Текст книги "Второй жених"

Автор книги: Клэр Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– К-какого любовника? – не поняла Келли. – Да как… Да как вы смеете!

Но он совершенно спокойно смотрел на нее, не смущаясь ее приступом ярости, видимо считая это только женской уловкой.

– А знаете ли вы, что, пока вы там ездили развлекаться, ваш будущий муж попал в серьезную аварию?

И тут вдруг вся ее злость прошла, и Келли стала понемногу остывать. Она знала, как близки все члены этой семьи, поэтому Билл воспринимал боль брата как свою собственную. Видимо, он решил облегчить эту боль, превратив ее в гнев, – гнев, направленный против нее. Он считал, что она единственная могла сейчас облегчить страдания его брата.

– Да, я знаю, – тихо ответила она. – Я звонила в больницу только что.

– Вы знаете?.. Вы звонили?.. – закричал Макгаурен, и Келли по его тону поняла, что над ее головой собираются тучи, готовые вот-вот разразиться грозой. – Тогда почему, во имя всего святого, вы к нему не поехали? Какого черта вы тут рассиживаетесь и пьете кофе? Почему вы еще здесь, в то время как должны уже быть у его постели?

Конечно, он прав – он ведь еще ничего не знает. И на нее так подействовал его мощный волевой напор, что она чуть было не сказала, что да, сейчас же поедет в больницу к Скотту. Но к счастью, вспомнила, какое страшное предательство он совершил.

– Я не собираюсь к нему ехать, – сухо произнесла Келли.

Макгаурен в недоумении уставился на нее, а потом гаркнул что есть мочи:

– Господи боже, на ком же собирался жениться мой брат? Верно говорят, что любовь бывает слепа! – И вдруг решительно скомандовал: – Одевайтесь! Мы едем к нему прямо сейчас.

Но Келли заупрямилась.

– Никуда я не поеду, – заявила она.

Тогда он подошел к ней ближе, угрожающие сжав кулаки, словно готовясь ударить.

– Не смейте мне перечить, мисс Аркетт. – Он больно вцепился ей в руку. – Предупреждаю вас – я сюда не шутки шутить приехал. Мой брат почти при смерти, зовет вас в бреду, мы за эти два дня чуть с ума не сошли, стараясь вас найти. Так что, если вы еще не раздумали стать его женой, – хотя, конечно, совершенно непонятно, почему он вас выбрал, но тут уж мы ничего не можем поделать, – немедленно собирайтесь ехать со мной в больницу.

Келли знала, как важно именно сейчас принять правильное решение, – от этого в будущем зависит ее душевное спокойствие. Ей никак нельзя отказаться от своего твердого намерения ни в коем случае не ехать к Скотту в больницу. Да, этот Билл Макгаурен сильный человек, у него железная воля, и, поддавшись ему раз, под его напором она может очень скоро примириться со Скоттом и даже выйти за него замуж, хотя у нее не осталось к нему никаких чувств. И хотя ее очень тронули его слова о том, как бедный Скотт звал ее два дня, Келли была рада, что успела позвонить в больницу, и теперь знала, что он вне опасности и скоро пойдет на поправку. Даже призывы Билла к ее совести Келли не тронули.

С каменным лицом она повернулась к человеку, готовому силой тащить ее к своему брату, и вдруг подумала, что информацию, которую она собиралась завтра поведать Дональду Макгаурену, можно передать семье и через другого человека. А иначе заставить Билла Макгаурена уйти из квартиры без нее просто невозможно.

– Что ж, тогда, наверное, вам лучше будет все узнать, – вздохнула Келли и тусклым голосом без тени эмоций заявила: – Я… я больше не считаю себя невестой Скотта.

– Вы… что?

На мгновение сказанное ею повергло Билла Макгаурена в такой шок, что он застыл на месте. Потом Келли увидела, как его быстрый ум начал активно работать, что-то соображать и вычислять. Однако она чуть в обморок не упала, когда он сообщил ей результаты своих размышлений.

– Я все понял, – произнес Макгаурен с ледяным презрением. – Значит, вы позвонили в больницу, получили какую-то справку и из полученной информации сделали вывод о его состоянии.

