Текст книги "У царских врат"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Карено. Господинъ профессоръ не хочетъ, конечно, сказать…

Профессоръ. Я хочу пояснить свою мысль. Простите, что я вынужденъ васъ прервать, но у меня такъ мало времени. Смотритъ на часы. Ну, еще минутки двѣ… Видите ли, я не запрещаю людямъ имѣть свое мнѣніе. Это шло бы въ разрѣзъ со всѣмъ моимъ міросозерцаніемъ. Но есть мнѣнія и мнѣнія. Одно дѣло – быть молодымъ и подчиняться движеніямъ своей крови, другое – давать созрѣть каждой мысли въ твердое убѣжденіе. Да, въ твердое убѣжденіе. Никто не родится зрѣлымъ человѣкомъ; зрѣлость мысли надо развивать въ себѣ; она приходитъ только, когда перейдешь за извѣстный возрастъ… Я попросилъ бы васъ подумать объ этомъ. Мы, конечно, еще встрѣтимся. Если вы соберетесь навѣстить меня, то найдете сердечный пріемъ. Я питаю къ вамъ большое расположеніе. Собираетъ бумаги и прячетъ ихъ.

Карено поднимается.

Профессоръ протягиваетъ ему черезъ столъ руку. Большое расположеніе. Я ожидаю отъ васъ многаго, Карено, и, если вы создадите то, что должны создать, то… я, конечно, не могу ручаться за другихъ, какъ за себя, но тогда вы, разумѣется, можете ждать отъ насъ, вашихъ коллегъ, поддержку, которую вы заслуживаете. Встаетъ.

Фру Карено исчезаетъ въ дверяхъ веранды.

Профессоръ указываетъ на рукопись, лежащую на столѣ. Вы заняты большой работой?

Карено. Да, она такъ и рвется изъ-подъ пера. Я работаю надъ послѣдней частью.

Профессоръ. У васъ уже есть издатель? Впрочемъ, вы, вѣроятно, опять отправите въ Германію?

Карено. Нѣтъ. Я надѣюсь войти въ соглашеніе съ издателемъ господина профессора.

Профессоръ пораженъ. Да? Вы говорили уже съ нимъ?

Карено. Да, онъ хотѣлъ прочитать рукопись.

Профессоръ. Такъ! Раздумывая. Отнесите ему рукопись. Если я могу вамъ быть при этомъ полезенъ, то я весь къ вашимъ услугамъ.

Карено чистосердечно. Это слишкомъ любезно, но я былъ бы такъ благодаренъ за это господину профессору! Потому что въ настоящее время я въ нѣсколько затруднительномъ положеніи.

Профессоръ. Конечно; я весь къ вашимъ услугамъ. А если дѣло пойдетъ о маленькомъ авансѣ, то и въ этомъ отношеніи мой издатель долженъ будетъ согласиться. Впрочемъ, простите, что я коснулся этого вопроса.

Kapено. Да, авансъ былъ бы мнѣ кстати.

Фру Карено снова появляется.

Профессоръ. Дѣло только въ томъ, что вамъ придется немного приспособиться, немного пересмотрѣть работу. Я не знаю, что вы написали, но изъ нашего разговора вы поняли… Маленькій пересмотръ никогда не вредитъ. Ну, вы это увидите сами, я предоставляю это вамъ. Вполнѣ вамъ. Я сдѣлаю, что могу. Осматривается и что-то ищетъ.

Карено. Вы что-то ищете, господинъ профессоръ?

Профессоръ. Со мной была палка.

Kapсно. Она у васъ въ рукахъ, господинъ профессоръ.

Профессоръ. Да, правда! Оглядывается.

Фру Карено проскальзываетъ въ домъ.

Профессоръ. У васъ необыкновенно тихій уголокъ. Нѣтъ шарманокъ, да и экипажей почти не слышно. Идетъ. Вы занимаете весь домъ?

Карено. Да, мы занимали его весь.

Профессоръ. Вы думаете переѣхать? Останавливается передъ дверью. Итакъ, до свиданья, милѣйшій Карено. Протягиваетъ ему руку. Простите, что старику вздумалось зайти къ вамъ.

Карено снимаетъ шляпу. Вы оказали мнѣ большую честь. Благодарю васъ, господинъ профессоръ, за ваше вниманіе.

Профессоръ. Итакъ, возьмите вашу рукопись и проглядите ее. Вырубите дикіе побѣги. Дайте мнѣ полюбоваться на это! Я хочу вамъ добра и принимаю участіе въ вашемъ развитіи.

Оба выходятъ. Слышно, какъ профессоръ еще разъ прощается. Слышенъ стукъ садовой калитки. Карено медленно идетъ назадъ. Жена его медленно сходитъ съ веранды.

Фру Карено. Это былъ профессоръ Гиллингъ?

Карено. Да.

Фру Карено. Такъ я была права? Онъ самъ пришелъ?

Карено. Да, что ты на это скажешь! Я не могъ себѣ этого и представить. Да и все, что онъ говорилъ!

Фру Карено. Я почти все слышала. Я не могла удержаться, Иваръ; я стояла въ дверяхъ веранды.

Карено, улыбаясь. Ты стояла въ дверяхъ веранды?

Фру Карено. Да, почти все время. Онъ меня не видалъ, право, Иваръ; никто изъ васъ не видалъ меня. Ты доволенъ, Иваръ, я это вижу.

