Текст книги "У царских врат"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Карено, улыбаясь. Онъ давалъ мнѣ хорошіе совѣты. Парочку добрыхъ совѣтовъ, какъ онъ выразился.

Іервенъ. Да, я знаю добрые совѣты профессора Гиллинга. Если онъ съ ними является, то только затѣмъ, чтобы поколебать въ другомъ то или другое хорошее намѣреніе. Вотъ и все.

Карено. Слышишь, Элина, Іервенъ думаетъ то же, что и я.

Іервенъ возбужденно. Вообразить, что этого человѣка раздули въ человѣка одухотвореннаго! Онъ роется и вычитываетъ разныя полезныя книги и говоритъ: «Вотъ это превосходно; отсюда можно почерпнуть много разумнаго». А когда онъ напишетъ книгу, то говоритъ: «Изъ какой еще книги могу я почерпнуть что-нибудь разумное?» И онъ читаетъ слѣдующую… Нѣтъ, одухотворенность – не прилежаніе. Одухотворенность – это искра, это Богъ.

Фрэкенъ восторженно. Слушайте, какъ онъ сказалъ! Искра! Богъ!

Бондесенъ. Ты несправедливъ къ профессору Гиллингу. Онъ и за границей составилъ себѣ громкое имя.

Іервенъ. Совершенно вѣрно. То-есть громкаго имени у него нѣтъ. Смотритъ на Бондесена. Да ты-то что, чортъ возьми, въ этомъ понимаешь?

Фру Карено, качая головой. Опять онъ ругается.

Бондесенъ. Я не держусь съ нимъ однихъ взглядовъ, въ политикѣ, разумѣется. Но мнѣ часто приходилось упоминать о немъ въ газетѣ. Напримѣръ, когда онъ женился во второй разъ, я сообщилъ заранѣе о мѣстѣ и времени бракосочетанія. Такъ что, когда молодые вышли изъ магистрата, ихъ уже ждала и привѣтствовала довольно большая толпа народа. О, да, все-таки профессору Гиллингу мы кое-чѣмъ да обязаны.

Іервенъ смотритъ на Карено и улыбается. Онъ такъ дѣйствительно думаетъ; я убѣжденъ, онъ такъ думаетъ.

Фру Карено къ Бондесену. Это было очень мило съ вашей стороны. Публика дѣйствительно стояла и привѣтствовала ихъ?

Бондесенъ. Да. Потому что профессоръ Гиллингъ всѣмъ извѣстенъ.

Іервенъ. Да, ты правъ, Бондесенъ. Если бы газеты не занялись имъ, когда онъ вступилъ въ критическій возрастъ, онъ былъ бы и теперь неизвѣстенъ. Но пришли другіе, явился ты; вы писали о немъ замѣтки, напоминали о немъ, выставляли его, раздували его, не смолкали ни на минуту. И вотъ онъ – великій ученый.

Бондесенъ. Я нахожу, что всеобщее уваженіе, которымъ пользуется профессоръ Гиллингъ, должно бы заставить тебя нѣсколько не довѣрять своему мнѣнію.

Іервенъ. Нѣтъ, совершенно напротивъ. Это заставляетъ меня не довѣрять его мнѣнію о себѣ.

Карено киваетъ головой.

Бондесенъ. Это изумительно.

Фру Карено. Да, это изумительно.

Іервенъ. Пока умственно богато одаренный человѣкъ высоко держитъ голову и не гнетъ спины, о немъ или замалчиваютъ или нападаютъ на него. Но какъ только онъ начинаетъ сдаваться, опускаетъ голову и чувствуетъ себя побѣжденнымъ, тогда общественное мнѣніе мѣняется; тогда пресса становится сочувственной, благорасположенной; къ нему относятся великодушно, въ немъ отыскиваютъ заслуги. И вотъ создается всеобщее уваженіе.

Фрэкенъ, увлеченная. Нѣтъ, какъ онъ хорошо заговорилъ. Это стоитъ послушать. Идетъ къ письменному столу и становится рядомъ съ Карено.

Бондесенъ. Это, право, смѣшно: я долженъ защищать человѣка, который совсѣмъ не принадлежитъ къ моей партіи.

Фру Карено. Это прекрасно съ вашей стороны.

Іервенъ. Пожалуйста, возьми другого стараго профессора. Если ты можешь найти такого среди правой.

Бондесенъ къ фру Карено. Онъ думаетъ, что это очень остроумно.

Іервенъ. Возьми ихъ всѣхъ, если хочешь. Въ общемъ всѣ столѣтніе старцы на землѣ – профессора. Замѣтьте, кто молодъ, желаетъ другого, чѣмъ они, и имѣетъ настолько святого огни, чтобы быть въ состояніи что-нибудь передѣлать, они уже тутъ какъ тутъ около него. Сначала идутъ добрые совѣты, затѣмъ начинается отстраненіе, противодѣйствіе и насиліе. Чередъ за тобой, Карено; ты разсердилъ одного изъ почтенныхъ холоповъ.

Карено. Благодарю тебя, Іервенъ. Ты говорилъ такъ, точно читалъ въ глубинѣ моего сердца. Протягиваетъ ему руку. Давно ужъ я не получалъ такой поддержки.

Фру Карено. Іервенъ не знаетъ нашихъ обстоятельствъ.