– Мне сказали, – начала Келли, даже не предполагая, какие мысли сейчас проносятся в его голове.

– Вам сказали, – подхватил он, – что у него сломаны кости, и потому вы решили, что теперь он будет беспомощным калекой до конца жизни…

– Да нет же! – не выдержала наконец она. Келли понимала, что Билл либо ослеплен гневом, либо просто не желает ее слушать.

Он подошел к ней еще ближе, совсем вплотную, грубо схватил ее за руку и рванул к себе.

– Так вы испугались, что он останется инвалидом и не сможет больше исполнять свои мужские обязанности? – напрямик спросил он, больно вонзаясь пальцами ей в запястье.

– Мужские обязанности! – воскликнула Келли. Потом неуверенно добавила: – Что значит – больше? – Место, в которое Билл вцепился железными пальцами, страшно болело, но она была так потрясена его откровением, что даже не пыталась вырваться.

– Между братьями нет секретов, – цинично усмехнулся он. – Скотт рассказывал мне в прошлый раз, когда я приезжал, что он почти добился своего, но все же вы устояли.

Келли почувствовала, как вся кровь отлила от ее щек, ее затошнило, и она яростно вырвала у него свою руку. Затем повернулась к нему спиной, пораженная тем, что Скотт мог так запросто хвастаться перед братом своими победами. Видимо, из-за этого у Билла и сложилось неверное впечатление, что они со Скоттом были не только помолвлены, но и состояли в любовной связи.

– Прошу вас, уходите, – попросила она Билла через плечо.

Разозленная откровениями Скотта с братом, Келли боялась, что может не удержаться и в порыве злости рассказать Биллу, что Скотт добился всего, чего хотел, от своей секретарши, что на самом деле в постели с ним была не она, Келли, а эта блондинка, Мелани Бут. Келли прошла через гостиную, собираясь запереться в спальне, пока он не уйдет.

Но он шагнул к ней.

– Скотт не останется калекой, – услышала Келли за спиной презрительный голос Билла.

– Я знаю, – ответила она и решила сказать всю правду до конца. – Я вернула ему кольцо еще в пятницу. Мы расстались до аварии. Свадьбы не будет. – И тут же пожалела о своих словах – сильная рука Билла безжалостно вцепилась ей в плечо и рывком развернула ее лицом к нему.

– Вот дрянь! – взревел он. – Так вот почему Скотт напился и разбился на машине! – Его голубые глаза сверкали белыми искрами. – Да за кого ты себя принимаешь, чтобы так бросаться женихом за неделю до свадьбы?!

До сих пор Келли его не боялась, но ей стало по-настоящему страшно, когда он снял руку с плеча и схватил ее за горло. Она не могла даже крикнуть, так сильно он сжал ей горло, и сердце у нее ушло в пятки. Огромные карие глаза с ужасом смотрели на него, лицо побелело, а его руки сжимались все крепче и крепче. И вдруг Келли почувствовала, что она свободна, что ее грубо отпихнули.

– Ты не стоишь того, чтобы из-за тебя в тюрьму садиться, – бросил ей в спину Билл. – Но запомните, мисс Келли Аркетт: никто, повторяю, никто не смеет оскорбить члена семьи Макгаурен и не поплатиться за это. Такого еще не бывало. И вы еще пожалеете, что подстроили такую гадость одному из нас.

И он ушел, еще прежде чем Келли успела отдышаться. Она повернулась, чтобы убедиться в этом, и вдруг из груди ее вырвался тихий всхлип, потом еще один, более судорожный. И неожиданно, в одно мгновение весь лед растопился, Келли разрыдалась – безутешно, горько, так, словно прощаясь с жизнью.

