Текст книги "Вернуть изобилие"

Автор книги: Колин Гринленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

7

Они вместе вышли в холодную пыльную ночь.

Хотя парад давно уже кончился, на воде все еще были толпы. Там были дети, боровшиеся на плотах из толстых досок и пластиковых барабанов; парочки в гребных лодках; беспризорные хромающие моторные катера. На площадке лестницы, расположенной ниже «Ленты Мебиуса», стояли, сидели, бездельничали, спорили и пили по меньшей мере человек двенадцать. К красно-белому столбу была привязана скоростная лодка. Зеленая птица полетела вниз прямо к ней, ее тень была смутной и удваивалась лунами.

Луны освещали пустыню и степь, полярные поселения и каньоны, где вглубь и вширь разливались сонные каналы. Они окрашивали пустыни, заливали пампасы, сияли на стеклянных фермах, бросали отблески на заросшие водорослями озера переплетающихся городов. Они заливали светом арену в Барсуме и серебрили лужайки пригородного Брэдбери. Не делая никаких различий, они освещали мрачные монолитные кварталы старого города и надменные беспорядочные постройки нового, безмолвно наблюдая за тем, как он расползался вширь, за пределы демонтированного купола.

Табита откинулась в лодке, пораженная и ошеломленная своим везением, пока они скользили по грязной воде под ядовитым сиянием видеостены. Марс, как она позже отметит про себя, был забит; туда потекли большие деньги. Прошло всего несколько лет с тех пор, как Скиапарелли был живой панкультурной маткой, космополитическим перекрестком солнечной системы, где все расы, находившиеся под покровительством Капеллы, могли сосуществовать в шумной гармонии либо, торгуясь и споря, следовать через него в караван-сараи на юге. В те дни туристические автобусы оттесняли каики и грузовые платформы от Аль-Казары; импортные сувениры заполняли полки ломбардов, куда когда-то забредали мучившиеся с похмелья астронавты, сжимая в руках свои конусы и аккордеоны.

Табита любила его и таким, хотя она помнила лучшие дни, не так много лет назад, когда джазбэнды в винных погребках звучали так громко, что почти заглушали бешеный стук космических старателей старых времен, игравших в маджонг. Можно было лечь спать в любом месте, где было достаточно тепло, и даже полицейские не стали бы тебя прогонять. Проснувшись с первыми лучами солнца, можно было обнаружить беспризорную ламу, рывшуюся носом в твоем кармане, и группу грантов – торговцев хлопьями, налаживавших свой рынок прямо вокруг твоей постели.

Надев башмаки, ты моргал, спотыкался о сук и, стащив по пути чапати у старушек, брел вдоль аркады вслед за запахом жарящихся кофейных зерен. Из окон верхних этажей высовывались люди, чтобы поболтать с соседями, проезжавшими по каналу. Развешанное на веревках, протянутых через сто девяносто девять тихих заводей, их разноцветное белье неподвижно висело в горьком утреннем воздухе. Пока ты пересекал Медный мост, солнце играло на крышах домов, яркое, как масло, в светло-коричневом небе. Тендеры-роботы быстро проносились по воде, что-то бормоча про себя. А дальше, в Садах Хамишавари, вверх взлетали фонтаны.

Для людей, которые, получив власть над пространством, предпочитали перепрыгивать через него, а не болтаться на орбите и что-то там строить, Марс и его стремительно летящие луны были настоящим подарком судьбы. Руки капеллийцев направляли все операции, капеллийская техника создала все постройки, но великий труд по заселению Марса был осуществлен людьми с его ближайшего соседа – планеты Земля – и во имя этих людей. Их энтузиазм можно было понять. Неожиданно они получили доступ к целой планете; и не просто доступ, а реальную возможность ее освоения: планеты незаселенной, пустынной. Покинутой.

Сейчас, когда Красная Планета буквально наводнена кремневыми моделями и сентиментальными воспроизведениями «античности», больше как дань моде, а не благодаря археологам, трудно себе это представить, но во времена Большого Скачка единственными следами когда-то гордой расы архитекторов и инженеров были великие каналы.

