Текст книги "Шесть шагов к счастью"

Автор книги: Коллин Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Передвинувшись немного, она повернулась спиной к Найджелу, который продолжал нежно обнимать ее. Да, то, что произошло, было для них чем-то фантастическим, но ей придется объяснить ему, что их связь не будет длиться долго.

Или ничего не объяснять, а просто закончить отношения прежде, чем они выйдут у нее из-под контроля.

Кимберли открыла глаза и сразу же зажмурилась от слишком яркого солнечного света, проникавшего в спальню через приоткрытые занавески.

Неужели я забыла задвинуть их, когда ложилась спать?

Нахмурясь, она закрыла глаза. Не могу вспомнить.

Что-то здесь жарко.

Жарко. Солнце. Она снова поглядела на свет, струящийся через занавески. Слишком рано, чтобы солнце было так высоко.

С большим усилием она перевернулась и уставилась на часы, пытаясь из красных линий сложить цифры.

9…30?

9:30!

Проспала!

Какой ужас! До встречи с сотрудниками рекламного агентства осталось только тридцать минут.

О боже, успеть невозможно! Позвонить Морису, чтобы он задержал их. Если она поторопится, то успеет к половине одиннадцатого. Конечно, Морису станет плохо, и он будет без конца читать ей нотации, но все это будет когда-нибудь потом.

Она наклонилась, чтобы взять трубку телефона, стоящего рядом с кроватью, и увидела корсет и чулки в сеточку, кучей лежащие на полу. Она застыла, вспомнив, как сбросила их вчера вечером после того, как Найджел заснул. Найджел.

– Просыпайся, соня! – произнес знакомый мужской голос. – Я сделал тебе крепчайший кофе.

Она повернулась и увидела, что он уже вошел в спальню с кружкой в руке. Ее сердце екнуло.

Найджел, улыбаясь, остановился рядом с кроватью.

– С добрым утром, красавица. – Он вручил ей кружку. – Два куска легкого сахара, правильно?

– Правильно. – Она взяла кофе, и от его аромата у нее потекли слюнки. Это было так приятно – получить кофе в постель. – Сделай одолжение, позвони Морису. Скажи ему, что я буду в половине одиннадцатого.

– Никаких проблем. Я могу доставить тебя на работу к этому времени.

Ну да, вспомнила она, у него же джип, на котором они вчера и приехали.

Она увидела красную полоску позади его уха.

– Ты порезался?

Он повернулся, чтобы посмотреть в зеркало на туалетном столике.

– О, я думал, что отмыл их.

– Что отмыл?

– Твои поцелуи.

Туманные воспоминания о том, как она ласкала и целовала его голову, всплыли у нее в уме. Все, что случилось вчера вечером, было необыкновенным.

Он перевернул ее мир вверх тормашками. Она то сходила с ума от желания, то оказывалась на седьмом небе. Не может она прекратить эти отношения. Не может. Не может.

Найджел нахмурился.

– У тебя все хорошо?

Она моргнула, подула на горячий кофе.

– Прекрасно. Просто я расстроена, что опоздала. Важная встреча.

– Не беспокойся, дорогая, – утешил он, положив большую, теплую руку ей на плечо. – Я привезу тебя туда к половине одиннадцатого.

Как хорошо! Даже не верится, что все происходит на самом деле.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Морис нетерпеливо постукивал карандашом по столу, уставившись на Кимберли.

– Сожалею, – сказала она со вздохом, глядя в зеркало над диванчиком, чтобы убедиться в своей готовности к сегодняшней встрече с сотрудниками рекламного агентства «Барнет и Оуэнс». Предстояло обсудить, какие идеи положить в основу телевизионной рекламной кампании для ее агентства.

Она расстегнула пиджак так, чтобы лучше была видна ее новая блузка, которую она купила на прошлой неделе. Это была незапланированная покупка. В последнее время что-то часто она стала поступать импульсивно. А блузка ей понравилась своим рисунком – танцующие туфли и шляпы. Кимберли подумала, что в таком наряде она будет выглядеть менее чопорной. Она прикоснулась к жемчужным серьгам в виде капелек, вспоминая, как Найджел проверил, что она надела обе сережки, прежде чем они вышли из ее квартиры.