Карено, улыбаясь. Ты это замѣтила?

Фру Карено. Я слышала, какъ онъ и тебя и себя назвалъ мыслителями.

Kapено. Да, онъ это сказалъ.

Фру Карено. И одинъ разъ онъ назвалъ тебя коллегой.

Карено. Да, вообще онъ былъ необыкновенно любезенъ.

Фру Карено. Ты очень радъ, правда?

Карено. Конечно; не скрою, это произвело на меня впечатлѣніе. Такъ удивительно, что вотъ самъ профессоръ Гиллингъ сидѣлъ здѣсь и говорилъ со мной. Въ сущности, вѣдь это – не пустяки.

Фру Карено. Неужели ты думаешь, я этого не понимаю? Прыгаетъ вокругъ него. Нѣтъ, я совсѣмъ поглупѣла отъ радости. Я такъ рада, что… Беретъ его за руку. Мыслитель!.. Ну, теперь и я что-то сдѣлаю.

Карено. Ты хочешь что-то сдѣлать?

Фру Карено. И знаешь, что? Пристально смотритъ на него. Я отпущу Ингеборгъ.

Карено. Что?

Фру Карено. Отпущу Ингеборгъ.

Карено. Ты хочешь это сдѣлать?

Фру Карено. Это тебѣ, кажется, непріятно, ты совсѣмъ измѣнился!

Карено. Когда же это пришло тебѣ въ голову?

Фру Карено. Я сама додумалась до этого. Она стоитъ у меня на дорогѣ. Обнимаетъ его. Я хочу, чтобы ты бы былъ со мной одной, понимаешь? Здѣсь никто не долженъ жить, кромѣ тебя и меня.

Карено. У тебя еще никогда не было такихъ смѣшныхъ фантазій.

Фру Карено. Ну, если тебѣ такъ непріятно, что она уходитъ, то…

Карено. Мнѣ – непріятно? Но только кто же будетъ дѣлать всю работу? Ты подумала объ этомъ?

Фру Карено. Всю работу буду дѣлать я. Такимъ образомъ мы сохранимъ жалованье. Обнимаетъ его.

Карено. Но, но, Элина! Освобождается и смотритъ на нее. Ты серьезно думаешь, Элина? Какъ это хорошо съ твоей стороны. Боже мой, какъ бы я былъ тебѣ благодаренъ, если бы ты это попробовала. Если это не пойдетъ, то…

Фру Kapено. Все пойдетъ прекрасно.

Карено. Только нѣкоторое время. Пока я не кончу работу. Потомъ мы опять можемъ ее взять,

Фру Карено. Да, только лучше другую дѣвушку. Ты ничего не имѣешь противъ, если мы разстанемся съ Ингеборгъ?

Карено. Нѣтъ, почему же? Милая, дорогая, ты такъ тихо и незамѣтно помогаешь мнѣ!

Фру Карено. Я вижу, ты доволенъ; ты рѣдко говоришь такъ, какъ сейчасъ. Внезапно бросается ему на грудь. О, мнѣ кажется, я могла бы…

Kapено. Но, Элина! что съ тобой?

Фру Карено. Выпуская его. Фу, стыдись, Иваръ; что ты вообразилъ.

Карено. Я, вообразилъ? Я ничего не подумалъ, но…

Фру Карено. Ну, да ничего, если ты и вообразилъ себѣ что-нибудь. Прыгаетъ.

Карено. Какъ пріятно видѣть, что ты такъ искренно радуешься! Въ какихъ это башмакахъ ты такъ прыгаешь?

Фру Карено. Погляди самъ.

Карено заглядывая. Это туфли?

Фру Карено. Перестанешь ты?

Карено поднимаетъ подолъ ея платья. Ну, конечно, это туфли.

Фру Карено оглядывается. Ну, подумай, если тебя кто-нибудь увидитъ!

Карено, не понимая. Меня увидитъ? Да, ну такъ что же?.. Нѣтъ, послушай, я думаю о томъ, что онъ сказалъ объ издателѣ.

Фру Карено. Снимаетъ туфли и ударяетъ его по щекѣ. Вотъ въ какихъ башмакахъ я прыгаю!

Карено. Ну, Элина, брось эти штуки.

Фру Карено. Нѣтъ, Иваръ, я совсѣмъ не расположена перестать шутить.

Карено. Но, но… Да, онъ сказалъ, что хочетъ поговорить съ издателемъ.

Фру Карено, покорившись. Кто хотѣлъ поговорить съ издателемъ?

Карено. Профессоръ, конечно. Развѣ ты не слыхала?

Фру Карено. Нѣтъ.

Карено. Ты не слыхала самаго важнаго. Онъ хочетъ помочь мнѣ получить авансъ.

Фру Карено. Нѣтъ, правда? Я этого не слыхала. Онъ сказалъ, что хочеть тебѣ въ этомъ помочь?

Карено. Да, а это почти то же, что имѣть уже деньги въ рукахъ. А потомъ, самое главное… послѣднее, что онъ сказалъ.

Фру Карено. Что же это?

Карено. Онъ говорилъ, что мнѣ, можетъ быть, придется немного пересмотрѣть мою книгу.

Фру Карено. Да, но это…

Карено. Въ этомъ-то вся суть, Элина. Это-то именно мнѣ и трудно сдѣлать. Ну, не печалься. Онъ бросилъ это такъ, мимоходомъ, въ концѣ разговора. Пересмотрѣть мою книгу это попросту значитъ – ее передѣлать.

