Текст книги "Зачарованное паломничество"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

34

Старейшина выглядел неважно. У него был только один глаз, и от пустой глазницы до шеи по щеке шел уродливый шрам.

Старейшина смотрел на Корнуэлла единственным блестевшим глазом. Коснувшись пальцами пустой глазницы, он провел ими по шраму. На руке не хватало трех пальцев, остались лишь большой и указательный.

– Рука к руке, – сказал он. – Я и он. Старый медведь был такой же злой, как и я. И после этой встречи уцелел только я, а не медведь. Он изувечил меня, но я уцелел. Мы его съели: притащили домой и зажарили. Ну и жесткое же было у него мясо. Трудно разжевать. Но я никогда не ел мяса слаще.

Он захихикал от своей шутки. Зубов у него не было.

– Сейчас бы я не смог его съесть.

Он указал на свой открытый рот.

– Зубы выпали. Ты знаешь, почему выпадают зубы?

– Нет, не знаю, – ответил Корнуэлл.

– Я теперь уже не тот, – продолжал старик. – Суставы не гнутся. Осталась только одна добрая рука. Не стало глаза. Но эти парни не могут спорить со мной.

Он указал на группу древних, которые присели сзади, по обе стороны от него.

– Они знают, что я злобен и хитер. Я всегда был злобным и хитрым, иначе не прожил так долго. Я слышал, что ты бог, и что у тебя есть Сверкающее лезвие.

– Сверкающее лезвие у меня есть, – ответил Корнуэлл. – Но я не говорил, что я бог. Это Заломанный Медведь…

Старик презрительно фыркнул.

– Заломанный Медведь полон ветра, – сказал он.

Острым локтем он ударил Заломанного Медведя в ребро.

– Верно, Заломанный Медведь?

– Не больше тебя, заломанный человек, – ответил Заломанный Медведь. В тебе больше ветра, чем во всех нас. Ветер исходит из твоего рта.

– Он хочет занять мое место, – сказал старейшина, – но не займет. Я задушу его одной рукой, хорошей рукой, а не плохой. Я позабочусь, чтобы это была хорошая рука.

Он беззубо захихикал.

– Ты говоришь о хорошей битве, – заявил Медведь, – но даже встать на ноги ты сам не можешь. Тебе должен кто-то помогать.

– О чем это они бормочут? – поинтересовался Джоунз.

– Он хвастается своей силой, – сказал Корнуэлл.

Поблизости на каменном выступе, отходившем от пещеры, горели три больших костра. Над кострами были расположены решетки из сырого дерева, на которых жарилось мясо. Царила страшная суматоха: бегали женщины, возбужденные сознанием важности момента, путались под ногами дети, крутились собаки, следя за ногами, готовыми их пнуть, и в то же время не сводили глаз с аппетитных туш.

Енот, устроившись между Холом и Мери, выглянул и посмотрел на собак. Мери прижала его к себе.

– Сиди спокойно, – сказала она. – Я знаю, что ты стоишь десятка их, но их здесь слишком много.

Хол улыбнулся.

– Вы когда-нибудь видели, как он дерется? Загоните его в угол, и он покажет, на что способен. Им даже не удастся коснуться его зубами.

– Тем не менее, пусть он останется здесь, – ответила Мери. – Ему нечего доказывать. Может, он и справится с теми, что первыми бросятся на него, но, как я уже говорила, их слишком много.

Джиб кивнул в сторону Старейшины.

– Пора бы уже, – заметил Джоунз, – перейти к вручению топора. Заломанный Медведь должен был сказать о даре, так что он знает о нем. Но есть определенный порядок, так сказать, племенной протокол, и очень строгий протокол. Он не должен нарушаться. Старейшина должен беречь свое достоинство.

Заговорил старейшина:

– Вы долго шли. Вы пришли из неведомых земель, пересекли Сожженную равнину, опередили церберов. Но как вы миновали Замок Зверя Хаоса?

– Мы не опередили церберов, – ответил Корнуэлл. – Церберы бежали от нас. Мы останавливались в замке, но он теперь груда развалин. Зверь Хаоса мертв.

Старейшина поднес руку ко рту, выражая этим свое изумление.

