Текст книги "Журнал «Если», 1994 № 07"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

Соавторы: Гордон Руперт Диксон,Фредерик Пол,Кэролайн Черри,Джон Морресси,Павел Гуревич,Наталия Сафронова,Анатолий Кантор,Олег Жадан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

«Если», 1994 № 07

Клиффорд Саймак
ЭВОЛЮЦИЯ НАОБОРОТ

Старший негоциант приберег в грузовом отсеке местечко специально для корней баабу, обещавших прибыли больше (унция золота за унцию корней), чем все другие товары, какие удалось заполучить на доброй дюжине планет, где корабль совершал посадку.

Однако деревушки гуглей, обитателей планеты Зан, поразила какая-то напасть. Корней баабу, собранных загодя в ожидании корабля, не было и в помине. Старший негоциант метался по трапу вверх и вниз, накликая на головы гуглей страшные проклятия, позаимствованные из лексикона двух десятков рыков и культур.

В своей каморке на носу, всего на ярус ниже поста управления и капитанской каюты, координатор Стив Шелдон прокручивал ролик за роликом записи, относящиеся к данной планете, и в который раз вчитывался в библию своего ремесла – «Путеводитель по разумным расам» Деннисона. Шелдон искал скрытый ключ к разгадке, насиловал свою перегруженную память в надежде выкопать хоть какой-нибудь фактик, который мог бы иметь отношение к делу.

Тщетно – фактик не находился, записи не помогали.

Зан относился к числу планет, не замеченных в эпоху первой волны космических открытий, – его обнаружили всего-то пять веков назад. С тех пор торговые корабли совершали сюда регулярные рейсы ради корней баабу. В должном порядке торговцы сообщили о планете в ведомство внеземных культур. Однако ведомство, заваленное более важными делами, чем обследование захолустных планеток, сдало сообщение в архив и, разумеется, начисто забыло о нем.

Вот почему никто никогда не проводил на планете Зан серьезных исследований, и ролики записей не содержали почти ничего, кроме копий контрактов, заявок, лицензий и сотен счетов, накопившихся за пять столетий торговли. Правда, тут и там были вкраплены письма и другие сообщения со сведениями о гуглях или о самой планете, но цена им была невысока: ведь все это писали не квалифицированные наблюдатели, а безграмотные торговцы – космические бродяги.

Впрочем, Шелдон нашел и одну высокоученую диссертацию о корнях баабу. Из нее он узнал, что баабу растет только на планете Зан и ценится как единственное известное лекарство от некоей болезни, распространенной в одном из секторов Галактики. Поначалу баабу были дикорастущими, и гугли собирали их на продажу, но в недавние времена, как уверял автор, были предприняты попытки окультурить полезное растение, и сбор диких баабу пошел на убыль.

Шелдон не смог бы выговорить ни точное химическое наименование лекарства, ни название болезни, от которой оно исцеляет, но эту трудность он преодолел пожатием плеч: в данных обстоятельствах все это не имело значения.

Справочник Деннисона посвящал планете Зан полтора десятка строк, и они не сообщили Шелдону ничего такого, чего бы он не знал. Гугли были до известной степени гуманоидами и принадлежали к культурному классу 10, с вариациями от 10-А до 10-К; они отличались миролюбием и вели пасторальное существование; всего было известно тридцать семь племенных деревень, причем один род обладал по отношению к остальным тридцати шести диктаторскими полномочиями, хотя и смягченными традициями. Существенно, что руководящее положение периодически переходило от деревни к деревне, от рода к роду, видимо, в соответствии с какой-то ненасильственной ротационной системой, отвечающей дикарским представлениям о политике. По натуре гугли были существами совсем не воинственными.

Вот и все сведения, какие предлагал справочник. Оттолкнуться было практически не от чего.

Но коль на то пошло, утешал себя Шелдон, координатор в принципе почти обречен на безделье, пока корабль не угодит в какую-нибудь передрягу. Настоящая нужда в координаторе возникает лишь тогда, когда все, не исключая его самого, окажутся в глубокой луже. Найти способ выбраться – именно в том и состоит его работа. И вспоминают о нем, только если не остается другого выхода. Конечно, в обязанности координатора входит держать Торговцев в узДб, следить, чтобы они слишком нагло не надували тех, с кем ведут дела, не нарушали туземных табу, соблюдали чужие обычаи и придерживались минимальных формальностей, – но это простая повседневная рутина, не более того.