Фру Карено. Нѣтъ, этого онъ не можетъ потребовать…

Kapено. Да онъ этого совсѣмъ и не требуетъ. Онъ сказалъ – немножко проглядѣть. Но моя книга такъ написана, что это невозможно. Да, но не думай, что я только упрямлюсь, не хочу подчиниться. И не мучь себя этимъ. Потому что авансъ я получу и безъ помощи профессора Гиллинга.

Фру Карено. Да, но пусть онъ тебѣ поможетъ, Иваръ, пусть поможетъ. Ты тогда будешь гораздо увѣреннѣе. Подумай только, если мы будемъ обезпечены…

Карено. Тсс! не говори объ этомъ! Ты думаешь, я не думаю все время объ описи? Тогда мы, вѣроятно, могли бы остаться здѣсь. Въ этомъ тихомъ старомъ желтомъ домѣ.

Фру Карено беретъ его за руку. Да, вдвоемъ.

Карено. Ахъ, Элина, дѣло не за моей доброй волей. Будь увѣрена въ этомъ.

Фру Карено. Я знаю.

Карено обнимаетъ ее. Элина, ты такъ добра сегодня! Я люблю тебя!

Фру Карено. Да, правда? Ничего больше мнѣ и не нужно.

Карено. А теперь иди. Я долженъ работать.

Фру Карено. Нѣтъ, погоди минутку. Порадуемся немного. Теперь все такъ хорошо устраивается.

Kapено, быстро ее обнимая. Послушай, иди! Я хочу и долженъ сегодня написать еще главу. Цѣлуетъ ее. Когда ты здѣсь, я теряю всѣ мысли. Иди же, иначе…

Фру Карено, улыбаясь. Иначе?

Карено. Не скажу.

Фру Карено. Иначе?

Карено. Ты знаешь, что иначе я ничего не напишу.

Фру Карено. Скоро уже стемнѣетъ, Иваръ.

Карено. Стемнѣетъ еще черезъ два часа.

Фру Карено. Ну да, черезъ два часа. Но все-таки ты, вѣроятно, не сможешь работать.

Карено. Но я долженъ работать.

Фру Карено. И холодно становится.

Карено не отвѣчаетъ и начинаетъ приводить въ порядокъ бумаги.

Фру Карено. Да, Иваръ, оправить тебѣ лампу, а?

Kapено. Да, пожалуйста.

Фру Карено. И не путать твоихъ бумагъ?

Карено. Нѣтъ. Но что же ты не уходишь? Я никогда не видалъ такой безумной женщины. Ведетъ ее къ лѣстницѣ. Ну, бѣги. Отходитъ отъ нея и идетъ къ столу.

Фру Карено на верандѣ. Иваръ, я спутаю всѣ твои бумаги!

Карено перелистываетъ рукопись и не отвѣчаетъ.

Фру Карено. Я все переверну вверхъ дномъ, мнѣ такъ хочется. Смѣется. Вотъ приходи, – увидишь, я это сдѣлаю. Входитъ и затворяетъ дверь.

Карено зажигаетъ трубку, садится, беретъ перо и погружается въ мысли. Проходитъ разъ по дорожкѣ, снова садится, перечитываетъ нѣкоторыя мѣста рукописи, что-то пишетъ.

Фру Карено изъ дверей веранды. Коллега! Смѣется. Послушай, коллега, что я тамъ только натворила.

Карено отмахивается рукой.

Фру Карено уходитъ домой,

Карено внезапно встаетъ. Нѣтъ! Обходитъ по дорожкѣ. Нѣтъ, говорю я!

Фру Карено, выходя изъ дверей веранды, тихо и нѣжно. Я хотѣла только сказать, что я не сдѣлала ничего дурного.

Kapено, не глядя. Что? Идетъ быстро къ столу и зачеркиваетъ, что написалъ.

Фру Карено. Мнѣ такъ хотѣлось бы побыть съ тобой.

Карено взглядываетъ, зоветъ. Элина! Изъ пересмотра, конечно, ничего не выходитъ.

Фру Карено, сходя внизъ. Изъ чего не выходитъ?

Карено. Да изъ пересмотра рукописи. Онъ не могъ же думать этого.

Фру Карено. Ты не можешь ее исправить?

Карено, качая головой. Что я написалъ, то такъ и останется.

Фру Карено. Останется?

Карено. И что я теперь напишу, то такъ и будетъ написано.

Фру Карено. Но, Иваръ, ты только что сказалъ, что у тебя нѣтъ недостатка въ доброй волѣ.

Карено. Ты думаешь, я не думалъ объ этомъ? Это, должно быть, возможно, думалъ я про себя. И я радовался тому, что это можетъ быть возможно, потому что тогда мы были бы спасены. Итакъ, я написалъ нѣсколько строкъ. Смотри. Показываетъ ей бумагу. Этими тремя строчками я отрицаю двадцать главъ моей книги. Бросаетъ бумагу. Нѣтъ, этой комедіи я не могу играть.

Фру Карено садится на лавку, мрачно. Но ты думаешь, что ты все-таки получишь авансъ?

Карено. Я прямо не могу теперь понять, какъ это профессоръ Гиллингъ сидѣлъ здѣсь и предлагалъ мнѣ пересмотрѣть рукопись.

Фру Карено. Ему, вѣроятно, было жаль насъ, и онъ хотѣлъ намъ помочь.