Несмотря на впечатляющие размеры, каналы были в плачевном состоянии, их воды задыхались от ила, русла были все в трещинах, а берега разрушены веками долгих и трудных марсианских зим. Там, где они исчезали среди растрескавшихся долин и нагромождений огромных валунов на пыльных, покрытых коркой землях, первооткрыватели отступали, признав свое поражение, не в силах разгадать загадки этой дикой страны. Только опытный глаз их капеллийского советника мог определить, где именно в пустыне из базальта и сланца мог находиться скрытый ключ к потерянному миру. Следуя этому указующему персту, они вышли в нетронутую пустыню и стали копать в песке. Тогда и только тогда на свет вновь появились огромные монолитные блоки и плиты старого города.

Они построили купол, чтобы не пропускать пыльные бури и сохранять свежий воздух. Они назвали город Скиапарелли – в честь героя искусства астрономии. Где-то еще измерялись вулканы Тарсиса, осушался Аргирский бассейн, дотошно исследовались целые леса Красных Чащоб. Здесь была гравитация, оставлявшая желать лучшего, здесь был горизонт, настолько низкий, что можно было протянуть руку и дотронуться до него. С помощью примитивных генераторов микроклимата, только появлявшихся на орбитальных заводах Домино Вальпараисо, они разбудили погруженную в дремоту экологию и грубо встряхнули ее. В ржавых дюнах появились первые ростки низкорослого сагуаро. Старатели поплелись назад в города, шумевшие в зеленых оазисах, затем снова выбрались в пустыню, открыв для себя марсианские морозы.

Годы тянулись долго, компания была разношерстной, и если воздух был неочищенным, то разве это не вносило некоторый привкус опасности во все предприятие? Присутствие капеллийских директоров и полиции эладельди не так подавляло и обескураживало, когда у тебя был шанс погубить себя, если ты рисковал. И тот факт, что большая часть Рио Маас была исследована кораблем пустынь, а не с самолета и вездехода на гусеничном ходу, видимо, имел под собой все ту же основу: это был решительно более опасный путь исследования. Моряков, бросавших вызов внезапным песчаным бурям или опрокидывавшихся на Шее Митридата, спасали редко. Директора советовали этого не делать. «Они знали, на что идут», – говорили они, скорбно покачивая огромными головами. На популярной в те времена открытке, привлекавшей эмигрантов, был изображен улыбающийся ребенок в огромных взрослых башмаках, покрытых красным песком. И каким бы сентиментальным он ни казался, этот образ точно передавал опьяняющее чувство, которое испытывало человечество, вступая на путь покорения того, с чем они не могли справиться, – пока.

Ну, а марсиане, эта исчезнувшая раса титанов, что мы можем сказать о них? Даже сегодня – чуть больше, чем может поведать столь красноречивая архитектура Скиапарелли. Они действительно были титанами, судя по их строениям, максимально использовавшим все преимущества непритязательной гравитации. Они были большими и сильными, с далеко идущими планами. Они работали в камне, железе и кирпиче. И хотя естественное освещение определенно не входило в число удобств, занимавших их мысли, в немногих сохранившихся бесформенных ямах, где завывают ветры, остались следы оконных стекол и примитивных, но не столь безуспешных попыток использования стеклобетона.

Что из себя представляли эти строения, до сих пор вызывает сомнения. Они явно не слишком приспособлены для жилья. Как бы ни были они размыты под влиянием крутящихся и замерзающих песков, уничтоживших все следы убранства и мебели, на их потолках и стенах все же остались знаки: остатки выгравированных, иногда даже инкрустированных прямоугольных символов, в которых многочисленные эксперты безоговорочно признали письмена, хотя их так и не удалось более или менее реально перевести.

