Текст книги "Записки колдуна (СИ)"

Автор книги: Клим Кирус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Бывших шпионов не бывает.

– У него печальная история…

– Слушай, Асаэль, скорее всего, ищет меня, о тебе он не знает, лучше уходи отсюда.

– Я не уйду без тебя… Я был не в себе, когда ударил тебя…

– Я все это уже слышала, но если тебе не хватает духа подавить в себе это, то, как я могу тебе доверять?

– Доверие? А как насчет того, что ты была со мной по заданию короля Даэля? – Досада и разочарование разом вылились наружу, что последнюю фразу я закончил в крике, а слезы заполнили глаза и упали несколькими крупными каплями на запястья. Маэль открыла рот от удивления.

– Тише, Эрик, пожалуйста. Асаэль начальник Аргарда, тюрьмы, где нас держали. Он очень опасен…

– Да плевать мне, – однако громкость голоса убавил, – тебе-то нечего бояться, ты меня еще и ему сдать можешь, а заодно и Клэста.

– Какого Клэста?

– Шпиона-предателя.

– Первый раз слышу. Ты совсем болван, если считаешь, что мне не стоит его бояться… Мы с тобой вместе бежали из его лап, ты видел, что там делали с нами. – Я вздрогнул от воспоминаний пыток, творившихся там.

– Разве ты не продолжала все это время на них работать?

– Нет, конечно.

– Но Клэст сказал…

– Да кто такой этот Клэст?

– Это я… – возник в тени палаток карлик.

– Асаэль, – прошептала Маэль. Я в изумлении открыл рот.

– Прикрой, а то зубы выпадут. – Я послушно сомкнул губы. – Какой же ты глупец, Эрик. Я тебе все рассказал про твою подружку, но ты как мальчишка потащился за ней, как только увидел манящий пальчик старшей девочки, обещающий подарить желанный поцелуй.

– Клэст? Что это значит?

– Боже! Какой же ты тупица, Эрик. Тебе же сказали Асаэль.

– Но ведь я тебе доверился…

– Еще бы ты мне не доверился, у тебя удивительная способность доверять первым встречным, а против профессионала тебе точно не устоять, – от былого мурлыканья и бархата в его голосе не осталось и следа, он раскрыл карты. Маэль вцепилась в мою руку и сжала ее с такой силы, что ногти вонзились в плоть. Ее фигурка спряталась за моей спиной и прижалась ко мне всем телом. Во мне неожиданно проснулись силы, я был готов свернуть шею этому карлику голыми руками за дрожащую эльфийку.

Я освободил руку из железной хватки Маэль и утерся собственной кровью, а затем запустил шары огня один за другим в стоящего неподвижно мага. Они погасли в ужасающей близости от его тела, не причинив вреда, словно поглощенные посохом Маэль, но без самого посоха. Клэст, или Асаэль скучающим видом изучал меня с легкой ухмылкой. Я применил трюк с сонной пылью и водными шарами, но и он оказался бессилен против начальника тюрьмы. Он неторопливым шагом двинулся к нам. Бежать не имело смысла, ведь КОТ нагонит нас мгновенно, оставалась надежда на его желание поиграть. Я подпустил его поближе и прыгнул на него, выхватывая меч из ножен для удара точно в голову, но вспышка шара и я стою перед ним неподвижной статуей. Он отдает приказ поднять руки, и я его выполняю против своей воли. Он требует, чтобы я попрыгал, я это выполняю, а затем он указал на Маэль и приказал убить ее.

«Сердце ушло в пятки» – выражение, которое мне вспомнилось в эту минуту, потому что именно это я ощутил. Я повернулся на сто восемьдесят градусов и направился к дрожащей Маэль, гордо смотрящей мне в глаза. Моя рука с мечом поднялась над ее головой. По ее щекам текли слезы, а в глазах стояла мольба, но она не опустила взгляда и не попыталась защититься… опять. Ее слова о силе духа пронеслись в моей голове, она доверилась мне, не хочет защищаться, но на этот раз она ставит свою жизнь на кон. Моя рука висит над ее головой секунду, две, три. Меч не опускается в последнем танце со смертью. Она улыбается кончиками губ, говоря этим, что все мне прощает, словно произнося вслух. Я собрал волю в кулак и освободился от чар Асаэля, развернулся и швырнул клинок в его грудь. Клинок вонзился глубоко в землю позади мага, потому что тот играючи отвел мое оружие в сторону.