Kapено. Онъ могъ бы точно такъ же приказать мнѣ написать противоположное тому, что я думаю.

Фру Карено. Да, да, профессоръ хотѣлъ тебѣ добра. Онъ это самъ говорилъ.

Карено смотритъ на нее. Ты опять совсѣмъ разстроилась, Элина?

Фру Карено молчитъ.

Kapено. Но вѣдь еще ничего не потеряно. Завтра рано утромъ я отнесу рукопись.

Фру Карено. Ахъ, ты увидишь, дѣло дойдетъ до описи.

Карено. Нѣтъ! Все говоритъ за то, что этого можно будетъ избѣгнуть…

Фру Карено уныло. Да развѣ это одно. Все идетъ одно къ одному! Мы совсѣмъ обѣднѣли! Погляди хоть на то, какъ ты одѣтъ.

Карено. Одѣтъ? Утѣшься, Элина. У меня вѣдь есть еще пара. Прекрасная пара.

Фру Карено. Да, какъ знаешь… Ты будешь, значитъ, писать, какъ и прежде?

Карено. Да, какъ и прежде.

Фру Карено. Противъ профессора Гиллинга?

Карено. Противъ профессора Гиллинга и другихъ. Когда-нибудь меня начнутъ слушать.

Фру Карено. Да, когда-нибудь, конечно.

Карено. Да, противъ этого ничего не подѣлаешь, Элина. Нечего и слова тратить попустому.

Фру Карено. Я думала, теперь станетъ немножко легче. Я была такъ рада, что я… Нѣтъ, и теперь все пойдетъ, какъ прежде. Закрываетъ лицо руками.

Карено. Элина, ты должна сдѣлать то, что я тебѣ уже предлагалъ. Ты должна поѣхать къ роднымъ, пока не пройдетъ это время.

Фру Карено встаетъ. Ты опять предлагаешь мнѣ это? Удивительно, какъ легко ты готовъ разстаться со мной. У тебя должна быть на это какая-нибудь тайная причина?

Карено. Тайная причина?

Фру Карено. Да, я не знаю. Но ты слышалъ, что я сказала: я не поѣду домой.

Карено. Нѣтъ, нѣтъ! Оставимъ это… У меня пропалъ цѣлый день, я могъ бы уже столько написать! Но глава должна быть кончена. Садится и собирается писать.

Фру Карено подходитъ къ нему. Да, я вижу, что это значитъ. Ты меня больше не любишь, Иваръ. Вотъ въ чемъ дѣло. Ты только что сказалъ, что любишь; но это неправда. Я вижу это и въ крупномъ, и въ мелочахъ, и не съ сегодняшняго дня. Ты не хочешь ничего для меня сдѣлать; ты не заботишься о томъ, что у меня на сердцѣ, ты только пишешь, а у насъ идетъ все хуже и хуже. А теперь ты хочешь меня отправить домой.

Карено всталъ. Ты, кажется, съ ума сошла? Я тебя не люблю?

Фру Карено. Да, ты меня не любишь. Иначе ты былъ бы другимъ. Но ты можешь успокоиться, Иваръ, потому что это еще совсѣмъ не навѣрное, что я неизмѣнно буду съ тобой. Идѣтъ.

Карено. Ты уже второй разъ шутишь этимъ сегодня, Элина. Что ты хочешь сказать этимъ?

Фру Карено на лѣстницѣ на веранду. Ты увидишь. Уходитъ въ домъ и затворяетъ дверь.

Карено неподвижно смотритъ ей вслѣдъ. Садится и беретъ перо.

ВТОРОЕ ДѢЙСТВІЕ

Комната у Карено. На заднемъ планѣ дверь, ведущая на улицу; надъ дверью въ стѣнѣ крюкъ. Налѣво стеклянная дверь на веранду и двери въ спальню; между дверями этажерка, на которой между прочими вещами стоятъ подсвѣчники съ двойными ручками. Направо большой рабочій столъ Карено съ массой бумагъ и книгъ; совсѣмъ позади на той же сторонѣ дверь въ кухню. Софа, столы, стулья, зеркало въ золотой рамѣ, нѣсколько картинъ, все очень скромное. На полу наискось къ двери узкій длинный коверъ.

Иваръ Карено сидитъ и пишетъ при свѣтѣ лампы. Фру Карено выходитъ тихо изъ кухни, ставитъ зажженную лампу на круглый столъ, кладетъ сюда же работу и снова тихо выходитъ.

Въ дверь на заднемъ планѣ стучатъ. Еще разъ сильнѣе.

Карено. Войдите!

Докторъ Іервенъ, блѣдный, съ темными волосами, 27-ми лѣтъ, съ большой бородой, входитъ въ сопровожденіи Фрэкенъ Ховиндъ, двадцатилѣтней брюнетки, и Эндре Бондесена, 35-ти лѣтъ, темный шатенъ, полный, усы, пенснэ, нарядно и модно одѣтъ. Голосъ Iервена слышенъ еще въ дверяхъ: "Конечно, онъ дома! Пожалуйста! Нѣтъ, нѣтъ, – дамы впередъ!

Карено встаетъ, удивленный. Какъ? Іервенъ? Откладываетъ перо.

Іервенъ. Именно. И-мен-но. Добрый вечеръ. представляя. Моя невѣста, а его ты уже знаешь.