Карено, взволнованно улыбаясь. Совершенно откровенно признаюсь, дѣла наши идутъ въ настоящее время очень плохо. Мы такъ бѣдны, что скоро намъ не будетъ никакого спасенія. Мы ждемъ судебнаго пристава; завтра или послѣзавтра насъ опишутъ, если я не найду какого-нибудь исхода. А у меня только однѣ прекрасныя надежды. Но во всякомъ случаѣ я никогда себѣ не позволю входить въ сдѣлки.

Бондесенъ. Это зависитъ отъ того, надо ли съ чѣмъ-нибудь считаться, нѣтъ ли какихъ-либо опредѣленныхъ обязанностей.

Фру Карено, утвердительно кивая. Безъ сомнѣнія!

Фрэкенъ. Я стою за господина Карено.

Бондесенъ. Съ этимъ «святымъ огнемъ» часто теряютъ больше, чѣмъ выигрываютъ!

Карено, не слушая его, къ Іервенъ. То, что ты говоришь, вполнѣ совпадаетъ и съ моимъ чувствомъ. Оборачиваясь. Я хочу только сказать тебѣ, Элина, – если профессоръ Гиллингъ придетъ еще разъ, я не приму его.

Бондесенъ добродушно. О, этого не доставало! Совсѣмъ не такъ плохо имѣть за спиной профессора Гиллинга. Улыбаясь. Но вы, философы, всегда такъ! Если вамъ что-нибудь придетъ въ голову, то вы идете напроломъ. Мы, другіе, всѣ мы должны сообразоваться съ отношеніями. Если все идетъ навыворотъ, то мы должны, какъ бы это сказать, надѣяться немножко и на другую власть. На высшую власть.

Эрвенъ наклоняется впередъ, прислушивается. И это ты, Эндре Бондесенъ, говоришь – «высшая власть»?

Бондесенъ. Ахъ, не придирайся! Можно же говорить, что думаешь; конечно, очень красиво быть свободомыслящимъ и скептикомъ, и все такое; но съ теченіемъ времени это становится недостаточнымъ; это не даетъ полнаго удовлетворенія. Я говорю по своему опыту.

Фру Карено. Да, правда! Я это такъ часто говорила Ивару, но онъ не обращаетъ на это вниманія. Онъ, конечно, и въ Бога не вѣруетъ.

Карено, прислушиваясь. Мнѣ показалось… Мнѣ показалось, что стукнула калитка?

Фрэкенъ. Да, я тоже слышала шумъ.

Kapено безпокойно. Но теперь никто не можетъ притти. Уже поздно.

Фру Карено къ Бондесену. Какую правду вы сказали! Я рада, что мы съ вами одинаково думаемъ. Я чувствую, что это такъ.

Ингеборгъ входить изъ кухни. Тамъ пришелъ человѣкъ, который хочетъ говорить съ барыней.

Фру Карено. Со мной? Пришелъ человѣкъ? Ахъ, да, я знаю. Что же онъ не пришелъ раньше? Выходить съ Ингеборгъ.

Фрэкенъ. Говори еще, говори еще, Карстенъ! Ты такъ чудесно говоришь. О, ты непоколебимъ!

Фру Карено входитъ. Я должна позвать его сюда. Но ты, Иваръ, не долженъ его видѣть. Ты долженъ уйти.

Карено. Я долженъ уйти'?

Фру Карено. Пойди пока въ спальню. Ну! Хочетъ его выпроводить.

Карено. Я еще никогда не слыхалъ такихъ капризовъ.

Фру Kapено нетерпѣливо. Ахъ, Господи, да иди же, слышишь! Вѣдь не надолго!

Карено. Въ спальню! тамъ темно! Вѣдь ненадолго.

Фру Карено запираетъ за нимъ дверь. Быстро просіявъ. Дѣло въ томъ, что на-дняхъ Ивару будетъ двадцать девять лѣтъ.

Остальные. А!

Фру Карено. Тамъ принесли подарокъ. Я придумала, только не знаю, подойдетъ ли это.

Іервенъ. Конечно, кисетъ для табаку?

Фру Карено. Нѣтъ. Насмѣшливо. Кисетъ для Ивара! Нѣтъ; я знаю, что ему надо что-нибудь замѣчательное. Вотъ тамъ пришелъ человѣкъ, который долженъ рѣшить. Тутъ наверху есть крюкъ, видите? Показываетъ на дверь на заднемъ планѣ. Онъ остался съ тѣхъ поръ, какъ здѣсь жилъ поэтъ Иргенсъ.

Фрэкенъ. Я его вижу.

Фру Карено. Ну, такъ вотъ, мнѣ хочется удивить Ивара и посадить на него что-нибудь. Я подумала о птицѣ. Вѣроятно, крюкъ для этого и былъ вбитъ.

Іервенъ. Птицу? Конечно – чучело?

Фру Карено. Да, чучело птицы. Развѣ это глупо придумано? Короткое молчаніе.

Бондесенъ. Я нахожу, что это замѣчательная идея.

Фру Карено недовѣрчиво. Вы находите?

Бондесенъ. Да, нахожу.

Фру Карено искренно. Милые, вы не должны смѣяться надо мной. Мнѣ такъ бы хотѣлось немножко поразить его, и я ничего не могу придумать. Собственно, птица и не подарокъ. Уныло смотритъ.

Бондесенъ. Но это великолѣпная идея, сударыня!

