Текст книги "Гавань (ЛП)"
Автор книги: Клэр Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
«Что ты любил эту жизнь». Вот что я собиралась сказать.
Эти слова кажутся запретными. Как будто они отказываются быть произнесенными вслух.
– Ну, а я знаю, – бормочет Джексон, как будто я закончила свою мысль. – У меня никогда не было другого дома, кроме этого. Так что я не собираюсь отказываться от него ради призрачной фантазии о лучшей, безопасной жизни где-то в другом месте.
– Я правда не предлагала нам уехать. Это была просто случайная мысль.
Джексон молчит с минуту, но его лицо слегка искажается, как будто он переживает некую внутреннюю борьбу. Затем он, наконец, выпаливает:
– Почему у тебя вообще возникают такие мысли?
Я моргаю, удивленная и тоном, и словами.
– Что?
– Почему ты вообще думаешь об этом? Ты настолько несчастлива?
– Нет, нет! – мой ответ выходит более пылким, чем я намеревалась. – Это всего лишь мысли. Они есть у людей постоянно, и они не обязательно должны что-то значить.
– Но обычно они все же имеют значение. И что-то гложет тебя уже некоторое время, – Джексон хмуро смотрит на дорогу перед нами. – Почему, бл*ть, ты не хочешь сказать мне, в чем дело?
– Это не так… Это… – я пытаюсь заговорить. Попытаться объяснить. Я искренне стараюсь. Я не знаю, почему я не могу вымолвить ни слова.
– Это что? – он притормозил так, что квадроцикл едва ползет, и напряженно наклоняется ко мне. – Черт возьми, котенок, скажи мне!
– Я не знаю! Прости, но я просто не знаю. Я чувствую беспокойство. Нервозность. Как будто я хочу, чтобы что-то произошло. Как будто я хочу что-то изменить. Но я действительно не знаю, что это такое, – все слова вылетают беспорядочным лепетом, и я шокирована этим признанием. Насколько это личное. И как я просто выплеснула все это наружу.
– Ты хочешь что-то поменять? – теперь его голос стал мягким и фактурным. Уже не торопливым.
Я пожимаю плечами, уставившись на свои руки.
– Я знаю, это звучит глупо. Вот почему я не говорю об этом. Ну то есть, какой смысл говорить, что ты чего-то хочешь, если ты даже не знаешь, чего ты хочешь?
Джексон тяжело дышит, вглядываясь в мое лицо так, словно мог бы проглотить меня целиком.
Это не мягкий, не романтичный и даже не сексуальный образ, но я все равно хочу к нему прильнуть.
Прямо сейчас в воздухе что-то вибрирует. Я чувствую это так же, как ощущаю густоту июльской влажности. Я чувствую, что это могло бы быть ответом, который я ищу, если бы только я могла протянуть руку и схватить его.
Все рассеивается, когда Джексон отводит взгляд и снова поворачивается к дороге, разгоняясь до своей обычной скорости.
– Если ты поймешь, то скажешь мне, верно?
Я киваю. Сглатываю. Смотрю на колосящиеся луга вокруг нас.
– Да. Я тебе скажу.
***
Уже середина дня, когда мы сворачиваем с троп, по которым ехали, и выезжаем на небольшую проселочную дорогу.
По крайней мере, раньше это была дорога. Теперь это куча битого щебня с несколькими более длинными участками дорожного полотна.
– Это ненормальный износ, – говорит Джексон, съезжая с дороги и проезжая по траве рядом. – Это, должно быть, последствия землетрясения. Видимо, мы приближаемся к нужному месту.
Я держусь за опорную перекладину, потому что даже грунтовая дорога вся изрыта ямами, и поездка получается ухабистой.
– Этот район, должно быть, действительно сильно пострадал. Неудивительно, что все бросились бежать. Смотри, раньше это была церковь.
Это даже больше не здание. Просто груда обломков с половиной креста, торчащего из секции, которая раньше была шпилем.
Я снова достаю дорожную карту, сравнивая ее с набросанной схемой в записке.
– Похоже, здесь есть несколько старых городов, которые стоит посетить. Мак говорит, что некоторые из тех, что находятся дальше к северу, переселились, но в этом направлении есть много такого, что еще не исследовано полностью.
