Текст книги "Цифровой журнал «Компьютерра» № 5"
Автор книги: Компьютерра Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Голубятня-Онлайн
Голубятня: Айскрим Гуру
Сергей Голубицкий
В минувшую субботу мы вернулись из Ришикеша в Дели. Номер в облюбованной гостинице («Аджанта» в районе Рам Нагар) зарезервировал заблаговременно – недели за полторы. Правда, сделал это в нарушение всех индийских правил. Вернее, противоиндийских. В том смысле, что для достижения положительных результатов всё нужно делать в письменном виде и никогда не полагаться на слова и обещания незнакомых товарищей. Знакомых тоже предпочтительно всячески побуждать к закреплению обязательств на бумаге, потому что даже знакомым индусам зверски сложно преодолевать врожденную гомерическую дезорганизованность, нерасторопность и всяческую расслабленность, корни которой, ну конечно же, таятся не в злых намерениях, а в элегантном разгильдяйстве и безбашенности по части всего, что имеет отношение к материальному миру.
"Элегантное разгильдяйство", однако, выступает атрибутом исключительно близких и знакомых индусов и никоим образом не распространяется на неблизких и незнакомых. Неумение проводить этот ценный водораздел обходится сахибам весьма и весьма дорого. Неумение можно понять. Корни его – в совершенно дурашливом, наивном и идеалистичном представлении о Бхарат на Западе как о стране непуганных блаженных идиотов, единственной пищей которых является ананда, ахимса, йога и прочие вариации на темы New Age.
Дурашливость эта распространяется в первую очередь на западных людей (из Европы и Америки). Русские и прочие азиаты (китайцы, бангладешцы, корейцы) впадают в иную крайность: относятся к Индии и к индусом сугубо потребительски, вне всякого художественно-духовного контекста, и в результате заслуженно получают по серьгам – холодное, иногда даже неприкрыто неприязненное отношение местных к "понаехавшим там " (отголоски этого отношения любят смаковать россиянские СМИ в гоанских политагитках о том, как «с нашими херово обошлись» (белье там, типа, не поменяли, розетку не починили и вообще – "не нравится – валите отсюда ").
Оба этих явления – "дурашливый подход" западных людей и наивный цинизм россиянцев, навеянный комплексом советской неполноценности и неизбывной потребностью постоянно самоутверждаться, – достойны внимательного изучения и анализа, который мы и начнём сегодня с первого – «дурашливого» – варианта.
Примером, достойным скульптуры Церетели, может стать диалог, состоявшийся за два дня до моего отъезда из Ришикеша, в интернет-кафе моего друга Джайанта Шармы. Диалог этот вели два павлина, наряженных в длинные белые рясы. Типа, «свами». Первый павлин – "свами Амрит", азербайджанец с биографией Мата Хари: за что-то, якобы, сидел при Советской Власти, вроде как бы диссидентствовал, после Перестройки отбыл в Германию, где почему-то не прижился, уехал в Индию, где потерял паспорт и перепрофилировался в мудреца-учителя ("свами"). «Амрит» очень талантливый манипулятор, знает много языков, обладает волшебной харизмой – столь волшебной, что друг мой, поэт Сергей Соловьев даже написал про него книгу (читать не обязательно, но меру охмурения можно ощутить уже по этой беседе, опубликованной в «Дружбе Народов»). Если бы я не занимался индийской философией и йогой 30 лет, то тоже, наверное, попал бы под пагубное влияние, однако же бог миловал: 10 минут оказионального прослушивания беседы «свами Амрита» с ещё одним – совсем уж бесталанным – «свами» из Германии хватило, чтобы задушить всякий интерес к этому персонажу in utero.