Kapено. Нѣтъ, вотъ это отлично! Садитесь. Прошу васъ, фрэкенъ.

Іервенъ. А Фру Карено дома?

Карено. Да, она въ кухнѣ. Я сейчасъ… Отворяетъ кухонную дверь и кричитъ. Элина! Выслушавъ ея отвѣтъ. У насъ гости. Важные гости. Что?.. Только поскорѣй. Затворяетъ дверь. Нѣтъ, это прямо великолѣпно! Тысячу разъ благодарю, фрэкенъ, что вы зашли къ намъ. Для васъ это порядочная прогулка.

Фрэкенъ. Да, я живу внизу, въ городѣ.

Іервенъ. Знай только, что мы пришли основательно помѣшать тебѣ.

Карено. И превосходно сдѣлали. Я такъ усталъ! Это отлично!.. Ты, вѣроятно, слышалъ, вчера здѣсь былъ профессоръ Гиллингъ?

Іервенъ. Неужели ты думаешь, я этого не знаю! Объ этомъ идутъ всевозможные толки. Говорятъ, ты послалъ ему послѣ его ухода рѣзкое письмо?

Карено. Нѣтъ, неправда; я только слегка вступился за себя. Я написалъ только то, что не успѣлъ ему сказать. Всего нѣсколько словъ.

Іервенъ. Да, болтаютъ… Ты уже далеко подвинулся со своей книгой?

Карено. Три четверти я отнесъ сегодня утромъ издателю. Увидимъ, возьметъ ли онъ ее; онъ хотѣлъ извѣстить меня черезъ нѣсколько дней. А ты уже докторъ! Поздравляю.

Іервенъ притворно весело. Ну, разумѣется, я уже докторъ. Я такъ счастливъ! Хо-хо!

Фру Карено входитъ. Нѣтъ, вотъ это!

Іервенъ ей навстрѣчу. Добрый вечеръ. Простите наше нашествіе. Мы недолго задержимъ васъ. Да къ тому же мы не принесли вамъ скуки; мы всѣ такъ веселы.

Фру Kapено. Совершенно вѣрно. Здравствуйте.

Іервенъ, представляя. Смотрите, Фру Карено: это моя невѣста. Ее зовутъ Натали Ховиндъ. Но, такъ какъ мы добрые друзья, то я зову ее просто Натали; ей такъ больше нравится.

Фрэкенъ, ударяя его. Нѣтъ, что за лгунъ!

Іервенъ, представляя дальше. А вотъ это уже совсѣмъ другое дѣло. Это Эндрэ Бондесенъ. Мужчина, какъ видите, въ расцвѣтѣ лѣтъ. Но отъ васъ скрыто то, что этотъ человѣкъ интересуется всѣмъ. Поэтому онъ разгуливаетъ и размышляетъ, не пойдутъ ли къ нему полосатыя брюки.

Бондесенъ. Ты сегодня въ настроеніи зло острить, Іервенъ.

Фру Карено. О, нѣтъ, Іервенъ никогда не остритъ зло. Онъ приноситъ съ собой столько радости, что…

Іервенъ. Вы сказали – «радости»? О, благодарю васъ.

Бондесенъ. О, да, за послѣднее время онъ сталъ очень злымъ. Онъ сердился на всѣхъ, впрочемъ, не меньше и на самого себя. Я не знаю, что съ нимъ сдѣлалось.

Фрэкенъ. На меня онъ никогда не сердился.

Фру Карено. Не хотите ли снять шляпу, фрэкенъ?

Фрэкенъ снимаетъ шляпу и кофточку. Фру Карено садится рядомъ съ ней.

Карено. Что же вы не раздѣваетесь, господа?

Мужчины снимаютъ пальто. Бондесенъ садится къ дамамъ.

Іервенъ. Ну, конечно, Бондесенъ уже тамъ усѣлся. Онъ влюбится въ васъ, Фру Карено; въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Но не довѣряйте ему. Его страсть длится не больше двадцати четырехъ часовъ; переночуетъ въ немъ и исчезаетъ.

Фру Карено, улыбаясь. О, я ужъ постараюсь, чтобы его страсть длилась дольше.

Бондесенъ. Благодарю васъ.

Фру Карено, бросая взглядъ на Карено. Да, но я не знаю, за что вы благодарите меня!

Бондесенъ. За то, что вы отвѣтили ему за меня, и такъ превосходно отвѣтили.

Фру Карено. А! Я думала за то, что я хотѣла постараться продолжить вашу страсть.

Бондесенъ. Это, конечно, не стоило бы намъ большого труда.

Фру Карено. О, я уже вижу, что вы изъ тѣхъ, кого удержать довольно трудно.

Карено къ Іервену. Профессоръ отзывался вчера о тебѣ очень тепло…

Іервенъ коротко. Вотъ какъ!

Карено. И хвалилъ твою диссертацію. Только онъ сказалъ, что… Я не совсѣмъ его понялъ; но выходило такъ, что въ тебѣ произошелъ переворотъ, полнѣйшій переворотъ.

Іервенъ, вздрагивая. Переворотъ?

Карено. Полнѣйшій переворотъ, по его словамъ.

Іервенъ. Какого рода переворотъ? Я не понимаю… Что онъ хотѣлъ этимъ сказать?

Карено. Этого я не могъ у него спросить.

Іервенъ. Я не замѣчаю въ себѣ никакой перемѣны.

