Текст книги "У царских врат"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Слышенъ стукъ калитки.

Фру Карено. Полно, не отдавайся разнымъ мыслямъ. Попробуй лучше опять пойти въ садъ поработать.

Карено. Почему ты это говоришь?

Фру Карено. Почему я это говорю?

Kapено. Ты кого-нибудь ждешь?

Фру Карено. Ты же самъ слышишь, какъ хлопаетъ калитка, когда кто-нибудь входитъ.

Карено. Да, мнѣ показалось, что она стукнула.

Фру Карено. Такъ подожди и погляди, кто это.

Карено искренно. О нѣтъ, Элина, я этого не сдѣлаю; я не потому остаюсь здѣсь. Я пойду въ садъ и постараюсь работать. Я лучше всего себя чувствую, когда работаю. Отворяетъ дверь на веранду.

Ингеборгъ входитъ съ пакетомъ и письмомъ, передаетъ ихъ Карено. Вотъ, пожалуйста. Уходитъ.

Карено. Это мнѣ? Отъ издателя. Распечатываетъ письмо и читаетъ, Фру Карено наблюдаетъ за нимъ. Такъ. Хватаетъ себя за голову. Это отвѣтъ отъ издателя. А вотъ и рукопись. Онъ прислалъ мнѣ ее назадъ. Закусываетъ губу и нѣсколько разъ киваетъ головой.

Фру Карено. Что онъ отвѣтилъ?

Карено. Онъ отказываетъ. Вотъ моя книга. «Препровождая рукопись», – пишетъ онъ. Нѣтъ, онъ не можетъ ее издать; профессоръ Гиллингъ прочелъ ее и сказалъ, что ее надо передѣлать. Протягиваетъ ей письмо и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Фру Карено, прочтя письмо. Да, вотъ видишь!

Карено. Онъ ясно пишетъ, что профессоръ Гиллингъ не могъ допустить напечатанія этой рукописи, прежде чѣмъ она не будетъ основательно пересмотрѣна.

Фру Карено. Да, я вижу.

Карено беретъ письмо. «Препровождая пакетъ съ рукописью», пишетъ онъ. Точно я накропалъ драму или стихи! Бросаетъ письмо на столъ и идетъ. Ну, такъ я попытаюсь издать ее въ Германіи.

Фру Карено. А ты не думаешь что и тамъ ее придется передѣлать?

Карено. Нѣтъ; моя рука покупаетъ перчатку по своей мѣркѣ; профессоръ Гиллингъ не имѣетъ тамъ никакой власти. Мы живемъ въ эпоху личности, и я это… Посмотри, вотъ то письмо, котораго я такъ ждалъ. Вотъ оно пришло. Ахъ, да…

Фру Карено встаетъ, кладетъ платье и осматриваетъ его.

Карено. Оно готово?

Фру Карено. Да. Осталось только выгладить.

