Текст книги "У царских врат"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ

Комната Карено на слѣдующее утро. Одна лампа уже потушена, другая догораетъ. Дневной свѣтъ.

Карено сидитъ за работой, блѣдный, съ усталымъ выраженіемъ.

Карено встаетъ, отворяетъ дверь въ кухню и зоветъ. Ингеборгъ! Она откликается. Пожалуйста, войди сюда на минутку.

Ингеборгъ входитъ.

Карено. Можешь ты сейчасъ сходить по моему порученію?

Ингеборгъ. Да.

Карено. Къ господину Іервену, Карстену Іервену, который такъ часто у насъ бываетъ. Ты знаешь, онъ живетъ здѣсь неподалеку.

Ингеборгъ. Да.

Карено. Отнеси ему это письмо. Беретъ со стола уже написанное письмо. Можешь итти.

Ингеборгъ протягиваетъ руку.

Карено. Подожди, я вложу въ него деньги. Видишь? Вкладываетъ въ письмо пачку банковыхъ билетовъ и запечатываетъ конвертъ. Онъ забылъ вчера эти деньги.

Ингеборгъ. Хорошо. Протягиваетъ руку.

Карено. Но ты должна вызвать его самого и передать ему письмо въ собственныя руки. Слышишь?

Ингеборгъ. Хорошо. Беретъ лампу. Лампу можно потушить? Ужъ совсѣмъ свѣтло.

Карено. Правда… Тушитъ лампу, идетъ изъ двери на веранду, отдергиваетъ занавѣсъ; врывается солнечный свѣтъ. Ингеборгъ хочетъ ему помочь. Нѣтъ, иди. Письмо у тебя?

Ингеборгъ. Да. Идетъ по направленію къ кухнѣ.

Карено. Постой, Ингеборгъ… Если Іервенъ что-нибудь тебя спроситъ… Если онъ спроситъ, не велѣлъ ли я ему кланяться, то можешь сказать, что я прислалъ ему поклонъ.

Ингеборгъ. Да.

Карено. Но если онъ не спроситъ, – ничего не говори.

Ингеборгъ. Нѣтъ, нѣтъ! Уходить.

Слышно, какъ хлопаетъ калитка.

Карено снова садится за работу, перелистываетъ бумагу, пишетъ. Калитка снова хлопаетъ. Вслѣдъ затѣмъ раздается стукъ въ кухонную дверь. Еще разъ – громче.

Карено. Ингеборгъ, это ты?

Чучельникъ входитъ; несетъ большой свертокъ, въ газетной бумагѣ, кланяется. Прошу извинить. Въ кухнѣ никого не было.

Карено. Вы принесли хлѣбъ? Пожалуйста, положите его въ кухнѣ.

Чучельникъ. Нѣтъ, барыня…

Карено. Жена еще не встала. Берется за боковой карманъ. Вы, вѣроятно, пришли за деньгами?

Чучельникъ кланяется. Я долженъ былъ принести вотъ это. Снимаетъ бумагу и высоко поднимаетъ чучело птицы.

Карено съ неудовольствіемъ. Что это такое?

Чучельникъ. Чучело птицы, которую мнѣ заказала барыня. Это соколъ.

Карено. Это, вѣроятно, ошибка. Вы говорите, соколъ?

Чучельникъ. Нѣтъ, я не ошибаюсь.

Карено подходитъ. Вамъ это заказала барыня?

Чучельникъ, кланяясь. Да, точно такъ-съ.

Карено берется за боковой кармамъ. Но я, право, не знаю, есть ли у меня… Сколько это стоитъ? Можетъ быть, вы это отнесете назадъ? Ищетъ въ карманахъ. Къ сожалѣнію, у меня сейчасъ нѣтъ денегъ.

Чучельникъ, кланяясь. За птицу уже заплачено.

Kapено. Заплачено? Тогда, пожалуйста, положите ее тамъ. Идетъ къ письменному столу.

Чучельникъ. Это – изъ тѣхъ птицъ, что думаютъ.

Карено. Да!

Чучельникъ. А сказать ничего не могутъ.

Карено. Положите гдѣ-нибудь. Ну, на полъ. Пишетъ.

Чучельникъ. Вы не желаете, чтобы я его повѣсилъ?

Карено. Благодарю, нѣтъ.

Чучельникъ. И крылья размахнулись во всю ширину. Это была лучшая птица въ моемъ лѣсу; я его показывалъ посѣтителямъ, какъ образецъ. Вы имъ недовольны?

Карено встаетъ. Простите, не будете ли вы такъ любезны положить тамъ птицу.

Чучельникъ торопливо кладетъ птицу и кланяется. Добрый день!

Карено. Добрый день. Садится.

Чучельникъ. Прошу извинить! Уходитъ.

Калитка снова хлопнула.

Фру Карено входитъ; поправляетъ что-то на платьѣ. Доброе утро, Иваръ. Ты все еще работаешь!

Карено. Я кончаю. Торопливо пишетъ нѣсколько строкъ.

Фру Карено. Какъ я долго спала. Ты опять не ложился всю ночь?

Карено откладываетъ перо. Я былъ прилеженъ сегодня ночью. Необыкновенно прилеженъ.

Фру Карено протягиваетъ ему руку. Поздравляю, Иваръ.

Карено съ удивленіемъ пожимая ей руку. Да, но вѣдь я такъ прилежно работаю не въ первый разъ.