Карено. Разумѣется! Онъ, вѣроятно, думалъ о тонѣ, въ какомъ написана твоя работа; что твой слогъ сталъ выдержаннѣе.

Фрэкенъ. Въ тебѣ, конечно, не произошло другой перемѣны, а, Карстенъ?

Іервенъ. Нѣтъ, насколько я знаю.

Фрэкенъ. Надѣюсь.

Іервенъ раздраженно. Перестанемъ говорить обо мнѣ!

Бондесенъ. Да, перестаньте! Онъ самъ не щадилъ себя за это время.

Іервенъ. Профессоръ Гиллингъ, несомнѣнно, – я не буду съ этимъ спорить – либеральный и гуманный человѣкъ. Обращаясь къ Карено. Да, гуманный, слышишь! Такъ хорошо думаетъ о людяхъ и видитъ въ нихъ, какъ онъ выражается, «доброе начало». А если ему противорѣчатъ, то онъ все это выслушиваетъ и во многомъ отдаетъ справедливость своему противнику. Да, онъ гуманенъ въ высшей степени. Но онъ не широкаго полета.

Карено. Да, дѣйствительно.

Іервенъ. Онъ не особенно широкаго полета, нѣтъ. Нападаетъ на Гегеля, на политику правой и ученіе о Святой Троицѣ и выступаетъ на защиту женскаго вопроса, всеобщаго избирательнаго права и Стюарта Милля. Онъ весь тутъ. Либералъ въ сѣрой шляпѣ и безъ грубыхъ промаховъ.

Карено. Да, видишь ли, – онъ принадлежитъ къ другой школѣ.

Іервенъ горячо. Да, разумѣется. Онъ принадлежитъ къ другой школѣ, чѣмъ я. Онъ другого направленія. Но онъ твердо стоитъ на своемъ, слѣдуетъ своимъ книгамъ – и ему все ясно. Прекрасно быть такимъ спокойнымъ, какъ онъ. Мнѣ безразлично, что бы ты мнѣ ни отвѣтилъ на это.

Карено. Я тебѣ ничего не возражаю.

Іервенъ. Такъ ничего? Мнѣ казалось, ты… Нѣтъ.

Карено. Рѣшительно ничего. Профессоръ Гиллингъ и я, мы стоимъ слишкомъ далеко другъ отъ друга. Послушалъ бы ты его вчера; онъ не очень-то нѣжно обошелся съ моей нѣмецкой статьей. Онъ ее всю раскритиковалъ.

Iepвенъ. Онъ ничего не говорилъ о 1814 годѣ?

Карено. Нѣтъ; а что?

Іервенъ. Ему слѣдовало бы это сказать. Наиболѣе значительная вещь съ 1814 года, говоритъ онъ. И это онъ повторяетъ уже двадцать лѣтъ о каждой вещи.

Карено, улыбаясь. Впрочемъ, это правда. Я это тоже слышалъ.

Іервенъ. Ты видѣлъ его жену? Я говорю о его послѣдней женѣ? Тонкая, какъ спичка.

Бондесенъ. Толстая, какъ спичка, хочешь ты сказать?

Iepвенъ оборачивается и смотритъ на него. Да, неправда ли, я хотѣлъ сказать: толстая, какъ спичка? Да, Бондесенъ, ты очень логиченъ. Если тебѣ кто-нибудь скажетъ, что два и три – пять, но ты отвѣтишь: «Нѣтъ, два и два – четыре!»

Бондесенъ. Отвѣтьте ему еще разъ за меня, сударыня. Тогда онъ замолчитъ.

Фру Карено. Если бы я дѣйствительно могла хорошо отвѣтить!

Бондесенъ. О, вы, конечно, сумѣете.

Фру Карено. Тогда я лучше скажу это вамъ.

Фрэкенъ шутливо. Можетъ быть, мнѣ уйти?

Фру Карено. Нѣтъ; я этого все-таки не скажу. Взглядывая на Карено. Я сначала хочу посмотрѣть, что вы за человѣкъ.

Бондесенъ. Что я за человѣкъ? Вы видите сами. Я таковъ, какимъ выгляжу.

Фру Карено. Я никогда не видала такой прекрасной булавки для галстука.

Боннесенъ хочетъ ее вынуть. Вы желали бы ее имѣть?

Фру Карено удерживаетъ его руку своей. Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Вы съ ума сошли? Быстро отнимаетъ руку.

Бондесенъ. Вы точно обожглись?

Фру Карено. Немножко.

Бондесенъ. О, если бы это была правда!

Фру Карено, взглядывая на Карено. Вы хотѣли этимъ что-то сказать!

Карено Іервену. Такъ Фру Гиллингъ еще молодая женщина?

Іервенъ. Лѣтъ тридцати. Она носитъ костюмъ «реформъ». Я ей говорилъ, что это очень некрасиво. Знаешь, что она отвѣчала? Передразнивая. «Я одѣваюсь не для того, чтобы…» Нѣтъ, чортъ возьми, и какъ это было сказано!

Фру Карено. Фи, Іервенъ, что за выраженія!

Іервенъ, передразнивая. «Я одѣваюсь не для того, чтобы нравиться мужчинамъ, но чтобы злить женщинъ…» Представляешь ты ее себѣ?

Карено смѣется. Она сказала, чтобы злить женщинъ?

Іервенъ, передразнивая. «Чтобы злить женщинъ».