– Нам нужны небольшие фермы или посевные площади. Места, где, скорее всего, будут небольшие тракторы, – Джексон останавливается и наклоняется, чтобы вместе со мной изучить карты. – А по пути мы поищем аптеки.
Мы составляем маршрут и придерживаемся его, останавливаясь в нескольких различных сельских домах. Должно быть, в прошлом на них нападали другие группировки, потому что большинство домов и амбаров вычищены.
Поскольку район, в котором мы находимся, уже разграблен, мы едем дальше на юг, подальше от крупных городов. На маленькой ферме мы приходим в восторг, когда обнаруживаем в доме шкафы, полные консервов. Мы оставляем банки для кого-нибудь другого, так как у нас в Новой Гавани полно еды получше, но это доказательство того, что здешние места еще не разграблены. На подъездной дорожке также стоит старый пикап, который не заводится, но бак полон бензина, так что мы откачиваем достаточно, чтобы заправить наш квадроцикл.
– Я не могу поверить, что никто еще не нашел это место. Давай проверим хозяйственные постройки, – говорю я, затаив дыхание от предвкушения, когда мы возвращаемся в нашу машину. – Может, у них был «Джон Дир».
Джексон тоже взволнован. Я вижу это по его напряженному лицу. Он ведет нас к тому, что раньше было большим сараем или мастерской. Стены обвалились, но отодвинуть их в сторону не так уж сложно, чтобы обнаружить два трактора, выкрашенных в знакомый зеленый цвет.
Я хлопаю в ладоши и обнимаю себя, когда Джексон подбегает, чтобы проверить модели.
Один из них – точная копия того, что стоит в нашем сарае, что не так уж удивительно, поскольку раньше это была популярная модель. Джексон открывает капот и осторожно отсоединяет нужный нам насос. Он также берет некоторые другие запчасти, так что у нас будет резерв.
Он реально широко улыбается, пока мы загружаем их в наш багажный отсек.
Может, это потому, что я счастлива. Может, это потому, что это похоже на чудо. Может, это потому, что Джексон улыбается. Но я делаю то, чего никогда бы не ожидала от себя.
Я бросаюсь к нему в объятия.
Джексон обнимает меня в ответ. Его руки сжимают меня почти до синяков, и он кружит меня на полпути к квадроциклу. Я зарываюсь лицом в его рубашку. Он большой, твердый и сильный, и пахнет горячо и естественно. Как Джексон.
Прошло больше времени, чем должно было пройти, прежде чем мы отстраняемся друг от друга. Я краснею и смущаюсь, а он прочищает горло и смотрит в землю.
Дерьмо. Зачем я это сделала? Наши отношения никогда не были такими.
– Теперь нам нужно найти аптеку, – говорю я, пытаясь отвлечь нас от этой странности. – Где-то здесь должна быть минимум одна. Есть ли поблизости город?
Мы снова изучаем карту, и это помогает. Мы находим город примерно в двенадцати километрах к востоку и направляемся туда. Местность настолько пустынна, и мы решаем, что придерживаться дороги будет достаточно безопасно. Мы не знакомы с этим регионом и не хотим заблудиться.
Прежде чем добраться до него, мы минуем полосу того, что раньше было магазинами. Мы останавливаемся и проверяем старые указатели. Ресторан. Прачечная самообслуживания. Магазин фейерверков. И хозяйственный универмаг.
– Жаль, что у нас нет места для больших пакетов куриного корма, – говорю я, глядя на то, сколько его можно найти под полуразвалившимся зданием.
– На самом деле нам это не нужно, и подумай о том, сколько бензина потребовалось бы, чтобы перевезти все это обратно.
– Да. Жаль, что здесь нет аптеки.
– Мы продолжим поиски.
Мы действительно роемся в обломках и находим кое-какие инструменты, которые могут оказаться полезными. Затем продолжаем двигаться в направлении города, который мы наметили.
Мы находимся примерно в миле от города, когда происходит что-то ужасное. Квадроцикл шипит. Дергается. А затем постепенно останавливается.
– Что за хрень? – бормочет Джексон, тупо уставившись на панель управления.
– Мы знаем, что бензин еще не закончился. Может, это легко исправить.