Остаток дня она провела в делах: убирала, начищала до блеска и так безупречную квартиру. Несколько раз ходила вниз к машине, таскала вещи и расставляла их по местам. Но, как ни старалась забыться в хлопотах, снова и снова мысли ее возвращались к этому человеку, Биллу Макгаурену. Она с самого начала неправильно повела себя с ним, с запоздалым сожалением думала Келли. Но как еще она могла бы себя с ним вести? Он был такой злой, что готов был ее задушить. Сейчас, конечно, все эти угрозы казались ей нелепыми и невероятными, но у нее все равно осталось чувство, что, расскажи она ему об истинной причине разрыва помолвки, он непременно до конца сдавил бы ее горло, потому что решил бы, что она чернит имя его брата.

Нет, пришла к выводу Келли, пусть лучше остается при своем мнении, если ему так хочется. Пусть считает, что она бросила его брата, предпочтя ему кого-то другого.

Но, когда Келли вспоминала о Скотте, мысли ее приходили в еще большее смятение. Подумать только, еще в пятницу она была в него влюблена, по крайней мере, так ей казалось. А вот сегодня, в понедельник, рада бы не видеть его до конца жизни. За предательство она могла его только презирать. Впрочем, порой ей становилось его жаль – ему предстояло несколько месяцев провести в больнице. И ко всему этому примешивалось возмущение: как Скотт посмел намекать брату, что Келли стала его любовницей до свадьбы?!

К утру вторника, проведя много часов в таких размышлениях, Келли убедила себя, что на самом деле она любила не Скотта, а свои девичьи грезы о настоящем достойном мужчине, которые хотела бы видеть в своем будущем муже. Увы, реальный Скотт Макгаурен ни одному из этих качеств, как выяснилось, не соответствовал. Она поднялась с постели с ощущением, что теперь ситуация прояснилась и все встало на свои места.

В любом случае ей предстояло выйти на работу н встретиться лицом к лицу с Дональдом Макгауреном. Келли не могла знать, что рассказал ему Билл, но пока принимала ванну, одевалась и шла к машине, решила не очень удивляться, если очень скоро снова окажется дома, в своей квартире, с уведомлением об увольнении.

Зная, что гордость не позволит ей сидеть и дожидаться, когда шеф вызовет ее к себе и объявит об увольнении, она сразу же прошла к его кабинету, быстро постучала в дверь и вошла.

– Доброе утро, Келли, – мягко поздоровался с ней Дональд. Он вовсе не выглядел таким суровым, как она ожидала.

– Билл говорил вам, что вчера заходил ко мне? – спросила Келли напрямик, невольно выдавая свое волнение!

– Да, и сказал, что вы со Скоттом больше не помолвлены, – кивнул он.

Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться.

– Вы хотите, чтобы я подала заявление об увольнении? – Снова прозвучали негромко, нерешительно. Она должна была сама это сказать, и вот сделала.

– Билл сказал, что вы разорвали помолвку до того, как Скотт попал в аварию. Это правда?

Келли заморгала от неожиданности. Ее поразило, что этот суровый пожилой человек готов выслушивать ее оправдания в каких-то смягчающих обстоятельствах, если таковые имеются.

Не в силах этому поверить, она спросила:

– Он что, сказал вам, что… что я провела выходные с каким-то молодым человеком? – Внутри у нее начало разгораться чувство нежности и благодарности к этому пожилому человеку, ее начальнику, у которого она и работала всего полгода, но который тем не менее увидел в ней что-то такое, что не постеснялся уточнить у нее то, что ему рассказал его собственный племянник.

– Нет, что ты, Келли, – отозвался мистер Макгаурен. – Я ни на секунду не сомневаюсь в твоей порядочности. Хотя, конечно, не скрою – меня огорчает, когда кто-то причиняет боль члену моей семьи. Тем не менее я хочу услышать из твоих собственных уст, что случилось. Что послужило причиной, что та влюбленная молодая леди, которая выпорхнула в пятницу из моего кабинета, радостная и счастливая в предвкушении свадьбы, вдруг взяла и изменила свое решение? – Глаза его проницательно прищурились, и она поняла, что он не потерпит ничего, кроме правды. – Ведь это ты разорвала помолвку, а не он, насколько я понял?

– Да, – тихо подтвердила Келли.

– Почему?