И вот после долгого спокойного полета – чрезвычайное происшествие: на планете Зан не оказалось корней баабу, и Дэн Харт, капитан звездолета «Эмма», гневается, скандалит и ищет козла отпущения, хотя и без особого успеха.

Шелдон загодя услышал, как капитан шагает по лесенке, приближаясь к каюте координатора. Судя по грохоту, который поднимал Харт, настроение у него было хуже некуда. Шелдон отодвинул ролики на край стола и постарался привести себя в состояние безмятежного равновесия – иначе беседовать с капитаном было попросту невозможно.

– Рад приветствовать вас, капитан, – произнес Шелдон, как только пышущий гневом визитер переступил порог.

– Добрый день, координатор, – отозвался Харт, хотя было видно, что вежливость стоит ему больших усилий.

– Я просмотрел все имеющиеся материалы, – сообщил Шелдон. – К сожалению, зацепиться практически не за что.

– Значит, – подытожил Харт, и владеющая им ярость чуть не вырвалась из-под контроля, – вы не имеете понятия, что тут происходит?

– Ни малейшего, – весело подтвердил Шелдон.

– Я надеялся на иной ответ, – заявил Харт. – Хотелось бы получить от вас внятное объяснение, мистер координатор. Настал момент, когда вам придется отработать Свое жалованье. Я таскаю вас с собой годами и плачу вам солидную сумму не потому, что мне так нравится, а петому, что меня к этому принуждают. И все эти годы вам было нечего или почти нечего делать. Теперь у вас есть дело. Я мирился с вашим присутствием, хотя вы держали меня за глотку, мешая работать. Я сдерживал свой язык и темперамент, как мог. Но теперь у вас есть дело, и уж я прослежу за тем, чтобы вы от него не отлынивали. – Он вытянул шею вперед, как черепаха, злобно выглянувшая из панциря. – Вам понятно, что я хочу сказать, мистер координатор?

– Понятно, – ответил Шелдон.

– Вы займетесь этой проблемой всерьез. И приступите к делу немедленно.

– Уже приступил. И установил, что в письменных источниках нет ничего полезного.

– Что же вы теперь намерены предпринять?

– Наблюдать и думать.

– Наблюдать и думать! – взвизгнул Харт, возмущенный до глубины души.

– Появились догадки, которые необходимо проверить. Рано или поздно мы докопаемся, в чем тут загвоздка.

– И сколько времени это займет?

– Пока не могу сказать.

– Стало быть, не можете! Должен напомнить вам, мистер координатор, что в космической торговле время – деньги.

– Вы опережаете график, – спокойно возразил Шелдон. – Вы стояли на своем в течение всего рейса. Вечно торопились, вели торговлю бесцеремонно, вопреки правилам, установленным для общения с внеземными культурами. Я был вынужден раз за разом настойчиво напоминать вам о важности этих правил. Вы вели себя так, будто сам дьявол наступает вам на пятки. Экипаж нуждается в отдыхе, и сколько бы дней мы ни потратили на распутывание здешней загадки, они пойдут ему на пользу.

Харт изменил тактику.

– У меня контракт на корни баабу, – проговорил он, – и лицензия на данный торговый маршрут. Могу вам признаться, что я делал ставку на эти корни. Пять лет назад, когда мы в последний раз прилетали сюда, все было в порядке! Никакая культура не может развалиться ко всем чертям за такое короткое время!

– Кажется, перед нами нечто более сложное, чем культура, развалившаяся ко всем чертям, – произнес Шелдон. – Как будто бы туземцы действовали по плану, вполне сознательно. Деревня класса 10 стоит как стояла, в полутора-двух милях отсюда к востоку. Стой! покинутая, дома заколочены. Все прибрано, все опрятно, будто жители ушли ненадолго и намерены вернуться в недалеком будущем. А в двух милях от деревни класса 10 появилась другая деревушка со всеми признаками 14-го класса.