Он также как-то странно посмотрел на ее губы, бормоча что-то о том, что ее помада слишком безупречна.

– Сейчас десять двадцать девять, – сказал Морис.

– Я сказала, что буду в десять тридцать, – ответила она, – и вот я здесь. – Конечно, она не стала указывать Морису, что сегодня он волнуется совершенно зря. Эта встреча была его детищем и чертовски большой удачей, потому что реклама на телевидении очень важна для агентства Кимберли. И она просто сказала: – Прости меня.

– Извинение принято, – ответил он. Он быстро окинул взглядом Кимберли. – Ты сегодня выглядишь по-новому, дорогая.

– Ты и прежде видел этот костюм.

– Да, и туфли, и прическу, и жемчужные сережки, но что-то в тебе появилось новое.

В этот момент распахнулась дверь и вошел Найджел.

– Он, хм, подвез меня сюда, – сбивчиво объяснила Кимберли.

Морис посмотрел на нее понимающим взглядом, будто хотел сказать: «Так вот почему сегодня ты другая», и обратился к Найджелу:

– Доброе утро, мистер Дюран. Приятно видеть вас снова. – Тут он запнулся и уставился на красное пятно на голове Найджела.

– Жаль, что совсем не было времени позавтракать, – отметил Найджел. – Поскольку сегодня мой пикник с Остином, а ты сказала, что хотела бы присоединиться к нам, я заеду за тобой в полдень. Потом высажу тебя у твоей машины.

Остин! Она совсем забыла про него.

– Я не знаю, как долго эта встреча будет…

Дверь распахнулась, и вошла женщина чуть старше тридцати лет, в прекрасном костюме, с дорогим портфелем.

Увидев Кимберли, вошедшая помчалась к ней.

– Я – Энджи Канавесио, – сказала она и улыбнулась, показав сверкающие, как жемчуг, зубы. – Рада познакомиться с вами. – Простите, я задержала начало встречи, но для сегодняшней презентации обязательно нужен компьютер.

Ее взгляд уплыл к Найджелу, и глаза цвета орешника слегка округлились.

– Это Найджел Дюран, – сказала Кимберли.

– Да, я узнала вас, – ответила Энджи, и в ее крайне деловом тоне стало слышно небольшое придыхание.

– Давайте начинать, – заторопилась Кимберли, борясь с поднимающимся в ней зеленоглазым огнедышащим чудовищем по имени Ревность.

– Да, пора, – сказал Морис, перекладывая бумаги. – На полдень у мисс Логан намечен деловой ланч.

Через час и двадцать минут Энджи завершила презентацию, проходившую у стола в углу кабинета Кимберли. На экране компьютеру была картинка, изображающая экран телевизора с мигающей ярко-красной надписью – номером телефона и адресом сайта в Интернете.

Энджи скрестила руки на груди и широко улыбнулась Кимберли.

– Мы ожидаем рост числа ваших клиентов от пятнадцати до двадцати пяти процентов в течение месяца.

Если бы это случилось, то Кимберли могла бы предложить Морису стать партнером, пригласить нового помощника и переехать в помещение большего размера.

– Хорошо. – Кимберли помолчала. – Но я думаю, что одиноким жителям Лас-Вегаса хочется более ярких образов, а ваши идеи, к сожалению…

Энджи кивнула.

– Скучные.

Кимберли снова помолчала. Ей понравилось сугубо деловое замечание Энджи.

– Ну, в общем, да.

Энджи наклонилась вперед, и ее легкомысленное настроение сменилось серьезным.

– У меня есть сногсшибательная идея. – Она оглядела собравшихся. – У нас не было шанса обсудить ее, но поверьте мне, это – динамит.

– Так какая идея?

– А вот какая. – Глаза Энджи сверкнули. – Появление в рекламе кого-нибудь очень известного человека привлекло бы внимание зрителей. Когда я вошла в ваш холл и увидела Фантома… – Она посмотрела на своих сотрудников. – Я вспомнила, в какой рекламе он участвовал несколько лет назад.

– «Пикапы любви», – пробормотала Кимберли.

Энджи направила на нее свой ноготь персикового цвета.