Вопрос был задан напрямик. Глядя в поблекшие голубые глаза старика, она вдруг заметила, что в них таится оскорбленная гордость, и поняла, что просто не сможет назвать ему истинную причину. Хотя видела, что он ей поверил бы. Но не могла этого сделать. Внезапно ей показалось, что Дональд как-то постарел и обмяк. Нуда, наверное, он провел все выходные в беспокойстве, переживая за жизнь Скотта, должно быть, от этого у него такой усталый и осунувшийся вид. Таким она его еще не видела. Но члены семейства Макгаурен слишком дорожат своей честью. Сказать ему правду о племяннике, которого он любит, почти как своего родного сына, означает глубоко и сильно оскорбить его. А Келли никак не могла так с ним поступить.

– Прошу прошения, мистер Макгаурен, – тихо произнесла она. – Это очень личное, я не хочу об этом говорить.

После столь уклончивого ответа он долго молча смотрел на нее, прежде чем сказал:

– Что ж, хорошо. Оставим это пока. – И вдруг снова стал деловым человеком. – А пока нам предстоит кое-что сделать.

– Вы хотите сказать… – открыла она рот, не в силах еще осознать это. – Вы хотите сказать, что оставите меня на работе?

Впервые за эти тяжелые минуты разговора Дональд Макгаурен улыбнулся.

– Келли, милая, конечно, временами я бываю невыносим, но надеюсь, ты не можешь сказать, что я несправедлив? – Все ее существо наполнилось радостью, что увольнение, которого она так опасалась, больше не грозит. А он продолжал: – Скоро у нас появится новый председатель правления и все дела возьмет в свои руки. В связи с этим я хочу, чтобы у нас все было безупречно, не осталось никаких хвостов и недоделок.

– Значит, вчера у вас состоялось заседание совета? – спросила она, вдруг сообразив, что даже при отсутствии одного члена совета дела все равно не стоят на месте.

Келли уже собралась поздравить своего шефа с избранием на должность председателя его сына Ника, но почему-то осеклась.

– А кто?.. Ваш сын? – нерешительно проговорила она. – Он теперь будет председателем концерна?

– Нет, не он, – отозвался старик, на вид ничуть не расстроенный. – Ник займется американским филиалом. – Ее мрачные подозрения нарастали, а Дональд тем временем спокойно, как ни в чем не бывало объявил: – Абсолютно единогласно новым председателем был избран мой племянник Билл.

Келли пошла за свой стол, чтобы уходящий на пенсию начальник не заметил ее ужаса: эта новость обрушилась на нее, как взрыв бомбы. Билл Макгаурен скоро займет пост председателя правления концерна? И она… должна будет стать секретарем этого страшного человека?

Глава 3

Во время обеденного перерыва Келли решила выйти немного прогуляться, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Есть ей совсем не хотелось.

Впрочем, думать особо было не о чем. Она была абсолютно уверена, что Билл не станет с ней церемониться. Как только он станет председателем, ее здесь не будет. Так стоит ли этого дожидаться? Хотя два месяца до золотого юбилея мистера Макгаурена-старшего у нее, конечно, есть в запасе. Дональд наверняка захочет отметить пятидесятилетие, отданное им фирме, прежде чем уйдет на покой. Вот тогда вслед за ним уйдет и она.

Вернувшись с прогулки, Келли бросила сумку на стул, повесила пальто в шкаф и направилась в кабинет шефа, чтобы сообщить ему об этом.

Но стоило ей войти, как у нее из головы вылетело все, что она собиралась сказать. Дональда в кабинете не оказалось. Вместо него посреди комнаты, в безупречном светло-сером костюме, стоял и смотрел в окно Билл Макгаурен.

Окинув ее невыразимо презрительным взглядом, он чуть приподнял голову – достаточно для такой маловажной особы, как секретарша, чтобы одним жестом, без слов спросить, что ей надо.

– Мне нужен мистер Макгаурен, – пояснила Келли, внутренне закипая от такого его нахальства.

– Он перед вами, – протянул Билл, нарочно, как она решила, делая вид, что не понимает ее.

– Я хотела сказать – мистер Дональд Макгаурен, – неловко уточнила Келли. И подумала: «Интересно, сохранится ли у него такое же омерзительно наглое лицо, если ударить его со всего размаху по носу?» Ей неимоверно захотелось это сделать.