Фру Карено. Нѣтъ, я говорю о сегодняшнемъ днѣ, я поздравляю тебя съ сегодняшнимъ днемъ! Неужели ты опять забылъ? Вѣдь тебѣ сегодня двадцать девять лѣтъ.

Карено. Ахъ, да, правда!

Фру Карено, замѣтивъ сокола. Какъ? Ужъ онъ приходилъ?

Карено. Кто? Да, правда, здѣсь приходилъ какой-то человѣкъ. Онъ что-то тамъ оставилъ. Я его не понялъ. Указывая. Онъ гдѣ-то тамъ положилъ. Онъ сказалъ, что это птица.

Фру Карено уныло. Нѣтъ, надо же, чтобы это такъ неудачно вышло!

Карено. Онъ сказалъ, это ты ее заказала.

Фру Карено. Да, я заказали ее для тебя. Для сегодняшняго дня. Но теперь весь сюрпризъ испорченъ. И я вижу, ты совсѣмъ этому не радъ. Въ отчаяніи. Нѣтъ, Господи! Садится.

Карено взглядываетъ съ гримасой на сокола. Такъ эта птица для меня?

Фру Карено. Да. Это соколъ. Я хотѣла тебѣ подарить его.

Kapено. Что за странная идея. Пустую, набитую шкуру.

Фру Карено. Да, конечно, я опять сдѣлала глупость. Въ прошломъ году я тебѣ подарила картину, и тебѣ тоже не понравилось.

Карено. Но вѣдь ты мнѣ подарила изображеніе Христа, Элина.

Фру Карено. Ты не долженъ объ этомъ такъ говорить. Это была литографія Христа. Могу тебя увѣрить, это была очень дорогая картина, и даже родители посовѣтовали мнѣ ее купить.

Карено. Ну, она вѣдь и красуется надъ моей постелью.

Фру Карено. Когда онъ приходилъ? Почему онъ не повѣсилъ сразу птицу?

Карено. Но вѣдь я же не могъ послать его къ тебѣ раньше, ты еще спала!

Фру Карено напряженно. Ты, можетъ быть, не хочешь, чтобы птица висѣла здѣсь? Указывая. Тутъ, на крюкѣ?

Карено. Здѣсь? Тебѣ такъ хочется?

Фру Карено. Нѣтъ. Пусть она виситъ въ спальнѣ. Быстро встаетъ, беретъ сокола и втаскиваетъ его въ дверь спальни, затѣмъ отворяетъ дверь въ кухню. Ингеборгъ! Вѣдь ты же обѣщалась принять птицу, когда онъ ее принесетъ?

Kapено. Ингеборгъ нѣтъ дома. Я ее послалъ по своему дѣлу.

Фру Карено у двери въ кухню. Да?

Карено. Я ее послалъ къ Іервену. Встаетъ. Я долженъ тебѣ сказать, Элина, что я отослалъ ему назадъ деньги, которыя онъ мнѣ вчера далъ.

Фру Карено подходитъ къ нему ближе, внимательно смотритъ на него. Не можетъ быть!

Карено. Это правда. Ты знаешь, что сдѣлалъ Іервенъ? Вся эта книга – измѣна. Беретъ книгу Іервена въ руки, съ волненіемъ. Подумай, Элина, и Іервена тоже сломили. Бросаетъ книгу на столъ. И Іервена тоже.

Фру Карено. Что сдѣлалъ Іервенъ?

Карено. Онъ повернулъ въ другую сторону. Отказался отъ всѣхъ своихъ прежнихъ взглядовъ. Беретъ книгу и перелистываетъ. Продалъ себя, страница за страницей. Вотъ отчего онъ вчера велъ себя такъ. Идетъ по комнатѣ. Теперь отъ Іервена ничего не осталось…

Фру Карено послѣ паузы. Скажи, Іервенъ это сдѣлалъ намѣренно?

Карено. Намѣренно? Вся его книга – длинный переходъ къ англичанамъ и профессору Гиллингу.

Фру Карено. Такъ значитъ я была права?

Карено. Въ чемъ права, Элина?

Фру Карено. Ну, относительно профессора Гиллинга. Если и Іервенъ перешелъ на его сторону…

Карено ходитъ, не отвѣчая, взадъ и впередъ. Вотъ почему онъ вчера былъ такъ разстроенъ. Онъ зналъ въ глубинѣ души, что онъ сдѣлалъ. Останавливается, задумчиво. Я только не понимаю его наглости. Какъ онъ говорилъ! Какъ онъ вышучивалъ профессора Гиллинга!

Фру Карено. И первое, что ты сдѣлалъ сегодня, это отослалъ ему назадъ деньги? Нѣтъ, я тебя не понимаю. Бросается на стулъ.

Карено. Не можешь же ты думать, что я возьму отъ него деньги?

Фру Карено. Да? Я этого не думаю?

Карено. Послѣ этого? Послѣ того, какъ онъ напалъ на меня сзади?

Фру Карено. Да, но развѣ онъ нападаетъ собственно на тебя?

Карено. И на меня тоже. Подходитъ къ столу; открываетъ книгу Іервена. Читай. Указываетъ; фру Карено не хочетъ взглянуть. Нѣтъ, взгляни, это только оглавленіе. И здѣсь уже три нападки на меня. Даже въ заглавіяхъ.