Карено, волнуясь. Господи Боже мой, какъ одиноко я стою! Но я добьюсь своего, Элина. На свѣтѣ были люди съ болѣе крайними взглядами чѣмъ мои, и когда-нибудь настанетъ время, что меня поймутъ. Передѣлать! Что я долженъ передѣлать? Я долженъ говорить «да» тамъ, гдѣ я теперь говорю «нѣтъ»? Развертываетъ пакетъ и, продолжая говорить, вынимаетъ тетрадь за тетрадью. Смотри, все это – о господствѣ большинства, и я ниспровергаю его. Это ученіе для англичанъ, пишу я, евангеліе, которое предлагается на рынкѣ, проповѣдуется на лондонскихъ докахъ, о томъ, какъ привести посредственность къ власти и праву. Вотъ это – о сопротивленіи, это – о ненависти, это о мести – этическія силы, которыя теперь въ упадкѣ. Обо всемъ этомъ я писалъ. Нѣтъ, слушай немного внимательнѣе, Элина, – и ты поймешь. Это вотъ – о вѣчномъ мирѣ. Все находятъ, что вѣчный миръ былъ бы прекрасною вещью, а я говорю, что это – ученіе, достойное телячьяго мозга, который его выдумалъ. Да. Я осмѣиваю вѣчный миръ изъ-за его наглаго пренебреженія къ гордости. Пустъ придетъ война; нечего заботиться о томъ, чтобы сохранить столько-то и столько-то жизней, потому что источникъ жизни бездоненъ и неистощимъ; важно только, чтобы люди бодро шли впередъ. Смотри, вотъ это – главная статья, о либерализмѣ. Я не щажу либерализма, я нападаю на него отъ глубины души. Но этого не понимаютъ. Англичане и профессоръ Гиллингъ – это либералы, а я не либералъ, и одно только это и понимаютъ. Я не вѣрю въ либерализмъ, я не вѣрю въ выборы, я не вѣрю въ народное представительство. Все это я и высказалъ. Читаетъ. «Этотъ либерализмъ, который ввелъ снова старый неестественный обманъ, будто толпа людей въ два локтя вышиной можетъ сама выбрать себѣ вождя въ три локтя вышиной…» Ты сама понимаешь, такъ постоянно дѣлается… Если бы я пересмотрѣлъ мою работу, я долженъ былъ бы написать прямо противоположное тому, что я говорю. Смотри! Вотъ это заключеніе. Здѣсь, на этихъ развалинахъ, я возвелъ новое зданіе, гордый замокъ, Элина. Я самъ отмстилъ за себя. Я вѣрю въ прирожденнаго властелина, въ деспота по природѣ, въ повелителя, въ того, кто не выбирается, но самъ становится вождемъ кочующихъ племенъ этой земли. Я вѣрю и надѣюсь только на одно, – на возвращеніе величайшаго террориста, квинтъэссенціи человѣка, Цезаря… Посмотри, сколько я работалъ надъ этимъ. Съ порывомъ чувства. Все это написано кровью моего сердца, Элина.

Фру Карено. Я въ этомъ ничего не понимаю.

Карено. Я тебя объясню. Я говорю откровенно и сильно, и этого мнѣ не могутъ простить. Нѣтъ, это – не спокойное изслѣдованіе, говорятъ мнѣ. А что такое спокойное изслѣдованіе? Складывать камень за камнемъ… Спокойное изслѣдованіе это философія, мышленіе. Нѣтъ, это не значитъ мыслить, Элина! Человѣку недостаетъ какого-то ничтожнаго органа, который могъ бы слѣдить, какимъ образомъ дѣятельностъ мозга доходитъ до состоянія сознанія. Мы только подозрѣваемъ, что мы мыслимъ; можетъ быть, мы мыслимъ, можетъ быть, нѣтъ; мы не можемъ проконтролировать это. Мы просто вѣримъ въ это. Понимаешь теперь? И я говорю, – философія не есть спокойное изслѣдованіе; потому что философія, это – небесная молнія, падающая на меня съ высоты и озаряющая меня. Нельзя считать, можно только смотрѣть и восторгаться милостью небесъ.

Фру Карено. Знаешь, объяснять мнѣ это совершенно безполезно.

Карено. Я только хочу, чтобы ты поняла. Тогда ты будешь смотрѣть на меня иначе.

Фру Карено. Я все-таки не понимаю.

Карено. Но прежде ты слушала, когда я что нибудь объяснялъ. Ты даже прочла однажды большую книгу о Nikolaus von Cues и поняла ее. Это было не такъ давно, всего нѣсколько дней тому назадъ.

Фру Карено, перемѣняя разговоръ, твердымъ тономъ. Я думаю, что лучше всего мнѣ уѣхать на нѣкоторое время къ родителямъ. Вѣдь ты самъ этого хотѣлъ.

Карено, останавливаясь. Ты серьезно?