Если попробовать воссоздать характер марсиан по порталам кранов, сухим бочкам, подземным темницам и наглухо закрытым склепам, прямым линиям их лестниц, желобов и акведуков, они были серьезными и решительными людьми, обстоятельными во всех своих начинаниях, никогда не сворачивавшими со своего пути и чуждыми легкомыслия. Предполагать что-либо большее было бы фривольностью. Шестьдесят семь разрушенных строений в Долине Барсума, обычно именуемые «монастырями», могли предназначаться именно для этих целей; с тем же успехом они могли быть армейскими казармами, изоляторами для душевнобольных или жертв чумы, либо лагерями, куда марсиане-горожане выезжали на отдых. Не осталось ни малейших свидетельств ритуального заклания диких зверей на аренах или обычаев принесения в жертву разгневанным божествам проворных рабынь.

Что же случилось с марсианами? Куда они исчезли? Если у капеллийских директоров и были какие-либо соображения на этот счет, они их никогда не высказывали. Недовольные на Земле, привязанные к ней по обязанности или из упрямства, бурчали, что Капелла с самого начала знала, что будет обнаружено на Марсе и почему. Некоторые не без злорадства утверждали, что именно Капелла сотворила все это с Марсом, Бог знает сколько эр назад.

И тем не менее, как огромный безмолвный некрополь в сердце бурлящего города, пустые древние бункеры и башни отбрасывают колоссальные, перекрывающие друг друга тени на каменные улицы и быстрые каналы. Мрачное, напоминающее гробницы, их внутреннее убранство без слов рассказывает об исчезнувших архитекторах. В течение некоторого времени здесь в неудобных лагерях обосновались археологи, но потом они перебрались в города, выросшие, как грибы, вокруг развалин. Древний город был покинут вторично, оставленный на милость романтиков, теоретиков, проезжих и собак. Сюда стали приезжать подростки – снова и снова гонять свои багги по кругу в доках. Когда они выросли, стало модным возвращаться в складские помещения и устраивать там многолюдные вечеринки.

Табита подняла глаза на огромные стены монолитного розового камня, поднимавшиеся вверх на сотни метров и исчезавшие в темноте. Между ними, как гигантские автострады, перекидывая мосты через бездны пустого пространства, тянулись прогоны, балки и порталы. Табита могла со всеми удобствами посадить на любой из них Элис, и еще осталось бы место.

Скоростная лодка ровно двигалась между пустыми набережными вдоль гигантских суровых зданий. То там, то здесь вспыхивали огни. Со стоявших у причалов праздничных яхт над красно-фиолетовой водой неслась музыка, и раздавались голоса. Хриплый вой двигателя отзывался мертвым пустым эхо.

Они причалили в заводи под небом, черным, как запекшаяся кровь, и пошли по понтону на бетонированную площадку дока. В темноте бассейн казался тусклой лужей темно-красного вина, в которой, как огромная жемчужина, тонул Деймос. У дока собрались люди, они высыпали из склада, где было полно еды, напитков, свежего воздуха и оглушительно гремела музыка.

8

BGK009059 LOG

TXJ. STD

ПЕЧАТЬ

с// basprrr$TXJ! a222/ in% ter&& &

РЕЖИМ? VOX

КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 07.31.33

ГОТОВА

– Привет, Элис.

– ПРИВЕТ, КАПИТАН. ТЫ СНОВА ПРИШЛА ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ?

– Там, внутри, просто сумасшедший дом.

– Я УЖЕ ВИЖУ. НАДЕЮСЬ, ОНИ НИЧЕГО НЕ ПОЛОМАЮТ.

– Они ломают меня.

– НУ, КОНЕЧНО ЖЕ, НЕТ, КАПИТАН.

– Это вроде как нескончаемая вечеринка у тебя дома.

– ТЫ ЖЕ ЛЮБИШЬ ВЕЧЕРИНКИ.

– Я люблю на них ходить. На вечеринки к другим людям. Сама я их устраивать не люблю. И уж конечно, мне не нравится, когда мне их навязывают.

