрывки, наброски и планы») сосредоточен в специальном разделе «Другие редакции и варианты». За пределами издания остались лишь совсем незначительные, в большинстве своем одностишные варианты.

Произведения Рылеева в настоящем издании печатаются по прижизненным авторским публикациям, а при отсутствии таковых – по беловым или (если нет беловых) черновым автографам. Лишь в тех случаях, когда ни один из названных источников не сохранился, текст приводится по наиболее достоверной посмертной публикации. При наличии нескольких источников текста, т. е. когда возникает проблема выбора, в примечании специально указывается, какой из них положен в основу настоящей публикации, и используется формула: «Печ. по...». Как правило, предпочтение отдается последним авторским редакциям. Особо оговариваются также случаи реконструкции текста, т. е. устранение цензурных искажений и купюр, восстановление не сохранившегося целиком текста из разных источников (контаминация) и т. п. Если подобная реставрация уже имела место в предыдущих изданиях Рылеева, дающих достаточно убедительное решение сложного текстологического вопроса, то в качестве источника текста указывается соответствующее издание.

Датировки произведений Рылеева уточнены, а иногда исправлены на основании автографов и других данных. Даты предположительные отмечаются вопросительным знаком, двойные даты (через тире) означают период, в течение которого стихотворение было написано. Даты в угловых скобках обозначают год, не позднее которого создан тот или. иной текст (в ряде случаев это даты первых прижизненных публикаций). При датировке некоторых дум принято во внимание то обстоятельство, что Рылеев обычно публиковал их в журналах, альманахах или представлял для прочтения в Вольное общество любителей российской словесности почти сразу же после написания. Таким образом, год их первого появления в печати или представления в общество, как правило, является и годом их написания. В некоторых случаях для обоснования датировки приведены даты цензурных разрешений. Стихотворения, датировать которые не удалось, помещены в конце соответствующих разделов без дат.

Примечания имеют единообразную структуру. После порядкового номера каждый раз указывается первая публикация, затем все последующие, если они содержат какие-либо разночтения (часто эти расхождения объясняются разными источниками текста, а нередко элементарными погрешностями, допущенными при публикациии рукописей). Простые перепечатки не указываются вовсе. Затем – в нужных случаях – сообщаются сведения о наличии и местонахождении автографов, данные для датировок и творческой истории произведения, наиболее показательные оценки современников и т. д., а в конце примечаний дается реальный комментарий. Звездочка перед порядковым номером означает, что к этому произведению имеется материал в разделе «Другие редакции и варианты». Так как в этом разделе и в примечаниях применена система отсчета стихов, то для удобства читателя все тексты, содержащие свыше 50 строк, пронумерованы (по десяткам).

Все редакторские конъектуры, а также редакторские заголовки даются в угловых скобках. Квадратными скобками отмечены вычеркнутые в рукописях Рылеева строки и отдельные слова.

Орфография и пунктуация текстов приближены к современным. Сохранены только те индивидуальные и исторические особенности правописания Рылеева, устранение которых могло бы отразиться на произнесении стиха.

Примечания к №№ 73—76 (поэмы), 77, 90, 93—135, 137, 150, 153, 161, 170, 172, 173, 178, 184—187 написаны А. Е. Ходоровым, все остальные – А. В. Архиповой.