– Ты меня поразил, я бы взял тебя в ученики, не будь ты так нужен королю Даэлю.

Я остался безоружен, а начальник тюрьмы приближался неспешным шагом. Я принял боевую стойку и стал наносить отточенные удары кулаками, ногами, локтями. Каждый мой удар он отводил от себя или отходил от него сам. Он выжидал моей ошибки и дождался: комбинацией ударов я открыл свою грудь, в которую он ударил точным и молниеносным движением, сбив мне дыхание и весь запал биться с ним дальше. Он повалил меня на землю и надавил коленом на грудь, а рукой схватился за шею.

– Знаешь, я достаточно изучил твою магию, чтобы понять, что она не подходит для нас, так что я просто убью тебя. – Он сдавил свои пальцы на моей шее железной хваткой, сдавливая артерию. Я чувствовал, как кровь перестала поступать в мозг, в глазах потемнело, я лишь отправил последнее свое сообщение, перед тем как отключиться и умереть: «Я люблю тебя, Маэль».

Глава 20

Небытие отдавало меня из своих объятий неохотно. Я мог понять, что все еще жив по неприятному ощущению во всем теле, будто тысячи иголок впиваются в каждый сантиметр кожи. Жуткая головная боль добавляла в этом уверенности. Темнота в глазах рассеялась не сразу. На всякий случай, я лежал неподвижно, хватки на шеи не чувствовалось, но ее жгло и внутри и снаружи, как будто песком обтерли. Я вновь обрел способность видеть, и первое, что я разглядел в этом безумном мире – окровавленное тело Асаэля, лежащее прямо возле меня голова к голове. Кровь стремительным потоком текла со спины по рукам и лицу на землю, соединяясь в небольшое озерцо, затекавшее под мою голову.

Я повернул голову настолько аккуратно, насколько мог, но тупой болью отдалось это движение. Перед глазами предстала фигура Маэль, столь притягательная, сколь и грозная с моим клинком в руках, по которому капала кровь. Я был рад, что она не сбежала. Она склонилась надо мной, когда я пытался что-то сказать, но получился лишь хрип. На ее лице виднелась решимость, сменившаяся беспокойством. Она сжала мою руку и поднесла ее к моей шее. Я попытался проговорить «куратио», но хрипы, исходившие из моей гортани, были мало похожи на осмысленную речь. Естественно, заклинание не сработало, ведь для него нужны слова. Эльфийка нежным касанием провела своей кистью по моему больному месту и опустила голову на грудь, двигая ей в такт моего дыхания.

– Давай уходить, нас здесь могут поймать, никто разбираться не будет, убийство есть убийство, – оправившись, сказала Маэль, дергая меня за руку. Я произнес трижды «инвизиб», но слова не выходили, поэтому на невидимость положиться было нельзя. Моя голова и плечи были все в крови начальника тюрьмы, окровавленный клинок не добавлял невинности, болтаясь в ножнах за спиной.

«Идем быстро, но не бегом, не оглядываясь по сторонам. Веди к своей флатке»– телепатировал я ей свой план. Она спорить не стала, молча, взяла мою руку и направилась по тропинкам между рядами палаток торговых лавок. Вскоре нам пришлось выйти на оживленную улицу, но наш вид привлекал внимания все равно больше, чем я надеялся. Мы шли, не оборачиваясь, быстрым шагом. Подозрительные перешептывания и окрики сопровождали нас, тогда я претворился раненым, пошел вразвалочку, согнувшись и держась за голову. Лишнее внимание уже не было столь угрожающим, но все равно я надеялся, что до транспорта идти недалеко, труп мог кто-нибудь обнаружить, а владение телепатией сделает это общественным достоянием за считанные минуты. Пройдя несколько улиц, мы сели в тихом переулке в оставленную Маэль флатку и тут же поднялись в воздух, направившись за пределы замка.