– Бред какой-то! – воскликнул Харт. – Как может целый народ утратить сразу четыре культурных уровня? Да если даже так, зачем им было переселяться из домов 10-го класса в тростниковые хижины? Даже варвары, когда завоевывали римские города, вселялись во дворцы и храмы и о тростниковых хижинах не горевали…

– Не знаю, в чем тут дело. Моя обязанность в то» м и состоит, чтобы узнать.

– Их молельня ставит меня просто в тупик. И парник позади нее. А в парнике растет баабу!

– Откуда вам это известно? – резко спросил Шелдон. – Вы же до сих пор не видели растений, только корни!

– Несколько лет назад один из туземцев показал мне посевы, многие акры! Это же целое состояние, а я не мог вырвать ни корешка! Они заявили, что надо потерпеть, пока корни не подрастут.

– Я уже приказал ребятам, – объявил Шелдон,

– держаться от молельни подальше, а сейчас повторяю это вам, Харт. Запрет относится и к парнику. Если я поймаю кого-нибудь, кто попробует добыть из парника корни баабу или что-то другое, виновный не рассчитается до конца дней своих!..

Вскоре после того как Харт отбыл не солоно хлебавши, по трапу вскарабкался старшина гуглей, вождь деревни, и пожелал видеть координатора.

Вождь был немыт и с головы до ног облеплен паразитами. О стульях он не имел понятия и расположился на полу. Шелдон поднялся с кресла и сел на корточки лицом к гостю, но в тот же миг заерзал и отодвинулся: от вождя несло вонью.

– Привет тебе, вождь, – вымолвил Шелдон.

– Пришел слушать, – сказал вождь.

– Что?

– Разные истории, – уточнил вождь. – Вы их называете анекдотами. Ты знаешь?

– Знаю парочку. Боюсь только, что они не слишком хороши.

– Расскажи, – потребовал вождь, деловито почесываясь одной рукой. Второй рукой он не менее деловито выковыривал грязь, застрявшую между пальцами ног.

Шелдон рассказал ему про женщину и двенадцать мужчин, очутившихся на одном астероиде.

– Ну и что? – спросил вождь.

Тогда Шелдон рассказал ему другую историю попроще, а главное – откровенно похабную.

– Эта лучше, – одобрил вождь, но смеяться и не подумал. – Знаешь еще?

– Нет, других не знаю, – отмахнулся Шелдон: продолжать вроде бы не имело смысла. Но потом он рассудил, что с инопланетянами надо ладить любой ценой, тем более что это его прямая обязанность, и предложил: может, кто другой? Наш кок знает такие истории, что умрешь от смеха.

– Хорошо, – заявил вождь и поднялся с пола.,

– Потом.

Вернувшись за стол, Шелдон какое-то время слушал, как вождь тихо топочет по трапу. Заверещал коммуникатор. Это оказался Харт.

– Первый катер-разведчик на борту, – сообщил он. – Облетел пять других деревень, и всюду то же самое. Гугли покинули прежние жилища и поселились в грязных хижинах на небольшом отдалении. И в каждом из тростниковых поселений своя молельня и свой парник.

– Дайте мне знать, когда появятся остальные разведчики, – сказал Шелдон.

– Еще одна новость, – продолжил Харт. – Вождь просил нас пожаловать вечером в деревню.

– Уже прогресс, – отозвался Шелдон. – Первые дни они нас просто не замечали. Или удирали во все лопатки.

– Появились у вас свежие идеи, мистер координатор?

– Одна есть. Или даже две.

– И что вы намерены предпринять?

– Пока ничего, – объявил Шелдон. – Времени у нас достаточно.

Отключив коробку-верещалку, он откинулся на спинку кресла. Свежие идеи? Одна, пожалуй, есть. Хотя не слишком богатая. Что если это обряд очищения? Или местный эквивалент возвращения к природе? Нет, не получается. Ведь культура класса 10 и не уводила гуглей от природы на расстояние, когда появляется истовое желание к ней возвратиться.