– Он вышел, – бросил Билл, не пытаясь скрыть, что вредничает.

Высоко подняв голову, Келли развернулась. Он пока еще здесь не председатель, и она не собиралась раньше времени терпеть его вызывающее поведение.

– А для чего он вам нужен?

Продолжая все так же высоко держать голову, Келли обернулась к нему и сладко-ядовитым, как перезрелый ревень, голосом отчеканила:

– Я хотела ему сказать, что увольняюсь.

– Ах, значит, остатки совести у вас все же есть? – откликнулся Билл, явно ожидавший такого ответа.

Скрипнув от злости зубами, она спросила:

– Что вы хотите этим сказать?

– А мне показалось, что совести у вас совсем нет, – ответил он без всяких церемоний.

Келли вслепую вышла из кабинета, подошла к своему столу и не успела сесть, как принялась яростно стучать по клавишам печатной машинки. Вот свинья, думала она, просто жуткая свинья! Намекает, что только из-за непонятно откуда взявшихся остатков совести она, видите ли, собирается увольняться!

Она вырвала лист бумаги из пишущей машинки, расписалась на нем и сунула в конверт. В следующую секунду она уже решительно шагала в кабинет, чтобы положить конверт на стол, где Дональд Макгаурен непременно его увидит, как только войдет в кабинет. Она уже выходила, когда ее настиг все тот же наглый, высокомерный голос:

– А все-таки интересно, почему вы бросили моего брата?

Келли застыла как вкопанная.

– Я думала, что при вашем уме вы это себе уяснили еще вчера, – отозвалась она, стараясь не обращать внимания на его угрожающе прищуренные глаза. – Вы же сами вчера сказали, что я его бросила потому, что у меня на стороне появился кто-то получше…

Его убийственный взгляд доказывал ей, что он не собирается обращаться с ней по-человечески. Но прежде чем Билл успел сразить ее наповал очередной грубостью, в кабинет вошел Дональд Макгаурен.

Келли с трудом изобразила улыбку, проходя мимо него к себе, и услышала его слова:

– Прости, что задержал тебя, Билл, но знаешь, как бывает, начнешь разговаривать с кем-нибудь и никак не закончишь.

Дверь закрылась, однако прошло не менее пяти минут, прежде чем Келли немного остыла и смогла заняться работой. Однако и погрузившись в нее, все равно в нервном трепете каждую секунду ожидала, что вот-вот откроется дверь.

Когда это произошло, она не удивилась бы, если бы Билл Макгаурен остановился около ее стола и отпустил в ее адрес еще одну колкость. Но он этого не сделал.

А потом ей пришлось отложить личные переживания, потому что Дональд тоже вышел из кабинета, держа в руке конверт с ее заявлением об увольнении.

– Что это такое? – сердито спросил он, хотя в заявлении все было ясно написано.

Келли хотелось сказать, что она ни за что на свете не станет работать с Биллом, когда Дональд уйдет со своего поста. Но в то же время она понимала, что преданность Дональда своему клану и так уже претерпела слишком много, испытаний – он ведь оставил ее на работе после того, как она разорвала помолвку с его родным племянником. Заявить теперь, что Билл, другой его племянник, оказался грубой свиньей, означало бы испортить отношения с Дональдом.

– Я… я думаю, так будет лучше, мистер Макгаурен, – только и пролепетала она.

Он печально покачал головой.

– Нет, нет, тебе не обязательно увольняться. До выздоровления Скотта пройдет полгода, не меньше, если ты не хочешь столкнуться с ним.

– Дело не в этом, – начала она, но увидела, что он ей не верит, и прикусила язычок, чтобы не выдать истинной причины.

– Может, хоть немного еще поработаешь? – спросил старик. – Даю тебе слово, что мы не станем тебя задерживать после того, как Скотт поправится и вернется к делам. – И не успела она возразить, как он продолжил: – Келли, я раскрою тебе маленький секрет – мне хочется поехать отдохнуть. Хотя бы на несколько недель, что остались до конца моего срока на посту председателя. Я ведь уже несколько лет не был в отпуске.