Фру Карено. Да. Я вижу, это будетъ умнѣе всего. И такъ какъ ты этого хочешь…

Карено. Нѣтъ, я больше не хочу этого. Только не теперь.

Фру Карено. Я хочу этого теперь.

Карено. Когда ты на это рѣшилась? Нѣтъ, это будетъ еще хуже!

Фру Карено. О, нѣтъ, теперь желаніе исполняется.

Карено. Какъ же я со всѣмъ справлюсь? Я останусь одинъ въ домѣ.

Фру Карено. Ингеборгъ будетъ готовить тебѣ, что нужно.

Карено. Но Ингеборгъ тоже уходитъ.

Фру Карено. Нѣтъ, я уже ей сказала, что она можетъ остаться.

Карено. Правда?

Фру Карено. Теперь пусть она себѣ остается. Она будетъ смотрѣть за домомъ.

Карено. Здѣсь что-то не такъ.

Фру Карено. Да просто – мы не можемъ ей заплатить того, что она заработала. Поэтому мы принуждены ее держать.

Карено. Ахъ! Ну, такъ пусть остается. Пока я не буду въ состояніи ей заплатить… Нѣтъ, теперь, мнѣ кажется, все пойдетъ хуже и хуже. Никогда мнѣ такъ не хотѣлось, чтобы ты осталась, какъ теперь.

Фру Карено. Я довольно долго противилась, когда ты мнѣ это предлагалъ.

Карено. Поэтому-то ты въ послѣднее время приводила въ порядокъ свои вещи? Чистила перчатки, поправляла платье?

Фру Карено. Да, поэтому.

Карено безпокойно ходить взадъ и впередъ. Да, вотъ что! Конечно, счастье намъ не улыбалось; но я преодолѣлъ бы всѣ трудности, я устоялъ бы прямо, непоколебимо. Но это! возвращаясь къ ней. Не уѣзжай, Элина! Только не теперь!

Фру Карено. Господи, какъ часто я просила тебя такъ же настойчиво, какъ просишь ты теперь, Иваръ!

Карено. Ты и такъ была далеко за послѣдніе дни; не отходи же еще дальше. Пусть останется хоть такъ, какъ теперь. Я не буду надоѣдать тебѣ своимъ присутствіемъ, я буду сидѣть въ саду. Но только ты будь дома.

Ингеборгъ входитъ. Утюгъ готовъ, барыня. Уходитъ.

Фру Карено. Сейчасъ иду. Идетъ къ кухонной двери.

Карено. Ты твердо рѣшила уѣхать, Элина?

Фру Карено. Да. Уходитъ.

Карено ходитъ нѣсколько разъ взадъ и впередъ. Онъ въ сильномъ волненіи, бормочетъ и шевелитъ губами. Вдругъ останавливается, идетъ въ спальню и возвращается съ чучеломъ сокола, становится на стулъ и вѣшаетъ сокола надъ дверью на заднемъ планѣ. Фру Карено входитъ съ утюгомъ.

Карено, сходя со стула. Я подумалъ… Ты не находишь, Элина… Онъ очень подходитъ сюда. Право, онъ украшаетъ. Я не думалъ, что онъ такъ хорошо подойдетъ сюда. Погляди-ка.

Фру Карено гладитъ свое красное платье.

Карено. Ты не находишь, что это – веселый собесѣдникъ? Глухо смѣется. Взгляни же, Элина. Можно ли было подумать, что такой пустой малый сможетъ взлетѣть такъ высоко?

Фру Карено. Онъ меня больше не интересуетъ.

Карено отступаетъ назадъ и смотритъ на сокола. Я смотрю на него, – и онъ нравится мнѣ все больше и больше. Онъ замѣчательно сдѣланъ. Знаешь, онъ похожъ на профессора Гиллинга. До чего онъ мнѣ его напоминаетъ! Глазами, выраженіемъ клюва, если можно такъ выразиться… Да, но тебѣ, можетъ быть, не нравится, что я говорю, что онъ похожъ на профессора Гиллинга? Само собой разумѣется, это ничего не значитъ. Во всякомъ случаѣ – великолѣпная птица. Если я вчера забылъ тебя поблагодарить за нее, Элина, то это меня искренно огорчаетъ.