Фрэкенъ. Я тоже нахожу, что вы прекрасно придумали.

Фру Карено печально. Нѣтъ, вы этого, конечно, не находите! Отворяя дверь въ кухню, кричитъ въ томъ же тонѣ. Пожалуйста, войдите!

Чучельникъ входитъ, нѣсколько разъ кланяется.

Фру Карено. Благодарю, что вы пришли.

Чучельникъ, кланяясь. Прошу извинить, если помѣшалъ.

Фру Карено, указывая. Я думаю помѣстить ее тамъ.

Чучельникъ. Тамъ наверху? Хорошо.

Фру Карено. Вы не думаете, что тамъ раньше висѣла птица?

Чучельникъ, осматривая. Конечно; тамъ висѣло чучело большой птицы.

Фру Карено. Такъ что не будетъ ничего неподходящаго, если тамъ опять будетъ висѣть птица? Какъ вы думаете, Іервенъ?

Іервенъ у письменнаго стола; разсѣянно играетъ большими ножницами. Мнѣ тоже кажется, что тамъ раньше сидѣла птица. Конечно. Во времена поэта Иргенса. Кладетъ ножницы и медленно идетъ къ остальнымъ.

Фру Карено. Да вѣдь я совсѣмъ не то спрашиваю. Я лучше буду говорить съ вами, господинъ Эндресенъ.

Бондесенъ. Бондесенъ.

Фру Карено. О, простите! Я постараюсь запомнить.

Іервенъ. Ничего, Фру Карено; называйте его, какъ хотите. Называите его Эндресенъ; онъ заслуживаетъ это имя и еще многія другія.

Чучельникъ. А какого сорта птица? Скажемъ, орелъ?

Фру Kapено. Нѣтъ, ради Бога, кого-нибудь поскромнѣе. «Я не орелъ» – сказалъ онъ. Какъ вы думаете, господинъ Бондесенъ?

Бондесенъ. Д-да… я не знаю вкуса, такъ что…

Фру Карено. Голубь тоже не подходитъ. Собственно для него. Нѣтъ, я думала о соколѣ.

Чучельникъ, кланяясь. Я только что хотѣлъ предложить сокола.

Іервенъ. Вы набиваете чучела птицъ?

Чучельникъ, кланяясь. Да, это мое ремесло.

Іервенъ. Это, вѣроятно, довольно трудное занятіе?

Чучельникъ. Искусство. Работа должна быть тонко сдѣлана.

Iepвенъ. Вы должны стараться, чтобы фигуры имѣли естественный видъ.

Чучельникъ. Какъ настоящія птицы, да. Какъ живыя птицы. Надо набить имъ грудь, сдѣлать ее выпуклой, вставить глаза, сообщить характерное выраженіе. Придать имъ на подставкѣ такое положеніе, чтобы казалось, что онѣ готовы сейчасъ улетѣть.

Іервенъ. Скажите, чѣмъ вы набиваете такихъ птицъ?

Чучельникъ. Конопатью, соломой. Одинъ употребляетъ одно, другой – другое. Но конопать мы всѣ употребляемъ.

Іервенъ. Я, вѣроятно, скоро приду и тоже куплю у васъ такую птицу.

Фрэкенъ. Ты?..

Чучельникъ. Я буду очень радъ. Такая птица можетъ замѣнить общество. Она стоитъ словно человѣкъ и размышляетъ.

Іервенъ. Молча и глубокомысленно думаетъ обо всѣхъ явленіяхъ, да…

Чучельникъ. Я могу ее и такъ сдѣлать, что она будетъ говорить. Если ее подавить.

Іервенъ. Вотъ какъ? Такъ я хочу имѣть такую, чтобы она говорила, о чемъ сама надумала.

Чучельникъ. Да, но вѣдь ее нельзя научить говорить что-нибудь человѣческимъ языкомъ. Птицы издаютъ только крикъ. Я-то такъ ужъ привыкъ къ нимъ, что могу въ ихъ крикъ вкладывать все, что угодно. Тогда они доставляютъ очень много удовольствія.

Фру Карено, которая все время хотѣла заговорить.

Итакъ, остановимся на соколѣ. Вы говорили, у васъ есть готовый?

Чучельникъ, утвердительно кивая. Есть готовый, сударыня.

Фру Карено. Съ распростертыми крыльями?

Чучельникъ, утвердительно кивая. Съ распростертыми крыльями.

Фру Карено. Отлично! Вы должны принести его завтра рано утромъ!

Чучельникъ, кланяясь. Слушаю. Идетъ къ двери. Къ Іервенъ. Если вы хотите птицу, то…

Іервенъ мрачный. Да, я зайду за ней.

Фру Карено. Не забудьте только, чтобы крылья были распростерты.

Чучельникъ. Онъ у меня уже готовъ, сударыня, такой, и еще много другихъ. Крылья въ полномъ размахѣ. Кланяется нѣсколько разъ. Добрый вечеръ. Прошу извинить. Уходитъ.

Фру Карено. Добрый вечеръ. Открываетъ дверь въ кухню. Идетъ за нимъ. Постойте, я заплачу вамъ сейчасъ. Уходитъ.

Іервенъ. Ты не подалъ руки своему коллегѣ, Бондесенъ.

Бондесенъ. Какому коллегѣ?

Іервенъ указываетъ кивкомъ головы на кухню. Вотъ этому.