Фру Карено. Что же, если онъ выступаетъ противъ тебя, ты долженъ это перенести, потому что ты самъ на всѣхъ нападаешь.

Карено бросаетъ книгу на столъ; ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Я думаю, Іервенъ не придаетъ этимъ нападкамъ такого большого значенія. Карень не отвѣчаетъ. Вчера онъ приходилъ сюда и такъ же дружески обращался съ тобой, какъ и прежде. Карено не отвѣчаетъ. Повидимому, онъ ничего не имѣетъ противъ тебя. Карено не отвѣчаетъ. Во всякомъ случаѣ, съ его стороны было прекрасно предложить тебѣ денегъ.

Карено. Я не могу ихъ принять.

Фру Карено. Да, если можно этого не дѣлать, тогда вопросъ другой.

Kapено. Да, но какія деньги предложилъ мнѣ Іервенъ? Это плата за его книгу, плата за его нападки на меня, эти деньги – въ крови. И ихъ онъ предложилъ мнѣ.

Фру Карено. Ты!

Карено. Вѣдь это же насмѣшка. Онъ отлично знаетъ, что совершилъ измѣну, и теперь хочетъ имѣть сообщниковъ. Продолжая стоять. Нѣтъ, накажи меня Богъ, я никогда не видалъ подобной наглости!

Фру Карено. Какъ это странно. Какъ только загорится для насъ свѣтъ, сейчасъ онъ и погаснетъ.

Карено. Да, сейчасъ счастье не за насъ. Но это только временно. Раздражаясь. Ахъ, пусть только Іервенъ получитъ свои деньги! Я, можетъ быть, сегодня же получу отъ издателя благопріятный отвѣтъ. Поддержи меня, Элина.

Фру Карено. Нѣтъ, какъ я и говорила, дѣло дойдетъ до описи.

Карено. Нѣтъ, я этому не вѣрю. Что-то во мнѣ говоритъ это. Хватаетъ себя за лобъ. Я долженъ теперь заснуть немного; у меня начинаетъ шумѣть въ головѣ. Элина, я скоро встану, черезъ нѣсколько минутъ, и тогда я опять уйду. О, ты увидишь, что я могу сдѣлать! Возбужденно. Сегодня ночью, когда я писалъ, мысли толпились у меня въ мозгу. Ты этому не повѣришь, но я разрѣшилъ всѣ вопросы, я постигъ жизнь. Мнѣ казалось, что ко мнѣ приливали великія силы.

Фру Карено около этажерки, поднимаетъ одинъ подсвѣчникъ за другимъ, какъ бы про себя. Да, и нельзя спасти даже этого.

Карено. Не печалься, Элина. Потому что у меня великіе планы. Случай съ Іервеномъ произвелъ на меня впечатлѣніе. Мнѣ казалось ночью, что я одинъ, одинокъ на землѣ. Между людьми и внѣшнимъ міромъ стоитъ стѣна; но теперь эта стѣна стала тонкой, и я хочу попытаться разломать ее, высунуть голову и поглядѣть. Повторяетъ. И поглядѣть. Ты мнѣ вѣришь?

Фру Карено. Я въ этомъ ничего не понимаю.

Карено. Подожди только, повторяю тебѣ: подожди, пока я не кончу работу. Они могутъ выгнать насъ изъ дому, но когда-нибудь намъ будетъ еще лучше. Это я знаю.

Фру Карено. Ты это часто говорилъ.

Карено. Но теперь-то я это знаю. И такъ какъ это будетъ, то я не займу денегъ у Іервена. До чего вы хотите довести меня? Скорѣе я буду просить милостыню. Но, къ счастью, существуетъ человѣкъ, который читаетъ теперь мою рукопись и видитъ, въ чемъ тутъ дѣло.

Фру Карено. А что ты будешь дѣлать, если издатель тебѣ откажетъ? Тогда все надо начинать сначала. Ходитъ взадъ и впередъ; съ мученіемъ. Боже мой, нѣтъ; я такъ устала отъ всего этого. Это тянется уже цѣлыхъ три года. И никогда не будетъ иначе.

Карено. Но три года совсѣмъ не такое долгое бѣдствіе для такого человѣка, какъ я. Для человѣка, который, какъ я, стучится къ людямъ со своими свободными, какъ птица, мыслями. Даже и десять лѣтъ не долгій срокъ. Объ этомъ думалъ я сегодня ночью. Слышно, какъ хлопаетъ калитка.

Фру Карено почти рѣшительно. Ну, да тамъ увидимъ. У тебя даже глаза покраснѣли, Иваръ; пойди, засни немного. Разбудить тебя?

Карено. Нѣтъ; я самъ проснусь. Я навѣрное, встану черезъ четверть часа. Я только подремлю. Уходитъ въ спальню.

Фру Карено прислушивается у дверей на заднемъ планѣ, отворяетъ и выглядываетъ, снова затворяетъ. Отворяетъ дверь въ кухню. Ингеборгъ, это ты?

Ингеборгъ. Да. Входитъ красная, задыхаясь.

Фру Карено. Я слышала, тебя не было дома?

Ингеборгъ. Да; я только что вернулась.

Фру Карено. Милая Ингеборгъ, сходи, пожалуйста, по моему порученію. Позавтракай только сначала.

Ингеборгъ. Я уже поѣла.