Фру Карено. Нѣтъ, ты не забылъ поблагодарить.

Карено. Я готовъ исправить это.

Фру Карено. Не можешь ли ты мнѣ сказать, прошло уже полчаса съ тѣхъ поръ, какъ ты переодѣлся въ спальнѣ?

Карено. Съ тѣхъ поръ? Почему ты спрашиваешь?

Фру Карено. Мнѣ очень бы хотѣлось это знать.

Карено. Полчаса еще не прошло. Есть у тебя что-нибудь въ кухнѣ?

Фру Карено. Есть ли у меня что-нибудь въ кухнѣ?

Карено. Да, я хотѣлъ сказать – что-нибудь, что не долго готовить.

Фру Карено. Да, тамъ готовится.

Карено. Видишь ли, Элина, если бы было возможно, я сдѣлалъ бы многое и переписалъ бы книгу. Такъ, измѣнилъ бы вездѣ понемногу. Ты должна мнѣ въ этомъ повѣрить.

Фру Карено. А если это невозможно?

Карено. Я именно стою и думаю отъ этомъ.

Фру Карено. Ты это такъ часто дѣлалъ.

Карено. Знаешь, что мнѣ кажется? Что ты уже никогда больше не вернешься, если сейчасъ уѣдешь.

Фру Карено. Что за странныя мысли!

Карено. Ты тамъ и останешься. Это подсказываетъ мнѣ мое чувство.

Фру Карено: Вѣдь я же не за границу уѣзжаю.

Kapено. Ты замѣтила, я не спросилъ тебя, въ какой день ты уѣзжаешь? Потому что я не хочу этого знать. Ты не должна мнѣ этого говорить. Щади меня, пока возможно.

Фру Карено. Милый Иваръ, я тебя прямо не узнаю!

Карено. Раньше я не имѣлъ ничего противъ этого; съѣзди ненадолго, говорилъ я. Съ тѣхъ поръ столько произошло; я больше не спокоенъ и не увѣренъ. Но, какъ хочешь.

Фру Карено. Да. Хорошо.

Карено осматривается. Подсвѣчники блестятъ, пыль вытерта. Все должно быть чисто и красиво. Здѣсь ты сидѣла, когда ты что-нибудь работала. А когда я писалъ, ты сидѣла тихо, какъ мышка. Ты всегда тутъ сидѣла. Одинъ разъ маленькія ножницы упали на полъ, помнишь? Ты вся покраснѣла и сказала: «Прости!» Ты сказала «прости». Богъ да благословитъ тебя, дитя, ты попросила у меня прощенья! И это было не такъ давно, всего нѣсколько дней назадъ.

Фру Карено. Я не понимаю, что съ тобой.

Карено. Я тебя мучаю; я сейчасъ уйду… Ты, значитъ, хочешь уѣхать, Элина?

Фру Карено. Ахъ, Господи, перестань же говорить объ этомъ. Вѣдь не навсегда же. Никогда не слыхала ничего подобнаго.

Карено. Со всѣмъ другимъ я бы справился. Это было не такъ трудно. Фру Карено дѣлаетъ нетерпѣливое движеніе. Я ухожу… Ты стоишь передъ моими глазами, я ощущаю твою теплоту. Когда ты выпрямляешься, я вижу, какъ ты дышишь. Словно никогда раньше не видалъ этого. Что-то именно стояла тамъ и дышала! У тебя такая бѣлая шея. Почему я раньше такъ рѣдко цѣловалъ тебя? Теперь ты этого не хочешь. Ты стоишь, насторожившись, не подойду ли я. Ты любишь другого, Элина?

Фру Карено молчитъ.