Бондесенъ. Это недурной отвѣтъ. Съ ея точки зрѣнія.

Іервенъ. Богъ да благословитъ тебя, Бондесенъ!

Бондесенъ добродушно смѣется. Ну, видали вы когда-нибудь подобнаго тирана! Онъ не позволяетъ мнѣ рта открыть.

Фру Карено. Не хотите ли, господа, кофе? Никто не отвѣчаетъ. У насъ нѣтъ выпить ничего другого.

Іервенъ. О, пожалуйста, я съ удовольствіемъ выпью чашку кофе.

Карено. Къ сожалѣнію, жена права. У насъ ничего нѣтъ, кромѣ кофе.

Бондесенъ. Ну вотъ еще, кофе – прекрасный напитокъ. Если только это не доставитъ лишнихъ хлопотъ.

Фру Карено. Иваръ, открой дверь и крикни Ингеборгъ сварить намъ кофе.

Карено. Хорошо. Уходитъ въ кухню.

Іервенъ, разсматривая серебряные подсвѣчники. Какія прекрасныя вещи! Ты обратила на нихъ вниманіе, Натали?

Фрекенъ подходитъ. Я все время любуюсь ими. Это подарокъ Фру Карено?

Фру Карено, безпокойно поглядывая на кухонную дверь. Это свадебный подарокъ… Нѣтъ, лучше всего мнѣ пойти самой… Подходить къ двери, медлитъ, сразу отворяетъ и заглядываетъ. Уходитъ.

Бондесенъ. Послушай, Іервенъ, что ты все время сегодня придираешься!

Іервенъ. Ты долженъ говорить «докторъ Іервенъ», когда обращаешься ко мнѣ. «Господинъ докторъ Іервенъ».

Фру Карено входитъ и говоритъ, оборачиваясь назадъ къ Карено. Нѣтъ, что же это! Ты пропадалъ цѣлые полчаса.

Карено. Я хотѣлъ зажечь, понимаешь. У Ингеборгъ не было спичекъ.

Фру Карено садится. Хорошо. Эти подсвѣчники намъ подарили папа и мама. Они мнѣ очень нравятся.

Фрэкенъ. О, еще бы!

Бондесенъ. Вы не городская уроженка, сударыня?

Фру Карено. Боже мой, неужели это по мнѣ такъ сразу и видно?!

Бондесенъ. Ахъ совсѣмъ нѣтъ; но…

Фру Карено. Потому что мой мужъ называетъ меня всегда крестьяночкой.

Карено. Разумѣется, въ самомъ лучшемъ смыслѣ. Въ лучшемъ значеніи этого слова. Гладитъ ее до волосамъ. Ходитъ взадъ и впередъ.

Бондесенъ. Нѣтъ; я просто слышалъ, что вы не изъ города.

Фру Карено. Я не могу себѣ представить, чтобы вы гдѣ-нибудь что-нибудь могли слышать обо мнѣ, господинъ Эндресенъ.

Бондесенъ. Бондесенъ. Да, – я журналистъ, и долженъ вамъ сказать, что, благодаря этому, мнѣ многое приходится слышать.

Фру Карено. О, я не сомнѣваюсь, что вы знатокъ своего дѣла.

Бондесенъ смотритъ на нее и улыбается. Фру Карено бросаетъ взглядъ на мужа.

Іервенъ. Ну, скажи, Карено, – когда же ты, наконецъ, со всѣмъ этимъ поладишь?

Карено останавливается. О, нѣтъ. Что ты сказалъ? Съ чѣмъ полажу?

Іервенъ. Со своими дѣлами, конечно. Развѣ они у тебя иногда не шатаются?

Карено. Да, дѣло не всегда идетъ гладко.

Іервенъ. Но и не всегда негладко, хочешь ты сказать? Ну, такъ это еще не такъ плохо.

Карено. О, довольно плохо. Но мы надѣемся, что это только временно. Обращаясь къ женѣ. Не правда ли, Ингеборгъ?

Фру Карено, приподнимаясь. Ингеборгъ? Нѣтъ, это уже слишкомъ…

Карено. Ахъ, прости! Я хотѣлъ сказать – Элина. Ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Богъ тебя знаетъ, о чемъ ты думаешь. Вдругъ подвигается ближе къ Бондесену. Представьте себѣ, я слышу, какъ идутъ ваши часы.

Бондесенъ. Надѣюсь, я могу остаться на своемъ мѣстѣ!

Фру Карено. О да, вы сидите совсѣмъ не такъ близко.

Бондесенъ. Это, вѣроятно, вы слышите біеніе моего сердца, сударыня.

Фру Карено, взглядывая на Карено, наклоняетъ ухо къ Бондесену; улыбается. Они смѣются и болтаютъ.

Іервенъ къ Карено. Видишь ли, то, что со мной случилось… совсѣмъ не весело. Нѣтъ. Я хотѣлъ поглядѣть, какой будетъ результатъ, если я самъ плюну себѣ въ лицо. Вотъ я это и сдѣлалъ.

Фрэкенъ встаетъ и подходитъ къ нему. Что съ тобой сегодня, Карстенъ?

Іервенъ. Что? Со мной ничего. Ступай и садись на свое мѣсто, Натали.

Фрэкенъ улыбается и идетъ назадъ на свое мѣсто.

Іервенъ къ Карено. Вообще, не слѣдовало бы желать думать и писать для людей. Къ чему? Идеаломъ должна быть жизнь прирожденнаго идіота въ дѣвственномъ лѣсу – сидѣть и голодать и не имѣть настолько разума, чтобы подняться.