Собеседник "свами Амрита" – немецкий свами – гораздо более интересный. Пару лет назад он ещё не был «свами», а только приехал в Бхарат с широко закрытыми (ему самому казалось, что с открытыми) глазами. Быстро сошелся с местным «гением», "учителем", «провидцем», короче – настоящим свами, который предложил гостю совместно учредить ашрам. Купить землю, построить гестхаус для страждущих паломников – короче, всё как полагается. «Духовку» поставлял местный «учитель», а от немца требовалась самая малость – 10 миллионов рупий (около 223 тысяч долларов). В обмен – персональное "духовное просветление" ну и место в правлении ашрама, разумеется.
Немец деньги дал, после чего местный «учитель» землю продал и лавку свернул. При этом никуда не прятался. Почему? Потому что деньги немец дал просто так – под честное слово. Безо всяких документов, договоров и прочая. Теперь вот третий год судится, пытаясь выцарапать инвестицию обратно. Местный «учитель» даже не скрывает, что получил от немца 10 миллионов. На вопросы судьи: "И какого ж тогда хрена?" местный «учитель», глазом не моргнув, отвечает: "Так благотворительность же! Он мне просто так деньги дал!". Вот и пойди докажи обратное – без единой-то бумаги!
После кидка немец совсем, видать, двинулся рассудком, потому что решил стать свами… самостоятельно! Пошил белые рясы, повесил на двери табличку "Свами такой-то" и пошло поехало. Я как раз застал его в интернет-кафе за беседой со "свами Амритом": немецкий новоиспеченный свами пытался выудить у более опытного товарища по духовному оружию ценную информацию про «ананду», которую, видимо, затем собирался толкнуть своим собственным адептам.
Дурашливая эта наивность (чтобы не сказать – идиотия) кормит ушлых индийских работяг не по-детски. Причём – на всех уровнях материального бытия и во всех весях – от Гималаев до Кералы. Вот вам делийская зарисовка трехдневной свежести.
Гуляем по центру столицы – вокруг India Gate. Захотелось мороженого. Стоит юный хрен и бойко торгует. "Дайте два пломбира!". Теперь – следите за руками: извлекает из обложенной искусственным льдом мороженицы два эскимо, резко срывает упаковку, и протягивает. Зачем упаковку-то бумажную сорвал? Не догадались ещё? Эх вы, сахибы наивные. "Китна?" – спрашиваю ("сколько" на хинди). "150 рупий!". Думает, что нашёл очередные американские машинки для разводки. Ну а почему бы и нет, если 90 процентов западных людей ходят по Бхарат с широко разинутой варежкой New Age умиления?! Сам бог велел таких разводить! Даже оскорбительно как-то не развести-то.
А что я? "На забирай свои пломбиры обратно – кушай сам за 150 рупий!" – это я, протягивая зашкаливающее по цене удовольствие торгашу обратно. "Нельзя!" – радостно сообщает мороженщик. – "Нарушение санитарных норм – мороженое уже распечатанное!" Теперь понятно, для чего сорвал упаковку? Была, впрочем, и вторая причина – на упаковке указана цена: в среднем по 5-10 рупий "за полизать". Со всех сторон протягивают индусы свои замусоленные пяти-десяти рупиевые бумажки, получают как ни в чем не бывало из рук торгаша пломбиры. В упаковке, разумеется. Солидарность фантастическая: видят, как разводят сахиба, и подыгрывают: бумажки свои суют в скомканном виде, застенчиво скрывая их номинал. Наверное, чтобы не догадался о реальной стоимости мороженого!
Вот уж sancta simplicitas! Всю эту буффонаду я уже описывал 8 лет назад в предисловии к двухтомнику "Как зовут вашего бога". Ну да ладно. Ну не повезло пацану-мороженщику на этот раз, всякое бывает. Не хочешь забирать пломбир обратно – дело твое! Смачно надкусываю вкуснючее эскимо, облизываю губы, залезаю рукой в кошёлек и вынимаю 10 рупий: "На, радуйся жизни!". В глазах торговца появляется ужас: яростно трясет головой: "Нахи, нахи!" "Чего – нахи?!" – теряю терпение, – "посмотри, сколько тебе все вокруг дают!". "Так они же простое мороженое покупают – без орехов! А вам я с орехами дал!" – почти рыдает торговец. "Хрен с тобой – на!" – протягиваю 20 рупиевую бумажку и гордо удаляюсь восвояси.