Карено страстно. Ты же не любишь никого другого? Я люблю тебя, я хочу цѣловать тебя. Дѣлаетъ шагъ впередъ.

Фру Карено быстро поднимаетъ утюгъ. Посмѣй только! Они пристально смотрятъ другъ на друга.

Карено. Брось къ чорту утюгъ! Кого ты поджидаешь съ нимъ?

Фру Карено. Тебя.

Карено. Прости, Элина! Отступаетъ назадъ.

Фру Карено опускаетъ утюгъ.

Карено. Прости, Элина! Выходить черезъ дверь веранды.

Фру Карено обезсиленно опускается на стулъ. Черезъ минуту встаетъ и зоветъ. Ингеборгъ!

Ингеборгъ отвѣчаетъ изъ кухни, входить.

Фру Карено. Возьми, пожалуйста, утюгъ… Послушай, Ингеборгъ, я хочу съѣздить къ роднымъ. Пока меня не будетъ, смотри за домомъ хорошенько.

Ингеборгъ. Барыня ѣдетъ къ роднымъ?

Фру Карено. Да. Домой, въ деревню. Это всего три мили отсюда.

Ингеборгъ. На нѣсколько дней?

Фру Карено. Да, не знаю еще. Конечно, на нѣсколько дней… Когда будешь вытирать пыль, не забудь картину въ спальнѣ, на которой изображенъ Христосъ.

Ингеборгъ. Хорошо.

Фру Карено. Да, и здѣсь тоже, помни о всѣхъ вещахъ. Только не трогай бумагъ моего мужа. Лучше, пусть онѣ запылятся, чѣмъ ты переложишь ихъ съ мѣста на мѣсто. И не забудь каждый день наливать лампу, чтобы ему не приходилось это дѣлать самому.

Ингеборгъ. Когда барыня уѣзжаетъ?

Фру Карено. Днемъ. Вотъ сейчасъ. Я только переодѣнусь. Беретъ красное платье и идетъ въ спальню.

Больше ничего. Если что-нибудь понадобится купить, сойди внизъ въ лавку. Захвати книжку.

Фру Карено въ спальнѣ, Ингеборгъ въ кухнѣ.

Карено входитъ, разгоряченный, опечаленный; тревожно осматривается, отворяетъ дверь въ кухню. Жена здѣсь? Получивъ отвѣтъ. Въ спальнѣ? Идетъ къ спальнѣ, стучитъ тихо въ дверь; получивъ въ отвѣтъ отказъ. Нѣтъ; я и не хочу входить. Я только передумалъ; я иду къ издателю. Ищетъ шляпу.

Дверь пріотворяется.

Голосъ Фру Карено. Я не слыхала, что ты сказалъ.

Kapено. Я сказалъ, что пойду къ издателю. Кое-что въ моей книгѣ я могу измѣнить. Я обдумалъ это. Заключительная глава, о либерализмѣ, вызвала отпоръ со стороны профессора Гиллинга. Хорошо, я вычеркну ее, она не обязательна. И то или другое излишне рѣзкое мнѣніе я тоже вычеркну. И послѣ этого останется еще большая книга. Грубо. Я передѣлаю книгу.

Голосъ Фру Карено. Ты это сдѣлаешь?

Карено. Я вернусь съ авансомъ. Я возьму деньги.

Голосъ Фру Карено. Какъ хочешь. Дверь запирается.

Карено снова стучится. Теперь ты мною довольна? Что ты тамъ дѣлаешь? Прислушивается. Я ухожу. Хватаетъ свертокъ съ рукописью и быстро идетъ черезъ дверь за заднемъ планѣ.

Вслѣдъ затѣмъ слышно, какъ громко хлопаетъ калитка.

Бондесенъ тихо входитъ, осматривается, стучитъ въ дверь. Фру Карено быстро выходитъ изъ спальни, въ красномъ платьѣ, лифъ еще не застегнутъ, вскрикиваетъ и скрывается.