– Должно быть, вы на самом деле боги. И тот, кто пришел с вами, тот, кто ходит на трех ногах…

– Он тоже волшебный, как мое Сверкающее лезвие.

– А рог, который несет женщина? Он тоже волшебный? Это рог единорога?

– Ты знаешь о единорогах? Есть ли здесь единороги?

– В Месте Знаний есть единороги.

Он указал рукой во тьму.

– За горами. Люди туда не ходят. Место охраняется теми, Кто Размышляют В Горах.

Корнуэлл повернулся к Джоунзу.

– Он говорит о Месте Знаний. Должно быть, так он называет университет. Он говорит, что дорога к нему охраняется Теми, Кто Размышляют В Горах. Заметьте – не Тот, Кто Размышляет В Горах.

Джоунз кивнул.

– Несомненно, он прав. Он тут живет, ему лучше знать. Нам нужно пересечь тот хребет. Я знаю, я переходил через него, когда шел из университета.

– А вы не видели Тех, Кто Размышляет В Горах?

– Ни одного. Но ведь я ехал на мотоцикле, а он, как вы могли заметить, производит дьявольский шум. Может, я их этим распугал. К тому же, я двигался в противоположном направлении. От университета, а не к нему. Но я хочу кое о чем с вами поговорить. Этот ваш робот…

– А что такое робот?

– Металлический человек, который пришел с вами.

– Позже. Поговорим об этом позже.

Корнуэлл снова повернулся к старейшине.

– Насчет Места Знаний. Сможем ли мы туда пройти?

– Это значит идти на смерть!

– Но ведь были другие, которые прошли туда несколько лет назад. Мужчина и женщина.

– Они были совсем другие, – сказал старейшина.

– Что значит другие?

– Они шли в мире. Они шли туда рука об руку. У них не было оружия, а была лишь одна доброта.

– Они останавливались здесь? Ты их видел?

– Они немного пробыли с нами. Они не могли разговаривать с нами, но это им и не было нужно. Мы знали, что в них одна лишь доброта.

– Вы пробовали предупредить их?

– В этом не было нужды. Они могли без опаски идти туда куда пожелают. Им никто не мог повредить.

Корнуэлл негромко сказал Мери:

– Он говорит, что здесь были твои родители, а потом они ушли к университету. Он утверждает, что они были в безопасности, так как им никто не мог повредить.

– Если кто-то смог пройти, значит, и мы сможем, – сказал Джоунз.

– Нет, – ответил Корнуэлл. – Родители Мери – совсем особые люди. Я не очень понимаю…

– Заломанный Медведь, – вмешался старейшина, – сказал мне, что вы кое-что принесли для нас.

– Верно, – сказал Корнуэлл. – Но это не подарок, и не от нас. Это принадлежит вам.

Он кивнул Джибу и сказал:

– Отдайте ему топор.

Джиб протянул старейшине сверток. Тот схватил его одной рукой, положил на землю перед собой. Развернув сверток, он замер, глядя на топор. Наконец он поднял голову и внимательно взглянул на Корнуэлла своим единственным блестящим глазом.

– Вы смеетесь над нами, – сказал он.

– Смеемся? – воскликнул Корнуэлл. – Все что мы делаем…

– Слушай меня внимательно, – перебил его старейшина.

– Что происходит? – спросил Джиб. – Я что-то неправильно сделал?

– В преданиях рассказывается, – начал старейшина, – что этот топор был отдан нами в знак дружбы одному человеку из другого места, который встречался с нами. Вы принесли его назад, и дружба кончилась.

– Ничего этого я не знаю, – сказал Корнуэлл.

Старейшина закричал на него.

– Наша голова в пыли. Наш дар бросили нам в лицо. Дружбы больше нет.

Он вскочил и пнул топор. Остальные древние схватились за оружие.

Корнуэлл тоже вскочил, доставая меч. За ним послышался щелчок.

– Я смету их, – сказал Джоунз. – Встаньте-ка в сторону.

– Еще нет, – сказал Корнуэлл, – быть может, мы еще уговорим их.

– Уговорить дьявола, – с отвращением сказал Джоунз.

– Мы не боимся богов, – сказал старейшина. – Мы не позволим, чтобы боги смеялись над нами. Умрем, но не позволим.