Бондесенъ и фрэкенъ Ховиндъ. Опять онъ остритъ.

Слышно, какъ Карено тихонько стучитъ въ дверь изъ спальни.

Фрэкенъ. А мы совсѣмъ и забыли выпустить господина Карено. Идетъ и отпираетъ дверь.

Карено входитъ; оглядывается. Хотѣлъ бы я знать, чѣмъ вы здѣсь занимались.

Бондесенъ. Хе! если бы вы только знали! Садится.

Фру Карено снова входитъ.

Карено къ женѣ. Я спрашиваю, что вы здѣсь дѣлали, и мнѣ никто не отвѣчаетъ.

Фру Карено. Все сдѣлано; но ты не долженъ Этого знать. Проходитъ мимо него и садится.

Карено. Ахъ, опять секреты! Ну, тогда дѣло другое.

Фрэкенъ вдругъ бѣжитъ къ нему и схватываетъ его за руку. Нѣтъ, бѣдный! Право, мы не хорошо поступаемъ съ вами.

Kapено, улыбаясь. О, нѣтъ, фрэкенъ.

Фрэкенъ. Но вы не должны этимъ огорчаться. Мы это сдѣлали не со злымъ умысломъ.

Фру Карено, бросая на нее взглядъ. Господи, теперь она начинаетъ!

Бондесенъ, наклоняясь, впередъ прислушивается. Вы что-то сказали?

Ингеборгъ входитъ. Подавать кофе, барыня?

Фру Карено. Да, пожалуйста.

Ингеборгъ, уходитъ.

Фру Карено. Не хотите ли присѣсть къ намъ, фрэкенъ? Если вы только можете разстаться съ ними.

Фрэкенъ садится около нихъ.

Ингеборгъ входитъ съ кофе. Всѣ собираются кругомъ круглаго стола и каждый получаетъ чашку.

Фру Карено къ Ингеборгъ. Благодарю, Ингеборгъ; ты можешь итти. По уходѣ Ингеборгъ, обращаясь къ Карено. Я не понимаю, чего она стоитъ и глазѣетъ.

Карено и Іервенъ ставятъ свои чашки на письменный столъ.

Іервенъ натянуто-весело. Ты что-то сказалъ, Бондесенъ?

Бондесенъ. Нѣтъ!

Іервенъ. А мнѣ показалось, ты мнѣ предложилъ сигару.

Бондесенъ. Могу предложить тебѣ сигару. Если только дамы разрѣшатъ тебѣ курить. Предлагаетъ всѣмъ портсигаръ.

Карено. Боже мой, я долженъ извиниться, что не могу предложить сигаръ. Вотъ огонь, Іервенъ. Подаетъ Іервену огонь, зажигаетъ самъ свою трубку и кладетъ спичечницу назадъ въ карманъ. Ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Развѣ ты не видишь, Иваръ, что и другимъ надо закурить.

Карено не слышитъ.

Фру Карено Бондесену. Онъ ничего не видитъ и не слышитъ.

Бондесенъ. Не бѣда. Я могу и здѣсь закурить. Встаетъ и закуриваетъ отъ лампы.

Фру Карено. Ай! не обожгитесь!

Бондесенъ, закуривая. Это ваша совѣсть предостерегаетъ меня?

Фру Карено. Почему?

Бондесенъ. Потому что вы не хотите, чтобы я обжегся еще сильнѣе.

Фру Карено. Я не понимаю васъ. Я такая непонятливая.

Бондесенъ. Раньше вы не заботились такъ обо мнѣ. Вы сидѣли тамъ и съ величайшимъ хладнокровіемъ поджигали меня.

Фру Карено смѣется. Ахъ, и вы, конечно, горѣли съ большимъ хладнокровіемъ?

Бондесенъ. Вы ошибаетесь.

Фру Карено. Совсѣмъ нѣтъ. Садитесь, господинъ Эндресенъ.

Бондесенъ. Вы ни разу не можете запомнить моего имени. Садится.

Фру Карено. Ахъ, простите! Теперь-то я его запомню.

Бондесенъ. Какъ вы искренно это сказали! И вы улыбались. И губки ваши были красны.

Фру Карено становится внимательна, смотритъ на него; съ безпокойнымъ движеніемъ. Да, но поговоримъ лучше о чемъ-нибудь другомъ. Къ Іервену. Что вы притихли, Іервенъ? Вы начали такъ остроумно болтать.

Іервенъ съ большими ножницами въ рукѣ. Я? Я стою и мечтаю.

Фру Карено. Да, мечтаете, но все-таки…

Іервенъ. Мечтаю молча и глубокомысленно.

Фру Карено. Да, но объ этомъ уговору не было. Вы сказали, когда пришли, что вы веселы?

Іервенъ внезапно. Д-да, да и почему мнѣ не быть веселымъ? Разумѣется! Рѣзко бросаетъ ножницы на отолъ и чокается своей чашкой съ Карено. Будь здоровъ, Карено!

Карено. Будь здоровъ! Пьютъ; показываетъ ему нѣсколько журналовъ въ свѣтлыхъ обложкахъ. Читалъ ты это?

Іервенъ. Не спрашивай, читалъ ли я. Я совсѣмъ ничего не читаю. И никогда больше не буду читать.

Фрэкенъ. Но, Карстенъ! Ты отвѣчаешь изумительно кратко.