Немая сцена. Продавец до такой степени расстроился, что бросил торговать, опустил руки. Чуть не плакал. Только через 10 минут – у другого киоска с мороженым – осознал всю глубину трагедии: точно такое же мороженое, что я скушал с Анастасией, стоило по прейскуранту 25 рупий! То есть – 50 рупий за пару. А я дал всего 20. Значит 30 придется заплатить из собственного кармана хозяину. И – поделом! Хотел развести на 150 рупий, а в результате влетел сам на 30. А что? Бизнес – всякое бывает.
Короче говоря, не нужно хлопать варежкой на улицах Индустана! Я Бхарат обожаю. Пожалуй, даже не мыслю своего существования без этой страны. Обожаю и индусов, причем разных – и браминов, и шудр, и хариджан, привыкших гадить под себя и свинячить там где, стоят, спят и живут (спасибо Махатме, разрушившему кристально чистую структуру традиционного индийского общества и наводнившего крупные мегаполисы бежавшими из деревень неприкасаемыми, жизнедеятельности которых мы обязаны сегодня тем чудовищным срачем, который творится на улицах Мумбая, Калькутты и Дели!). Только воспринимать Бхарат и его людей нужно как живых и нормальных людей, а не как лубки из бредовых сочинений экзальтированных нью-йоркских идиоток.
Нормальных – не в смысле "украл – выпил – в тюрьму", а в смысле, что "кесарю кесарево, а Цезарю – цезарево". И почаще заглядывайте в зеркала души – в глаза тех, с кем приходится иметь дело. В 9-ти случаев из 10-ти в этих глазах написано АБСОЛЮТНО ВСЁ!
К оглавлению
Голубятня: Тайны шарма
Сергей Голубицкий
Раньше задумывался над этим, но все больше спонтанно как-то, без философии и теоретической базы. А тут – терпение лопнуло и прорвало. На этой вот новости из россиянского онлайна:
Визит к зубному спас рэпера Лила Уэйна от тюрьмы
Американскому рэперу Лилу Уэйну (настоящее имя Дуэйн Картер), которого 9 февраля должны были заключить под стражу за ношение и хранение огнестрельного оружия, удалось отсрочить исполнение приговора.
Как сообщает Associated Press, адвокат артиста Стэйси Ричман направила в суд Манхэттена запрос на перенос исполнения судебного решения на более поздний срок. В документе было указано, что причиной такой просьбы стало состояние здоровья Лила Уэйна – на вторник, 9 февраля, у него был запланирован визит к зубному врачу.
Адвокат Лила Уэйна пояснила, что первоначально её клиент собирался посетить зубного до назначенной судом даты исполнения приговора, то есть 9 февраля. Однако его врач не мог принять рэпера, поскольку был в командировке. Рассмотрев просьбу, судья разрешил Лилу Уэйну поехать к дантисту и пройти необходимые процедуры. После этого музыкант отправился к своему лечащему врачу в Майами.
Согласно новому заключению суда, Лил Уэйн будет отправлен в тюрьму 2 марта. Сам рэпер не прокомментировал ситуацию, а Стэйси Ричман не сообщила, насколько серьёзны проблемы с зубами Уэйна.
Лил Уэйн, который считается одним из самых успешных американских рэп-артистов, был задержан полицией летом 2007 года за хранение и курение марихуаны. Проведя обыск в концертном автобусе музыканта, сотрудники полиции обнаружили там пистолет. Вскоре рэперу были предъявлены обвинения в хранении оружия.
Уэйну грозило до 15 лет заключения, однако он пошел на сделку со следствием и осенью 2009 года был приговорен к году тюрьмы. Адвокат артиста подчеркнула, что до вступления приговора в силу её клиент физически и морально готовился к будущему заключению.