А. Архипова

СТИХОТВОРЕНИЯ

1. Н Зр, 1820, No 10, с. 26. Написано вскоре по приезде Рылеева в Петербург. Подзаг. указывает на один из литературных источников – сатиру М. В. Милонова «К Рубелию» (1810), имеющую подзаг.: «Из Персия». Однако стихотворение Милонова не перевод, а вольное подражание. У римского поэта Персия (34—62) такой сатиры нет. Рылеевские обличения временщика звучали несравненно острей, чем у Милонова, и современники сразу же догадались, что истинный адресат сатиры – граф А. А. Аракчеев (1769—1834). «Мы с жадностью читали эти стихи, – вспоминал декабрист Н. И. Лорер, – и узнавали нашего русского временщика» («Записки Н. И. Лорера», М., 1931, с. 73). Н. А. Бестужев так характеризовал обстановку в России тех лет и впечатление от сатиры Рылеева: «В том положении, в каком была и есть Россия, никто еще не достигал, столь высокой степени силы и власти, как Аракчеев, не имея другого определенного звания, кроме принятого им титула „верного царского слуги“: этот приближенный вельможа под личиной скромности, устраняя всякую власть, один, не зримый никем, без всякой явной должности, в тайне кабинета, вращал всею тягостью дел государственных, и злобная, подозрительная его политика лазутчески вкрадывалась во все отрасли правления ... Где деспотизм управляет, там утеснение – закон: малые угнетаются средними, средние большими, сии еще высшими; но над теми и другими притеснителями, равно как и над притесненными, была одна гроза: временщик ... Все государство трепетало под железною рукою любимца-правителя. Никто не смел жаловаться: едва возникал малейший ропот – и навечно исчезал в пустынях Сибири или в смрадных склепах крепостей. В таком положении была Россия, когда Рылеев громко и всенародно вызвал временщика на суд истины; когда назвал его деяния, определил им цену и смело предал проклятию потомства слепую или умышленную покорность вельможи для подавления отечества. Нельзя представить изумления, ужаса, даже можно сказать оцепенения, каким поражены были жители столицы при сих неслыханных звуках правды и укоризны, при сей борьбе младенца с великаном. Все думали, что кары грянут, истребят и дерзновенного поэта, и тех, которые внимали ему; но изображение было слишком верно, очень близко, чтобы обиженному вельможе осмелиться узнать себя в сатире. Он постыдился признаться явно, туча пронеслась мимо; оковы оцепенения пали, мало-помалу расторглись, и глухой шепот одобрения был наградою юного правдивого стихотворца. Это был первый удар, нанесенный Рылеевым самовластию ... С этого стихотворения началось политическое поприще Рылеева. Пылкость юношеской души, порыв благородного негодования и меткие удары сатиры, безбоязненно нанесенные такому сопернику, обратили общее внимание». (Н. Бестужев, Воспоминания о Рылееве. – «Воспоминания Бестужевых», М.—Л., 1951, с. 11—12). А один из издателей Н Зр, Г. П. Кругликов, впоследствии вспоминал, что журналу угрожало мщение Аракчеева и только заступничество кн. А. Н. Голицына, министра народного просвещения, спасло журнал (см. «Петербургскую газету», 1871, 9 марта). См. также вступ. статью, с. 9. Кимвальный звук. Кимвал – музыкальный инструмент, употреблявшийся древними иудеями при богослужении. Сеян Люций Элиус (ум. 31 г.) – префект (начальник) преторианской (императорской) гвардии, возвысившийся в правление римского императора Тиберия; став всесильным временщиком, Сеян составил заговор против Тиберия, но был разоблачен, арестован и задушен. И в Цицероне мной не консул – сам он чтим за то, что им спасен от Катилины Рим. Римский политический деятель, писатель и оратор Марк Туллий Цицерон (106—43 до н. э.) раскрыл в 63 г. до н. э. заговор, организованный Люцием Сергием Каталиной (108—62 до н. э.) против Римской республики. В результате заговорщики были казнены, а Каталина погиб. Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! Римские политические деятели, защитники республики Гай Лонгин Кассий (I в. до н. э.) и Марк Юний Брут (85—42 до н. э.) – организаторы республиканского заговора против диктатуры Цезаря, приведшего к его убийству. Катон Марк Порций (95–46 до н. э.) – народный трибун, глава республиканской партии, боровшейся против Цезаря. Не желая пережить падение республики, покончил самоубийством. Селения лишил их прежней красоты. Намек на так называемые военные поселения, учрежденные по проекту Аракчеева, где солдаты чувствовали себя как в тюрьме, поскольку вся их жизнь была строжайше регламентирована. Народ тиранствами ужасен разъяренный! В этом стихе, содержащем угрозу местью восставшего народа, выражено принципиальное отличие революционной сатиры Рылеева от просветительской сатиры Милонова, заканчивающейся таким приговором Рубелию:

Ты думаешь сокрыть дела свои от мира —

В мрак гроба? но и там потомствонас найдет;

Пусть целый мир рабом к стопам твоим падет,

Рубелий! Трепещи: есть Персий и сатира!

(«Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX в.», «Б-ка поэта», (Б. с), Л., 1959, с. 482).

10. Н Зр, 1821, N° 2, с. 147. Аквилон (римск. миф.) – олицетворение северо-восточного холодного ветра. Крон (Кронос) (греч. миф.) – божество времени.