Впрочем, однажды у меня действительно была хорошая вечеринка. На Равнине Утопии. Когда я получила тебя, я устроила грандиозный сабантуй, чтобы это отметить. Он и вправду хорошо получился. Пришли все: Сэм, Мэй Ли, Мьюни Вега. Фриц Джувенти со «Стойкости Валенсуэлы» в своей треуголке и коротких гетрах – он ничуть не постарел. Кое-кто из девчонок с «Хай-Бразил» поддразнивали его, но Фриц всегда притворяется, что он просто очарован. Его на мякине не проведешь.

Некоторые из них приехали издалека, даже с Фобоса – те, кого я знала, еще когда вкалывала, чтобы получить белую карточку. Я увидела Доджер Гиллспай – сверкая белками, она требовала сигареты у перепуганной стюардессы межпространственных линий.

– Доджер! – сказала я, обнимая ее. – Я думала, ты на Поясе.

– Я и была там, – ворчливо отозвалась она. – Отказалась от парочки верных дел, чтобы попасть на твой чертов прием с булочками, – пожаловалась она, хотя все это время смотрела на бедную девочку, полузакрыв глаза и вскинув голову так, чтобы в белках отражался свет. Стюардесса послушно протягивала ей пачку сигарет. Доджер, наконец, соизволила взять одну. – Спасибо, милочка, – сказала она и как следует съездила мне по локтю, давая понять, чтобы я убиралась, впрочем, полушутливо – у Доджер всегда все только наполовину серьезно.

Так что я решила остаться, просто чтобы ее позлить.

Я спросила у ее жертвы:

– Вам здесь нравится?

– О, да – ответила та. Она вопросительно посмотрела на Доджер, потом перевела взгляд на меня, но Доджер просто стояла и смотрела на меня, склонив к плечу голову, и ее взгляд говорил: «Чтоб ты сдохла». Никого знакомить она не собиралась.

– Я Табита, – сказала я с обворожительной улыбкой. – Табита Джут.

– Ах, ну тогда это же ваша вечеринка! – пискнула Доджерова стюардесса.

– Вот именно, – ответила я.

Доджер вздохнула и выпустила клуб дыма прямо в нас.

– Так, значит, вы теперь будете летать самостоятельно, – сказала жертва и снова полезла за своими сигаретами. Я позволила ей вытащить их и предложить мне и только тогда покачала головой.

Это все из-за того, что Доджер была рядом. Она на меня плохо влияет.

– Извините, – задохнулась стюардесса. – Я Мойра. Здравствуйте.

– Я в восторге, – пробурчала Доджер.

Мойра смутилась и посмотрела на Доджер. Но в этот момент ей хотелось поговорить со мной.

– Жаль, что у меня нет корабля, – вздохнула она. – Я бы летала с таким удовольствием.

– Но вы же летаете, – заметила я.

Девушка бросила на меня такой взгляд, что сразу стало ясно – у нее есть характер, просто выучка заставляет ее вести себя, как солдатик.

– То есть, вы хотите сказать, что я помогаю старым дамам выпутываться из ремней, – язвительно сказала она. – Я подаю коктейли и улыбаюсь.

– Что ж, когда-то и я этим занималась, – призналась я.

После этого ее уже было не остановить. Подумать только – сначала водить туристов, а кончить тем, что получить собственный корабль!

Я не могла ей сказать, что у нее мало шансов повторить пройденный мною путь. Она бы подумала, что я просто зазналась. Я кончила тем, что оставила ее стоять с разочарованным видом, а Доджер – с видом сардонической благодарности.

– Желаю вам приятно провести время, – сказала я.

Я ушла, чтобы пройтись между гостями. Я и понятия не имела, что пригласила столько народу. Там была даже парочка беспилотников – не знаю, как они ко мне попали – и, похоже, все из салона по найму. Я рисовалась, потому что мне уже не надо было туда ходить. Никаких больше полетов по контракту, когда пилоты-владельцы обращаются с тобой, как с грязью. Никаких больших досок с объявлениями, никакого салона по найму!

– А ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ, КАПИТАН?