– Вы уезжаете?..

– Не сейчас. Через неделю, может быть, две, сначала закончу дела, а потом – вперед, к солнечным берегам! Но к моему юбилею, конечно, вернусь. Этого я ни за что не пропущу!

Келли оставалось только улыбнуться. Видит бог, ее шеф и правда заслужил отдых. Он вообще мог бы уже давно выйти в отставку, но любил свое дело и продолжал работать. Однако это оставляло открытым вопрос о ее увольнении.

– То есть я буду с вами работать только две недели? – уточнила она.

Дональд кивнул.

– Да, поэтому мне так важно, чтобы ты сейчас не уходила. Биллу надо вернуться в Штаты, помочь Нику войти в курс дела, прояснить всякие мелочи. Вполне возможно, что мы с ним не увидимся я уеду в отпуск раньше, чем он вернется из Америки, так что не смогу ввести его в курс дела здесь, у нас. – И с особой торжественностью добавил: – В этом я целиком полагаюсь на тебя, Келли. Помоги ему поначалу, ему понадобится твоя помощь. Ты отлично знаешь все, можно даже сказать, превосходно – это ничуть не преувеличение. Откровенно говоря, я буду спокойнее себя чувствовать на отдыхе, зная, что ты будешь при Билле и познакомишь его со всеми делами, пока он еще официально не вступил в должность председателя. – Тут голос его сделался немного задабривающим. – Ну, ты же не хочешь погубить мой отпуск, чтобы я все время переживал, что Билл остался один и ему приходится со всем справляться без помощи опытной и знающей секретарши, а?

И так уже Билл навесил на нее ярлык бессердечной деловой стервы, а тут еще это. Келли грустно задумалась. Однако, взглянув на усталое немолодое лицо Дональда, не выдержала.

– Но… но я не знаю… захочет ли Билл, чтобы я у него работала. Мне кажется, он не очень дружелюбно ко мне настроен…

Дональд сделал удивленное лицо и отеческим жестом потрепал ее по руке.

– Он что, вчера накричал на тебя, да? – Прочитав в ее глазах ответ, снова похлопал ее по руке. – Но согласись, его можно понять. Билл и Скотт выросли вместе, они очень привязаны друг к другу, они же братья. Думаю, не будет преувеличением сказать, что Билл измучен: он всю ночь просидел в больнице, рыскал повсюду, разыскивая тебя, не удивительно, что он сурово с тобой обошелся…

Ничего себе сурово! Видел бы Дональд, как его племянник ее душил! «Никто не смеет оскорбить члена семьи Макгаурен и не поплатиться за это!»

– Я… – начала было Келли, но не успела договорить «должна уйти», как Дональд умело сыграл на ее совести.

– Конечно, если ты твердо решила уйти, я ничего не могу с этим поделать. Но боюсь, что тогда мне придется отменить отпуск, которого мы с женой так ждали.

Келли несколько раз видела Лору Макгаурен в офисе – изящная, хрупкая дама, которая, скорее всего, так же нечасто ездила отдыхать, как и ее муж.

– Хорошо. – Слово вырвалось прежде, чем Келли успела подумать. Ей даже в голову не пришло, что ее шеф способен был играть на чувствительных струнах ее души, лишь бы добиться своего. – Я останусь на…

– Как минимум на три месяца, – быстро подсказал Дональд, расплываясь в счастливой улыбке.

– На три месяца, – не задумываясь, пообещала она. Что ж, если к концу этого срока Билл не успеет разобраться в делах – это его проблемы! Впрочем, утешила она себя, если Билл Макгаурен действительно так умен, как о нем говорят, то возможно, ему и не понадобится ее помощь так долго. И вообще, что она так переживает? Если судить по их перепалке, произошедшей сегодня в кабинете Дональда, она вряд ли продержится у него три месяца – он уволит ее гораздо раньше, а скорее всего, вообще первым делом, как только выйдет на работу.