Я не знаю, откуда берется этот оптимизм. Нам повезло с запчастями для трактора, но это не значит, что все остальное пойдет хорошо. Но Джексон выходит из машины и открывает капот.
– Это приводной ремень, – говорит он усталым, но не расстроенным голосом.
Я выхожу, чтобы вместе с ним осмотреть двигатель, хотя я ни за что не смогу что-либо в нем узнать.
– Звучит не слишком серьезно. Ты можешь это починить?
– На самом деле это не то, что можно исправить на данный момент. Нам нужен новый.
– О, – я сглатываю, внезапно осознав, что это значит. – О. Значит, мы застряли у черта на куличках?
Джексон вытирает пот с лица краем футболки и закрывает капот.
– Держу пари, я смогу найти замену в том хозяйственном магазине. В этих магазинах всегда есть несколько квадроциклов, и им не обязательно работать. Просто заберем ремень, который мы могли бы использовать. Надо было подумать об этом, когда я был там.
– О. Хорошо. Это всего в паре миль отсюда. Может, нам просто пройтись пешком? – я сразу же испытываю облегчение, так как это досадно, но явно не критическая ситуация.
– Я не хочу оставлять нашу машину здесь, на обочине дороги, особенно с запчастями для трактора. Ты не возражаешь побыть здесь? Я доберусь туда и обратно так быстро, как только смогу.
– Нет, все в порядке, – мне не нравится мысль о том, что мы разлучимся, но я больше беспокоюсь о том, что он проделает весь этот путь в одиночестве, чем о том, что я буду сидеть здесь и ничего не делать.
Его лицо искажается, когда он вешает винтовку за спину.
– Я вернусь, как только смогу. Достань свой пистолет. Не уходи далеко. Не писай. Не закрывай глаза. Ничего не делай, только сиди здесь и будь начеку.
Я закатываю глаза.
– Я не ребенок, Джексон. Я знаю, как защитить себя.
– Я знаю, – его челюсти все еще сжимаются от напряжения. – Стреляй в любого, кто приблизится. Не стоит рисковать. Мы не знаем, что здесь происходит.
– Насколько мы видели до сих пор, никто не ездит этим путем, но я обещаю быть осторожной. А теперь пошевеливайся, чтобы мы могли выбраться отсюда. Через час или около того стемнеет.
Несмотря на мой спокойный тон, Джексон все еще выглядит встревоженным, когда уходит в том направлении, откуда мы пришли. Сначала он движется в темпе быстрой ходьбы, но через минуту я вижу, как он переходит на бег.
Этот болван-здоровяк собирается пробежать весь путь туда и обратно.
Джексона нет около пятнадцати минут, когда я слышу вдалеке шум двигателя. Сначала я думаю, что это может быть Джексон. Может, он нашел исправную машину и едет на ней сюда. Но потом я понимаю, что звук исходит не с той стороны. Он доносится впереди меня по дороге.
Я встаю и направляю пистолет на едва различимое пятно приближающейся машины.
Через минуту я уже могу различить очертания старого джипа Вранглер.
Когда он продолжает приближаться ко мне, я делаю предупредительный выстрел. Он сворачивает с дороги, явно обходя меня стороной. Я слегка расслабляюсь от такого проявления вежливости, но не опускаю пистолет.
Я расслабляюсь еще больше, когда машина подъезжает достаточно близко, чтобы я могла разглядеть, что за рулем мужчина, а на пассажирском сиденье сидит женщина. У женщины подняты обе руки, а мужчина ведет машину одной рукой, а другую высунул из окна ладонью вверх.
Они ясно дают понять, что не представляют угрозы, но я не настолько глупа, чтобы верить, что они не причинят мне вреда.
– Вам нужна помощь? – кричит женщина, когда джип поравнялся с квадроциклом. Они все еще далеко от дороги, не подъезжая ко мне слишком близко. – Вы в порядке?
– Я в порядке. Мне не нужна помощь. Я не одна. Мой мужчина вернется с минуты на минуту, – я прицеливаюсь из своего пистолета. Моя рука не дрожит.
Женщина чрезвычайно хорошенькая, с милым сердцевидным личиком. Она, наверное, примерно моего возраста, но волосы у нее заплетены в две длинные каштановые косы, из-за чего она выглядит еще моложе.