– Мы не смеемся над вами, – объявил Корнуэлл, – но если ты хочешь умереть, то сейчас самое время.

Старейшина шагнул вперед и поднял руку, как бы предупреждая невидимого врага. И вдруг что-то пронзило его грудь, и кровь побежала по его животу. Корнуэлл, изумленный, отступил, давая ему возможность упасть. Когда старейшина упал, стало видно, что из его спины торчит копье. Позади него стоял Заломанный Медведь с пустыми руками.

– Старый мешок с ветром мертв, – сказал он. – Теперь мы можем поговорить.

Наступила мертвая тишина. Женщины прекратили болтовню, дети перестали бегать, собаки мгновенно улизнули. Мужчины, стоявшие рядом со Заломанным Медведем, ничего не говорили. Они стояли неподвижно, с напряженными лицами, подняв копья.

Заломанный Медведь кивнул в сторону вождя.

– Из-за него были бы убиты, – сказал он уверено, – некоторые из нас и вы все. Вы ведь этого не хотели?

– Не хотели, – сказал Корнуэлл.

– Я по-прежнему не знаю, боги вы или демоны, – продолжал Заломанный Медведь. – Мне иногда кажется так, а иногда по-другому. Но одно я знаю точно, – я не хочу, чтобы вы здесь оставались.

– Мы с радостью уйдем.

– Но сначала сторгуемся о ваших жизнях.

– Не думаю, чтобы стоило об этом торговаться. Я поправлю тебя, друг мой: не некоторые из вас умрут, а большинство. И ты будешь первым.

– Мы не станем жадничать, – сказал Заломанный Медведь. – Нам нужна только дымящаяся палка.

– Что происходит? – спросил Джоунз.

– Ему нужна дымящаяся палка, он имеет в виду ваше оружие.

– Оно не принесет этому дураку добра. Он, вероятно, просто застрелит себя. Нужно знать, как им пользоваться. Я не отдам его.

– Он говорит, что им опасно пользоваться, – сказал Корнуэлл. – Это сильное волшебство и повинуется не каждому. Только великий колдун может владеть им.

– Мы хотим его, – настаивал Заломанный медведь, – и рог, который несет женщина, и Сверкающее лезвие.

– Нет, – сказал Корнуэлл.

– Будем говорить мудро, – сказал Заломанный Медведь. – Вы даете нам палку, рог и лезвие. Мы даем вам ваши жизни.

Он ткнул пальцем в сторону убитого старейшины.

– Это лучше, чем то, что предлагал он.

– Вы торгуетесь с этим мерзавцем? – возмутился Джоунз.

Корнуэлл рукой отвел руку Джоунза.

– Они окружили нас, – констатировал Хол. – Мы в самой середине. Даже женщины и дети подхватили дубины и камни.

Кто-то сзади грубо отбросил Корнуэлла в сторону.

– Эй, что происходит? – воскликнул Джоунз.

Веревкообразное щупальце вырвало меч у Корнуэлла.

– Что ты делаешь, Жестянка? – воскликнул Корнуэлл.

Другое щупальце обвилось вокруг его груди и толкнуло на землю. Когда он встал, то увидел множество других щупальцев. Казалось, что весь воздух был заполнен ими. Они протянулись к толпе древних и выхватили из их рук копья.

– Что происходит? – кричал Джоунз. – Жестянка отобрал все оружие.

– Жестянка! – взревел Корнуэлл. – Какого дьявола…

Мужчины-охотники были прижаты к стене, женщины и дети с дикими криками разбегались, выли собаки с поджатыми хвостами. Жестянка швырял отобранное оружие в пропасть. Он также подбирал дубины и камни, брошенные женщинами и детьми, и тоже швырял их в пропасть.

– Он сошел с ума, – крикнула Мери. – Он даже рог у меня отобрал.

– Если он повредил оружие, то я его разберу на части.

Жестянка, действующий щупальцами, напоминал паука, ткущего паутину. Щупальца выступали, казалось, из каждого отверстия на его теле.

Расправившись с оружием, щупальца стали подталкивать путников туда, где от пещеры отходила тропа.

– Это правильная мысль, – сказал Джиб. – Пойдемте отсюда.