15. PC, 1871, № 1, с. 66, в составе письма Рылеева к Ф. В. Булгарину от 20 июня 1821 г. из Острогожска в Петербург, по автографу ПД.

17—18. PC, 1871, № 1, с. 68, в письме Рылеева к Ф. В. Булгарину из села Подгорного Острогожского уезда в Петербург от 8 августа 1821 г., по автографу Г1Д. Рылеев пишет: «Скоро должен я буду оставить мое тихое, безмятежное уединение, дабы опять явиться в Северную Пальмиру. Холод обдает меня, когда я вспомню, что, кроме множества разных забот, меня ожидают в оной мучительные крючкотворства неугомонного и ненасытного рода приказных ...» Далее следуют стихи («Когда от русского меча...» и т. д.). Второму стихотворному тексту предшествуют такие строки: «Ты, любезный друг, на себе испытал бессовестную алчность их в Петербурге; но в столицах приказные некоторым образом еще сносны... В столицах берут только с того, кто имеет дело, здесь со всех... Предводители, судьи, заседатели, секретари и даже копиисты имеют постоянные доходы от своего грабежа; а исправники...»

26. PC, 1870, № 7, с. 88, с редакционным загл. «Послание Кондратия Федоровича Рылеева к А. А. Бестужеву по поводу поездки А. Бестужева в Кронштадт», с датой. В PC стихотворение Рылеева напечатано, как сказано там, «со списка, собственной руки его друга, Михаила Александровича Бестужева». Сделавшись жрецом Фемиды. Фемида (греч. миф.) – богиня правосудия. Рылеев говорит здесь о своей службе в Петербургской палате уголовного суда, о своих столкновениях с чиновниками, нарушающими законы (ср. примеч. 17—18 и вступ. статью, с. 10). Аониды (греч. миф.) – музы, которые именовались так по месту их культа в Аоиии (древнее название Беотии). Драгун ты хоть куда лихой. А. А. Бестужев служил в 1822 г. в лейб-гвардии драгунском полку. Мейеровой глазки. Имеется в виду жена или родственница кронштадтского таможенного чиновника Мейера, в доме которого бывал А. А. Бестужев. Пафосских... проказ – любовных увлечений; Пафос – город на о. Кипре, где находился посвященный богине любви Афродите храм и где более всего был распространен ее культ. Один пигмей литературный – по-видимому, П. А. Катенин (1792—1853), с которым как раз в 1822 г. полемизировал А. А. Бестужев по поводу книги Н. И. Греча «Опыт краткой истории русской литературы».