– У вас проблемы с двигателем? Трэвис – механик. Он может помочь вам с вашим двигателем, если вы ему позволите.
Ее мужчина, которого, очевидно, зовут Трэвис, выглядит старше ее. Недурен собой, с пронизывающими серыми глазами и длинноватыми волосами, но и небезопасен. Жесткий, эффективный, наблюдательный и сильный. Может, даже под стать Джексону.
– У нас все под контролем. Я же говорю вам. Мой мужчина вернется с минуты на минуту, и ему не понравится видеть вас здесь.
Я говорю им правду. Мне нравится внешность этой женщины, но я сомневаюсь, что доверяю этому мужчине. И я чертовски уверена, что Джексон не собирается оправдывать их сомнения, если вернется и обнаружит, что они торчат тут.
– Мы уедем, если ты действительно этого хочешь, – говорит женщина, наклоняясь через Трэвиса, чтобы иметь возможность разговаривать со мной через окно. – Но ты можешь поехать с нами, если хочешь.
– Что? – я так удивлена, что просто таращусь.
– Ты можешь поехать с нами. Если не хочешь быть со своим мужчиной. Если он плохо к тебе относится, или если ты думаешь, что у тебя нет другого выбора, кроме как быть с ним. У тебя есть выбор. Ты можешь пойти с нами прямо сейчас. Трэвис может показаться грубоватым, но он действительно хороший человек. Никто тебя не тронет. Никто ничего не будет от тебя ожидать. Мы можем обеспечить твою безопасность. У нас много друзей, и мы можем помочь тебе жить так, чтобы не приходилось полагаться на мужчину для выживания. Я Лейн, и я говорю правду. Ты можешь поехать с нами прямо сейчас, и твой мужчина никогда не узнает, куда ты подевалась. Ты будешь в безопасности.
Я удивлена, но, как ни странно, тронута таким серьезным предложением. Я не думала, что еще в силах больше доверять незнакомцам, но я доверяю этой женщине с милым лицом. Инстинктивно.
– Спасибо, – говорю я более мягким тоном. – Правда. Но все обстоит не так. Мой мужчина не такой. Я серьезно.
– Ладно. Я рада. Ничего, если мы останемся здесь, пока он не вернется? Ты выглядишь так, будто знаешь, что делаешь, но на самом деле никому небезопасно оставаться одному.
Я колеблюсь. Может, я веду себя глупо. Но все это время я полагалась на свои инстинкты в отношении того, кому доверять и в кого стрелять, и они меня еще ни разу не подводили.
– Хорошо, – говорю я. – Думаю, было бы неплохо. Он не должен задержаться надолго.
Лейн улыбается мне, пока Трэвис ставит джип на парковочный тормоз. В машине нет никаких дверей, но, похоже, она находится в довольно приличном состоянии. Впервые я замечаю, что у ног Лейн сидит собака. Какая-то помесь овчарки с заостренным носом и умными темными глазами.
– Это Герцог, – говорит она, поглаживая собаку по голове.
– Привет, Герцог. Я Фэйт, – я все еще держу свой пистолет (я не собираюсь его убирать), но я опустила его, чтобы он больше не был направлен прямо на джип.
– Фэйт? – Лейн бросает взгляд на Трэвиса, который отвечает ей таким взглядом, словно они оба о чем-то подумали. – У тебя случайно нет фермы в центральной части Кентукки, нет?
Я моргаю, мое сердцебиение ускоряется.
– А ч-что?
Она пожимает плечами, все еще улыбаясь.
– Просто есть Фэйт, которая принимает запросы в одной справочной сети, с которой мы работаем. Мак упоминал о ней. Иногда она предлагает продукты, и у нее есть кто-то, кто может помочь с машинами. Если это ты, то очень приятно с тобой познакомиться.
Теперь я расслабляюсь еще больше. Я не ошиблась насчет этих двоих.
– Вы знаете Мака?
Лейн улыбается так, словно встретила давно потерянного друга.
– Он наш хороший друг. Он не перестает восхищаться вашими яйцами и овощами. Я не могу поверить, что мы столкнулись с тобой здесь. Мы просто помогали переселить некоторых людей и сейчас возвращаемся домой. Что ты делаешь так далеко на востоке?