Фру Карено. Ты уже позавтракала? Идетъ къ этажеркѣ и беретъ канделябры. Ингеборгъ, надо немного почистить эти подсвѣчники. М когда ты это сдѣлаешь, то отнеси, отвернувшись, то отнеси ихъ въ городъ и попытайся получить подъ нихъ деньги.

Ингеборгъ. Ихъ надо…

Фру Карено нервно перебиваетъ ее. Да, ты меня понимаешь. Да, получить подъ нихъ деньги. Эти нѣсколько дней мнѣ не нужны подсвѣчники.

Ингеборгъ. Да, да.

Фру Карено. Только не потеряй квитанцію! Потому что это еще важнѣе денегъ.

Ингеборгъ беретъ подсвѣчники.

Фру Карено. Ты сдѣлаешь это, Ингеборгъ?

Ингеборгъ. Конечно. Идетъ.

Фру Карено. Благодарю тебя! Калитка хлопаетъ.

Фру Карено беретъ работу, садится у круглаго стола и шьетъ. Выраженіе лица печальное, движенія усталыя. Она встаетъ, смотритъ черезъ дверь веранды, снова садится и шьетъ. Калитка опять хлопаетъ, она напряженно прислушивается, встаетъ и быстро идетъ къ двери на заднемъ планѣ. Она въ сильномъ волненіи. Стучатъ.

Фру Карено отворяетъ. Ахъ! Войдите, прошу васъ.

Бондесенъ входить. Доброе утро, сударыня.

Фру Карено. Доброе утро. Протягиваетъ ему руку.

Бондесенъ. Господинъ Карено уже ушелъ?

Фру Карено. Нѣтъ, онъ спитъ, онъ работалъ цѣлую ночь. Не хотите ли присѣсть? Садится сама.

Бондесенъ вынимаетъ изъ кармана нѣсколько номеровъ журнала. Вотъ журналы. Садится: А вы сидитѣ здѣсь одна, сударыня?

Фру Карено. Одна, одна!

Бондесенъ. Этого бы вамъ не слѣдовало дѣлать. Вамъ нужно бы пойти гулять. Сегодня такой солнечный день.

Фру Карено. Я стояла у дверей веранды и смотрѣла на солнце.

Бондесенъ Но вы бы должны выйти и показаться ему. Взять телѣжку и прокатиться, сѣсть въ лодку и грести.

Фру Карено безпокойно. Нѣтъ, не говорите объ этомъ.

Бондесенъ. Сегодня за городомъ большой пикникъ.

Фру Карено Вотъ какъ! И вы тоже пойдете?

Бондесенъ. Да, я тоже ѣду.

Фру Карено, перемѣнивъ тонъ. Послушайте, господинъ Бондесенъ, я вела себя вчера нѣсколько несдержанно. Я надѣюсь, вы не истолковали этого въ дурную сторону.

Бондесенъ. О, нисколько.

Фру Карено. Мнѣ было бы это очень непріятно.

Бондесенъ. Я ничего не истолковывалъ. Я все время былъ вполнѣ увѣренъ, что вы были, какъ вы говорите, несдержанны, совсѣмъ не для меня, а для кого-то другого.

Фру Карено. Для кого другого?

Бондесенъ. Что вы въ сущности говорили не для меня, а для другого.

Фру Карено. Вы не замѣтили этого? Какъ? Вы этого не поняли.

Бондесенъ. Я просто былъ здѣсь козломъ отпущенія. Я долженъ былъ присутствовать при игрѣ, но не принимать въ ней участія. Я былъ ширмой.

Фру Карено. Нѣтъ, вы преувеличиваете. Боже мой, какъ вы преувеличиваете! Ну, не будемъ больше говорить объ этомъ… Нѣтъ, а вы слышали про Іервена?

Бондесенъ. Что онъ перешелъ въ другую партію? Я узналъ объ этомъ сегодня утромъ. И я сейчасъ же написалъ о немъ маленькую статейку.

Фру Карено. Противъ него?

Бондесенъ, улыбаясь. Нѣтъ; не противъ него. Потому что теперь его надо поддержать.

Фру Карено. Да, не правда ли? Потому что вѣдь въ томъ, что онъ сдѣлалъ, нѣтъ ничего ужаснаго?

Бондесенъ смѣется. Нѣтъ; собственно говоря, – ничего. Съ моей точки зрѣнія.

Фру Карено. Не правда ли?

Бондесенъ. Потому что всѣ мы идемъ этимъ путемъ. Раньше или позже.

Фру Карено. Какъ же это?

Бондесенъ. Да, потому что каждый ребенокъ вырастаетъ. Если онъ не умираетъ.

Фру Карено. Да, если на это такъ глядѣть, то это вполнѣ естественно.

Бондесенъ, пожимая плечами. Ахъ, господи, я самъ пережилъ этотъ кризисъ. Былъ радикаломъ, свободомыслящимъ, отважнымъ, такъ что – одно удовольствіе. Потомъ наступила минута, когда я началъ размышлять.

Фру Карено. Что же вы тогда сдѣлали?

Бондесенъ. Прежде всего я усомнился нѣсколько въ теоріи объ обезьянахъ, потомъ я постепенно пересталъ швыряться Sinclairs-Lied и тѣмъ «was unten in Frederikshall geschah», потому что это тоже своего рода теорія объ обезьянахъ.

Фру Карено. Да, и потомъ?

Бондесенъ. О, потомъ было еще много другого. Но я перешагнулъ черезъ все.