31. ПЗ II, с. 27, по списку ранней редакции. Печ. по PC, 1871, № И, с. 562, публикация П. А. Ефремова по не дошедшему до нас автографу. Отрывок чернового автографа ранней редакции – на обороте черновика письма к Ф. В. Булгарину от 7 сентября 1823 г. – ЛБ. Частично (ст. 1—20) этот автограф опубликован П. И. Бартеневым в сб. «XIX век», кн. 1, М., 1872, с. 367, полностью – Ефремовым (Соч. и П, с. 249). Предназначалось для ПЗ 1824, но не было пропущено цензурой. Рылеев распространял оду среди членов тайного общества. См. показания на следствии декабриста А. П. Беляева (ЛН, с. 212) и самого Рылеева (БД, т. 1, с. 176). Посвящено графу Николаю Семеновичу Мордвинову (1754—1845), адмиралу, председателю департамента гражданских и духовных дел Государственного совета, не скрывавшему своего оппозиционного отношения к политике Александра I. Личность Мордвинова привлекала многих декабристов и независимо настроенной интеллигенции. О внимании к Мордвинову среди членов Вольного общества, почетным членом которого он был, см.: «Ученая республика», с. 322—323. Кроме оды Рылеева, известны были ода П. А. Плетнева «Долг гражданина», посвященная Мордвинову, и его же статья «Разбор оды Петрова H. С. Мордвинову, писанной 1796 года». Ода Плетнева, как и ода Рылеева, не была пропущена цензурой, а статья его, прочитанная на заседании Вольного общества 3 марта 1824 г. («Ученая республика», с. 432), появилась в «Соревнователе», 1824, № 3, с. 265—284. Об изображении Мордвинова в ряде стихотворных произведений (В. Петрова, П. А. Плетнева, Пушкина, Баратынского и Рылеева) см.: Ю. Стенник, Стихотворение А. С. Пушкина «Мордвинову». – «Русская литература», 1965, № 3, с. 172. Декабристы возлагали на Мордвинова большие надежды и намечали ввести его в будущее Временное правительство. Личное знакомство Рылеева с Мордвиновым состоялось уже после написания оды. На следствии Рылеев показывал: «Г-на Мордвинова узнал я по собственному его желанию, и был у него с Ф. Н. Глинкою. Поводом сего была ода, мною написанная, в коей я об нем упоминал. Через несколько времени он предложил мне место в Американской компании, правителя канцелярии, которое я получил. .. После того имел с ним сношения по делам компании и виделся у него по утрам, когда было нужно» (ВД, т. 1, с. 155). Через Рылеева распространялись среди членов тайного общества непечатные «мнения» Мордвинова, т. е. его записки по экономическим вопросам, его проекты реорганизации государственного аппарата, некоторые из которых докладывал он в Государственном совете (см.: ВД, т. 1, с. 342 и ВД, т. 2, с. 127). Позднее, перейдя на республиканские позиции, Рылеев не возлагал уже на аристократа Мордвинова больших надежд (см. показания Каховского – ВД, т. 1, с. 375). Не ты ль прославила Катонов – см. ниже. Катилина – см. примеч. 1. Аристиды – здесь: мужественные и справедливые государственные деятели. Аристид (540—467 до н.э.) – афинский политический деятель и полководец; изображался историками как образец справедливого государственного деятеля. Ареопаг – верховный суд в древних Афинах. И Панин наш и Долгорукой – либерально-дворянские государственные деятели; с точки зрения Рылеева – политические предшественники Мордвинова. Н. И. Панин (1718—1783) в первые годы царствования Екатерины II возглавлял коллегию иностранных дел; автор проекта аристократической конституции, которую Екатерина не подписала; был в опале и оппозиции. Я. Ф. Долгорукий (1659– 1720) – сподвижник Петра I, полководец и государственный деятель; проявил себя как смелый и неподкупный человек; Рылеев намекает на один из громких эпизодов служебной биографии Долгорукого («Дерзал оспаривать Петра»): однажды он порвал подписанное царем постановление Сената, считая его несправедливым. См. о нем также примеч. 71. И Брутов двух и двух Катонов. Люций Юний Брут (VI—V вв. до н. э.) – по римскому историческому преданию, организатор восстания против царя Тарквиния Гордого, приведшего к установлению в древнем Риме республики. Марк Юний Брут – см. примеч. 1. Катон Старший Марк Порций (234—149 до н. э.) – римский государственный деятель и писатель, непримиримый враг Карфагена, защитник древних римских нравов. Его правнук – Катон Младший (см. о нем примеч. 1).

33. PC, 187-1, № И, с. 568. Автограф ПД – на обороте листа с текстом стихотворения № 41. Написано на смерть сына Рылеева, Александра, скончавшегося 6 сентября 1824 г. H. М. Рылеева писала мужу в Петропавловскую крепость 26 мая 1826 г.: «Мой друг, я заказала Сашеньке памятник и кругом решетку. Стишки твои нашла, которые ты ему написал, будут надписаны ему» (Соч. и П, с. 288).

35. ПЗ II, с. 26, под загл. «Гражданин», среди других неопубликованных стихотворений Рылеева, с искажениями в ст. 9 и 20 и без ст. 13—16; ПЗ VI, с. 21, в составе «Воспоминаний о Кондратии Федоровиче Рылееве» Н. А. Бестужева, без загл., с разночтениями в ст. 9, 13 и 14; ПСС, с. ПО, под загл. «Гражданин», отсутствующим в автографе ПД; Изд. 1956, с. 62, по автографу ПД. В ЛН, с. 92 приведен список, принадлежавший М. А. Бестужеву, под загл. «К молодому русскому поколению». Н. А. Бестужев утверждал, что эта «пиэса» написана «в последнее время», т. е. в 1825 г. («Воспоминания Бестужевых», М.—Л., 1951, с. 28), а Е. И. Якушкин приводит свидетельство И. И. Пущина, что стихи эти «написаны в декабре 1825 г.» (сб. «Девятнадцатый век», кн. 1, М., 1872, с. 354). Скорее всего декабрь 1825 г. – дата белового автографа ПД, принадлежавшего Пущину, а не время написания, так как в августе 1824 г. Рылеев отдал список стихотворения вместе с песней «Ах, тошно мне...» М. И. Муравьеву-Апостолу, уезжавшему из Петербурга на юг (ВД, т. 1, с. 176). Было одним из самых распространенных нелегальных произведений Рылеева как при его жизни, так и среди последующих поколений русских революционеров. Ст. 2 в измененном виде использован В. И. Лениным в работе «Что делать?» (см.: Ленин, Поли, собр. соч., т. 6, с. 127). Брут – см. примеч. 1. Риего – Рафаэль Риэго-и-Нуньес (1785—1823), вождь радикального крыла испанской революции 1820 г.; был казнен после ее поражения.