Карено беретъ одинъ изъ журналовъ. Здѣсь напечатаны вещи неглупыя. Послѣднія извѣстія изъ нашей области. Я думалъ, что ты могъ бы воспользоваться ими для своей докторской диссертаціи.

Іервенъ дѣлаетъ по комнатѣ нѣсколько быстрыхъ шаговъ останавливается. Ты возвращаешься во второй разъ къ этой диссертаціи, Карено. Я не понимаю, чего ты хочешь. Ты какъ будто подозрѣваешь меня въ чемъ-то.

Карено. Подозрѣваю? Смотритъ на всѣхъ въ изумленіи. Ну, слышали вы что-нибудь подобное?

Іервенъ съ возрастающимъ возбужденіемъ. Диссертація готова, если тебѣ это интересно. Она напечатана, и я получилъ сегодня гонораръ. Вотъ онъ. Ударяетъ себя громко по боковому карману. Что тебѣ еще нужно знать?

Фрэкенъ подходитъ къ нему. Карстенъ, Карстенъ! Къ Карено. Нѣтъ, онъ положительно боленъ! Къ Іервену. Дорогой Карстенъ, скажи, что съ тобой? Обнимаетъ его.

Карено. Я перестаю понимать, что онъ говоритъ.

Іервенъ, освобождаясь. Прости меня. Я прощаюсь съ тобой. Видишь ли, сегодня я, нѣкоторымъ образомъ, прощаюсь съ тобой. Подходя къ столу. Еще разъ будь здоровъ, Карено. Да здравствуетъ практическое благоразуміе!

Карено. Съ удовольствіемъ. Если тебѣ этого хочется. Чокается съ нимъ.

Іервенъ. Да, это доставляетъ мнѣ удовольствіе. И да здравствуетъ презрѣніе къ самому себѣ. Да здравствуетъ конопать, солома и пакля. Голосъ его срывается; онъ роняетъ на полъ чашку.

Фрэкенъ. Послушай, – что съ тобой? Всѣ смотрятъ на него.

Іервенъ смотритъ внизъ на чашку, спокойно. Простите, я, конечно, не долженъ былъ этого дѣлать. Къ Карено. Но это больше не повторится.

Фрэкенъ. Ты переутомился. Я увѣрена въ этомъ.

Іервенъ. Больше всего жаль кофе. Блѣдно улыбаясь. Мнѣ казалось, что я долженъ сказать маленькую рѣчь. И я такъ хорошо началъ, но… Извините меня, Фру Карено.

Фру Карено. Я налью вамъ еще кофе. Хочетъ еще кто-нибудь кофе? Такъ какъ никто не отвѣчаетъ, уходитъ въ кухню.

Іервенъ. Чего ты смотришь на меня, Карено, какъ на какое-то чудо?

Карено. Ты сегодня совсѣмъ не похожъ на себя.

Іервенъ холодно. Я совершенно такой, какъ всегда. По крайней мѣрѣ въ эту минуту. Рука его нервно вздрагиваетъ.

Бондесенъ. Не пора ли намъ итти?

Іервенъ. Итти? По-моему, нѣтъ.

Бондесенъ. Да по-моему – хоть совсѣмъ не уходить.

Іервенъ. Садись, Натали.

Фру Карено вноситъ кофе. Пожалуйста. Вамъ лучше?

Іервенъ смѣется. Да, Фру Карено. Теперь лучше. А вы всѣ думаете, что мнѣ было дурно. Вѣдь я только уронилъ чашку.

Фру Карено. Ну, нечего объ этомъ больше и говорить… Не хочетъ ли кто-нибудь пойти на веранду? Мы услышимъ оттуда городской шумъ.

Фрэкенъ. Да, пойдемте на веранду!

Бондесенъ, поднимаясь. Разрѣшите мнѣ пойти съ вами?

Фpу Карено, фрэкенъ Ховиндъ и Бондесенъ выходятъ на веранду и затворяютъ за собой дверь.

Іервенъ. Послушай, Карено, я хотѣлъ бы… Ты вѣдь не обидишься, если я тебѣ скажу? Тебѣ нужны деньги; я могу дать тебѣ взаймы.

Карено. Что?

Іервенъ. Я могу дать тебѣ взаймы. Берется за карманъ. Ты сейчасъ въ стѣснительныхъ обстоятельствахъ, а я нѣтъ. Вынимаетъ пачку бумажекъ изъ конверта. Это гонораръ, который я сегодня получилъ. Считаетъ.

Карено. Къ чему ты выкладываешь свои деньги?

Іервенъ. Я хочу ихъ дать тебѣ. Прошу тебя.

Карено, останавливая его. Ты сошелъ съ ума. Увѣренъ, тебѣ самому нужны деньги.

Іервенъ. Нѣтъ, я же тебѣ говорю, онѣ мнѣ не нужны. Считаетъ. Какъ же не помочь немного другъ другу? Я, по крайней мѣрѣ, избавлю тебя отъ описи. Протягиваетъ ему деньги. Будь такъ добръ, пересчитай самъ.

Карено напряженно. Это серьезно, Іервенъ?

Іервенъ. Чего же ты еще раздумываешь? Не думаешь ли ты, что это – безчестныя деньги? Что я за нихъ продалъ себя?

Карено. Нѣтъ, что ты говоришь?