– Хорошо, мы ушли без проблем, теперь я хочу объяснений. – Отек с гортани частично спал, поэтому я смог залечить свою шею. Разговаривать стало удобно, как прежде.

– Эрик, зачем тебе забивать голову лишними деталями?

– Потому что в ней достаточно для этого места, – хотя и в шутку, но резким и серьезным тоном ответил я.

– И что же ты хочешь знать?

– Ты работаешь на короля Даэля?

– Но ведь я бы все равно солгала, зачем тебе слушать ложь? – Внутри все сдавило, дышать стало тяжелее.

– То есть, это правда… – процедил я.

– Это было правдой до некоторого времени… – возле нас пронесся белый шар, озарив ослепительной вспышкой пространство вокруг. Когда глаза обрели способность видеть, моему взору представилась флатка, нагоняющая нас. Там сидели маги, одного из которых я не забуду еще долго – мой мучитель. Шары КОТов летели с нее с завидной частотой, я стал отбиваться, но моя магия против них была бесполезна. – …Это двое помощников Асаэля – один Кальер, а второго я не знаю.

– С этим типом у меня личные счеты, – сквозь зубы, выдавил я, яростным взором прожигая тело Кальера.

Маэль достала посох, так что магия их шаров больше не действовала и на нас. Они подлетели почти вплотную, хищно скалясь, а затем свернули немного в сторону, беря разгон, и резко стали сближаться с нами на столкновение. Когда они брали разгон, я взял Маэль за руку и прошептал в ухо «жди», она кивнула, поняв мой план. Когда они пошли на таран, то, сказав эльфийке «вниз», резко прыгнул на их флатку. К чести Маэдь – она справилась блестяще, грациозно уйдя от столкновения с более тяжелой флаткой, а я в прыжке выхватил клинок и вонзил в грудь пассажира. Он что-то хрипел, но я вытолкнул его вниз, отправив в последний полет.

Кальер управлял флаткой, а я скалился с окровавленным клинком на пассажирском сиденье, не отводя глаз от его лица ни на секунду. Мгновение, и мой верный меч пронзает его грудь, увязнув в ней.

– Надо было в голову, – прохрипел маг с ухмылкой и отправил КОТ в небеса, а затем обмяк. Я ухмыльнулся его самонадеянности и стал отыскивать глазами флатку Маэль. Она находилась именно там, куда швырнул свою последнюю волю Кальер. Сердце забилось быстрее полета флатки. Моя была быстроходней, поэтому нагнать эльфийку было делом легким, а когда я разглядел Маэль, то в глаза бросилась какая-то неестественность в ее позе. Она была жива и в сознании, но держалась так, будто это дается ей ценой огромных усилий. Перебравшись к ней, я понял, что это действительно так.

– Пр-рости, Эрик, – она согнулась в приступе кашля. Я стал ее осматривать, пытался лечить своим заклинанием, но ничего повреждено не было. – Это предсмертное заклинание. Оно может сработать непредсказуемо. Я сама не понимаю, что со мной, – кряхтя, проговорила моя подруга. – Хочу, чтобы ты знал. Я решила прекратить работать на разведку короля Даэля в тот момент, – она с трудом набрала в грудь воздух, – когда поняла, что люблю тебя. – На мои глаза выступили слезы. Я не мог ничего сказать в ответ, да и все, что я скажу, будет не то. Я обнял ее и прижал голову к своей груди. Слезы впитывались в ее прекрасные густые каштановые волосы. Они еще никогда не были прекраснее, чем сейчас. Нельзя было дать ей умереть, за мной долг. Я ощущал ее неровное дыхание всем телом, слышал тяжелые вздохи, которые вбирали в легкие все меньше и меньше воздуха, видел дрожь ее тела, слабеющее прямо на глазах. Я боялся потерять ее навсегда.

– Кто-нибудь может отменить посмертный КОТ, – с мольбой в голосе спросил я ее.

– Лишь. Чудо. Всегда. Какая-то вещь. Отменяет. Его действие.

– Зелье? Порошок? Другой маг? Вода? Снадобье? Трава? Что? Что его отменяет?

– Все. Что угодно, – вяло ответила она.