Голосъ Фру Карено. Одну минуту.

Бондесенъ. Вы мелькнули, какъ видѣніе.

Голосъ Фру Карено. Я сейчасъ выйду. Сейчасъ.

Бондесенъ. Но въ красномъ платьѣ! Садится.

Фру Карено входитъ, останавливается у двери, радостно смотритъ на него.

Бондесенъ, вскакивая. А! Идетъ ей навстрѣчу, любуясь ею. Боже!

Фру Карено, улыбаясь. Вотъ я и въ красномъ платьѣ; вамъ нравится? Протягиваетъ ему руку. Садитесь, пожалуйста. Мы, правда, уѣдемъ? Какъ я вамъ благодарна!

Бондесенъ. Экипажъ ждетъ внизу на улицѣ.

Фру Карено. Вы можете громко говорить. Это ничего не значитъ. Садится.

Бондесенъ. Куда пошелъ вашъ мужъ? Я видѣлъ его на улицѣ; я почти столкнулся съ нимъ.

Фру Карено. Мой мужъ въ городѣ. Вы съ нимъ почти столкнулись?

Бондесенъ. Около калитки. Я свернулъ въ сторону.

Фру Карено. Я такъ много пережила за эти полчаса! Я такъ боролась! Я разскажу это вамъ по дорогѣ. Но теперь я свободна!

Бондесенъ замѣчаетъ сокола. А! птица все-таки попала на мѣсто

Фру Карено. Да. Я и это разскажу вамъ по дорогѣ. Ахъ, теперь все становится на свое мѣсто, но уже слишкомъ поздно. Теперь я хочу уѣхать; я это ему сказала, онъ знаетъ… Какъ я боялась, что вы придете раньше! Или совсѣмъ не придете.

Бондесенъ, любуясь. Большое дитя!.. Одѣвайтесь же!

Фру Карено. Вы очень хотите?

Бондесенъ. Вамъ еще нуженъ отвѣтъ? Беретъ ее за руку.

Фру Карено. Какъ я рада, что и вы этого хотите.

Бондесенъ. Почему же?

Фру Карено. Потому что, значитъ, не одна я. Къ сожалѣнію, по мнѣ это сейчасъ видно. Онъ говоритъ, что вокругъ меня новое сіяніе и у меня другое выраженіе. Вы это тоже находите?

Бондесенъ. Да; вы вся сіяющая.

Фру Kapено. Правда?.. Я хочу это сдѣлать теперь, потому что одинъ Богъ знаетъ, смогу ли я это сдѣлать когда-нибудь позднѣе. Ми уѣдемъ. Я молоденькая дѣвушка, а вы…

Бондесенъ. А я?

Фру Карено, улыбаясь. «Весна проносится надъ землей» – вы это знаете? Я люблю васъ въ каждомъ уголкѣ своего сердца. Взгляните на меня.

Бондесенъ хочетъ привлечь ее къ себѣ.

Фру Карено. Нѣтъ, нѣтъ. Садитесь… Здѣсь только что былъ Іервенъ; онъ несчастенъ; онъ громко просилъ помочь ему. Но Иваръ не хотѣлъ ему помочь.

Бондесенъ. Іервенъ опять сюда приходилъ?

Фру Карено. Да. Но главное то, что Иваръ былъ неумолимъ. И я такая же… Верхъ въ экипажѣ поднятъ?

Бондесенъ. Да.

Фру Карено. Можетъ быть, его слѣдовало бы открыть?

Бондесенъ. Одѣвайтесь же, дорогая.

Фру Карено встаетъ. Вы сказали, «дорогая». Откидываетъ голову и смотритъ на него. Теперь мы съ вами друзья. Вдругъ обнимаетъ его, быстро цѣлуетъ и бѣжитъ черезъ комнату.

Бондесенъ вскакиваетъ.