– Я сама тогда купила такой пикап. Те пикапы больше не выпускаются, и поэтому рекламные ролики пылятся где-то на полках. Я обращусь к нашим адвокатам, чтобы они получили разрешение использовать отдельные кадры, а возможно, и короткий клип. Женщины будут пускать слюни по Фантому, мужчины захотят быть похожими на него, и клиенты обоих полов будут толпиться у ваших дверей. Ваши дела пойдут лучше, чем вы могли бы мечтать.

Успех и деньги – все, к чему стремилась Кимберли.

Но Найджел ненавидит эту рекламу. Он сам сказал, что крайне сожалеет о ней.

– Я не знаю. Разве мы не сможем пригласить другую знаменитость?

– Конечно, сможем. Но будет ли он – или она подходить нам? Фантом совершенен. – Энджи сделала паузу. – Если люди увидят рекламу, в которой выступаете вы и нанявший вас красавец – простите, но люди ничего другого и не увидят, что реклама приобретет душок непристойности. Конечно, Город Греха потрясен не будет, но вы должны представлять себе, какого рода клиентуру приобретете.

Опять все упирается в ее репутацию! Столько лет было затрачено, чтобы достичь высокого положения в обществе, создать успешный бизнес – и все рухнет в одночасье. На нее будут смотреть, как на шарлатанку.

Она прочистила горло и надела маску деловой леди.

– Он только клиент. Не более и не менее, чем множество других.

– Превосходно, – подвела итог Энджи, закрывая свой компьютер. – Как только я вернусь в офис, то поручу адвокатам изучить возможность использования той пленки.

– Позвольте мне сначала обсудить это с Найджелом, – внезапно сказала Кимберли.

Она поговорит с ним. Объяснит ему, как его старая реклама поможет ей осуществить свою многолетнюю мечту об успехе. Пусть и немного, но это уменьшит ее вину.

Но проблема-то вовсе не в использовании старой пленки. На самом деле Найджелу предстоит решить, держать ли их отношения в тайне.

– Мне, конечно, следовало бы спросить, хочешь ли ты сэндвич с индейкой, – сказал Найджел, выкладывая еду на стол в парке Дулитл. Легкий ветерок, дующий из пустыни, приносил запахи нагретой солнцем земли. На детской площадке раздавались веселые голоса малышей.

Найджел раскладывал салфетки и пластмассовые вилки. Кимберли видела, что он взволнован. Одет он был в шорты и желтую майку, на которую пошло так мало ткани, что как часть одежды она была совершенно бесполезна.

Ниже края майки она видела рельефные мышцы его живота. А выше, где была видна его грудь, взору Кимберли открывались темные волосы на хорошо развитых мускулах.

Она вздрогнула, и он посмотрел на нее.

– Не говори мне, что тебе холодно в этом твоем пиджаке.

Надо спросить его о рекламе.

– Н-нет.

Я спрошу его позже.

Хотя, если быть полностью честной перед собой, следовало признать, что она всеми силами старается избежать обсуждения. Но почему? Если она приняла правильное решение, то что же удерживает ее от разговора?

– Есть хочешь?

Она кивнула.

Для него так естественно заботиться о других. А я-то велела ему не печь пирожных и не ждать у телефона.

На мгновение у Кимберли возник вопрос, не поступила ли она с этим мужчиной неправильно, пытаясь втиснуть его в свою программу из шести шагов. Он был добрым, честным, ему нравилось баловать женщину, он стремился обзавестись домом и семьей. Его самой большой ошибкой, когда это касалось любви, было то, что он находил себе неподходящих женщин.

А это уже зависит от того, что человек думает о себе. Если бы он ознакомился с записями ее мотивационных лекций, то, вероятно, мог бы сделать правильный выбор. Возможно, именно этому и надо было его учить, а вовсе не принуждать его одеваться и действовать подобно распутному парню.

Возможно, после того, как она поговорит с ним о рекламе, она предложит ему изменить подход к его проблеме.

Но сейчас главное – это телевизионная реклама.

Кимберли и раз, и другой поменяла положение своих ног под столом. Очень уж ей было не по себе от нарастающих сомнений, когда она думала о предстоящем разговоре.

– Ты, кажется, волнуешься, – сказал он, ставя одну из банок содовой на стопку бумажных салфеток, чтобы они не разлетелись.

– Пожалуй.

– Хочешь о чем-то поговорить?

– Позже, – пробормотала Кимберли, – когда мы будем одни.