Іервенъ. Да вѣдь я не знаю, чего ты еще колеблешься!

Карено. Я только не пойму сразу. Но если бы ты могъ? Если бы ты могъ обойтись безъ нихъ… Потому что завтра я жду судебнаго пристава, они придутъ и все опишугъ, это такъ же вѣрно, какъ я стою здѣсь. И тогда мы должны выѣхать изъ дома.

Іервенъ снова протягиваетъ деньги. Возьми же, говорю я тебѣ.

Карено. Къ тому же, и половины этого болѣе чѣмъ достаточно, чтобы заплатить мои долги.

Іервенъ. Ну это-то неправда!

Карено. Боже тебя сохрани, дружище! Я надѣюсь никогда не сдѣлать такого крупнаго долга!

Іервенъ. Хорошо; порѣшимъ на половинѣ. Отсчитываеть половину и прячетъ въ карманъ. И больше я ничего не хочу слышать.

Карено. Я отдамъ тебѣ, когда… Ты вѣдь знаешь, моя книга почти кончена, и ты получишь деньги, какъ только…

Фрэкенъ входитъ, ежась. У, тамъ такъ холодно! Оставляетъ дверь открытой.

Іервенъ тихо. Возьми деньги.

Карено. Благодарю, благодарю, Іервенъ! Беретъ деньги и стоитъ, держа ихъ въ рукахъ.

Фру Карено и Бондесенъ входятъ.

Фру Kapено. Вы исчезли, фрэкенъ?

Карено. Знаешь, Элина, что сдѣлалъ Іервенъ?

Іервенъ. Тсс!..

Карено, показывая деньги. Погляди, какъ Я разбогатѣлъ. Мнѣ одолжилъ ихъ Іервенъ.

Фру Карено. Не можетъ быть?

Карено. Я тоже говорилъ. Но онъ ничего не хотѣлъ слушать. Я знаю, что ему самому нужны деньги.

Іервенъ. Ахъ, какой ты, скажи хоть ты ему Натали! Вырываетъ деньги у Карено и прячетъ ему въ боковой карманъ. Вотъ!

Фру Карено. Это такая неожиданная помощь!

Фрэкенъ подбѣгаетъ и обнимаетъ Іервена. Это прекрасно, прекрасно, Карстенъ! Такъ и должно быть.

Іервенъ, освобождаясь. Не будемъ же приходить отъ этого въ такое состояніе. Я не понимаю, почему мы всѣ стоимъ и смотримъ другъ на друга. Даже ты, Бондесенъ, позволяешь себѣ что-то воображать?

Бондесенъ. Нѣтъ; что же мнѣ воображать?

Іервенъ. Да; ты раздражаешь меня. Вѣдь я же не укралъ эти деньги. И не продался за нихъ. Я вѣдь свободный человѣкъ…

Бондесенъ. Но очень непріятный. Хе-хе-хе, этого отрицать нельзя. Это-то ужъ вѣрно. Хе-хе! Береть со стола журналы. Вы говорили объ этихъ журналахъ, господинъ Карено?

Карено. Я могу ихъ вамъ дать прочитать, если хотите.

Бондесенъ. Весьма благодаренъ; вы отгадали мое желаніе. Меня интересуетъ ознакомиться немного ближе съ этимъ вопросомъ. Прячетъ журналы въ карманъ пальто, обращаясь къ фру Карено. Я принесу ихъ завтра утромъ.

Фру Карено. Что?

Бондесенъ. Журналы. Я взялъ до завтра нѣсколько номеровъ. Когда вашъ супругъ бываетъ дома?

Фру Карено. О, это очень разно.

Бондесенъ. Ну, хорошо; я ихъ занесу во всякомъ случаѣ.

Фру Карено и Бондесенъ садятся на прежнее мѣсто.

Бондесенъ. Вы не озябли на верандѣ, сударыня?

Фру Карено. Озябла? Нѣтъ. Я никогда не зябну.

Бондесенъ. Вамъ всегда тепло?

Фру Карено. Да, я это могу сказать про себя. Если вы не видите въ этомъ какого-то другого смысла.

Бондесенъ. А если вижу?

Карено, стоитъ задумчиво. Да, дай мнѣ все-таки поблагодарить тебя, Іервенъ. Беретъ его за руку и долго держитъ въ своей.

Фрэкенъ. Я никогда не видала, чтобы благодарили такъ искренно!

Карено, улыбаясь. Правда, нѣтъ?

Фрэкенъ. Я бы охотно оказала вамъ маленькую услугу, если бы могла!

Фру Карено. Боже мой, какая она кокетка! Посмотрите, какъ она льнетъ къ моему мужу.

Бондесенъ. Про кого вы говорите? Про фрэкенъ Ховиндъ?

Фру Kapено. Вы ее знаете?

Бондесенъ. Очень мало.

Фру Карено. Она вамъ нравится?

Бондесенъ. О, да. Конечно. А вамъ – нѣтъ?

Фру Карено. Нѣтъ. Я вообще не очень люблю дамъ. Я ихъ не переношу; я говорю, что чувствую. Улыбается и смотритъ на него. Боже мой, я совсѣмъ не подумала, что за все время сказала съ ней всего нѣсколько словъ.

Бондесенъ. Да, но не зовите ее сюда!

Фру Карено. А я именно это и собиралась сдѣлать.