Карено. Ты это говоришь?

Іервенъ. Подумай, время бы шло, земля вертѣлась, – по-моему, пожалуйста, вертись себѣ сколько угодно, хе-хе-хе, – а я не подарилъ бы ни одной мысли ея дурацкому движенію. Я говорю, мысли? Ни одного даже проблеска ея, слышите? Мой мозгъ покоился бы, какъ слѣпорожденный.

Карено. Да, да!

Іервенъ. Никто не былъ бы человѣкомъ, но – предметомъ, вещью. Если бы кто-нибудь остановилъ меня на улицѣ и спросилъ про дорогу, мнѣ хотѣлось бы, чтобы я могъ ему отвѣтить: «я не знаю. Спроси у другого газоваго фонаря».

Фрэкенъ. Карстенъ, ты усталъ отъ работы.

Іервенъ продолжаетъ. Во всякомъ случаѣ, я хочу отказаться отъ мышленія. И ты тоже долженъ это сдѣлать, Карено; я тебѣ это откровенно совѣтую. Надо жить на этой проклятой землѣ Іафета и еще мыслить за другихъ. Что людямъ дѣлать съ мышленіемъ, скажи пожалуйста? Развѣ они и безъ этого не могутъ сажать картофель и писать картины? Ни отъ кого ничего не будемъ ожидать. Оглянись кругомъ на всю область. Въ ней живетъ два милліона людей, и всѣхъ ихъ зовутъ Олэ.

Бондесенъ. Сегодня вечеромъ онъ въ своей сферѣ.

Фрэкенъ. Мнѣ кажется, я это понимаю.

Фру Карено, покачивая головой. Я, къ сожалѣнію – нѣтъ.

Бондесенъ. Я тоже, слава Богу.

Фру Карено. Мы съ вами будемъ лучше разговаривать о чемъ-нибудь болѣе понятномъ.

Бондесенъ. Напримѣръ, о томъ, что я близокъ къ тому, чтобы сдѣлать вамъ признаніе, сударыня.

Фру Карено. Ахъ, нѣтъ; вы этого не должны. Говоритъ намѣренно громко. Вы не должны дѣлать признанія.

Бондесенъ. Но это только…

Фру Карено, улыбаясь. Фу, стыдитесь; отодвиньтесь-ка немного.

Бондесенъ. Вы меня не поняли; это очень невинное признаніе.

Фру Карено. Правда?

Бондесенъ. Я хотѣлъ вамъ сознаться, что я васъ тоже не совсѣмъ хорошо понимаю. Не больше, чѣмъ Іервена. Въ васъ есть что-то, что поражало меня все время, пока мы разговаривали.

Фру Карено. Да?

Бондесенъ. Когда вы смѣетесь и веселы, вы становитесь совсѣмъ, совсѣмъ молоденькой…

Фру Карено. Ну?

Бондесенъ. Но иногда вы точно задумываетесь о чемъ-то, и тогда вы такъ странно оглядываетесь… по всей комнатѣ. Я не знаю, чего вы ищете взглядомъ…

Фру Карено внимательно. Дальше!

Бондесенъ. Да, и тогда вы словно готовы заплакать.

Фру Карено сидитъ неподвижно, взволнованно встаетъ и отходитъ.

Фрэкенъ къ Іервену. Ты усталъ, Карстенъ?

Iepвенъ покачиваетъ головой.

Фрэкенъ. Ты очень блѣденъ.

Iepвенъ качаетъ головой.

Карено обнимаетъ жену. Ну, Элина, о чемъ ты замечталась?

Фру Карено коротко. Ни о чемъ. Идетъ назадъ къ Бондесену, принуждая себя. Нѣтъ, вы не должны больше такъ говорить, я ушла въ уголъ и покатывалась отъ смѣха надъ этимъ.

Бондесенъ. Жаль, что не здѣсь.

Фру Карено. Почему это?

Бондесенъ. Я бы увидѣлъ ваши бѣлые зубки.

Фру Kapено, улыбаясь. Вы находите, что у меня такіе бѣлые зубы?

Iepвенъ. Я знаю, что ты задумалъ, Карено. Ты хочешь отвести въ сторону Бондесена и спросить, что со мной сегодня вечеромъ. Не пьянъ ли я попросту.

Карено остался стоять. Нѣтъ, я никогда и не…

Іервенъ. Я ничего не пилъ, я только разгорячился.

Карено. Но, милый, никто и не думаетъ, что ты пьянъ.

Iepвенъ, улыбаясь. Конечно, нѣтъ. Разумѣется. Подойди же, старый дружище, и поговоримъ. Выходитъ, что ты не хочешь побесѣдовать со мной, мнѣ такъ кажется.

Карено идетъ къ нему, смѣется. Я не хочу?.. Послушайте, господинъ Бондесенъ, – не выпилъ ли онъ, дѣйствительно, немножко?

Іервенъ. Ни капли. Но видишь, я такъ страшно радъ. Такъ безконечно счастливъ.

Карено. Мнѣ этого не кажется. Хотя тебѣ не отъ чего, собственно, печалиться.

Іервенъ. Конечно, нѣтъ. Впрочемъ, не будемъ говорить объ этомъ… Что, профессоръ Гиллингъ не пытался вчера совратить тебя немножко?