Найджел кивнул.

Шуршание шин по песку отвлекло их внимание. Они увидели Остина, на велосипеде подъезжающего к столу.

Глаза Найджела засияли от удивления и гордости.

– Он сегодня вовремя.

Ланч проходил веселее, чем неделю назад. О, конечно, временами Остин вел себя нагловато. Например, Найджел спросил его, хочет ли он еще сделать татуировку. Остин выхватил из кармана красочное изображение пирата, которого сам нарисовал, и заявил, что если это не нравится кому-то, то тем хуже для него. Кимберли была поражена реакцией Найджела. Он спокойно сменил тему, поддерживая дружескую беседу. Остин потом остыл, стал рассказывать о своей победе в математической викторине, упомянул девочку, пригласившую его на школьную вечеринку с танцами.

– Симпатичная? – спросил Найджел. Остин кивнул, откусывая кусок сэндвича. – Пойдешь на танцы?

Остин пожал плечами, опустив голову. Он начал вытирать рот тыльной стороной руки, спохватился, взял салфетку.

– А как вы? – вдруг спросил Остин.

– А как мы? – переспросил Найджел.

– Вы встречаетесь или что?

Найджел сделал долгий глоток воды, а Кимберли чуть не подавилась салатом из капусты.

– Я хотел бы встречаться с ней, – наконец сказал Найджел, нарушая тишину, – но она еще не очень уверена.

Кимберли неловко улыбнулась под внимательным взглядом темных глаз Остина.

– А почему? – спросил подросток.

Кимберли внезапно почувствовала себя как на допросе. Она распахнула пиджак, потом сняла его, наслаждаясь прикосновением свежего воздуха к своей горячей коже.

– Мы… Я… Нельзя ли отложить обсуждение?

Остин усмехнулся.

– Жаль.

– А уж раз речь зашла о принуждении, – продолжил Найджел голосом тихим и задумчивым, – я хочу принести извинения за то, что делал это с тобой. – Он смолк, глядя Остину в глаза.

На лице Остина появилось удивленное выражение.

– Не думаю, что стану футболистом.

Найджел взял остаток своего сэндвича.

– Я поддержу любое решение, которое ты примешь.

Помолчав, Остин допил свою воду и встал.

– Должен идти. Нельзя опаздывать на занятия резьбой по дереву.

– Резьба по дереву? – Найджел был крайне удивлен. – Не знал, что ты записался в этот класс.

– Я и не записался. – Остин поднял велосипед, перекинул ногу через седло, но не уехал. – Это Пэтти. Я провожаю ее, когда она идет туда.

– Та девочка, которая пригласила тебя на танцы? – спросил Найджел.

Остин усмехнулся, постукивая ногой по педали.

– Да, – негромко ответил он и начал отъезжать, но остановился. – Эй, – бросил он через плечо, глядя на Кимберли. – Вы должны встречаться с ним.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Шаг четвертый – целовать ее так, чтобы она умоляла о большем. Шаг пятый – любить ее, пока она не получит все, что хочет

Через пятнадцать минут Найджел открыл люк в крыше джипа.

– Ты когда-нибудь видела Долину огня?

– Нет.

Найджел повернул ключ зажигания, и мотор тихо зарычал, как живое существо. Подождав, пока пройдет машина, Найджел выехал на бульвар Мид.

– Хочешь?

Она удивленно взглянула.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Нет.

– Ты же любишь приключения?

– Нет.

Он усмехнулся, остановившись перед красным сигналом светофора.

– Почему-то я так и думал.

Сердито вздохнув, она расправила плечи. А это было не так-то легко из-за того, что ремень безопасности стягивал ее крепче, чем смирительная рубашка.

Найджел заметил, как Кимберли вела сама с собой дебаты, надеть ли ей пиджак. Но вместо того, чтобы объяснять, как ей будет жарко в пиджаке, Найджел держал рот закрытым. Благодаря Кимберли он теперь знал, что не всегда надо принуждать людей делать так, как он считает нужным.

Зато теперь она сидит без пиджака!

И выглядит очень симпатичной в своей блузке с игривым рисунком из зеленых и розовых туфель и шляп. Игривым. Да и вчера вечером она действовала игриво.

Правда, для этого ей понадобился один большой «Космополитен», но Найджел надеялся, что такой она могла бы быть и без спиртного.