Фру Карено. Нѣтъ, нѣтъ, сидите. Я сейчасъ пойду и одѣнусь. Мнѣ надо кое-что привести въ порядокъ. Входитъ въ спальню и выноситъ, спрятавъ въ рукахъ, жилетку Карено; стоитъ у дверей. Выйдите на минутку на веранду.

Бондесенъ. Вы хотите остаться одна?

Фру Карено. Да.

Бондесенъ. Я ухожу очень неохотно, но… Выходитъ на веранду.

Фру Карено начинаетъ быстро пришивать пуговицы къ жилеткѣ. Бондесенъ снова входитъ.

Фру Карено прячетъ жилетку. Нѣтъ, я еще не совсѣмъ готова.

Бондесенъ. Да, но развѣ я не могу войти? Я не могу дольше оставаться безъ васъ.

Фру Карено. Мнѣ только надо пришить двѣ пуговицы къ этой жилеткѣ; вотъ и все. Я не хотѣла огорчать васъ; это – жилетка Ивара.

Бондесенъ. Вы можете теперь помнить объ этомъ!

Фру Карено. Я обѣщала. Я не хочу, чтобы онъ хоть въ пустякахъ страдалъ изъ-за меня, потому что теперь я сама рада. Но я думаю только о васъ.

Бондесенъ. Это правда?

Фру Карено. Вы этому не вѣрите? Я не понимаю, какъ мнѣ могъ нравиться кто-нибудь другой.

Бондесенъ дѣлаетъ движеніе назадъ. Вы заставляете меня глупѣть.

Фру Карено. А сначала вы меня! Садитесь. Вы мнѣ мѣшаете. Однажды мнѣ пришлось прочесть одну вещь, въ ней не было ничего особеннаго, но я запомнила одну фразу: «Вы стоите и жжете меня, какъ пламя»!

Бондесенъ обнимаетъ ее.

Фру Карено. Нѣтъ! Указываетъ, улыбаясь, на стулъ.

Бондесенъ садится.

Фру Карено. Теперь я готова, почти совсѣмъ готова… У кучера есть кнутъ?

Бондесенъ. У нашего кучера? Конечно.

Фру Карено. Да, но онъ не долженъ бить лошадей. Я сама буду держать кнутъ. Никто не долженъ страдать изъ-за меня въ то время, какъ я радуюсь.

Бондесенъ. Хорошо. Вы сами будете держать кнутъ.

Фру Карено. Такъ – готово! Я только позову Ингеборгъ. Кладетъ жилетъ въ спальню, на ходу беретъ кофточку, отворяетъ дверь въ кухню. Ингеборгъ, Я уѣзжаю. Смотри хорошенько за домомъ.

Ингеборгъ въ дверяхъ. Хорошо. Счастливаго пути.

Фру Карено. Благодарю. Киваетъ. И поклонись моему мужу.

Ингеборгъ. Могу я чѣмъ-нибудь помочь?

Фру Карено. Нѣтъ, благодарю; господинъ Бондесенъ мнѣ уже помогъ. Затворяетъ дверь.

Слышенъ стукъ калитки.

Бондесенъ вскакиваетъ. Это онъ. Быстро помогаетъ Фру Карено одѣть кофточку.

Фру Карено. Нѣтъ; это кто-нибудь другой. Онъ, значитъ, передумалъ. Нѣтъ, этого онъ не сдѣлаетъ.

Бондесенъ. Да, это онъ. Пройдемте здѣсь. Направляется къ двери на веранду.

Фру Карено. Я могла бы съ нимъ проститься, если это онъ.

Бондесенъ. Вы это говорите серьезно?

Фру Карено. Вы всего боитесь. Улыбается и, сіяя, закидываетъ голову назадъ. Мнѣ теперь такъ хорошо. Съ вами. Подождите минутку. Опасность такъ ничтожно мала. Я во всякомъ случаѣ пойду по саду очень медленно.

Бондесенъ. Такъ я пойду впередъ. Хочетъ итти.