Не так давно – 2 февраля – Уэйн выпустил седьмой студийный альбом. По итогам недели пластинка «Rebirth» стала самым продаваемым релизом в магазине iTunes. Gigwise сообщает, что во время своих предтюремных «каникул» рэпер намерен снять девять клипов на свои композиции. Примечательно, что Уэйн планирует завершить работу над видео за 48 часов – он начнет снимать их в пятницу, 12 февраля, а закончит в воскресенье.
Важное это сообщение из мира культуры и музыки сопровождалось фоткой животного:
Заинтересовался. Погуглил, посмотрел повнимательнее и в деталях:
Почитал по всяким википедиям: крут до невозможности, популярен до бессознательности – от Японии до Пиндустана, от Швеции до Новой Зеландии. Вот и возник у меня вопрос, на который сегодня вечером хотелось бы получить исчерпывающий ответ от мудрых читателей: ЧТО ЕСТЬ В ЭТОЙ ОДУШЕВЛЕННОЙ СТЕНКЕ ИЗ ОБЩЕСТВЕННОЙ УБОРНОЙ, ЧТО ЗАСТАВЛЯЕТ СОТНИ МИЛЛИОНОВ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ ПЛАНЕТЫ ЕЙ ВОСТОРГАТЬСЯ?! ПОКУПАТЬ МУЗЫКУ?! Девочкам – хотеть? Мальчикам – подражать?!
Чему, for Christ's sake, ТУТ можно хотеть подражать?! Необразованная обезьяна, асоциальная трущобная урка, грязное помойное граффити, захватывающее сердца, воображение, помыслы юношей и девушек! Какова мотивация социального молодежного протеста? Что не устраивает в жизни ДО ТАКОЙ степени, что хочется откровенно подражать этому павиану, так и не спустившемуся с пальмы?!
Ну можно не любить бесчувственный капитализм, не любить меркантильных бездуховных предков, расстраиваться от 13-секундных эякуляций, вызывающих презрительных хмычки пубертатных подружек. Всякое можно. Но как, зачем и почему объектом для подражания выбирается существо на картинке выше?!
Поясните, люди добрые, мож я чего не понимаю в этой жизни. Думаете, дело в чистом протесте? Думаете, что внешность обманчива и за размалёванным забором скрывается пылкое сердце? Утончённая лирика? Глубина творческих смыслов? Я вас умоляю! Вот – про свое життя:
i whe block right
wasnt in my right mind
just a young nigga hustlin tryina get mine
movin with the 9 double m,
niggas like you dont really wanna fuck with him
young teenager graduated with paper
yeah i had to get it cuz mama she wasnt able
black and white tv set,no cable
40's in the fridge chicken noodles on the table
i wasnt born with a silver spoon
child of the ghetto raised off a different tune
balla blocker in my living room
if the price is right i cn get you a whole livin room
yeah that was my gutta ways back in the gutta days
no edutcation but the gutta pays
thru it all came a long way
came from sellin the yay
fistfights to gunplay
(All My Life – времени на перевод этой параши тратить не собираюсь: кто понимает, тот и сам всё поймет).
А вот про любовь-морковь:
Sometimes I feel like givin up, NOOOO
Then she fall and I can't stop from pickin up Ooo
Because!
Amazing is the love
Amazing is the love
Amazing is the love
Amazing is the love
Oooooo the love
ooooooooo You know
and you know
(Gudda gudda)
Give it to me
(Wayne)
Uhhh Muhla baby
Muhla baby
(Gudda gudda)
They say she bad for a nigga and I know it
but it seem like I can't keep my mind off her
and she a bad mothafucka when she make that kitty purr
and that ass real soft like fur
(Amazing Love – последнее четверостишье просто сказка).
Короче говоря – животное во всех плоскостях и ракурсах. И … миллионы обожателей. Миллионы почитателей. Миллионы долларов.
Ну и шо вы мне можете ещё сказать за ЭТУ молодежь?! ЭТО ЕЁ МЫ НЕ ДООЦЕНИЛИ?!