– Я найду эту вещь, – голос предательски дрогнул. Маэль перестала дрожать, но не ответила. Ее глаза потемнели, сердце перестало биться.

Внутри, будто, все провалилось в огромную пропасть, которая поглотила все. Я держал на руках тело Маэль и не мог поверить, что ее больше нет. Слезы крупными каплями падали на шелковистые волосы каштанового цвета. Я просил, требовал, кричал, надеялся и, наконец, молился, чтобы перед глазами картинка размылась красками, стекая в никуда; чтобы я очнулся сидящим на стуле посреди пустой комнаты; чтобы ухмылка Кальера встретила меня в этой комнате, неизменная, как стол рядом. Все что угодно, любые пытки и переломанные пальцы, но только не смерть Маэль.

Перед глазами оставалась лишь пелена слезной воды, размывающая окружающий мир, но капли стекали, а я все еще оставался в этом мире – мире без Маэль. Я прижался к ней всем телом, поцеловал в неподвижные губы, гладил ее точеное личико. Ее дрожащий голос все еще звенел в голове, эхом раздаваясь в безысходности.

Глухой удар отозвался в ушах. Весь я напрягся не только телом, но и внутри меня все сжалось и натянулось. Удар сердца? Нет, невозможно. Я приложил ухо к ее груди и вслушивался. Минуту. Две. Ничего не происходило. Тук! У меня перехватило дыхание, мое собственное сердце было готово выпрыгнуть из моей груди и устроиться рядом с ее сердцем. Редкие удары сопровождали меня в полете и не давали направить флатку на землю. Что делать? Как ей помочь? Остается только лететь вперед, насколько хватит ее КОТа, а дальше будь, что будет.

Внизу под нами ковром стелился лес, насколько хватало глаз, надежды обнаружить селение любого разумного не было никакой, а вернуться в замок равнялось самоубийству в тюрьме.

– Господи, прошу, не дай ей умереть, – взмолился я, как в то же мгновение индикатор заряда флатки замигал. Пришлось направить ее к земле, пока земля сама этого не сделала. И где этот Бог, когда он так нужен?!

– Маэль, держись, пожалуйста, – в полном отчаянии проговорил я, посадив флатку на полянку, укрытую могучими деревьями и густым кустарником. Ее сердце ответило ровным одиноким стуком, отозвавшимся в моей груди.

Вокруг не было ничего, кроме густой чащобы непроходимого леса, а моей магией даже флатку не поднять в воздух. Последние искры надежды потухли в моей душе, в полном оцепенении я уложил свою подругу на мягкую травку поляны и лег рядом с ней, прижав к себе. Пусть мы погибнем вместе от лап диких животных, рассудил я в тот момент. Собственная смерть не пугала, в отличие от гибели прекрасной эльфийки. Ее тело похолодело, но сердце продолжало свою работу. Я коснулся губами ее губ, холодных, бесчувственных, неспособных ответить. Удар сердца. Соленые капельки слез увлажнили ее лицо. Моих слез. Удар сердца. Я положил голову на ее грудь. Удар сердца. Можно было различить вздымающуюся грудную клетку под редкими вдохами. Удар сердца. Прежде приходилось ждать минутами, пока оно сократиться вновь, теперь прошло совсем чуть-чуть. Удар! Что изменилось? Она поправляется? Поцелуй? Это мой поцелуй ее спасал? Я жадно прильнул к ее губам и не отпускал их добрых десяток минут. От радости предвкушения чуть не сошел с ума.

Сердце продолжало биться, не изменяя ритма. Почему не сработало? Даже после смерти Кальер со мной продолжал играть. Я носом коснулся лица Маэль, провел по ее нежной щечке. Ее глаза вспыхнули ярким желтым светом, который осветил меня изнутри, наполнив теплом нежностью, беспредельной радости. Не знаю как, но я победил в последней схватке Кальера.

Маэль оттолкнула меня от себя, приподнялась на локтях и осмотрелась, с недоумением на лице.

– Ты кто? – спросила она с нескрываемым беспокойством в голосе. Сердце кольнуло. – Я шучу, только не падай в обморок. – С обычной веселостью поспешила она оправдаться.