* 36. ПЗ 1825, с. 115; ЛН, с. 123, по автографу ЦГАОР. Имеющаяся в автографе и не вошедшая в печатный текст строфа носит более выраженный гражданский оттенок. Однако исключение ее из текста ПЗ 1825 вызвано скорее всего не цензурными, а художественными соображениями. В списке, сделанном рукою А. А. Бестужева (ЦГАОР), эта строфа отсутствует. Датируется 1824 г., так как стилистически и ритмически «Стансы» чрезвычайно близки монологу Иоанны («Ах, почто за меч воинственный Я мой посох отдала...») из «Орлеанской девы» Шиллера в переводе Жуковского. Отрывок из пьесы с этим монологом был напечатан в ПЗ 1824, с. 18—19, а вся трагедия в том же 1824 г. вышла отдельным изданием. Стихотворение было воспринято критикой как типичная «унылая» элегия. Критик Д. P. К. (Н. И. Греч) отнес «Стансы» «к тому роду поэзии, которую г. Кюхельбекер весьма удачно обозначил в 3-й части «Мнемозины» под именем тоски о погибшей молодости» (СО, 1825, № 10, с. 197). Греч имел в виду статью В. К. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие», напечатанную не в 3-й, а во 2-й ч. альм. «Мнемозина» (М., 1824, с. 29—44).

39—40. «Русское слово», 1861, № 4, с. 42 и 50; Соч. и П, с. 202; ПСС, с. 299, по автографу ПД. Автограф на одном листе с № 41, подпись: К. – в. Об адресате элегий см. примеч. 37. Первая из них близка к пушкинской элегии «Я пережил мои желанья...» (см. ПССоч, с. 631). Ранние наброски второй элегии в ЦГАОР показывают, что все три стихотворения (39—41) тесно связаны своими мотивами.

* 41. Б зап, 1861, N° 18, с. 582, в качестве примеч. к опубликованным там же стихотворениям: «Мне тошно здесь, как на чужбине...» и «О милый друг! Как внятен голос твой...»; PC, 1872, № 1, с. 66, с неверной датой: «1822», публикация П. А. Ефремова; ПСС, с. 300. но автографу ПД. Автограф на одном листе с текстами стихотворений 39—40. Черновой автограф – ПД, на обороте листа с автографом стихотворения 33, написанном осенью 1824 г. Первые три строфы стихотворения в несколько измененном виде были использованы Рылеевым в следующей элегии (№ 42). Обращено, по-видимому, к Теофанни Станиславовне К. (см. примеч. 37).

* 42. BE, 1888, № 12, с. 590; ПССоч., с. 239, две последние строфы как самостоятельное стихотворение; ПСС, с. 103, по черновому автографу ПД. Первоначально в автографе стихотворение начиналось с строфы 3, ст. 1—8 приписаны на полях. См. примеч. 41. О связи этого стихотворения с циклом любовных элегий 1824—1825 г. см. во вступ. статье, с. 42—43.