– Морис сказал, что после обеда у тебя нет запланированных встреч, – заметил Найджел небрежно.

– С каких пор ты обсуждаешь с Морисом мои встречи?

Зажегся зеленый свет, и Найджел включил передачу.

– Мы и не обсуждаем, – сказал он, притворившись, что не слышит подозрения в ее голосе. – Он просто упомянул это, когда я заехал за тобой. – Так что, – продолжил Найджел, – поедем?

– Куда поедем?

– В долину.

– Я не могу.

– Ты хоть раз была там?

– Нет, но…

– У тебя дыхание перехватит. Через пару месяцев, когда жара станет невыносимой, в машине с открытым люком мы бы испеклись. Но почему не поехать в такой хороший, свежий день, как сегодня? Нам выпал шанс.

Она покачала головой.

– Я должна возвратиться в агентство. Мне надо работать с документами, потом позвонить, и пока мы будем там, мне бы хотелось обсудить кое-что с тобой.

– Мы уже говорим.

Он ударил по кнопке проигрывателя.

– Ты слушаешь Нору Джонс? – спросила Кимберли.

– Я люблю ее музыку.

– Я должна бы была догадаться. – Она отвела назад прядь растрепанных ветром волос. – Ты и Селин Дион любишь.

Нора пела, а они молча ехали по улице, обсаженной пальмами, с домами в стиле ранчо. Молодые люди, держась за руки или обнявшись, прогуливались по тротуару.

– Напоминает мне, как мои младшие сестры и их друзья обычно вели себя, – заметил Найджел. – Весело проводили время, не делая ничего. Забавно, как много людей теряют это умение, становясь взрослыми.

Через секунду теплые пальцы слегка постучали его по руке.

– Я хочу действовать, не раздумывая, и я люблю приключения, – натянуто сказала Кимберли.

Он усмехнулся, зная, что будет казаться себе очень мудрым, если не станет спрашивать, сама она решила или он заставил ее.

– Прекрасно. Теперь мы прогульщики.

– Ты прав, – прошептала Кимберли, – потрясающе.

Найджел притормозил джип на дороге, пронизывающей красный ландшафт Долины огня. Вокруг громоздились камни удивительных форм и зубчатые утесы из песчаника. Найджел открыл оба окна, чтобы свободно дышать ветром пустыни.

Кимберли наклонилась вперед, чтобы лучше видеть свирепую красоту природы. Выбившиеся пряди ее золотистых волос под солнцем и ветром сияли ярче, чем обычно. Всегда очень аккуратная, мисс Логан выглядела очаровательно растрепанной.

– Эта земля, – внезапно сказала она, – заставляет меня думать об Остине.

– Потому что она дикая и враждебная?

– Нет, глупый, – ответила она, закатив глаза.

– Потому что он любит яркие цвета.

– А ты обратила внимание, как я прикусил язык и не сказал ни слова ни о каких татуировках? – Он указал на обнажение слоистой скалы. – Оцепеневшие дюны. Им по крайней мере сто пятьдесят миллионов лет.

– Удивительно, – пробормотала Кимберли. – Заставляет чувствовать себя довольно незначительным в великом порядке вещей.

– Или понять важность момента.

– Это возвращает меня к нашему разговору, – сказала она. – У. Остина «сырой» талант, этим надо заняться.

– Мисс Логан, я думаю, вы только что дали мне отсутствующий кусочек мозаики.

Он рассказал ей о прошлом Остина, который воровал сомнительной ценности картины. Никто, от жертв до судьи, не мог понять, почему этот нехороший ребенок рисковал быть пойманным на месте преступления, но крал мазню пастелью или абстрактную картину маслом.

– Тебе следует повести его в музей, – размышляла Кимберли вслух, – и записать его в класс живописи. Ему понравится.

– Принимаю совет. – Найджел свернул на грунтовую дорогу. – Ты хорошо понимаешь людей. Никогда не думала стать психотерапевтом?

– Думала давным-давно, когда была лучшей по психологии в колледже. Но потом меня отчислили.

– Ты, преуспевающая деловая женщина, была отчислена?

Она пожала плечами.

– Возможно, поражения формируют наш характер больше, чем успехи.