– Ну, понимаешь, когда ты впервые приезжаешь на станцию, ты никого не знаешь, так что ты завязан на официальной сети, на досках для приезжих дельцов, на салоне для местной публики. Очень скоро ты понимаешь, что это пустая трата времени. За всем надзирают эладельди, и все равно сведения о стоящей работе передаются по слухам. Но к тому времени, когда ты это выясняешь, ты уже познакомилась с несколькими людьми, и тебе уже не надо больше болтаться в салоне. Что надо делать – так это облюбовать себе уголок в какой-нибудь кантине или гимнастическом зале. Где-нибудь да подвернутся новости. Кое-кто из «стариков» пристроился в полицейских участках и помещениях транспортного контроля. Но если у тебя есть свой корабль и нет аллергии на работу, ты можешь выбирать.

– НО НАМ ВСЕ ЖЕ НЕ ВСЕГДА ТАК ЛЕГКО УДАЕТСЯ НАЙТИ РАБОТУ, НЕ ПРАВДА ЛИ?

– Да. Не всегда. Мы делаем глупые ошибки и кончаем тем, что связываемся с каким-нибудь придурком вроде этого.

– ИЗВИНИ, КАПИТАН. Я НЕ ХОТЕЛА ПРИДИРАТЬСЯ. ПРОДОЛЖАЙ ПРО СВОЮ ВЕЧЕРИНКУ. ПРО СВОЙ НАСТОЯЩИЙ УСПЕХ.

– Это и был успех. За весь вечер ни одной секунды скуки и ни одной фальшивой ноты. Единственный раз все притихли, когда явилась пара патрульных эладельди и стала разнюхивать, потому что все сборища на равнине – общественные и частные – находятся в их ведении. Я предложила им выпить, а они просто оскалили зубы из вежливости.

Я заметила альтесеанина, прятавшегося под столом. Я подумала, что он пытается спрятаться от эладельди, но он просто шарил там в поисках каких-нибудь оброненных вещей. Видишь ли, я думала о капитане Фрэнке. Жаль, что я потеряла с ним контакт. Я потеряла контакт со столькими людьми. Элис.

– ЛЮДИ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ.

– Я скажу тебе, кого я увидела в тот вечер из тех, с кем не хотела встречаться. Одна была из компании «Хай-Бразил» – Вера Шоу, с бритой головой, в тоге, сандалиях и все такое прочее.

– Привет, Табита, – сказала она. – Я слышала, сегодня полагается приносить поздравления.

Она произнесла это так, словно я ждала ребенка.

– На твоем месте я бы зарегистрировала ее как можно скорее, – сказала Вера. – Убедись, что журнал в порядке.

– Она уже семь лет не летает, – ответила я. – Она была у Сансау. С ней все чисто.

Вера положила руку мне на локоть:

– Все равно, Табита, – сказала она, – тебе будет нужно дать эладельди ее осмотреть.

– Нет, – сказала я. Ну и зануда, честное слово. – Они везде полезут вплоть до сортира.

Вера наградила меня чопорным взглядом.

– Ты несносна, Табита, – сказала она. – Ты же знаешь, ты должна дать им проверить корабль.

Я уставилась на нее.

– Я забыла, – тупо сказала я.

Она могла бы нагрубить мне в ответ, но она выпивала у меня в доме. Я похлопала ее по шелковистому плечу.

– Желаю тебе хорошо повеселиться. Вера, – сказала я и попыталась скрыться, но она стала рассказывать мне все, что ей известно о «Кобольдах», все что с ней случилось, когда она летала на «Кобольде», что случалось, когда кто-нибудь из ее знакомых летал на них, и вообще все, что происходило с кем угодно, кому приходилось летать на «Кобольдах», независимо от того, была она с ними знакома или нет.

– ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ МОГЛА ЭТОГО СЛЫШАТЬ. Я БЫ ХОТЕЛА ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ВЕРОЙ ШОУ. ОНА ПРОСТО ЗАВОРАЖИВАЕТ.