Фру Карено. И перешли въ противную партію?

Бондесенъ. Честно и открыто въ противную партію. Я началъ работать въ другой газетѣ и защищать другое дѣло.

Фру Карено. И вы это смогли? Вѣдь для этого надо много мужества.

Бондесенъ. Дѣло сложилось такъ, что я не могъ поступить иначе. Въ этомъ и было мое мужество.

Фру Карено. Но на васъ, вѣроятно, сильно нападали?

Бондесенъ. Да, въ газетахъ. Х-хо! у меня была своя поддержка. И когда дѣйствительно надо выбиться на дорогу…

Фру Карено. Да, въ самомъ дѣлѣ, я чувствую, что поступила бы точно такъ же, какъ вы. Такъ-то въ концѣ концовъ приходишь къ покою и становишься на твердую почву.

Бондесенъ. Вы совершенно правы. Перестаешь рваться то туда, то сюда, успокаиваешься, обрѣтаешь внутренній миръ.

Фру Карено. Какъ вы думаете, Иваръ со временемъ тоже измѣнитъ свои взгляды?

Бондесенъ. Мнѣ бы хотѣлось такъ думать. Я не понимаю, почему господинъ Карено единственный среди насъ не выберется на дорогу. Но на это можетъ понадобиться время.

Фру Карено. Да, къ сожалѣнію, на это, вѣроятно, понадобится много времени.

Бондесенъ, улыбаясь. Вы говорите «къ сожалѣнію». А что, если бы послушалъ вашъ мужъ?

Фру Карено. Мнѣ это было бы безразлично.

Бондесенъ. Что вамъ было бы безразлично, сударыня?

Фру Карено. Ахъ, ничего. Мой мужъ спитъ.

Бондесенъ. Какая тишина во всемъ домѣ!

Фру Карено. Что вы будете дѣлать за городомъ?

Бондесенъ. Веселиться. Немножко шампанскаго, немножко танцевъ.

Фру Карено. И танцы? Я совсѣмъ еще не такъ стара, а ужъ почти забыла, что значитъ танцовать.

Бондесенъ просительно. Поѣдемте вмѣстѣ. Вамъ будетъ очень весело.

Фру Карено. Нѣтъ, что вы! Развѣ я могу ѣхать на пикникъ?

Бондесенъ. Мы васъ будемъ на рукахъ носить!

Фру Карено, перемѣнивъ тонъ. Господинъ Бондесенъ, вы совершенно правы, мое вчерашнее оживленіе относилось главнымъ образомъ къ другому человѣку.

Бондесенъ. Вы можете не указывать на это, я и самъ вижу, сударыня.

Фру Карено. Ахъ, Боже мой, я была въ такомъ отчаяніи! И это я тоже хотѣла показать.

Бондесенъ. И достигли своей цѣли?

Фру Карено. Нѣтъ. Ничего не достигла.

Бондесенъ. Жаль, потому что вы приложили не мало старанія.

Фру Карено искренно. Не сердитесь на меня! Пожалуйста! Если бы вы только поняли мое положеніе. Какъ вы думаете, что у насъ дѣлается? Сегодня утромъ онъ отослалъ Іервену деньги, и вотъ мы опять въ прежнемъ положеніи. Онъ не думаетъ обо мнѣ, онъ не думаетъ и о себѣ тоже, только о своей работѣ, всецѣло и единственно о своей работѣ. Такъ ужъ цѣлыхъ три года. Но онъ говоритъ, что три года – это пустяки, даже и десять лѣтъ, по его мнѣнію, не долгій срокъ. Я и подумала, если онъ такъ себя ведетъ, значитъ онъ меня больше не любитъ. Я его ночью и не вижу; онъ сидитъ за своимъ столомъ и работаетъ до разсвѣта. Все это такъ ужасно. У меня все спуталось въ головѣ. Я могла бы, кажется, сжечь всѣ его рукописи; ревновала его къ Ингеборгъ, отказала ей отъ мѣста…

Бондесенъ. Ингеборгъ? Кто это?

Фру Карено. Горничная.

Бондесенъ. Которая вчера подавала кофе?

Фру Карено. Да.

Бондесенъ улыбается и покачиваетъ головой.

Фру Карено. Нѣтъ, я знаю, это было глупо. Но я для него совсѣмъ не существовала, и на это, казалось мнѣ, должна же быть причина. А сегодня утромъ принесли сокола; знаете сокола? Вы думаете, ему захотѣлось его здѣсь повѣсить?

Бондесенъ. А гдѣже онъ хотѣлъ его повѣсить?

Фру Карено. Онъ, конечно, совсѣмъ его и не желалъ, это я замѣтила. Теперь соколъ стоитъ въ спальнѣ на полу. Нѣтъ, и такъ идетъ постоянно.

Бондесенъ, откашливаясь. Дѣло въ томъ, что вы еще очень молоды, сударыня, чтобы быть замужней женщиной, вотъ и все…

Фру Карено. Да, я слишкомъ молода для этого. Это правда.

Бондесенъ. И это ему слѣдовало бы понять.

Фру Карено. Но онъ этого совсѣмъ не понимаетъ. Онъ такъ увѣренъ, что я всецѣло и безраздѣльно принадлежу ему. Послѣ паузы. Но онъ не долженъ быть такъ увѣреннымъ.