Он ждал, что она расскажет еще что-то, но она отвернулась, поглощенная пейзажем.

Через несколько минут по короткому подъему Найджел подъехал к стоянке и остановился. Здесь было его любимое место, с которого была видна вся пустыня, протянувшаяся до красной ломаной линии горизонта на фоне бесконечного неба. В ясный день на востоке видны синие воды озера Мид.

– Невероятно, – Кимберли начала в восторге расстегивать ремень безопасности. – Как это называется?

– Место Найджела, – ответил он, расстегивая свой ремень. Когда она быстро взглянула на него, он усмехнулся. – Это я придумал такое название.

– Ну и ну, мне бы и в голову не пришло. – Улыбка поползла к уголкам ее губ. – Ты часто приезжаешь сюда?

– А еще ты учила меня обходиться без избитых фраз.

Она засмеялась.

– Ну тебя, я серьезно.

– Серьезно – несколько раз в год. Когда солнце садится, скалы светятся темно-красным. Иногда мне кажется, что цвет пульсирует, как если бы здесь было сердце земли.

– Ты печешь пирожные с орехами, но ты еще и поэт? – глаза Кимберли замерцали. – Добавь сюда образ мачо, и ты будешь отличной добычей, Ники.

– Ники, да?

Его ирония исчезла, когда их взгляды встретились, и никто из них не захотел отвести глаза. Они были в Долине огня, в его любимом месте, но он уже забыл об этом. Он смотрел в ее чудесные сияющие серые глаза, которые он обожал, видел в них явное желание, и не было в его жизни времени лучше, чем эти ускользающие секунды.

Он перевел взгляд на ее губы, на мягкую линию ее груди, на изящные руки. Он внезапно почувствовал, насколько большим казался рядом с нею, и ему стало страшно, что он может сделать неправильный ход. Сегодня утром, когда она проснулась, ему показалось, что она сомневается в их будущем.

– Ты используешь имя Ники, чтобы отдалить себя от меня?

Неловкий вопрос. На самом деле ему хотелось знать, что он правильно читает ее сигналы. Больше всего ему хотелось снова целовать ее.

Ее взгляд медленно скользил по его телу.

– Я теряюсь, когда мы близко друг к другу, как сейчас…

Он придвинулся поближе, слегка касаясь своими пальцами нежной кожи ее шеи. Она наклонила голову назад, проведя щекой по его руке, ее глаза манили его.

– Кимберли, – едва слышно сказал он, наслаждаясь вкусам ее имени на своих губах. Оно было теплым и драгоценным.

Он дотянулся до заколки, удерживающей последнюю прядь волос в пучке, и медленно вынул ее, любуясь веером рассыпающихся волос. Он наклонился ближе… еще ближе… так близко, что мог чувствовать тепло ее кожи, обонять аромат ее духов, погрузил лицо в невозможно шелковистые пряди и глубоко вздохнул.

– Рапунцель, Рапунцель, – горячо шептал он ей в ухо.

Она вздрогнула, и он услышал:

– Ты и тот, и другой.

Он отодвинулся.

– Что?

– И Найджел, и Ники, – объяснила она с улыбкой. Тепло в ее глазах превратилось в пламя, голос стал низким и хрипловатым. – Ты слишком хороший, чтобы быть настоящим, и все же под настроение ты можешь быть немыслимо распутным. – Она вздохнула, задрожав снова, и ее глаза потемнели. – Мне жаль, что мы не планировали…

– Ловлю тебя на слове.

Протянув руку, он открыл перчаточный ящик, отодвинул в сторону бумаги, вынул пакетик из фольги и покачал его так, чтобы Кимберли видела.

– Так ты планировал свидание в джипе? – поддразнила она.

– Нет, – ответил он, положив пакетик на приборную панель. – Я купил их, чтобы мы смогли их использовать, где бы мы ни оказались – у тебя или у меня. Хотя, если ты в настроении для свидания в джипе…

– Найджел, – прошептала она, сжимая ткань его майки в кулачках и притягивая его ближе, – я поймала тебя на слове.

Его пальцы запутались в ее волосах, и он наклонился к ней ближе. Солнечный свет упал золотом на ее чудесное лицо, на слегка раздвинутые розовые губы, и ему захотелось потеряться в ней.