* 43. «Северная пчела», 1825, 12 мая, подпись: Р. Черновой автограф – ПД. Обращено к В. Н. Столыпиной (1796—1834), дочери адмирала H. С. Мордвинова (см. о нем примеч. 31), и написано в связи со смертью ее мужа, сенатора Аркадия Алексеевича Столыпина (1778—1825), скончавшегося 5 мая. Столыпин отличался оппозиционными настроениями. Декабристы считали его своим союзником и рассчитывали на его поддержку, хотя он не был членом тайного общества. Н. А. Бестужев показал на следствии: «Покойный сенатор А. А. Столыпин одобрял общество и потому верно бы действовал в нынешних обстоятельствах вместе с ним» (ВД, т. 2, с. 68). А декабрист В. И. Штейнгель также отметил, что «Рылеев не однажды вспоминал об обер-прокуроре Столыпине. „Вот был человек, – говорил он, – как жаль, что умер“!» (показание от 9 февраля 1826 г.– ЛН, с. 234).

44. PC, 1871, № 1, с. 94; ПСС, с. 106, по автографу ПД. Поводом к написанию стихотворения послужил строгий отзыв Пушкина о «Думах» Рылеева, переданный последнему А. А. Дельвигом (см. письмо Рылеева Пушкину от 12 мая 1825 г. – ПССоч., с. 494), а затем повторенный Пушкиным в письме Рылееву, во второй половине мая 1825 г. (Пушкин, т. 13, с. 175). Об отношении Пушкина к «Думам» см. во вступ. статье, с. 18—19.

193. ПЗ VI, с. 62, в составе воспоминаний декабриста H. Р. Цебрикова. Четверостишию предшествуют следующие строки: «Раз мне принесли обед... Я принялся рассматривать оловянные тарелки, и на одной из них нашел на обороте очень четко написанные гвоздем последние стихи Рылеева...» («Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ», М.—Л., 1931, с. 255). Однако, находясь в крепости, Рылеев вряд ли мог написать подобные стихи. Все творчество его 1826 г. проникнуто иными настроениями (см. примеч. 45—47). Ю. Г. Оксман (см. ПСС, с. 548—549) предположил, что стихи эти могли быть написаны ранее, но всплыть в памяти самого Рылеева или его друзей. Не полагаясь полностью на свидетельство Цебрикова, печатаем надпись на крепостной тарелке в разделе приписываемых Рылееву стихотворений.

ДУМЫ

48. Н лит, 1822, № 11, с. 171. В предисловии к «Думам» Рылеев писал, что «пиеса» эта «не должна бы войти в собрание», – так как это «историческая песня», а не дума, указывал он, очевидно имея в виду отсутствие в стихотворении драматического элемента. Историческая основа думы – летописный рассказ о нападении Олега на Константинополь в 907 г. в передаче Карамзина («История Государства Российского», т. 1, гл. 5). Текст думы очень близок изложению Карамзина. Евксин (Понт Евксинский) – греческое название Черного моря. И пред Леоновой столицей – перед Константинополем, где тогда правил император Леон или Лев VI (886—912). Потомки Брута и Камилла. Византия образовалась после разделения Римской Империи на Западную и Восточную; это и дало основание считать римлян предками византийцев. Брут – см. примеч. 1. Камилл (V– IV вв. до н. э.) – римский полководец, глава аристократической партии, известный своими военными и гражданскими доблестями. Прибил свой щит с гербом России. На историческую ошибку Рылеева в этом стихе неоднократно указывал Пушкин. В мае 1825 г. он писал ему: «Ты напрасно не поправил в Олеге «герба России». Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III, не прежде. Летописец просто говорит: „Таже повеси щит свой на вратех на показание победы“» (Пушкин, т. 13, с. 176). В своей «Песни о вещем Олеге» (1822) Пушкин, в соответствии с летописным источником, написал: «Твой щит на вратах Цареграда», а позднее сделал примеч. к этому ст.: «Но не с гербом России, как некто сказал, во-первых потому, что во время Олега Россия не имела еще герба. Наш Двуглавый орел есть герб Римской империи и знаменует разделение ее на Западную и Восточную. У нас же он ничего не значит» (Пушкин, т. 2, с. 741).

59. «Русский инвалид», 1822, 17 января, с. 55, без посвящения, с примеч. издателя: «Сочинение молодого поэта, еще мало известного, но который скоро станет рядом с старыми и славными. В(оейков)»; «Соревнователь», 1822, № 4, с. 100, без посвящения. Дума «Смерть Ермака» была представлена в Вольное общество 28 ноября 1821 г. (см.: «Ученая республика», с. 407). Историческая основа думы – рассказ о гибели Ермака в передаче H. М. Карамзина («История Государства Российского», т. 9, гл. 6). Широко распространившаяся позднее в стихотворных сборниках и устной передаче, дума стала народной песней. Муханов Павел Александрович (1798—1871) – декабрист, историк; Рылеев доверил ему надзор за изданием «Дум».