Что такое класс 10? Жизнь, разумеется, очень простая, но довольно комфортабельная. Еще не преддверие века машин, но совсем чуть-чуть до него. Своеобразный золотой век варварства. Добротные прочные поселения с несложным, но крепким хозяйством и нехитрой торговлей. Ненасильственная диктатура и пасторальное существование. Никакого избытка законов. Терпимая религия с минимумом табу. Народ – одна большая семья без резких классовых различий.

И тем не менее они отказались от своей идиллической жизни.

Психоз? Похоже на то.

В нынешнем своем состоянии гугли еле сводят концы с концами. Их словарь обеднел. Черт возьми, сказал себе Шелдон, ведь даже я владею сегодня языком лучше, чем вождь.

Средства к существованию у нынешних гуглей едва достаточны для того, чтобы не умереть от голода. Они охотятся и рыбачат, собирают дикорастущие фрукты и коренья, но при этом у них постоянно урчит в животе, а между тем вокруг покинутых деревень лежат поля под парами, пустуют в ожидании мотыги и плуга, и по всем признакам эти поля были в обороте еще год-два назад. Вне сомнения, здесь выращивали не только овощи, но и баабу. А сегодня гугли не имеют понятия ни о плугах, ни о мотыгах, ни о семенах. Их хижины слеплены кое-как и тонут в грязи. У них сохранились семьи, но моральные установления таковы, что вызывают тошноту. Оружие – каменное, а о сельскохозяйственных орудиях никто и не слыхивал.

Культурный регресс? Но почему столь стремительный? И как объяснить тот факт, что гугли отступили в деревушки класса 14, однако в центре каждой деревушки оказалась молельня, позади молельни парник, а в парнике баабу? Парники возведены из стекла, а больше нигде в деревушке класса 14 стеклами и не пахнет. Ни Одно существо класса 14 не сумело бы возвести такой парник, да и молельню, коль на то пошло. Потому что молельня – отнюдь не хижина, а здание из обработанного камня и бревен, и двери заперты каким-то хитроумным способом. Впрочем, с дверями никто из землян не возился. На чужих планетах гостям, мягко говоря, не рекомендуется соваться в молельню без спроса.

Готов поклясться, сказал Шелдон, беседуя вслух с самим собой, что молельню строили не дикари. Если я еще хоть что-то понимаю, ее построили до начала регресса. И парник тоже.

Что мы делаем на Земле, когда уезжаем в отпуск, а дома остаются цветы? Мы относим горшки к соседям иди друзьям или договариваемся с кем-нибудь, чтобы к нам наведывались и поливали наши растения.

А если мы решили уйти в отпуск из культуры класса 10 в класс 14, и у нас есть растения баабу, которые мы непременно хотим сохранить как семенной фонд, как мы поступим тогда? Баабу нельзя отнести к соседям, потому что и соседи, в свою очередь, уходят в отпуск. Единственное, что нам остается, – возвести парник и оснастить его массой автоматических устройств, которые позаботятся о растениях, пока мы не вернемся и не станем вновь заботиться о них сами.

Но это значит, это почти неоспоримо доказывает, что регресс не был случайным.

Перед визитом в деревню члены экипажа напялили чистое платье, помылись и побрились. Кок Сальный Феррис вытащил свою гармонику и ради тренировки наиграл мелодию-другую. Банда предполагаемых хористов из машинного отделения решила порепетировать – получился кошачий концерт. Капитан Харт поймал одного из мотористов с бутылкой и одним хорошо поставленным ударом сломал ослушнику челюсть – способ поддержания дисциплины, который Шелдон в беседах с Хартом оценивал как необязательный.

Сам координатор надел полупарадную форму. Может, и глуповато было выряжаться ради каких-то дикарей, но он утешал себя тем, что по крайней мере не приходится надевать парадный мундир со всеми регалиями. Он уже натягивал куртку, когда послышались шаги Харта: капитан вновь спускался из своих апартаментов в каюту координатора.

– Все разведчики вернулись на борт, – объявил Харт с порога. Повсюду одно и то же. Все до единого племена перебрались из-прежних деревень в лачуги вокруг молелен и парников.