Снизу доносился плач и вой. Должно быть в темноте некоторые женщины и дети свалились с уступа. Древние, жавшиеся к стене, видя, что они уходят, двинулись вперед, но очень осторожно.

Когда путники добрались до тропы, Жестянка вернул Мери рог, Джибу топор, Холу – лук, а Корнуэллу – меч. И только ружье Джоунза от отбросил далеко в сторону.

– Черт тебя побери, – вскричал Джоунз. – Я просверлю тебя насквозь.

– Пошли отсюда, – сказал Корнуэлл. – Он знает, что делает.

Когда они проходили мимо костров, щупальца Жестянки обвились вокруг туши медведя, целиком жарившейся на одном из них и поднял его в воздух. Капли жира упали на лицо Корнуэлла.

– Ужин у нас есть, – сказал Оливер.

– И нам не придется есть мясо демона, – с облегчением вздохнул Снивли.

35

– Здесь мы в безопасности, – сказал Хол. – Они не пойдут за нами в темноте. К тому же, они боятся этого хребта.

– Вы уверены, что они говорили об этом месте? – спросил Корнуэлл у Джоунза.

Тот кивнул.

– Именно тут я шел по дороге из университета. Я, должно быть, прошел рядом с лагерем древних, даже не заметив его. А теперь расскажите мне о вашем роботе. Ух, если бы у меня только был молот, я с удовольствием разбил бы его на части. Хотя, признаюсь, он весьма эффектно вывел нас из затруднительного положения. Хотелось бы только, чтобы он предупреждал об этом заранее.

– Он не мог предупредить нас, – ответил Хол. – Он не умеет говорить.

– Такое хорошее ружье, – плакался Джоунз. – Почему он так сделал, как вы думаете?

– Не знаю, – ответил Корнуэлл. – Он с нами недавно. Нужно знать его годы, наверное, чтобы его понимать. Очевидно, он решил, что нельзя возвращать вам в руки ружье. Не могу с ним, конечно, в этом согласиться, но, должно быть, у него были для этого основания.

– Может быть потому, что эта штука, которую вы зовете ружьем, не нашего мира, – вступил Оливер, – может быть, он почувствовал, что она не имеет права находиться здесь. Есть слово для таких вещей. Кажется, анахронизм.

– Хотя я очень о нем сожалею, – сказал Джоунз, – мне все же не хочется возвращаться за ним. Я не хочу снова встречаться с древними. К тому же, оно, вероятно, сломано. Этот ваш Железка швырнул его с такой силой, что оно, ударившись, даже подпрыгнуло.

Пройдя еще несколько миль при свете ущербной луны, они наконец остановились на привал под прикрытием каменной стены. Путники развели костер, потом поужинали медведем, и лишь после этого начали разговор.

– Я умру от желания узнать, что с вами было, – сказал Джоунз.

Прислонившись к камню, Корнуэлл с помощью остальных, а особенно Снивли, рассказал, что с ними произошло после Ведьминого Дома.

– Огненные кольца, – сказал Джоунз. – Весьма интересно. Похоже на летающие блюдца, которые поражали воображение моего мира. Вы говорите, что они разрушили замок?

– Совершенно верно, – ответил Корнуэлл. – Они снесли замок с лица земли.

– После смерти Зверя Хаоса?

– Мы знаем, что он умер до нашего прихода, – сказал Хол. – У нас была возможность убедиться в этом. Но мы не знаем точно, почему появились огненные кольца. Скорее всего, цель их нападения – Жестянка. Вероятно, они рассчитывали уничтожить замок в момент его выхода из склепа. Но мы помогли Жестянке сделать это на несколько часов раньше.

– Зверь Хаоса, должно быть, знал об опасности, – сказал Джоунз. Именно поэтому он и приказал жителям замка вытащить Жестянку сразу после своей смерти.

– Жестянка, видимо, тоже знал об опасности, – сказал Джиб. – Он настаивал на том, чтобы мы покинули замок.

– Вы успели уже изучить этого робота? – спросил Джоунз. – У вас есть уже какие-нибудь данные?

Корнуэлл нахмурился.