– Ты умерла на моих руках, потом ожила в моих объятиях, в такие моменты шутки неуместны. – Серьезно отчитал я за ее поведение.

– Вот когда сам умрешь, тогда и диктуй правила, какие шутки уместны, а какие – нет!

– Когда умру Я, мне будет все равно…

– …Эгоист.

– Сама-то чем лучше?

– Я хотела разрядить обстановку.

– Это не твой конек.

– Как умею.

– Попробуй не переводить в шутку серьезные вещи, все остальное сказанное будет уместно. Почти все.

Она обняла меня, не вставая с мягкой перины трав и, не отпуская, шепнула:

– Спасибо.

Приятное тепло волной прошло по телу, даруя ощущение радости, даже счастья.

– Нам лучше улететь, прихвостни Асаэля могут быть недалеко, – сказала Маэль, первой выйдя из объятий. – И Кальер не самый опасный из них.

– Тебе не хочется отдохнуть? – Удивленно спросил я.

– Очень хочется, – игриво ответила она, мигнув одним глазом.

– Давай отгоним флатку под кроны деревьев за защитную стену кустов, и рядом разобьем палатку, – быстро нашелся я.

– Ну давай. – Она произнесла лишь это, сказав столько всего, вложив интонацией и движениями столько кокетства, что я готов был на руках унести флатку в чащу леса. Я набросился на нее с поцелуями еще до того, как она продралась сквозь кустарник.

– Эрик, подожди, – отталкивала она меня с игривостью в голосе, еще больше раззадоривая. – Похоже, мы зацепили дерево.

– Главное, что все еще летим, – сказал я, целуя ее в шею и поглаживая рукой бедра, загибая ткани одеяния. Маэль дернулась и вместе с ней флатка. Она тут же грубо посадила наш транспорт и на ходу достала палатку. Я спрыгнул следом и схватил ее плечи, дотронулся ее губ в поцелуе, на который она ответила.

Лежа под легким покрывалом из нежнейшей ткани, Маэль выглядела нежно, женственно и игриво водила своими тонкими пальцами по моей груди, часто вздымающейся от вдохов и выдохов. Стрельнув глазами, она проворно вскочила с кровати и ловко надела свое одеяние, ее глаза блестели, а на губах переливалась белоснежными зубками улыбка.

– Ты так и будешь дальше валяться? – спросила Маэль, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.

– Я бы не отказался, если рядом будешь лежать ты, – мягко ответил я, хватая ее за запястье и притягивая к себе.

– Хитрец, но нам стоит поспешить, – выскользнула она из моих объятий.

– Неужели и полчаса в запасе нет?

– Кто знает, может быть, в Градок мы опоздали всего на «полчаса», что бы это не значило.

– Уверен, жалеть тут не о чем, – понуро парировал я и встал, чтобы одеться. Вперед, к ключу победы над Фероном…

Мы вышли и сели в наш транспорт, Маэль запустила флатку и взяла управление на себя, поднимая ее в воздух. Наше движение вспугнуло рои насекомых, которые прятались в травах, цветах и кустах теперь взлетели, окружив нас; они блестели и переливались всевозможными цветами, Маэль выпустила шар колдовства общей точности и все эти букашки упали.

– Наверху бы мы от них избавились, к чему столько жестокости к беззащитным насекомым?

– Никакой жестокости – чистейшая самооборона. Некоторые из этих видов ядовитые и многочисленные укусы могли доставить нам неприятные хлопоты, к тому же я не убила, а усыпила их.

– Тогда молчу. Они очаровали меня своими красками.

– Тебя слишком легко очаровать, – медленно проведя своим запястьям по плечу, обнажая его, подмигнула мне Маэль.

– Ну-ну. Зачем же так, ты ведь управляешь опасным транспортом.

– И что?

– А вдруг я накинусь на тебя, мы упадем и разобьемся.

– А что, не так уж плохо – представь рассказ: они летели по небу, охваченные пламенем страсти и метеором врезались в землю в объятиях друг друга.

– Неплохо звучит.

– Может быть, когда-нибудь… – несколько мечтательно вырвался выразительный взгляд вдаль у Маэль.