60. ПЗ 1823, с. 176 (ценз. разр. 30 октября 1822), с подзаг. «Дума». Историческая основа думы – материалы, приведенные Карамзиным (в «Истории Государства Российского», т. 10, гл. 2), но положительная в целом трактовка царя Бориса восходит, как полагает Ю. Г. Оксман, ссылаясь на «Записки о моей жизни» Н. И. Греча (см.: ПСС, с. 420), к «Сокращенной библиотеке в пользу господам воспитанникам первого кадетского корпуса» П. С. Железникова (СПб., 1804), принятой в качестве учебника истории в кадетском корпусе, где учился Рылеев. Осмысление Рылеевым личности Бориса Годунова предвосхищало в какой-то степени образ этого царя, созданный Пушкиным.

62. ПЗ 1823, с. 370 (ценз. разр. 30 ноября 1822), с подзаг. «Дума». Историческая основа думы – костромское предание об Иване Сусанине, введенное в литературу Афанасием Щекатовым в «Словаре географическом Российского государства» (М., 1807), и затем изложенное С. Глинкой в учебнике «Русская история в пользу воспитания», ч. 6, М., 1818, с. 11. Подвиг Ивана Сусанина нашел широкое отражение в литературе и искусстве (например, опера кн. А. А. Шаховского и К. А. Кавоса «Иван Сусанин» (1815), одноименная опера М. И. Глинки на либретто бар. Е. Ф. Розена (1836). Дума Рылеева оказала воздействие на оперу Глинки. Художественные достоинства думы были отмечены Пушкиным в письме к ее автору от мая 1825 г. Он исключил ее из общего числа неудачных, с его точки зрения, произведений и назвал «первою думой, по коей начал... подозревать» в Рылееве «истинный талант» (Пушкин, т. 13, с. 175). Интерпретация Рылеевым подвига Ивана Сусанина предвосхитила позднейшие оценки этого факта как в либеральной (Н. И. Костомаров), так и в революционно– демократической (Н. А. Добролюбов) и народнической литературе. Дума Рылеева была широко популярным произведением в прогрессивных кругах русского общества. Вспоминая о детских годах А. И. Ульянова, его сестра А. И. Ульянова-Елизарова пишет: «У нас было в обычае готовить отцу и матери какие-нибудь сюрпризы к именинам и праздникам. И вот я помню, что к одному из таких случаев Саша заучил по своему выбору «Ивана Сусанина» Рылеева и, мало любивший декламировать, читал с большой силой выражения слова жертвы того времени за благо отчизны, как он понимал тогда это». Далее, приведя строфы 16—17 думы, Аг И. Ульянова-Елизарова продолжает: «Не больше восьми лет было тогда Саше, – это было еще до поступления его в гимназию, и характерно, с какой недетской серьезностью читал он это далеко не детское стихотворение» (сб. «А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 г.», М.—Л., 1927, с. 39—40). Сарматы – см. примеч. 61.

* 68. СО, 1822, № 47, с. 31, с подзаг. «Дума». Автограф ранней редакции – ПД. Черновой набросок строфы, вошедший в раннюю редакцию думы, формулирующий декабристское представление об идеальном гражданском поэте, был написан от первого лица. В ранней редакции строки, соответствующие строфам 8—12 окончательного текста, звучали гораздо острей, но затем они были изъяты из стихотворения не только в силу цензурных условий, а, как полагает Ю. Г. Оксман, и потому, что не соответствовали «всем подлинным социально-политическим установкам поэтики Державина» (см.: ПСС, с. 436). Представлено в Вольное общество 6 ноября 1822 г. (см.: «Ученая республика», с. 422). Первоначальное обращение Рылеева к образу Державина – в наброске «Вечернею порою...» (№ 149). Гнедич – см. примеч. 24. Над Хутынским монастырем. Хутынский Варламиев Спасо-Преображенский мужской монастырь находился на реке Волхов, недалеко от Новгорода. Основан в 1192 г. В 1816 г. в нем был погребен Державин. Сейчас прах Державина перенесен в новгородский кремль.