В тот день Келли ничего не узнала о состоянии здоровья Скотта. Как-то не было подходящего момента спросить об этом Дональда, а потом он мог счесть странным ее интерес, коли она заявила о разрыве отношений с его племянником. Поэтому, вернувшись домой и поужинав, Келли позвонила в больницу, чтобы узнать обо всем самой.

На самом деле ее не очень волновало здоровье Скотта. Она думала об этом, слушая долгие гудки в ожидании, когда в больнице возьмут трубку. И все же это было не в ее характере – ненавидеть.

– В физическом отношении здоровье мистера Макгаурена восстанавливается, он сейчас находится в удовлетворительном состоянии, – ответила ей дежурная сестра. – Но сегодня он был несколько угнетен. Впрочем, на этой стадии выздоровления такое бывает. Уверена, уже завтра он взбодрится.

Келли положила трубку, вспомнив, что Скотт никогда ни из-за чего не унывал, и искренне понадеялась, что скоро он выйдет из депрессии.

Потом она позвонила сестре, и они долго болтали. Келли рассказала ей про аварию Скотта и призналась, что больше не испытывает к нему никаких чувств, хотя в это и трудно поверить.

– Знаешь, я рада это услышать. Для меня это большое облегчение, – отозвалась Люси и поинтересовалась: – А кстати, как на работе? Не было неприятностей?

– Меня не уволили, если ты об этом, – ответила Келли и пересказала ей почти все, что происходило в офисе. Хотя умолчала о том, как грубо обращался с ней этот невежа Билл Макгаурен.

После разговора с Люси Келли побрела в спальню, решив пораньше лечь спать. Последнее время она совсем не высыпалась и только прошлой ночью впервые немного вздремнула. Однако тревожные мысли ее не отпускали, она даже застонала вслух от досады, вспомнив, что по слабости согласилась поработать с Биллом Макгауреном целых три месяца! И опять успокоила себя тем, что этого не будет – Билл очень скоро от нее избавится.

И тут раздался пронзительный звонок телефона. Безапелляционный голос Билла Макгаурена она узнала сразу.

– Я звоню из больницы, – ядовито процедил он. И хотя сам явно был готов скорее умереть, чем просить ее об одолжении, все же с трудом проговорил: – Скотт в плохом состоянии, очень подавлен. Он сходит с ума – так хочет вас видеть.

Келли так растрогалась, что чуть было сгоряча не пообещала тотчас приехать, но вовремя вспомнила ту отвратительную сцену в квартире Скотта к холодно произнесла:

– И что?

– А то, что не могли бы вы приехать навестить его? – пояснил Билл, скрывая ненависть к ней под вежливым тоном.

– Вы меня об этом просите, хотя это совсем не в ваших привычках? – постаралась она издать легкий смешок и быстро добавила, прежде чем он разразится ругательствами: – Не теряйте времени. Я не поеду к Скотту в больницу.

– Вот сука! – прозвучало в ее ушах с нескрываемой яростью. – Бессердечная омерзительная тварь! Я с тобой поквитаюсь, так и знай…

Дрожащими руками Келли положила трубку. Разумеется, она понимала, почему он так зол. Ему пришлось опуститься до того, что умолять ее ради брата, а она только посмеялась в ответ.

Но что заставляло ее так поступать? Келли сама не понимала этого. Билл действовал на нее странным образом – ей хотелось все делать ему наперекор. Ведь, казалось бы, ничего не стоило объяснить ему, мило и вежливо, что она не хочет возобновлять помолвку со Скоттом и не собирается ехать к нему в больницу именно потому, что знает: стоит ей приехать, как Скотт поймет это так, будто все прощено и забыто, и их отношения стали прежними.

Правда, Билл все равно вряд ли поверил бы ее объяснениям и счел бы их отговорками, подумала Келли чуть погодя. Он ведь с самого начала видит в ней только бесчувственную расчетливую стерву, ничего больше.

И вообще, почему она так много думает о всех этих Макгауренах? Угрозы Билла – пустой звук, он ничего ей не сделает. Самая большая неприятность, какую он может ей причинить, – это уволить, что для нее было бы лучшим выходом. Тогда никто не сможет ее обвинить, что она нарушила обещание, данное его дяде.