Бондесенъ. Что вы хотите этимъ сказать?

Фру Карено молчитъ.

Бондесенъ. И теперь вы хотите доказать ему противное?

Фру Карено молчитъ.

Бондесенъ. Простите, если мой вопросъ былъ нескроменъ. Я только былъ бы очень радъ, если бы могъ въ чемъ-нибудь вамъ быть полезнымъ.

Фру Карено, взглядывая на него. Я очень вамъ благодарна, что вы пришли, господинъ Бондесенъ. Я немного ждала васъ. Мнѣ было такъ грустно, а вы приносите съ собой столько жизни. «Доброе утро!» сказали вы. И казалось, что для васъ было счастьемъ сказать эти слова,

Бондесенъ. Это правда. Пожелать вамъ добраго утра.

Фру Карено. Вчера я, васъ немного боялась. Помните, когда вы спросили объ этихъ журналахъ?

Бондесенъ. Да.

Фру Карено. Вы сказали, что принесете ихъ назадъ сегодня. И вы спросили, когда мой мужъ бываетъ дома.

Бондесенъ. Да, помню, и?..

Фру Карено. Повѣрьте, у меня было такое чувство, будто вы спрашиваете, когда моего мужа не бываетъ дома. И мнѣ стало немного страшно васъ.

Бондесенъ. Вы и теперь боитесь меня? Беретъ ее за руку.

Фру Карено отодвигаетъ немного стулъ. Нѣтъ, теперь нѣтъ… Но не истолковывайте и этого въ другую сторону; я не очень смѣла, но все-таки…

Бондесенъ, улыбаясь. Будьте покойны; я ничего не перетолковываю. Я все еще сижу здѣсь и изображаю собой ширмы?

Фру Карено. Ширмы? Теперь? Вы это серьезно думаете, вы? Измѣнивъ тонъ. Съ вами за городъ ѣдетъ много дамъ? Вы поѣдете въ экипажахъ?

Бондесенъ. Да. Они уже заказаны. Шампанское и музыку мы веземъ съ собой.

Фру Карено. Іервенъ ѣдетъ съ вами? И фрэкенъ Ховиндъ тоже?

Бондесенъ. Они приглашены.

Фру Карено. И вы часто совершаете такія прогулки?

Бондесенъ. Сегодня случай особенный. Сегодня мы празднуемъ рожденіе одного изъ нашей компаніи.

Фру Карено, вздрагивая. Рожденіе?

Бондесенъ. Да. Что же изъ этого?

Фру Карено. Ничего. Я только вспомнила, что у насъ сегодня тоже рожденіе. Грустно улыбаясь. Но у насъ оно не празднуется.

Бондесенъ. А? Сегодня день рожденія господина Карено?

Фру Карено. Да.

Бондесенъ. Поздравляю… Ну, да вѣдь музыка и шампанское – это просто глупыя выдумки. Можно прекрасно провести день рожденья и безъ этого.

Фру Карено. Ахъ, во всякомъ случаѣ это праздникъ. Вдумайтесь только въ это слово: праздникъ! Мнѣ представляется все: веселые мужчины съ цвѣткомъ въ петличкѣ, шляпа на затылкѣ, шумъ, смѣхъ. «Застегните мнѣ перчатку, завяжите мнѣ шнурокъ отъ башмака! Съ удовольствіемъ, фрэкенъ; вы очень веселитесь?» А потомъ кто-нибудь становится на камень и говоритъ рѣчь, и если она не удается, всѣ громко смѣются. А затѣмъ играетъ музыка.

Бондесенъ. И начинаютъ танцовать.

Фру Карено. Да, начинаютъ танцовать. Безпокойно, встаетъ съ улыбкой. Какъ смѣшно, я сижу здѣсь, но всѣми мыслями тамъ.

Бондесенъ настоятельно. Развѣ вы не можете тамъ быть?

Фру Карено. Нѣтъ, нѣтъ, конечно, нѣтъ. Взглядываетъ черезъ дверь веранды, поворачиваетъ, подходить къ нему ближе, стоитъ одну минуту и смотритъ на него сзади.

Бондесенъ, оборачиваясь. На что вы смотрите?

Фру Карено, садится. Почему вы сказали, что вы – ширмы?

Бондесенъ. Ну да, ширмы, или Эндресенъ, или NN, это вѣдь все равно.

Фру Карено. Я сегодня не называла васъ Эндресенъ. Или нѣтъ?

Бондесенъ. Да, вы меня такъ не называли. Это меня удивляетъ.

Фру Карено. Я запомнила ваше имя. Я думала о васъ.

Бондесенъ беретъ ее за руку. Это правда?

Фру Карено. Да, правда. И я ждала васъ сейчасъ. Отнимаетъ свою руку, встаеть, въ другомъ тонѣ. Итакъ, вы принесли журналы? Благодарю; я передамъ ихъ ему. Кладетъ журналы на столъ Карено.

Бондесенъ всталъ одновременно съ ней. Вы хотите, чтобы я уходилъ? Она не отвѣчаеть. Итакъ, вы меня ждали?

Фру Карено. Да, потому что мнѣ хотѣлось поговорить съ кѣмъ-нибудь.

Бондесенъ. Вы очень разсердитесь, если я вамъ что-то скажу?

Фру Карено, опустивъ глаза. Да; не говорите.

Бондесенъ. Я только хочу сказать, что я отказываюсь отъ сегодняшняго пикника. Я не ѣду.