Бондесенъ умоляюще. Но не теперь. Не сейчасъ. Потому что тогда я не могу больше съ вами говорить.

Фру Карено. Мы можемъ бесѣдовать взглядами. Зоветъ. Фрэкень Ховиндъ! Вы все удаляетесь отъ насъ.

Фрэкенъ подходитъ.

Бондесенъ. Я уже достаточно наскучилъ Фру Карено.

Фру Кaрено. Я вамъ отвѣчаю взглядомъ.

Іервенъ. Да, вотъ что, Карено; я принесъ тебѣ одинъ экземпляръ моей диссертаціи. Ищетъ въ пальто, вынимаетъ книгу въ темномъ переплетѣ; его руки немного дрожатъ. Получи ее теперь, пока ты веселъ. Завтра или на этихъ дняхъ прогляди ее. Кладетъ книгу на стелъ. Вотъ она.

Карено хочетъ подойти и взять книгу.

Iервенъ. Нѣтъ, оставь ее пока. Кладетъ на нее прессъ-папье.

Карено. Да, да, во всякомъ случаѣ, тысячу разъ благодарю тебя.

Іервенъ. Но читай ее со снисхожденіемъ.

Карено смѣется. Нѣтъ, къ твоей книгѣ я, конечно, не буду имѣть никакого снисхожденія.

Іервенъ пристально смотритъ на него, повторяеть. Имѣй къ ней снисхожденіе!

Бондесенъ. Смотрите, какъ они торжественны. Имѣй къ ней снисхожденіе!

Фрэкенъ. Простите! Проходя къ Фру Карено. Нѣтъ сидите, пожалуйста. Становится около Карено и смотритъ по очереди на него и Іервена.

Фру Карено слѣдитъ за ней глазами. Опять ей къ нимъ понадобилось!

Бондесенъ. Да, опять ей къ нимъ понадобилось.

Фру Карено. Ну, а мы останемся здѣсь. Однимъ движеніемъ подвигаетъ свой стулъ ближе къ Бондесену.

Бондесенъ. Теперь у васъ опять такой видъ, что вамъ хочется заплакать.

Фру Карено притворно весела. Нисколько. А теперь разсказывайте что-нибудь.

Бондесенъ. Бываете вы зимой часто въ театрѣ?

Фру Карено. Я въ театрѣ! Почему это васъ интересуетъ?

Бондесенъ. Я думалъ, если бы вы пожелали… У меня есть даровой билетъ, у меня всегда бываютъ даровые билеты.

Фру Карено громко. Да вы, правда, хотите пригласить меня съ собой въ театръ? Все равно, хоть бы даже и на галлерею. Я ужъ и забыла, когда имѣла это удовольствіе.

Карено тихо къ женѣ. Послушай, Элина, Ингеборгъ навѣрное еще сидитъ. Развѣ ее нельзя отпустить теперь спать?

Фру Карено смотритъ на него секунду. О, да, почему нѣтъ? Вся занятая этими словами, обращается въ Бондесену; разсѣянно. Да? если вы это сдѣлаете, если дадите мнѣ билетъ въ… Внезапно встаетъ. Я сама скажу это Ингеборгъ. Если ужъ это надо сказать. Спѣшно идетъ мимо Бондесена и говоритъ тихо въ кухонную дверь; снова возвращается.

Фрэкенъ Ховиндъ и Іервенъ говорятъ между собой; ищутъ свои пальто.

Карено. Нѣтъ, вѣдь вы посидите еще? Куда же спѣшить? Я только думалъ, что Ингеборгъ…

Фрэкенъ. О, нѣтъ; ужъ пора.

Фру Карено. Какъ, вы уже уходите? Къ Бондесену, который тоже поднялся. И вы тоже? Взглядывая на Карено. Ахъ, да, я забыла. Умѣете гадать? Протягиваетъ ему ладонь.

Бондесенъ беретъ ея руку, разсматриваетъ, пожимаетъ. Нѣтъ, я въ этомъ не искусенъ.

Фру Карено громко. О, это не бѣда. Я сказала это для того чтобы вы взяли мою руку. Потому что у васъ такія теплыя руки.

Іервенъ. Вотъ твое пальто, Бондесенъ. Даетъ ему пальто.

Фру Карено. Нѣтъ, право, онъ хочетъ разлучить меня съ вами. Дайте, я вамъ помогу. Да, да, это такъ весело. Помогаетъ Бондесену надѣть пальто. Такъ.

Всѣ прощаются.

Іервенъ отводитъ Карено въ сторону, умоляюще. Но не забудь, Карено: будь снисходителенъ къ моей книгѣ! Дорогой; прошу тебя!..

Карено шутливо. Такъ снисходителенъ, какъ только возможно. Серьезно. Перестань же дурачить меня.

Всѣ уходятъ черезъ дверь на заднемъ планѣ; она остается открытой, и слышно, какъ всѣ еще разъ прощаются. Фру Карено входитъ; начинаетъ собирать на подносъ чашки. Слышно, какъ хлопаетъ калитка. Карено входитъ.

Карено обнимаетъ жену. Такъ; ну вотъ мы опять и одни.

Фру Карено молчитъ.

Карено вынимаетъ изъ кармана деньги. Нѣтъ, Элина, вотъ мы и спасены! Посмотри-ка!

Фру Карено. Тебѣ было весело сегодня?