К оглавлению
Голубятня: Шантарам
Сергей Голубицкий
Я брюзжу, критикую и ругаюсь не от того, что мне нравится, а от безрыбья. Безрыбья, распространившегося на всё: на музыку, на политику, на литературу, на поэзию, на кино. Повсеместное массовое убожество и неудержимая экспансия лилов уэйнов вводит в отчаяние, превращает печаль в ненависть, а природную восторженность в тошнотворный негативизм.
Господи, да дайте мне хоть что-то, пусть отдаленно, но напоминающее НАСТОЯЩЕЕ искусство, настоящее поведение, настоящие поступки, настоящую политику, и я вознесу всякое ДОСТОЙНОЕ до небес, дам по мере сил и возможностей второе и третье ему рождение. Увы, достойное являет себя столь редко, что избежать лейтмотива апатии невозможно. Однако же, тем радостнее и светлее моменты, когда ДОСТОЙНОЕ всё же прорывает заградотряд убожества. Последний раз, помнится, таким моментом явилось чудесное открытие утраченной почти тридцать лет назад Carmen, чью удивительную музыку капризная история незаслуженно предала забвению.
Сегодня ещё один такой момент истины – редкий и волшебный. Пост этот я вынашивал уже почти два месяца – все боялся ошибиться с тональностью и испортить, тем самым, навеки читателям удовольствие от знакомства с этим чудом. Сегодня пришло правильное настроение, родилась правильная тональность, а потому с величайшей радостью представляю истинным любителям культур-повидла уникального писателя и уникальную книгу. Грегори Дэвид Робертс и его «Шантарам».
Профессиональному филологу сложно высказываться по поводу литературы – тем более современной – в превосходной степени. Слишком уж много читано-перечитано, изучено-переучено, чтобы впадать в восторженную крайность по поводу ещё одной книги и ещё одного писателя. Между тем, Робертс и «Шантарам» – как раз то редкостное исключение, что позволяет нарушить норму и захлебнуться в восторге.
Спешу предупредить читателей: мое восхищение этим писателем и этой книгой не идет ни в какое сравнение с просмотром фильма «Аватар». Последний доставил мне огромное эстетическое удовольствие и показался мне революцией в кинематографе. Легковерные форумчане (разумеется, не все) принялись доказывать мне, что фабула фильма Камерона поверхностна, а эстетика примитивна. Зачем, спрашивается? Неужто кто-то всерьёз подумал, что детская эстетика Голливуда осталась мною не замечена? Ведь я же прямым текстом предупреждал, что «Аватар» – явление совершенно иного порядка. Оно призвано доставлять радость и удовольствие ВНЕ всяких контекстов профессионального эстетического и художественного анализа.
"Шантарам" – совершенно другое. «Шантарам» – это книга, расставившая все оставшиеся точки над i в моих эстетических исканиях, сомнениях, чаяниях и догадках. До знакомства с Грегом Робертсом мне лишь мечталось о достижении эфемерной гармонии между остротой сюжета, его глубиной, его динамикой и… личностью писателя! Единственное, что приходит в голову из истории мировой литературы – это творения маркиза де Сада, который хоть как-то пытался соединить личный экстремальный опыт с художественным текстом. У де Сада, правда, все обломилось: гиподинамия и убожество сюжета, вычурность слога, не говоря уж о люциферианско-сульфидной тематике.
В ХХ веке трагическое размежевание писателя и его фантазий достигло апогея. На одном полюсе – Марсель Пруст и Джеймс Джойс, описывавшие жизнь, вообще не выходя из комнаты. На другом полюсе – Умберто Эко, высасывающий детективы и криминальную динамику из пыльных фолиантов библиотеки Болонского университета. Ах да – был ещё продолжатель дела де Сада – Луи Фердинан Селин, который вроде как бы описывал реально пережитые события, однако делал это в столь омерзительной манере (да и сами события зашкаливали по омерзению), что чувство тошноты не покидало меня от первой до последней страницы этого "самого выдающегося французского романа ХХ века" (даже не помню уже, какому идиоту вообще могло прийти в голову такая гипербола?).