Как Келли и предполагала, всю неделю она была по горло загружена работой. Хотя в пятницу позвонила секретарша Алекса Макгаурена, заведовавшего страховым отделом, и напомнила, что в обед все они собираются в «Короне» по поводу ее увольнения. Это была старая традиция, заведенная на фирме, – устраивать прощальные обеды.

– Обязательно приду, – пообещала Келли и, положив трубку, объяснила Дональду, кто звонил и в чем дело.

Войдя в «Корону», она легко нашла всю компанию с их работы по шуму и взрывам смеха.

Несколько человек поздоровались с ней, кое-кто выразил соболезнования по поводу несчастного случая со Скоттом и отложенной свадьбы, но у нее не хватило сил сообщить, что на самом деле помолвка расторгнута и свадьбы не будет.

Следующие полчаса пролетели в разговорах, шутках и смехе. Келли стояла и болтала в кем-то из страхового отдела, когда к ним подошел Алекс Макгаурен. Она улыбнулась, собираясь его поприветствовать, однако, к ее крайнему удивлению, Алекс демонстративно отвернулся и встал к ней спиной.

Изумление Келли не укрылось от глаз ее собеседника, потому что тот пробормотал:

– Он, наверное, просто тебя не заметил.

Но Келли знала, в чем дело. Алексу уже, конечно, сказали, что она бросила Скотта, и, будучи истинным Макгауреном, он не хотел больше с ней знаться.

В общем-то Келли догадывалась, что так же будет со всеми членами клана. Это только Дональд стал с возрастом мягче и знал ее лучше, чем все остальные, кроме Скотта, поэтому все понял и простил. И вдруг ей вспомнился другой эпизод. Когда она стояла в ожидании лифта, мимо нее прошел еще один кузен семейства Макгаурен – Эрик. И тоже сделал вид, будто ее не видел.

«Что ж, пора искать себе другую работу», – подумала Келли, и лучше не тянуть с этим. Управление всеми делами в концерне перейдет в руки Билла Макгаурена, уже ровно через минуту он с наслаждением исключит ее из рядов сотрудников своей компании.

Прошла еще неделя. Каждый день Келли просматривала газеты, но ничего подходящего, даже отдаленно сопоставимого с ее нынешней работой, ей не попадалось. Ну что ж, у нее еще есть время, успокаивала она себя. Ведь формально Дональд пока оставался председателем правления до официального выхода на пенсию. Его полномочия прекращались только после юбилея.

Келли что-то печатала на машинке, когда дверь слева от нее распахнулась. Она быстро посмотрела туда и, встретившись со взглядом враждебных голубых глаз, отвернулась обратно к машинке.

Билл встал у ее стола и сурово произнес:

– Кажется, вы собирались увольняться.

Келли покраснела, закипая от злости. Но подняла голову, посмотрела ему в глаза и сдержанно ответила:

– Вы пока еще здесь не председатель. – И, отметив с удовольствием, как искривилось от злости его лицо, сладко проворковала: – Кроме того, может быть, вам интересно будет узнать, что ваш дядя вырвал у меня обещание остаться поработать с вами первые три месяца.

– А вы, как я понимаю, никогда не нарушаете своих обещаний? – прорычал Билл, конечно же имея в виду разрыв ее помолвки с его братом.

– Во всяком случае, это обещание я готова исполнить до конца, – отрезала Келли и была потрясена, услышав в ответ совсем не то, что ожидала:

– О господи! Неужели мне придется мириться с вами еще целых три месяца?

Она не верила своим ушам. Нет, не может быть, чтобы он согласился держать ее на работе так долго!

Вся притворная любезность оставила ее, и она торопливо проговорила:

– Это обещание я дала мистеру Макгаурену. Но ваш дядя, кстати, со своей стороны не обещал мне, что я продержусь все три месяца, так что смотрите сами. – Она практически предлагала ему уволить ее. Пусть только скажет, хотя бы намекнет, что в понедельник готов расстаться с ней, – этого будет довольно, она ухватится за эту соломинку.