Карено прячетъ деньги. Да. Но Іервенъ былъ такой странный. Скажи, ты поняла, что онъ говорилъ?

Фру Карено. Нѣтъ. Да я совсѣмъ о немъ и не думала.

Карено. Онъ мнѣ показался совсѣмъ другимъ, чѣмъ прежде. Но онъ очень добрый человѣкъ, онъ далъ мнѣ денегъ безъ всякихъ разговоровъ… Теперь можно потушить одну лампу? Тушитъ. Впрочемъ, я ее сейчасъ налью, очень можетъ быть, что мнѣ опять придется просидѣть за работой всю ночь.

Фру Карено опечаленная. Нѣтъ, не дѣлай этого ни за что.

Карено весело. Но, Элина, у меня, право, нѣтъ сегодня никакого желанія ложиться спать. Потирая руки. Я въ такомъ прекрасномъ расположеніи духа. Нѣтъ, видала ты что-нибудь подобное! Вынимаетъ банковые билеты и разсматриваетъ ихъ. Первое, что я сдѣлаю, это завтра же утромъ пойду къ фогту и заплачу деньги. Прячетъ опять деньги и обнимаетъ Элину. Что ты притихла, Элина?

Фру Карено. За-то ты необыкновенно оживленъ.

Карено. У меня есть причины на это.

Фру Карено. Такъ необыкновенно оживленъ. Воображаю, какъ въ глубинѣ души ты разсерженъ на меня; но ты этого не хочешь показать.

Карено. За что я буду на тебя сердиться?

Фру Карено. Если ты находишь, что сегодня вечеромъ я слишкомъ много говорила съ Бондесеномъ, то скажи это прямо.

Карень удивленно смотритъ на нее, покачиваетъ головой. Я никого не понимаю сегодня вечеромъ. Ты опять становишься какой-то странной? Почему мнѣ находить, что ты слишкомъ много разговаривала съ Бондесеномъ? Развѣ онъ позволялъ себѣ лишнее?

Фру Карено. Что же, правда, я обращала на него слишкомъ много вниманія. Я не отрицаю. Но онъ мнѣ такъ понравился. Ты замѣтилъ, какъ онъ былъ изящно одѣтъ?

Карено. Кто? Бондесенъ? Нѣтъ; я не обратилъ на него никакого вниманія. Онъ былъ изящно одѣтъ?

Фру Карено. Да, ты ни разу не взглянулъ на него!

Карено. Конечно, я глядѣлъ на него. И даже нѣсколько разъ. Я уже замѣтилъ, что онъ одѣвается очень элегантно; ну да. Какъ ты и говоришь. Онъ долженъ такъ одѣваться, потому что онъ всегда бываетъ въ обществѣ… Знаешь, надо оправить лампу. Ингеборгъ, должно быть, уже легла. Беретъ книгу Іервена и разсматриваетъ переплетъ. Вѣроятно, Іервенъ написалъ дѣльную работу. Я уже заранѣе радуюсь, что прочту ее. Кладетъ книгу на столъ и уходитъ въ кухонную дверь, оставшуюся открытой.

Фру Карено усталымъ движеніемъ падаетъ на стулъ.

Карено входитъ съ жестянкой съ керосиномъ. Иди спать, Элина. Уже поздно.

Фру Карено. Мнѣ показалось, что Бондесенъ тебѣ не понравился. Что ты его даже возненавидѣлъ за то, что онъ такъ много говорилъ со мной.

Карено наливаетъ лампу. Совсѣмъ нѣтъ. Это было бы прекрасно. Смѣется. Подумай, возненавидѣть!

Фру Карено. Когда ты далъ Іервену спички, чтобы зажечь сигару, то ты не подалъ ихъ Бондесену. Ты сдѣлалъ это не нарочно?

Карено. Я это сдѣлалъ? Я не передалъ ему спичекъ? Да развѣ онъ не курилъ?

Фру Карено. Онъ закурилъ сигару о лампу.

Карено. Это было очень невѣжливо съ моей стороны. Ну, вѣроятно, онъ не обидѣлся. Я одолжилъ ему потомъ нѣсколько журналовъ. Уноситъ жестянку съ керосиномъ, оставляя дверь открытой.

Фру Карено встаетъ, ломаетъ руки; печально. Нѣтъ, ничто, ничто не помогаетъ! Разражается слезами.

Карено изъ кухни. Что ты говоришь?

Фру Карено не отвѣчаетъ.

Карено. Мнѣ послышалось, ты что-то сказала.

Фру Карено, овладѣвая собой. Я сказала – спокойной ночи. Медленно идеть къ спальнѣ.

Карено входить. Да, правда, ложись, Элина. Я еще немного поработаю. Только сначала просмотрю книгу Іервена.

Фру Карено медленно выходить.

Каренр садится передъ письменнымъ столомъ, немного припускаетъ въ лампѣ свѣта, беретъ книгу Іервена и читаетъ. На лицѣ его появляется выраженіе все возрастающаго изумленія, онъ открываетъ посрединѣ и читаетъ. Нѣтъ! Съ возрастающимъ волненіемъ перелистываетъ и читаетъ то тамъ, то здѣсь. Нѣтъ, онъ измѣнилъ свой образъ мыслей, Іервенъ измѣнилъ свой образъ мыслей! Вскакиваетъ, бѣгаетъ по комнатѣ, снова заглядываетъ въ книгу. Измѣнникъ!