Лучшее, что я читал до Дэвида Робертса в плане магического фьюжена биографии и высокой литературы, был удивительно честный и бесконечно возвышенный старик Хэм. Поразительным образом: чем суровее личные переживания, тем возвышенней (и одновременно – проще!) стиль изложения. Патетика Хэмингуэя сдержанна и скромна, однако пронизывает до мозга костей. Точно так же пишет и австралиец Грэг Дэвид Робертс.
Роман «Шантарам» – это головокружительная история беглого преступника, проделавшего путь от вооруженных ограблений, нелегального трафика наркотиков до почти святого, которому открылась невероятно гармоничное понимание сложного мира. "Эка невидаль!" – возразит недальновидный профан. "Знаем мы эти гангстерские войны, мафиозные разборки, международные гешефты, секс и насилие". Ой ли? Знаете? А кем эти войны-гешефты написаны? Мариниными-лудлами-стивенкингами-всезнайскими-крайтонами, выбирающимися за пределы комфортных подмосковных дач и лонг-айлендских вилл лишь для того, чтобы покопаться в ближайших милицейско-полицеских архивах на предмет свеженького сюжетца?
А как вам понравится такая вот биография:
– Родился в 1952 году в Мельбурне, Австралия
– Соучредитель Анархистской партии народного освобождения, 1969
– Активист движения строительных профсоюзов, 1972
– Соучредитель Австралийского движения за независимость и Объединённого фронта против фашизма, 1973
– Председатель студенческого совета Мельбурнского университета, 1974
– Развод с женой, запрет суда на свидания с дочерью, пристрастие к героину, 1976
– Серия вооруженных ограблений (с игрушечным пистолетом), 1977
– Поимка, суд, 19-летний срок и тюрьма, 1978
– Побег из тюрьмы максимальной безопасности Пентридж, 1980
– С помощью банды байкеров и революционного молодежного движения выезжает в Новую Зеландию по поддельному паспорту, 1980
– Участие в кампании по сохранению священной горы маори Маунгахиха, 1981
– Дважды скрывается после ареста в Новой Зеландии, конец 1981
– Прибывает в Бомбей, Индия, 1982
– Живет полгода в деревне (штат Махараштра), где изучает язык маратхи
– Живет в трущобах Бомбея, учреждает бесплатную клинику для обитателей трущоб и управляет ею
– Попадает в индийскую тюрьму на 4 месяца
– Рекрутируется бомбейской мафией, проходит обучение по валютным махинациям, контрабанде оружием и поддельными паспортами
– Участие в боевых действиях на стороне афганских муджахеддинов
– Боевое ранение, эвакуация в Пакистан, выздоровление в больнице и возвращение в Бомбей
– Назначается руководителем мафиозного подразделения, ответственного за изготовление поддельных документов
– Начинает писать короткие повести, которые публикуются в периодической печати
– Доставка подложных паспортов в Нигерию, Заир, Ирак, Иран, Маврикий и Шри Ланку
– Учреждает кастинговое агентство для статистов-иностранцев, снимающихся в Болливуде, сам участвует в съемках
– Приезжает в Германию, работает певцом, создает рок группу, подписывает контракт со студией звукозаписи
– Выслеживается Интерполом, бежит из-под ареста в Швейцарию, затем Италию и возвращается в Индию
– Снимается в фильмах Болливуда и телевизионных постановках, учреждает туристическое агентство в Бомбее
– Поставляет поддельные паспорта в Швейцарию, Бельгию, Нигерию, Заир, Маврикий и т. д.