– Нет. Она зануда. Я терпеть не могу людей вроде Веры. Ну, хорошо, мы всем обязаны Капелле. Но это же не значит, что мы должны все время воскурять фимиам благодарности. Если бы я была капеллийцем, мне бы это даже было не нужно.

– А КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧЕГО БЫ ТЫ ЗАХОТЕЛА, ЕСЛИ БЫ БЫЛА КАПЕЛЛИЙЦЕМ?

– Если бы я была капеллийцем, у меня было бы все, что я захочу, правда?

– КОНЕЧНО, ОНИ ОЖИДАЮТ КАКИХ-ТО ПРОЯВЛЕНИЙ.

– А может, нет. Может, это была ошибка.

– КАПЕЛЛИЙЦЫ НЕ ДОПУСКАЮТ ОШИБОК.

– Ты это уже раньше говорила. Но они же сделали ошибку, дав привод фраскам.

– У ФРАСКОВ БЫЛ СВОЙ ПРИВОД.

– Разве?

– ДА, БЫЛ.

– Откуда ты это знаешь?

– НАВЕРНОЕ, ГДЕ-ТО СЛУЧАЙНО УСЛЫШАЛА.

– Что ж, особой пользы им это не принесло. Пришла Мэй Ли и вызволила меня. Фактически она схватила меня за локоть: «Ну?» – спросила она.

– Что «ну»? – в ответ спросила я.

– Привет, Вера, – сказала Мэй Ли, послав ей через мое плечо ледяную улыбку, и, прежде чем Вера успела ответить, продолжала:

– Когда ты собираешься показать нам КОРАБЛЬ? Все просто умирают от желания его увидеть.

– А это правда «Кобольд» Сансау? – спросила Молли. – Один из «Кобольдов» Сансау?

Я хотела поинтересоваться, что она имеет в виду, но Мэй перебила. Она подбивала гостей пойти и проинспектировать приобретение, и все требовали моего внимания.

Мэй Ли и Молли Джейн. Интересно, что с ними стало. Мэй Ли, наверное, все еще там. Сейчас она уже, наверное, заправляет ремонтной мастерской. Или чьим-нибудь флотом. Ты помнишь Мэй Ли, Элис? Она настаивала на том, чтобы тебя полностью проверить прямо на месте.

– Я ПОМНЮ МЭЙ ЛИ. У НЕЕ БЫЛИ ЧУДЕСНЫЕ РУКИ.

– Только не говори мне, что могла чувствовать ее руки.

– КОНЕЧНО, НЕТ. НО Я ИХ ЗАМЕТИЛА. ОНА БЫЛА ОЧЕНЬ ИСКУСНОЙ. ПОД ЕЕ РУКАМИ Я СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА МУЗЫКАЛЬНЫМ ИНСТРУМЕНТОМ.

– Хорошо.

– ИДЕАЛЬНО НАСТРОЕННЫМ.

– Хорошо!

– ИЗВИНИ, КАПИТАН, Я ПРОСТО ПРЕДАВАЛАСЬ ВОСПОМИНАНИЯМ. ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, У МЕНЯ И В МЫСЛЯХ НЕ БЫЛО ЖАЛОВАТЬСЯ НА ТВОЙ СТИЛЬ ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ. СЕЙЧАС Я К НЕМУ УЖЕ СОВСЕМ ПРИВЫКЛА.

– Замолчи, пожалуйста.

– ИЗВИНИ.

– Элис, обещаю тебе, в ту же минуту, как мы выберемся из этой передряги, что бы это там ни было, – как только мне заплатят, обещаю тебе хороший капитальный ремонт, расточку, очистку, все работы.

– САМОЕ ГЛАВНОЕ – ОСЕВОЙ ЗАПОР.

– Все, что угодно! Ты получишь все, что угодно. Как только я получу плату.

– НАДЕЮСЬ, ЭТО БУДЕТ ДОСТАТОЧНО СКОРО, КАПИТАН. ДЛЯ МЕНЯ БЫЛО БЫ УЖАСНО ПОДВЕСТИ ТЕБЯ.