– Если под данными вы имеете в виду факты и наблюдения, тщательно отобранные и расклассифицированные, то нет. Ваш мир, вероятно, больше нашего интересуется данными. Мы же знаем о нем немногое: сделан он как будто из металла, глаз у него нет, но, тем не менее, он видит. Он ничего не ест и не говорит, но все же, мне кажется…

– Он предупредил нас, чтобы мы бежали из замка, – сказал Джиб. – А когда мы пересекали Сожженную равнину, он превратился в носильщика и нес намного больше, чем составляла его доля. Он разрушил магию ловушки для демонов, а сегодня вытащил нас из затруднений, которые могли стоить нам жизни.

– И он играет с Енотом, – сказала Мери. – Енот любит его. Мне кажется, мы не должны так говорить о нем, когда он стоит рядом. Он, возможно, понимает, о чем мы говорим, и это его обижает.

Жестянка не выглядел обиженным. Он стоял по другую сторону костра. Все щупальца его были втянуты, за исключением одного. Это щупальце выступало наполовину и было сложено на том, что можно было принять за грудь.

– Любопытные у него щупальца, – сказал Оливер. – Может, то, как он сложил это щупальце, имеет какое-то значение?

– Просто ритуал, – предположил Снивли. – Бессмысленный ритуальный жест.

Джоунз посмотрел, щурясь, в небо.

– Я думаю, он не с Земли. И Зверь Хаоса тоже не с Земли, так же, как и огненные кольца. Здесь мы имеем дело с чуждыми существами из глубин космоса. Все они прилетели с далеких звезд.

– Как это может быть? – спросил Корнуэлл. – Ведь звезды – это небесные огни, зажженные по божьей милости. Из волшебного мира, может быть из какого-то места, запретного для нас, но не со звезд.

– Я отказываюсь обсуждать с вами открытия астрономов моего мира, холодно сказал Джоунз. – Это напрасная трата времени. Вы слепы ко всему, кроме магии. Достаточно встретится с чем-то непонятным и тут же выскакивает эта все объясняющая концепция.

– В таком случае, не будем обсуждать это вообще, – успокаивающе сказала Мери, – мы вам рассказали о себе, почему вы теперь нам не расскажете о себе? У Ведьминого Дома мы пошли искать вас, чтобы узнать, не присоединитесь ли вы к нам в походе через Сожженную равнину, но вас уже не было.

– Виноват Корнуэлл, – сказал Джоунз. – Он намекнул мне на существование университета. Он не особенно подчеркивал это, но на самом деле он был очень заинтересован. И хотя он этого не говорил, я решил, что его истинная цель – университет. И решил опередить его.

– Но откуда вы узнали, где он расположен? – спросил Корнуэлл. – И как вы туда добрались?

– Я изучил карту, – ответил Джоунз, – и догадался.

– Но здесь нет никаких карт.

– В моем мире есть. Там нет таких названий как Сожженная равнина или Туманные горы, но рельеф тоже есть. В моем мире это обычная местность, населенная обычными людьми. Местность изучена, нанесена на карту. Она вся покрыта дорогами. Итак, я использовал машину, соединяющую миры, и вернулся в свой мир. Там я изучил карту, взял грузовик – это другая машина, погрузил на него машину, соединяющую миры, и добрался до того пункта, где по моим предположениям, должен быть университет. Если все это звучит для вас непонятно…

– Именно так, – сказал Снивли.

– Потом я вернулся в этот мир и увидел, что моя догадка подтвердилась. Я высадился всего лишь в нескольких милях от университета. Провел там несколько дней, нашел книги и документы. Но не смог их прочесть. Тогда я понял, что нуждаюсь в помощи, и вспомнил о вашем отряде, который собирался пересечь Сожженную равнину. Я подумал, что Корнуэлл, с его годами занятий в Вайлусинге, сумеет прочесть эти книги. К тому же, возможно, вам тоже нужна была помощь.

– А университет? – спросил Корнуэлл. – Что он из себя представляет?

– Я никогда не видел ничего подобного. Это одно огромное здание, хотя издалека кажется, что там много зданий. Можно подумать, что оно построено феями. Это здание, сэр Марк, не иначе как создание вашей магии, похоже на пену и кружева и выглядит так, как будто рука человека к нему не прикасалась.

– Может, так оно и есть? – сказал Снивли.