– Разрывает отношения с бомбейской мафией и занимается самостоятельными поставками наркотиков в Европу
– Арест во Франкфурте в 1990 году, заключение в тюрьму вместе с группой террористов 1990-1991
– Самостоятельно обучается читать и писать по-немецки, экстрадирован в Австралию, конец 1991
– Проводит два года в одиночной камере, а затем ещё 4 года в тюрьме общего режима, приступает к написанию романа, 1991-1997
– Разрабатывает собственную оригинальную философскую и космологическую теорию (т. н. Resolution Theory)
– Освобожден из тюрьмы, окончание условно-досрочного освобождения, 2002
– Продает права на издание «Шантарам» в США (St. Martin’s Press) и Великобритании (TimeWarner Books UK)
– Издание «Шантарам» в Австралии, 2003
– Путешествует по Австралии, Новой Зеландии, Европе, Великобритании, Ирландии, Гонконгу, 2004
– Продает за 2,5 миллиона долларов права на съёмку фильма Джонни Деппу и студии Warner Brothers, октябрь 2004
– Продает права на итальянский перевод книги, октябрь 2004
– Приступает к созданию сценария для киноверсии «Шантарам», октябрь 2004
Вот он – фантастический, удивительный, недосягаемый, гармоничный и гениальный Грегори Дэвид Робертс:
Не знаю, удалось ли мне подарить читателям образ нового Че Гевары, однако для себя лично в этом человеке я нашёл уникальный и недосягаемый архетип художника-деятеля. Не теоретика-доходягу, покуривающего трубочку, завернутого в пледик и покачивающегося в креслице-качалке на съёмной московской квартирульке, и не толстопузого сибарита-полуйога-полувегетарианца, нежащегося на гоанском солнышке, а то, что называется REAL THING. И знаете, почему?
Если бы Грег Робертс заканчивался одними своими анархо-криминальными похождениями, то взгляд бы мой на нём не остановился! Сколько их бродит по свету – урок бесталанных. Ан нет! Робертс написал «Шантарам» языком Хэмингуэя и Стейнбека. В некоторых местах роман достигает головокружительных глубин Фолкнера. А продуманность сюжета, точность описаний и наблюдений, искренность передачи чувств, чистота мысли вообще роднит австралийца с вершинами классической литературы XIX века (мне показалось, что ближе всего – к Теккерею и Достоевскому).
Короче, «Шантарам» – это не просто шедевр, а однозначный must read, обладающий потенциалом перевернуть все представления читателя о том, что такое современный тотальный роман.
Наконец, последнее. У Робертса есть целый букет стилистических приёмов, которые доставляют изысканное удовольствие парадоксальной динамикой чувств и мыслей. Писатель не стесняется признаваться в переменчивости своих впечатлений и оценок и при этом он удивительно тонко мотивирует свою ментальную лабильность (кто бы сомневался, что Старому Голубятнику особенно приглянется эта черта Робертса!). В качестве иллюстрации этой лабильности привожу отрывок из самой первой главы книги, в которой герой романа описывает впечатления от первого знакомства с бомбейскими трущобами (цитирую по только-только увидевшей свет публикации в издательстве «Азбука», 2010):
"Поначалу в город вела широкая современная магистраль, обсаженная деревьями и кустами. Это напоминало чистенький благоустроенный пейзаж вокруг международного аэропорта в моем родном Мельбурне. Убаюканный и ублаготворенный этим сходством, я был ошеломлён, когда дорога внезапно сузилась до предела, – можно было подумать, что этот контраст задуман специально для того, чтобы поразить приезжего. Несколько полос движения слились в одну, деревья исчезли, и вместо них по обеим сторонам дороги появились трущобы, при виде которых у меня кошки заскребли на сердце. Целые акры трущоб уходили вдаль волнистыми черно-коричневыми дюнами, исчезая на горизонте в жарком мареве. Жалкие лачуги были сооружены из бамбуковых шестов, тростниковых циновок, обрезков пластмассы, бумаги, тряпья. Они прижимались вплотную друг к другу; кое-где между ними извивались узкие проходы. На всём раскинувшемся перед нами пространстве не было видно ни одного строения, которое превышало бы рост человека.