– Так я и подозревал, – обронил Шелдон. Харт глянул на него, словно прикидывая, как бы половчее накинуть на хвастуна петлю. – Это же логично, – добавил Шелдон. – Если одно племя по каким-то причинам вернулось к дикости, надо полагать, что так же поступили и остальные.

– Но почему, мистер координатор? В чем причина? Вот что мне надо знать!

Шелдон спокойно произнес:

– Именно это я и намерен выяснить.

С трапа донеслись чьи-то торопливые шаги – вверх, вверх. Харт поспешно обернулся к двери, и Сальный Феррис, ввалившись в каюту, едва не налетел на капитана. Глаза у кока округлились от возбуждения, он шумно пыхтел.

– Они открывают молельню, – выдохнул кок.

– Они только что…

– Шкуру спущу! – зарычал Харт. – Я же приказал не приближаться к молельне!

– Это не наши, сэр, – сумел выговорить Сальный. – Это гугли.

Харт резко повернулся к Шелдону.

– Тогда сейчас нам в деревню идти не следует.

– Напротив! – ответил Шелдон. – Они нас пригласили. Мы не можем их обидеть.

Харт, помедлив, вышел. Кок собрался было последовать его примеру.

– Постой-ка, Сальный. Ты видел, как открыли молельню?

– Так точно, сэр.

– А что ты там, собственно, делал?

– Видите ли, сэр…

По лицу кока было видно: он спешно выдумывает, что бы такое соврать. И Шелдон перебил:

– Я рассказал вождю анекдот. Но до него, похоже, не дошло.

Кок сообщил с ухмылкой:

– Ну, видите ли, дело было так. Гугли начали варить какое-то пойло, а я дал им несколько советов, просто чтобы чуть-чуть помочь. Они же все делали наперекосяк, и было бы жаль, если б классную выпивку сгубили за просто так. Вот я и…

– Вот ты и наведался к ним еще раз – отведать, что получилось.

– Да, сэр, вроде того.

– Теперь понятно. Скажи мне, Сальный, а кроме как по части выпивки, других советов ты им не давал?

– Ну еще я рассказал вождю парочку анекдотов.

– Понравились они ему?

– Не знаю, – ответил Сальный. – Кажется, да.

– А дальше?

– Дальше? Ну, кто-то из них взял тростинку и принялся мастерить дудку, но все как-то нескладно…

– И ты показал ему, как это делается?

– Точно, – признался Сальный.

– И теперь ты, наверное, чувствуешь себя миссионером?

– Мм… – промычал кок.

– Да ладно, – примирительно сказал Шелдон.

– Но на твоем месте я бы не слишком налегал на улучшенную выпивку.

Выпивка лучшего качества, подумалось Шелдону. Лучшая выпивка, лучшая дудка, несколько скабрезных анекдотов. Ну и что? Он покачал головой: все это вместе взятое тоже не имело никакого смысла.

Шелдон расположился на корточках по одну сторону от вождя, Харт по другую. С вождем произошла удивительная перемена. Прежде всего он помылся и перестал чесаться, и от него не воняло. И между пальцами ног больше не было грязи. Он подстриг бороду и даже прошелся по волосам гребешком – раньше в них торчали сучки, репьи, а может, и птичьи гнезда, и по сравнению с прежней прическа была колоссальным достижением.

Однако одним этим перемены не ограничились. Произошло нечто большее. Шелдон долго не мог сообразить, что именно, хотя мучился этим вопросом непрерывно, даже когда пытался попробовать месиво чудовищного вида и запаха, которое перед ним поставили (вилок, естественно, не полагалось).

Вождь по соседству с Шелдоном упоенно чмокал и чавкал, запихивая еду в рот обеими руками поочередно. И только попривыкнув к этому чавканью, Шелдон понял, что же такое изменилось в вожде. Он стал говорить правильнее. Днем он пользовался упрощенной, примитивной версией собственного наречия, а нынче владел языком свободно, можно сказать – почти в совершенстве.