– Мы поехали на вылазку за припасами. Пытаемся найти антибиотики для одного из наших людей. Мак упомянул, что здесь есть кое-какие ресурсы, которые еще не были разграблены, так что мы надеялись… – я оглядываюсь на дорогу, но пока никаких признаков Джексона. – Вы случайно не знаете, есть ли здесь поблизости какие-нибудь аптеки, где еще могут быть лекарства?
– В нескольких милях отсюда есть старый Уолмарт, – сообщает Трэвис, заговорив в первый раз. У него густой, приятный горный акцент, и он указывает в ту сторону, куда направлялись мы с Джексоном. – Продолжайте ехать еще какое-то время, и вы не сможете его пропустить. Его немного поковыряли, но, возможно, вы все равно сможете что-нибудь найти, если вас не смущает необходимость рыться.
– Не смущает. Спасибо вам.
– Ты уверена, что Трэвис не может помочь с двигателем? Он действительно хороший механик.
– Это всего лишь ремень. Джексон пошел за новым. Там сзади есть магазин, где, по его мнению, может найтись новая запчасть.
– Вам нужны какие-нибудь другие лекарства? У нас нет антибиотиков, но есть тайленол, аспирин и ибупрофен, если вам понадобится что-то еще для вашего больного.
– Я думаю, с этим у нас все в порядке. Мак достал нам еще немного тайленола, и недавно мы нашли ибупрофен. Оставьте себе то, что у вас есть. Кому-то другому это может понадобиться больше.
– Конечно. Итак, когда… – дружелюбный тон Лейн резко обрывается ровно в тот момент, когда Трэвис напрягается и опускает одну руку к кобуре на бедре.
Я поднимаю свой собственный пистолет в том направлении, куда они смотрят, и испытываю облегчение, когда вижу Джексона. Он нацелил винтовку на джип, и выражение его лица напряженное. Опасное.
– Все в порядке, Джексон. Не делай глупостей. Они остановились, чтобы помочь.
– Нам не нужна никакая помощь, – говорит Джексон почти рычащим тоном. – Отвалите к чертовой матери. Немедленно, – он весь взмок от пота. Капли пота стекают по его лицу и делают футболку почти прозрачной. Он явно бежал всю обратную дорогу, если судить по его прерывистому дыханию. Через одно плечо у него перекинута пара штуковин, похожих на приводные ремни.
– Я же говорю тебе. Они остановились, чтобы помочь. Они друзья Мака. Часть этой сети помощи.
Джексон не опускает винтовку, но выглядит немного менее свирепым.
– Чертовски удачное совпадение. Просто случайно наткнулись на тебя?
– Мы переселяли кое-каких людей в том направлении. Здесь почти никого больше нет. Мак рассказывал вам об этом районе, верно? Это не такое уж большое совпадение, – голос Лейн такой же приятный и ободряющий, как и у меня. – Мы не хотели оставлять Фэйт здесь совсем одну. Это казалось небезопасным.
– Фэйт может сама о себе позаботиться, – он бросает на меня быстрый, испытующий взгляд.
– Все действительно хорошо, Джексон. Ты можешь перестать ершиться.
Наконец он опускает винтовку, но взгляд, которым он сверлит джип, не совсем дружелюбный.
– Мы уедем, если ты этого хочешь, – говорит Трэвис, – но я бы предпочел убедиться, что ваша машина заработала, а то вдруг мы бросим вас застрявшими.
Для меня это имеет смысл, и даже Джексон не возражает. Он подходит к квадроциклу, открывает капот и стягивает с плеча найденные ремни. На самом деле я не знаю, то ли он взял запасные, то ли у него ремни других размеров, но первый, который Джексон вставил в двигатель, очевидно, подходит. Он включает зажигание и отъезжает на несколько метров. Кажется, все работает нормально.
– Превосходно! – восклицает Лейн, хлопая в ладоши, как маленькая девочка. – Теперь вы можете ехать. Я надеюсь, вам удастся найти антибиотики в том Уолмарте.
На вопросительный взгляд Джексона я объясняю ему, что они сказали, где найти магазин.