Казалось невероятным, что современный аэропорт с толпой обеспеченных целеустремленных туристов находится всего в нескольких километрах от этой юдоли разбитых и развеянных по ветру чаяний. Первое, что пришло мне в голову, – где‑то произошла страшная катастрофа, и это лагерь, в котором нашли временное пристанище уцелевшие. Месяцы спустя я понял, что жителей трущоб и вправду можно считать уцелевшими – их согнали сюда из их деревень нищета, голод, массовые убийства. Каждую неделю в город прибывали пять тысяч беженцев, и так неделя за неделей, год за годом.
По мере того как счетчик водителя накручивал километры, сотни обитателей трущоб становились тысячами и десятками тысяч, и меня буквально крючило внутри. Я стыдился своего здоровья, денег в карманах. Если вы в принципе способны чувствовать такие вещи, то первое неожиданное столкновение с людьми, отверженными миром, будет для вас мучительным обвинением. Я грабил банки и промышлял наркотиками, тюремщики избивали меня так, что кости трещали. В меня не раз всаживали нож, и я всаживал нож в ответ. Я убежал из тюрьмы с крутыми порядками и парнями, перебравшись через крутую стену в самом видном месте. Тем не менее, это распахнувшееся до самого горизонта море людского страдания резануло меня по глазам. Я словно напоролся на нож.
Тлеющее внутри меня чувство стыда и вины всё больше разгоралось, заставляя сжимать кулаки из-за этой несправедливости: «Что это за правительство, – думал я, – что это за система, которая допускает такое?».
А трущобы всё тянулись и тянулись; изредка бросались в глаза составлявшие разительный контраст с ними процветающие предприятия и офисы, а также обшарпанные многоквартирные дома, заселенные теми, кто был чуть побогаче. Но за ними опять простирались трущобы, и их неизбывность вытравила из меня всякую почтительность перед чужой страной. Я с каким-то трепетом стал наблюдать за людьми, жившими в этих бесчисленных развалюхах. Вот женщина наклонилась, чтобы зачесать вперед чёрную атласную прядь волос. Ещё одна купала детей в медном тазу. Мужчина вёл трёх коз с красными ленточками, привязанными к ошейникам. Другой брился перед растрескавшимся зеркальцем. Повсюду играли дети. Люди тащили ведра с водой, ремонтировали одну из хижин. И все, на кого бы я ни посмотрел, улыбались и смеялись.
Автобус остановился, застряв в пробке, и совсем рядом с моим окном из хижины вышел мужчина. Это был европеец, такой же бледнокожий, как и туристы в нашем автобусе, только вся его одежда состояла из обернутого вокруг торса куска ткани, разрисованного розочками. Мужчина потянулся, зевнул и безотчетно почесал свой голый живот. От него веяло прямо-таки коровьей безмятежностью. Я позавидовал его умиротворённости, как и улыбкам, которыми его приветствовала группа людей, направлявшихся к дороге.
Автобус рывком тронулся с места, и мужчина остался позади. Но встреча с ним кардинально изменила мое восприятие окружающего. Он был таким же иностранцем, как и я, и это позволило мне представить самого себя в этом мире. То, что казалось мне абсолютно чуждым и странным, вдруг стало реальным, вполне возможным, и даже захватывающим. Теперь я видел, как трудолюбивы эти люди, сколько старания и энергии во всем, что они делают. Случайный взгляд в ту или иную хижину демонстрировал поразительную чистоту этих нищенских обиталищ: полы без единого пятнышка, блестящую металлическую посуду, составленную аккуратными горками. И наконец я обратил внимание на то, что должен был заметить с самого начала, – эти люди были удивительно красивы: женщины, обмотанные ярко‑алыми, голубыми и золотыми тканями, ходившие босиком среди этой тесноты и убожества с терпеливой, почти неземной грацией, белозубые мужчины с миндалевидными глазами и веселые дружелюбные дети с худенькими руками и ногами. Старшие играли вместе с малышами, у многих на коленях сидели их маленькие братья и сестры. И впервые за последние полчаса я улыбнулся".
К оглавлению