Фру Карено. Почему же?

Бондесенъ. Онъ меня больше не прельщаетъ. Я буду чувствовать себя одинокимъ, если васъ не будетъ.

Фру Карено. Нѣтъ, голубчикъ, вы не должны такъ говорить. Вы не должны забывать, что…

Бондесенъ въ сильномъ возбужденіи. Я ни о чемъ не помню. Я ни о чемъ не забочусь. Увижу я васъ сегодня вечеромъ? Пойдете вы гулять, пойдете вы въ городъ?

Фру Карено невольно. Нѣтъ, только не въ городъ.

Бондесенъ. Куда хотите. Здѣсь? Тамъ, за садомъ? Обнимаетъ ее и цѣлуетъ.

Фру Карено. Нѣтъ! Нѣтъ! Пустите меня!

Сама страстно обнимаетъ ого, сейчасъ же вырывается; съ прерывистымъ дыханіемъ. Нѣтъ, что вы дѣлаете? Вы совсѣмъ… Вы забываете…

Бондесенъ умоляюще. Боже мой, послушайте…

Фру Карено. Тсс!.. Прислушивается, тяжело дыша. Онъ проснулся. Уходите, уходите! Нѣтъ, останьтесь! Не уходите…

Бондесенъ обнимаетъ ее. Здѣсь внизу, на углу, въ восемь часовъ.

Фру Карено быстро. Да.

Въ эту минуту отворяется дверь спальни, и входитъ Карено. Онъ отступаетъ назадъ при этомъ видѣ. Бондесенъ отнимаетъ руку отъ таліи Фру Карено.

Карено. А!

Бондесенъ, кланяясь. Я хотѣлъ… Я принесъ…

Фру Карено къ мужу. Ты больше не спишь?

Карено, сдерживаясь. Нѣтъ. Я совсѣмъ не могъ спать. Медленно идетъ на середину комнаты.

Бондесенъ. Я принесъ журналы, которые. вы любезно мнѣ одолжили. Тысячу разъ благодарю. Подходитъ къ письменному столу и беретъ журналы; руки его дрожатъ. Здѣсь есть необыкновенно интересныя вещи. Подаетъ журналы Карено.

Карено. Благодарю. Кладетъ журналы на столъ, подходитъ медленно къ двери на верандѣ, смотритъ въ садъ, задумчиво. Сегодня, кажется, прекрасная погода.

Бондесенъ. Замѣчательная. Не вѣтрено, солнце, тепло.

Карено, оборачиваясь. Элина, ты дашь мнѣ что-нибудь позавтракать?

Фру Карено дѣлаетъ нѣсколько шаговъ по направленію къ кухнѣ.

Бондесенъ. Сегодня такъ тепло. Даже удивительно для осени.

Карено отходить отъ двери на веранду. Да, хорошо, если такъ продолжится. Тогда я могу работать въ саду. Къ женѣ. Принеси мнѣ поѣсть.

Фру Карено. Да, да, сейчасъ. Я вѣдь еще и сама не завтракала. Идетъ къ кухонной двери.

Бондесенъ беретъ шляпу. Еще разъ благодарю васъ, господинъ Карено. Кланяясь. Добраго утра.

Карено. Добраго утра.

Фру Карено провожаетъ Бондесена до двери на заднемъ планѣ. Я отопру. Прощайте, прощайте. Выпускаетъ Бондесена, идетъ опять къ кухонной двери. Не глядя на Карено. Почему же ты хоть немного не поспалъ? Тебѣ это было необходимо.

Карено. Послушай, Элина, что это собственно была за… Войдя, я засталъ васъ въ очень странномъ положеніи.

Фру Карено. Положеніи? Что?

Карено. Мнѣ кажется, я видѣлъ ясно. Меня такъ и укололо въ сердце.

Фру Карено. Не понимаю, о чемъ ты говоришь.

Карено. Но, ради всего святого, развѣ онъ тебя не обнималъ?

Фру Карено не отвѣчаетъ.

Карено. Мнѣ еще никогда не приходилось этого видѣть. Онъ обнималъ тебя? Зачѣмъ онъ это сдѣлалъ?

Фру Карено равнодушно. Онъ не обнималъ меня.

Карено. Я не понимаю, что это за манера вести себя. Ты не должна позволять этому чело вѣку быть такимъ дерзкимъ.

Фру Карено. Я не знаю, о комъ ты говоришь. Господинъ Бондесенъ совсѣмъ не велъ себя дерзко со мною.

Карено пристально смотритъ на нее нѣкоторое время. Да? Ну, хорошо… Зачѣмъ онъ приходилъ сегодня?

Фру Карено. Онъ принесъ журналы, которые бралъ у тебя.

Карено. Да, но кромѣ этого? Вынуть изъ кармана нѣсколько тетрадей журнала не требуетъ столько времени.

Фру Карено отворяетъ кухонную дверь и заглядываетъ въ нее.

Карено. Ты не слышишь? Я спрашиваю, что ему здѣсь еще было нужно?

Фру Карено. Еще? Что ему еще было нужно? Я не знаю, что ему было еще нужно. Мы просто сидѣли, разговаривали.

Карено. О чемъ?

Фру Карено. Что такое, я должна тебѣ давать отчетъ!

Карено. Да, конечно. Это необходимо, какъ мнѣ кажется.