– Спасибо вам за помощь, – говорю я им с улыбкой. Джексон стоит прямо рядом со мной, и мне все еще кажется, что он ощетинился. Это очень отвлекает. – Правда. Я больше не ожидала, что незнакомцы будут такими милыми.
– Ну, ты тоже была мила с незнакомцами, – говорит Лейн. – И не думай, что это не было оценено по достоинству. Мак дал нам немного ваших помидоров. Я надеюсь, ты не возражаешь. У нас достаточно еды, но не так много фруктов и овощей. А Трэвис всегда беспокоится, что я получаю недостаточно витаминов, – она краснеет от удовольствия. – Я беременна, срок уже несколько месяцев.
– О боже мой, я желаю тебе всего наилучшего, – я удивлена, что она выглядит такой счастливой. Беременность в наши дни – такое рискованное занятие. – О, погодите, – я подхожу к нашему багажному отсеку и достаю большой бумажный пакет, полный цуккини, помидоров, патиссонов и зеленого перца. Мы всегда берем с собой запас, потому что это полезно для обмена. – Возьмите это.
Джексон издает гортанный звук, который, вероятно, означает неодобрение, но открыто не возражает.
– О, мой бог! – Лейн ахает. – Они выглядят потрясающе, но мы не можем забрать у вас все это! У нас правда все хорошо с точки зрения питания.
– Но ты беременна. Тебе нужны витамины. Пожалуйста, возьмите. В этом году у нас их более чем достаточно. Серьезно, – я протягиваю пакет Трэвису, и он принимает его с выражением благоговейной благодарности, от которого у меня замирает сердце. – Мне нравится помогать. Так что, пожалуйста, возьмите их.
– Большое вам спасибо, – говорит Лейн с таким видом, словно вот-вот расплачется. – Это будет самое большое лакомство, которое у нас было за долгое время.
– Я рада помочь. И мы поможем больше, если вы знаете людей, которые в этом нуждаются.
– Ну, если ты говоришь серьезно, то людям, которых мы только что поселили, нужна некоторая помощь в ведении сельского хозяйства. Они собираются заняться садоводством и хотят содержать животных, но там нет никого, кто действительно много знает об этом. Им точно не помешало бы немного обучиться, чтобы получить фору.
Я моргаю, думая об этой возможности, взволнованная идеей сделать что-то настолько новое и не похожее на все остальное.
– Где они?
– Примерно в 110 километрах отсюда, – отвечает Трэвис. – К северо-востоку. Мы можем показать на карте, если хотите.
– Это слишком далеко, – вмешивается Джексон, и его голос звучит очень раздраженно. – Здешние места – предел безопасных путешествий для нас. Дальше мы не поедем, и завтра нам нужно возвращаться домой.
– Но… – я обрываю свое возражение, когда смотрю на его лицо. За хмурым выражением скрывается нечто почти отчаянное. Я поворачиваюсь обратно к Лейн. – Нам действительно нужно возвращаться. У нас есть серьезно больной человек. Но, возможно, мы сможем помочь с семенами и другими припасами. Мы могли бы оставить их где-нибудь поблизости от нашей фермы, чтобы Мак или кто-нибудь другой забрал их?
– Да, это было бы идеально. Он должен проезжать этой дорогой где-то на следующей неделе. Посмотрим, сможем ли мы что-нибудь устроить, – Лейн снова улыбается, поглаживая овощи в пакете, как любимого питомца.
– Нам пора, – говорит Джексон, кладя руку мне на спину и подталкивая к квадроциклу. – Скоро стемнеет.
– Рядом с Уолмартом есть несколько домов, которые не полностью разрушены. Вы, наверное, сможете провести ночь в одном из них.
Мы прощаемся, и они уезжают. Джексон хмурится и молчит, когда мы возвращаемся в квадроцикл.
– Что? – спрашиваю я через минуту.
Он бросает на меня прищуренный взгляд, но не отвечает.
Наверное, это даже к лучшему.
***
Мы легко находим старый Уолмарт и тратим около часа на разбор завалов и поиски лекарств. Многое уже расхищено, но мы находим немало пригодной одежды, которую складываем в кучу, чтобы забрать домой, а Джексон отыскивает хорошую пару рабочих ботинок, которые идеально ему подходят, и это шикарная находка, потому что его ботинки едва держатся на изоленте и последнем издыхании.