– Ты о чем?

– Ерунда, забудь, – улыбнулась она.

– Очень смешно, – фыркнул я.

– Я на секунду забыла, что ты и так уже это сделал, – рассмеялась она с такой непринужденностью, что заразила меня своим смехом.

– Ничего, когда-нибудь этот ум заработает, – постучал я по голове.

– В нашем мире многие верят, что ум живет в сердце; что это оно влияет на все поступки. То есть я хочу сказать, что повредив голову, лишившись всех своих воспоминаний, безвозвратно утеряв их в своей голове… Они могли бы остаться где-то вне ее.

– В сердце?

– Не в самом сердце, но там, где-то внутри… – Она прижалась к моей груди. – Кто знает? Что бы ты ни отстаивал, все равно, в конечном счете, все основывается на вере: в одни теории или другие – какая разница? До тех пор, пока ты не убедился сам, лично, а не из архивов или сомнительных докладов. Только после этого наступает совершенно иной уровень, основанный на знании, в котором ты можешь быть уверен на все сто процентов.

– Звучит логично. И мрачно. – Резюмировал я, нахмурившись.

– Почему?

– Мир обречен на стагнацию, если каждый будет опираться лишь на собственные опыты и эксперименты. Сама подумай: с каждым новым поколением знаний накапливается больше и больше, пока не наступит критическая масса знаний, не позволяющая стать проверенной одним человеком за его жизнь… Время, ресурсы – они ограничены.

– Есть и другой путь.

– Какой же?

– Сделать веру основой знания, подменить их так, что никто даже не заподозрит этого. Все будут считать, что два плюс два это четыре, не думая проверять, а так ли это на самом деле. Нужны всего лишь авторитетные утвержденные учебники, где будут смешаны разные факты, которые легко проверить и те, которые должны приниматься лишь на веру – все.

– Заменить знание верой? Такое не придет в голову даже самому извращенному уму.

– Тем не менее, так общество сможет развиваться.

– Откуда же ты это знаешь?

– Эта схема… мы ее тестировали, скажем так, на менее долголетних жителях нашего мира.

– Сработала?

– И блестяще. Если бы не конец света, то в скором времени и у нас бы ее внедрили. – Заговорческим тоном проговорила она.

– Звучит угрожающе.

– Тебе точно нечего бояться, – боднула она меня своим плечом.

– Я и не за себя, – толкнул ее я.

– Любишь людей?

– Жалко их, они ведь не виноваты…

Маэль не ответила, лишь направила задумчивый взгляд вдаль, за линию горизонта.

– Это вселяет в меня надежду… на многое, – сказала она с оттенком грусти.

– Надежда – опасное чувство, не отдавайся ей.

– Без надежды трудно обойтись. Она часто помогает двигаться, когда это труднее всего.

– Она же заставляет все бросить и вместо того, чтобы действовать, надеяться на провидение или удачу, – мрачно подытожил я.

– Ты ничего не помнишь – ничего не знаешь, но ты умеешь думать, поэтому с тобой интересно поговорить. Рассуждаешь ты мастерски.

– Спасибо за комплимент, мне это приятно слышать, – улыбнулся я.

Она подарила мне свою обворожительную улыбку и повернулась навстречу нашему пути. Профиль эльфийки был, словно, обрамлен короной в лучах яркого солнца. Эти милые черты лица и горящий взгляд, дополненный насыщенным каштановым цветом волос. Все в ее существе заставляло сердце трепетать. Грациозные и легкие движения каждого пальца, словно завлекающая ловушка для мужчин. Ловушка, в которую я угодил, черт побери.

– Ты знаешь, что такое «черт»?

– Что? – она отвлеклась от своих раздумий, – а, да, злая сущность, которой пугают своих детей их родители, обычная страшилка, а что?

– А дьявол? – вспомнил, что я говорил это Маэль, – это что-то схожее с чертом.

– Так ты ведь сказал одно и то же слово, – удивленно посмотрела на меня Маэль.

– Очевидно, что ты слышишь одно и то же слово из-за действия заклинания, на самом деле, я сказал разные слова, хотя это только подтверждает, что их значения одинаковы, – сделал вывод я.