Координатор быстро обвел взглядом землян, расположившихся кружком на голой почве. Каждого землянина усадили меж двух гуглей, и если только аборигены не были слишком заняты чавканьем и глотанием, они считали своим долгом вести с гостями беседу. Будто у нас в Торговой палате, подумалось Шелдону: если уж затеяли званый обед, то каждый лезет из кожи вон, чтобы гости были довольны и чувствовали себя как дома. Какой же разительный контраст с первыми днями после посадки, когда туземцы лишь боязливо выглядывали из хижин и бурчали что-то невнятное или удирали от пришельцев во всю прыть…

Вождь вычистил свою миску круговыми движениями пальцев, а затем обсосал их, постанывая от удовольствия. И вдруг, повернувшись к Харту, сказал:

– На корабле я видел, что люди используют для обеда доски, поднятые над полом. Зачем это?

– Это называется стол, – пробормотал Харт.

– Не понимаю, – произнес вождь, и Харт был вынужден рассказать ему, что такое стол и насколько удобнее есть за столом, а не на полу.

Видя, что остальные члены экипажа принимают участие в трапезе, хоть и без особого восторга, Шелдон рискнул погрузить пальцы в свою миску. Не подавись, внушал он себе. Каким бы гнусным ни оказался вкус, подавиться ты не имеешь права… Но месиво оказалось на вкус еще гнуснее, чем можно было вообразить, и он поперхнулся. Впрочем, этого никто, кажется, не заметил.

После нескончаемой гастрономической пытки

– сколько же часов она длилась? – с едой было наконец покончено. За эти часы Шелдон поведал вождю о ножах, вилках и ложках, о чашках, стульях, карманах брюк и пальто, о счете времени и наручных часах, о теории медицины, началах астрономии и о приятном земном обычае украшать стены картинами. А Харт, в свою очередь, рассказал ему о принципах колеса и рычага, о севооборотах, лесопилках, почтовой системе, о бутылках для хранения жидкостей и орнаментах для украшения строительного камня.

Ни дать ни взять – энциклопедия, подумал Шелдон. Мой Бог, что за вопросы он задает! Для чавкающего дикаря 14-го культурного класса – самая настоящая энциклопедия! Хотя постой-ка, а принадлежит ли вождь по-прежнему к классу 14? Не вернее ли, что за последние полдня он поднялся до класса 13? Умытый, причесанный и подстриженный, улучшивший как свои социальные навыки, так и язык… Да нет, сказал себе Шелдон, что за чепуха, так не бывает! Абсолютное безумие полагать, что такая перемена может свершиться за полдня.

Самого координатора усадили так, что прямо напротив него оказалась молельня с раскрытой дверью. За дверью не было ни намека на движение, ни проблеска света. Всматриваясь в ее черную пасть, Шелдон гадал, что же там такое, что может явиться оттуда или, напротив, устремиться туда. Так или иначе, он был убежден, что там, за дверью молельни, скрыт ключ к загадке гуглей, к загадке их регресса, ибо одно представлялось несомненным: сама молельня была воздвигнута как подготовительный шаг к регрессу. Ни при каких обстоятельствах, окончательно решил он, культура класса 14 не способна воздвигнуть такую молельню.

По окончании трапезы вождь встал и произнес короткую речь из двух пунктов: он рад, что гости сочли возможным поужинать сегодня вместе с племенем, и теперь им предстоят развлечения.

Харт тоже встал и тоже произнес речь, заверив, что земляне счастливы прибыть на планету Зан, и экипаж готов в свой черед предложить небольшую развлекательную программу, если вождю будет угодно ее посмотреть. Вождь сообщил, что ему будет угодно и его народу тоже. Затем он подал знак, хлопнув в ладоши, в круг вышли десять – двенадцать юных гуглянок и исполнили какие-то ритуальные фигуры, перемещаясь и покачиваясь без музыки. От Шелдона не укрылось, что гугли следят за танцем очень внимательно, но сам он не мог уловить в фигурах ни малейшего смысла, хотя прошел основательную подготовку по инопланетным ритуальным обычаям.

Гуглянки покинули сцену. Два-три землянина, не разобравшись, зааплодировали, но хлопки быстро погасли, перейдя в смущенную тишину: сами дикари оставались смертельно серьезны.