Здесь есть еще кое-что, что мы могли бы взять с собой и использовать, если бы у нас было место в машине, но большую часть нам приходится оставить. Наконец мы находим уголок с аптекой, и мое сердце медленно опускается в пятки, пока мы пробираемся сквозь завалы.
Большинство таблеток уже пропало, и в оставшемся мы не можем найти ничего из действительно нужных нам антибиотиков.
Я продолжаю искать, даже после того, как почти уверена, что здесь нечего искать.
Джексон позволяет мне некоторое время этим заниматься, но в конце концов подходит к тому месту, где я, согнувшись, во второй раз роюсь в куче по большей части пустых бутылочек.
– Фэйт, – говорит он, наклоняясь, чтобы положить руку мне на плечо.
– Здесь может что-то остаться, – слова вылетают не сразу. Это больше похоже на сдавленное рыдание.
– Это не так. Мне жаль. Уже стемнело, и мы больше не можем здесь оставаться. Мы продолжим поиски завтра утром. По дороге домой мы посетим столько мест, сколько сможем.
Я выпрямляюсь и прижимаю руки к груди, окидывая разрушенное здание еще одним отчаянным взглядом. Участок перед нами освещен только фарами квадроцикла. Все остальное пребывает во тьме.
Джексон прав. Это опасно. Мы не должны здесь находиться.
Все равно тут нечего искать.
У меня такое чувство, будто мое горло раздулось в два раза больше своего размера. Я пытаюсь проглотить этот ком.
– Мне жаль, котенок, – хрипло бормочет Джексон. – Но, пожалуйста, можем мы сейчас уйти?
Я киваю совершенно безмолвно. Мы садимся в квадроцикл, и Джексон увозит нас прочь. Мы находим неподалеку район с довольно большим количеством домов в сомнительном состоянии. Мы ищем, пока не находим тот, который кажется стабильным и в котором есть гараж, где можно спрятать наше транспортное средство подальше от посторонних глаз. Джексон разбивает окно, чтобы проникнуть в дом. Мы быстро и спокойно ужинаем вяленой свининой, помидорами и хлебом. Мы принесли с собой питьевую воду, но здесь нет водоснабжения, чтобы умыться, поэтому мы просто писаем снаружи, а потом Джексон передвигает мебель, чтобы забаррикадировать нас в одной из спален.
Здесь не так безопасно, как на ферме, где есть стена периметра, охрана и мины-ловушки. Но это настолько безопасно, насколько мы можем себе обеспечить во время путешествия. Район совершенно пустынен, и выглянув наружу, никто не узнает, что мы здесь. Единственный способ, которым кто-нибудь мог бы найти нас – это случайность.
Я чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы в одних трусиках и майке забраться под простыни огромной кровати, до сих пор аккуратно застеленной красивым стеганым одеялом.
Джексон все еще чистит свою винтовку, как делает это каждую ночь, используя свет старого фонаря, работающей от батарейки, которой якобы хватит навечно.
– Тебе необязательно сидеть на страже всю ночь, – говорю я ему после того, как он заканчивает и все равно не двигается с места. – Здесь мы в полной безопасности. С таким же успехом ты мог бы немного поспать.
Я одновременно вижу и слышу, как Джексон испускает долгий вздох. Затем он встает с мягкого бокового кресла, на котором сидел, и смотрит сверху вниз на меня, лежащую на кровати. Его знакомое лицо окутано тенями таким образом, что выглядит пугающе привлекательным. Ему действительно нужно побриться. Его волосы в беспорядке. Он вспотел еще сильнее, чем я.
Он бегом несся до магазина и обратно, чтобы я не оставалась одна слишком долго.
По какой-то причине я думаю о Лейн. Какой милой и невинной она казалась. Как Трэвис смотрел на нее так, словно она была самым драгоценным существом на свете.
Мне интересно, каково это – быть в таких отношениях. Быть вот так влюбленной. Родить ребенка от мужчины, который не хочет никого в мире, кроме тебя.
Я не милая и не невинная. Я больше не уверена, кто я такая.