– Я не понимала, зачем ты это говоришь, поэтому просто списывала на твою привычку, может для тех мест, где ты вырос это нормально.

– Занятно, это одна из тех вещей, которые я говорил не задумываясь. Привычка. Кальер – маг, который меня пытал – тоже не мог понять, о чем я ему говорю фразой «катись к черту», а я всего лишь имел в виду, что он не добьется от меня ничего.

– Да, звучит очень странно для моего слуха, и вообще не понятно: ты говоришь, чтобы я покатилась к черту – это ведь бессмыслица.

– Языковой барьер остается, даже если в совершенстве владеешь всеми языками, это ли не прекрасно?

– Думаешь, это прекрасно? – Удивилась она.

– Конечно, это предполагает уникальность натуры, это же удивительное…

– Тотальное недопонимание, которое приводит к разрушительным войнам.

– Есть у меня предположение, что отнюдь не недопонимание приводит к войнам… – Маэль скосилась в мою сторону, прищурившись, – …о, так ты и сама это знаешь.

– Мое предположение в том, что ты симулируешь, – грозно отчеканила Маэль.

– А ты? – Я взглянул на нее, приподняв бровь. Мы мерили друг друга взглядами так, что воздух между нами завибрировал, затем натянулся до предела и, казалось, вот-вот лопнет, как струна. Наконец Маэль отвела взгляд. – Что на тебя нашло?

– Приступ неверия, – как ни в чем не бывало, ответила она.

– Приступ? Как он закончился?

– Как видишь, моей капитуляцией.

– Ты поняла, что я имел в виду.

– Мы прошли через слишком многое, чтобы потерять к тебе доверие из-за пары удачных доводов с твоей стороны.

– Что ж, я действительно не помню своего прошлого, а тебя ни разу не подвел, как мне кажется.

– У тебя и память короткая.

Она снова уставилась вперед, думая о чем-то своем, а внизу, тем временем, полностью сменился пейзаж: насколько хватало глаз во все стороны, виднелась только водная поверхность. Я пихнул локтем Маэль и указал ей на новый вид водной глади, сменивший зелень полей и лесов.

– Это будет самый трудный участок, – сокрушенно проговорила она. – Как я могла его не заметить, а ведь хотела перед этим перелетом отдохнуть и поспать. Нам лететь через него довольно долго, – удрученно проговорила она.

– Тогда нам нужно сменять друг друга, чтобы можно было поспать, – спокойно предложил я, так как реальной угрозы не видел.

– Да, я бы сейчас поспала, утомилась, но тебе придется разбудить меня через несколько вальмов, чтобы пополнить заряд флатки.

– Понятия не имею, что за вальмы.

– Следи за цветом этой лампочки, – она указала на индикатор, который я прежде не видел, – когда он пожелтеет, то буди меня, и я пополню заряд КОТа.

– Хорошо, ложись ко мне на колени и засыпай спокойно, – мягко проговорил я, проводя по ее волосам и положив руку на плечо.

Судя по дыханию эльфийки, она заснула мгновенно, оставив меня наедине с собой. Вид воды способствовал умиротворению. Я вглядывался в эту бездну и думал о том, что будет, если флатка сломается прямо над водой. Эта мысль вселяла страх столь глубинный, что даже сами мысли пугали. Чувство ничтожности перед бесконечно огромным существом океана пронизывало насквозь. У поверхности показалось какое-то движущееся темное пятно, и вынырнуло какое-то морское чудовище, затем снова ушло под воду. Бездна взглянула на меня. Чудище было огромным, таких размеров, что я без труда мог бы поместиться у него в желудке, да еще и во весь рост, вместе с Маэль и флаткой и останется еще полно места. Эта рыба ушла на глубину, растворяясь в синеве воды. Я так и не понял, для чего она всплывала, но ее появление поспособствовало развитию волнения от мысли, что флатка сломается над водой. Изредка я поглядывал на лампочку: она продолжала гореть синим светом, как и когда на нее указала Маэль.