– Вокруг ухоженные поля и сады, урожай с которых уже убран, полно свиней, кур и уток. Там достаточно скота и дичи, чтобы прокормить значительное население. Но я никого не видел, хотя иногда мне казалось, что за мной следят, что кто-то сопровождает меня. Они, кто бы это не были, прятались от меня.

– Мы были рады вашему рассказу, – сказал Снивли. – Конечно, он очень интересен, но вопрос в том, что нам теперь делать?

– Надо идти вперед, – сказал Корнуэлл. – Мы не можем возвратится через Сожженную равнину: без лошадей мы не дойдем.

– К тому же, там церберы, – напомнил Джиб.

– Вы говорите, что мы не можем вернуться, – сказал Снивли. – Но это потому, что вам смертельно хочется увидеть университет. Но дело в том, что вы не должны его видеть. И никто из вас не должен. У вас есть ваши священные места, а у нас свои. И многие наши святыни осквернены. Университет – это одна из немногих оставшихся святынь, и он остался только потому, что знание о нем строго охранялось.

– Не знаю, как остальные, – сказала Мери, – а я пойду искать родителей. Родители прошли здесь и, если они еще живы, я намерена их найти.

– О ваших родителях, – сказал Джоунз, – я очень мало знаю. Я перерыл весь Ведьмин Дом в поисках свидетельств, но ничего не нашел. Я думаю, что если бы подвесить эту ведьму за пятки и развести под ней костер, то эти свидетельства нашлись бы очень быстро. Но на это мне не хватает пороху. В моем мире о них нет упоминаний, то есть о тех, кто, кроме меня, тоже побывал в вашем мире. Но судя по тому немногому, что я знаю, мне все же кажется, что они из моего мира. Может, они родились через несколько столетий после меня? Я для передвижения использую металлическую конструкцию, а они – нет. Но, может, в будущем исследователи из моего мира смогут путешествовать без машин?

– В том, что Снивли сказал об университете, много правильного, – с глубокомысленным видом заявил Корнуэлл. – Нам не следовало бы вторгаться туда, куда нас не звали, но дело в том, что нам некуда идти. Я думаю, все согласны, что возвращаться назад мы не можем. И дело не только в церберах на Сожженной равнине. Есть еще и древние. Утром они подберут свои копья, и к ним вернутся отвага и храбрость. Но сомневаюсь, чтобы они пошли за нами через хребет. Они его искренне боятся. Но пытаться пройти мимо них для нас опасно. Мы можем только обещать Снивли, что будем держать рот на замке и не допускать осквернения святынь.

Снивли хмыкнул.

– Я бы не стал на это полагаться. Большинство людей при случае становятся болтунами. Но, видно, нам придется идти вперед. Я согласен, что мы не можем возвращаться тем путем, каким пришли.

– Все это с самого начала было опрометчиво и глупо, и я чувствую свою ответственность за это, – сказал Корнуэлл.

– Вина главным образом на мне, – возразил Джиб. – Это я настаивал, что должен собственными руками отдать топор древним.

– Ничья это не вина, – сказала Мери. – Ну кто мог знать, что древние себя так поведут?

– Итак, мы идем вперед, – сказал Хол. – Интересно, что мы так обнаружим?

Где-то вдалеке завыл волк. Вслушиваясь в далекий вой, они ожидали ответного, но его не было. Костер горел слабо, и Хол подбросил в него дров. Выше по склону гулко треснула ветка, и все вскочили на ноги.

По склону спускалась оборванная фигура, опираясь на посох. Изъеденный молью, отчаянно цеплялся за плечо ворон, сзади прихрамывала белая собачка.

– Боже, – воскликнул Корнуэлл. – Это же Сплетник. Мы совсем забыли о нем.

– Он этого и добивался, – сказал Снивли. – Проскользнет в сознание и выскользнет из него. Такова его природа. Ты его сейчас видишь, а в следующее мгновение его уже нет. А когда ты его не видишь, то и не думаешь о нем. Его легко забываешь, потому что он хочет, чтобы о нем забывали. Скользкий тип.

– Эй, – закричал Джоунз, – где вы были? Куда вы исчезли?

– Если нос меня не обманывает, – сказал Сплетник, – тут есть доброе жаренное мясо. Отличное мясо. Я ужасно голоден.

– Вы вечно голодны, – сказал Джоунз.