– Ничего страшного, если ты не хочешь, чтобы я был с тобой в постели, – наконец говорит Джексон, выводя меня из задумчивости.
– Что? Не будь смешным. Я же сама сказала тебе ложиться в постель, – я пододвигаюсь, чтобы освободить для него больше места под одеялом.
Джексон все еще смотрит на меня, будто подозревает, что я говорю неправду, но скидывает ботинки, расстегивает ремень и снимает его вместе с оружием в кобуре. Затем он стягивает свои джинсы. Под ними у него поношенные боксерские трусы, и он оставляет их, снимая футболку.
– Почему ты все еще в нижнем белье? – спрашиваю я его с искренним любопытством, когда он забирается в постель рядом со мной.
– Не был уверен, что ты сегодня вечером захочешь полный комплект, – он переворачивается лицом ко мне, подпирая голову рукой.
Несмотря на мое истощение – физическое и эмоциональное – или, может, как раз из-за него, я хихикаю.
Его лицо почти незаметно смягчается, когда Джексон наблюдает, как я смеюсь. От этого у меня странно ноет в груди.
– Полный комплект – это очень даже хорошо, – говорю я ему, пока устраиваюсь удобнее.
– Вот как?
Я киваю, и мое сердцебиение ускоряется, как это бывает всегда, когда мы так близко.
Джексон протягивает руку и очень нежно касается пряди волос, упавшей мне на лицо. Я так и не потрудилась освободить большую часть волос от конского хвоста, который носила весь день.
– Я бы предпочел, чтобы это было лучше, чем просто хорошо, – мягко говорит он.
У меня перехватывает дыхание.
– Это лучше, чем просто хорошо, – шепчу я.
– Ты серьезно? – он придвигается ближе, и его вид и запах ошеломляют меня.
– Да, – я наклоняюсь вперед и касаюсь его губ своими. Странно нежно. – Я серьезно.
Джексон издает горловой звук и обхватывает мою голову обеими руками, переворачивает меня на спину и ложится сверху, целуя меня. Это знакомо, но в то же время странно ново, по-другому. Свет фонаря освещает комнату ярче, чем когда-либо освещала моя свеча. Я ясно вижу его, когда открываю глаза, и в его взгляде есть некий глубинный голод, в котором я нуждаюсь и которого одновременно боюсь.
Мы долго целуемся. Я обхватываю Джексона одной ногой и скольжу руками вниз к его заднице, ныряя под резинку трусов, чтобы почувствовать там упругую плоть. Его член тверд и зажат между нашими телами. Он охает каждый раз, когда я вжимаюсь в него.
Когда я настолько возбуждаюсь, что не могу перестать ласкать его тело, Джексон, наконец, прерывает поцелуй и медленно снимает с меня майку и трусики, так что я остаюсь полностью обнаженной под ним. Он целует мою грудь и живот. Несколько раз быстро лижет мою киску, отчего я задыхаюсь от визга. Затем срывает с себя трусы и раздвигает мои ноги.
Он смотрит на меня сверху вниз дольше, чем я ожидаю. Я обнажена, выставлена напоказ и пульсирую от глубинного желания, и я уверена, что выгляжу бесстыдно, пока тяжело дышу и извиваюсь. Джексон стоит на коленях между моих ног, держась за мои бедра. Наконец он опускает руку на одно мое колено и прижимает его обратно к моему плечу, сгибая ногу и наклоняясь ко мне.
Он целует меня, а затем приставляет свой член и вонзается глубоко в меня.
Я издаю хныкающий звук от ощущения наполненности. Я двигаю бедрами, но не могу сильно пошевелиться, потому что Джексон крепко держит мою ногу на месте. Он нависает надо мной, когда начинает совершать толчки, его лицо не так уж далеко от моего. Выражение его лица тревожит. Сбивает с толку. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться только на сильных ощущениях.
Это приятное чувство. Действительно хорошее. Его толчки быстрые и сильные, сотрясают все мое тело своей мощью. Я запрокидываю голову, зажмуриваю глаза и пытаюсь не представлять, как Джексон выглядит надо мной, глядя на меня сверху вниз. Видя меня. Зная меня. Всю меня. Полностью.