Затем один из гуглей вытащил тростниковую дудочку (не ту ли самую, в создании которой принял консультативное участие Сальный?) и, скрючившись в центре круга, принялся извлекать из нее дикие, ни с чем не сравнимые звуки, которые посрамили бы самого писклявого земного волынщика. Это длилось чуть не целую вечность. Под конец весь экипаж, – вероятно, от восторга, что истязание кончилось, – принялся гикать, улюлюкать, аплодировать и свистеть, будто требуя продолжения, хотя не возникало сомнений, что имелось в виду обратное.

Вождь обратился к Шелдону с вопросом, что такое делают люди. Пришлось изрядно попотеть, объясняя понятие «аплодисменты». Однако выяснилось, что два номера вчистую исчерпали развлекательную программу, как ее понимали гугли.

Настала очередь экипажа.

Ребята из машинного отделения сгрудились, обняв друг друга за плечи в лучших варварских традициях, и спели с полдюжины песен, а Сальный аккомпанировал, наяривая на гармонике. Они пели старые земные песни, до которых так охочи космические бродяги, и глаза у них блестели от невыплаканных слез.

Не прошло и нескольких минут, как к певцам присоединились добровольцы из экипажа, а меньше чем через час весь личный состав корабля подхватывал каждую новую песню, отбивая ритм ладонями и запрокидывая головы, чтобы земные слова уносились повыше в чужое небо.

Потом кого-то осенило, что надо бы и сплясать. Сальный склонился над гармоникой еще ниже, выкачивая из нее знакомые мотивчики: «Старик Джо Таккер», «Коричневый кувшинчик», «Старая серая кобыла», и в том же духе.

Шелдон проглядел, когда и как это произошло, но танцующих на площадке вдруг прибавилось. Гугли тоже пустились в пляс, поначалу немного сбиваясь, но под руководством земных учителей совершенствуясь на глазах. В круг входили новые и новые танцоры, пока пляски не захватили всю деревню, включая и вождя. Правда, Сальный вскоре выдохся, что и немудрено: пот тек у него по лицу ручьями. Но тут вновь объявился гугль с тростниковой дудкой и присел рядом с коком. И вроде бы враз ухватил, как играть: из дудки полились звуки сильные и чистые, он и Сальный расположились бок о бок и наигрывали, как сумасшедшие, а все остальные плясали и плясали. Вопили от удовольствия, взревывали, топали что есть мочи и между делом перевернули пару тележек, которые оказались в круге невесть как и были здесь совершенно ни к чему. Но судьба тележек никого особо не взволновала.

Шелдона оттеснили к молельне. Он оказался здесь вместе с Хартом: танцоры распалились и требовали все больше места. Харт заявил:

– Ну и как, мистер координатор? Не самая ли это дьявольская затея, какую вы когда-нибудь видели?

Шелдон согласился:

– Нельзя не признать, капитан, что вечеринка прошла с успехом.

Новость принес Сальный. Принес в момент, когда Шелдон в одиночестве завтракал в своей каюте.

– Они чего-то такое вытащили из своей богадельни, – объявил кок.

– А что именно?

– Похоже на куб, – продолжил Сальный. – А в нем что-то вроде полочек. Напоминает картинку, какую вы мне однажды показали в книжке.

– Схема строения атома?

– Точно. Только тут посложней.

– И что они с этим кубом делают?

– Пока что слоняются вокруг. Не могу сказать вам точно, что они с ним делают.

Шелдон выскреб-тарелку дочиста и отодвинул в сторону. Встал, натянул куртку и предложил:

– Пойдем посмотрим.

К моменту их появления вокруг непонятной конструкции собралась целая толпа дикарей, и Шелдон с коком остановились рядом, храня молчание и не шевелясь, чтобы, избави Бог, не помешать тому, что происходит.

Грани куба были футов двенадцати, и состоял он из каких-то прутьев, странным способом соединенных дисками. В целом конструкция напоминала нечто, сооруженное при помощи детского суперконструктора, с условием, что у ребенка – автора конструкции – проснулось нешуточное воображение. Внутри куба виднелись плоскости из материала, напоминающего стекло, и плоскости располагались с особой точностью – взаимному расположению плоскостей явно уделяли повышенное внимание.