Фру Карено смѣется. Ахъ, мнѣ скоро станетъ совершенно неинтересно, что «тебѣ кажется».

Карено. Что ты говоришь?

Фру Карено. Ничего. Ради Бога, не будемъ горячиться и ссориться… я хотѣла сказать, что бутерброды ужъ готовы. Принести ихъ?

Карено. Сюда являются люди по самымъ страннымъ дѣламъ. А когда я случайно вхожу, то застаю… Но мнѣ это все равно. Если ты сама ничего въ этомъ не находишь, то…

Фру Карено. Принести тебѣ ѣсть?

Карено быстро. Благодарю, нѣтъ, я ужъ сказалъ.

Фру Карено уходитъ въ кухню.

Карено ходитъ въ сильномъ волненіи по комнатѣ, останавливается, смотритъ пристально на полъ, покачиваетъ головой и снова ходитъ. Бросается на стулъ.

Слышенъ стукъ садовой калитки. Стучатъ. Карено встаетъ.

Іервенъ входитъ. Останавливается на минуту въ дверяхъ. Говоритъ въ легкомъ тонѣ. Добраго утра, Карено.

Карено. Добраго утра.

Іервенъ. Я зашелъ на минутку. Протягиваетъ руку. Карено пожимаетъ ее, не глядя на него. Ты выглядишь сегодня какимъ-то разстроеннымъ.

Карено не отвѣчаетъ.

Іервенъ, боязливо шутя. Ты не спрашиваешь, не усталъ ли я? Нерѣшительно улыбается и садится.

Карено. Я не очень радъ тебя видѣть сегодня, Іервенъ.

Іервенъ. Я это вижу. Ты прислалъ мнѣ сегодня утромъ письмо.

Карено. Да. Благодарю тебя, но я не могу взять отъ тебя деньги.

Іервенъ послѣ паузы, просительно. Я бы тебя очень просилъ объ этомъ.

Kapено. Нѣтъ; если ты пришелъ только за этимъ, то можешь спокойно отправляться назадъ. Вотъ что я тебѣ скажу.

Іервенъ. Если я не ошибаюсь, между нами стала моя книга?

Карено. Да, твоя книга.

Іервенъ. Ты, значитъ, не замѣтилъ въ ней ничего особеннаго? Ты не разглядѣлъ то, что она говоритъ между строкъ?

Карено. Нѣтъ. Что же?

Іервенъ молчитъ.

Карено. Нѣтъ; я не замѣтилъ.

Іервенъ Я думалъ, что ты, который такъ хорошо знаешь меня, увидишь, какого страшнаго труда стоило мнѣ написать такъ эту книгу.

Карено. Я не могу сказать, что она произвела на меня такое впечатлѣніе. Въ началѣ еще, пожалуй, да. Ты словно раздумывалъ и былъ въ нерѣшимости; ты потуплялъ глаза.

Іервенъ. Въ ней много такихъ мѣстъ.

Карено. Ну да, немного краски на щекахъ и легкое смущеніе! Но ты скоро совладалъ съ собой и писалъ дальше.

Іервенъ. Я былъ вынужденъ къ этому.

Карено. Да? Вынужденъ?

Іервенъ. Если бы я написалъ мою диссертацію въ другомъ тонѣ, я никогда не получилъ бы докторской степени.

Kapено. Да? А тебѣ надо было стать докторомъ?

Іервенъ. Да, иначе я не получилъ бы стипендіи.

Карено. Этого я не думаю. Кто это сказалъ?

Іерэенъ. Професеоръ Гиллингъ.

Карено послѣ паузы. Да, это дѣло другое. Если онъ это сказалъ.

Іервенъ. Съ того дня, когда профессоръ Гиллингъ пришелъ ко мнѣ и далъ мнѣ этотъ добрый совѣтъ, я зналъ, чего мнѣ держаться. Вѣдь, рука опредѣляетъ размѣръ перчатки.

Kapено. И стипендію тебѣ необходимо было имѣть? Непремѣнно? Иначе ты не могъ жить?

Іервенъ. Нѣтъ. Безъ стипендіи я не могъ жениться.

Карено. Какъ ты все это обдумалъ, Іервенъ! Но знаешь, все это начинаетъ обрисовывать тебя въ удивительномъ свѣтѣ!

Іервенъ. Я не понимаю, что тебѣ должно такъ казаться.

Карено. Да, мнѣ такъ кажется… И послѣ того, какъ торгъ былъ заключенъ и товаръ проданъ, – ты приходишь и кладешь мнѣ въ руку деньги. Въ мою руку! Эти деньги! Послушай, я даже не знаю, какъ это назвать! То-есть, я слишкомъ хорошо знаю, какъ это назвать.

Іервенъ. Да, ты это хорошо знаешь.

Карено. Разумѣется; слово горитъ у меня на языкѣ. Ну, все ясно. Наши дороги идутъ врозь; ты тутъ ничего не теряешь; ты получаешь свою награду. Я только не понимаю всего твоего поведенія вчера вечеромъ, твоего горячаго отрицанія профессора Гиллинга. Что это значило? Я никогда не слыхалъ тебя такимъ; ты былъ дерзновеннѣе, чѣмъ когда-либо, наносилъ ему ударъ за ударомъ, убивалъ его своимъ презрѣніемъ. Я не понимаю, что ты хотѣлъ этимъ заслужить.