Его рот коснулся ее губ, и она приоткрыла их шире, приглашая его. Он застонал и начал дразнить ее своим языком.

Тысячи ощущений захлестнули Кимберли. Они возникали во всех местах ее тела, к которым он прикасался рукой к ее шее, губами к ее губам, бедром к ее бедру. Она смутно помнила, что все еще сжимает руками его майку, будто это могло удержать ее на якоре в бушующем океане чувств. Но уже было ясно, что она не сможет справиться с первобытной стихией.

Повернув голову, она прижалась губами к нему, впитывая его жар, и внутри нее будто что-то скрутилось в тугой узел. Она уже не обращала внимания на окружающее, перестала замечать красный окаменевший мир. Никогда прежде она не чувствовала такого упоения жизнью.

Ее руки двигались по его широким, мускулистым плечам и рельефной груди. Кимберли запустила пальцы в густые завитки упругих волос, которые темнели над вырезом майки.

Слишком много ткани.

Она вытянула край его майки из-за пояса и испытала удовлетворение, когда смогла почувствовать руками его грудь. Большую, рельефную, с упругими волосами. От удовольствия Кимберли даже застонала.

И дернула свою блузку. Пуговицы отлетели.

Найджел посмотрел в заднее окно.

– Никого нет, – сказал он будто сам себе, потом снял майку и бросил ее на заднее сиденье.

Тяжело дыша, они, не двигаясь, смотрели друг на друга.

Она, облизывая губы, чувствовала неутолимый голод, глядя на бронзовую кожу, поросль волос на груди и твердые мускулы.

Он наклонился вперед, расстегнул ее лифчик.

– Иди ко мне, – тихо сказал он.

Его глаза заблестели.

Она обняла его за голову и притянула к своей груди. Негромко простонав, он выполнил ее желание, поцеловав один сосок, потом другой.

Она задыхалась от удовольствия. Его рот был удивителен. Он дразнил ее, приближаясь и отдаляясь. Снова и снова, пока она не начала думать, что больше не может переносить столь сладкую пытку.

– Я… хочу… тебя…

Все ее тело было в огне. Она захватила подол своей юбки и приподняла.

Большие руки сжали ее плечи, останавливая ее. Она увидела горящий взгляд его синих глаз.

– Мы, наверное, очень торопимся?

– Пожалуйста, – поторопила она. – Сейчас.

Она сбросила босоножки и приподнялась, пока он сдвигал ее юбку вверх. Теперь она могла видеть свои ноги в колготках и… о, она одевалась утром в такой спешке, что забыла надеть трусики!

Задыхаясь, она оперлась ногами о приборную панель, прикидывая, что если она переместится сюда и снимет колготки с одной ноги – нет, если она переместится туда и снимет…

– Замри, малышка.

Большие руки Найджела захватили эластичный нейлон и потянули. Раздался треск рвущейся ткани.

– Да…

Кимберли запнулась – слова застряли у нее горле, когда она поняла, что он успел раздеться, пока она боролась с колготками.

– Где?.. – застонав, спросила она.

Он взял пакетик и разорвал его. Потом посмотрел на нее.

– Как ты прекрасна, – Благоговение звучало у него в голосе. – Кимберли, я люблю тебя.

– Найджел, я…

Ее глаза увлажнились, его слова жаркой волной захлестнули ее сердце.

– Я тоже люблю тебя, – шепотом ответила она.

Спрятав лицо у него на груди, она обняла его и прижалась к нему всем телом.

– Посмотри на меня, – прошептал он.

Она отклонила голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. Он прижался губами к ее губам, заглушив ее страстные стоны.

Она негромко вскрикнула, когда неведомая сила подняла ее и закружила. Найджел замер, потом его тело задрожало, и он выкрикнул ее имя.

Мир медленно возвращался к своему нормальному состоянию. Найджел покрывал мягкими поцелуями ее волосы и лицо, а ветер пустыни охлаждал их разгоряченные влажные тела. Найджел хотел отодвинуться, но Кимберли не отпустила его.

– Еще рано, – прошептала она, наслаждаясь ощущением биения его сердца. У нее в уме проплыли слова, которым она не позволяла появляться в течение многих лет.

Навсегда.

Вечность.

Она готова разделить свою судьбу с мужчиной, лежащим в ее объятиях.