Фру Карено. Нѣтъ, нѣтъ, я иду. Но я сильно стукну калиткой, чтобы онъ слышалъ, гдѣ я.

Бондесенъ, задыхаясь. Ну, въ путь! Идете вы?

Фру Карено, ликуя. Да! Да! Оба уходятъ черезъ дверь на веранду.

Карено медленно входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, подходитъ, колеблясь, къ двери спальни и стучитъ. Элина, я вернулся. Прислушивается. Я опять передумалъ. Прислушивается, громче. Элина, я этого не могъ. Ты можешь говорить, что хочешь. Прислушивается, стучитъ въ бѣшенствѣ. Я не передѣлаю, слышишь ты? Я не въ состояніи. Стучитъ снова. Почему ты ничего не отвѣчаешь? Тебя тамъ нѣтъ? Отворяетъ дверь и заглядываетъ.

Ингеборгъ входитъ удивленная.

Карено. Барыня въ кухнѣ?

Ингеборгъ. Нѣтъ; барыня уѣхала,

Карено. Уѣхала?

Ингеборгъ. Да, барышня поѣхала къ роднымъ домой.

Карено. Какъ, теперь?

Ингеборгъ. Я слышала, какъ они сейчасъ прошли черезъ садъ.

Карено. Кто «они»?

Ингеборгъ. Барыня и Бондесенъ.

Карено. Бондесенъ?

Ингеборгъ. Они сейчасъ ушли. Барыня велѣла передать вамъ поклонъ. Догнать ихъ?

Карено. Съ Бондесеномъ? Опускается на стулъ.

Калитка громко хлопаетъ.

Ингеборгъ. Вотъ они захлопнули калитку.

Карено вскакиваетъ, отворяетъ дверь на веранду и выбѣгаетъ.

Ингеборгъ за нимъ. Можетъ быть, лучше мнѣ?

Карено возвращается, борясь съ самимъ собою. Нѣтъ, оставь; они уже уѣхали… Благодарю; мнѣ больше ничего не нужно, Ингеборгъ. Снова опускается на стулъ.

Ингеборгъ направляется къ двери кухни.

Карено, овладѣвъ собой. Я совсѣмъ запутался, Ингеборгъ. Вѣдь мы же говорили, что она должна поѣхать. Это просто я забылъ, ты понимаешь?

Ингеборгъ. Да, да.

Kapено. За послѣднее время я такъ много работалъ и такъ мало спалъ, что обо всемъ позабылъ. Да, да, это все такъ и должно было быть. И Бондесенъ былъ такъ любезенъ, что согласился проводить ее. Онъ мнѣ это обѣщалъ… Благодарю, Ингеборгъ, мнѣ больше ничего не нужно.

Ингеборгъ. Хорошо.

Карено. Если кто-нибудь придетъ, – меня нѣтъ дома. Я долженъ работать. Всѣмъ отказывай.

Ингеборгъ. Хорошо. Уходитъ.

Карено ходитъ взадъ и впередъ. Черезъ короткіе промежутки прикладываетъ руку ко лбу и сжимаетъ его, идетъ къ письменному столу, машинально перелистываетъ рукопись, отбрасываетъ ее и снова ходитъ взадъ и впередъ. Въ это время слышенъ стукъ калитки. Вслѣдъ затѣмъ входитъ Ингеборгъ.

Ингеборгъ. Тамъ пришли двое господъ.

Карено. Меня нѣтъ дома. Я долженъ работать. Садится къ письменному столу.

Ингеборгъ. Да, но я должна была впустить ихъ – это судебный приставъ.

Карено вскакиваетъ. Судебный приставъ! Овладѣвъ собой. Попроси войти.

Ингеборгъ уходитъ.

Карено стоитъ согнувшись; стучатъ; онъ выпрямляется. Войдите!

Входятъ Судебный приставъ и два свидѣтеля.

Карено кланяется.

1895