На глазах землян орава гуглей вытащила из молельни что-то типа сундука, и притом тяжеленного: гугли потели и кряхтели, но все же доволокли его до куба. Тут сундук открыли и извлекли из него несколько предметов, выточенных из разных материалов – частью из дерева, частью из камня, а то и вообще непонятно из чего. И каждый предмет поместили на заранее заданную позицию на какой-то из плоскостей.

– Шахматы, – заявил Сальный.

– Что, что?

– Шахматы, – повторил Сальный. – Сдается мне, они затеяли сыграть партию.

– Может быть, – отозвался Шелдон и подумал: если это шахматы, то самые странные и заковыристые, какие я когда-нибудь видел…

Вождь заметил землян и подошел к ним.

– Теперь мы уверены в победе, – объявил он.

– С помощью тех сведений, что вы нам дали, мы выиграем с закрытыми глазами.

– Рады слышать, – отозвался Шелдон.

– У других деревень, – продолжал вождь, – не хватает духу тягаться с нами. Мы ударили им прямо в центр. Третий раз подряд, без передышки.

– Примите мои поздравления, – произнес Шелдон, недоумевая, о чем, собственно, идет речь.

– Давненько такого не было, – закончил вождь.

– Могу себе представить, – ответил Шелдон, по-прежнему наобум.

– Мне надо идти, – сообщил вождь. – Сейчас начинается.

– Постойте, – взмолился Шелдон. – Это что, какая-то игра?

– Можно сказать и так, – согласился вождь.

– Вы играете с другими деревнями, со всеми сразу?

– Верно.

– Сколько же времени это займет? Если сразу со всеми, против тридцати шести…

– Игра не затянется, – объявил вождь, усмехнувшись хитро и самоуверенно.

– Желаю удачи, – сказал Шелдон, глядя вождю вслед.

– Что все это значит? – поинтересовался Сальный.

– Пойдем отсюда, – сказал Шелдон. – У меня срочная работа.

Харт чуть не пробил головой потолок, когда узнал, что за работу задумал координатор.

– Вы не смеете допрашивать экипаж! – завопил он. – Я этого не потерплю! Они не сделали ничего плохого!

– Капитан Харт, – жестко сказал Шелдон, – вы соберете людей и установите очередность, и я буду беседовать с ними поодиночке. Допроса не будет. Просто я хочу с ними поговорить.

– Мистер координатор, – не унимался Харт, – на этом корабле я разговариваю с вами от имени всего экипажа!

– Мы с вами, капитан Харт, наговорились вчера вечером. И даже чересчур.

Несколько часов подряд Шелдон провел у себя в каюте, а члены команды входили по одному и отвечали на его вопросы. Вопросы были однотипными:

– Что гугли выясняли у вас?

– Что вы им отвечали?

– Как, по-вашему, они поняли ответ?

Шелдон сделал кучу заметок и наконец-то покончил с опросом. Затем он запер дверь, достал из стола заветную бутылку и позволил себе щедрый глоток. А потом, спрятав бутылку на место, уселся поудобнее и стал просматривать заметки, ничего не пропуская.

Пискнул коммуникатор.

– Разведчики вернулись из повторного рейса,

– послышался голос Харта, – и каждая деревушка вытащила такой же куб и установила перед молельней. Все жители сидят кружком вокруг куба и, похоже, играют в какую-то игру. Время от времени кто-нибудь встает и делает ход на одной из плоскостей, потом возвращается в круг и опять сидит как ни в чем не бывало…

– Что-нибудь еще?

– Ничего. Но вы же хотели проверить именно это, не так ли?

– Да, – проговорил Шелдон задумчиво. – Пожалуй, именно это.

– Скажите хотя бы, с кем они играют?

– Деревня с деревней. Каждая со всеми другими.

– Что?! Все тридцать семь деревень? Объясните мне, черт возьми: как могут тридцать семь деревень играть одну и ту же партию?

– Объяснить не могу, – ответил Шелдон. Хотя у него возникло ужасное подозрение, что объяснение есть. По меньшей мере, есть определенная догадка.