На всем видимом пространстве воды не было видно ни одного живого существа, темных пятен, которые бы указали на присутствие исполинов бездны. Этот гигант легко мог потягаться размерами с Фероном. Интересно, как сможет червь апокалипсиса преодолеть океан? Да наверняка сможет, Маэль ведь говорила, что он уничтожил когда-то уже город, который находится теперь возле границы тьмы и света.

Но если, все же, я ничего не смогу сделать с уничтожителем городов, то здесь можно начать жить с чистого листа – построить города на воде, плавучие крепости. Это сложно, но ведь на кону стоит выживание не только отдельных существ, но всех видов в целом.

Я снова поглядел на лампочку, горящую рядом с отверстием для шара колдовства общей точности: она загорелась желтым, и я разбудил Маэль. Она наколдовала шар и улеглась, мирно засопев через пару мгновений; На нее слишком много навалилось в последние дни. Я погладил ее волосы, прекрасные каштановые волосы от которых у меня внутри все трепетало, и задумался о ней: о нашем знакомстве и взаимоотношениях. Я ее хотел убить, а она меня выкрасть и спасти от незавидной участи, уверен, вряд ли я часто радуюсь своим проигрышам, но несомненно, я не жалею, что потерпел поражение в том поединке в гостевых покоях замка эльфов.

Импульсивное решение, взять ее с собой обернулось судьбоносным для моих скитаний. Куда бы меня завела самостоятельная попытка выбраться из земель Мунди и путешествие до границы с темной стороной мира? В любом случае, это бессмысленно обдумывать, так как развитие истории могло быть абсолютно любым, лишь собственная фантазия ограничивает число возможных вариантов.

По последней причине я решил выкинуть из головы эти бесполезные размышления, потому что они, в конечном счете, ровно ничего не дают, следует продумывать реальное положение дел. Голову снова заполнила мысль о крушении флатки над водой, потому что ничего другого на ум не могло прийти в условиях столь малых объемов входящей информации, а ум не может не думать, как сердце не может не биться в живом организме. Или может?

Оставалась еще опасность: столкновение с отрядом наших преследователей: каким образом мы сможем остаться на свободе и в живых при неожиданном нападении? Ответ мне казался довольно очевидным – Маэль стоит держать посох при себе, чтобы можно было бы им воспользоваться, тогда их магия будет бесполезной. Все решит флатка и мастерство управления ею – абордаж никто не отменял, или вообще таран летающего средства.

«Эрик, вы меня слышите?»– прозвучал знакомый голос у меня в голове, Кадуса, если я не ошибся.

«Кадус, это вы?»– на всякий случай уточнил я.

«Верно, рад, что вы меня не забыли, не смотря на то, что я вас так бесцеремонно прогнал из города, я прошу прощения за свою грубость, могу я с вами переговорить?»– телепатировал мурон.

«Я принимаю ваши извинения, безусловно, можете, чем я могу вам помочь, почему вы изменили мнение обо мне?»– без церемоний я перешел к основному вопросу.

«Появились подробности вашей истории о Фероне, и оказалось, что вы были полностью правы, а я глупец, что не поверил вашему рассказу»– ответил он.

Открывалось нечто странное, почему он сказал, что появились новые подробности? Как они могли появиться? Последняя мысль поразила мое сознание, словно молнией: на них уже напал Ферон.

«Как вы? Что произошло? На вас напали?»– засыпал я его вопросами в нетерпении.

«О нет, слава лесам, нет, ни в коем случае не это изменило мое мнение относительно вашего рассказа»– телепатировал он.

«Мне бы хотелось знать, что послужило тому причиной, если это не является секретом»– одно предположение не давало мне покоя.

«Информация за информацию. Я вам расскажу, как это узнал, а вы мне расскажите все, что знаете о Фероне, так как вы единственный знакомый мне Разумный, который пережил встречу с ним»– ответил он.

«Зря вы думаете обо мне в таком ключе, как будто я стану торговаться чьими-то жизнями, я рад вам все рассказать о нем и без этого обмена, однако все равно мне надо знать, как вы изменили свою точку зрения»– телепатировал я.

«Обычно чужеземцы не упускают выгоду и стараются заработать на всем, мне жаль, что я опустился до их уровня, примите мои извинения во второй раз»– прозвучал голос у меня в голове.